МАТЕРИАЛЫ ПЕРЕПИСИ ЧИНОВНИКОВ В 1754–1756 гг. КАК ИСТОЧНИК ПО СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ И КУЛЬТУРНОЙ ИСТОРИИ РОССИИ XVIII в.

Одной из характерных черт политической истории России XVIII в. было окончательное оформление абсолютной монархии и ее дальнейшее усиление, что сопровождалось растущей бюрократизацией всего государственного аппарата. Не случайно В. И. Ленин назвал Российскую империю XVIII в. чиновничье-дворянской монархией ¹. Именно в XVIII в. была создана новая бюрократическая сверху донизу система государственных учреждении. Рост бюрократизации государственного строя сопровождался выделением верхнего слоя управленческого аппарата – крупного и средного чиновничества, значительная часть которого получила образование во вновь созданных учебных заведениях. Обособление «того слоя чиновников было закреплено Табелью о рангах 1722 г., по которой при назначении на должности в государственных учреждениях принималось во внимание не аристократическое происхождение, а выслуга и деловые качества чиновников. Бюрократия играла важную роль в осуществлении внутренней и внешней политики абсолютной монархии, содействуя дальнейшему усилению самодержавия в России.

При изучении политической истории России XVIII в. многие дореволюционные и советские историки уделяли главное внимание освещению роли центральных и местных органов управления и системе государственных учреждений абсолютной монархии. Лишь в последнее время появилась специальная работа Н. Ф. Демидовой, в которой сделана попытка наметить основные этапы формирования бюрократии в России в ХVІІ–XVIII вв. ²

Для дальнейшей углубленной разработки истории русского абсолютизма необходимо не только продолжить изучение истории его важпейших политических институтов, но и уделить специальное внимание особенностям формирования бюрократии в России в XVIII в., выяснению роли различных слоев бюрократии и ее отдельных представителей в государственном управлении и важнейших событиях того времени.

Изучение этого аспекта истории абсолютизма, по нашему мнению, в известной мере упирается в недостаток источниковедческой базы.

С середины 60-х годов XVIII в. впервые в истории России Сенат начал публиковать списки, которые содержали справочные сведения о высшем [133] и среднем чиновничестве центральных и местных учреждении. 15 І766 г. в Петербурге был издан «Список находящимся у статских дел господам сенаторам, обер-прокурорам и всем присутствующим в коллегиях, канцеляриях, конторах, губерниях, провинциях и городах, також прокурорам, обер-секретарям, экзекуторам и секретарям с показанием каждого вступления в службу и настоящий чин на 1766 г.», в котором указывались фамилия, имя, отчество, чин и должность каждого чиновника и время (год, месяц, число) утверждения его в должности. Такие списки издавались с 1767 вплоть до конца XVIII в. почти на каждый год. Начиная с 1769 г. Военная коллегия стала публиковать аналогичные данные – «Список Воинскому департаменту и находящимся в штате при войске, в полках гвардии и в артиллерии генералитету и штаб офицерам» ³. Конкретные сведения о происхождении, образовании и служебной деятельности некоторых, преимущественно высших, сановников России XVIII в. содержатся в «Русском биографическом словаре», энциклопедиях и других справочных изданиях ⁴.

В названных работах собран обширный фактический материал для изучения политической истории России XVIII в., в том числе роли бюрократии в государственном управлении, извлеченный из архивов центральных и местных учреждений, отдельных дворянских фамилий и опубликованных источников и литературы. Однако эти публикации имеют и ряд существенных недостатков. Многие из них были написаны для того, чтобы возвеличить и прославить деяния «замечательных» лиц в русской истории. Поэтому в них отсутствуют данные об основной массе центрального и местного чиновничества. Во-вторых, в этих изданиях, заполненных перечислением должностей и царских милостей отдельным сановникам, часто отсутствуют такие важные сведения, как количество крепостных у чиновников, размеры их жалованья и т. п., помогающие раскрыть социальный облик отдельных представителей бюрократии ⁵ и выделить внутри нее слои и группы, выяснить их социальное происхождение, национальность, образование и т. п.

