Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ТЕРЮШЕВСКИЙ БУНТ

III.

Преосвященный Димитрий не терял времени. Он сообщил в Нижегородскую губернскую канцелярию другую промеморию, но только более обстоятельную, чем первую. «Прошедшего мая 24 из духовной нашей консистории да сего июня 1 дней, 1743 года, пишет владыка, от нашего смирения посланными в оную канцелярию промемориями благопочтенно требовано о взятью в тое канцелярию Нижегородского уезда, Терюшевской волости некрещенных под именем Мордвы имеющихся, и о распросе, и о исследовании кем надлежит о воровском многолюдном их собрании и разбойническом на обоз мой нападении, и умысле к смертному убивству меня и служителей моих, и о учинении за то им самим и продчим им поноровщикам и потачикам, по их при следствии показательствам, достойного по силе указов наказания и о прочем, как в тех промемориях вставлено; а сего-ж июня 2 и 3 дне по некоторым известиям оказалось, что оные-ж Терюшевской волости некрещеные, по замерзелому своему варварскому обычаю и злому умыслу, хвалятся в той волости церкви святые сжечь, а священно церковно-служителей бить до смерти, которое их злое намерение открылось по сему, что мая 19 дня, собрався многолюдно, вооруженною ж рукою, те некрещенные приезжали в село Богоявленское, чтоб захватя убить до смерти того села священника Козьму Алексеева, чего для приступали к дому его и у хором окна выбили, да на Сарлейском мордовском кладбище таковые же некрещенные, многодюдным же собранием [305] быв на обыкновенном своем приносимых скверных жертв бесовском игралище, едучи тем селом мимо Святой Церкви из священнического дому, о вышеписанном своем злом умысле, браня того села священника матерно, произносили похвальные речи, а продчие при том селе некрещеные ж жительствующие так озлобилися и воссвирепели, что и в воскресные и в праздничные дни, во время божественной литургии, ходя мимо Церкви Божией, на поругание христианского закона и на соблазн простого народа: мужеск пол чинят бесовские игралища, в пузыри и смычи, скачкою и пляскою, а женск пол, сходясь близ той церкви на ключ, яко бы для мытья платья, всякое ж бесчиние чинят и хвалятся ж священников и церковников до смерти побити, которого их воровского злодейства убоявшиеся священники и церковники из домов своих бегают и кроются в других местах, что и подлинно может сие учинится, понеже меня смертно уготовлялись убить, а над священниками легко им все сделать. Того ради, сожалея невинных кровопролития, говорил я, тоя волости управителю, князю Мельхиседеку Баратаеву, чтоб он тех некрещенцев, по должности звания своего, от таких богопротивных и Церкви Святой, и народу христианскому, вредительных злодейских поступков отвратил и смирил, как ретулы велят, чтоб они, злодеи, как Церквам Святым, так и священникам, и церковникам никакой обиды не делали, а буде, паче чаяния, что учинят, то взыщется на нем управителе, о чем где надлежит и представлено от нас имеет быть, в том он Баратаев принадлежащего ответа и достойного штрафа после указов не избегнет; но тот Баратаев при многих случившихся достоверных свидетелях объявил мне, что и его де Баратаева некрещеные убить до смерти хвалятся, и которого де он от них и опасен, и затем к смирению их якоб никакой над ними силы не имеет и смирить их не может, и намерен де, оставя оную волость, из села Терюшева с женою и с детьми выехать вон, о чем де от него Баратаева на таких злодеев в оной губернской канцелярии и явочное челобитье подано. А к нашему смирению подаст впредь о том же прошение и по вышепоказанным об оных некрещеных достоверным известиям во учиненных и чинимых ими Святой Церкви и священному чину и церковному причету тяжких обидах и богомерзских поступках и о [306] злом их умысле по учинению же ими впредь Церквам Святым конечного разорения, а священноцерковно-служителям смертного убивства, крайне соболезновав пастырски сообщая, сим оной губернской канцелярии для искоренения вышеписанного от некрещеных злодейства и к отвращению от начинания их злого умысла, в защищение-ж Православно-Российския Церкви и ее пастырей и пасомых стада Христова паки благочестно и всепокорно требую, дабы указом Ее Императорского Величества повелено было в показанную волость послать доброго обер-офицера с довольною партиею, при котором быть и вышепоказанному управителю князю Баратаеву с подчиненными, тоя волости всех некрещенных собрав, и выбранным из них сотникам, и пятидесятникам, и десятникам, и продчим их выборным и старостам, которые над ними, яко начальники, всегдашнюю команду имеют и наряды и продчия по указам отправления чинят, из тех некрещенцов как прежде учиненному их воровскому собранию и на обоз мой разбойническому нападению, и к злому умыслу о смертном убивстве главных начинателей несогласников, так и тех, кои приезжали в село Богоявленское для смертного ж убивства священника и приступали к его дому разбойнически, и кои, быв на сарлейском, мордовском кладбище, ехав мимо церкви из священнического дому, произносили похвальные речи к смертному жь священника убивству; а из Сарлейских некрещенных же жителей мужеска пола тех, кои, во время божественные литургии мимо церкви Божия ходя, бесовские чинили игралища, а женск пол на ключ сходясь, якоб для мытья платья, чинили и бесчиние, а в однолично всех тех, кои хвалились же и хвалятся церкви святые сжечь, а священников, причетников церковных побить до смерти, отыскав между собою, добровольно объявили, и тех всех злодеев забрав, в оную губернскую канцелярию о вышеписанном, о всем немедленное кем надлежит следствие произвесть и достойное им решение учинить: а продчих всех же некрещенцов, сказав им впредь, в осторожность к пресечению от таковых и продчих их тому подобных злодейских поступков, указное запрещение, с принадлежащим страхом и письменным по их вере обязательством, и из тех сел и от продчих христианских жилищ, где оные имеются, по имянному блаженныя и вечно достойныя памяти Благочестивейшия [307] Государыни Императрицы Анны Ивановны указу сентября 11 дня 1740 года, состоявшемуся по силе 6-го пункта, с которого в нижегородскую губернскую канцелярию, в том же году, при посланной из духовной нашей консистории промемории сообщена копия, перевесть для жительства в отдаленные от церквей святых и от продчих крещеных народов жительств в другие их некрещенцев жилища, а кладбища их близ святых церквей и сел обретающиеся все раззоряя зжечь.

