Преступный мир Москвы

Два «повинных доношения» профессиональных воров.

1741 г.

Несмотря на то, что в последние годы заметно усилился интерес к изучению тюремной и преступной субкультур России ¹, в наших знаниях о преступном мире отсутствует элемент исторической ретроперспективы, что, несомненно, затрудняет правильное понимание данного общественного явления. В связи с этим насущной задачей видится выявление и осмысление исторических сведений о преступной субкультуре, существовавшей в предшествующие века отечественной истории. Решение этой задачи на материалах истории ХVIII в. затруднено тем, что в Российской империи даже после петровских реформ еще не сложилась система борьбы с городской преступной средой, к тому времени уже имевшей свои вполне определившиеся особенности. В распоряжении историка имеется большое количество следственных дел, расследующих отдельные, казалось бы, не связанные между собой случаи, но при этом далеко не всегда удается выявить сведения о связях значительного числа преступников между собой, о существовании в этих сообществах своих традиций и своей «культуры».

В этой связи несомненный интерес представляют хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) «повинные доношения» двух московских карманников ХVIII в. Публикуемые документы дают исследователю возможность взглянуть на преступный мир того времени глазами самих его представителей.

Возникновение этих «доношений», скорее всего, напрямую связано с именным указом Елизаветы Петровны от 15 декабря 1741 г. «О Всемилостивейшем прощении преступников и о сложении штрафов и начетов с 1719 по 1730 год» ², подготовленным спустя три недели после восшествия дочери Петра на престол «в показание к верным Нашим подданным Высочайшего Нашего милосердия». 27 декабря 1741 г., сразу после опубликования этого указа Московской сенатской конторой, в Сыскной приказ, главное сыскное учреждение Москвы того времени, явился «с повинной» карманный вор Иван Осипов сын Каин и в доношении изъявил желание помочь изловить его «товарищей». В тот же день для Каина был учинен расспрос, на котором он подтвердил все пункты своего доношения ³. Для протоколиста Сыскного приказа Петра донского была составлена «инструкция», по которой ему следовало идти вместе с солдатами для сыска товарищей Каина и, «где оной Каинов покажет, означенных воров, живущих где в покоях, окроме знатных госпоцких домов, по тому ево показанию забрать всех» ⁴. [210]

Это предприятие было осуществлено в ночь с 27-го на 28-го декабря 1741 г., а уже днем 28-го в присутствие Сыскного приказа был подан «доезд» Петра Донского. В нем протоколист отчитывался, что с помощью Каина в различных местах Москвы было «взято» и приведено в Сыскной приказ тридцать три человека, В их числе был 40-летний беглый солдат Алексей Иванов сын Соловьев, у которого «взяли ис кармана доношение, в котором написало рукой ево, что он знает многих мошенников, и при том написан оным мошенником реестр» ⁵.

На расспросе в Сыскном приказе А. Соловьев признался, что вот уже «ныне года три», как он занимается карманными кражами вместе с целой группой преступников. Затем он с горечью отметил, что «об означенной своей вине и о показанных ворах он, Алексей, хотел объявить в Сыскном приказе, и о том написал с реестром доношение, токмо подать не успел» ⁶. Это написанное рукой А. Соловьева доношение было подшито в дело и также сохранилось, Тот факт, что в реестр Соловьева включено имя И. Каина, навело исследователей Г.В. Есипова, а затем и Е.В. Анисимова ⁷, на мысль о том, что Каин якобы знал о намерении Соловьева явиться в Сыскной приказ, и решил его опередить. Однако более пристальный анализ этого следственного дела заставляет нас усомниться в основательности такого предположения. На самом деле, в ночь с 27 на 28 декабря Каин повел протоколиста и солдат Сыскного приказа за А. Соловьевым в самом конце операции, когда ими уже были «взяты» тридцать один человек. В реестре Каина имя Соловьева вообще отсутствует. Иными словами, Каин вовсе не думал о Соловьеве, когда составлял доношение, а вспомнил о нем лишь тогда, когда не удалось поймать всех перечисленных в реестре «товарищей».

