(К истории денежного обращения в России в 20-30-х годах XVIII в.)

5

До сих пор речь шла о выпуске медных денег. Как же обстояло дело с чеканкой серебряных и золотых монет? Каково их место в монетном балансе страны? С какими трудностями сталкивалось правительство при чеканке серебряных и золотых монет? Прежде чем перейти к рассмотрению этих вопросов, следует хотя бы вкратце остановиться на денежной реформе Петра I и ее последствиях.

Причины, сущность и значение этой реформы в общих чертах известны. Она была вызвана главным образом потребностями [298] экономического развития России. Основной монетной единицей в XVII в. была серебряная копейка. Выпускались также денежки и полушки, но в незначительном количестве. Копейка не отвечала запросам рынка, затрудняла расчеты при ведении и крупной и мелкой торговли. Государство нуждалось в развитой денежной системе с наличием крупных и мелких номиналов, с использованием разных видов монетного сырья (не только серебра, но и золота, меди). Россия все более вовлекалась в мировую торговлю, и ее денежная система не могла стоять особняком, а неизбежно должна была строиться на тех же основаниях, что и системы в других европейских государствах, сохраняя свою самостоятельность и особенности (десятичный счет, названия номиналов). Попытки реорганизации денежного обращения предпринимались в XVII в., но кончились неудачей ⁸⁴. В процессе реформы, осуществленной при Петре, были введены новые крупные номиналы (рубли, полтины, полуполтины и др.) и мелкая разменная монета из меди, стали чеканиться двухрублевые золотые монеты. В результате было покончено со «старыми вшами», как Петр метко назвал серебряные копейки. Русский рубль по своему весу (28,3 г) стал близок к талеру — основной денежной единице в международной торговле ⁸⁵.

Но денежная реформа одновременно преследовала и фискальные цели. С конца XVII в. была изменена монетная стопа. Так, в 1681 — 1697 гг. из фунта серебра делали 10 руб. 8 коп., а с 1698 г. — 14 руб. 40 коп. В результате счетный рубль содержал уже не 9 11/12 зол., а только 6 2/3 зол. лигатурного серебра, т. е. стал легче прежнего на 1/3. В 1698 — 1711 гг., т. е. в первый, самый напряженный, период Северной войны, было выпущено серебряных монет на 20,8 млн. руб., доход казны от передела составил 6,1 млн. руб. Такая высокая прибыль (29,3% от общей суммы начеканенных денег) была получена за счет уменьшения веса монет, перечеканки старых, более тяжеловесных денег и отчасти понижения пробы серебра в новых мелких монетах ⁸⁶.

Но Северная война продолжалась, и государство по-прежнему испытывало острую нужду в средствах. Пойти на дальнейшее облегчение веса только что перечеканенной монеты Петр I не решился. Оставался другой путь — понижение пробы, иначе говоря, уменьшение в монете веса чистого серебра и замена его медью. В 1698 — 1711 гг. деньги чеканились без установленной пробы. Принято считать, что монеты этих лет выпускались примерно по 84-й пробе ⁸⁷. Это не совсем так. По данным Монетной конторы, крупные монеты (рублевики, полтинники и др.) чеканились примерно по 82-й пробе, а мелкая — по более низкой, не выше 77-й пробы ⁸⁸. Однако данные письменных источников о пробе монет нуждаются в проверке и могут быть [299] окончательно решены лишь в результате тщательного исследования самого нумизматического материала, т. е. монет этого времени.

Указом 16 октября 1711 г. для мелких серебряных денег была установлена 70-я проба («чтобы в тех деньгах было чистого серебра в фунте 70 золотников») ⁸⁹, а с февраля 1718 г. по такой же пробе было решено делать и монеты крупного номинала (1 руб., 50 и 10 коп.) ⁹⁰.

Во второй период Северной войны и правления Петра I темпы чеканки серебряных денег значительно снизились. Всего за 13,5 лет (июль 1711 — 1724) на монетных дворах было сделано серебряных монет разного номинала на 8,5 млн. руб. ⁹¹ В первый период (1698 — июнь 1711 г.) чеканилось в среднем в год монет более чем на 1,5 млн. руб., во второй на 630 тыс. руб., т. е. примерно в 2,4 раза меньше.

Столь заметное сокращение объема чеканки было вызвано рядом причин. Во второй период доля старых денег в новой чеканке резко сократилась, поскольку большая часть их была перечеканена в 1698 — 1711 гг. Надо также учесть, что население с большой неохотой сдавало старые деньги, так как считало низкими размеры лажа, т. е. наддачи, установленные казной. Между тем казна не располагала оборотными средствами для больших закупок серебра, цены на которое выросли.

Однако и в эти годы (1711 — 1724) относительная прибыль от чеканки была довольно высока (26,2%), т. е. всего на 3% ниже, чем в первый период. Такая высокая относительная прибыль была достигнута благодаря понижению пробы в серебряных монетах и мелкого и крупного достоинства (указы 1711 и 1718 гг.), росту доходов от продажи казенных товаров на серебро, увеличению сбора пошлин от внешней торговли, которые взимались талерами (ефимками) и шли в денежный передел.

Среднегодовая абсолютная прибыль от чеканки серебряных монет в первой четверти XVIII в. характеризуется следующими данными: в 1698 — июнь 1711 г. — 454,5 тыс. руб., в июле 1711 — 1724 г. — 165,5 тыс. руб. Как видим, абсолютные доходы казны сократились во втором периоде более чем в 2,7 раза.

Доходы от эксплуатации монетной регалии были одним из важных источников финансирования громадных военных расходов. Денежная реформа помогла Петру I преодолеть финансовое напряжение, но ее последствия отрицательно сказались на экономическом положении страны и населения, прежде всего народных масс. Все современники, в том числе и представители петровской администрации, которые могли судить об этом со знанием дела, отмечали, что одним из последствий уменьшения веса монеты и понижения пробы было обесценение денег и падение вексельного курса. В результате цены на товары, главным образом зарубежные, выросли в два раза, в том числе на серебро, [300]которое было привозным (Вот что писал по этому поводу в 1724 г. вице-президент Берг-коллегни А. К. Зыбнн: «...ефимки и товары на нынешние деньги покупаются перед прежними ценою вдвое... и прибыль от той перемены монет в товарах учинилась иностранным купцам, а не в Российской империи» (ЦГАДА, ф. 300, оп. 1, д. 10, л. 52 — 52 об.). В том же духе высказывался и Татищев: «Чем хуже деньги, тем ниже вексель и дороже привозные товары стано вятся... Когда мы деньги имели... высокой пробы, то вексель был копенка за штивер без наддачи, а когда деньги унизили, то вексель упал... чрез что привозныя товары поднялись вдвое и с лишком, а российския оста лись в прежней цене, итако видимой государственной вред» (там же л. 66 об.). На старые деньги (до 1698 г.) за талер в России платили 50 коп. или немногим больше, а в 20-х годах XVIII в. его курс поднялся в два раза с лишним. Естественно, что и доходы казны от монетного передела покупного серебра сократились более чем вдвое.

Уменьшение веса монеты и понижение пробы были экстраординарными мерами. Правительство Петра I опасалось еще раз вступить на этот путь, ибо он мог привести к полному расстройству финансов и банкротству. Огромная прибыль, полученная на первом этапе (1698 — 1711), была достигнута главным образом за счет перечеканки старых монет, ибо, приступая к реформе, казна не располагала запасами серебра. На следующем этапе (1711 — 1724) абсолютные доходы от монетной регалии естественно резко сократились тем более, что начав выпуск серебряной монеты 70-й пробы, правительство не осуществило перечеканку находившейся в обращении монеты более высокой пробы, выпущенной в 1698-1711 гг.

В 1725 — 1729 гг. было выпущено серебряных монет на 5,2 млн. руб., прибыли от передела получено 921,4 тыс. руб. За 1730 г. мы располагаем данными лишь о прибыли, которая составляла 241,2 тыс. руб. ⁹² Итак, в среднем в год чеканилось монет примерно на 1 млн. руб., т. е. больше на 1/3 по сравнению со вторым периодом правления Петра I. Увеличение объема чеканки, естественно, привело и к росту абсолютной прибыли. Так, среднегодовая прибыль от чеканки серебряных монет за шесть лет (1725 — 1730) равнялась примерно 200 тыс. руб. и была больше среднегодовой абсолютной прибыли в 1711 — 1724 гг. на 34,5 тыс. руб. Такую же тенденцию мы наблюдаем в следующем десятилетии. Усиленная чеканка денег обеспечила дальнейший рост годовых доходов от передела. Так, в 1731 — 1739 гг. было выпущено серебряных монет на 18,8 млн. руб., причем прибыль составила 2278 тыс. руб., или в среднем 253,1 тыс. руб. в год ⁹³.