Ценные сведения для изучения многих вопросов, связанных с формированием бюрократии в России XVIII в., содержатся в документах фонда Герольдмейстерской конторы Сената, хранящегося в ЦГАДА (ф. 286). Герольдмейстерскоя контора была учреждена Петром I в 1722 г., одновременно с введением Табели, о рангах. Она заменила Разрядный приказ и должна была ведать учетом дворян, проводить смотры годных к службе лиц и представлять кандидатуры на замещение вакантных должностей. В довольно хорошо сохранившихся материалах этого фонда содержатся ценные данные по истории управления России в XVIII в., которые до последнего времени мало использовались советскими исследователями при изучении русской истории этого периода. Лишь в последнее время появились работы историков Н. Ф. Демидовой и М. М. Штранге, писателя Г. Шторма и некоторых других, написанные с привлечением документов фонда Герольдмейстерской конторы ⁶. [135]

В данной статье нами предпринята попытка ввести в научный оборот еще не привлекавшиеся исследователями материалы переписи чиновников центральных и местных учреждений России, проводившейся в 1754–1756 гг. и содержащей сведения для изучения социально-политической и культурной истории России первой половины XVIII в.

27 января 1754 г. кабинет-секретарь императрицы барон И. А. Черкасов послал генерал-прокурору Сената Н. Ю. Трубецкому письмо, в котором извещал его о том, что Елизавета Петровна приказала «зделать в Правительствующем Сенате ведомость о всех обретающихся при делах е. и. в. гражданских чинах, состоящих в генералитецких и штап и обер-офицерских чинах», т. е. о высшем и среднем звене чиновников, чьи должности были перечислены в Табели о рангах. В ведомости следовало указать точные данные о возрасте чиновников, образовании, начале службы и ее дальнейшем прохождении, окладах, количестве крестьян, наличии детей и их образовании и службе. В этом же письме Черкасов напоминал Трубецкому о том, что еще 18 декабря 1753 г. он передал повеление императрицы прислать аналогичные сведения «о всех обретающихся в штатской службе при дворе» и полагал, что «о обоих делах в одной убратца ведомости возможно» ⁷.

Из этого письма видно, что низшее звено чиновничества (канцеляристы, подканцеляристы, копиисты и т. п.) не подлежало переписи.

Перечень вопросов, на которые чиновники должны были дать ответ для составления ведомости, полностью совпадает с теми данными, которые должны были сообщать дворяне о себе Герольдмейстерской конторе при проведении смотров. Так, 6 марта 1722 г. на основе инструкции герольдмейстер приказал записывать дворян по такой форме: «Имя рек,– лет, служить стал с – году. Ежели военного чину, в котором полку служил и каким образом от службы отбыл или в ваканции. А ежели отставлен – об отставке ево, где дан ему указ и за чьими руками; детей у него, сын, имя рек – , лет – ; обретаетца, в службе или где инде, имя рек же – , лет, в учении русской грамоте, словесному и писать изучился, а других наук не учен или изучен и какой грамоте и живет в доме у него. Свойственников имя рек писать, которые у него в доме живут,– лет (прописать против вышеписанного ж, как и о детях). Жительство имеет в таком-то городе или уезде, крестьян за ним в таком-то да в таком-то уезде по переписным книгам... году дворов состоит» ⁸. Как видно из этого документа, правительство интересовал довольно широкий круг вопросов, связанных с пригодностью дворян к отбыванию государственной службы. По нашему мнению, проведение подобной переписи находилось в определенной связи с политикой, которую проводило в 50-х годах ХVІІІ в. правительство, где главную роль играла группа Шуваловых. Наряду с реформами в области экономики (отмена внутренних таможен, проведение генерального межевания земель, учреждение банков и т. д.), правительство предпринимало некоторые меры по укреплению всего аппарата государственного управления. В литературе отмечалось, что, кроме волокиты и бюрократизма, на работе государственных учреждений отрицательно сказывалась нехватка чиновников. Дела о производстве служащих в новые чины и назначении на вакантные должности лежали годами, дожидаясь утверждения Елизаветой Петровной ⁹. В 1754 г. начала свою работу Комиссия по выработке нового уложения. Еще раньше, 10 марта 1753 г., Сенат по предложению графа П. И. Шувалова приказал всем центральным и местным учреждениям сообщить, сколько в царствование Елизаветы Петровны было создано различных следственных комиссий, чтобы скорее завершить их [135] работу ¹⁰. В связи с тем, что во многих учреждениях имелось много незаполненных вакансий, были предприняты меры по укомплектованию центральных и местных учреждений чиновниками.

29 марта и 18 декабря 1753 г. Елизавета Петровна утвердила предложения Сената о назначении новых президентов в Берг-, Вотчинную, Камер-, Коммерц-, Ревизион-и Юстиц-коллегии и главных судей в Сибирский и Сыскной приказы, а также в Канцелярии Монетную, Конфискации, Мастерской и Оружейной палаты. Кроме того, были назначены новые герольдмейстер, генерал-кригс-комиссар, обер-прокурор Сената, а также губернаторы и вице-губернаторы Московской, Нижегородской, Новгородской, Петербургской, Ревельской, Рижской, Сибирской и Смоленской губерний ¹¹.

