/Л. 211/ Уфимского уезду от башкирского и тарханского народа депутата старшины Туктамыша Ишбулатова по данному мне от оного народа полномочию и наказом о народских общих нуждах и недостатках по дозволению в силе высочайшего Ея Императорскаго Величества Манифеста о ниже следующем во всерабской покорности представляется:

1

В прошлых давных годах народ наш башкирской и тарханской состоял под властию нагайских ханов и, не хотя под оною быть, пришли с самопроизвольного усердия в подданство под высокославную Российскую державу. Но как мы житье свое имеем по древнему изданию в магометанском законе и доныне под охранительною милостию всероссийских государей в том имеемся свободными, почему и ныне в непрепятственном, как прадеды, деды и отцы наши находились, и мы, потомки их, в прежнем магометанском законе не отвратно быть желаем и чтоб в том высокоматерним Ея Императорскаго Величества милосердием оставлены свободными быть могли.

2

По тому нашему магометанскому закону повелено нам приносить молитву всевышнему творцу, создавшему небо и землю и всю вселенную, в каждые сутки по пять раз, для чего у нас при многих наших башкирских жительствах построенные собственным своим коштом и иждевением называемые по нашему магометанскому закону мечати, то есть дом молитвы. И имеются при них духовные люди по два человека: по мулле да по азанчею, которые для того духовнаго исправления и ото всяких служеб по указам Оренбургской губернской и Уфинской правинциальной канцелярей уволены, находятся. В чем мы в построении тех молитвенных домов никакого препятствия с того самого времени, как народ наш башкирской под высокославную Российскую державу и скипитер покорился, не имели. Просим, чтоб мы, [93] потомки башкирского рода, яко верныя рабы под Ея Императорскаго Величества высокодержавного властию состоящие оставлены были при тех выгодах, чтоб мечати наши, где мы по закону своему приносим молитву всевышнему богу о всех благодеяниях роду человеческому, яко же и о здравии Ея Императорскаго Величества всепресветлейшей и милостивейшей государыни остались как прежде построенныя на своих правах да и вновь позволено /Л. 211 об./ было в жительствах наших башкирских, где пожелаем, своим коштом и иждивением безвозбранно строить и с чего никаких неполезностей и никакого христианскому закону помешательства и соблазна быть не может.

3

По нашему магометанскому закону называются главные духовные чины ахуны, которые у нас в Уфинском уезде с позволения Оренбургской губернской канцелярии по удостоинствам ахунов производятся и ныне имеются на каждой дороге по одному, а всего четыре человека. Просим, чтоб оным быть у нас в Уфинском уезде тому ж числу четырем ахунам, по обширности нашего Уфинского уезда и выбирать в случае смерти на местах их по удостоинству нашего закона духовными людми с башкирцов, мещеряков или с ясашных татар, ибо мы все магометанского закона, таковых, кто способнее к тому находиться будут. Причем, чтоб они исключены от всяких государственных служеб и поборов, яко главные духовнаго чина по нашему магометанскому закону люди. И тако для всех нас, состоящих в Уфинском уезде магометанского закона народов, то есть башкирцов, мещеряков и ясашных татар тех духовных главных властей состоять будет довольно.

4

Как выше означено, что и ныне при имеющихся у нас мечатех нижние духовные чины имеются при каждой /Л. 212/ по два человека: по мулле да по азанчею, которые по указам Ея Императорскаго Величества и от служеб уволненными находятся. Просим всемилостивейшаго Ея Императорскаго Величества указа, чтоб при тех наших мечатех дозволено было иметь нам за своей братьи при каждой мечате, как при наличных ныне имеющихся, так и вновь строенных, при каждой по три человека, а имянно: по муле да при нем помощнике азанчею да по истопленику, которые имеют яко духовные чины при должностях своих и при исправлении по закону нашему службы неотлучны, чего ради дабы оные от служеб, в которые наш башкирской народ употребляется, были свободны и ни в какия другия должности не потреблялись.

5

Духовным нашим людям, ахунам, дозволено б было суд производить, что по нашему магометанскому закону до духовных дел [94] принадлежит, а именно: в несоюзном житье мужа з женою и кто с них будут представлять какого законныя пороки, по которым им быть далее не можно во взятье в противность закона в родстве или свойстве коим супружеская линея запрещает в замужество и в протчем тому подобном до закона касающемся, то есть в непочитании оного, и в несодержании постов, и в ленивом хождении на молитву, да как ныне наш башкирский народ ползовался и тем не утруждал нигде судебныя места и не требовал по всероссийским /Л. 212 об./ Ея Императорскаго Величества выданным законам о разделении между братьями, родственниками и свойственниками и другими наследниками оставших именей, кому оные по правом принадлежат, а единственно в том разбирались духовными нашего магометанского закона людьми ахунами и муллами и со обоих спорных сторон медиатерами по нашим магометанским узаконениям. Просим, что и ныне оное разделение имения оставлено было от всемилостивейшаго Ея Императорскаго Величества соизволения нашего магометанского закона на духовных людех по нашим магометанским узаконениям.

6

Довольно ведомо главному правительству о состоянии нашего башкирского народа, сколь он еще в российских обычаях весма мало сведущ, да и говорить по-русски очень реткие знают. Но время от времени приходят в некоторые малые обрядов знание и хотя во многих делах, происходивших между собою ссорах и драках и тому подобных разбираются словесным судом пред духовными нашего закона людми и пред старшинами, которые нарочно для управления всех государственных и между собою случающихся партикулярных дел от Оренбургской губернской и от Уфинской правинциальной канцелярей определяются начальниками, когда в канцеляриях оные производяца, то все по незнанию нашего народа чрез толмачей. /Л. 213/ Но как по указам Ея Императорскаго Величества велено судные дела производить по выданной форме, то наш народ не только чтоб судится по форме, но по незнанию своему и совсем оного порядка знать не могут. Того ради просим, чтоб между нашего башкирского народа, ежели мы друг на друга будем просить в судебных местах или на нас кто российские напротиву ж того и мы на российских, то б повелеть производить оные наши дела по незнанию нашему российских обрядов не формою судом, но следствием, а в случае чтоб при том следствии от нашего башкирского народа дабы истинное удовольствие достигнуть пожеланием исца или ответчика по нашему обыкновению и на шерагаты, то есть на третейские суды отпущать тут в городе или в уезде позволять и с чего наш башкирский народ всеудовольственным может почитатца, ибо в данной с Правительствующего Сената в 728-м году в Уфинской правинции воеводе брегадиру Бутурлину инструкции предписано, что суд и расправу чинить ему, брегадиру, между русскими людми по Уложенью, а между башкирцами так, как прежде такие суды чинены по прежде данным воеводским наказам. Почему наш башкирский народ и ныне в том праве быть желает и просит остатца. [95]