«Понеже по силе указа Ее Императорскзго Величества из святейшего правительствующего Синода и правительствующего Сената определения января 31 дня сего 1843 г, повелено и татарские мечети повсюду сломать, с которого указа в оную губернскую канцелярию промемория, из которой февраля 25 дня сообщена копия жь, а иметь им некрещеным таковые для погребения мертвых тел кладбища близ своих жилищ, а от сел и продчих христианских деревень в крайнем отдалении, токмо в приношении идольских скверных жертв и бесовских игралищ накрепко запретить, чтобы впредь церкви святой и священному чину обиды, а народу христианскому соблазна от них таковыми скверными требищами и бесовскими игралищами происходить не могло, и нижегородская губернская канцелярия о вышетребуемом да благоволит учинить по Ее Императорского Величества указу».

Вследствие этой промемории десять человек Мордвин были взяты и «в присутствии господ судящих были распрашиваемы». Они показали почти однообразно, что на обоз архиерея нападать и не думали, а прибежали тушить свои кладбища. Особенно характерно показание Мордвина деревни Малого Сескина, Сеся Петрова, который сказал: «что он-де, Сеся, оного маия 18 дня, с придворным Есмукою Надеевым из домов своих, седь на лошади, побежали к селу Сарлею и доехав до того села увидели, что мордовское их кладбище горит и при том много их Мордвы с ружьями и рогатинами; то он Сеся на том их кладбище загоревшиеся построенные деревянные обрубы стал раскидывать, чтобы не горели, и утуша тот пожар, по отсылке оной терюшевской волости управителем, он Сеся и продчие с того кладбища ушли в дома свои; а на его преосвященство он Сеся не нападал, и чтоб его с подчиненными убить до смерти, утешения у него не было, и не кричал, и к церкви приступя, чтоб ее зжечь, не [308] похвалялся; первой собравшияся из жилищей близ села Сарлей, деревни Большого Сескина, Мордва привозный Несмеян Васильев с продчими, понеже они, видя оной пожар, собрались и побежали перво их.