Скорее можно предположить, что оба доношения были написаны независимо друг от друга. Но при этом вне сомнения остается тот факт, что Каин и Соловьев принадлежали к одному кругу московских карманников. Во-первых, Каин и Соловьев знали друг друга: Каин привел солдат туда, где обычно ночевал Соловьев; Соловьев включил Каина в свой реестр. Во-вторых, списки их товарищей, составленные независимо друг от друга, во многом совпадают: из восьмидесяти четырех человек, включенных Соловьевым в его «реестр», шестнадцать мы находим и в списке товарищей Каина. Кроме этого, другие пятнадцать преступников из «реестра Соловьева не были внесены Каином в его список, однако были взяты по его «указыванию» и на допросах признались в «мошенничествах». Все это говорит о том, что Каин и Соловьев не только знали друг друга, но также входили в одно сообщество профессиональных воров Москвы.

Итак, в декабре 1741 г. в кругу московских «мошенников» возникла идея о возможности использовать сложившуюся общественно-политическую ситуацию в своих целях. Логику преступников понять не сложно. В первые дни царствования монарх обычно более милостив по отношению к своим подданным, а поэтому именно в это время выгоднее всего принести повинную и выдать своих «товарищей». Такой преступник имел все шансы получить помилование, а может, если повезет, даже изменить свой социальный статус. И вот, после опубликования указа «О Всемилостивейшем прощении преступников», эта замалчивая идея нашла реальное воплощение, по крайней мере, в двух доношениях профессиональных воров одного круга. [211]

Оба доносителя преследовали одну цель: воспользовавшись выгодной общественно-политической ситуацией, добиться того, чтобы с их помощью сыскивали преступников, а самим получить помилование. Чтобы достичь данной цели, нужно было написать доношение в такой форме, чтобы заинтересовать власть, привлечь ее внимание к своей персоне. Таким образом, эти два доношения являются уникальным источником о преступном мире Москвы 40-х гг. ХVIII века, поскольку они написаны самими его представителями.

Общим местом обоих доношений является существование в Москве некоего «антимира», сознательно противопоставляющего себя остальному, «правильному» миру. В доношении И. Каина речь идет о сообществе «мошенников», но при этом мы не находим никаких намеков ни на социальный состав этого сообщества, ни на причины, порождающие это явление. Зато эти же профессиональные карманники в доношении А. Соловьева предстают как «шатающиеся праздно», «укрывающиеся от службы и подушного оклада» беглые солдаты. Заметим, что наше исследование социального состава преступного мира Москвы 40-х гг. ХVIII в. подтверждает правдивость этих сведений. На самом деле, в значительной степени ряды профессиональных воров Москвы того времени составляли именно беглые солдаты ⁸.

В отличие от Каина, А. Соловьев в своем доношении пытается проанализировать причины, способствующие развитию в Москве «мошенничества». По его мнению, в этом повинны торговки краденым, которые, «не боясь страха Божия», покупают заведомо краденое, чем не только сами «в погибель приходят», но и провоцируют на преступления укрывающихся от службы и «шатающихся праздно» беглых солдат.

Для Каина важно подчеркнуть ту опасность, которую «мошенники» представляют для отдельных подданных. При этом обращается особое внимание на социальный состав потенциальных жертв товарищей Каина: в первую очередь от карманников страдали «господа офицеры» и «приказные служители». Напротив, в доношении А. Соловьева ничего не говорится об отдельных жертвах преступников. В центре его внимания лежит абстрактный государственный интерес и те убытки, которые претерпевает казна вследствие «укрывательства от службы и подушного оклада» беглых солдат.