7

Между нашего башкирского народа с 736 году бывшим в тамошней части главным командиром господином тайным советником Татищевым для приведения наш башкирский народ в лутчее познание российских /Л. 213 об./ порядков учреждены уездными командирами старшины из нашей братьи из башкирцов, которые по присылаемым от Оренбургской губернской и Уфинской правинциальной канцелярей Ея Императорскаго Величества указом отправляют всякие государственныя наряды выселкою нашей братьи на службе и в протчем таком по командам своим во удовольствие, по прозбам друг на друга в малых делах чинят разбирательство и третейские суды и, взыскивая с них пошлины, отсылают в правинцию. Но при них, старшинах, для вспоможения имеютца определенные сотники из нашей же братьи с башкирцов, а для письменных дел писари, которые по прежним от главных командиров указам определялись и ныне определяются из мещерядского народа с платою им в год денег по двенадцати рублев, которые мы собираем с команд своих з башкирцов и им, мещерякам, определенным в писарей, отдаем, отчего приходит наш народ в огорчение. А понеже оное определение из мещеряков в писари прежде учинено было потому, что из нашего башкирского народа достаточно грамоты татарской умеющих сыскивалось ретко. Просим всемилостивейшаго Ея Императорскаго Величества указа, чтоб к башкирским старшинам определение из мещеряков в писари было оставлено, а повелено б определять из нашей братьи башкирцов с позволения Уфимской правинциальной канцелярии каждому старшине по усмотрению из своей команды способного, чрез что можем миновать убытка, производимого определяемым из мещеряков в писари, ибо между нашего башкирского народа ученых людей ныне состоят довольно.

8

/Л. 214/ Как выше означено, между нашего башкирского народа по прежним бывшим в тамошней части генералитетов определением учреждены и ныне имеютца старшины, которым и разбирательство каждому в своей команде иметь не запрещено, например, то есть хотя кто ис посторонних да на ево подкомандующего в какой-либо обиде попросят или друг на друга в малых делах в неплатеже долговых денег, в ссорах, драках, в завладении какой-либо вещи у кого насильно и других тому подобных, причем и третейские суды производить не запрещено. И со оных третейских судов велено с виноватого в казну пошлин з дела по пятидесять копеек брать и отослать в судебные места при своих репортах. Да и по указу ис Правительствующего Сената прошлого 1734 года к бывшему в Уфинской правинции полковнику и воеводе Кошелеву предписано, чтоб башкирцам и других иноверных уфинских народам для их великой обширности жилья по старым их обычаям, кто похочет разбиратца, третейским судом и [96] мерится безвозбранно и тех судов и добровольных миров не нарушивать. Просим, чтоб ныне оные старшины с тою властию над подкомандующими своими были оставлены, а непрося и не получа от них удоволствия в городах бы челобитен не подавали, ибо ис того может иное, что убыток и разорение виноватой претерпеть, а прозбою у старшин как с той и з другой стороны никакого убытка получать не могут. А ежели просить будут и в воровствах у них, у старшин, оказующихся в их командах либо по каким приличностям, таковых повелять изследовать оное, существенно виноватых отсылать поблизости в город.

9

/Л. 214 об./ Старшина ж между нами, башкирцами, как то и ныне чинитца быть с выбору мирских людей кого за способнаго удостоят, который имеет по тому удостоинству явится наперед в Уфимской провинциальной, а потом в Оренбургской губернской канцелярии, где приняв на тот пожалованный чин присягу и указ, должен возвратитца в жительство свое и в правление команды вступить. Просим, чтоб и ныне произвождение старшин в прежнем порядке было оставлено. А понеже некоторые нашей братьи башкирцы, отделя особою партиею малым числом, а не всею волостью, приносят жалобу на старшин, якоб в некоторых из неудовольствия и выборов от своей отдельной партии, удастаивают в старшины и представляют к командам, от которых оныя и производятся старшинами по их желанием при самом малом числе. А инные для самовольства и бестрашного жития умышленно показывают на старшин подозрение и отходят к другим старшинам, жительствующим в далних от них местах и в таком случае, не имея над собою страху, как состоящие от команды в далном разстоянии, /Л. 215/ приходят в самовольство и бестрашие. Просить, чтоб у каждого старшины было в команде не менее от двух до трехсот дворов, как то и вышеписанным господином тайным советником Татищевым в бытность его в тамошней части главным командиром определение ученено и в данных нашим башкирским старшинам указах от него, господина Татищева, изображено, а по крайней уже мере что у каждого старшины не менее было ста дворов. А когда всею командою подкомандующие явятся недовольны старшиною, то б повелено было таковых старшин, непроизводя следствие, от команд отрешать и на их места определять по выбору мирскому других. А от малого числа подкомандующих прошений на старшин в неудовольствиях не принимать, разве в какой собственной обиде, то в таком случае может всякой обидимой сам собою просить формально, ибо ис того произходят многие в разделении команд неустройства, потому что видя отделенную одну партию, которая, показав неудовольствие на старшину, представить и удостоить от себя особаго старшину, и на них смотря ис той же или ис команды другого старшины возбуждаютца также особаго старшину удостоить от самого малого числа. А по прозбам иных подкомандующих к дальним старшинам в команде не [97] исключать, а ежели по закону следует исключены быть, таковые б исключались в команды к ближайшим их жительств старшинам, дабы оные под всегдашним надзиранием будучи в близости старшины в лутчем и порядочном житии находитца могли. А ежели старшины будут продолжать службу беспорочно и добропорядочно /Л. 215 об./ и за невозможностию от той должности будут отставлены, оным повелено б было при отставке награждать такими чинами, какими зблаго будет разсуждено.

10

Понеже как наш башкирской народ прав и законов государственных весма мало сведущие, в случае нужды обязываются с купечеством векселями, но что есть вексель, существа матери оного знать не могут. Но те заимодавцы по прошествии написанного векселями сроку оные протестуют и чрез долгое время умышленно требованию оных денег не чинят. А инные хотя и платеж весь принесут, но векселей к себе в руки не получают обявляя те заимодавцы, что они данные векселя без них издерут и уничтожат, а тогда якоб время им вексель возвратить недостает, удерживая оные вымешлено. А другие по незнанию на подобие векселя простую бумажку или с того векселя копию показав заимщику издерут, что наш безгласной народ почитая за правду уверенными остаются. А на последок чрез долгое время на тех самых заимщиках или на оставших наследниках по тем векселям начинают вновь те заплаченные уже денги с прозбою в судебных местах по силе векселного права взыскивать с процентами и рекамбиею, почему принуждены те векселедавцы другой платеж з большими процентами приносить, не имея представить законного себе по своей /Л. 216/ безгласности права, от чего приходят в крайнее раззорение и убожество и лешаются последняго содержания. Просим о том всемилостивейшаго Ея Императорскаго Величества указ, чтоб башкирский народ в случае займа денег и других зделок от купечества и ни от кого векселями был необязан. (А ежели поныне у кого на башкирцов сыщутся вексели и за происшествием немалого времени сроков, то есть годов двух или трех, то б таковые были уничтожены, ибо за таковым сроком заимодавцу, ежели справедливый вексель имеет, свобода была денег свой получить.) А ежели нашему башкирскому народу востребуются нужды в заим, оных и в протчих тому подобных сделках с купечеством и з другими людми, то б повелено было обязыватца в том партикулярными письмами, как то и государственным крестьянам повелено, где случай дозволит. Но оные б писаны были хотя руским письмом, а ежели бы татарским, то б и гораздо имовернее быть могло при сведетелях хороших людях, которые бы могли не менее двух или трех человек. Равно же нам, башкирцам, и самим между собою в займе денег и в наим наемщиков в работу повелено было по таковым же партикулярным письмам утверждатца, и с чего может наш башкирский народ большую выгоду и ползу возчувствовать. /Л. 216 об./ [98]

