Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ВИЛЬЯМ КОКС

ПУТЕШЕСТВИЯ ПО ПОЛЬШЕ, РОССИИ, ШВЕЦИИ И ДАНИИ

TRAVELS IN POLAND, RUSSIA, SWEDEN AND DENMARK

По России и Польше в исходе XVIII-го века.

Путевые впечатления англичанина.

1779-1785 г.г.

(См. «Русская Старина 1907 г., сентябрь).

VI.

Москва; первые впечатления. — Общий вид города. — Подразделение города. — Экипажи. — Дворцовый сад. — Гостеприимство русских дворян. — Знакомство с историком Миллером. — День Александра Невского.

30 августа. Подъезжая к Москве, мы уже за шесть миль увидели верхушки колоколен, выступавшие из-за холма, в который упиралась широкая лесная просека, по которой мы ехали; проехав еще две-три мили, мы поднялись на пригорок, откуда открылся пред нами великолепный вид на обширный город, раскинувшийся полукругом на огромном пространстве. Великолепна была картина бесчисленных церквей, башен, позолоченных колоколен и куполов, белых, красных и зеленых крыш; все это сверкало и горело в лучах солнца, предоставляя изумительный контраста с деревянными лачугами, которые виднелись между зданиями города. Местность была холмистая, лес кончался за милю от города, смеяяясь лугами. Мы переправились через Москву-реку по длинному плавучему мосту или парому, который был привязан к одному и другому берегу; русские называли его живым мостом, потому что он подгибался под тяжестью экипажа. После того, как тщательно были осмотрены наши паспорта, мы въехали в предместье и направились в ту часть города, которая называется Белгородом, где мы остановились в гостинице, содержимой одним французом. В этом доме бывают собрания дворянства. Нам отвели хорошие [176] просторные комнаты, со всеми необходимыми удобствами, за исключением кроватей и постельного белья. Так как все, знакомые с обычаями этой страны, возят эти предметы с собою, то их редко можно достать в гостинидах. Нам удалось, однако, выпросить у хозяина две кровати с постельным бельем и один матрас, на котором одному из нас пришлось лечь на полу; хозяин мог дать всего три простыни, из коих одна досталась на мою долю; нам так давно приходилось спать на соломе, что все это показалось нам необычайной роскошью, и мы благословляли свою судьбу (Опускаем здесь краткое и общеизвестное описание истории основания Москвы).

Первый из иностранцев, описавший Москву, был барон Герберштейн, посланник императора Максимилиана, при дворе великого князя Василия III, в начале 16 века; к этому описанию приложена довольно грубая гравюра на дереве. На этой любопытной, хотя плохо выполненной гравюре, изображающей план города, видны Кремлевские стены и несколько домов, в том виде, как они существуют до сих пор.

Москва была единственной столицей империи до начала текущего столетия, когда, к великому неудовольствию бояр и к великой пользе государства, столица была перенесена в Петербург.

Несмотря на предпочтение, оказанное Петром I Петербургу, в котором жили все его преемники, за исключением Петра II, Москва остается до сих пор самым многолюдным городом империи.

Здесь живут дворяне, не состоящие при дворе императрицы; в Москве, где их не затмевает роскошь императорского двора, они удовлетворяют своей любви к довольно грубой и дорого стоющей роскоши, в старинном духе поместного дворянства и окружают себя многочисленной челядью.

Москва самый обширный город в Европе; она раскинулась вместе с предместьями на 39 верст в окружности, но дома в ней очень расбросаны, поэтому количество населения не соответствует ее величине. Некоторые русские авторы определяют число жителей в 500.000; но это число, очевидно, преувеличено (Она занимает почти такое же пространство, как Пекин, который вместе с предместьями занимает 40 в. в окружности). Согласно Бюшингу, который был в Москве несколько лет тому назад, в 1770 г., в этом городе было 708 каменных и 11.840 деревянных домов (Heym говорит, что в 1793 г. в Москве было всего 8.439 домов, из коих 1.382 каменных); и 151.790 жителей, из них 85.731 мужского [177] пола и 67.059 женщин, — цифра, очевидно, преувеличенная. По сведениям, опубликованным в Петербургской газете за 1781 г., в московском уезде, в начале 1780 г. было 2.178 дворов и число жителей равнялось 272.616 душ, из коих 137.698 мужского пола и 134.918 женского пола. В том же году число смертных случаев было 3.701, число рождений 8.621; к концу года население уезда равнялось 277.535 душам (140.143 муж. и 137.392 жен.). Эти цифры более точные, нежели сообщаемый другими авторами. Это подтверждено мне одним англичанином, недавно приехавшим из Москвы, который проверил эти данные, согласно сведениям, полученным им от московского обер-полицеймейстера; в черте города проживает 250.000 чел., а в соседних деревнях 50.000 (Эти цифры можно считать достоверными, так как по случаю устройства нового водопровода, сооружение которого только что окончено, полиции было необходимо определить возможно точно число жителей, чтобы знать, сколько воды потребляется каждым семейством. Рихтер (Richter, Skizze von Moskau) замечает, что «население Москвы колеблется, смотря по времени года. Зимою, когда съезжаются дворяне и помещики, число жителей превышает 300.000; летом же, когда они разъезжаются по деревням, это число падает до 200.000).

Я был поражен оригинальным видом Смоленска, но обширность и своеобразный вид Москвы повергли меня в величайшее изумление; мне никогда не приходилось видеть города, построенного так неправильно, так своеобразно и представляющего такие удивительные контрасты. Улицы по большей части чрезвычайно длинные и широкие; одни из них вымощены камнем, в других, в особенности в предместьях, мостовая бревенчатая или выстлана досками, наподобие пола; жалкие домишки стоят рядом с огромными дворцами; подле самых красивых домов вы видите одноэтажные лачуги. У многих каменных домов деревянные крыши; некоторые деревянные дома выкрашены, у некоторых ворота и крыши железные. Во всех кварталах множество церквей, построенных в восточном стиле; купола покрыты медью, оловом, вызолочены или выкрашены зеленой краской, крыши у многих церквей деревянные. Некоторые части этого обширного города походят на безлюдную пустыню, другие кварталы напоминают густо населенный город; одни походят на жалкую деревушку, другие на большую столицу.

Москва — чисто азиатский город, перестроивающийся мало-помалу на европейский лад; поэтому ее дома представляют смесь самых разнообразных архитектурных стилей. Она разделяется на [178] пять частей: 1. Кремль, 2. Китай-город, 3. Белгород, 4. Земляной город, 5. Слобода или предместье.

1. Кремль назван так, вероятно, татарами, во время их владычества над Москвою; от слова Крем или Крим, что означает крепость. Эта средняя, самая высокая часть города, имеет вид треугольника и занимает пространство около двух миль в окружности. Она обнесена высокою стеною, построенной из камня и кирпича; стена эта была возведена известным Миланским архитектором Соларио, в 1491 г., как свидетельствует о том надпись над одними из ее ворот:

«Joannes Vasilii Dei Gracia Magnus Dux Volodimeriae Moscoviae Novogardie Tiferiae Plescoviae Veticie Ongarie Permiie Buolgarie et Aliar. Totius Q. Raxiae Dominus Anno Tertio Imperii Sui Has Turres Condere Fet. Statuit Petrus Antonides Solarius Mediolanensis anno Nat. Domini 1491. K. Julii».

Читатель будет, вероятно, удивлен так же точно, как и я был изумлен, узнав, что цари приглашали иноземных архитекторов в то время, когда в остальной Европе едва знали о существовании их страны. Кремль не обезображен деревянными домами; в нем находятся древние царские терема, несколько церквей, два монастыря, патриарший дом, полуразвалившийся арсенал, и один частный дом, принадлежавший Борису Годунову, до его вступления на престол (Некоторые из этих зданий будут описаны мною далее. Со времени моего посещения Москвы, в ней построено несколько новых домов, между прочим здание сената, прекрасной архитектуры, сооруженное по повелению императрицы (Екатерины II)).