«Он Сеся и Надеев из своей деревни побежали на оной пожар, на повестке из оной деревни Большого Сескина; понеже означенной Мордвин Несмеян Васильев, прибежав в их деревню, закричав, объявил, чтобы бежали на кладбище их, кое де зажжено. В оном их собрании была Мордва из четырех деревень: из деревни Малого Сескина, Дружинка Мясников, Ишта Ортин, Тамодей Захаров, Сеска Китаев, Есмук Надеев, да деревни Большого Сескина, из деревни Татарского и из села Успенского, а кто именно и сколько человек, и кто в том собрании главными были возмутителями, предводителями и к тому жь нагие шли, не видал, он Сеся с продчею Мордвою верует и молится по своему обыкновению на небо, и из них имеются попы, у всей волости четыре человека, а именно: в деревне Березниках Петруня Танзаров, в деревне Инютине Сустат Павлов, в деревне Малом Сескине Нардян Кажаев, да привозный Мазоват Нарушев; а кладбище их имеется у всей волости одно близ показанного села Сарлей, на котором умерших Мордву они погребают и чинят моление, поставляя пойло и хлеб, а по христианскому закону, он Сеся, креститься не хочет; кроме онаго, он Сеся, ни с кем на воровствах, разбоях не бывал и смертных убийств не чинивал, и воровских людей нигде не знает.

«В сем расспросе сказал он сущую правду, а буде можно и за то повинен смертной казни».

Об этом обстоятельстве князь Баратаев тотчас же дал знать царевичу. Он писал: «по промемории преосвященного в вотчину были присланы сержанты со многими солдатами и меня и десять человек Мордвы Терюшевской волости взяли допрашивать, а по допросам оной Мордве никакого решения не учинено и содержится она под караулом. Потом тако жь и другую Мордву побрали в оную губернскую канцелярию многое число, близко двух сот человек, и содержатся под караулом же. Никакого решения по этому делу не учиняется. Мордва совсем разорилась и домов лишилась». Затем управляющий в виду того, чтобы не разорилась и вся Терюшевская волость, [309] просил от царевича указа, как поступать, тем более, что «прошения от нас в губернской канцелярии никакого не принимают и морят оную Мордву под караулом: будто из Сената ожидают какого-то указа». В следующем письме от 19 июня управляющий снова жалуется на супер-интенданта, Ивана Магницкого, который при оном епископе был в селе Сарлей. Он, Магницкий, «многих Мордовок побил и венцы с них (головные украшения с золотыми и серебряными из монет привесками) обирал. Этот Магницкий и ныне, наезжая по следствию в Терюшевскую волость, творит великое возмущение и разорение».

23 июня управляющий опять пишет царевичу: «Я уведомился, что преосвященнейший епископ Димитрий уже чрез неволю Мордву восемь человек и других также крестить желает, от чего Мордва в Терюшевской волости, от нежелания приидти к крещению в православную веру, покиня свои домы, бегут и работы никакой не работают и впредь за таковым им, Морве, препятствием, как будет правеж подушных денег, Его Высочества оброку было бы на ком взыскивать. До сего жь июня 20 дня, в указе Ее Императорского Величества, каков прислан из Нижегородской губернской канцелярии ко мне нижайшему, в котором написано по определению де в Нижегородской губернской канцелярии прислан нарочно по инструкции солдата, которому велено по приезде, в Терюшевской волости с ругателей и злодеев, хвалющихся на пожжение святых Божиих церквей и на смертное убийство священников, и сопротивников, которые учинили противности преосвященному Димитрию, епископу Нижегородскому и Алатырскому, Мордвы взыскать вместо взятого с оной волости рекрутский новый набор, наряду сего 1743 года, что с двух сот двадцати душ по человеку рекрута, деревни Кисюнихи Мордвина Кручинку Видманова, который по желанию своему крестился, взыскать вместо его другого, в службу годного, в указную меру и лета, по приезде такого жь и числа, не приемля ни от кого никаких отговорок, и паче чаяния тако были многие из Терюшевской волости мордовские детя в рекруты отданы; да будут, на оное смотря, своевольно крестится при полках де по вышенаписанному присылаться станут же, то все, конечно, вотчине будет не без пущего раззорения, с которого указу при сем доношении прилагается копия и о сем, [310] что домовая канцелярия учинит, с которого указу, о том буду ожидать резолюции; тако ж прислать хочет, он, епископ, игумна да солдатов, ради крещения оной Мордвы, со сто человек, и о том как соблаговоление ваше будет, изволите писать немедленно».

