|
НАКАЗ ИСЕТСКИХ КРЕСТЬЯН В УЛОЖЕННУЮ КОМИССИЮ1767-1768 гг.Манифестом Екатерины II от 14 декабря 1766 г. о созыве Уложенной комиссии право представления наказов и посылки депутатов было предоставлено лишь части государственных крестьян. Но и для них был установлен весьма сложный процесс составления наказов и посылки депутатов. В то время как для дворян и горожан был установлен прямой порядок выборов и составления наказов (1 депутат и наказ от дворян уезда и от горожан города), на сходах села, острога, волости крестьяне составляли погостный наказ и избирали погостного поверенного. Погостные поверенные собирались по уездам, избирали уездного поверенного и на основании погостных наказов должны были составить уездный наказ. Уездные поверенные, в свою очередь, собирались в центре провинции, избирали депутата и должны были составлять провинциальный наказ 1. Но в действительности большинство крестьянских депутатов привезло в Москву на заседания Уложенной комиссии не провинциальный наказ, а несколько уездных, десятки, а то и сотни погостных наказов. Крестьянских наказов от провинций были привезены лишь единицы. В их числе был и наказ государственных крестьян Исетской провинции, привезенный депутатом исетских крестьян А.Е. Монаковым. Уже одно это обстоятельство говорит о большом значении привезенного им наказа, ведь в нем говорится о «нуждах и отягощениях» и о просьбах крестьян не одного села, волости или уезда, а провинции, на территории которой жило более 40 тыс. душ крестьян мужского пола, провинции, в которой государственные крестьяне составляли абсолютное большинство населения. Однако наказ исетских крестьян остался неопубликованным и не привлек должного внимания исследователей. В связи с тем, что этот наказ читался на Большом (общем) собрании Уложенной комиссии, он был вынут из дела, в котором находились все наказы по данной губернии, и оказался в совсем другом архивном деле. Когда В.И. Сергиевич, вообще крайне пренебрежительно [119] относившийся к крестьянским наказам, готовил 55-й том «Сборника Русского исторического общества», в котором были опубликованы наказы государственных крестьян, однодворцев, различных групп и категорий нерусских народов Поволжья и Приуралья, Астраханской, Казанской, Московской, Киевской и Новгородской губерний, он ограничился наказами, которые были в соответствующих архивных делах по этим губерниям. В результате оказалось пропущено 11 крестьянских наказов и среди них наказ государственных (черносошных) крестьян Исетской провинции 2. О них В.И. Сергиевич даже не упомянул и не отметил, что они существовали и читались на заседаниях Уложенной комиссии. В результате до настоящего времени об Исетском наказе было известно лишь его весьма краткое и вольное изложение, сделанное Д.В. Поленовым в издании протоколов («дневных записок») Большого собрания Уложенной комиссии 3. В наказе исетских крестьян убедительно показано значительное возрастание объема всякого рода платежей и повинностей в пользу феодального самодержавно-крепостнического государства. Рядом со значительно возросшей подушной податью, вопреки обещаниям указов о том, что с возрастанием размеров подати будут отменены бесплатные всякого рода службы и повинности, фигурируют и государева пашня и десятинный хлеб, и службы по почтовой гоньбе и по перевозке казенного провианта, соли, по продаже соли, несению караулов. Крестьянский наказ добавляет к этому поборы духовенства, притеснения и поборы, связанные с действиями судебных учреждений и чиновников, отмечает, что крестьянам приходится платить оброки с давно бездействующих и несуществующих мельниц, кузниц и других оброчных объектов. Особое место в Исетском наказе занимает вопрос о заводских работах на Демидовских заводах, которые несли около четырех тысяч исетских крестьян мужского пола. В этом отношении Исетский наказ перекликается с наказами приписных крестьян, отмечая тяжесть заводской работы и подневольный характер труда, который оплачивается в 2-3 раза меньше, чем труд наемных работников. Обращает внимание то, что в условиях только что подавленного волнения приписных крестьян и работных людей на Урале исетские крестьяне не говорят об отписке от завода, так как это будет рассматриваться как новое проявление бунта. Они ограничиваются тем, что жалуются на низкую оплату труда приписных на заводе и пытаются доказать, что должны выполнять лишь тот объем работ, который приходится на число крестьян, приписанных к заводам Демидова в 1757 г. [120] Стоит заметить, что наказ исетских крестьян привлек внимание и в его обсуждении приняло участие 10 депутатов 4. При этом бросается в глаза то