Наконец, в рассматриваемых доношениях был предложен способ ликвидации преступной среды: организация сыска преступников с помощью представителя воровского сообщества, который их всех «в лицо знает и укажет». Именно поэтому представители власти всерьез отнеслись к данному «проекту». Особенностью преступности в большом городе является ее анонимность: узнать того, кто из кармана вытащил золотую табакерку или кошелек с деньгами, а значит, и найти карманника, было практически невозможно. Таким образом, в доношениях И. Каина и А. Соловьева впервые в истории российского уголовного сыска предлагалось осуществить полномасштабный поиск «мошенников» и торговцев краденым с помощью готового к сотрудничеству представителя преступного мира.

Публикацию подготовил Е. В.АКЕЛЬЕВ.

№ 1

1741 г., декабря 27. — доношение мошенника Ивана Осипова сына Каина в Сыскной приказ о розыске и допросе тридцати трех воров, его товарищей 9

ВСЕПРЕСВЕТЛЕЙШАЯ ДЕРЖАВ[НЕЙШАЯ] ВЕЛИКАЯ ГОСУДАРЫНЯ ИМПЕ[РАТРИЦА] ЕЛИЗАВЕТ ПЕТРОВНА, [САМОДЕРЖИЦА] ВСЕРОССИЙСКАЯ, ГОСУДАРЫНЯ ВСЕМИ[ЛОСТИВЕЙШАЯ] [Заголовок документа.]

Доносит Иван Осипов сын Каинов, [а о чем мое] доношение тому следуют пункт[ы].

1.

В начале, как Всемогущему Богу, так и Вашему Императорскому Величеству, повинную я сим о себе доношением приношу, что я, забыв страх Божий и смертный час, впал в немалое погрешение: будучи в Москве и в протчих городех, во многих прошедших годех машенничествовал денно и ночно, будучи в церквах и в разных местах, у господ, и у приказных людей, и у купцов, и всякого звания у людей из карманов денги, платки всякие, кошельки, часы, ножи и протчее вынимывал ¹⁰.

2.

А ныне я от оных непорядочных своих поступков, напамятовав страх Божий и смертный час, все уничтожил и желаю запретить ныне и впре[дь], как мне, так и товарыщем моим, которые со мною в тех погрешениях обще были, а кто имяны товарыщи и какова звания и чина люди, того я не знаю, а имянам и[х] объявляю при сем реестр.

3.

[И по сему] моему всемерному пред Богом [и Ваш]им Императорским Величеством [извинению я] от того прегрешения престал, а това[рищи], которых имена значит ниже сего [в ре]естре, не токмо что машенничеют и ис кор[м]анов деньги и протчее вынимают, но уже я уведомился, что и вяще воруют и ездят по улицам и по разным местам, всяких чинов [л]юдей грабят и платья и протчее снимают, которых я желаю ныне искоренить, дабы в Москве оныя мои товарыщи вышеписанных продерзостей не чинили. А я какова чину человек, и товарыщи мои, и где, и с за кем в подушном окладе написаны, о том всяк покажет о себе сам.

И ДАБЫ ВЫСОЧАЙШИМ ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА указом повелено было сие мое доношение в Сыскном приказе принять, а для сыску и поимки означенных моих товарыщей по реестру дать канвой сколко надлежит, дабы оныя мои товарыщи впред как господам афицерам и приказным служителям и купцам, так и [212] всякого чина людем, таких продерзостей и грабежа не чинили, а паче всего опасен я, чтоб от оных моих товарыщей не учинилось смертных убивств, и в том бы мне от того паче не пострадать.

ВСЕМИЛОСТИВЕЙШАЯ ГОСУДАРЫНЯ, ПРОШУ В[АШЕГО] ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА [о сем] моем доношении решение учинить.

Де[кабря 27] дня 1741 году.

Доношение писал Сыскного [приказа] копеист Алексей Матвеев к поданию в Сыскном приказе.

РГАДА. Ф. 372. Оп. 1. д. 6210. Л. 1—2. Подлинник.

Много купечество празноживущих ¹³, а другия и в подуш[ном] окладе, много женска полу имеют купечество на [...] [Часть рукописи утрачена.] и на Неглиной, однако ш, не боясь Божия страха покупают краденое заведомо всякие в[ещи], в лакамство и в погибель приходят, а нас, шетающ[ихся], х каторжно работе, но и к местной казне прив[одят к убыткам]. [213]

5.