2. Вторая часть города называется Китай-город; что, по мнению некоторых этимологов, означает Китайский город. Вольтер, в своей истории Петра Великого, также утверждает это, говоря, «La partie appellee la ville Chinoise, ou les raretes de la Chine s'etallaient». Но эта часть города называлась так задолго до того, когда начались сношения России с Китаем; наиболее авторитетные писатели полагают, что название Катай или Китай дано этой части города татарами, в то время, когда они властвовали над Москвою; (говорят, что это название происходить от татарского слова и означает Средний город, т. е. лежащий между Кремлем и Белгородом); в доказательство этого приводят, что на Украйне есть город, также называемый Китай-городом, также точно, как и в Подолии; однако та и другая местность не были известны китайцам, но поддверглись нашествию татар. [179]

Китай-город окружен, с одной стороны, Кремлевской стеною, которая идет от р. Москвы к Неглинной, с другой, менее высокой стеною. Эта часть города гораздо больше Кремля; в ней находятся — университет, типография и многие другие общественные здания и лавки. Большая часть зданий каменные, выбеленные; в Китай-городе находится единственная Московская улица, сплошь застроенная домами.

3. Белгород, окружающий обе выше названные части города, назван так, как полагают, по белой стене, которой он был прежде обнесен и следы которой видны до сих пор.

4. Земляной город, окружающий остальные три части, назван так потому, что он обнесен земляным валом. Эти две части города представляют любопытное собрание церквей, монастырей, дворцов, каменных и деревянных домов и жалких лачуг, ничем не отличающихся от крестьянских изб.

5. Слобода, или предместье, окружает вышеписанные части города и обнесена низкой стеной и рвом. Помимо самых разнообразных зданий в этой слободе находятся поля, луга и несколько озерков, из которых вытекает р. Неглинная.

По городу извивается Москва-река, по которой могут плавать только плоты; в земляном городе в нее впадает Яуза, а в восточной части Кремля — Неглинная; обе эти речки летом почти совсем пересыхают.

Утром на другой день после нашего приезда, мы приказали слуге нанять для нас карету на все время нашего пребывания в Москве; он достал карету, запряженную шестеркой лошадей разной масти; кучер и форейтор были одеты как простые крестьяне с высокими цилиндрами на голове; длиннобородый кучер в тулупе сидел на козлах, а форейтора, в грубых драгетовых зипунах, — сидели, по здешнему обычаю, верхом, на выносных лошадях. Позади кареты был привязан громаднейший мешок с сеном; когда мы выразили по этому поводу свое удивление, то нам сказали, что в Москве все кареты берут с собой запас сена, и пока барин сидит в гостях или обедает, лошадей кормят сеном. Без этого, по-видимому, действительно нельзя было обойтись, так как наши лошади были в упряжи с утра до поздней ночи и все время стояли на улице. Во время нашего пребывания в Москве, нам случалось, нередко, видеть, в обеденное время, что во дворах домов, где мы обедали, распряженные лошади мирно жевали захваченное кучерами сено, разбросанное на земле; тут же, на дворе, стояли группами кучера и форейторы и также непритязательно, как и их скотина, утоляли [180] свой голод взятой с собою закуской. Подобные сцены до того пригляделись нам, что мешки с сеном, которые мы таскали с собою, перестали, наконец, казаться нам чем-то необычайным.

Первый наш визит в новом экипаже был к нашему банкиру, который жил в слободе, в расстоянии одной мили от нашей гостиницы. Кучер погонял по городу лошадей во всю прыть, заставляя их иногда скакать галопом, одинаково по мощенным и по не мощенным улицам. Банкир был англичанин и любезно снабдил нас целым ворохом английских газет; переправившись через Яузу на пароме, мы поехали от него в город, чтобы осмотреть дворец, построенный для приема ныне царствующей императрицы, когда она бывает в Москве; это здание не соответствует нашим понятиям о дворце; это не одно здание, а множество отдельных зданий, разбросанных на протяжении нескольких улиц, что производит впечатление маленского городка и вполне соответствует азиатскому представлению о царском величии (Павел I обратил этот дворец в казармы на 200 чел.). Все дома на каменных основаниях, но камень такой мягкий, что, кажется, не выдержит нагрузки здания; да и кирпич, из которого построены дома, такого плохого качества, что он рассыпается при прикосновении; постройка вполне соответствует материалу, ибо стены, во многих местах, не совпадают с отвесной линией.

Почти все деревянные части в этих огромных зданиях обделаны при помощи одного топора. Хотя мне часто приходилось видеть, как работали плотники, но я никогда не видел в их руках пилы: они разрезали топором стволы деревьев, топором же обделывали доски, обтесывали балки и прилаживали их. С помощью этого простого инструмента, они заделывали в гнезда самые маленькие и самые большие бруски дерева и аккуратно выравнивали половницы. Поразительна ловкость и верность глаза, с какою они работают этим инструментом, но, очевидно, что при таким способе работы тратится непроизводительно очень много труда и дерева.

Довольно обширный сад, разбитый подле старого дворца, который был построен Елисаветой и стоял почти на том же месте, где теперь выстроен новый дворец, поддерживается до сих пор; я не видал, с самого отъезда из Англии, таких прекрасных, усыпанных гравием дорожек, как в этом саду. Кое-где видны хорошенькие куртинки, но большая часть сада разбита в старинном вкусе: с длинными аллеями подстриженных тисовых [181] деревьев, длинными прямыми канавками и бесчисленным множеством безобразных статуй. Фонтан украшен статуей Геркулеса, вызолоченными купидонами, дельфинами и рыбами; каждый павильончик представляет маленький пантеон; в каждом гроте притаился Аполлон или Диана; особенно много статуй, изображающих женщину с рогом изобилия, из которого сыплются не плоды, зерна и цветы, как обыкновенно, а короны, диадемы и митры. Дни всех этих богов и богинь сочтены; все эти смехотворные украшения будут убраны по повелению Екатерины и заменены более подходящими. Дворец и сады находятся в конце предместья, вне черты наружной ограды, окружающей город.

Мы скоро привыкли к тому, что наша карета была запряжена шестеркой лошадей, так как мы то и дело встречали на улицах Москвы помещиков, разъезжавших в экипажах, запряженных шестеркой цугом. Так как город очень раскинут, то на улицах стоит также наемные пролетки, которые развозят жителей в разные концы города. Эти пролетки без верха, по большей части четырехколесный, либо с одной продольной скамьею, либо с двумя или тремя отдельными сидениями, в роде кресел, поставленных боком: извощики берут за конец так дешево, что даже прислуга, посланная с каким-нибуд поручением, нанимает их, чтобы проехать из одной части города в другую. Они ездят обыкновенно со скоростью восьми или девяти миль в час.

1 сентября. Сегодня утром мы получили от графа Остермана карточку с приглашением отобедать у него, 22 августа; так как это было уже 1 сентября, то слуга, подав нам эту карточку, доложил, смеясь, что мы приглашены на обед, который уже состоялся; присовокупив, что он пытался убедить посланного в том, что это ошибка, но тот настаивал, что 22 августа будет завтра.

Ошибка с стороны нашего слуги была вполне понятна; он не знал, что в России придерживаются старого стиля, а так как мы были 22 августа в Литве, то он, естественно, был удивлен, слыша вторично то же самое число.