обстоятельство, что среди них не было ни одного депутата крестьян. Думается, что причина этого как в общей обстановке работы комиссии, возглавлявшейся кн. А. Вяземским и генералом А. Бибиковым, которые «прославились» и сделали карьеру именно на подавлении крестьянских волнений, так и в том «предметном уроке», который был дан крестьянским депутатам при обсуждении первого крестьянского наказа – наказа крестьян Каргопольского уезда. Во время его обсуждения выступили 17 дворянских депутатов и в их числе представители высшей аристократии и придворной знати, представители коллегий (кн. М. Щербатов, графы Р. Воронцов и Г. Орлов, депутат Адмиралтейства А. Нагаев, Коммерц-коллегии С. Меженинов, Медицинской коллегии барон С. Аш, Ревизион-коллегии А. Карташов и др.). Они обрушились на каргопольских крестьян и их наказ, отвергли все их просьбы и жалобы, обвинили их в «лени и упорстве», заявили, что подати и повинности нужно не уменьшать, а увеличивать, что это и приведет к развитию земледелия и улучшению положения крестьян. А депутат обоянского дворянства, в самых грубых и оскорбительных выражениях обрушившись на всех черносошных крестьян, потребовал каргопольский наказ сжечь, а депутата их лишить депутатского звания. Хотя обоянский депутат и был за это оштрафован и вынужден просить извинения, но и депутату каргопольских крестьян В. Белкину пришлось фактически дезавуировать привезенный им наказ и сложить полномочия 5. Купеческие и казацкий депутаты поддержали ряд просьб исетских крестьян, но преимущественно тех, которые перекликались с просьбами их собственных сословий: об отмене оброка с пустых мельниц, кузниц и т.п., об отмене оброчного хлеба, о сословном словесном суде, об учреждении почтовой гоньбы на казенном коште, об отмене служб по осуществлению казенной соляной монополии. Что же касается дворян, то они выступили и против освобождения черносошных крестьян от всякого рода служб и повинностей (П. Стромилов), и против отмены оброчного хлеба 6. Более того, депутат Военной коллегии заявил, что оброчный хлеб не только не следует снимать с исетских крестьян, но и распространить систему поставки в казну оброчного хлеба в счет податей на всех черносошных крестьян, с тем чтобы эти поставки полностью обеспечивали потребности армии в хлебе. Он уверял, [121] что это не только не принесет крестьянам никакого отягощения, но «послужит к лучшему и прилежному земледельчеству». Близко к этой аргументации и выступление представителя Берг-коллегии барона Ф. Рооде, уверявшего, что «нельзя принять заводскую работу за отягощение», поскольку «ее несут и другие приписные крестьяне». Но даже Рооде вынужден был признать, что Масленская слобода находится на очень большом расстоянии от заводов, к которым она приписана, что бездорожье и «дикость мест делают затруднение в привозе» и доставке на заводы крестьянами леса, угля, смолы, дегтя и других заводских материалов и «все это, кажется, требует прибавки платы» 7. Остается добавить, что и по исетскому, как и по другим крестьянским наказам, не было принято никаких решений, что их чтение и обсуждение было прервано 11 сентября 1767 г. и Уложенная комиссия занялась заслушиванием и обсуждением существующих законов о сословных правах дворян, проекта «Правам благородных» и ни к крестьянским наказам, ни к законам о крестьянах больше не возвращалась. Однако это не могло помешать тому, что крестьянский вопрос постепенно выдвигался на первый план, что в конечном счете и явилось главной причиной роспуска Уложенной комиссии Екатериной II. Наказ крестьян Исетской провинции 8 1767 году апреля 5 дня мы нижеподписавшияся Исетской провинции разных слобод крестьянские старосты с поверенными для выбору и посылке в Москву в Комиссию о сочинении проекта Новаго уложения депутата по силе манифеста е.и.в. декабря 14 числа 1766 году препоручили выбранному нами в депутата Шадринского уезду деревни Сосновской из государственных крестьян Анике Евлампиеву сыну Манакову усмотренные нами общие недостатки и нужды представить, где надлежит, а какие имянно о том значит ниже сего. 1-е. Во всей здешней провинции в силе е.и.