Основной монетой в России в первой трети XVIII в. была серебряная. По данным Монетной конторы, в 1730 г. в обращении имелось серебряной монеты на 29 млн. руб. с лишним, золотой — на 800 тыс. и медной — примерно на 4,5 млн. руб. Как [301] обстояло дело с обеспечением монетных дворов сырьем для денежного передела? Что касается меди, то казна примерно с конца 20-х годов не испытывала трудностей. Благодаря строительству медеплавильных заводов, казенных и частновладельческих, сначала на Урале, а затем и в Сибири, увеличению производства потребности казны в меди удовлетворялись. Лишь в период усиленной чеканки медной монеты (1727 — 1728 гг.) казне пришлось отчасти прибегнуть и к закупке меди за рубежом. Но уже в конце 1730 г. обсуждался вопрос об экспорте уральской меди. Иное положение сложилось с благородными металлами. Собственная добыча золота и серебра в первой половине XVIII в. была ничтожна. Нерчинский серебряный завод давал ежегодно всего несколько пудов серебра ⁹⁴. Поэтому проблема обеспечения сырьем чеканки серебряной монеты стояла особенно остро. Данные, приводимые ниже, показывают, какое количество серебра шло на денежный передел в 1698 — 1737 гг. ⁹⁵:

Прежде всего бросаются в глаза большие среднегодовые расходы серебра в первый и четвертый периоды. Объясняется это главным образом тем, что в 1698 — 1711 и в 1731 — 1737 гг. велась в значительных размерах перечеканка старой серебряной монеты. Мы не располагаем сведениями, какое место в чеканке 1698 — 1711 гг. занимала старая монета. Но такие данные имеются за 30-е годы XVIII в. Из общей суммы серебра, израсходованного в эти годы, 13 187 пуд. приходилось на долю мелкой серебряной монеты, подвергшейся перечеканке, и 9198 пуд. на новое серебро. Если исключить в эти годы перечеканку старой монеты, то среднегодовой расход нового серебра — 1314 пуд. — окажется близким к среднегодовому расходу в 20-е годы — 1455 пуд., когда перечеканки серебряной монеты не было. Можно полагать, что в первый период (1698 — 1711 гг.) наряду с перечеканкой старых денег чеканка серебряной монеты из нового серебра тоже была значительной вследствие огромных финансовых затрат, вызванных первым, самым тяжелым периодом Северной войны. Во всяком случае, она была не меньше чеканки монет из нового серебра (в среднем немногим более 1000 пуд. в год) во второй период (1711 — 1719 гг.), когда напряжение войны несколько спало. [302]

Итак, среднегодовой расход нового серебра, используемого для чеканки монеты, составлял в первые 40 лет XVIII в. 1000 — 1500 пуд. В отдельные годы он был больше 1,5 тыс. пуд. и, по-видимому, крайне редко меньше 1 тыс. пуд. в год. Этот вывод подтверждается данными о ежегодном расходе нового серебра (в пуд.) в 20 — 30-е годы XVIII в. (подобными сведениями за 1698 — 1719 гг. мы не располагаем) ⁹⁶:

* В 1722 г. почти вся имевшаяся иностранная валюта была отдана Швеции в счет уплаты 2 млн. ефимков, предусмотренной «сепаратным артикулом» Ништадтского мирного договора 1721 г., поэтому в денежный передел было употреблено так мало серебра.

Каковы основные источники получения серебра? Их несколько: пошлины, торговля казенными товарами, покупка серебра. Удельный вес этих источников в общем поступлении серебра в разные годы был неодинаков, как неодинаковой была и прибыль, получаемая казной от передела каждого из указанных видов серебра.

За 12 лет (1720 — 1731) от пошлин, взимаемых в портовых таможнях талерами (ефимками), поступило 7491,5 пуд. серебра, или в среднем около 625 пуд. в год. В некоторые годы (1727 — 1728) это число достигало 835 — 850 пуд. Рекордным был 1730 г., когда сборы пошлин дали 1048 пуд. серебра ⁹⁷. В первой половине 30-х годов поступление серебра от сбора пошлин увеличилось и составляло в среднем 900 пуд. в год ⁹⁸.

В нашем распоряжении нет сводных данных о количестве серебра и прибыли, получаемой от продажи казенных товаров (поташ, смольчуг, ревень, рыбий клей, икра, железо и др.). Но бесспорно одно — этот источник играл значительно меньшую роль, чем первый. Некоторое представление могут дать сведения, имеющиеся в литературе и в архивных материалах. В монографии С.М. Троицкого приводятся данные о продаже поташа. Так, в 1721 — 1732 гг. его было продано на 530,1 тыс. ефимков [303] (914 пуд. серебра), в следующие 11 лет (1733 — 1743) на 772,9 тыс. ефимков (1332,6 пуд.), или в среднем соответственно 83 пуд. (в 1729 г. продажи не было) и 121,1 пуда ⁹⁹. В 1732 г. от реализации поташа и смольчуга поступило 260 пуд. серебра, в 1733 г. — около 76, в 1734 — более 197 пуд. серебра. От продажи икры за пять лет (1722 — 1724, 1726 — 1727) казна получила 56 пуд. и рыбьего клея за 5 лет (1722, 1723, 1726, 1727, 1730)-39,4 пуд. серебра ¹⁰⁰. Даже из этих отрывочных данных можно заключить, что продажа казенных товаров давала значительно меньше монетного сырья, чем сборы пошлин и, как будет показано ниже, меньше, чем покупка серебра. При Петре I (до 1719 г.), когда существовала монополия казны на продажу большого числа товаров, иначе говоря, она принимала более активное участие во внешней торговле, от этого источника поступало больше серебра, чем в 20 — 30-х годах XVIII в.

Казна покупала серебро у иноземных и русских купцов, заключала с ними контракты на его поставку. Однако эти контракты далеко не всегда выполнялись подрядчиками. Так, купец Е. Меер обязался поставить в 1726 г. 1250 пуд. серебра, но доставил на монетные дворы всего 251,5 пуд. ¹⁰¹ Компания московских купцов во главе с купцом Гостиной сотни Денисом Култыгиным заключила договор в феврале 1727 г. на поставку ежегодно 2 тыс. пуд. чистого серебра по 18,5 коп. за золотник. Своего обязательства они также не выполнили и в 1727 — 1728 гг. передали казне всего лишь 1117 пуд. серебра ¹⁰².

Трудности, возникавшие при заготовке серебра, в значительной мере объяснялись отсутствием собственной добычи, недостаточным привозом его из-за рубежа, относительно невысокими це-нами, установленными казной. В 1720 — 1723 гг., когда цена на серебро в России составляла 15 — 16 коп. за золотник, его было куплено всего около 135 пуд. ¹⁰³ Острая нужда в монетном сырье заставила Петра I в июле 1723 г. повысить цену до 20 коп. за золотник чистого серебра ¹⁰⁴. Результаты не замедлили сказаться. С июля 1723 по апрель 1724 г. казна приобрела у купцов 1094 пуда серебра. Но при такой цене прибыль казны от передела серебра была ничтожной, примерно около 2% от общей суммы чеканки. Так, в 1723 — 1724 гг. было куплено серебра 1702 пуда на 970,8 тыс. руб. После передела этого серебра прибыль казны составила всего 18 тыс. руб. Разумеется, казна, не желая лишаться прибыли от передела покупного серебра, не могла долго со хранять на него цену, установленную в 1723 г. Спустя некоторое время, цена была снижена до 18 коп. за золотник чистого серебра, что вновь повлекло за собой сокращение объема закупок. Хотя официально эта цена существовала до июля 1741 г., но в связи с острой нехваткой серебра казна в отдельных случаях тайно платила за золотник и 19 — 20 коп. Так, по контракту [304] компанейщикам во главе с Култыгиным казна должна была платить за золотник серебра 18,5 коп., но фактически они ставили серебро по 20 коп., так как им доплачивали 1,5 коп. за золотник.

В 1720 — 1731 гг., т. е. за 12 лет, казна купила 5123.5 пуда серебра, или в среднем в год 427 пуд. ¹⁰⁵ Сбор пошлин и покупка были главными источниками притока серебра на монетные дворы. В этот период эти источники давали ежегодно в среднем 1052 (625+427) пуда серебра. Продажа казенных товаров играла несомненно меньшую роль в поступлении серебра. Кроме того, в денежный передел шло серебро, взыскиваемое с должников отписанное на казну, взимаемое в качестве штрафа ит.д. Так, в 1721 — 1726 гг. было «взято из доимки» ефимков и серебра 952,5 пуда на 430 тыс. руб. ¹⁰⁶

Самые большие доходы казна получала от передела., серебра собранного в виде пошлин. Так, в 1720 — 1731 гг. они составили 1643 тыс., или в среднем 137 тыс. руб. в год. Такал высокая прибыль объяснялась тем, что в таможнях талер оценивался по курсу 50 коп., т. е. значительно ниже действительного. В конце 20-х годов, например, курс талера был равен 102 — 103 коп, Доходы от передела покупного серебра были в несколько раз ниже, чем от пошлинного. Главная причина тому, как уже отмечалось, высокие цены на серебро. За этот же период (1720 — 4731 гг) они были равны 162,4 тыс., или в среднем 13,5 тыс. руб. в год В 20 — 30-е годы XVIII в. прибыль от передела серебра, полученного от продажи казенных товаров, в среднем превышало доходы от передела покупного серебра. Так, прибыль от поташа и смоль-чуга в 1732 г. составляла 64,3 тыс. руб., в 1733 г. — 25,7 тыс в 1734 г. — 72,9 тыс. руб. В 1721 — 1743 гг. среднегодовая прибыль -от передела серебра, поступившего от продажи поташа, равнялась 37,6 тыс. руб. Еще более значительными были эти доходы при Петре I (до 1719 г.). В 1715 г., например, прибыль от Передела ефимков, полученных от продажи казенных товаров (смола смольчуг, поташ, икра, клей, щетина и мачтовые деревья:) составила около 100 тыс.руб. ¹⁰⁷

Золотые монеты в первой половине XVIII в. чеканились в небольшом количестве. Серебро в Роесии стоило дорого, а цены на золото были низкими. В европейских странах золото ценилось в 14 — 15 раз дороже серебра, а в России примерно в 13 раз (По свидетельству Татищева, в Австрийской империи — в 14 раз, в Англии — в 14 1/3, во Франции — в 14,5, в Голландии — в15раз (ЦГАДА ф. 300, оп. 1, д. 10, л. 180 об.).). Именно поэтому золото ввозить в Россию было невыгодно, и оно не могло широко использоваться в качестве монетного металла а собственная добыча золота тогда была ничтожна. [305]

С 1702 по 1717 г. в России чеканились червонные из золота 93-й пробы по 118 штук из фунта без обозначения цены. По пробе и весу (3,4 г) они были близки золотым дукатам и ходили с ними наравне по 2 руб. 25 коп. ¹⁰⁸ В первый период, как и ранее до Петра I, они сохраняли наградное значение. Но затем, когда был организован выпуск специальных наградных золотых — офицерских и серебряных — солдатских и унтер-офицерских медалей, червонные стали ходячей золотой монетой ¹⁰⁹.

