/Л. 53 об./ Оренбургской подгородной Сеитовой татарской слободы от всех жителей торговых татар оной же слободы торговому татарину, выбранному по силе Манифеста Ея Императорскаго Величества декабря 14 числа прошедшаго 1766 года состоявшагося, в Москву в комиссию о сочинении проекта Новаго Уложения в депутаты Мансуру Палатаеву.

Понеже выбран ты всеми нами, как выше упомянуто, по силе изображенного Ея Императорскаго Величества Манифеста от слободы нашей в Москву в комиссию о сочинении проекта Новаго Уложения для представления о наших общественных крайнейших и необходимых нуждах, о чем тебе от нас и особливое за подпискою нашею на основании означенного же Манифеста полномочие дано. Того ради сим наказом тебе мы и поручаем по приезде в Москву в реченой комиссии о сочинении проекта Новаго Уложенья на высокое оной комиссии разсмотрение /Л. 54/ нижеписанныя нами общественныя крайнейшия и необходимыя нужды сим нашим тебе данным наказом представить и просить об оных наших нуждах милостивейшаго разсмотрения.

1

Данной из Правительствующаго Сената в 1745 году августа 8 дня умершему нашему старшине Сеиту Хаялину указ, по которому мы, нижайшие, из разных уездов в помянутую нашу слободу к поселению для разспространения оренбургской комерции и приохачивания к оной киргис-кайсак и протчих азиатских народов вызваны в его силе так же и нас, нижайших, в нынешнем нашем торговых татар звании на всегдашнее время. Нижайше просить тебе высочайшим Ея Императорскаго Величества имянным указом вновь подтверждения, с котораго указу копию при сем прилагаем, а подлинной оставлен у старшины нашего. Почему и подушные деньги определить нам, нижайшим, платить обще с оренбургскими купцами в равенственной по сороку алтын з души, которой мы до 761 году и платили. А от платежа прибавленных на нас с того 761 года к тому сорока алтынному окладу против них, оренбургских купцов, еще по шестидесят копеек с души денег нас нижайщих, уволить. Ибо мы, как выше значит, состоим не в числе ясашных, но точно торговыми татарами и с помянутыми оренбургскими купцами, кроме того подушных денег платежа, во всем на одном праве, а не инаково с коими, также и приезжающими из российских городов купцами мы каждогодно в летнее время на Оренбургском и Троицком меновных дворях с киргис-кайсаками и протчими азиатскими народами подаваемым от старшины нашего с выборными атестатом беспрепятственно и торги производим. И не столько стараемся для своего капиталу, а сколько о разспространении и приведении оренбургской комерции в лутшее состояние. С котораго производимаго нами торгу и [198] пошлин в казну Ея Императорскаго Величества платим не малую сумму. А сверх того и внутренней всегдашней торг в Башкирии Уфимскаго и Исетскаго /Л. 54 об./ уездов и в великороссиских городех, так же и хлебопашества для себя и продовольствие оренбургских жителей и промена киргис-кайсакам производим же. Некоторыя же из нас в прошедших годях для торгу же и в азиатские города, яко то Хиву, Бухарию и Ташкент при казенных караванах ездили. К тому же состоявшейся о шести гривенном зборе из Правительствующаго Сената от 12 числа октября 1760 года указ гласит не на купцов, но на одних государственных и черносошных и протчих крестьян, которыя состояли в семи и четырегривенном окладе.