В тот же день мы отправились к управляющему губернией князю Волконскому, к которому имели рекомендательное письмо от русского посланника в Варшаве, графа Штакельберга. Он принял нас весьма любезно и пригласил отобедать с ним, присовокупив, что во время нашего пребывания в Москве, за его столом всегда будет накрыт для нас прибор. Князю шестьдесят седьмой год; он помнит Петра Великого и описивает его как человека огромного роста, в шесть фут, крепкого [182] и хорошо сложенного, с трясущейся головой, которого часто подергивали судороги; присовокупив, что он носил обыкновенно зеленый мундир или коричневый длинный сюртук и замечательно тонкое белье; его коротко остриженные черные волосы не были напудрены, и он не носил усов. Енязь забавлял нас анекдотами об этом великом монархе, из коих один был передан ему князем Меншиковым.

После Полтавской битвы, когда его отец, князь Волконский преследовал Карла XII с отрядом легкой конницы, к нему подскакал адъютант, передавший от Меншикова приказание остановиться; он повиновался, но послал к князю ординарца сказать, что он преследовал короля шведского и уже почти нагонял его. Меншиков был чрезвычайно удивлен, получив это известие, так как он никому не давал приказания прекратить преследование; его мнимого адъютанта никто более не видал. Так как Петр не повелел розыскать того, кто спас его величайшего врага от плена, то нодозревали, что он сам придумал эту уловку, чтобы не иметь на руках пленного, которого ему не захотелось бы отпустить на свободу и вместе с тем и неприятно было бы долго держать в плену.

Ничто не может сравняться с гостеприимством русских. Всякий раз как мы являлись к кому-нибудь из них с утренним визитом, нас оставляли обедать и приглашали приезжать к столу запросто; считая это простою любезностью и не желая злоупотреблять ею, мы стеснялись пользоваться этими приглашениями. Но вскоре мы узнали, что все знатные лица держали открытый стол и всегда были рады, когда к ним приезжали без церемонии. Князь Волконский, в особенности, узнав однажды случайно, что мы обедали накануне в гостинице, вежливо пожурил нас, повторяя, что его стол всегда для нас накрыт и что в те дни, когда мы никуда не приглашены, мы его гости. Нет слов передать любезность и внимание к нам доблестного князя: он не только пригласил нас бывать запросто, но позаботился о том, чтобы мы осмотрели все достопримечательности Москвы, приказал своему адъютанту сопровождать нас при осмотре города, и так как нам очень хотелось познакомиться с известным историком Миллером, то он пригласил его вместе с нами к обеду.

Миллер говорит и пишет совершенно свободно по-немецки, по-русски, по-французски и по-латыни; и свободно читает по-английски, по-голландски, по-шведски, по-датски и по-гречески. Он обладает до сих пор изумительной памятью, и его [183] знакомство с самыми малейшими подробностями русской истории прямо поразительно.

После обеда этот выдающийся ученый пригласил меня к себе, и я имел удовольствие провести несколько часов в его библиотеке, в которой собраны чуть не все сочинения о России, вышедшие на европейских языках; число английских авторов, писавших об этой стране, гораздо больше, нежели я думал. Его собрание государственных актов и рукописей неоценимо и хранится в величайшем порядке.

Надобно пожалеть о том, что Миллер, который получает прекрасное вознаграждение за свой труд и уже собрал все нужные материалы, не написал до сих пор обстоятельной истории России, и что в виду его преклонного возраста другим придется разработать материал, им собранный. Но он будет всегда пользоваться славой, как за свои предшествующее труды, так и за обширный материал, который он завещает будущим историкам.

Герард Фридрих Миллер родился в 1705 г. в Герфорде, в Вестфалии; получил первоначальное образование под руководством своего отца, ректора местной гимназии, Фомы Миллера; семнадцати лет стал посещать университет в Лейпциге. Обратив на себя внимание своими успехами в разных отраслях изящной литературы, он был рекомендован, на двадцатом году жизни, Петру Великому и определен в только что основанную императорскую академию наук, но приехал в Петербург в ноябре месяце 1725 г. уже после кончины Петра I. Екатериной I он был назначен адъюнктом академии наук, читал по-латыни историю и географию и в 1730 г. назначен профессором истории и членом академии наук. В том же году он отправился в путешествие по Германии, Голландии и Англии и во время своего пребывания в Лондоне был избран членом королевского общества. Посланный императрицей Анной Иоанновной для исследования восточной Сибири и Камчатки, он отправился в эту достопамятную экспедицию 8 августа 1733 г., в сопровождении Штеллера, де Лилля, Гмелина и Крашенинникова. Неутомимый путешественник обратил внимание преимущественно на изучение истории, географии, древностей, нравов и обычаев народов и кочевых племен, населяющих Сибирь, исправил карты тех местностей, какие он посетил, привел в больших городах в порядок архивы и снял копии с главнейших документов.

Неутомимое усердие, с каким он производил эти исследования, вызвало сильное нервное расстройство, вследствие чего он [184] не мог продолжать путь со своими товарищами и просил позволения вернуться обратно в Петербург. Получив на это согласие императрицы, он с грустью расстался со своими спутниками; но оправившись, и побуждаемый любознательностью, он репшл продолжать свои исследования восточной Сибири, не взирая на трудности, с какими было сопряжено путешествие в этой мало обитаемой стране, и на непроезжие почти дороги. Он побывал в Иркутске, Охотске, и добрался даже до Якутска, куда он приехал в 1736 г. Просматривая архивные документы, Миллер нашел подлинное описание путешествия русской экспедиции по Северному Ледовитому океану и Камчатскому морю и узнал из этих документов, что в истекшем столетии русский мореплаватель Дежнев, выехав из р. Колыми, проехал по Ледовитому океану и обогнул с.-в. мыс Азии, доказав таким образом, что Азия и Америка разделены проливом — вопрос, который долгое время был спорным и волновал ученых. Это важное открытие побудило других путешественников исследовать северо-западные берега Америки и между прочим вызвало снаряжение экспедиции Кука.

Миллер возвратился в Петербург, после десятилетнего отсутствия, в 1743 г. и был принят императрицей Елисаветой, оказавшей ему знаки величайшего уважения. В 1747 г. он был назначен, ныне царствующей императрицей, начальником московского архива, иностранной коллегии (Императрица приобрела его прекрасное собрание книг и рукописей за 2.000 ф. ст. Эта великая покровительница ученых и писателей поручила ему привести в порядок и издать, на ее счет, собрание трактатов и договоров, в роде изданного Дюмоном «Corps diplomatique»; но Миллер не окончил этого труда. Он скончался 16 октября 1783 года, 78 лет от рода; незадолго до его смерти, Екатерина пожаловала ему Владимирский крест и почтила его память, возведя его потомство в дворянское звание).

Самый главный его труд, сборник статей, касающихся России (Sammlung russ. Geschichte) в 9 томах, содержит много любопытного: между прочим, сведения о русских летописях по сочинениям византийских писателей, древним славянским летописям и по сведениям, сообщаемым норвежским историком Snorro Sturlensis; разные сведения о калмыках и запорожских казаках; о торговле и поселениях генуэзцев на берегу Черного и Азовского морей, о русских и китайских поселениях на р. Амуре, об истории и торговых сношениях Сибири; истории России от царствования Бориса Годунова до вступления на престол Михаила [185] Феодоровича; достопримечательностях азиатской России и азиатской Турции; русской торговле в Китае; естественно — исторические заметки о местности между Доном и Днепром; сведения о Новгороде, Дерпте, Пернове, Риге.

Третий том этого интересного сочинения содержит «отчет о путешествиях и открытиях, совершенных русскими по берегам Ледовитого океана и Восточного океана, в Японии и Америке», с 1631 г. до окончания экспедиций Беринга и Чирикова в 1742 г.; из этой книги я почерпул многое для моего сочинения об открытиях, совершенных русскими.

Кроме вышеназванного труда, этот неутомимый и добросовестный исследователь написал на немецком и русском языке много других мелких сочинений, посвященных истории и топографии этой обширной империи.