В 1718 г. была изменена стопа и проба золотых монет. С этого времени по 1729 г. стали чеканить золотые двухрублевики 75-й пробы по 100 штук из фунта лигатурного золота (4 г) с изо-бражением Андрея Первозванного. Отсюда название — андреевские золотые. При Петре I (1718 — 1724 гг.) их было сделано 312 756 штук на 625 512 руб. Прибыль от чеканки составила 51 966 руб. ¹¹⁰.

В 1725 — 1729 гг. золотых двухрублевиков было выпущено 69 531 штука на 139 062 руб. Доход за три года (1725 — 1727) был равен 7017 руб. ¹¹¹

Цена на золото в это время была 245 коп., а на серебро — 18 коп. за золотник. Золотник чистого золота в двухрублевиках стоил 2 руб. 66 2/3 коп., а в серебряной монете 20 4/7 коп., т. е. соотношение золота к серебру составляло примерно 13 к 1 (266 2/3 : 20 4/7 = 12 26/27), следовательно, опять-таки было неблагоприятным для золота. Вследствие этого российскую золотую монету было выгодно вывозить за границу, что тайно и делали иноземные купцы (вывоз драгоценных металлов и монет из России был запрещен).

Представители администрации отчетливо сознавали, что соотношение цен на золото и серебро в России невыгодно для государства, и прежде всего для казны. Но изменить его было непросто. Татищев еще в марте 1727 г., как отмечалось выше, обращал внимание правительства на ненормальное соотношение цен на золото и серебро в России, что вело к утечке золота за рубеж. Татищевская записка от марта 1727 г., направленная в Кабинет, не рассматривалась, так как Екатерина I заболела. Ни в Сенат, ни в Верховный тайный совет записка не была передана. Осенью 1728 г. в донесении Монетной конторы в Сенат за подписью Татищева и других членов этот вопрос был вновь поставлен. Сенат предложил Монетной конторе рассмотреть его и представить свое мнение о том, следует ли золотой монете быть в равной цене с серебряной и, если следует, то по какой цене должна ходить золотая монета, чтобы не допустить ее вывоза из России.

Монетная контора в донесении Сенату 28 декабря 1728 г. сообщила: чтобы золото в монетах ценилось дороже серебра хотя бы в 14 раз, как в ряде европейских государств, надо из [306] золотника золота чеканить 283 коп., т. е. на 26 1/3 коп. больше, или из золотника чистого серебра делать 19 коп., а не 20 4/7 коп. Для этого следует или понизить пробу золотых монет или уменьшить их вес. Однако на такой шаг пойти опасно, ибо иностранные купцы, определив, сколько в новой монете чистого золота,, соответственно этому установят цену товарам и векселям, и, кроме того, вывезут более добротную старую монету. В качестве примера Монетная контора ссылалась на опыт петровского времени, когда уменьшение веса и понижение пробы монеты привели к резкому вздорожанию серебра, золота и зарубежных товаров, что отрицательно сказалось на доходах казны и экономике страны в целом.

Уравнять серебряную монету с золотой путем повышения пробы первой тоже не безопасно. «Ежели прибавить доброты в серебряных деньгах, то таковых по отдании с денежного двора никогда более не увидим», — писала Монетная контора. Новые серебряные деньги повышенной пробы будут вывозить, а от старых отказываться. Более правильное соотношение цен на золото и серебро (т. е. такое же, какое существовало в большинстве европейских стран) могло сложиться в России в результате притока серебра и понижения цены на него. Достигнуть этого можно было лишь путем увеличения объема внешней торговли и главным образом экспорта русских товаров. Монетная контора справедливо отмечала: чтобы «удержать вывоз доброй монеты из России», необходимо прежде всего «исправить торг», добиться того, чтобы «российские товары превосходили пред чужестранными». Одновременно в донесении подчеркивалось, что наличие в денежном обращении монет разной пробы наносит ущерб экономическому развитию, и в первую очередь торговле страны ¹¹².

Резолюция Сената на донесение. Монетной конторы последовала лишь спустя полтора года.

В феврале 1729 г. Монетная контора вновь обратила внимание Сената на вывоз из России золота и золотых монет. В качестве одной из мер борьбы с этим явлением Монетная контора предложила разрешить желающим переделывать на монетных дворах золото в монеты с уплатой всех расходов плюс 5 коп. в казну от каждого червонного. Казна получала бы 200 руб. прибыли от пуда золота. Но Сенат это предложение не поддержал ¹¹³. В июле 1730 г. Сенат определил передать вопрос о чеканке золотой монеты на обсуждение вновь созданной (в июне 1730 г.) Комиссии о монетном деле. [307]

6

Расстройство денежного обращения в стране, вызванное усиленной чеканкой неполноценной медной монеты, появлением множества фальшивых денег, наличием в обращении серебряных монет разных проб, пагубно отражалось на экономике страны, уменьшало в целом доходы казны и вело к ухудшению положения народных масс.

Правительство, учитывая создавшееся положение, решило создать Комиссию о монетном деле, которая должна была наметить практические меры по улучшению денежного хозяйства в стране. «Понеже оное дело важное, и требует разсуждения довольного и чрез многое число голосов, дабы могли быть все того дела обстоятельства исследованы и истолкованы», Сенат указом от 22 июня 1730 г. предложил выбрать в Комиссию «искусных и знающих людей» от дворянства, купечества, а также представителей от центральных учреждений. В Комиссию вошли от Монетной конторы В. Н. Татищев, А. Л. Плещеев, П. И. Мусин-Пушкин, асессор В. Неронов, обер-минцмейстер И. Мокеев; от Коммерц - коллегии — ее вице - президент К. Принцестерн,

A.К. Зыбин — бывший президент Берг-коллегии, а после ее слияния с Коммерц-коллегией — руководитель горной экспедиции последней, О. А. Соловьев — асессор; от дворянства — Б. Аладьин, Ю. Кологривов, И. Талызин, М. Корсаков; от крупного московского купечества — И. Cеменников, Яков и Аврам Евреиновы и B. Щеголин.

Перед Комиссией были поставлены следующие задачи: рассмотреть, каким образом «без дальнейшего казенного убытка и народной тягости» выменять медные деньги и мелкую серебряную монету, определить, какого номинала и пробы впредь должны быть медные и серебряные монеты, как покончить с фальшивыми деньгами («воровские пресечь») ¹¹⁴.

Комиссия начала свою деятельность в Москве в июне 1730 г. с обсуждения вопроса о вымене медных денег, деланных по 40 руб. из пуда, и в первую очередь полушек и копеек, так как они, особенно полушки, сделаны хуже, чем другие медные монеты («суть весьма худого дела»). Среди полушек имелось множество фальшивых, которые почти невозможно было отличить от настоящих, т. е. казенного чекана.

Наиболее трудной задачей была первая. Надо было решить, за счет кого произвести операцию по обмену обесцененной медной монеты, т. е. кто должен нести убытки — казна, народ или тяготы должны быть поделены, и если поделены, то в какой пропорции? Из сенатского указа 22 июня 1730 г. вытекало, что казна, по-видимому, готова взять на себя определенную долю расходов. [308]

Прежде чем перейти к изложению конкретных предложений Комиссии по вымену медной монеты, рассмотрим ее суждения общего характера о состоянии денежного хозяйства в стране. Исходя из опыта России и зарубежных стран, Комиссия считала полезным использование меди в качестве монетного сырья, тем более в условиях нехватки серебра в стране. Чеканка медных монет — один из элементов, обеспечивающих нормальное функционирование денежного обращения. Однако эта чеканка не ведет к расстройству денежного обращения лишь при выполнении определенных условий. Во-первых, стоимость обмонеченной меди не должна намного превышать рыночной цены на нее; во-вторых, медь следует использовать лишь для чеканки мелкой разменной монеты, а не как заменитель серебра, в-третьих, соотношение медных монет к серебряным должно составлять примерно 1 к 10. В России все эти условия, по мнению Комиссии, нарушены. Золотых и серебряных монет начеканено, примерно, на 30 млн. руб., а медных на 4,5 млн. Кроме того, имеется много фальшивых медных денег, сделанных внутри страны и привезенных из-за рубежа, возможно, на такую же сумму. В итоге в России сложилось ненормальное соотношение между серебряной и медной монетой, т. е. удельный вес медных денег в денежном балансе страны слишком велик. К тому же медные деньги обесценены,, потому что в них содержится меди в 4,5 — 5 раз меньше их нарицательной стоимости. Вследствие этого медные деньги причиняют «великое помешательство» в торговле, требуют много времени для счета. Они являются одной из причин падения вексельного курса, роста цен на иностранные товары, в том числе и на серебро, «понеже чужестранные купцы всегда против доброты денег смотря поступают, того ради берут на вексель великую наддачу и накладывают на товары свои дорогую цену». Вывоз за границу российской золотой и серебряной монеты, особенно высокой пробы, тоже в значительной мере — следствие «недостоинства и худобы» медных денег.