2

В выше изображенном данном из Правительствующаго Сената умершему старшине нашему Хаялину в 1745-м году августа 8 дня указе между протчаго предписано о освобождении нас от всякой градской службы и от постоев, поступать на основании данной городу Оренбургу всемилостивейшей 1734 года июня 7 числа привиллегии, с которой копию же у сего прилагаем. А той привиллегии нижеписанными пунктами повелено: /Л. 55/ 13-м, никого из граждан неволею ни в какия службы и делам и к зборам и в щетчики не брать и тем от их гражданского промыслу отнюдь не отлучать. 14-м, постою никакова у всех граждан не ставить и ничем граждан не обязывать и дров и свеч от них не требовать. Сверх того по объявленному указу с нас и рекрут брать не велено. А вместо того нам, ежели от чего, боже сохрани, какое от воровских людей при Оренбурге нападение учинится на табуны или на подобное тому, в таком случае обще с жителями к обороне и поискам притсупить и оборонять. И тако хотя мы на таком основании до сего высочайшею Ея Императорскаго Величества монаршескою милостию и пользуемся. Однако ж и ныне тебе нижайше просить из высочайшей же Ея Императорскаго Величества монаршеской милости нас на всегдашнее время потому ж от щетчиков к денежной казне, к приему провианта и фуража и от градской и воинской всякой службы, также от рекрутских наборов и от дачи полкам фуража и сена, а домы /Л. 55 об./ наши от постоя уволить. А оставить, как мы до сего на основании вышеозначенного данного из Правительствующаго Сената в 1745 году умершему нашему старшине Хаялину указу находились единственно для разпространения оренбургской комерции и приохачивания ко оной киргис-кайсак и протчих азиатских народов, как то мы нарочно для того к поселению в помянутую нашу слободу из разных уездов и выписаны и во оной яко в пустом и пограничном месте, а оставя прежние свои выгодные места, во исполнение высочайшаго Ея Императорскаго Величества повеления поселились, не чувствуя чрез то переселение и обзаведение домашнею нашею экономиею понесенные нами немалые убытки и трудности по известному безлесному здешнему месту. А что принадлежит и до службы нам вместо рекрут, то и в том бы оставлены мы были также как до сего находились. Понеже мы сверх повеленной нам вышеизображенным, данным из [199] Правительствующаго Сената в 1745-м году августа 8-го числа, указом /Л. 56/ службы в 1755 году для искоренения бунтовавших тогда в Уфимском уезде воров башкирцов с нерегулярными войскими в поиски неоднократно употреблялись по немалому числу партиями, где довольное время и продолжались без жалованья, на своем коште. А к тому неоднакратно же посыланы были в киргис-кайсацкую орду к хану и салтанам с письмами, куда и всегда по востребовавшей нужде из нас посылаются же все на своем же коште. И все те службы исправляемы нами со всякою верностию и усердием, в засвидетельствование чего и похвальные указы как единственно всей нашей слободе, так и некоторым особливые, а другим и сабли пожалованы. Которые службы мы по верноподданнической нашей дожности, яко по званию нашему согласующия и впредь со всею нашею охотою исправлять долженствуем. Фуража ж и сена по востребовавшей впредь на полки нужде никак нам приготовлять будет невозможно, потому что пашенной земли, а особливо сенных покосов состоит по числу нас так во владении у нас мало, что принуждены мы /Л. 56 об./ бываем и для своего домашнего извороту каждой год у сторонних владельцов в наем брать и чрез то уже изворот свой иметь.

3

Хотя по вышеизображенному данному из Правительствующаго Сената в 1745 году августа 8 дня умершему старшине нашему Хаялину указу под построение слободы и для извороту нашего пашенной земли и сенных покосов нам в вечное владение положенное в том указе число и отведено и мы оное во владении у себя имеем. Токмо по нынешнему нашему людству той отведенной нам пашенной земли, а особливо лесу и сенных покосов состоит весма у нас недостаточно, за которым недостатком претерпеваем мы всегдашнюю крайнейшую нужду, так то принуждены уже бываем по тому недостатку у вотчинников башкирцов Уфимскаго уезду за большия деньги каждогодно те угодья кортомить и чрез то изворот свой иметь. Такмо как оная земля нами у тех башкирцов не в вечное владение покупается, а берется насколько кто лет /Л. 57/ договориться в кортоме, то имеем мы чрез оное непрочное его владение: 1-е. Не такое в хлебопашестве и домашней экономии попечение какое бы следовало на вечно состоящей; 2-е. Всегдашней из места в место со всем своим скотом переезд и новое обзаведение и чрез то чувствительные и невозвратные себе немалые убытки в переездах и трудности, ибо объявленные башкирцы на те земли допускают нас, как выше значит, на сколко лет и кто пожелает и по большей части без дачи формальных от крепостных дел записей, а по одним токмо между собой партикулярным по обычаю их на татарском письме договорам, а иногда и без оных. Почему они, башкирцы, и волны остаются те отдающияся ими нам в кортом земли другим желающим помещикам в вечное владение продавать, как то у них, башкирцов, по их обычаю и происходит. И тако за такою их, вотчинников башкирцов, тех земель непрочною отдачею мы и принуждены бываем вместо оных продаваемых ими вновь у других с великою трудностию и за большие деньги отыскивать. Без той же /Л. 57 об./ земли никак нам [200] обойтиться за совершенным ее при слободе нашей недостатком не можно. Того ради тебе нижайше просить из высочайшей Ея Императорскаго Величества монаршеской к нам милости за вышеизъясненными от нас обстоятельствами для построения хуторов необходимое число земли с лесом и сенными покосами в Уфимском уезде у реченных вотчинников башкирцов, где отыскано будет, или у кого поблизости слободы нашей других владельцев повелеть нам в вечное владение покупать и оную за нами крепить, дабы мы единственно одни при покупке, а не на каждогодной убыток, а особливо из места в место со скотом переезд и обзаведение домашнею экономиею иметь не могли и не понесли бы уже более чрез то невозвратного себе убытка. Ибо другого способу к тому никакого мы не имеем, потому что поблизости слободы нашей порозжих казенных способных мест не имеетця, яко состоит та наша слобода между дач Бердской слободы и Сакмарского казачьего городка. А хотя по упомянутому данному из Правительствующаго Сената в 1745 году умершему /Л. 58/ нашему старшине Хаялину указу под построение таковых хутор казенная земля, лежащая между Причистенскою крепостью и означенным Сакмарским казачьим городком на пятнадцать верст нам и назначена. Токмо тою землею потому ж довольствоватся нам велено не одним, а общее протчими, к тому ж на той земле сенных покосов и лесу недостаточно ж имеется.