Наряду с желанием произвести учет всех чиновников и упорядочить нх назначение на освобождающиеся должности, что в известной мере должно было улучшить работу всех звеньев государственного аппарата, правительство при проведении переписи чиновников хотело, видимо, проверить нх социальную принадлежность, чтобы закрыть доступ представителям других сословий в дворянское сословие. Как известно, в середине XVIII в. усилился процесс обособления дворянства от других сословий и групп. К этому времени относится запрещение чиновникам-недворянам владеть землей и крестьянами, постановление о том, чтобы на должности секретарей в местных учреждениях, облегчавших продвижение по служебной лестнице и проникновение в ряды дворянства, назначались только дворяне ¹². 17 июня 1753 г. состоялось специальное определение Сената о том, чтобы Герольдмейстерская контора, представляя кандидатов на должности секретарей, тщательно проверяла их дворянское происхождение. 6 октября 1753 г. было «повторное определение» Сената по этому же вопросу ¹³.

Получив указ императрицы от 27 января 1754 г. о проведении переписи, генерал-прокурор Сената Н. Ю. Трубецкой приказал 29 января Герольдмейстерской конторе разослать во все центральные и местные учреждения указы с требованием срочно прислать необходимые сведения о чиновниках, имеющих офицерские и обер-офицерские чины. В указах Герольдмейстерской конторы со ссылкой на распоряжения Елизаветы Петровны от 18 декабря 1753 г. и 27 января 1754 г. говорилось о необходимости «в крайней скорости» прислать ведомости, так как сама контора такими сведениями о всех чиновниках не располагает ¹⁴.

Такие ведомости от подавляющего большинства центральных учреждений в Петербурге и их контор в Москве, а также из части губернских, провинциальных и Воеводских канцелярий Европейской России начали поступать в Сенат и Герольдмейстерскую контору уже в 1754 г.

Содержание указов и промеморий Герольдмейстерской конторы, разосланных в феврале 1754 г. по различным учреждениям, свидетельствует о том, что она намеревалась получить данные не только о чиновниках гражданского и придворного ведомств, о чем говорилось в письме И. А. Черкасова, но и Военной и Адмиралтейской коллегий и находящихся в их ведении контор и канцелярий. В ведомости регистрации исходящей и входящей корреспонденции Герольдмейстерской конторы отмечено поступление ответов от двух военных коллегий, четырех полков гвардии и других военных учреждений ¹⁵. [136]

Ведомости о чиновниках из учреждений поступали медленно. Через полгода, в июле 1754 г., Герольдмейстерская контора констатировала, что из 340 центральных и местных учреждений ответы прислали 239 ведомств. Было решено остальным послать напоминания ¹⁶.

К концу 1754 г. Герольдмейстерская контора получила сведения о чиновниках из большей части учреждений и занялась их сведением в Генеральную ведомость. Эта работа затянулась, так как контора скрупулезно проверяла все данные о движении чиновников по служебной лестнице и изменении их жалованья. Если учесть, что основная масса чиновников служила по 30–40 и более лет, то легко представить огромный объем и сложность этой работы. Для проверки ведомостей Герольдмейстерская контора использовала свой архив и архив Сената, часто посылала запросы в отдельные учреждения ¹⁷.

10 мая 1755 г. генерал-прокурор Сената И. Ю. Трубецкой подписал приказ, в котором потребовал от Герольдмейстерской конторы ускорить завершение работы по составлению Генеральной ведомости и еженедельно рапортовать ему о ходе дел ¹⁸. Объясняя, почему Генеральная ведомость не была готова, Герольдмейстерская контора ссылалась на трудность проверки данных и неприсылку сведений сенаторами Б. Г. Юсуповым. А. Д. Голицыным, И. В. Одоевским, графом А. Г. Головкиным, нпридворными X. Минихом, Д. А. Шепелевым и др. ¹⁹

Однако ни этот приказ генерал-прокурора Сената, ни новый от 17 мая 1756 г. ²⁰ не помогли завершить работу. Генеральная ведомость чиновников Российской империи, имевших генеральские, офицерские и обор-офицерские чины, т. е. всех 14 классов Табели о рангах, так и не была составлена. Получив в сравнительно короткий срок огромное количество ведомостей, содержавших обильные сведения о нескольких тысячах чиновников, Герольдмейстерская контора, не располагавшая большим штатом, не смогла быстро проверить и свести воедино эти данные. Начавшаяся осенью 1756 г. Семилетняя война отвлекла внимание правящих кругов от решения этого вопроса.