Низкое качество чеканки, а главное высокая стоимость обмо-неченного металла в медных деньгах (по сравнению с подлинным количеством содержавшейся в них меди) вели к увеличению числа фальшивомонетчиков в России. «В деле оных медных денег, а наипаче в полушках, воровства умножилось, что уже и женские персоны оное ремесло употребляют», — отмечала Комиссия. Вместе с тем увеличился привоз фальшивых денег в Россию из-за рубежа, что было особенно плохо, так как иноземцы «за воровской пуд меди» стоимостью в 8 руб. покупали русских товаров на 40 — 50 руб. и тем самым, получая «великую прибыль», причиняли «Российскому государству напрасный великой убыток». Хотя и учреждены многие заставы, но не допустить тайного привоза фальшивых монет из-за границы трудно, «понеже [309] и кроме застав...от границ дороги есть». Все самые строгие меры против фальшивомонетчиков, как показывает опыт России и других стран, бессильны. На место казненных появляются другие. Единственный способ покончить с фальшивомонетничеством — это повысить качество чеканки, а главное — установить такую стоимость обмонеченного металла, чтобы она не намного превышала рыночную цену на него. В частности, одни члены Комиссии предлагали чеканить монету по 8 руб., другие — по 10 руб. из пуда меди.

Общий вывод Комиссии таков: чеканить медные деньги номинала выше копейки «весьма сумнительно», ибо от них «государству вред, а купцам и протчим обида». Таким образом, Комиссия высказалась за то, чтобы медная монета обращалась лишь в качестве мелкой разменной. Что касается объема чеканки, то он должен определяться потребностями в подобного рода монете. Однако Монетная контора не располагает капиталом для вымена всех медных денег, чеканенных по 40 руб. из пуда меди, поэтому Комиссия в донесении Сенату от 11 сентября 1730 г. предложила изъять из обращения прежде всего полушки, так как от них более всего «воровство и обман, и народная тягость» ¹¹⁵.

По главному вопросу — какова должна быть доля казны и народа в возмещении расходов, связанных с выменом медных полушек, в Комиссии не было единства.

Представители дворянства, купечества, П. И. Мусин-Пушкин, О. А. Соловьев и А. Л. Плещеев предложили не доплачивать населению за вымениваемые полушки 25%, т. е. за рубль платить 75 коп. Всего, па их мнению, в обращении находится полушек, примерно, на 1 млн. руб., из них на 524 тыс. казенного чекана, остальные на 476 тыс. руб. — фальшивые. Нельзя согласиться с мнением, заявили они, что от вымена настоящих полушек (524 тыс. руб.) казна якобы понесет убыток на 420 тыс. руб., ибо в них меди содержится на 104 тыс. руб. (13 тыс. пуд. по 8 руб.). В свое время казна от чеканки полушек на 524 тыс. руб. получила огромную прибыль, и поэтому расходы по их изъятию из обращения она должна взять полностью на себя. Что же касается расходов по вымену фальшивых монет на сумму 476 тыс. руб., то из них 250 тыс. руб. (т. е. 25% от общей суммы в 1 млн. руб.) приходится на народ и 226 тыс. руб. на казну минус 40 тыс. руб. за медь (5 тыс. пуд. по 8 руб.), которая содержится в них, иначе говоря, убыток казны составит 186 тыс. руб. Из этого следует, что народ понесет больший убыток, чем казна ¹¹⁶.

Представители Монетной конторы и Коммерц-коллегии — Татищев, Зыбин и другие исходили из того, что в обращении имеется полушек на 924 тыс. руб., и предлагали выплатить за казенные, полушки 524 тыс. руб., т. е. полностью, а за [310] фальшивые 64 тыс. руб. по стоимости содержащейся в них меди (около 8 тыс. пуд. по 8 руб. за пуд). Всего, следовательно, казне для осуществления вымена полушек требовалось 588 тыс. руб. По этому расчету ее «убытки» исчислялись в 420 тыс. руб. (588 тыс. руб. минус 168 тыс. руб. за 21 тыс. пуд. меди, содержащейся в полушках), а убытки народа — в 366 тыс. руб. ¹¹⁷

Как видим, между этими двумя предложениями нет принципиальной разницы. Первая группа членов Комиссии выступала за то, чтобы казна взяла на себя большую часть расходов (свыше 2/3). Убыток от вымена полушек на 1 млн. руб. составлял 856 тыс. руб., в том числе 606 тыс. руб. приходилось на долю казны и 250 тыс. на долю народа. Вторая группа предлагала, чтобы казна взяла на себя немногим более половины расходов. Убыток от вымена полушек на 924 тыс. руб. составлял 756 тыс. руб., из них казна должна была заплатить 420 тыс. руб., а народ — 336 тыс. руб.

Что касается купцов — членов Комиссии, то их позиция не требует особого разъяснения. У купечества имелись мелкие медные деньги, и оно, разумеется, было заинтересовано в том, чтобы при их обмене понести меньшие потери. Представители дворянства в Комиссии заботились не столько о народе, сколько о собственных интересах, ибо чем меньше были поборы с крестьян в пользу государства, тем больше доходов помещики могли извлекать от эксплуатации крепостных.

Представителям бюрократии, каковыми являлась меньшая часть членов Комиссии (Татищев, Зыбин и др.) интересы абсолютистского государства были ближе, чем, например, купцам. Но вполне возможно, что они более трезво, реалистично подходили к делу, полагая, что правительство все равно не утвердит предложения, перекладывающие на казну большую часть расходов. Если это так, то они, как можно заключить из последующего изложения, оказались правы.

При обсуждении вопроса о вымене копеек, в числе которых, как считала Монетная контора, фальшивых было немного, члены Комиссии были единодушны в том, что все расходы по осуществлению этой операции казна должна взять на себя.

Комиссия предложила в качестве разменной мелкой монеты сделать из меди полушек, денежек и копеек на 1,5 — 2 млн. руб., причем использовать для этого также копейки старого и нового дела. Первые, чеканившиеся при Петре по 20 руб. из пуда меди, без переплавки перепечатать «в денежки чистым и добрым мастерством», вторые, выпущенные в 1728 — 1729 гг. по 40 руб. из пуда, выменять и перепечатать в полушки. Перепечатка старых копеек без переплавки позволит выиграть время, а главное обойдется значительно дешевле. Так, по мнению Комиссии, денежек на 500 тыс. руб. путем перепечатки старых монет можно сделать [311] в 4 — 5 месяцев, а если их переплавлять, то потребуется год или более. При перепечатке расходы составят 30 коп., а при переплавке 1 руб. 20 коп. — 1 руб. 30 коп. с пуда меди. Петровские копейки в основном были выменены еще ранее, как отмечалось выше. Часть из них пошла на дело пятикопеечников, другая, примерно на 857 тыс. руб., хранилась на московских монетных дворах. Их-то и предполагалось перепечатывать в денежки и использовать для обмена полушек, чеканенных по 40 руб. из пуда.

Следовательно, новые полушки и денежки намечалось делать по 10 руб. из пуда вымененных монет, тем самым они стали бы в 4 раза тяжелее и полноценнее находившихся в обращении медных денег.

По мнению Комиссии, следует принимать все полушки, сделанные из красной меди, без разбора, так как для разбора потребуется время, люди и, следовательно, лишние расходы. Полушки явно фальшивые — оловянные, из тазовой меди, из польских шелегов, гладкие кружки — не принимать. Надо установить двухмесячный срок обмена и объявить, что после этого за полушки будут платить по рыночной цене за медь.

Комиссия высказалась за неуклонное проведение протекционистской политики в отношении металлургической промышленности страны. Сообщая Сенату, что на монетных дворах в Москве и в Берг-коллегии имеется «немалое число меди» и что такого количества в ближайшее время не потребуется для монетного передела, Комиссия предложила «излишнюю медь для пробы» продать за границу на ефимки по 7 — 8 руб. пуд беспошлинно. А импорт меди и железа «в деле и не в деле обложить высокой пошлиной или вовсе привоз запретить». Спустя год в донесении Сенату от 15 декабря 1731 г. Комиссия повторила свое предложение. Излишки меди следует разрешить продавать на внутреннем рынке и вывозить в Польшу и другие страны. Чтобы поощрить вывоз уральской меди за рубеж, Комиссия предложила при продаже крупных партий на ефимки понизить цену на 50 коп. с пуда. Казна в этом случае не будет в убытке, «понеже от ефимков при переделе будет прибыль» ¹¹⁸.