Главная Московская контора царевича наконец прислала 5 июля указ, в котором приказывала управляющему просить его высокопреосвященство, а также и губернатора, светлейшего Даниила Андреевича, о свободе Мордвы для нынешней летней поры, и как можно стараться, чтоб оные были освобождены. Далее уведомлялось, что его высочество царевич через неделю сам будет в Москву, и тогда доношение будет представлено, и что от царевича приказано будет, то немедленно и пришлется.

ІV.

Еще не получив этого указа, управляющий опять доносит в ту же Московскую контору, что «сего 1 июля 1743 года присланы в Терюшевскую волость от преосвященного епископа Димитрия два игумена из города Алатыря: новокрещенных дел управитель Неофит Духовской, да Лысковского Казанского монастыря Авраамий с служители, и, по требованию от его преосвященства, губернской канцелярией для вспоможения при том действии и для охранения их прислан капитан, Лазарь Шмаков, с командою, которые, по приезде своем, требовали промеморию от меня, чтобы дать им подъячего одного человека, да рассыльщиков потребное число, по которой их промемории для вспоможения по требованию, подъячий один человек да рассылыцик; и ежели еще потребуете в той волости, что ему для вспоможения надлежит, не воспрещено. Но токмо уведав, той Терюшевской волости Мордва из всех сел и деревень, оставя домы свои и пожитки и всякое движимое и недвижимое имение без охранения, с женами своими и детьми, от престарелого до сущего младенца, бежали в леса и разные места, от чего пришли в немалое разорение; а оные игумены, и с определенною капитан командою поехал в Терюшевскую волость и оставшихся престарелых и хворых неволею крестил, и оставляют в домах их по прежнему, а не по силе состоявшихся указов, без всякого рассуждения и [311] резону, от чего ими к предбудущему 1744 году, паровая земля оставлена не пахана, а уже время той пашни проходит, а именно: приспевший ржаной хлеб оставили не жатой и еровой не пожнут, и в лесах укрываться будут, то всемерно придут во всеконечное разорение и нищету, и подушных, его высочества денег оброчных взыскать будет не на ком. Того ради намерение имею, ту волость оставя, ехать к его высочеству государю царевичу для того, что много уже о сем действии в домовую канцелярию писано, а никакого известия не получили, да с оной же Мордвы велено мне по силе присланного из Нижегородской губернской канцелярии указа: за отданные в Терюшевской волости разных сел и деревень Мордву пять человек, которые в прошедшем июне месяце восприяли христианскую веру, взыскать той волости с Мордвы в замену их пять же человек, а оные новокрещенные отпущены в домы свои по прежнему, в чем меня весьма принуждают третьим указом, чтобы мне вместо оных в замену годных прислать других из Мордвы, помянутое число пять человек, а ежели мною не отысканы и отданы будут, то де взят буду я в оную губернскую канцелярию; доношением своим против присланных указов ответствовал, что за нынешним летним временем и за укрывательством Мордвы, в замену новокрещенных взыскать невозможно и к крещению, кроме зимнего времени, привести никакими мерами невозможно; с которых присланных указов и поданного от меня в Нижегородскую губернскую канцелярию доношения и в домовую ею высочества канцелярию при сем домашнем доношении послана копия. Однакож моим ответам ни в чем не верят и ни во что вменяют, от чего и паки ожидают крепчайшего понуждения и присылки многой команды, а уже от сих, не токмо Мордве, но и крестьянам чинятся немалые убытки от требования их караулов и хлеба, и всяких припасов; от чего чинят во всяком крестьянском летнем времени при уготовлении великую остановку; и сим доношением прошу, чтобы повелено было в Правительствующем Сенате о вышеписанном просить обстоятельно, чтобы вотчине его высочества не придти во всеконечное разорение и требовать, по силе указов, своевольного оной Мордве крещения, а не из-под неволи; о чем буду ожидать указа, а ежели указа в скорости в присылке будет не прислано, то всемерно все избегнут и [312] придут во всеконечное разорение и нищету, и чтоб о вышеписанном в домовой его высочества канцелярии известно было, и против сего доношения в Правительствующем Сенате прошение подано было без всякого замедления и требовано резолюции».