4

Понеже в отводе нашем лесу не токмо строелнаго, но и дровянаго ничего не состоит, котораго и при заведение той нашей слободы не имелось, и потому оный лес на заведение домов наших строелной, так же и дровяной, мы на основании помянутого данного из Правительствующаго Сената умершему старшине нашему Хаялину 1745 году указу достаем водяным путем по рекам Сакмаре и по впадающему во оную Ику сверх оных рек, где оной сыскан бывает и кому из нас за тем лесом потребно бывает ехать, те от старшины нашего с выборными отпускаются с писменными им виды. Того ради и ныне тебе нижайше просить /Л. 58 об./ на всегдашнее время оный лес нам на таком же основании доставать дозволить и из тех самых мест, из которых оный лес поныне на основании означенного данного из Правительствующаго Сената умершему старшине нашему Хаялину указу доставаем был, то есть вверх по Сакмаре и Ику рекам, где сыскан будет по обыску ж старшины нашего с выборными, а не по дозволению к отпуску Оренбургской губернской канцелярии, дабы в заготовлении и доставании того лесу упускаемо не было удобнаго время, который нам старшина с выборными и станут точно знать совершенную нужду тех людей, кто у них из нас для таго заготовления и пригону лесу просится будут. Причем без упущения и будут наблюдать повеленную указами предосторожность, чтоб того лесу каждой для себя столко в слободу в дом к себе пригнать, сколко ему по разсмотрению их старшины с выборными по самой его нужде необходимо потребно. Буде же у кого излишний в пригоне лес окажется, зато с теми поступано будет по силе указов без упущения ж и тот лес кроме дровянаго единственно [201] потребный на построения домов /Л. 59/ наших и пратчаго повелеть рубить сырой. Ибо сухаго таковаго строелнаго лесу нигде отыскать будет не можно. А что принадлежит до дровянаго, то за совершенным сухаго недастатком повелеть рубить сырой же такой, которой ни на какое строение употреблять не способен и стоит в лесу праздно. И для того в вырубке нам того лесу по означенным в Сакмаре и Ику рекам вверх по оным, где сыщется, и в прогоне в слободу нашу в домы по тем рекам водяным путем не от кого никакого припятствия и задержания отнюдь причиняемо не было и о том бы куда надлежит указами дано было знать, так же и нам такой же указ дан был, сколко ж в котором году того лесу каждого порознь кем из слободы нашей на что именно вырублено и пригнать будет, о том от старшины нашего с выборными ко известию в Оренбургскую губернскую канцелярию, если и потребно будет, надаваны будут по прошествии года обстоятельные ведомости. Также и от повеленной на домах наших соломенной крыши на всегдашнее время нас уволить, в который мы совершенную невозможность имеем. Первое, что ни за какие деньги таких мастеров в здешнем месте отыскать не можно, а сами без них той крыши делать не знаем, понеже оное /Л. 59 об./ повеление еще нам учинено сначала нашего заселения впервые; Второе, и соломы столко способной у нас не будет, сколко есть на ту крышу по числу жительства нашего необходимо потребно, ибо по большей части хлеб мы сеем пщеницу и яровой, а не рожь. И потому за такою нашею совершеннюю в той соломенной крыше невозможностию нижайще тебе просить от оной нас на всегдашнее время уволить, а позволить оную крышу нам делать, как до сего было, из досок пиленных, также драниц, лубков и полубин и для того подлежащия на ту крышу доски определить нам без припятственно отыскать с казенной пилной мелницы, заведенной поблизости нашей слободы, за указную цену, а драницы заготовлять из состоящаго около крепостей Зелаирской внутри Башкирии, также и Самарской дистанции Бузулуцкой казенного лесу, котораго там за изворотом тамошних жителей без всякого