10 сентября (30 августа). День Александра Невского, которого в России высоко чтут и в честь которого Петр Великий установил орден, был отпразднован торжественно. Во всех Московских церквах отслужены обедни; московский губернатор дал великолепный обед, к которому были приглашены важнейшие лица из дворянства и духовенства.

Александр Невский, один из самых чтимых в России святых, сын великого князя Ярослава, прославился в XIII веке, в то время, когда его страна была на краю гибели, и ей угрожали со всех сторон сильнейшие враги. Он отразил армию шведских и немецких рыцарей и ранил собственноручно короля шведского, на берегах Невы, отчего ему и дано прозвание Невского. Он разбивал неоднократно татар и освободил страну от унизительной дани, наложенной на нее преемниками Чингис-хана. Он совершил за всю свою жизнь столько выдающихся подвигов, что невежественный и суеверный народ стал считать его каким-то высшим существом и причислять его к лику святых. Его личная доблесть засвидетельствована не только победами, одержанными русскими при его жизни, но и многочисленными поражениями, которые они понесли вскоре после его кончины.

В день Александра Невского с раннего утра стал доноситься со всех сторон громкий звон колоколов; особенно громко гудели колокола в Кремле, где находятся главные соборы и самые большие колокола. В одиннадцать часов мы поехали с визитом к князю Волконскому, у которого, как у представителя губернии, был в тот день прием: он был в ордене Александра Невского и принимал поздравления от съехавшихся к нему сановников и дворян. От губернатора мы поехали в Архангельский собор, [186] к обедне, которую служил архиепископ ростовский. Церковь была битком набита народом, так что мы с величайшим трудом могли пробраться к клиросу. Страшная толкотня, происходившая в храме, и сложный церемониал богослужения так отвлекал наше внимание, что мы не могли следить за обрядами. Мы видели только, что богослужение совершается с особой торжественностью и великолепием и что кроме обычных церемоний совершались многие праздничные обряды.

По окончании обедни, которая продолжалась два часа, мы вернулись к князю Волконскому, у которого собралось девяносто человек приглашенных к обеду по случаю праздника. Когда в комнату вошел архиепископ ростовский, князь встретил его у дверей и подошел к нему под благословение; также почтительно встретил он двух приехавших к нему епископов; большая часть присутствовавших по примеру князя, по очереди, подходили к ним под благословение. Будучи представлен архиепископу, я долго беседовал с ним на латинском языке, на котором он говорил очень свободно. Он по-видимому умен, образован и хорошо знаком с литературой; он читал произведения многих наших духовных писателей в оригинале или в переводе на латинский язык и отзывался об них с большой похвалою. Я задал ему несколько вопросов касательно богослужения православной церкви, на которые он отвечал весьма любезно и с большой готовностью.

Он посвящал меня в подробности монастырского быта, когда наш разговор был прерван приглашением к обеду. По здешнему обычаю, на маленьком столике, в одном из углов столовой была поставлена водка и тарелки с икрой, селедкой, хлебом, маслом и сыром, которыми гости закусывали перед обедом.

За стол село около девяноста человек. За вторым блюдом, князю Волконскому подали большой стакан с крышкой; он встал, снял крышку, передал ее сидевшему подле него архиепископу, налил в стакан шампанского и осушил его за здоровье императрицы; в это время раздался выстрел из орудия. Архиепископ последовал его примеру, и стакан обошел таким образом присутствовавших; затем с такой же церемонией пили за здоровье великого князя, великой княгини и их сына, великого князя Александра, после чего встал граф Панин и предложил тост за здоровье хозяина дома, к которому присоединились все присутствовавшие. При каждом тосте, провозглашенною князем, все вставали в знак почтения и стояли, пока он пил. [187]

VII.

В доме у графа Орлова. — Его конский завод. — Кулачные бои. — Загородный сад. — Внешний вид московских церквей. — Главные кремлевские здания. — Старый дворец. — Архив иностранной коллегии. — Начало сношений между Лондонским и Московским дворами. — Переписка между Елисаветой и Ионяном IV. — Брачные планы Иоанна IV. — Переговоры с иностранными дворами по поводу императорского титула.

Во время нашего пребывания в Москве мы часто посещали графа Алексея Орлова, который в последнюю войну с Турцией командовал русским флотом в Архипелаге и сжег турецкий флот в Чесменской бухте, за что ему пожалован титул Чесменского. Обычай давать людям прозвища за выдающиеся заслуги, оказанный родине, в подражание римлянам, соблюдался Константином Великим и его преемниками, греческими императорами, царствовавшими в Константинополе, откуда он был заимствован, вероятно, русскими, которые в старину давали подобные же прозвища своим выдающимся героям.Так, великий князь Александр — был прозван Невским за победу, одержанную им над шведами на берегах Невы, Дмитрий Иоаннович прозван Донским за победу, одержанную над татарами на берегу Дона. Этот обычай, давно оставленный, возобновлен ныне царствующей императрицей. Фельдмаршал Румянцев получил название Задунайского за победы, одержанный им на берегах Дуная; князь Долгорукий получил название Крымского за победы, одержанный в Крыму; а граф Орлов — название Чесменского, за победу при Чесме.

Дом графа Орлова стоит в конце одного из предместьев, на высоком месте, откуда открывается великолепный вид на обширную Москву и ее окрестности; несколько отдельных строений занимают довольно большое пространство. Службы, конюшни, хлева и прочие отдельно стоящие здания построены из кирпича; из него же построен фундамент и нижний этаж дома; но верхний этаж — деревянный и окрашен в зеленую краску (Здесь многие считают деревянные дома теплее и здоровее кирпичных и каменных, и по этой причине многие помещики предпочитают строить из дерева ту часть дома, в которой, они живут сами).

Мы явились к графу с рекомендательным письмом от князя Станислава Понятовского, племянника короля Польского, были приняты весьма любезно и приглашены к обеду; граф просил нас быть как дома, прибавив, что он человек простой, очень уважает английскую нацию и будет рад оказать нам, [188] во время нашего пребывания в Москве, всевозможный услуги. Мы имели удовольствие обедат у него несколько раз и всегда встречади отменно вежливый прием. Граф отличается чисто русским гостеприимством и держит открытый стол; за обедом у него подаются разные сорта греческих вин, привезенных им из Архипелага. Одно блюдо, которое подавалось за его роскошным столом, было особенно вкусно и уступает только нашей лучшей дичи; это была замечательно жирная и сочная Астраханская баранина (Я видел у него во дворе много баранов с большими курдюками; они были до того ручные, что позволяли гладить себя по спине).

За обедом играла музыка, как это принято в высшем кругу. Мы заметили еще одну особенность; кроме слуг, во время обеда находилось в столовой множество челяди и приживалок, которые не прислуживали, но окружали стул хозяина дома и, казалось, были в восторге, когда он удостоивал их улыбкой или кивком головы. В числе этих приживалов был армянин, недавно приехавший с Кавказа, который, по обычаю своей страны, жил в палатке, поставленной в саду и покрытой звериными шкурами. Он ходил в длинном халате, подпоясанном кушаком, в широких шароварах и высоких сапогах; волосы были у него подрезаны по-татарски в кружок; он носил кинжал и лук, сделанный из рога буйвола, с натянутой буйволовой жилой. Армянин этот был очень предан своему хозяину и, поступив к нему добровольно, поклялся, по восточному обычаю, мстить всем врагам графа; и в знак искренности своих слов предлагал отрезать себе уши; он выражал также готовность болеть за своего господина. Он с любопытством осматривал наш костюм и с восторгом показывал знаками, насколько его одежда приличнее нашей. Он танцовал какой-то калмыцкий танец, заключавшийся в том, что он напрягал все мускулы и проделывал всевозможные телодвижения не двигаясь с места; позвав нас в сад, он с особенным удовольствием показал нам свою палатку и свое оружие, и высоко запустил несколько стрел. Мы были поражены непосредственностью этого армянина; он походил на дикаря, едва начавшего цивилизоваться.