11

А которые с нашей братьи башкирцов приличась в воровствах и других тому подобных плутовствах и избывая указанного наказания страсти ради примут христианской закон, тех повелено было б с наших жителств удалять в руския и еще паче отдаленные жительства в разсуждении сего, что они были и в магометанском законе и ежели оставатца по крещении при прежних жительствах с магометанцами или по близости своей отчизны, то они не имеют радивыми быть в принятой ими христианской вере, но паче соблаженными оставатся и на прежнем свое состояние отваживаются или по закону нашему поругание произносить будут и на большее плутовство или воровство, яко отчаянныя общего добраго сожития склоненными себя представлять не оставят, как то и ныне крестясь по таковым притчинам, не имея над собою страха будучи оставлены при прежних жительствах или в самой ко оной близости, уклоняются на великие волности и озорничества. А оставшее семейство их неволею в крещение не приводить, но ежели с оного самопроизволно кто пожелает, в таком случае и они крестятца, но чтоб оное все произходило без страху и угроз. (А которое хотя без всякого порока из наших магометанцев, но добровольно из усердия примут христианской закон, с таковыми во отдалении их от наших жителств поступано было, как и с вышеписанными, чтоб они ни мало с нашими магометанцами к соединенному жителству способу /Л. 217/ не имели, ибо оных по крещении таковые притчины нашему народу производят, что от них по злобам или другим ссорам делают приметки, будто крещение их посмешество те, какого они имев злобу показывают, чинят и другие подобные тому притчины и притеснения и разорению нашего безгласного народа наводят и с чего приводят в страх и причиняют разорение.)

12

По прежним генералитетским определениям повелено, чтоб нас, башкирцов, в другие команды в посторонние ни за какими делами не забирать, а судимым единственно быть в Уфинской и Исетской правинциях. Просим, чтоб и ныне наш башкирский народ ни за какими делами в посторонние команды не отсылать, а до кого позовется какое дело не только исцовое, но и креминальное, оное б производимо было единственно в Уфинской правинции и в Оренбургской губернской канцелярии, ибо наш безгласный башкирский народ, не знающий не толко прав и законов, но и поруски говорить, могут в посторонних командах безвинно в напастях страдать и чрез то не только крайнего разорения, но и жизни своей лишитца.

13

Ежели между нами, башкирцами и ясачными татарами, появятся недоброго состояния люди, хотя они /Л. 217 об./ и приличности в [99] воровствах не имеют и в приводах не были, но облихованы будут по вольным обыскам многими людми, а особливо теми жилами, где они жить будут и окрестными, таковых повелеть по таким обыскам ссылать на поселения далее от наших жил в пограничные места без всякого наказания.

14

Как со вступления прадедов наших в великославную Российскую державу пожалованы они без изъятия всем тем, что в прибытности их под властию у нагайских ханов обитание имели, почему с немалого уже времени как наш башкирской народ стал ввыкать к хлебопашеству, то потому и вознадобились для молотья хлеба мельницы, почему по необходимости многие построили маленькие меленки, называемые мутовки. А в недавнем уже времени начали строить, как больше хлебопашеству пример получили, небольшие колясчатые мельницы. Но воспрещение в том нашему башкирскому народу как в построении и в содержании оных ни от кого, как от бывших там генералитетов, от Оренбургской губернской и Уфинской правинциальной канцелярей не было и оброков никаких не платили, но получали сами с таковых кто на наших вотчинных землях из ясачных татар меленки строили, по добровольному договору оброк. А ныне года з два все те наши меленки, построенные для своего содержания, яко ж и колесчатые, /Л. 218/ которые весьма мало, по указу Государственной камер-коллегии, присланную в Уфинскую правинциальную канцелярию положены в оброк, да и за прежние годы со владетелей. Ея Императорскаго Величества милости не повелено б будеть оной мелничной оброк с нас, башкирцов, снять и впред в построении нам мельниц мутовок и колесчатых не воспрещать и содержать безоброчно.

15

Ежели по Указу Ея Императорскаго Величества востребуется из наших башкирцов быть на службе Ея Императорскаго Величества, как то и на Сибирской и Оренбургской линеях находятца, то б повелено было командовать оными нашим башкирским старшинам и выбирать хороших из юртовых старшин, а не показных, то есть на время командирующихся, только для одного похода. А мещеряцким старшинам команды наших башкирцов не поручать, ибо они, мещеряцкие старшины, у которых наши башкирцы в командах случаются, против своей братьи мещеряков башкирцов отягащают и происки всегда чинят, что б командовать нашими башкирцами и чрез то преимущество иметь, и с чего наши башкирские старшины и башкирцы против их, мещеряков, принуждены оставаться /Л. 218 об./ в большой обиде и досаде: как то они, мещеряки, пришельцы из разных внутренних российских мест приняты к обитанию нашими башкирцами и поселение ныне имеют на наших вотчинных землях. [100]

16

По второй генеральной ревизии в 1747-м году по Указу Правительствующего Сената Уфинского уезда живущее между нами, башкирцами и наших вотчинных землях тептери и бобыли, то есть ясашныя татары, положены в восьмигривенной ясак, между которыми по незнанию, а другие по заочности от скаскоподателей по имеющимся ссорам и враждам вошли в тот осмигривенной оклад не подлежащие во оном быть, яко природные наши башкирцы, а другие, названные калмыцкого роду, которые единого с нами магометанского закона состоят, а произошли в древние еще времена от калмыцкого рода и так называются по тому званию рода калмыцкого башкирцы, которые с нами, башкирцами, до 747 года, то есть до положения их в восьмигривенной ясак, все государственныя службы и наряды и справляли наряду с вообщем с нами земель и вотчин владени участие состояли. По чему с них некоторые по доношениям своим, поданным в присутственные места и о башкирской природе явственно доказали, но и с того осмигривенного ясака без доклада Правительствующего Сената не исключены. Просим, что б оныя написанныя в восмигривенной ясак природные наши башкирцы, так и вышеписанныя почитающиеся калмыцкого рода и с того осмигривенного ясака по ясным канцелярским доказательствам и по повалным болшим обыскам были исключены и причислены в службу /Л. 219/ по прежнему к нам, башкирцам. И то б разсмотрение поручить Оренбургской губернской и Уфинской правинциальной канцеляриям, дабы оные бедные не по закону состоящие в восьмигривенном ясаке башкирцы своего природнаго звания лишены быть не могли, и чрез то б высочайшего Ея Императорскаго Величества милостию пользоватца могли.