Кроме того, управляющий царевича князь Баратаев подал в Нижегородскую губернскую канцелярию доношение, в котором пишет, что «для крещения и обучения Закону Божию в Терюшевскую волость присланы два человека игуменов: управитель новокрещенных дел Неофит Духовский, да Лысковского Казанского монастыря Авраамий со служителями. И требовано де промемориею от губернской канцелярии, чтоб оным игуменам, для вспоможения при том действии и для охранения их от нападения воровских людей, определить обер-офицера с конвоем потребного числа. И по определению Нижегородской губернской канцелярии послан капитан Лазарь Шмаков; и чтобы мне при показанном увещании и при самовольном оных Мордвы крещении быть самому и вспоможение чинить. И сего июля 1 дня 1743 года вышеобъявленные игумены, також и присланной капитан с командою в Терюшевскую волость для обращенья и крещения крестившейся Мордвы жен их и детей, також и других Мордовов приехали; то по повелению из оных же крестившихся, которые с означенным капитаном присланы из дороги, в домы свои ходили, а имянно: деревни Мокроши Марко Пиюков. И ныне не токмо оных новокрещенных жены их и дети, но всей Терюшевской волости Мордва, увидав с женами и детьми, оставя домы свои и всякие домовые пожитки и скотину, взяв лошадей, а другие и пешие, разбегались по лесам; из которых не крестившихся Мордвы мужеска и женска пола и от престарелых и от совершенного возраста и сущего младенца ни единого в доме не осталось человека, о которых их побеге разных сел и деревень открытые им в Терюшеве в приказной избе поданы изветы; о чем и присланным игумнам объявлено, которые для достодолжного уверения в разные села и деревни ездили с данными от меня для обережи служители; и из них ни единого человека получить не могли; но токмо в Малом Сескине одну престарелую и слепую Мордовку, да хворова детину получили, которые по их желанию крещены; да в той же деревне нашедшаяся Мордовка, престарелая-ж и ко крещению не пожелала,— и оставлены [313] оные в домах своих по-прежнему. А ежели-б вышеупомянутые игумены и определенной из губернской канцелярии капитан с командою были присланы, то бы всемерно помощию Всемогущего Бога принявших православную христианскую веру новокрещенных жены и дети тихостию сысканы и по увещанию присланы были в Нижний к его преосвященству без удержания, о чем к его высокопреосвященству писано и о крестившихся, ежели будут освобождены, то великий разврат учинять и другим креститься воспретят, которые от христианской веры и отрицаются, и ни во что вменяют, а ныне ни коими мерами сыскать и привести невозможно, понеже летнее время. И отчего весьма опасно, чтоб ездя по местам сыскивать, понеже от таковых приимешь напрасную смерть безвременно, не токмо в лесах сыскивать, но и в доме жить великое от них, иноверцев, опасение и страх имеешь, о чем и присланным игумнам объявлял. И паче чаяния, ежели случится оным игумнам и присланному капитану с командою какой от некрещеной Мордвы вред, то бы мне чего в вину не причлось и на мне не взыскалось. А ежели б обождать зимнего времени, то всемерно можно будет всех привести к христианской вере, и никто не может нигде скрыться. И ежели долговременно оные игумны и капитан с командою пробудут, то всемерно оные Мордва придут во всеконечное раззорение и нищету, для того, что от укрывательства их насеянный ими хлеб весь пропадет, не сжатый к тому ж; и впредь ничего не посеют, понеже и пашни никто не пашет и Ее Императорского Величества подушных денег и его высочества оброк взыскивать впредь будет за объявленным всеконечным раззорением не на кем. А о сыске оных иноверцев и о крещении их ни какими мерами вспомогать не могу; о том и его преосвященству в докладе донесено, о чем от его преосвященства и промеморию в губернскую канцелярию писано; что, оставя означенную волость, в Москву отъеду. И чтобы Нижегородская губернская канцелярия о вспоможении для сыску оных некрестившейся Мордвы и для обращения в православную христианскую веру от меня не требовали, а требовали бы на определенном от вотчинных дел стряпчем Иване Швецове и на выборном в каждом селе и деревне бурмистрах; понеже приехал я для взыскания Ее Императорского [314] Величества подушных и его высочества оброчных денег, а не для ответов градских приключившихся дел».