Разногласия между членами Комиссии обнаружились при обсуждении вопроса, на какую сумму чеканить впредь денег из пуда меди и по некоторым другим, более частным вопросам. Большинство членов Комиссии во главе с П. И. Мусиным-Пушкиным высказалось за чеканку монет по 8 руб. из пуда меди, так как казне медь с доставкой с уральских казенных заводов обходилась около 4 руб. пуд. Примерно такова же себестоимость пуда меди на частных заводах. Они рекомендовали правительству обязать заводчиков сдавать всю медь государству по установленным ценам, т. е. по существу предлагали вернуться к практике, [312] введенной Берг-привилегией 1719 г. и отмененной в 1727 г. Казне следует продавать пуд меди по 7 руб., т. е. на рубль ниже стоимости обмонеченной меди, тогда не будет никакой выгоды делать фальшивую монету ¹¹⁹.

Другая группа членов Комиссии во главе с Татищевым высказалась против этого предложения как убыточного для казны. Надо чеканить мелкую монету по 10 руб. из пуда меди. И в этом случае охотников подделывать монету не будет: риск большой, а прибыли мало. Татищев ссылался на опыт Швеции и Англии. В Швеции, например, меди производят больше, чем в России, и продается она дешевле, по 7 руб. с небольшим за пуд. Однако мелкую медную монету делают по 10 руб. из пуда, «и в том чрез много лет они (шведы. — А. Ю.) еще никакого вреда их государству не обретают» ¹²⁰.

Татищев решительно высказался и против обязательной продажи частными владельцами меди государству по низким ценам. Более того, если даже заводчикам платить «достойную цену», т. е. не ниже рыночной, то и тогда им будет невыгодно отдавать государству всю медь, производимую на их предприятиях. Казна вряд ли сможет сразу выплатить всю сумму, а предприниматели, лишенные оборотного капитала, не сумеют развивать производство ¹²¹.

Таким образом, Татищев выступил против принудительных поставок меди в казну, которые, как показал опыт 1719 — 1726 гг., сдерживали приток частного капитала в медеплавильную промышленность, а следовательно, и рост этой отрасли металлургии ¹²². Между тем медь была нужна не только для денежного передела. Вслед за уральским железом она могла стать одним из важных товаров русского экспорта. Именно на это обстоятельство Татищев пытался обратить внимание правительства. Подобные взгляды он высказывал и ранее, в частности, в проекте 1724 г. о создании компании по эксплуатации меднорудных богатств Урала ¹²³. Эти взгляды характеризуют его как одного из самых энергичных и последовательных проводников петровской промышленной политики.

Сенат рассмотрел все материалы обсуждения вопроса о вы-мене медных денег в Комиссии о монетном деле и представил 30 сентября 1730 г. императрице доклад. Сенаторы согласились с мнением Комиссии о вымене в первую очередь полушек и копеек и о перепечатке старых копеек в денежки и новых в полушки. Анна Иоанновна утвердила доклад и поручила Сенату подготовить соответствующие указы. Такие указы были опубликованы 5, 20 октября и 22 декабря 1730 г. ¹²⁴ Из них следует, что Сенат поддержал те предложения, которые наиболее отвечали интересам казны. Более того, правительство пошло еще дальше в своем стремлении переложить тяготы по вымену медной [313] монеты на плечи народа. Группа Татищева предложила платить за полушки (и казенные и фальшивые) из расчета вначале 27 руб. 80 коп., затем 25 руб. за пуд, Сенат же понизил эту цену до 20 руб.

По данным Комиссии, всего полушек (казенных и фальшивых) имелось на 924 тыс. руб., а в них меди 21 тыс. пуд. Казне за их вымен следовало уплатить 420 тыс. руб. минус 168 тыс. руб. (21 тыс. пуд. по 8 руб.) за содержащуюся в них медь, или 252 тыс. руб. Следовательно, убытки населения (504 тыс. руб.) вдвое превышали убытки казны. Иначе говоря, 2/3 убытков по вымену полушек правительство перекладывало на народ. Расходы казны можно только условно назвать убытками, потому что они в несколько раз были меньше прибыли, полученной ею от чеканки полушек по 40 руб. из пуда меди.

Однако все эти расчеты оказались условными, поскольку в процессе реализации указов о вымене мелкой медной монеты правительство предприняло новые шаги с целью уменьшить расходы казны. По указу был установлен двухмесячный срок вымена полушек и копеек, затем он был продлен еще на месяц. Но в такой короткий срок население не успело обменять все мелкие медные деньги, и они продолжали поступать на монетные дворы в Москву в продолжение 1731 и даже 1732 г. В связи с запросом Монетной конторы Сенат принял следующее решение. За медные деньги, изъятые из обращения и не сданные в срок (т. е. до — 1 января 1731 г.), платить за полущки и фальшивые копейки по 5 руб. 50 коп. пуд, за копейки и денежки казенного дела соответственно по 6 руб. 75 коп. и 6 руб. за пуд ¹²⁵. Таким образом, выплата с ранее установленной ценой (20 руб.) была уменьшена в 3 — 4 раза.

Мы не располагаем данными о финансовых итогах операции по вымену полушек, т. е. не можем сказать, какие расходы при этом понесла казна. Известно только, что полушки и незначительная часть копеек весом в 6350 пуд. оказались непригодными для денежного передела и были использованы для литья пушек и колоколов ¹²⁶.

Но такого рода сведения имеются по копейкам старого и нового дела. Они показывают, что казна отнюдь не осталась в убытке от этой операции, напротив, получила прибыль. К 1731 г. старых копеек на московских монетных дворах имелось на 857 тыс. руб. Кроме того, было прислано из разных учреждений и выменено новых копеек на 492 тыс. руб., или всего на 1349 тыс. руб. общим весом 53,8 тыс. пуд. Из этого числа в 1731 — 1734 гг. было перепечатано денежек на 418 612 руб. и полушек на 122 853 руб., итого на 541 465 руб., и осталось не перепечатанных на 10 312 руб. Казна заплатила копейку за копейку 68 311 руб., по перепечатке из них вышло 17 839 руб., т. е. убыток составил 50 472 руб. Основная [314] масса копеек на 1 270 705 руб. была принята из расчета 6 руб 75 коп. за пуд, по перепечатке получилось 523 626 руб. Исключив из этой суммы расходы (деньги, выплаченные при вымене и за работу по перепечатке), получим прибыль 118 290 руб. В итоге доходы казны от вымена копеек старого и нового дела составили (118290-50472) 67 818 руб. ¹²⁷

После принятия правительством решения о вымене полушек и копеек Комиссия о монетном деле поставила перед Сенатом вопрос об изъятии из денежного обращения пятикопеечников. В донесении от 1 декабря 1730 г. Комиссия указывала, что существование в России монет, деланных по 10 руб. (полушки и денежки) и по 40 руб. из пуда меди (пятикопеечники), представляет большую опасность. Во-первых, может умножиться приток фальшивых пятикопеечников из-за рубежа, во-вторых, и в самой России фальшивомонетчики увеличат их выпуск. Комиссия предложила немедленно начать обмен пятикопеечников и перепечатку их в копейки, отметив, что на осуществление этой операции потребуется более 2,5 млн. руб. ¹²⁸ Одновременно она рекомендовала из меди, имеющейся в распоряжении казны, начеканить дополнительно полушек на 200 тыс. руб., а оставшуюся за расходом медь продать.

Сенат, видимо, не сразу прореагировал на это донесение, и вопрос об обмене пятикопеечников был доложен императрице от имени Комиссии скорее всего Татищевым, который в это время был близок ко двору. 31 декабря 1730 г. последовал именной указ Анны Сенату, в котором вновь подчеркивалось, какой «государственный вред и народный убыток» происходит от обращения в стране обесцененной медной монеты. Полушки и копейки уже вымениваются, а о пятикопеечниках, которых выпущено более чем на 3 млн. руб. и которые также надлежит выменять, из Сената «никакого представления не сделано». Указам Сенату поручалось «без упущения времени» представить свои соображения об этом «великом и нужном государственном деле» и изыскать в государственном бюджете необходимые средства для проведения этой операции ¹²⁹.

Спустя почти месяц (25 января 1731 г.) Сенат издал указ о вымене пятикопеечников до 1 мая 1731 г. ¹³⁰ По указу должны были приниматься пятикопеечники только казенного чекана, фальшивые монеты не выменивались. За первые казна была намерена платить полностью серебряными монетами или новыми медными деньгами, чеканенными по 10 руб. из пуда. Выменен-ные пятикопеечники предполагалось перепечатать в копейки, иначе говоря, превратить в монету, чеканенную по 8 руб. из пуда меди, и тем самым уничтожить возможность появления фальшивых денег («чтоб ворам подделываться было не из чего»).

К этому времени было выпущено пятикопеечников на [315] 3173 тыс. руб. В результате их перепечатки в копейки казна получила бы 648,3 тыс. руб., остал'ьную сумму, свыше 2,5 млн. руб., требующуюся для вымена, надо было изыскать. Ее намечено было покрыть за счет сокращения расходов Военной, Адмиралтейской коллегий и других ведомств и главным образом чеканки серебряных монет из имеющегося у казны серебра (1890 пуд.) и меди (56,1 тыс. пуд.).

Однако этот указ не был реализован, и в конечном счете все ограничилось лишь благими намерениями правительства. И дело, конечно, не в том, что трехмесячный срок, установленный для вымена пятаков на такую большую сумму, был явно недостаточен. Главная причина заключалась в отсутствии денег у казны и ее нежелании брать на себя все расходы по осуществлению этой операции.