употребления имеется доволно. В коих местах и на предь сего те драницы как про казенную в Оренбурге, так и партикулярную надобность заготовляемы и отвозимы были чрез что в том не токмо /Л. 60/ мы, но и оренбургские, а чрез привоз и продажу сходною ценою и тамошние жители, кои охотно к тому приступали, большое себе удовольствие имели. Почему и ныне чрез то наши оных драниц в тех местах заготовления тамошним жителям не токмо никакого оскудения и притеснения множеством того лесу, а притом как он за изворотом их состоитъ не будет, но потому ж еще последует самих их жителей полза. Первое, что охотно они у нас наниматься за сходную цену те драницы на месте заготовлять; а второе, и в слободу нашу перевозить как то на пред сего и было, которым в том нижайшем тебе просить дозволения. А что принадлежит до лубков и палубин, оные повелеть нам заготовлять в тех же самых местах, в которых мы по сему пункту рубки нам на строение домов наших строелнаго сыраго лесу просим, то есть вверх по рекам Сакмаре и Ику, где отыщется. Съем же тем лубкам и палубинам мы чинить обязуемся со означенного нам на построение домов наших вырубкою в дозволении будущаго [202] лесу, а не с другого стоящего, чрез что тому лесу никакой напрасной гибели и не будет. Почему за тем /Л. 60 об./ съемом оных лубков и палубин и посыланы нами работники будут не нарочно, а в один раз обще для вырубки того просимого нами строелнаго лесу. А тому болшею частию мы лубки до сего купили привозимые самими вотчинниками башкирцами Уфимскаго уезду Ногайской дороги, которые все свое ремесло и промысел в том имеют и чрез то особливо к домашней своей экономии прилежность против прежняго стали иметь также и большей свой изворот в содержании своем исправляют. Ибо они, башкирцы, заготовя в вотчине своей в надлежащее время тех лубков доволное число и потом привозя в нашу слободу, также и в Оренбург, за болшие денги продают, а имянно не менее последней доброты десяток одного рубля, а хорошие и гораздо болше и напротив того. На те получаемые ими денги все потребное себе покупают, чрез что и происходило как их башкирцов особливое, так наше и оренбургских жителей общественное немалое удовольствие. Ибо естли б не ими, башкирцами, те лубки на продажу из вотчин своих привозимы были, то б, конечно, ни за какую цену их по известному здешнему /Л. 61/ безлесному месту покупать было ни у кого и нигде. Того ради ж ныне тебе нижайшие просить за вышеизъясненным о нас резоном им, башкирцам, на всегдашнее ж время помянутоя же лубки из вотчин своих в слободу нашу привозить и нам у них для крыши домов наших и протчаго купить дозволения. Дабы тем нам, верноподданным, яко живущим в пограничном и безлесном месте оказана была особливая высочайшая Ея Императорскаго Величества монарческая милость, дабы мы в домашнем нашем извороте в том не могли иметь совершенной всегдашней нужды. Понеже объявленные башкирцы те лубки, как выше значит, приготовлять будут, где как токмо в своих вотчинах, чрез кто и не произойдет никакого сумнения, кроме одного самим им башкирцам удовольствия и большей ко сообзаведению их домашней экономии привычки, а к тому совершено почувствуют и они себе в том особливую ж высочайшую монаршескую Ея Императорского Величества милость. Что ж следует до сбережения тем лесу, то они, башкирцы, лубки снимают с такого лесу, которой им на домашнюю пристройку бывает /Л. 61 об./ потребен, а не нарочно, коего лесу в вотчинах их состоит весьма доволно. Итако, естли сея наша необходимая нужда за благо принята и разсуждена будет, то б повелено было о том куда надлежит послать и нам дать указ, чтоб во всем том ни от кого никакого притеснения и препятствия чинено нам не было.