в. указов государственные крестьяня платят в казну с написанных по нынешней последней ревизии с дватцати шести тысячь семи сот девяносто трех душ, то есть по семи, четыре и шестигривенному окладу, а затем с оставших с четырнатцати тысячь двусот шестидесят осми душ четырегривенного оклада не платится, а вместо того собирается по силе прежних указов оброчной провиант и отвозится на крестьянских же подводах по Унской и Яицкой линиям, куда сколко в каждой год на доволствие воинских команд и государевых лошедей затребовано бывает. А в протчих губерниях и провинциях збору с крестьян провианта и перевоски не бывает и потому здешней провинции кресьяня пред протчими несут излишнее отягощение и нужду. [122] 2-е. К збору вышеписанного оброчного провианта также и к приему казенной поставочной соли и к продаже оной и збору денежной казны выбираются из крестьян каждогодно в головы и целовалники и для охранения всего оного в караул и находятся безу всякого жалованья, и от того несут немалое отягощение, чрез что и крестьянской экономии и хлебопашества лишаются. И для того не соизволено ль будет к приему провианта и соли и к продаже оной и збору денежной казны и в караулы употреблять из положенных по штату воинских команд, или так как в протчих городех употребляются из купечества. 3-е. З запустелых мелниц, кузниц, красилного и мылного промыслов оброчные денги многи из крестьян платят спуста, а тех людей, на коих тот оброк положен ныне уже в живе нет и наследников никого не осталось. И для того не соизволено ль будет тот з запустелых мелниц, кузниц, красилного и мыльного промыслов с тех крестьян, которые действително ныне оных промыслов не имеют, положенных оброчных денег не взыскивать. 4-е. В случившихся во всех здешней провинции уезде в слободах между крестьяны съсорах, драках и в долгах и в разделении между собою сенокосных мест, во всех малых делах по отъдаленности от команд позволено б было разбирателство чинить крестьянским старостам. 5-е. Во всех же Исетской провинции слободах из крестьян выбираются к артилерии с ея припасы в канониры, кои от домов всегда отлучны бывают, отчего и хлебопашества лишаются. И для того не повелено ль будет и от того их, крестьян, свободными учинить. 6-е. Во многих здешней провинции слободах, селех и деревнях содержат крестьяня гонбу почт и за то из казны им платы ни зачету никакого нет. А в протчих местах, как известно, почтовые ямы содержатся казенным коштом, а в других местах ямщики от казенных поборов, от рекрутских и лошадиных наборов освобождаются. И тако против протчих мест здешнее крестьянство несут отягощение, и для того не соизволеноль будет показанные почты содержать казенным коштом, или как в протчих местах обыкновенно содержатся, и от того крестьян учинить свободных. 7-е. Хотя указами е.и.в. и публиковано, чтоб священно и церковнослужители крестьян от молитв и от погребения умерших и от венчания браков сверх указного повеления ничего не требовали и не брали, но токмо они вымогателством своим с тех крестьян, яко безгласного народа, от венчания и погребения рубли по два и по три и от молитвы копеек по тритца и по пятидесяти берут, а бес того и никакой требы не исправляют, а сверх того, вместо руги, збирают с каждого венца хлебом по четверику и по два. Но хотя о таких насилствах и прозбы уже по командам употреблены, толко ничто по оным успевает, но болшее крестьянству отягощение бывает. 8-е. Масленские и половина Барневской слободы [123] государственные ж крестьяне, в силе Правительствующего сената указа, вдобавок приписанным из ведомства Сибирской губернии крестьяном дворянина Никиты Демидова к Каслинским и Кыштымскому железным заводам в прошлом 1757 году для заводских работ числом годных к работе от пятнатцати до шестидесят лет 9 в указное число тысяча двести пятдесят пять душ, а сверх того состоящие в их семействах престарелые, увечные, малолетные, умершие и взятые в рекруты к тем же заводам, всего з годными к работе три тысячи семь душ приписаны. И с оного 1757 году по 1760 год при Кыштымском оного дворянина Демидова заводе из платежа подушных денег и оброчного провианта в разных заводских работах со всех трех тысяч семи душ находились. И тот платеж из заводской помянутого дворянина Демидова суммы ево Демидова приставниками в казну, кроме нас, крестьян, чинен был, а потом со оного 1760 по 1767 год со всех же вышеписанных трех тысяч семи душ при оном же Кыштымском заводе находились во всяких заводских работах. Да и за нынешней 1767 год от того заводу учинен уже со всех написанных по нынешней ревизии душ, коих состоит во оных слободах более четырех тысяч душ, наряд и впредь таковым же нарядом быть чаемо 10. А за ту работу из заводской суммы на все полное число душ денег выдается в силе учреждения в каждой год по одному рублю по семидесят копеек. А подушные денги и сверх того положенной оброчной провиант же мы, крестьяне, в казну платим сами собою бездоимочно. И так в случае збору подушных денег и оброчного провианта в заводских работах, також и от тех заводских работ в зборе оных государственных податей чинится всегда остановка и помешательство, а между тем крестьяном немалое отягощение 11, ибо должно б быть в работе тому указному числу душ сколько в добавок Сибирской губернии крестьяном приписано, яко то с тысячи двусот пятидесят пять душ, а не со всех написанных по ревизии 12. А за тем с оставших в наших же семействах престарелых, малолетных и к работе разными случаи неспособных, а хотя б и годных, но надлежало б им, крестьяном, только одни подушные денги платить 13. И от тех совсех написанных по ревизии душ в заводских работах обращении приходят в наивящее отягощение. 