Ревностное обращение преосвященным Димитрием в христианскую веру до того довело Мордву, что она чрез своих выборных от Терюшевской волости всех сел и деревень подала своему царевичу слезное прошение, в котором, по пунктам разбирая действия преосвященного, писала следующее: «1) Преосвященный епископ Димитрий Нижегородский и Алатырский забрал Терюшевской волости Мордву несколько человек, и держаны были в тюрьмах, в каменном остроге и у преосвященного в семинарии, и в других местах. И держав оных, Мордву, крестили из под неволи, а они, Мордва, христианской веры принять не желают. 2) А сего июля 1 числа 743 года присланы в Терюшевскую волость от преосвященного два игумена, и по требованию его преосвященства из Нижегородской губернской канцелярии для вспоможения при оных игуменах — капитан Лазарь Шмаков с командою и Терюшевской волости Мордву крестят неволею. 3) И уведав Мордва, что из под неволи крещение изо всех сел и деревень, оставя домы свои и с пожитками, всякое движимое имение и недвижимое, без охранения, с женами своими и детьми от престарелого и до сущего младенца бежаша, и ни единого ныне в домах Терюшевской волости не находится. А по указу велено иноверцев в христианскую веру обращать: ежели которые из них святого крещения воспринять не желают, таковым отнюдь принуждения ко крещению не чинить и им за то ничем не угрожать. А оные посланные от преосвященного игумены крестят нас нижайших из под неволи, в противность указов, от которого невольного крещения Мордва в домы свои явиться не могут, ибо оные креститься не хотят. Из чего все имеем раззориться и без хлеба остаться, а который ныне хлеб приспел в жнитву, весь пропасть можете, ибо убрать будет некому, тако-ж в сентябре месяце подушные деньги и оброк вашего высочества взыскать будет не на ком. Милостивейший государь царевич! Просим ваше высочество, чтобы о невольном крещении, по силе указа, просить, где надлежит; а желающих, буде которые сами пожелают, с теми чинено б было по указу; или б повелено было нас, нижайших, отпустить в Санктпетербург для челобитья о том в правительствующий сенат и дать из дома вашего высочества канцелярии пашпорт». [315]

На это прошение царевич 19 июля прислал управляющему князю Баратаеву указ, в котором, изложив первоначально сущность мордовской жалобы, между прочим писал, что «ныне же по их мордовскому челобитью посланы от нас партикулярные просительные письма к преосвященному Димитрию и губернатору князю Данилу Андреевичу к тебе для подания, а в какой силе, о том с тех писем послана тебе точная копия. И о чем, и что по тем письмам и какое воспоследует определение, о тех обстоятельствах как преосвященному, так и губернатору подавать челобитные или доношения и с показанием настоящего дела писать указ в немедленном времени, дабы в продолжении не воспоследовало означенной Мордве конечного раззорения. А ежели паче чаяния оные, преосвященный епископ и губернатор, невольного и в нынешнее работное время крещения не отменят, и те игумены и капитан с командой из волости не выедут, о том немедленно прислать тебе указ для того, что уже неминуемо будем бить челом здесь, в Москве, в сенатской конторе или в Санкт-Петербурге, в правительствующем сенате. Однако-ж тебе прежде в Нижнем покорно просить преосвященного и губернатора, что о том учинено было в губернской канцелярии, не допуская до челобитья, понеже в продолжительном времени разоряться будут».