5

Всегдашнюю и необходимую имеем мы как для хлебопашества, так особливо и домашней экономии нужду в работниках, которых уже с великою трудностию и за болшие денги по неимению их в слободе нашей отыскиваем. И затем у нас в хлебопашестве и домашней экономии, как выше значит, совершенная всегдашняя нужда и остановка происходит, ибо слобода наша от внутренних мест состоит отдаленно, а из русских и крещенных черемис, мордвы, вотягов и чуваш в те [203] работники нанимать нам запрещено. И потому тебе нижайше просить по такой крайней и необходимой нашей для хлебопашества, протчей домашней экономии всегдашней нужде из высочайшей /Л. 62/ Ея Императорскаго Величества монаршеской милости позволения нам на всегдашнее время в работники нанимать и у себя на урочные годы иметь по совершенному неимению в здешнем месте других и ис помянутых крещеных черемис, ватяков, мордвы и чуваш, которые в здешнее место для того найму в роботники из протчих внутренних мест с пашпортом приходят. Дабы мы, имея тех работников достаточно, могли без всякой нужды стараться умножить домашнюю нашу экономию, а особливо хлебопашество, которое не толко для нас полезно, но и для извороту оренбургских жителей весма потребно, ибо в случае непривозу в Оренбург из внутренних мест хлеба всегда оным довольствие произходит от нас, как то прошедших нынешняго 1767 года месяцах. Ибо естли б в то время тем хлебом не из нашей слободы довольствие учинено было, то б, конечно, оренбургские жители совершенной в том недостаток понесли и действителной претерпели. Понеже мы в слободу нашу к жительству допущены не для одного распространеня оренбургской комерции, но и для довольствия чрез помянутое хлебопашество оренбургских /Л. 62 об./ жителей, почему всячески и стараемся как в разпространении комерции, так и в том хлебопашестве, а и впредь сколко можно будет стараться в том обязуемся. Сверх того и киргис-кайсакам каждогодно немалую сумму того хлеба промениваем и чрез то их, кайсак, приохачиваем к наивящему здешнему торгу и ко обзаведению хлебопашества. Что ж принадлежит до соблюдения тем у нас будущим из крещеных работникам по их закону веры, то обязуемся мы, что оные работники в бываемые посты и постные дни кормлены, а в воскресения, праздничные дни и для моления богу отпускаемы не отменно будут в состоящия поблизости нас в Бердскую слободу и в Сакмарской казачей городок, в коих церкви и священники имеются. И разстоянием от нашей слободы состоят, а именно Бердская слобода в одиннатцати, а Сакмарской городок в десяти верстах. Почему те работники во оных местах должны по закону своему моление приносить, а в посты и исповедоватся будут во верность, чего повелено было при найме оных работников с самих их, так же и с хозяев их в том брать письменныя, где надлежит, подписки по оным к знанию об оных работниках и то у кого /Л. 63/ находится будет сообщить к находящимся в помянутых Бердской слободе и Сакмарском городке священникам известии, кои о тех работниках и будут знать. И всего вышеписанного с них и с хозяев их без упущения взыскиваеть буде же, по сему кем исполнено не будет и точно найдется с таковыми виновными поступать по указам.