17

Уфинской правинции вся Башкирия со вступления прадедов наших под великославную Российскую державу довольствовались для своего домашняго содержания илецкою солью безденежно, добывая оную сами, где ныне построена крепость и названа Илецкою защитою. Но в 759-м году (Указ Сената был издан в 1754 г.) по доношениям нашего башкирского народа старшин, в которых от них объявлена была, что признав они не токмо за затруднение, но и за невозможное отсуды и продажи илецкой соли народ свой воздержать, объявили желание, чтоб покупать оную из казны, а за то, чтоб снять с Башкирского нашего края ясак и чтоб земли наши из высочайшей Ея Императорскаго Величества милости указом были по прежнему нам во владение подтверждены. Почему по указу Ея Императорскаго Величества и с Правительствующаго Сената на представление господина действительного тайного советника кавалера и бывшаго Оренбургской губернии губернатора Ивана Ивановича Неплюева нашему народу соль покупать ис казны велена, а ясак с нашего [101] башкирского народа, которой наш народ в казну Ея Императорскаго Величества платил из давних времен со вступления под высокославную /Л. 219 об./ Российскую державу, называемой медовой, лисьей и кунишной деньгами, то есть за жалованныя земли с принадлежащими к ним угодьями, снят. А владение землями на прежних основаниях за нашим башкирским народом подтверждено. И тако наш башкирский народ покупною ис казны солью поныне довольствуется и землями со своими угодьями по прежним основаниям беспрепятственно владеем. А понеже наш башкирский народ чувствуя высочайшие матерния Ея Императорскаго Величества милости и еще отличные оказанныя к нашему башкирскому народу со всеусерднейшею ревностию и охотою сообщась все единогласно, дабы высочайшей Ея Императорскаго Величества казне приращение и пользу принести, приемлют на себя впред платеж прежняго ясака, которой наш башкирский народ издревле в казну Ея Императорскаго Величества платил и по Указу Правительствующаго Сената оной снят. Чего ради просим, что б оной нашему народу по желанию их для приращения казны Ея Императорскаго Величества дозволить платить, хотя наш народ из высочайшей Ея Императорскаго Величества милости от оного платежа был уволен, но ныне добровольно возлагают таки на себя по имеющимся в Уфинской правинции ясашным книгам коликое число с которой волости или роду оного ясака от нашего народа было в платеже, то есть медового, лисьего и куничного денгами и тот платеж чинить нам нашего народа старшинам и в платеже оного даваны б были нам квитанции по прежним примерам, то есть с которой волости сколько и за какие земли /Л. 220/ и урочища оного будет в платеже. А что ж надлежит до покупки ис казны Ея Императорскаго Величества соли, то наш башкирский народ и ныне в том обязанным с охотою состоит, дабы в казне Ея Императорскаго Величества приращение приходило.

18

Имеются у нашего башкирского народа вотчинные земли со всеми при них угодями, состоящие под владении издревле, как еще наш башкирский народ находился во властию Нагайских ханов, а потом при государе царе, великом князе Иване Васильевиче самопроизвольно покорился под высокославную Российскую державу и скипетр и оставлен при прежних своих выгодах и владениях. Потом из нашего башкирского народа некоторые же свои вотчинные земли утвердили от Российской Ея Императорскаго Величества державы грамотами, а другие, не имея в том владении оные препятствия и поднесь невозбранно владеют по ясашным книгам со всеми при тех землях угодьями, как то оные по многим Ея Императорскаго Величества указам нам во владение генерално все подтверждены. Просим, чтоб Ея Императорское Величество повелеть соизволила те наши земли с угоди издревле во владении прапрадедов наших состоящие подтвердить за нами во владении по грамотам. А другие хотя оные и не имеют, по незнанию нашего народа по владели оными по ясашным книгам изстари, которые б почитаны были за нами яко владельцами и насилия [102] б и утеснения во оных /Л. 220 об./ ни от кого нам чинено не было и в том просим Ея Императорскаго Величества подтвердительного всемилостивейшего указа.

19

А понеже во оные наши вотчинные земли наши некоторые из соседственной с нами Казанской губернии русские и чуваши начинают вступатца, предъявляя, будто они выписи или тому подобные укрепления на некоторые места наших башкирских земель имеют, в которых предписано, якобы оные им по их прозбам отданы с платежем оброка. Пустовые на оные укрепления даваны им без всякого свидетельства, утверждаясь только на их прозбах, якобы они пустовые и не чинят в оном обыску. А понеже оные вотчинные земли никогда пустовыми не бывали, а в точном владении нашем башкирском издревле состояли и пустовых между нами башкирцов земельми сколько не имеется, но все по разным волостям в башкирском владении издревле, то есть до принятия подданства всероссийской Ея Императорскаго Величества всемилостивейшей державы состояли и ныне в точном владении состоят. Да и по указу Ея Императорскаго Величества ис Правительствующаго Сената, присланному 1734 году июня 5 дня к полковнику и бывшему тогда в Уфинской правинции воеводе Кошелеву, по прозбе наших башкирцов велено в насилии наших земель разными людми и под разными прожектами разсмотрение учинить и наш башкирской народ удовольствовать. Но оной указ без исполнения и поныне оставлен. Просим, чтоб ныне /Л. 221/ о исполнении по тому указу Уфинской правинции подтверждение было учинено и от насилия разными людми земель наш башкирской народ был защищен, ибо от такого насилия наш башкирской народ приходит в самое последнее истощение.

20

В прошедшие годы из нашего башкирского народа находились в службе Ея Императорскаго Величества, а именно в Азовском и Рижском походах, где в бытность и жалованье ис казны Ея Императорскаго Величества получали и служили со всякою ревностию и усердием. Как-то ныне недавно против пруской армии находились и в сражении против неприятельи были. Да и поднесь ежегодно на Сибирские линии из нашего башкирского народа для содержания тамошней линии употребляются о два конь каждой и з собственным своим оружием с произвождением денежного и хлебного Ея Императорскаго Величества жалованья, чем наш народ и почитается довольным. А понеже з заведения начала города Оренбурга из наших башкирцов каждое лето для содержания линии употребляются в поход с начала самой весны и отпускаются уже от той зимним или глубоким осенним временем и продолжаются там каждой о двух конь и на своем собственном содержании без жалованья, как денежного и хлебного, где за [103] неполучением жалованья претерпевают крайнюю нужду так, что иные, имея в содержании себя недостаток, принуждены все /Л. 221 об./ имеющееся при себе оружие и лошадей продавать и в домы пешие с великою нуждою и в глубокую уже зиму возвращаться. А другие остаются пеши потому, что в великих трудностях, бывая в подводной гонбе и разъездах, от худобы лошади падут, а паче будучи в глубокой осени, то есть в зимних месяцах, не только лошадей содержать, но самим пропитание иметь нечем, приходя в службу падут, от чего народ наш башкирской время от времени приходить может в несостояние. Просим всемилостивейшаго Ея Императорскаго Величества указу, чтоб отныне нашему башкирскому, посылавшемуся в каждое лето на Оренбургскую линию для содержания фарпостов как старшинам, сотникам и рядовым производимо было жалованье денежное и хлебное по выступлении их из домов и паки по возвращени в домы, а в случае нужды, ежели в глубокую осень продолжатся, то б на наличных лошадей и рационы, как то и крепостным казакам, которые в равной с нами службе производимо бывает и по отлучении из домов жалованьем хлебным и денежным награждаются. А притом, чтоб ежели у нас, башкирцов, будучи в том походе лошади иногда падут, то б покупать других не принуждать, да и во всю ту их бытность в партикулярные услуги тамошними командирами отнюд употребляемы б не были, ибо бывает часто, что ведая как безгласной башкирской народ и не имея о себе защиты, почитая за скот, /Л. 222/ употребляют нимало к казенным надобностям и услугам неподлежащие места, из чего возчувствовать может наш безгласной народ за великовысочайшую и матернею Ея Императорскаго Величества милость.