В августе месяце управляющий посылает царевичу объяснительное доношение, в котором, подробно излагая историю Терюшевского дела и настоящее печальное положение Мордвы и крестьян, предлагаете с своей стороны меры, какие, по его мнению, необходимы для восстановления прежнего порядка вещей. При этом старается доказать и свое участие в подавлении беспорядков, в чем преосвященный Димитрий и губернатор, вероятно, обвиняли его пред царевичем и даже, как мы увидим далее, заарестовали его.

Князь Баратаев писал, что «мая 18 дня на преосвященного Димитрия Мордва всех сел и деревень Терюшевской волости с оружием нападение учинили за пожег кладбищ их бусурманских», находящихся «близь церкви села Успенского, и оного преосвященного и при нем людей едва смертно не побили, а святую церковь сожечь хвалились». Уведомленный об этом, он тотчас же отправился на место происшествия, приглашая Мордву разойтись и прекратить беспорядки. [316] Однако эти увещания не подействовали и «они велегласно кричали и меня убить смертно хотели». «А ежели б», продолжает он, «я приездом не ускорил, то всемерно от них смертное убийство учинилось бы». «А между тем», жалуется управляющий, «меня велено заарестовать и держать без выпуску под караулом, и принуждают, чтоб им дать о крещении тех Мордвы вспоможение».

Императорский указ, которым повелевалось «крестить Мордву волею и неволей», также точно не произвел успокоительного действия. Мордва, «по возмущению новокрещена деревни Большого Сескина, Несмеянки Васильева и других подобных ему, опять собралась близь той деревни с ружьями, с рогатинами и с бердышами и со всяким нарядным оружием со всей Терюшевской волости». Как прежде, так и теперь, видя, что с Мордвою словами ничего не поделаешь, он, управляющий, собрал некоторых крестьян, приказных служителей и подьячих, и послал их к Мордве «для увещания и поимки». Но Мордва не только не допустила их до себя, но «и на конях нападение к смертному убийству учинили и изрубить в мелкие части хотели» и с похвальбой произносили: «не токмо-де, чтобы управитель приехал, во многолюдственном собрании, но хотя бы де и государь царевич, то-де они к себе не подпустят и убьют до смерти».

Не довольствуясь тем, Мордва в конце того же месяца снова сделала нападение и на этот раз на крестьян деревни Кудрина за то, что они способствовали к приведению Мордвы ко крещению. «Здесь они», пишет управляющий, «многих вытаскав на двор, побили не милостивно и кололи рогатинами, а которые от них бежали, за оными кидали в след рогатинами и поколоть смертно хотели, а оною деревню всю выжечь без остатка», о чем архимандрит и протопоп, «присланные для крещения Мордвы, донесли в губернскую канцелярию, прося у нее «вспоможения».