6

Хотя мы, нижайше, как выше упомянуто, на основании вышеизображенного данного из Правительствующаго Сената в 1745 году умершему нашему старшине Хаялину указа и опробованных оным же Правительствующим Сенатом об оренбургской комерции в 1752 году по нынешнему нашему званию торг на Оренбургском и Троицком [204] меновных дворах, также в Башкирии Уфимскаго и Исецкаго уездов и в великороссийских городех безпрепятственно поданным от старшины нашего с выборными аттестатам имеем, однако ж и ныне тебе нижайше просить тот торг на всегдашнее время безпрепятственно во всех местах производить по даваемым от старшины нашего с выборными аттестатам дозволить. А сверх того для оного их торгу в Бухарию, Хиву и Ташкент /Л. 63 об./ чрез Оренбургской да в Персию чрез Астраханской порты из нас желающих, прибываемых от толь сюда караванах свободно отпускать, дабы мы во оных местах о здешнем торгу вящше прославлять и ко оному тамошних купцов всевозможным способом приохачивать постарались, чрез чтоб здешняя ярмонка могла в случае состояния время от времяни притти также на Оренбургском и Троицком меновных дворех из высочайшей Ея Императорского Величества монаршеской милости так, как до сего мы ползовались. На всегдашнее ж время отведены нам были кладовые, анбары и лавки с первых от въезду степной стороны на те меновные дворы киргиских ворот по обе стороны номеров: а за тем бы уже приезжающим из великороссийских городов купцам, с которых анбаров и лавок положенную в казну Ея Императорскаго Величества пошлину каждогодно платить мы бездоимачно долженствуем. Также и в протчем по купечеству во всем дано нам пред теми приезжающими из великороссийских городов купцами преимущества, с каковым основанием мы в реченную нашу слободу и вызваны и во оной, оставя свои во внутренних местах выгодные места, на пустом и пограничном /Л. 64/ месте, обзаведясь з болшим убытком домашнею экономию, поселились. Дабы мы, чувствуя себе таковую высочайшую Ея Императорскаго Величества монаршескую пред объявленными приезжающими из великороссийских городов купцами милость всякими силами могли стараться наивящше распространять с киргис-кайсаками и протчими азиатскими народами оренбургскую комерцию и приводить ее время от времени в лучшее состояние. А хотя у приезжающих купцов у некоторых и сочиняет капитал превосходствующим пред нашим, но понеже они тот торг производят времянно, а невсегдашной, как то мы. Почему и приезд свой для того торгу имеют, видя произходящую и для них сходственную ярмонку, за чем и бывают токмо в одно то ярмоночное время, за каковым обстоятельством и не должны оныя приезжающия из великороссийских городов купцы таким правом при Оренбургской и Троицкой ярмонках ползаваться. Каковым нам, яко фундаментално в здешнем пограничном месте жительствующим и нарочно для того призванным, принадлежит, чтоб мы будучи с самого обзаведения Оренбургской губернии /Л. 64 об./ и понеся всякие чрез немало прошедшее время трудности, не могли оставлены быть против тех приезжающих временно из великороссийских городов купцов обиженными. Для торгу ж в Башкирии Уфимскаго и Илецкаго уездов и в протчия великороссийския города позволить отпуски чинить старшине нашему с выборными, для чего и давать за их подпискою и с приложением печати (которую им для того нарочно Оренбургской губернской канцелярией казенную и дать) пашпорты на русском диалекте, для письма коих у того старшины с выборными такой человек из нас будет, а не Оренбургской губернской канцелярии, как то напредь сего даваны [205] были. Ибо в даче тех пашпортов помянутому старшине нашему с выборными никакого сумления не настоит, потому что и до сего те пашпорты из Оренбургской губернской канцелярии даваны не мимо оных старшины нашего и выборных, но по их же представлению: которыя и свидетельствовали то одно, что тот, которому пашпорт следовало дать, ими отпускается на просимой им срок и в платеже в ту ево отлучность за него в надлежащее время подушных денег поруки у них старшины с выборными взяты на каком основании, /Л. 65/ и ныне оной наш старшина с выборными те пашпорты давать, естли повелится, будут. А в Оренбургскую губернскую канцелярию токмо за известие о тех отпущенных ими имянные ведомости с показанием куда кто отпустится должны будут по прошествии каждого месяца подавать. При коих и положенные со объявленных пашпортов в казну Ея Императорскаго Величества пошлины для записки в подлежащую сумму в приход представлять без упущения, чрез что и последует наше народное удоволствие.

7

О нестроении в слободе нашей питейнаго дому на всегдашнее время, яко в подгородной, тебе нижайше просить, ибо кому вино, пиво и мед из нас жители потребен будет, оное имеет быть покупано так, как до сего чинится вблизи состоявших Бердской слободе, также Сакмарском казачьем городке и в самом городе Оренбурге, которыя разстоянием от той нашей слободы состоят, а имянно Бердская слобода в одиннадцати, Сакмарской казачей городок в десяти, а Оренбург в осемнатцати верстах. Дабы от построения того питейнаго дому, яко /Л. 65 об./ новаго и с начала заселения нашего не бывалого случая не могли возчювствовать мы болшаго себе изнурения.