Граф Орлов страстный любитель верховой езды и имеет, как говорят, если не самый большой, то самый прекрасный конский завод в России. Он был так любезен, что удовлетворил наше любопытство и повез нас в свой загородный дом, в пятнадцати милях от Москвы. Мы ехали в его собственной [189] карете, запряженной четверкой с двумя выносными; лошади были припряжены простыми веревками; за нами, для вящшего парада, следовала карета, запряженная шестеркою цугом. Графа сопровождало четверо гусар и его армянин, вооруженный луком и стрелами, который то и дело стрелял и размахивал руками, выражая величайший восторг; он то скакал подле кареты, то внезапно останавливался, несся во весь дух и появлялся по другую сторону экипажа.

Мы видели по пути несколько больших монастырей, обнесенных, как это здесь принято, каменными стенами и напоминавших маленькие крепостцы. Дважды переправившись через Москву реку, мы очутились наконец среди обширного ровного пространства, с великолепными пастбищами, посреди которого на холме, омываемом рекою, стоял дом графа, из окон которого открывался великолепный вид на равнину, орошаемую Москвой-рекою и обрамленную поросшими лесом холмами, по скатам которых виднелись поля и луга.

Большая часть табуна, принадлежавшего графу, паслась на лугу; у него было несколько великолепных жеребцов и свыше шестидесяти кобыл с жеребятами. Тут были представители самых отдаленных стран света: Аравии, Турции, Татарии, Персии и Англии. Арабских лошадей граф приобрел во время своего похода в Архипелаг; несколько лошадей было подарено ему Али-беем, другие были куплены или забраны у турок, граф особенно ценил четырех лошадей (двух из них мы уже видели у него в Москве) чистейшей кохланской породы, которая особенно славится в Аравии и представителей которой редко можно встретить в других странах.

Показав нам свой табун и имение, граф угостил нас роскошным обедом; его оживленная беседа придала еще более прелести его широкому гостеприимству. Вернувшись в Москву, мы отправились в небольшую деревушку, в шести милях от столицы, где строится для государыни загородный дворец Царицыно; кроме главного флигеля в лесу разбросано восемь или десять домиков в готическом стиле. Очень живописная холмистая местность поросла лесом; у подножия холма сверкает озеро.

Упомяну здесь кстати о чисто восточной щедрости, с какою граф Орлов напомнил нам впоследствии о себе. Зимою, когда мы уже были в Петербурге, лорд Герберт (Кокс сопровождал лорди Герберта в путешествии по России) получил от него [190] в подарок одного из его великолепнейших арабских жеребцов при следующем письме:

«My Lord, я заметил, что эта лошадь понравилась вам, и поэтому прошу вас принять ее. Она подарена мне Али-беем. Это настоящий арабский жеребец кохланской породы, привезенный мне в последнюю войну на русских судах из Аравии в бытность мою в Архипелаге. Искренно желаю, чтобы он пригодился вам, также как мне, и остаюсь с совершенным почтением, ваш покорный слуга, граф Алексей Орлов-Чесменский».

В бытность нашу в Москве, мы были приглашены однажды графом к обеду, — после которого он предложил нам посмотреть на кулачный бой — любимое развлечение русского народа. Мы отправились в манеж, где уже собралось к тому времени более трехсот крестьян. Они разделились на две партии; каждая выбрала себе предводителя, которые вызывали борцов и расставляли их по местам. Одновременно боролись только два человека. Они не снимали одежды, но одевали толстые кожаные рукавицы, сделанные из такой грубой кожи, что она мешала им сжать руку в кулак; они нападали совершенно иначе, нежели английские боксеры; выдвигая вперед левую ногу и весь корпус и отражая удар левой рукой, они размахивали в то же время правой рукою, стараясь ударить ею противника в лицо и в голову, но никогда не метили в грудь или в бок; по-видимому, они совершенно не умели наносить удара прямо. Если кому-либо из борцов удавалось повалить противника на землю, то он объявлялся победителем, и борьба прекращалась. В нашу бытность в Москве мы видели до двадцати кулачных боев. Некоторые из вступавших в бой были здоровенные, сильные люди, но самый способ вести бой был таков, что он не мог кончиться увечьями, как это бывает в Англии во время бокса. Обе партии видимо принимали живейшее участие в победе своего предводителя и готовы были придти ему на помощь, но как только поднимался спор или зрители разгорячались, граф тотчас примирял споривших, выступая в качестве посредника: милостивого слова или даже одного кивка головы было достаточно, чтобы успокоить споривших. Когда граф выражал желание прекратить бой, то крестьяне униженно просили его удостоить их своим присутствием еще некоторое время, и когда он изъявлял на это свое согласие, они кланялись ему в пояс и, казалось, были довольны, словно была оказана величайшая милость.

Крепостные очень любят графа, и когда он подходил к ним, то их суровые лица принимали мягкое, любящее выражение. [191]

Мы совершили очень приятную поездку в Никольское, имение графа Петра Панина, выдающегося деятеля, который отличился в последнюю войну с турками взятием Бендер и затем усмирил пугачевский бунт. Его загородный дом стоит среди леса, в шести милях от Москвы. Он хотел сначала построить большой каменный дом по плану, набросанному его женою; но когда она умерла, этот план был оставлен, и он довольствуется теперь уютным деревянным домом, стоящим на выезде из его имения, который был первоначально сооружен временно. Службы, конюшни, каретные сараи, собачьи конуры, помещения для охотников и прочей челяди тянутся в два ряда и состоят из отдельных деревянных домиков одноэтажной постройки, окрашенных в один и тот же цвет. Сад разбит в английском вкусе с хорошенькими лужайками и группами деревьев и большим прудом, обсаженным деревьями.

Нам было приятно видеть, что даже в этой отдаленной стране разбивают парки и сады в английском вкусе; здесь это весьма удобно, так как парки обширны и зелень во время короткого лета развивается роскошно.

Очень многие русские дворяне-помещики держат садовников-англичан и предоставляют им полную свободу планировать сады по их собственному вкусу. Граф большой любитель охоты и имеет огромную свору собак всевозможных пород, борзых и гончих, с которыми он охотится на волков, лосей, лисиц и медведей. У него есть прекрасные борзые русской породы, которые славятся быстротою своего бега; это лохматые собаки, ростом выше ньюфаундлендских.

Граф угостил нас великолепным обедом: мы были особенно поражены количеством и качеством фрукт, поданных на десерт: тут были ананасы, персики, абрикосы, виноград, груши, вишни, которые могут расти в этой стране только в теплицах (Со времени моего отъезда из России садоводство сделало в этой стране большие успехи. По сведениям, сообщаемым Ритчером, в окрестностях Москвы разводят в парниках много ананасов, которые продаются по рублю штука. Один датчанин, недавно вернувшийся из России, говорил мне, что он видел в имении князя Голицына виноград, зревший на воздухе).

Всего этого было в изобилии. Между прочим были поданы превосходные небольшие дыни, привезенные из Астрахани на лошадях. На обоих концах стола стояли фарфоровые вазы, в которых были посажены вишневые деревца с листьями и плодами, ветви были отягчены вишнями; присутствующее срывали их прямо [192] с дерева; это было красиво и изящно. За дессертом был подан оригинальный сорт яблок, которые разводят в окрестностях Москвы: цветом и прозрачностью он напоминает янтарь и называется здесь наливным. Яблони, приносящие эти плоды, растут на открытом воздухе, не требуя особого ухода, но будучи отсажены черенками или выращены из семян в другой местности, они вырождаются и приносят уже обыкновенный сорт яблок.