Вопрос об изъятии из обращения медных пятикопеечников неоднократно обсуждался в 30-х — начале 40-х годов XVIII в. Правительство отвергло многие проекты как невыгодные для казны. Оно поддержало предложение прокурора Сената С. П. Ягу-жинского, согласно которому эта монета ежегодно должна была понижаться в цене на 1 коп. В 1744 — 1746 гг. номинал пятикопеечников был уменьшен до 2 коп. ¹³¹ По такой нарицательной цене они были в обращении до середины 50-х годов XVIII в., после чего их изъяли и перечеканили в монету по 16 руб. из пуда меди ¹³².

Большое внимание Комиссия о монетном деле уделила вопросу о чеканке серебряных денег в России. Все члены Комиссии пришли к единодушному мнению, что надо повысить пробу серебряных монет, перечеканить мелкую серебряную монету в крупную (рублевую и полтинную) и ежегодно переделывать 300 пуд. серебра в гривенники, пятаки и грошевики (2 коп.) ¹³³. Однако при обсуждении вопроса о том, какой пробы лучше делать серебряную монету, возникли разногласия.

Одно мнение было высказано Татищевым, другое — остальными членами Комиссии. Точка зрения Татищева отражена в его записке «Разсуждение есть ли польза манету российскую удобрить, а нискую истребить» ¹³⁴. В ней затронут широкий круг вопросов, относящихся к состоянию денежного хозяйства России: значение полноценной монеты для торговли и экономики в целом, цены на золото и серебро и установление между ними пропорции, соответствующей мировому стандарту, перечеканка серебряной монеты с целью повышения пробы и веса, разделение монетного фунта на 100 частей для удобства расчетов и др. Почти все эти вопросы рассматривались Татищевым в записках и письмах 1727 г., в донесениях Монетной конторы в Сенат в 1728 — 1729 гг. В «Рассуждении» его мысли и предложения в ряде случаев получили дальнейшее развитие. [316]

Татищев обнаружил хорошее знание не только современного ему положения денежного обращения в европейских странах, что было характерно и для некоторых других членов Комиссии, но и истории монетного дела на западе. «Рассуждение» носит полеми ческий характер и представляет интерес как содержащимися в нем предложениями, так и критикой различных мнений, высказанных в Комиссии.

Автор исходит из общего положения, что от «доброй монеты» государству польза, а от «худой» вред. В первой четверти XVIII в. была осуществлена порча монеты. Но Россия в этом отношении не является исключением. Во время войн многие государства, нуждаясь в средствах, чеканили монету низкого качества. Однако, подчеркивает Татищев, после войн в ряде европейских государств, правительства, "не взирая на великой труд и настоящей убыток", учитывая потребности экономического развития, изъяли из обращения «худую монету» и перешли к чеканке полноценных денег. Россия должна последовать этому примеру. Основная мысль «Рассуждения» состоит в том, «что никакова вреда и убытка от повышения монеты быть не может, а пользы и нужды к пременению настоящих порядков показуется довольно». Доказательству этого тезиса и посвящена большая часть записки Татищева.

Татищев критикует мнение представителей купечества в Комиссии, что серебряная монета 70-й пробы не причиняет «в торгу никакого вреда». Но то же самое можно сказать и о легковесной медной монете, иронически пишет он. Однако всем очевидно, что это не так. Пока в России была полноценная монета, иностранные товары были значительно дешевле, торговля приносила доходы и «купцы были богаты». Ныне же купцы жалуются на упадок торговли, разорение и рост цен на привозные товары. Главная причина тому, по мнению Татищева, — «худоба денег». Нет нужды доказывать, что автор «Рассуждения» в пылу полемики, в своем стремлении доказать необходимость повышения качества серебряной монеты, допускает явное преувеличение. Кроме «худобы денег» были, разумеется, и другие причины упадка торговли и купечества (монополии в торговле, различного рода ограничения, стеснявшие предпринимательскую деятельность купечества и развитие торговли и промыслов крестьян, запрещение вывозить некоторые товары, например хлеб, и т. д.).

В Комиссии были высказаны опасения, что повышение пробы серебряной монеты может привести к понижению цен на русские товары и уменьшению доходов казны от перечеканки мелкой серебряной монеты. Что касается первого замечания, то оно справедливо, пишет Татищев. Но следует иметь в виду, что и на зарубежные товары цены соответственно понизятся. Так, когда курс талера был 50 коп., то пенька (берковец) продавалась по 4 руб. [317] и в денежный передел шло 8 талеров. Ныне же при курсе талера 103 коп., если даже продавать пеньку по 7 руб., то выручка составит лишь 7 талеров. В «Рассуждении» подробно критикуется также мнение, что при повышении пробы серебряной монеты доходы казны уменьшатся.

Татищев считал недостаточным предложение большинства Комиссии о повышении пробы монет с 70 до 77-й при условии чеканки из фунта лигатурного серебра 15 руб. 84 коп. Правда, деньги, станут чище (т. е. будут содержать меньше примесей) и к старым мелким монетам, которые в среднем 77-й пробы, при перечеканке их в крупные не надо будет добавлять меди. Но, во-первых, новые деньги будут легче прежних, и это может вызвать сомнение у людей, не знающих, что проба монет повышена. Во-вторых, и это главное, «протчие трудности и впредь останутся в прежнем состоянии». Под «протчими трудностями» Татищев подразумевал сохранение прежнего соотношения цен на золото и серебро и сложных дробей при расчетах, связанных с покупкой и переделом серебра.

Сущность предложения Татищева сводилась к тому, что нельзя ограничиться только повышением пробы монет, а надо увеличить и их вес. Для удобства расчетов и избежания сложных дробей при переделе серебра Татищев, как и ранее в своем «Представлении о неисправлении весов» от 20 апреля 1727 г., предложил монетный фунт разделить на 100 частей (золотников) и на основе его чеканить монету, в которой будет 80 золотников чистого серебра и 20 меди. Таким образом, из золотника чистого серебра будет выходить 20 коп., а из лигатурного — 16 коп. Благодаря этому, писал Татищев, «дроби во всех положениях отняты [будут]», деньги станут чище и лучше, мелкую серебряную монету можно будет перечеканить в крупную без прибавки меди и серебра, наконец, в новой монете пропорция цен на золото и серебро составит 14 к 1, а рубль против прежнего будет содержать чистого серебра на 2,5 коп. больше.

Интересно замечание Татищева, которое он высказывал неоднократно и ранее, о намерении Петра I «манету делать лучше, а худую истребить». По его мнению, царь предполагал изъять из обращения неполноценную монету, потому что видел в ней одну из главных причин упадка («великого помешательства») торговли ¹³⁵. Это свидетельство Татищева подтверждается показаниями других государственных деятелей петровского времени, в частности, А. Д. Меншикова, К. А. Зыбина ¹³⁶.

Большое внимание в «Рассуждении» уделено вопросу о соотношении цен на золото и серебро в России. В европейских государствах, замечает Татищев, эта пропорция определяется состоянием торговли и наличием в них золота. В разных странах она неодинакова. Выше всего цены на золото в Голландии, где [318] оно в 15 раз дороже серебра. Голландцы установили такое соотношение цен на золото и серебро, так как убедились, что «никоим смотрением вывоз золотой манеты удержать не могут». Между тем в России, где золота меньше, чем в других странах, оно ценится дешево по сравнению с серебром. Чтобы «пресечь» вывоз из России золотых монет, следовало бы установить такую же пропорцию цен на золото и серебро, как в Голландии, или даже выше. Однако пойти на такую меру сразу нельзя, ибо это может повлечь за собой определенные осложнения. Об этих осложнениях и выходе из создавшегося положения подробно говорилось в донесениях Монетной конторы в Сенат (см. наст, изд., с. 305 — 306) и Татищев в «Рассуждении» ссылается на них.

По мнению большинства членов Комиссии, в России в обращении находились серебряные монеты, в основном двух проб: рублевые и полтинные 70-й пробы, в них веса около 15 600 пуд., и мелкая в среднем 77-й пробы примерно на 20 млн. руб., в ней веса до 35 тыс. пуд. Если выпускать монету по образцу голландских талеров, т. е. примерно 83-й пробы, то для перечеканки всех прежних монет в эту пробу потребуется более 25 тыс. пуд. чистого серебра. Но такого количества серебра не достанешь и в несколько лет, и на покупку его понадобится большая сумма денег. Можно, конечно, перечистить (т. е. уменьшить количества меди) всю прежнюю монету, но это тоже потребует времени иг повлечет убыток в 1 млн. руб.

Исходя из этого все члены Комиссии, за исключением Татищева, предложили чеканить серебряную монету 77-й пробы и делать из лигатурного фунта серебра не 14 руб. 40 коп., как ранее, а 15 руб. 84 коп. В этом случае лигатурный вес рубля уменьшался на 1/11 из-за убавки меди в монете. Ранее он составлял 96: 14,4=6 2/3 зол., теперь 96 : 15,84= 6 2/33, но содержание чистого серебра в рубле не менялось: 77: 15,84 = 4 31/36 зол., т. е. оставалось такое же, как прежде, — 70 : 14,4= 4 31/36 зол. Следовательно, в новом рубле 77-й пробы золотник чистого серебра стоил 15,84:77 = 20 4/7 коп., или столько же, сколько в петровском рубле: 14,4 : 70=20 4/7 коп. Поэтому, отмечали члены Комиссии, не потребуется перечеканки крупной монеты (рублей и полтинников) 70-й пробы, выпущенной ранее, и новые деньги смогут находиться в обращении наравне со старыми ¹³⁷.