8

Выше сего уже упомянуто, что мы сюда к поселению в нашу слободу вызваны из разных уездов единственно для разпространения оренбургской комерции и приохачивания ко оной киргис-кайсаков и протчих азиатских народов, почему всячески мы и стараемся, и в том каждогодно обращаемся, чтоб оную в лутчее состояние привести, чрез которое наше старание реченых киргис-кайсаков уже мы и привели к тому, что они, киргис-кайсаки, не токмо каждогодно немалое число пудов разного хлеба на пищу себе охотной, но и подлежащей к посеву того хлеба материал с болшим желанием от нас выменивают. И нарочно нам о зделании оного материала заказывают, а притом и о посеве оного хлеба порядок прилежно у нас выспрашивают, объявляя, что и они, узнав в том хлебе против употребляемаго ими мяса в здоровье своем лутчую способность, болше охоты к тому хлебу нежели мясу, уже имеют. Того ради тебе нижайше просить для лутчаго у /Л. 66/ киргис-кайсаков к тому хлебу и чрез то и самому ево посеву приохачивания из высочайшей Ея Императорскаго Величества монаршеской милости единственно при Оренбургской ярмонке нам помянутой хлеб [206] буде навсегдашнее время неможно, то хотя насколко лет высочайшим Ея Императорскаго Величества соизволением указано будет киргис-кайсаками беспошлинно менять дозволить, как то нам. То оной для таких же резонов по представлению бывшаго оренбургского губернатора господина действительнаго статского советника Волкова по высочайшему Ея Императорскаго Величества указу с 1763 года поныне и меняется, чрез которой оного хлеба промен, конечно, они, киргис-кайсаки, в такое состояние время от времени придут, что действително сами по обявлениям и толкованиям к тому их нашем посеве того хлеба (так как и живущия в Уфимском уезде в Ногайской дороге башкирцы, которые потому ж не имели сперва такого к посеву хлеба знания) обращаться будут и через то охотнее на здешнюю ярмонку к торгу приезжать от того ж безпошлинного хлеба в промену упущения в пошлинах в казну /Л. 66 об./ Ея Императорскаго Величества не будет. Ибо хотя оной хлеб нами им, киргис-кайсакам, и беспошлинно будет променеван, но вместо того с вымениваемаго нам от них разного их товару с той пошлины немалая сумма платима нами будет. Понеже они, киргис-кайсаки, всего болше мену свою имеют на тот хлеб, а не на другое что и потому естли б оной хлеб им промениван не был, то б и тот их товар, кои они неотменно на оной хлеб променивают, оставался всегда у них, киргис-кайсаков, чрез чтоб и пошлина с того от них, киргис-кайсаков, промениваемого товару в казну не доходила.

9

Соль илецкую покупаем мы из казны Ея Императорскаго Величества из оренбургских магазинов по той же цене, почему и в протчих великороссийских городех продается, а имянно пуд по сороку копеек. А понеже та илецкая соль в оренбургские магазины в казну поставляется токмо из-за шестидесяти верст, где она сама собою из земли родится и за провоз, где из казны привозщикам платится /Л. 67/ не более семи копеек с пуда, каковою ценою она в истинне в казну и становится. Которою солью как мы, так оренбургские жители и башкирцы Уфимскаго уезду до 1753 года довольствовались без запрещения безденежно. Того ради тебе нижайше просить, чтоб из высочайшей Ея Императорскаго Величества монаршеской милости дозволено было нам оную соль из казны навсегдашнее время продавать по той истинной цене, по каковой она в помянутые оренбургские магазейны с места становится. А естли за чем-либо по оной истинной цене ту соль продавать нам разсуждено не будет, то хотя против той истинной вдвое, а не свыше, и тем оказать нам особливую высочайшую Ея Императорскаго Величества монаршескую милость, ибо оной соли про изворот наш не более вытти в год в продажу может как до трех тысяч пудов, казне ж Ея Императорскаго Величества убытка чрез то никакого последовать не может, дабы мы против внутренних жителей, яко живущия во отдаленном и пограничном и ничем со извороту нашему /Л. 67 об./ не изобилном месте, могли иметь в том ту особливую высочайшую монаршескую к нам, верноподанным, милость и против оной наивящие свои старания употреблять в разпространении оренбургской комерции. [207]