На возвратном пути из Никольского мы проехали мимо имения украинского гетмана графа Разумовского, которое походит скорее на маленький городок, нежели на загородный дом. В имении было сорок или пятьдесят домов разной величины, каменных и деревянных; некоторые были выкрашены. Граф имеет свою стражу, многочисленную челядь и большой оркестр музыкантов. Образ жизни и домашний обиход русских дворян отличаются большой роскошью и великолепием. Их дома в Москве и ее окрестностях поражают своими размерами; мне говорили, что в подмосковных имениях и под Петербургом все обставлено еще с большею роскошью, и помещики живут как владетельные князья и феодальные бароны былых времен, и пользуются почти неограниченной властью над своими крестьянами.

Я не ожидал видеть в этой северной стране что-либо в роде загородного увеселительного сада. Он находится в конце слободы, в уединенном месте, почти загородом. Мы вошли по коридору в сад, который был роскошно иллюминован. На случай холодной или дождливой погоды была выстроена ротонда с несколькими кабинетами для ужинов. Плата за вход четыре шиллинга. Владелец этого сада англичанин Маттокс. Русские так охотно посещали его сад, что он рискнул построить очень дорого стоивший ему каменный театр, за что он выхлопотал себе исключительное право на устройство спектаклей и публичных маскарадов в течение десяти лет со дня постройки театра.

Великолепнейший вид на Москву открывается с так называемых Воробьевых гор, где находятся развалины большого дворца, построенного Алоксеем Михайловичем. На обратном пути с этих гор, мы остановились в Васильевском загородном доме князя Долгорукова, который стоит на верхушке холма, у подошвы которого течет, огибая его, река Москва, которая здесь шире, чем в других местах; с холма открывается роскошный вид на обширный город; дом — обширное деревянное здание, к которому мы поднялись по трем террасам. Теперешний владелец этого дома, князь Долгорукий-Крымский, ознаменовавший себя победами над турками в Крыму и завоеванием этого полуострова. [193] В саду находится несколько моделей крепостей, которые были им осаждены и взяты, между прочим модель Керчи и Перекопа.

Осматривая дом, я невольно припомнил те превратности судьбы, которые постигли семейство Долгоруких; в особенности рассматривая портрет княгини Екатерины Долгорукой, жизнь которой, описанная г-жей Вигор (Vigor. Letters from Russia by a Lady), представляет одну из самых трогательных страниц «Русской Истории».

Несчастная княжна, разлученная с тем, кого она любила, была против воли обручена с императором Петром II. После его кончины она могла бы вступить на престол, но была арестована и провела в заточении все царствовапие императрицы Анны Иоанновны. Получив свободу с восшествием на престол Елисаветы, она вышла замуж за графа Брюсса и скончалась, не оставив потомства.

В Москве очень много церквей: не считая часовень, в ней насчитывают 484 приходских церкви, из коих 199 каменных; остальные деревянные; первые большею частью отштукатурены и выбелены, последние выкрашены в красный цвет.

Самые старинные церкви четыреугольные и пятиглавые, их купола медные, вызолоченные или покрыты оловом или же окрашены в зеленый цвет (Тут опущено подробное описание внутреннего расположения и устройства церкви).

Говоря о церквах, нельзя не упомянуть о колоколах, из коих иные поражают своей величиною. Колокол на колокольне Ивана Великого весит 3.551 пуд. В России всегда почиталось благочестивым делом пожертвовать в церковь колокол; о набожности жертвователя судили по его щедрости. Если прилагать эту мерку, то самым набожным царем в России был Борис Годунов, пожертвовавший в собор колокол весом в 288.000 пудов; его перещеголяла, однако, со временем императрица Анна Иоанновна, по повелению которой отлит колокол в 432.000 пудов, превзошедший по ведичине все существующие колокола. Он таких огромных размеров, что я не поверил бы рассказам, если бы я не видел его собственными глазами.

Так как гостиница, в которой мы остановились, находилась подле Кремлевской стены, то я часто имел случай осматривать кремлевские здания.

Старый дворец, в котором жили прежние цари, стоит в [194] конце Кремля. Часть дворца сохраняется в том виде, как он был построен при Иване Васильевиче. С течением времени к нему делались пристройки, без всякого определенного плана и в самых разнообразных архитектурных стилях: таким образом получилось здание удивительно несообразного вида.

Крыша густо усажена многочисленными позолоченными стрелами и шариками; фасад украшен гербами всех провинций, входящих в состав Российской империи. Все комнаты в этом дворце очень маленькие за исключением одной — Грановитой палаты, в которой цари давали аудиенции иностранным послам; эта палата неоднократно была описана многими английскими путешественниками, посетившими Москву до перенесения столицы в Петербург.

Этот дворец, в котором цари заседали окруженные двором со всею пышностью восточных властителей, считался русскими некогда зданием необычайной красоты, но архитектура сделали за последние годы такие огромные успехи, что самые обыкновенные дома дворян теперь несравненно красивее его, и он не годится более даже для временного пребывания монарха.

В этом дворце родился в 1672 г. Петр Великий; я об этом упоминаю не только потому, что это событие знаменательное в летописях русской истории, но и потому, что сами русские не так давно еще не знали точно, где именно родился их любимый герой. Эта честь приписывалась обыкновенно Коломне, которая называлась поэтому русским Вифлеемом; но добросовестный Миллер доказал, что Петр родился несомненно в Москве, в царском дворце.

Я был весьма огорчен тем, что мы не могли осмотреть так называемую царскую сокровищницу. Так как ее хранитель только что скончался, то дверь была опечатана, и ее нельзя было открыть до назначеяия ему преемника.

В Кремле два монастыря, один женский, а другой мужской — Чудовский. Последний известен, как место заточения Шуйского, откуда Шуйский был отправлен в Польшу (1610 г.).

Женский монастырь основан в 1393 году Евдокией, супругой великого князя Димитрия Ивановича Донского, сопричисленной к лику святых и погребенной под алтарем.

Настоятельница любезно показала нам монастырь и все заслуживающее в нем внимания, повела нас прежде всего в церковь, где находятся могилы цариц и царевн. Саркофаги походят на каменные гроба, поставленные на пол рядами; некоторые из них обнесены медною или железною решеткою, но большинство ничем [195] не ограждено. Каждая гробница покрыта черным или красным бархатным покровом, с вышитым на ней крестом и золотой или серебряной бахромой; по большим праздникам поверх этих покровов кладут другие, парчевые, расшитые жемчугом и драгоценными камнями. Настоятельница подарила мне книжечку, в которой перечислены все погребенные тут княгини. После того, как мы осмотрели могилы, богатые священнические ризы и образа, украшавшие стены, настоятельница пригласила нас в свои комнаты. Она пошла вперед; поднявшись по лестнице и войдя в переднюю, она стукнула два или три раза о пол своей палкой с ручкой из слоновой кости; тотчас запел хор из двадцати монахинь, которые пели гимны все время, пока мы тут находились, напев был довольно приятный. В соседней комнате был подан чай; стол был уставлен маринованными селедками, соленой рыбой, сыром, хлебом, маслом и печеньем: игуменья сама подносила нам шампанское и ликеры. После чая она повела нас в кельи монахинь, из коих многие были заняты вышиваньем облачения для московского архиепископа.

Монахини носят длинные черные платья и длинные черные вуали и клобуки: настоятельница была в черном шелковом платье. Монахини не едят мяса, а питаются рыбой, яйцами и овощами. В других отношениях правила этого монастыря не очень строги, и монахиням разрешается иногда посещать город.