21

При прежних Ея Императорскаго Величества великих государях и царях и доныне свободным наш башкирский народ оставался от платежа в домах своих с продажи и мены конских пошлин и со всякого скота и товаров, которой у нашего народа от своих промыслов добывается. Просим, чтоб наш башкирской народ и ныне с тою выгодою был оставлен и от платежа конских пошлин, ежели кто в жительствах будет продавать или менять между собою и посторонним, были свободны. (А кто желает с нашего башкирского народа продавать на торжках и ярмонках, с таковыми по прежним узаконениям против внутренних брать продажную и меновую пошлину.) А при том просить, дабы с высочайшего Ея Императорскаго Величества милости нашему башкирскому народу дозволено было в своем толко Уфинском уезде и между своего иноверного народа беспрепятственно торговать такими толко товарами, как для нашего народа полезны и между нами от собственных своих промыслов добываются и в том нашему народу милостивое позволение учинить. [104]

22

/Л. 222 об./ От нашего башкирского народа содержатся почтовые станцы, учрежденные от Оренбурга к Уфинской и Исетской правинциям на собственном коште, при которых, чтобы оные порядочно были содержаны, с нашего народа выбираются комиссары, как наймывая на те станцы охотников, платят зборными с нашего народа деньгами. Просить всемилостивейшаго Ея Императорскаго Величества указа, чтоб оные почтовые станцы с нашего башкирского народа повелено было снять и содержать оныя ис казны Ея Императорскаго Величества. Тако ж в Уфинской провинции нашими башкирскими жилами ездят всякого звания проезжающие люди и берут подводы, которые хотя и прогонные денги платят, но самое малое число не против взятых подвод, а иные совсем бес прогон. Того ради не соизволено ль будет в уезде наших башкирских подвод никому бес прогон как проезжающим, так и посылающимся за казенными делами и под казенные тягости не брать и от того наш башкирский и безгласный народ освободить.

23

Прошлого 1756 году по указу ис Правительствующего Сената присланному к бывшему Оренбургской губернии губернатором господину действительному тайному советнику кавалеру Ивану Ивановичу Неплюеву позволено для принесения Ея Императорскому Величеству за оказанные /Л. 223/ к нашему башкирскому народу высочайшие Ея Императорского Величества милости всеподданического рабского благодарения и уверения подданической верности нашему башкирскому и мещеряцкому народу через два года приезжать в Санкт-Петербург или в Москву из каждой дороги из самых знатных и лутчих людей по два человека и с ними одному старшине и являтца в Правительствующий Сенат, откуда и отпуск себе получать, для чего потребной канвой и надлежащее число ямских и уездных подвод и на них ис казны прогонныя денги выдавать велено. Просим, чтоб и ныне оной Ея Императорскаго Величества указ в силе своей оставлен был и с нашего башкирского вперед пожеланиям, как оное указом повелено чрез два или три года дозволено было в Санкт-Петербург или в Москву для принесения Ея Императорскаму Величеству всеподданнического рабского нашего народа поклонения отпускать и отправление чинить, как оным указом повелено, на ямских и уездных подводах с выдачею ис казны прогонов, ибо таковые отпуска и от прежних Ея Императорскаго Величества государей нашему башкирскому народу свободными чинимы были.

24

Понеже, как выше означено, с нашего башкирского народа употребляются на службу на Оренбургскую и Сибирскую линии, где и продолжаются по немалому времени, но как при оных /Л. 223 об./ [105] бывает ярмонки с киргиз-кайцацким народом, того б ради повелено б было тем толко находившимся по службе нашим башкирцам для своего будучи на службе в пропитании, а не для продажи, покупать и выменивать у киргисцов самих баранов, тоже по потребности яко обращающимся в службе людям и лошадей выменивать повелено б было для своих необходимых нужд, а не для торговли, с коих и пошлины наши башкирцы сами должны уже платить, ибо в перекупке у купцов для пропитания своего баранов и потребности лошадей надмерными ценами принуждены в случае большую нужду претерпевать.

25

Наши башкирские земли граничат с одну сторону с Казанской губерниею, а з другую с Сибирскою, где по смежности в землях и угодиях бывают многие споры, а особливо наш башкирской народ остается обиженными захватыванием теми соседственными жителями наших земель и угодий. Иныя присваивают якобы им в дачи даны, назвав оные в прошениях своих пустовыми и порозжими и потому законными правами к себе во владение утверждали. Просим, чтоб повелено было наши земли в пограничности к вышеписанным губерниям Сибирской и Казанской прилежащие отграничить, чтоб спору в том произходить, как ныне, не могло и знаемо было, где по кое место башкирские наши земли стоят; а завладенные насилно разными людми, назвав оные порозжими и пустовыми, повелеть оные попрежнему к нам во владение возвратить, как то и по Указу Правительствующаго Сената 734 году к бывшему в Уфинской /Л. 224/ правинции полковнику и воеводе Кошелеву присланному, было определено в том разсмотрение к нашему народу удовольствие учинить, но не исполнено оное осталось за прошедшим в тогдашней части замешательством. Просить, чтоб по оному указу ныне Уфинская правинциальная канцелярия в разсмотрение приступила и оной бы был подтверждением возобновлен.