Дабы высочайшим Вашего Императорского [Ве]личества указам повелено было по объявлению моему мною сыскивать.

РГАДА. ф. 372. Оп. 1. д. 6210. Л. 8—8об. Подлинник.

Комментарии

1. Обзор литературы по проблеме см., например: Ефимова Е. С. Современная тюрьма: Быт, традиции и фольклор. М., 2004.

2. О разработке этого указа в Правительствующем Сенате см.: РГАДА. Ф. 248. Кн. 2199. Л. 153—172об. Публикация: Полное собрание законов Российской империи. Т. 11. № 8481.

3. РГАДА. Ф. 372. Оп. 1. д. 6210. Л. 3—4.

4. Там же. Л. 5—5об.

5. Там же. Л. 6—7.

6. Там же. Л. 34—36.

7. См.: Есипов Г. В. Ванька-Каин (из подлинных бумаг Сыскного Приказа) // Осьмнадцатый век. Исторический сборник, издаваемый П. Бартеневым. М., 1869. Кн. 3. С. 306; Анисимов Е.В. Елизавета Петровна. М., 1999. С. 302.

8. См.: Акельев Е.В. Социальный портрет московского «мошенника». 40—50-х годов ХVIII века (по материалам следственных дел по доносу Ивана Каина, 1741—1748) // Человек в культуре русского барокко. Сб. статей по материалам международной конференции. М., 2007. С. 510—518.

9. Рукопись очень ветхая, часть документа утрачена. дата и утраченные фрагменты текста в квадратных скобках восстановлены по цитатам Г. В. Есипова: Есипов Г. В. Ванька-Каин (из подлинных бумаг Сыскного Приказа) // Осьмнадцатый век. Исторический сборник, издаваемый П. Бартеневым. М., 1869. Кн. 3. С. 302.

10. В первом пункте И. Каин признается в систематическом совершении «мошенничества» и уточняет, что под этим понятием подразумеваются карманные кражи. Таким образом, в дискуссии по поводу того, что в ХХI главе Соборного уложения 1649 г. понималось под понятием «мошенничества», скорее всего, прав И. Я. Фойницкий, видевший в значении этого слова карманное воровство, от слова «мошна» — карман (см. комментарий С.И. Штамма к 11-й статье ХХI главы Соборного Уложения: Памятники русского права / Под ред. К. А. Софроненко. М., 1957. Вып. VI. С. 411).

11. Рукопись очень ветхая, написана коричневыми чернилами на стандартном двойном листе. Правый край листа истлел. Фрагменты текста в квадратных скобках восстановлены в соответствии с расспросом А.Соловьева в сыскном приказе, которое производилось на основе доношения (РГАДА. Ф. 372. Оп. 1. д. 6210. Л. 34 об.—36).

12. Скорее всего, А. Соловьев здесь говорит о христовской секте, имевшей в Москве того времени много последователей. Если в данный момент представители власти не обратили должного внимание на это заявление Соловьева, то в феврале 1745 г. благодаря Ивану Каину была обнаружена община сектантов в Ивановском монастыре, и началось второе крупное дело о христовщине. Подробнее см.: Панченко А.А. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2002. с. 148 и далее.

13. Заметим, что здесь дается определение понятия «праздноживущий», ключевого в доношении А. Соловьева: это люди, которые «от службы и подушного окладу укрываются». Это понятие отсылает нас к Воинскому артикулу и идее регулярного государства, в котором каждый подданный должен исполнять какую-то определенную общественную функцию. Можно предположить, что грамотный А. Соловьев, будучи солдатом, знал Воинский артикул, благодаря чему и усвоил основные элементы официальной идеологии регулярного государства.

Текст воспроизведен по изданию: Преступный мир Москвы. Два «повинных доношения» профессиональных воров. 1741 г. // Исторический архив, № 6. 2007