Я уже говорил о том, какое множество в Москве церквей; в Кремле на небольшом пространстве я насчитад их восемь. Две из этих церквей, Успенский и Архангельский соборы замечательны, первый как место коронования царей, а второй как место их погребения. Оба собора построены в одном стиле; хотя архитектору приходилось сообразоваться с требованиями, предъявляемыми к церквам, тем не менее они построены довольно изящно, хотя слишком высоки по сравнению с шириной.

Г. Миллер любезно предложил сопровождать нас в Китай-город, где находится государственный архив: это огромное каменное здание с несколькими громадными сводчатами комнатами с железными полами. Этот архив, в котором хранится бесчисленное множество государственных бумаг, был сложен в ящиках и валялся, как никуда не годная вещь до тех пор, пока ныне царствующая императрица (Екатерина II) не повелела разобрать его и привести в порядок. Миллер, которому это было поручено, расположил все документы в хронологическом порядке, и их теперь можно рассмотреть без труда. Они хранятся в отдельных комнатах, в которые ведут стеклянные двери; бумаги, [196] касающиеся России, расположены по губерниям, к которым они относятся; над каждой комнатой надписано название губернии. В таком же точно порядке расположены рукописи, относящаяся к иностранным державам, все бумаги распределены по разным отделениям с соответствующими надписями: Польша, Швеция, Англия, Франция, Германия и проч. Меня интересовали главным образом бумаги, касающиеся моей родины. Самая ранняя переписка между монархами Англии и России относится к половине 15 века и возникла по поводу ходатайства английской торговой компании, поселившейся в России, о даровании ей исключительных прав для торговли в Мооковском государстве. Самый старинный из этих документов — собственноручное письмо Филиппа и Марии к Ивану Васильевичу IV, с извещением о получении письма, посланного в Англию с русским посланником Осипом Непеем и благодарностью за разрешение англичанам свободной торговли в России. В этом собрании хранится грамота, дарованная царем английским купцам, и ряд писем, полученных им от Елисаветы: большинство этих документов опубликованы в «Hackluyt's Voyages»: в одном из них, помеченном 18 мая 1570. Елисавета в самых любезных выражениях предлагала Ивану Васильевичу приют в Англии, на тот случай, если бы он был вынужден оставить Россию по причине внутренних смут. Это письмо подписано Елисаветой в присутствии членов ее тайного совета: в числе подписей я видел имена Бэкона, Лейчестера и Сесиля.

Одни историки утверждают, что Иван Васильевич питал к королеве Елисавете такое уважение, что искал даже ее руки: но Кэмден говорит, что он хотел жениться на Анне Гастингс, дочери графа Гентингдона, поэтому я полюбопытствовал познакомиться с относящейся к этому перепиской. Что касается переговоров о браке между царем и Елисаветой, то в архиве нет по этому поводу никаких документов; но я нашел некоторые любопытные подробности относительно предполагавшегося брака с лэди Гастингс.

Первая мысль об этом браке была подана доктором Робертом Джакобом, который был прислан Елисаветой, по просьбе царя, в Москву. Джакоб, зная о желании царя вступить в брак с какой-нибуд иноземной принцессой, стал превозносить красоту и совершенства лэди Анны Гастингс, которую он называл племянницей королевы и дочерью владетельного принца, и съумел внушить царю страстное желание домогаться ее руки, несмотря на то, что он только что вступил в пятый брак с Марией Нагой. Царь, воспламенившись его рассказами, отправил в Англию [197] важного боярина, Григория Писемского, просить руки Анны Гастингс. Согласно данным ему инструкциям, он должен был вслед за аудиенцией у королевы добиться свидания с принцессой, просить ея портрета и собрать сведения относительно ее общественного и семейного положения; ему было поручено просить о том, чтобы вместе с ним был послан в Москву посол, уполномоченный заключить брачный договор. Если бы на сделанное предложение возражали, что Иван женат, то послу велено было ответить, что так как царь женат на подданной, то он волен развестись с нею; а если бы ему задали вопрос, как будут обеспечены дети лэди Гастингс, то он должен был ответить, что престол наследует Феодор, но что ее дети будут щедро одарены.

Получив эти инструкции, Писемский отправился в Лондон, получил аудиенцию у Елисаветы, видел Анну Гастингс, которая только что оправилась от оспы, достал ее портрет и возвратился в Москву в 1583 г. в сопровождении английского посланника, Джерома Боуеса. Последний, человек очень своенравный, на первой же аудиенции прогневил царя несдержанностью своих речей и тем обстоятельством, что он не был уполномочен заключить брачный договор, а мог только выслушать предложение царя и передать его королеве. Царь, не привыкший к проволочкам, заявил, «что ничто не может помешать ему взять в жены кого-либо из подданных ее величества, что он снова отправит в Англию посла с поручением привести ему оттуда жену, присовокупив, что если ее величество после вторичного посольства не пришлет ему такую жену, как он хочет, то он сам поедет в Англию, возьмет с собой казну и женится там на ком-нибудь». Боуес, действуя, вероятно, согласно данным ему инструкциям, всячески старался расстроить брак с Анной Гастингс: он не только не отозвался об ней в благоприятном смысле, но говорил об ней совершенно равнодушно и отрицал ее родство с королевой, сказав, довольно пренебрежительно, что «таких племянниц у королевы много». На том дело кончилось; с смертью царя, скончавшегося в следующем году, все переговоры были прерваны.

Из документов, хранящихся в этом архиве, видно, что переписка между английским и русским дворами, начавшаяся при Иване IV, не прекратилась с его кончиною. Дружба, возникшая между обоими дворами, оказалась столь прочной, что Карл I послал Михаилу Феодоровичу отряд войска под командою полковника Сандерсона, в помощь против польского короля Владислава; а Алексей Михайлович снабдил Карла в то время, как он очень нуждался, деньгами и зерном. Последнее письмо нашего [198] несчастного короля к Алексею Михайловичу, помеченное 1 июня 1648 г., было написано на острове Вайте из Carisbrook castl'я, где Карл содержался в тюрьме. Я видел также письмо Карла II к царю от 16 сентября 1649 г., коим он сообщал о казни своего отца: оно было привезено в Москву лордом Кюлпеппером.

Во время правления Кромвеля, Алексей Михайлович поддерживал все время переписку с изгнанным из Англии Карлом II. Он говорил, что монархи должны были стать на защиту Карла I и не поощрять подданных к мятежу против короля, поддерживая узурпатора. Руководствуясь этими принципами, он отказывался на некоторое время (Я говорю «некоторое время», ибо хотя в московском архив нет, насколько я помню, ни одной депеши от Кромвеля к царю, но не подлежит сомнению, что впоследствии Алексей Михайлович вел переписку с ним и даже изъявил однажды согласие принять его послов в Москве) от всяких сношений с Кромвелем; в этом архиве нет ни одного письма, которое бы свидетельствовало о переписке Кромвеля с царем.

С реставрацией Карла II восстановились дружеские отношения между обоими дворами; и так как июсле этого число депеш, полученных из Англии, было так велико, что понадобилось бы несколько дней на то, чтобы внимательно изучить их, то я не имел возможности удовлетворить своего любопытства. В этих бумагах заключаются все трактаты, договоры, вся дипломатическая и торговая переписка, происходившая между Англией и Россией; если бы они были опубликованы в хронологическом порядке с соответствующими историческими примечаниями, то это был бы весьма любопытный материал к истории сношений этих двух стран.

Я едва успел бегло осмотреть многочисленные государственные акты, относящееся к другим европейским державам: хранитель архива обратил мне внимание на один документа величайшей важности для истории России; а именно на знаменитое письмо германского императора Максимилиана I к Василию Иоанновичу, писанное на немецком языке, коим он подтверждал заключение договора против польского короля Сигизмунда.