9-е. За положенные ж на оных приписных крестьян при заводе работы полагается к выдаче денег из заводской суммы, а имянно за дрова за каждую сажень вырубленного в указну меру по дватцати по пяти копеек за кучную кладку, в кою кладется дров по десяти сажен и оной кучи за осыпание, зжение и за ломку, у которой в работе одному человеку быть должно два месяца по одному рублю по семидесят копеек. А нам, крестьяям, наймом между [124] собою коштуем дрова по шестидесят и по семидесят копеек каждая сажень, а куча кладкою, осыпание, зжение и ломка по четыре рубли каждая. Итак против выдачи из заводской суммы денег с немалым отягощением, от чего приходим в крайнее убожество. Вместо крестьянских старост города Шадринска и Неельского Ивана Диева, Иева Федотова, Барневских Исава Шестакова, Красногорского Матвея Чирятева, да приписанных к заводам Семена Черемясинова, Бешкимской Кондратея Полетаева, Нигаминской Ивана Шаляпина и Масленского Матвея Харитонова, Терсутской Ондрея Бородина по их прошению оренбурского полку отставной каптенармус Петр Дружинин руку приложил. Мехонской Михала Кошкоцова, Мияской Иван Дмитриев по их прошению Ингалинской слободы поверенной Никифор Кузнецов руку приложил. Вместо крестьянских старост Окуневского Никифора Десяткова, Ботнинского Терентия Рышкова, Чемляцкова Петра Сопелцова, Пещанскова Тимофея Созыкина, Теченского Ивана Попкова, Карачалского Алексея Дымшакова, Челябинского сотника Ивана Шихова, Кундравкинского Фомы Ивина, Верхноувелского Сысоя Пожникова, Нижноувелского Семена Белобородова по их прошению Нижноувелской слободы поверенной Иван Третьяков руку приложил. Вместо поверенных разных острогов и слобод Барневских Артамона Лукиных, Ивана Прахова, Масленского Василья Тюшернякова, Исетского Терентья Чешесова, Шеханского Семена Меншикова, Мияского Петра Мартьянова, Терсютского Федора Козлова, Красногорского Ивана Попова, Бешкялского Федора Рычкова, Окуневского Лазаря Емельянова, Буткинского Федора Ташинова, Пещанского Евдокима Аврамовских, Теченской Михея Копшарова, Челябинского Григорья Быкова по их прошению руку приложил копиист Константин Кожевников. Поверенной Карического фарпоста Алексей Воробьев руку приложил. Ингалинской поверенной Никифор Кузнецов своерушно подписуюсь. Вместо поверенных Чумлыцкого Алексея Ершева, Куртамыжского Егора Печерского, Таловской Афонасья Ялюзина, за Мияскаго Антона Пашина по их прошению отставной каптенармус Петр Дружинин руку приложил. Вместо поверенных Кукудравинского Серафима Купышева, Верхноувелского Ефтефия Шабунина и за себя поверенной же Нижноувелской слободы Иван Третьяков руку приложил. ЦГАДА, ф. 342, д. 242. Наказы и представления разных сословий своим депутатам, л. 5-8об. Подлинник. Комментарии 1. ПСЗ, т. 18, № 12801. 2. В публикации В.И. Сергиевича пропущены следующие наказы: черносошных крестьян Исетской и Уфимской провинции, Саратова, однодворцев и пахотных солдат Саратова, Казанского уезда и Симбирской провинции и 5 наказов поселений нерусских народов. 3. Сб. РИО, т. 4. СПб., 1873, стр. 86. 4. В числе депутатов, участвовавших в обсуждении наказа исетских крестьян были: дворянин С. Аничков (Уфа), барон Ф. Рооде (Берг-коллегия), князь Ф. Щербатов (Военная коллегия), купцы А. Бекишев (Тара) и С. Самойлов (Енисейск), казак В. Горский (Астрахань). 5. См.: Сб. РИО, т. 4, стр. 73-80, 108, 109, 112, 113, 131. 6. Правда, уфимский дворянин С. Аничков поддержал просьбу исетских крестьян об отмене оброчного хлеба и предложил, чтобы казна приобретала его «покупкой или подрядом». Транспортировка уфимского хлеба к портам обходилась, видимо, очень дорого. 7. Сб. РИО, т. 4, стр. 87-91. 8. Сверху над текстом пометки – «№ 533 (номер наказа по делопроизводству Комиссии. – М.Б.) – Читан в Большом собрании 23 августа 1767 году». 9. В канцелярии Комиссии вставлено – «§ 2». 10. В канцелярии Комиссии вставлено – «§ 3». 11. В канцелярии Комиссии вставлено – «§ 4». 12. В канцелярии Комиссии вставлено – «§ 5».13. В канцелярии Комиссии вставлено – «§ 6». Текст воспроизведен по изданию: Наказ Исетских крестьян в Уложенную комиссию 1767-1768 гг. // Уральский археографический ежегодник за 1973 год. 1975
|
|