Татищев сделал ряд замечаний на мнение большинства членов Комиссии и вновь подробно изложил свою точку зрения. Он еще раз подчеркнул, что низкая проба серебряной монеты, большое количество содержащейся в ней меди, высокая цена серебра в монетах по сравнению с золотом причиняют государству «напрасный немалый убыток», ведут к вывозу за рубеж золотой монеты и к «великим затруднениям» в расчетах, отрицательно сказываются на торговле, особенно внешней. Нельзя ограничиться [319] только повышением пробы, надо увеличить вес серебряной монеты на 12 — 15%, т. е. чеканить из фунта серебра меньше денег. Именно таким путем можно будет установить такую же пропорцию в ценах на золото и серебро, как в ряде европейских стран, и тем самым «удержать» золото в России, т. е. устранить основную причину его вывоза за рубеж.

Но поскольку большинство Комиссии возражало против столь значительного повышения «достоинства» серебряной монеты, Татищев внес следующее предложение. Установить для серебряной монеты пробу 76 5/6 зол., чеканить из золотника чистого серебра не 20 4/7 коп., как ранее, а 20 коп. и покупать его на но вые деньги по 17,5 коп. Но чтобы новые рубли, которые против прежних станут на 2,5 коп. «лучше», не вывозили, надо старые рубли понизить на 3 коп., т. е. они должны ходить по 97 коп. Для избежания «сложных дробей» при расчетах, Татищев, как и в своей записке от 13 ноября, предложил разделить монетный фунт на 100 старых золотников (В глухой форме, не упоминая своего имени, Татищев впоследствии в «Лексиконе» писал о своем предложении ввести в России десятичную систему, которое обсуждалось в Комиссии о монетном деле и не было принято. Члены Комиссии, отмечал он, «весьма мало в том прилежа, оставили, ничего не учиня» (Татищев В. Н. Лексикон российской, исторической, географической, политической и гражданской, ч. 1. СПб., 1793, с. 238 — 239)). На новых деньгах следует делать особые знаки, чтобы их не путали со старыми. Вся операция по перечеканке старой монеты займет, по мнению Татищева, не более семи лет, причем, по его расчетам, казна от «удобрения монеты» не понесет убытка, напротив, получит прибыль в среднем 24 тыс. руб. в год ¹³⁸. «Да хотя б казне и той при-были не было, то довольно, что лучшую и весьма порядочную монету в государстве иметь будем, чрез что, кроме пользы в купечестве, слава государственная более прибыли почитаться может», — писал Татищев. Семь лет для перечеканки монеты — срок небольшой, продолжает он, но если она займет больше времени, то в этом нет большой беды, так как, например, «Англия более 20 лет в том трудилась» ¹³⁹.

Предложение Татищева не получило поддержки среди членов Комиссии. В пользу его высказался только Ю. Кологривов — представитель дворянства — и то с оговоркой, что вопрос об изменении числа золотников в фунте не входит в обязанности Комиссии. Протоколы заседаний Комиссии не сохранились, поэтому мотивы отклонения предложения Татищева неизвестны. Можно лишь высказать предположение, что члены Комиссии находили слишком сложной операцию по вымену монет, предложенную Татищевым, не были уверены в правильности его расчетов относительно прибыли казны и считали невыгодной перечеканку рублевой и полтинной монеты. [320]

К обсуждению вопроса о перечеканке серебряной монеты Сенат привлек и Комиссию о коммерции. Комиссия высказалась против чеканки серебряной монеты 77-й пробы по 15 руб. 84 коп. из лигатурного фунта серебра, находя эту пробу низкой, а вес монет легким. Серебряную монету надо в «доброте и в весе возвысить» и привести в такое состояние, как в других европейских государствах. Комиссия предложила впредь чеканить монету 82-й пробы («сходственно с ефимками») и по 14 монет из лигатурного фунта серебра. Новая монета по указу должна ходить по 1 руб. 20 коп. штука, но без обозначения нарицательной цены. Все старые серебряные деньги специально не отзывать, а по мере их поступления в казначейство переделывать по новой пробе и новой стопе. После перечеканки всех старых серебряных денег номинал новых монет надо понизить на 20 коп. и объявить, что они будут ходить как рублевые монеты.

Призванные в Комиссию о коммерции представители купечества отклонили ее предложение на том основании, что чеканка монет без обозначения цены может вызвать замешательство.

Комиссия о коммерции признала эти опасения купцов неосновательными, сославшись на то, что золотые червонные, на которых цена не указана, ходят без всякого недоразумения по 2 руб. 20 коп. Продолжая настаивать на своем мнении, Комиссия подчеркивала, что полноценная монета послужит развитию внешней торговли ¹⁴⁰. Мнение Комиссии о коммерции нельзя не признать справедливым. Но в условиях того времени казна не могла пойти на реализацию этого предложения. Повышение пробы и веса серебряных монет требовало значительных затрат, наличия оборотного капитала и больших запасов серебра. Но именно их-то и не было у казны. По этой причине Комиссия о монетном деле, обсуждавшая по указанию Сената в январе 1731 г. предложение Комиссии о коммерции, отклонила его. В настоящее время, когда из-за недостатка денег затягивается вымен столь вредных для государства медных пятаков, нецелесообразно идти на столь значительное повышение пробы серебряных денег, связанное с большими расходами, подчеркивалось в донесении Комиссии о монетном деле Сенату. К тому же, отмечалось далее в донесении, в европейских странах серебряная монета чеканится разной пробы: в Голландии — 82 2/3, в Австрийской империи — 84 1/2, в Англии и Франции соответственно — 90 и 93. Следовательно, русская монета 82-й пробы, «как и ныне, ни с которую чужестранного монетою равна не будет» ¹⁴¹.

Сенат, ознакомившись с материалами обсуждения вопроса о чеканке серебряных денег в Комиссии о монетном деле, поддержал мнение большинства членов. Указом от 23 января 1731 г. ¹⁴² предусматривалась чеканка серебряной монеты достоинством в 1 руб. и 50 коп. 77-й пробы по 15 руб. 84 коп. из лигатурного [321] фунта серебра. Вся старая мелкая серебряная монета подлежала перечеканке по той же пробе. Намечалось также выпустить «для мелкого размена» гривенников на 1 млн. руб., а если будет потребность, то и некоторое количество серебряных пятаков.

Правительство Анны, как видим, продолжало курс, начатый еще при Петре I, курс на чеканку из серебра в основном монет крупного достоинства. Так, в 1730 — 1762 гг. 85% всех серебряных монет приходилось на рубли, 11% — на полтины и четвертаки и только 4% — на гривенники и пятаки. По существу с первой четверти XVIII в. серебряные монеты стали деньгами для имущих слоев — феодалов и купечества, а медные — для низов. Проба и стопа серебряных денег, установленные указом 1731 г., сохранились до 60-х годов XVIII в. ¹⁴³

Как было сказано ранее, Сенат поручил Комиссии о монетном деле рассмотреть также вопрос о чеканке золотой монеты. Сенат интересовало, не понесет ли казна убытков, если делать червонные по образцу голландских, т. е. пробою выше двухрублеви-ков, и какой номинал установить для новых монет? Получив необходимые сведения от Монетной конторы (вес, проба, цена на голландские червонные и т. д.), Комиссия сообщила Сенату: если делать червонные «против голландских» (93-й пробы по 118 штук из лигатурного фунта) из покупного золота по цене 2 руб. 45 коп. за золотник, то каждая монета обойдется со всеми расходами в 1 руб. 97 коп. В 1729 г. курс на голландские червонные колебался от 210 до 220 коп., в 1730 г. — от 210 до 214 коп. Перечеканка иноземных золотых монет «за тонкостью», т. е. небольшой толщиной кружка, без переплавки невозможна ¹⁴⁴.

Сенат остановился на высшей цене. По именному указу от 23 декабря 1730 г. на червонцы была установлена нарицательная цена в 2 руб. 20 коп. ¹⁴⁵ Золотник чистого золота в новой монете стоил 2 руб. 79 13/93 коп., т. е. повышался по сравнению с двухрублевиками почти на 13 коп., но все же отношение цен золота и серебра в ней (279 13/93: 20 4/7=13 55/93: 1) продолжало оставаться неблагоприятным для золота, и тем самым сохранялась опасность утечки золотых монет за границу ¹⁴⁶. Это отношение сохранялось и в 40-х годах, хотя цена на золото в январе 1731 г. была повышена на 7 коп. за золотник ¹⁴⁷, в результате чего пропорция цен на золото и серебро составила 14 к 1 (252: 18). Во второй половине XVIII в. в российских золотых эта пропорция колебалась, в отдельные периоды, доходя до 14,1 к 1, т. е. так и не достигла высшего уровня мирового стандарта, по которому золото ценилось дороже серебра в 15 раз ¹⁴⁸.