Это письмо, помеченное 4 августа 1514 г.. к которому приложена печать золотой буллы, замечательно тем, что Максимилиан титулует в нем Василия императором и самодержцем всей России. Этот документ, найденный бароном Шафировом в архиве в начале нынешнего столетия, подал Петру I впервые мысль принять императорский титул, что повело к бесчисленным [199] переговорам; впоследствии ученые долго спорили о том, как изменялся титул, который носили русские монархи. В древние времена они носили титул великих князей; Василий Иоаннович первый принял титул царя, что на славянском языке означаете король; а Петр Великий принял титул повелителя или императора. Иностранные дворы в своей переписке с московским двором давали русским монархам без разбора титул великого князя, царя и императора. Что касается Англии, то Ченслер, описывая свое путешествие в Россию, называет Ивана Васильевичи самодержцем и императором всея России; этот титул давался ему в английских депешах в царствование Елисаветы и Анны. Надобно, однако, заметить, что европейские державы, давая московскому царю императорский титул, отнюдь не понимали его в том смысле, какой придавали ему по отношению к императору германскому; они давали ему этот титул как азиатскому властителю, подобно тому, как мы говорим: китайский или японский император. Поэтому, когда Петр I задумал принять императорский титул, то ему легко было доказать, что европейские державы давали этот титул его предшественникам, но когда он захотел толковать его в европейском смысле, то это было сочтено за новшество и повлекло за собою такие продолжительные переговоры, каких было бы достаточно для проведения самого важнейшего государственного дела. После многих проволочек и возражений великие державы согласились, наконец, в 1722 г. титуловать русского монарха императором, не считая это нарушением прерогатив прочих коронованных особ Европы.

Многие авторы писали ошибочно, что английский посланник, лорд Витворт, вскоре после Полтавской битвы, обращаясь к Петру Великому, дал ему, по повелению королевы Анны, титул императора в европейском смысле этого слова. Нижеследующее извлечение из депеши лорда Картерета к сэру Шаубу, английскому посланнику в Париже, служит опровержением этого, и я привожу его здесь, так как оно может пролить на этот вопрос некоторый свет. Соединенные штаты Америки и король прусский признали, в 1711 г., за Петром право на императорский титул, но Лондонский и Парижский дворы не изъявили на это своего согласия. Во время происходивших по этому поводу переговоров статс-секретарь лорд Картерет обменялся несколькими депешами с английскими посланниками в Париже, кардиналом Дюбуа и сэром Шаубом.

«Кардинал», пишет лорд Картерет в одной из своих депеш к сэру Шаубу, от 2 января 1721 г., «полагает, что [200] царя можно было бы титуловать императором, не нарушая этим прерогатив прочих держав».

«Король (Георг I) нашел, что кардинал ответил очень умно на требование, предъявленное царскими послами относительно императорского титула. Мы будем действовать в этом случае в полном согласии с его высокопреосвященством, а чтобы дать ему те разъяснения, какие ему желательно получить относительно переговоров, происходивших между великобританским правительством и царем по поводу титула, то я посылаю вам выписку из архивных документов, которую прошу сообщить ему. Московские послы не правы, утверждая, что этот титул дан царю как удовлетворение в деле Матвеева. Совершенно достоверно, что в то время не было сделано в этом отношении никакой перемены.

(Выписка): «Стиль, которым короли Великобритании писали московским царям, был исследован вплоть до царствования королевы Елисаветы. Оказывается, что эти письма писались всегда на английском языке и что эта королева в 1559 г. титуловала царя emperor (император) и highness (величество).

« 1616 г. Король Иаков I писал emperor и majesty (величество)

« 1633 г. Король Карл I

« 1666 г. Король Карл II

« 1687 г. Иаков II и Вильгельм III писали emperor

« 1639/90 г. и imperial majesty (императорское величество)

« 1707 г. Королева Анна писала до 1707 г. emperor и imperial majesty, а с этого года начала писать commander etc. и т. д. и czaric majesty (царское величество)

« 1708 г. В 1708 г., 19 июля и 19 сентября, commander и imperial majesty (императорское величество), а 9 ноября того же года emperor и imperial majesty. В 1709, 1710, 1711 г. — emperor и imperial majesty.

« 1712, 1713, 1714 гг., — emperor и czarcan, czarish и imperial majesty, то и другое и нередко czarish и imperial majesty (царское и императорское величество) в одном и том же письме.

« 1714 г., 27 сентября, в письме, извещавшем о восшествии короля на престол, было написано emperor и your majesty (император и ваше величество), а в нескольких последующих письмах czarish или imperial majesty (ваше величество). [201]

Вот полный титул:

То the most high, most potent, and most illustrions, our most dear brother, the great lord czar, and great-duke, Peter Alexejewitz, of all the Greater, Lesser, and white Russia, Self-Upholder of Muscovia, Kiovia. Ulodomiria, Novogardia, czar of Cazan, czar of Astrachan, czar of Siberia, lord of Plexoe, and great-duke of Smolensks, Tueria, Ugoria, Permia, Viatkya, Bolgaria, and others, lord and great-duke of Novogardia, and of the Lower Countries of Czernegorsky, Resansky, Rostovesky, Ierolsave, Beloozersky, Udorsky, Obdorski, Condinski, and emperor of all the Northern Coasts, lord of the Lands of Iversky, Cartilinsky, and Gruzensky, czar of the Lands of Caberdinsky, and duke ot the Mountains, and of many other Dominions and Countries, East, West, and North, from Father, and from Grandfather, Heir, Lord and Conqueror.

Лорд Картерет, в письме к кардиналу Дюбуа, пишет: Король легко придет к соглашению с его христианнейшим величеством, чтобы сделать все, что ваше высокопреосвященство сочтете нужным относительно нового титула, на котором настаивает царь, чтобы действовать вполне согласно, дабы подать этому монарху надежду, что его желание будет исполнено, и тем снискать его расположение и получить возможность извлечь пользу из его честолюбия. Января 30-го, 1721 г.

В депеше к сэру Шаубу Картерет сообщает: Здесь обыкновенно принято писать московским царям на веленевой, раскрашенной и золотообрезной бумаге, на каковых пишут императорам Феца и Марокко и некоторым другим неевропейским государям, которые в виду этого обычая также имели бы основание настаивать на императорском титуле. Никто не хотел отступать от установившегося обычая, хотя московиты усиленно о том хлопотали во время посольства лорда Витворта в Москву. Посланник все время уклонялся от ответа и не хотел брать на себя сделать это предложение. Он сказал им, что без труда может дать этот титул в том виде, как он существует; но не советовал им возбуждать этого вопроса и пытаться выяснить слишком подробно, в каком именно смысле будет дан этот титул. Московиты примирились в то время с этим. Когда на лорда Витворта и на адмирала Норриса было возложено поручение к царю в Амстердам, то им были даны секретные вверительные грамоты, в которых царь титуловался просто votre majeste (ваше величество); русские министры выразили вначале по этому поводу некоторое недоумение, но не настаивали на этом. (Эти выписки сделаны из государственных бумаг сэра Шауба, [202] хранящихся в редкой и обширной коллекции графа Гардвига, который известен как человек просвещенный, готовый поделиться своими сведениями).

В (московском) архиве хранится тринадцать томов дневников, заметок и других собственноручных рукописей Петра Великого; эти бумаги евидетельсгвуют о неусыпной заботливости, с какою этот великий монарх записывал самые мелочные обстоятельства, кои могли быть ему полезны при осуществлении его обширных планов, направленных к цивилизации страны и расширению ее границ.

Недавно Миллер опубликовал несколько писем и документов, которые значительно освещают деяния этого монарха и служат поразительным доказательством его настойчивости и упорства.

(Продолжение следует).

Текст воспроизведен по изданию: По России и Польше в исходе XVIII-го века. Путевые впечатления англичанина. 1779-1785 г.г. // Русская старина, № 10. 1907

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.