26

Понеже в Уфинском уезде между нашего башкирского народа и на наших вотчинных землях живут мещеряки, служилые да ясачные татары, да черемисы и вотяки, кои называются тептерями и бобылями. С оных мещеряки с служилыми татарами служат с нашим башкирским народом наряду, а ясашные татары в 747 году обложены осьмигривенным ясаком и поныне оной платят. Но как оных обоих родов, то есть мещеряки и татары, неприродные Уфинского уезда жители, но пришельцы с разных внутренних российских мест в давних годах и приняты были для жительства нашими башкирцами, почему поселясь на наших башкирских землях, так как оные выгодные к человеческому извороту против российских внутренних мест, платили за то поселение и владение землями и другими выгодностями нашим башкирцам по добровольным договорным оброк, называясь припущенниками, безоговорочно даже 736 году, а с 736 году от [106] платежа оного нам по силе указа Правительствующаго Сената отрешены и поныне оного не платят. А некоторые с них, не нарушая прежних договоров, оные оброки нам платят /Л. 224 об./ беспрепятственно и поныне. Но они, мещеряки и ясашные татары, как жительствующие на наших башкирских землях, получа таковую вольность о платеже нам оброков, стали уже ныне и нас, яко настоящих владетелей, в землях и протчих угодиях притеснять и делают так, вымышленностию своею договорятся с нами башкирцами, нехотя быть в прежних жительствах, переехав на новое поселение на избранные ими угодные места с наших башкирских земель, пообещаются платить за то новое поселение по договорам нам оброки, а как со старого жительства на новое переселяются и фундаментально обзаведутся, то и оброков платить нам отговариваются и совершенно оных против полюбовного своего договора не платят, ссылаясь на вышеписанной Правительствующаго Сената указ и так инные с того 736 году на третье или на четвертое место уже переезжают. А по Указу Правительствующаго Сената, присланному прошлого 736 году, в котором прописан имянной Ея Императорскаго Величества указ в 1-м пункте упомянут: служилым мещерякам от башкирцов быть отдельным и за их верность и службу, что они к противностям башкирцов не приставали и против их служили, земли и угодья те, коими оне по найму у башкирцов владели, а те башкирцы были в воровстве и бунте, те дать им вечно и безоброчно; во 2-м за старелых тептярей и бобылей по примеру мещеряков от башкирского послушания отрешить и за претерпенное их разорение от башкирцов /Л. 225/ оброков их платить не велеть и оставить их при прежнем ясашном платеже в казну. А по определению действительного тайного советника, ковалера и бывшего Оренбургской губернии губернатора Ивана Ивановича Неплюева з бригадиром Аксаковым в 5-м пункте предписано, что он, тайный советник, в бывшей кабинет представлял, дабы те земли, на которых жили и владели до бунта мещеряки, пришлые татары и чуваши с найма от башкирцов, оными владеть им впред без всякого за оных платежа и те земли, равно как и взятыя под крепости из ясака, выключить, а тот де ясак останется на оных владельцах, но чтоб в землях и угодьях между ими споров не было. Того ради мещерякам, татарам и чувашам поселитца особыми деревнями и по удобности времени оные между ими развесть межами, на которое де ево, тайного советника, представление конфермация воспоследовала, велено быть по оному ево, тайного советника, представлению как де то в содержании имянного Ея Императорскаго Величества указа изображено и хотя де мещерякам за их службы прежде того состоявшемся февраля 11 дня 1736 году имянном Ея Императорскаго Величества указе таковое удовольствие показать велено, токмо де на оное никакого точного исполнения не видно. Того де ради по силе оных высочайших указов таким мещерякам, татарам и чувашам, которые ныне на башкирских воровских землях живут и прежде башкирцам оброки платили, оными землями владеть /Л. 225 об./ им, оброков башкирцам не платить. Которые ж с них поселились и живут на землях верных и неприставших к воровству башкирцов, тем оброки платить по прежнему. Буде [107] же оные платить не похотят, то б шли и селились на пустовых бунтовщичьих землях особыми деревнями, ибо де у верных башкирцов на их земли право отнимать несходно. Но оные последовавшие Ея Императорскаго Величества указы состоялись по представлениям бывших в нашей стороне генералитетов, а те представления чинимы были по проискам их, мещеряков и татар, хотя нашими башкирскими землями и вотчинами вечно и потомственно завладеть, как то и с поданных от выше писанных народов наказов, где надлежить будет усмотрено, что они усиливаются теми нашими землями проискателством своим завладеть и наш народ в бедность привесть. А понеже в Уфинском уезде во всей Башкирии земли состоят во владении по волостям неразделно, а не так чтоб порознь дачами были разделены, и владеют оными всею волостью сколко в которой число людей состоят общественно, и хотя с тех волостей некоторые башкирцы участниками бунтов были, а другие их родственники, а инных отцы или дети и братья и совсем к тому бунту не приставали и находились во все то продолжение бунта в верности, а инные же и всеми волостями к тому бунту не приставали. Следственно виновные достойное наказание себе получили, а другие по силе всемилостивейшаго Ея Императорскаго Величества указу в тех винах прощены и тако в верности оставшихся /Л. 226/ башкирцов земли виною тому ни мало не заслуживают. А порозжих пустых башкирских бывших в бунте земель и чтоб оных владетелей не было во всем Уфинском уезде нисколько не имеется да и быть оным невозможно, ибо, как означено, хотя бывшие в бунте башкирцы некоторые изгибли, но оставшие их наследники и еще с них инные в верности пребывающие положенной со владения земель ясак бездоимочно даже до 759 года в Уфинскую правинцию платили, доколе оной со всего башкирского народа по силе указа Правительствующего Сената снят. Почему они непустыми себя доказывают, но совершенно владеющими вотчинниками, ибо ежели бы пусты остались, то б конечно положенного ясака платить было некому, а остался бы в безнадежной доимке. Да и по вышеописанному Правительствующаго Сената указу велено мещерякам и татарам земли и угоди же, коими они по найму у башкирцов до бунта владели, а те башкирцы были в воровстве и бунте, те отдать им. А по общему определению господина действительного тайного советника ковалера Ивана Ивановича Неплюева з бригадиром Аксаковым предписано, что те земли, на которых жили и владели до бунта мещеряки, татары и чуваши из найму от башкирцов, оными владеть вперед без всякого за оных платежи, да и то предписано, что, которые ныне на башкирских воровских землях живут и прежде башкирцам оброки платили, оными землями владеть им, а оброков башкирцам не платить, а которые из них поселились и живут на землях верных и неприставших к воровству башкирцов, тем оброки платить попрежнему, буде же /Л. 226 об./ оных платить не похотят, то б шли и селились на пустых и бунтовщичьих землях особыми деревнями, ибо де у верных башкирцов на их земли право отнимать несходно. А выше писанные мещеряки и ясашныя татары все жительствуют на наших башкирских землях во всеподданнической верности Ея Императорскаго Величеству [108] пребывающих. Того ради просим, чтоб находящиеся в Уфинском уезде мещерякам, служилым и ясашным татарам, и (черемисам и вотякам) повелеть, нам, башкирцам, оброки за владение земель платить, как они и прежде нашему народу платили и с тем обязательством к поселению нашими башкирцами и припущены, ибо во всем Уфинском уезде пустых и порозших земель, у которых бы владельцов не было, нисколько не имеется. Да и с тех жительств, где они до бунта находились и владели, большая самая часть переехали на новые поселения на наши башкирские земли и ныне оными ползуютца без всякого платежа нам оброка. А на старых, где живали до бунта, очень мало их осталось. А мы, именованные башкирской народ, от них пришелцов, коих наш народ по единоверию призрил и к обитанию допустил, претерпеваем ныне крайнее от них и еще с укоризною огорчение и нетерпеливую досаду и обиду. А понеже из них мещеряки усиливаются во владение наших земель умышленно, чтоб привесть наш безгласной народ под свою волю и зделатца вотчинниками и не платить оброку, а тогда б не с таким вымыслом, то б им, мещерякам, возможно у нашего народа земли и со всеми угодиями по позволительному имянному /Л. 227/ Ея Императорскаго Величества 736 года о продаже нам, башкирцам, земель указу у нас, башкирцов, по добровольным договорам земли купить и на оных свободное и беспорное обитание иметь и единство собственными своими назвать.