Золотых червонных с нарицательной ценой 2 руб. 20 коп. еще в 1729 г. было начеканено на 37,4 тыс. руб. ¹⁴⁹ При Анне Иоанновне (1730 — 1740 гг.) чеканка червонцев производилась на небольшие суммы, причем не ежегодно. Всего было выпущено [322] монет на 173,2 тыс. руб.(Прибыль казны от чеканки монет на 154 тыс. руб. составила 13,8 тыс. руб. (Троицкий С. М. Указ. соч., с. 203)), т. е. почти столько же, сколько в 1725 — 1729 гг. (176,4 тыс. руб.), и в несколько раз меньше, чем при Петре I ¹⁵⁰. Таким образом, удельный вес золотых в монетном балансе страны был невелик, и они не имели значения для денежного обращения в России. В основном золотые монеты шли на удовлетворение нужд царского двора.

Изложенный материал позволяет сделать ряд заключений. Прежде всего следует отметить представительный характер состава Комиссии о монетном деле. В ее работе наряду с деятелями государственного аппарата принимали участие дворяне и купцы, включенные в состав Комиссии по указу Сената. Правительство Анны Иоанновны продолжало практику абсолютистского государства, практику привлечения представителей дворянства и купечества к обсуждению вопросов экономической политики.

Конечно, от Комиссии такого состава нельзя было ожидать предложений, отвечающих интересам народных масс. И все же характерно, что представители дворянства и купечества исходя из собственной выгоды отстаивали такой вариант решения вопроса о вымене обесцененной медной монеты, который предусматривал определенные расходы не только со стороны населения, но и казны. Предложения Комиссии с этой точки зрения не вполне отвечали намерениям казны. Правительство внесло коррективы в эти предложения, особенно в процессе непосредственной реализации программы по вымену мелкой медной монеты с целью большей защиты интересов абсолютистского государства.

Комиссия о монетном деле, действовавшая в 1730 — 1731 гг., проделала большую работу и наметила конкретную программу улучшения денежного обращения в стране. Она была совещательным органом, и ее рекомендации не были обязательными для правительства. Но ее предложения о вымене медной обесцененной монеты, о чеканке впредь лишь разменной монеты по 10 руб. из пуда меди, о повышении пробы серебряной монеты и перечеканке мелких серебряных денег, о выпуске золотой монеты высокой пробы были в основном (за исключением условий вымена полушек) приняты правительством. Как уже известно читателю, казна затем отказалась от намерения выменять пятикопеечники, так как не имела средств, а главным образом потому, что не желала нести большие расходы. По этой же причине в основном не были приняты и предложения Татищева об улучшении качества серебряной монеты.

Однако, несмотря на ограниченный характер осуществленных правительством мер, они являлись шагом вперед в преодолении расстройства денежного обращения и его стабилизации.

Комментарии

84. В последние 20 лет состояние денежного хозяйства России XVII в. и предпосылки денежной реформы Петра I. подверглись обстоятельному исследованию. Спасский И. Г. Денежное обращение в Московском государстве с 1533 по 1617 гг. — Материалы и исследования по археологии СССР, 1955, № 44; он же. Денежное хозяйство Русского государства в середине XVII в. и реформы 1654 — 1663 гг. — Археографический ежегодник за 1959 год. М., 1960; Мельникова А. С. Старый Московский денежный двор во время денежной реформы 1654 — 1663 гг. — Археографический ежегодник за 1964 год. М., 1965; она же. Особенности русского денежного обращения в XVII в. — История СССР, 1966, № 4; она же. Систематизация монет Михаила Федоровича. — «Археографический ежегодник за 1958 год, М., 1960; она же. Систематизация монет Алексея Михайловича (1645 — 1676). — Вспомогательные исторические дисциплины, т. III. Л., 1970; она же. Опыт сравнительного изучения данных нумизматики и письменных источников. (По материалам нового «английского» денежного двора в Москве в XVII в.). — В кн.: Источниковедение отечественной истории, вып. I. M., 1973, и др.

85. Спасский И. Г. Русская монетная система, с. 142 — 143.

86. ЦГАДА, Госархив, ф. XVI, д. 31, л. 46 — 46 об.

87. См., напр.: Кауфман И. И. Указ.соч., с. 133 — 135; Троицкий С. М. Указ. соч., с. 198.

88. ЦГАДА, ф. 300. Следственная комиссия о злоупотреблениях компанейщиков по вымену мелкой серебряной монеты, оп. 1, д. 10, л. 179 — 180. Рубли, как правило, чеканились из талеров, проба которых составляла 82 2/3 золотника. Монетная контора пришла к выводу, что мелкая монета чеканилась по 77-й пробе опытным путем па основании проведенных в 20-е годы XVIII в. нескольких сплавок довольно большого количества мелких серебряных денег.

89. ПСЗ, т. IV, 2444.

90. ПСЗ, т. V, № 3164.

91. ЦГАДА, Госархив, ф. XVI, д. 31, л. 46 об. — 47.

92. Монеты Екатерины I, с. 4; ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 164, л. 276.

93. Монеты Анны Иоанновны, с. 212; ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 1104, л. 358.

94. Павленко Н. И. Развитие металлургической промышленности в России..., с. 85.

95. ЦГАДА, Госархив, ф. XVI, д. 31, л. 46 — 52 об.; ф. Сенат, кн. 164, л. 276; кн. 1104, л. 375 — 376 об.

96. Там же.

97. ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 164, л. 276.

98. Там же, кн. 1104, л. 375 — 376 об.

99. Троицкий С. М. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII в., с. 171, 177.

100. ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 1418, л. 1372-1378; кн. 164, л. 291-292

101. ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 164, л. 270 — 271.

102. Монеты Екатерины I, с. 18;ЦГАДА. ф. Сенат, кн. 164, л. 276.

103. ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 164, л. 276.

104. ПСЗ, т. VII, № 4278.

105. ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 164, л. 276.

106. ЦГАДА, Госархив, ф. XVI, д. 31,л. 52 об.

107. ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 164, л. 276, 291 — 292; кн. 1418, л. 1372 — 1378; Госархив, ф. XVI, д. 31, л. 53; Троицкий С. М. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII в.; с. 171; Козинцева Р. И. Участие казны во внешней торговле России в первой четверти XVIII в. — Исторические за писки, 1973, т. 91.

108. Монеты Анны Иоанновны, с. 21.

109. Спасский И. Г. Русская монетная система, с. 154; Дуров В. А. Наградные медали России первой четверти XVIII в. Нумизматический сборник, ч. V, вып. 2. М., 1977, с. 104 — 146.

110. ЦГАДА, Госархив, ф. XVI, д. 31, л. 47 об.

111. Там же; Монеты Екатерины I,с. 3.

112. Монеты Анны Иоанновны, с. 20 — 22.

113. ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 1415, л. 68 — 68 об., 75 об.

114. ЦГАДА, ф. 300, оп. 1, д. 10,л. 168 — 169; ПСЗ, т. VIII, № 5578.

115. ЦГАДА, Сенат, кн. 1415, л. 112 — 113.

116. Монеты Анны Иоанновны, с. 15 — 16.

117. Там же, с. 16 — 18.

118. Монеты Анны Иоанновны, с. 18; ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 1416, л. 550.

119. Монеты Анны Иоанновны, с. 15; Павленко Н. И. Развитие металлургической промышленности в России..., с. 64.

120. Монеты Анны Иоанновны, с. 18.

121. Там же, с. 19 — 20.

122. Павленко Н. И. Развитие металлургической промышленности в России..., с. 287 — 290, 427 — 428, 443 — 448 и др.

123. Юхт А. И. Проекты В. Н. Татищева 1721 — 1726 гг. о развитии промышленности и торговли на Урале и в Сибири. — В кн.: История и историки. Историографический ежегодник 1971 г. М., 1973, с. 309-320, 325-330.

124. ПСЗ, т. VIII, № 5626, 5656, 5657.

125. Там же, № 6065.

126. ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 1416, л. 1207 — 1209.

127. Там же, кн. 1104, л. 387-388.

128. Там же, кн. 1415, л. 167-170.

129. ПСЗ, т. VIII, № 5663.

130. Там же, № 5684.

131. ПСЗ, т. XII, № 8939, 9185, 9297.

132. Троицкий С. М. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII в., с. 204 — 208.

133. ЦГАДА, ф. 300, оп. 1, д. 10,л. 179 об.

134. Там же, л. 179 об. — 187 об.

135. См. наст, изд., с. 331, а также: Юхт А. И. Связи В. Н. Татищева с Академией наук, с. 355 — 356.

136. ЦГАДА, Госархив, ф. XIX, д. 31, л. 56.

137. ЦГАДА, ф. 300, оп. 1, д. 10, л. 188-191.

138. Там же, л. 193

139. Там же, л. 194.

140. Там же, л. 195 — 196 об.

141. Там же, л. 197 об. — 201 об.

142. ПСЗ, т. VIII, № 5677.

143. Кауфман И. И. Указ. соч.,с. 153 — 155.

144. Монеты Анны Иоанновны, с. 22.

145. ПСЗ, т. VIII, № 5660.

146. Кауфман И. И. Указ. соч.,с. 156 — 157.

147. ПСЗ, т. VIII, № 5675, 5726.

148. Кауфман И. И. Указ. соч., с. 162 — 163.

149. Монеты Екатерины I, с. 3.

150. Монеты Анны Иоанновны, с. 215.

Текст воспроизведен по изданию: В. Н. Татищев в Москве (К истории денежного обращения в России в 20-30-х годах XVIII в.) // Исторические записки, Том 101. 1978