10

Нанимаемые нами разных уездов работники при самом найме, также и в бытность в работе, берут на случающияся свои необходимые нужды у тех, кто их нанимает, по немалому числу наперед в долг денги с таким договором, чтоб за те денги им у них быть в работе, насколко время по договорной цене причтетца. А к тому не редко случается и то, что те работники в ту в работе бытность у хозяев своих воровство чинят, также разные хозяйские вещи теряют, за что потому ж по изследованию обязываются причитающиеся денги заработывать тем своим хозяевам. Но как они в тое работу принимаются з даваемыми из ведомства их указными пашпортами, в коих им срок предписывается в той работе быть /Л. 68/ не более одного и двух годов, то за тем нам тех работников за объявленные состоящие на них долговые наши денги и не можно по тем данным им пашпортам далее держать. Как токмо до назначенного в тех их пашпортах сроку, которыя по наступлении того срока отпуска себе в домы, отбывая умышлено от платежа тех состоящих на них от не заработания хозяйских денег зная ж, что за сроком их держать оным хозяевам будет не можно не отменно испросят. А другие и без того бегают, чрез что оные их хозяева и притерпевают напрасной и невозвратной себе не малой убыток. Без дачи ж наперед денег тех работников за совершенным их по здешнему пограничному и от внутренних жителств отдаленному месту умалением сыскать весма трудно. Того ради тебе нижайше просить, чтоб за вышеизъясненными резонами повелено было на такого работника, который должен будет хозяину за взятые им денги еще по прошествии данного ему по пашпорту сроку в работе договоренное время быть тех хозяевам их на то время по подаваемым от оных хозяев доношениям из Оренбургской губернской канцелярии /Л. 68 об./ вновь давать пашпорты, по которым оные хозяева и не будут тех работников более того времени у себя в работе держать. Как же скоро оное срочное время наступит, так их, работников, без всякаго удержания те их хозяева от себя и отпустят со объявленными из Оренбургской губернской канцелярии в даче будущими пашпортами в домы их во верность бы, чего при дачи тех пашпортов в реченой губернской канцелярии браны были подписки с работников о безотговорочном досрочного время в работе бытии, а с хозяев о неотменном их, работников, по прошествии того срочного время в домы отпуске, а в то б место, в ведомстве котораго оный работник состоять будет. Токмо за известие о том ис помянутой губернской канцелярии сообщено было, что ж следует до платежа за того работника подушных денег, то сколко их между тем временем требовано за него будет, оное бездоимочно платимы будут оного работника хозяином его.

11

/Л. 64/ Между нами суд в малых делах до сего произвожен, кроме касающихся до закона нашего, в протчих в слободе у старшин с выборными; а с касающихся до закона нашего у ахуна с муллами [208] нашими, на каком основании и на всегдашнее время тебе нижайше просить оставить, что почесть имеем за немалое себе удоволствие.

12

К провиантским и протчим подводам и откупам на всегдашнее время просить тебе нас, нижайших, подаваемым от старшины нашего с выборными атестатом допускать безпрепятственно.

13

Лес, как на доски потребное про домашней изворот наш, так и дровяной повелено нам пиловать, но понеже, что принадлежит из того до разпилки дровяного лесу, то крайнюю и необходимую имеем мы в том невозможность, за которую и действително нам исполнять того не можно. Первое, как тот лес нами заготовляется не сырой, но из валежнику, лежащаго доволное время. А хотя некоторой /Л. 64 об./ и из стоячего, но из коряжника, неизспособнаго ж ни на какое кроме тех дров употребления; также и мелкаго, сухаго, ветловаго и сокореваго лесу, которой никоем образом в ту роспилку употребить не способно. Ибо тот валежный и коряжной лес некоторой с виду и кажется здоровым, токмо как в оную розпилку употреблен будет, то внутри его и оказывается не здоровой, а рухлявой и гнилой и потому от той разпилки крошится и пиловать никак не можно, ибо тот лес с болшою нуждою и топорами рубят. А к тому второе, то пилование оного дровянаго лесу производить следует не одному, но двум человекам, почему и должен каждой против рубки дров неотменно употреблять для той пилки дровяного лесу излишно одного человека, чрез что и произойдет немалое и не сносное нам отягощение. И потому тебе нижайше просить, чтоб мы от оной пилки дров за выше изъясненною совершенною нашею невозможностию на всегдашнее время из высочайшей Ея Императорскаго Величества монаршеской к нам верноподанным милости были уволены, а позволено было, как до сего ползовались, /Л. 70/ рубить топорами, ибо чрез ту нашу оного лесу топорами рубку никакого напрасного потеряния тому лесу не будет, яко оные дрова по привозе с места и по выгрузке из воды перевозимы бывают на дворы наши и во оных уже рубятся. Почему всякая от рубки щепа без употребления совершенно не остается. А что принадлежит до пилования на домашние наши потребности из бревен досок, оное исполнять долженствуем как своими пилами, так и на казенный пилной мелнице, состоящей поблизости слободы нашей.

Дан сей наказ в Сеитовой татарской нашей слободе апреля пятого дня 1767 года (Наказ подписали все участники схода – всего 617 человек.).

РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109. Ч. 11. Д. 53-81 об.; Сб. РИО. Т. 147. С. 214-232.