27

Кроме вышеписанных, изстари находящихся в Уфинском уезде мещеряков и ясашных татар, с которых, нам, башкирцам, по силе указа 736 году оброков требовать невелено, вновь видя выгодные места, переехали не в давном времени и поселились на наших башкирских землях ясашныя же татары и мещеряки и новокрещены из разных уездов по добровольным с нами договорам и по припуску, чтоб за то поселение на нашей земле платить им нам оброк, почему оныя нам беспрепятственно поныне и платили, а сами числились платежем подушного оклада при прежних своих жителствах в Казанской и других губерниях. А как их уже немалое число переселилось на наши земли без указов от присутственных мест и фундаментално домами обзавелись, то их по представлению в Правительствующий Сенат от Оренбургской губернской канцелярии присланным из оного Правительствующаго Сената указом велено предоставить на тех новых поселениях на наших землях, а на прежнее жительство не высылать, которые посланным от Уфинской провинциальной канцелярии капитаном Аничковым и переписаны, о чем уповаемо и Правительствующму Сенату известно. А потом /Л. 227 об./ оные по третичной толко ревизии по данным скаскам и действително платежем подушного оклада на тех новых селениях по Уфинской правинции перечислены, а ис прежних выключены. Но хотя из оных сходцев некоторые не нарушая своих добровольных с нами договоров за поселение их и за владение нашею землею и ныне нам оброки беспрепятственно отдают, а другие представляют, что они уже оных оброков платили нам, фундаментално по Уфинской [109] правинции платежем подушного оклада по третичной ревизии по поданным спискам прописаны, не одолжаются, ссылаясь на прежних и старинных поселившихся в Уфинском уезде мещеряков и татар, с коих нам оброков по силе указа 736 году брать невелено. Но к тем старинным мещерякам и татарам им, вновь перешедшим, причислять себя невозможно и оной 736 году указ до них нимало не следует, ибо они тогда на наших землях и поселения не имели, а перешли уже гораздо после, а инныя будет не более шести или семи лет и добровольно объявились нам платить оброки, видя свой изворот и домовое содержание пред прежним жителством гораздо удобнее и полезнее, почему нами, башкирцами, видя от них себе ползу, то есть получение на всегдашнее время оброков, самые лутчие и выгодные земли им, татарам и мещерякам и новокрещенам, вновь пришедшим для поселения, были отданы, где они и поселились и ныне жительствуют и против прежняго жителства не только в болших выгодах остаются, но и обогатились в добром обитании /Л. 228/ своего жителства. Просим, чтоб оным жителствующим на наших башкирских землях перешедшим ис Казанского и из других уездов татарам, мещерякам и новокрещенам, кои по третичной толко ревизии по данным спискам в Уфинской правинции в подушной оклад положены, платить нам, башкирцам по полюбовным их при переходе на наши земли для жителства договорам оброка беспрепятственно повелено, ибо они, как выше показано, сами из своей охоты и доброй воли, ведая против прежних своих жителств наши земли к человеческому извороту удобнее, обещанием нам оброчных денег платежа поселились да и по вышеписанному Правительствующаго Сената указу, которым велено им предоставить на нынешних новых поселениях, чтоб нам за земли оброков не платить не отрешено.

28

Понеже в Уфинском уезде на наших башкирских землях разного звания людми построено медных, железных и винных заводов не малое число да и рудники к тем заводам отысканныя состоят на наших землях. Но как по указам Ея Императорскаго Величества повелено в заводских местах со владельцами договариватца, то те заводчики обявляют, что они на наших землях строят и без договору с нами, владельцами, вольны, и так некоторые в строении заводов вступают, а потом хотя и договоры чинят, но только от самых малых людей и записи пишут, и инные общие тех земель владельцы тех договоров и совсем остаются незнаемыми /Л. 228 об./ с немалым неудоволствием и огорчением, что будучи общие владетели, лишаются своего права беззаконно. Да и записи пишут многие обманством, ибо договоры чинят по назначенным межам и урочищам, а при написании записей те заводчики чрез происки своих включают совсем другие межи, захватывая против договоров по своей угодности болшие, ис чего наш народ, будучи бесгласной, остается обиженным. А затем еще, не удоволствуясь сверх записей лишней земли, захватывают и около тех заводов. Жители, видя от них, заводчиков, притеснени, оставляя свои жителства, принуждены на другие места переезжать, чрез [110] что разорение претерпевают. Просим Ея Императорскаго Величества милостивейшаго повеления, чтоб заводчикам под заведенные до ныне их заводы землям отведена была указная препорция и чтоб тот обвод чинен был при владетелях тех земель, а оставшие земли за тою отведенною препорциею возвращены б были нам. А которые заводчики получили под те заводы из нашей башкирской земли от малых людей без согласия общих владетелей, и хотя на оные от тех малых людей и записи и купчие им даны, оные б повелено было, яко писанныя в противность законов от малых людей, а не от всех владелцов, уничтожить и о тех землях вновь договоры повелеть чинить, чтоб при том ни один владелец несведомым про те продажи и не согласным не остался. А инные заводчики, захватя те земли без всякого указного укрепления по партикулярным толко писмам /Л. 229/ содержать, ибо по несогласному договору крепости или записи в указном листе писать невозможно, оные б повелено было совсем уничтожить, а хотя в отвод под заводы указною препорциею из нашей земли лесов потребное число отводить, но как во оной отвод наши башкирские делные бортовые деревья, сенныя покосы, пахотные земли войти, то б оными повелено было нам владеть беспрепятственно, а им, заводчикам на заводские потребности как делных бортовых рубить невелеть, так земли и сенных покосов не присвоять, а доволствоваться завод имеет для произведения одним лесом, ибо нашего башкирского народа болшой промысел в лесу и в звероловстве состоит. (А которых заводчиков ныне построенные на наших башкирских лесах заводы имеются и в том согласно договора о уступке той земли не учинено или под которые заводы по указам из наших земел отводы учинятся, тем повелено б было в силе законов Ея Императорскаго Величества платить нам яко владелцам за земли оброк.) За отысканные ж ими, заводчиками, самими через своих посланных или посторонних на наших землях и ныне под заводами их состоящие рудники и впред отыскиваемыя повелеть за оные нам яко владетелям платить и нас удоволствовать как по указам по Берг-привилегии и регламенту надлежит. А ежели из нас, башкирцов, кто отыщет какие рудники иди металлы, то б таковые нам /Л. 229 об./ дозволить обявлять кому и где мы сами пожелаем и брать оные у нас по доброволным договорам, а не усилно, с настоящею нам за то отыскание платою. А найденные ж нашим народом при своих вотчинах рудники прежде заведения или по заведени заводов, оные хотя по близости и в указной окружности будут состоять, но ежели те заводчики с добровольною с нашим народом договору к себе не примут, оные б повелено было нам в таком случае отдавать посторонним заводчикам.

29

Понеже из наших башкирских земель рыбными ловлями и со всеми угодями завладели и ныне владеют насилно дворцовые крестьяне и помещиковы с тем, якоб им по указам оные в дачи даны и мы, башкирцы, на оные земли будто никакого права не имеем, почему уже многих наших башкирцов и жительством вытеснили и ныне [111] вытесняют. Просим, чтоб о том мы высочайшим Ея Императорскаго Величества милосердием от тех обид были защищены и учинено б было разсмотрение и оные б земли нам были возвращены и мы б о том были удоволствованы, ибо от завладения тех земель болших наших выгодностей и промыслов наш башкирский народ лишается, первое состоят во оных рыбные и зверные ловли и бортовые делные со пчелами и безо пчел деревья, чрез что мы получали в своих изворотах удоволствие и ныне лишаясь, в бедное приходим состояние и убожество, а впред такого насилного завладения наших башкирских земель повелено б было воспретить.