Что же касается писем царевича к преосвященному и губернатору, которые должно было вручить им лично, с присовокуплением просьбы о «сроке», то он, управляющий, не мог этого сделать, ибо «ныне», как он выражается, «по такому их богомерзскому навету и умышлению и хвалению к смертному убийству никуда выехать не смею и опасен», а потому де он счел за лучшее послать эти письма с другим [317] человеком, «при своем письме». А потом с согласия архимандрита написал указ к Мордве «якобы от вашего высочества, что их де без всякого препятствия крестить велено, а кто креститься не будет волею, таковых бить кнутом и крестить в неволю и жалованья не давать», но посланного с такого рода указом не только не послушали, но едва не прибили. Для прекращения такого ненормального порядка вещей он, управляющей, настоятельно требует, чтобы «повелено было без всякого замедления послать в оную Терюшевскую волость нарочных служителей с немалым числом людьми для вспоможения и поимки таковых бусурманов и великих бунтовщиков. А ежели в скорости присланы не будут, то тайно из-под караула уеду, чтоб напрасно от них убиту не быть». «Також, новокрещеных татарского Митьку Цанаева, Романихи Шатрески Плакидина и других подобных челобитчиков — оных бы повелено всех переловить и, бив кнутом, прислать окованных в Терюшево для наказания: понеже оные Мордва, яко дикие зверие рассвирепелись и в состояние без наказания придти не могут. А ежели оные, наказав, присланы будут, то всемерно все в одно состояние придут, никакого разврата не будете, и усмирятся». И он, управляющей, надеется на хороший результат этих мероприятий потому, что и «прежде, как он слышал от крестьян, та же Мордва по возмущению таковых же возмутителей Несмеянки Васильева, Шатрески Плакидина с товарищи, покидав кресты, оставя Православную веру христианскую и оставя домы свои, рассеялись и пришли во всеконечное разорение и нищету, но токмо прозваны с отменой под видом таким, чтобы с них кресты снимать и быть по-прежнему. И призвав в село Богоявленское, всех присланными из Нижнего солдата при объявлении тогож указа переловлены и биты кнутом многие, и один из них и повешан, а другие возмутители, зная явную свою вину, скрылись».

Указав на опасность своего положения и на разорение, которое грозите впоследствии не только Мордве, но и прочим крестьянам, управляющий снова настаиваете на неотложности применения проэктированных им мер, тем более, что ежели Мордва крестится, то от того никакого им вреда и убытка не будете «токмо по силе указа, получать себе не малое жалованье и в платеже подушных денег на три года льготу, а рекрут не будут требовать вечно, також и его высочеству в сборех и интересу умаления не будет». [318]

На это доношение последовал от царевича указ в Терюшевскую приказную избу.

Упомянув сначала о том, что у него была Мордва с просьбой, «чтоб ей от крещения отбыть и жить в своей мордовской вере», царевич сообщаете здесь указ из Св. Синода, вызванный доношением преосв. Димитрия о нападении на него Мордвы. Но так как впоследствии оказалось, что это была не Мордва, а беглецы, суздальские и ярославские мужики, то преосвященный прощает Мордву, однако с тем условием, «чтоб их крестить всех без опущения, не обходя никого, а ежели креститься не будут, то учинить с ними по указу и разыскивать накрепко о нападении. И по следствию, ежели оное подлинно было, то велеть всех крестить неволею и никакого жалованья не давать и в рекрутскую складку и рекрут брать по-прежнему». Впрочем теперь «Прав. Сенат вместе с Св. Синодом предложили тую вину их отпустить и креститься своевольно», причем присланным архимандриту и придворному духовнику «велено их увещать ко крещению». «А ежели ко крещению своевольно не придут, то б им просить у господина губернатора конвою драгун, что им понадобится, и ловя их бить кнутом нещадно и крестить неволею, а возмутителей взять в Нижегородскую губернскую канцелярию. И тебе, управителю господину Баратаеву, сей указ им, Мордве, объявить, чтоб они подлинно ведали. А ежели ж они, Мордва, некрещеные, тебе, управителю, скажут, что они добровольно креститься не пожелают, тоб тебе купно с оным архимандритом ехать в Нижний и просить конвою и палачев, и тех некрещеных велеть ловить и, бив кнутом, крестить неволею, а возмутителей, поимав, под крепким караулом держать и с проводники отослать в Нижний». Что же касается срока, о котором он, управляющий, должен был просить в губернской канцелярии, «то оное учли он о для того, чтобы челобитчиков не устрашить, которых намерены были и кнутом бить». Однако оное оставлено, чтоб они без опасения к вам явились и других увещали. А ежели впредь будут в Москву, то всемерно будут кнутом наказаны и до вас присланы скованы».

(Окончание следует.)

А. Титов.

Текст воспроизведен по изданию: Терюшевский бунт // Русское обозрение, № 9. 1893

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.