30

/Л. 230 об./ По легкомыслию нашего башкирского народа некоторые в прошлых годах против воли Ея Императорскаго Величества не помня верноподданическую должность отважились было примешатца к бунту, но и то по соблазну пограничных народов с нами единозаконцев, почему по высочайшему Ея Императорскаго Величества соизволению те приставшие к бунту нашего рода башкирцы достойную казнь получили, а инные с высокоматерней Ея Императорскаго Величества милости в тех винах прощены и живут в спокойном пребывании. И тако нашего башкирского народа хотя и не все к тому злу участниками были, но от худых и добрых, то есть, всему башкирскому народу худое нарекание произошло и до ныне оное на себе весь наш башкирский народ носит. Говорят и называют наш башкирской народ генерално: воры и изменники башкирцы да и в писменных делах упоминают. Просим всемилостивейшаго Ея Императорскаго Величества матерняго по всему нашему башкирскому народу милосердия, дабы наш башкирской народ от того поносителного нарекания был избавлен, ибо хотя некоторые из нашего народа в том участниками и были, оные по всемилостивейшему Ея Императорскаго Величества милосердию в винах прощены, а другие и совсем к тому делу не приставшия безвинно то нарекание носят. И о том не повелено б будет в запрещение такого для нашего народа поношения где надлежит обявить.

31

/Л. 230 об./ Из Оренбургского корпуса из разных полков командируютца каждогодно афицеры для покупки в те же полки казенных лошадей в наши башкирские жителства и учреждают станцы в Уфинском уезде между наших жителств, где, зная, что наш народ смирной и безгласной, болшие причиняют народу нашему притеснения и обиду: берут для казенных лошадей фураж, овес и сено, за которое хотя и плату производит, но самую малую, так что против взятого ни половины коштовать не может, а подкомандующие все без изъятие коштуютца хлебом и харчем безденежно; сверх того и подводы берут бес прогон, да еще приметки делают и вымогают чрез взятки; велят для казенных лошадей исправлять конюшни или сами с командами вознамеряются [112] далним проложением иметь в одном месте станцию. А когда получат подарки, то переезжают в другие жителства и там такия ж своеволства чинят. Просим, чтоб камандирующияся ис полков афицеры для покупки в полки лошадей станы имели в городах, тако ж на торжках и ярмонках, а по уезду б для той покупки отнюдь не ездили, фураж, сено и овес для казенных лошадей покупали б волными ценами, а натурою б не брали.

32

Многия отправляющияся ис Москвы афицеры в полки с аммуничными вещами и с протчими /Л. 231/ казенными тягостями, а инныя и сами собою ездят неподлежащим дорогам, а особливо следующие в Сибирь чрез наши башкирския жилы ездят и еще самыми глухими местами, ведая наш безгласной народ и чинят многие обиды во взятье подвод, хлеба, харчи, а инде и подарков и накладывают на один воз большую тягость, сообщают из двух или трех возов и велят впрегать по две, и инде и по три лошади, а прогоны платят толко за одну, почитая за один воз. Просить, чтоб следующия команды в Сибирь с аммуничными вещами и с протчими казенными тягостями, ибо из нималого тракта чрез башкирския жилы ездить не следует, от того воздержаны были и как в Сибирь, так и для Оренбургского корпуса с таковыми ж казенными тягостями следующим командам не соблаговолено ль будет назначить, где заблагоразсудитца, особые тракты; по которым им и следовать бы указано было и в данных наставлениях прописывано б, что им какими трактами которой команде следовать. А в стороны для своих прихотей и неподлежащим, учрежденным для того трактам ездить запретить.

А при отправлении тех тягостей накладывать повелеть на каждой воз указную препорцию для одной или двух лошадей и за оные чтоб были прогонные денги плачены сполна, щитая по подводам, а не по возам.

33

/Л. 231 об./ По указом Ея Императорскаго Величества велено воевод сменять чрез пять лет другими, на место их определяемыми от Правительствующаго Сената. А понеже определенной в кое ни есть место воевода, хотя на первый случай может себя оказать трудолюбным и к народу удаволственным, но как на последок окажется совсем инаковым и никакого к народу благодеяния и удоволствия не оказывает и в суровости обращается. Того ради просим, ежели находящимися в Уфинской провинции определяемыми воеводами наш башкирской народ, яко же с нами живущие мещеряки и ясашники будут недоволны во всех ево к нашему народу обхождениях и обрядах, таковых не повелено ль будет и прежде пятилетняго времени сменять другими от Оренбургской губернской канцелярии, не производя о них никакого следствия во избежание нашему народу от домов отлучки и волокиты, а не менее чрез то и раззорения. Тако ж и о секретарях оной нашей [113] Уфинской провинции просим, чтоб и они, когда народу нашему в делах чинить будут неудоволствие, то б по доношениям нашего народа без всякого следствия будут сменямы другими от Оренбургской губернской канцелярии.

34

В башкирском нашем владении в вотчинах своих в рубке нам для домовых потребностей лесу воспрещения издревле не бывало. Просим, чтоб и ныне /Л. 232/ из высочайшей Ея Императорскаго Величества милости по нашему башкирскому народу дозволено было на прежних правах оставлено и запрещения не чинино, ибо как мы сами вотчинники, то должны всякой для себя свои дачи в порубке оного предостерегать, к тому ж наш народ лесом никакой торговли не имеет.

35

Известно главному правителству, что наш башкирский народ состоит в Оренбургской губернии и смежностию граничит с народами, по большей части Казанской губернии. Но как приезжающия разного звания люди на подводах или с казенными тягостями з болших дорог, которые тракт свой имеют Казанской губернии жилами, присылают для загону из наших башкирских жителств подвод, ведая наш башкирской народ безгласной, в сторону, а иногда и в ближние жилы оставляя и те наши подводы прогоняют по нашей безгласности в далние места Казанской губернии лежащею дорогою. Просим, чтоб проезжающие по тракту Казанской губернии, посылая загонщиков в сторону и из наших башкирских жителств подвод не требовали, а единственно б подлежащим трактом. Ежели оной Казанским уездом следует, чтоб и подводы иманы были из жителств Казанского уезда, а когда тракт /Л. 232 об./ кому будет следовать нашими башкирскими жилами, Уфинским уездом, то мы в таком случае принуждены, хотя б сколко подвод не требовалось из своих башкирских жил собирать. А из жителств Казанской губерни, хотя б они и в самой близости к нашим башкирским состояли, подвод требовать уже не должны. А исправлятца своими башкирскими и тако друг перед другом отягощения и обид мы избавится можем.

/Л. 233/ Старшина Туктамыш Ишбулатов руку приложил (Подпись на тюрки.).

РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109. Ч. 11. Л. 211-233.