Хотя перепись чиновников полностью не была завершена, однако в ходе ее проведения был собран огромный материал по истории чиновничества и государственного управления в России в первой половине XVIII в., представляющий большой интерес для исследователей. Остановимся подробнее на характеристике материалов, отложившихся в ходе проведения переписи.

В фонде Сената сохранились два тома документов, содержащих главным образом подлинные ведомости о чиновниках, присланные в Геральдмейстерскую контору центральными учреждениями – коллегиями, приказами, канцеляриями и их конторами ²¹.

В приведенной таблице (см. стр. 137) отсутствуют сведения о чиновниках таких важных учреждений, как Сенат, Синод, Военная Адмиралтейская и Коммерцколлегии, Академия наук, Купеческий и Дворянский банки, Сибирский приказ и некоторых других.

Можно предположить, что о чиновниках ряда высших центральных учреждений – Кабинета е. и. в., Сената, Синода,– а также высших придворных чинах и некоторых сановниках первых четырех классов специальные ведомости, видимо, не составлялись, а они посылали свои сказки непосредственно в Герольдмейстерскую контору. И пользу этого предположении говорит и содержание уже упоминавшихся рапортов [136] Герольдмейстерской конторы генерал-прокурору Сената о неприсылке ведомостей отдельными лицами.

В ее фонде сохранились подлинные сказки «тайного кабинет-секретаря» е. и. в. барона И. А. Черкасова и действительного статского советника Кабинета императрицы В. И. Демидова ²², большей части высших чинов Сената – генерал-прокурора Н. Ю. Трубецкого ²³, обер-прокурора А. И. Глебова, коллежских советников Д. И. Невежина и Ф. С. Голубцова, находящихся «при генерал-прокурорских делах» ²⁴, герольдмейстера В. Е. Адодурова, генерал-рекетмейстера И. И. Дивова, обер-секретаря И. С. Ермолаева, экзекутора С. В. Урусова ²⁵, а также сенаторов – камергера Б. Г. Юсупова, И. И. Бахметева, И. Ф. Щербатова ²⁶, обер-прокурора Синода А. Львова, коллежского советника Г. И. Теплова, находящегося при президенте Академии наук украинском гетмане графе К. Г. Разумовском ²⁷, и другие, позволяющие частично восполнить отсутствие ведомостей о чиновниках некоторых центральных ведомств.

Кроме того, сохранились подлинные сказки большинства придворных Елизаветы Петровны, великого князи Петра Федоровича и его жены [138] Екатерины Алексеевны: обер-гофмейстера барона X. В. Миниха, обер-шталмейстера и камергера, члена присутствия Военной коллегии П. С. Сумарокова и гофмаршала А. М. Гендрикова, камергеров – М. Скавронского. П. Ф. Балка, А. Г. Жеребцова, В. Е. Скворцова, Н. А. Возжинского. И. И. Шувалова и др. Сказки этих лиц, содержащие сведения об их службе, образовании и, что особенно важно, о наличии у них крестьян, представляют, по нашему мнению, особый интерес, ибо они дают определенное представление о ближайшем окружении императрицы. То обстоятельство, что около Елизаветы Петровны находились представители видных старых и новых аристократических фамилий, сосредоточившие в своем владении десятки тысяч крепостных, помогает лучше понять дворянский характер внутренней политики правительства.

Кроме уже названных центральных учреждений сохранились ведомости следующих учреждений ²⁸: Астраханской рыбной конторы (лл. 1141–1150), Канцелярии казенных винокуренных дел (лл. 1537–1557), Канцелярии Колывано-Воскресенских горных заводов (лл. 1052–1063), Канцелярии Олонецких петровских заводов (лл. 1179–1185), Канцелярии сбора оставшихся за расходом денег (лл. 1074–1076), Канцелярии судовых дел при Боровицких порогах (лл. 1045–1051), Комиссарства Главной соляной конторы по низовым городам (лл. 1038–1044), Конторы Коммерц-коллегии в Архангельске (лл. 1165–1166), Московского магистрата (лл. 1078–1109), а также корчемных контор Архангельской, Астраханской, Белгородской, Воронежской, Казанской, Нижегородской, Новгородской, Оренбургской, Петербургской, Смоленской губерний и Ингерманландии (лл. 1370–1416). В этом же деле имеются ведомости о чиновниках некоторых учреждений г. Петербурга: полицмейстерской и гарнизонной канцелярий (лл. 1201–1212, 1421–1436), Невского, Копорского, Ямбургского полков, расквартированных в Петербурге (лл. 1437–1474), Кронштадтского и Нарвского – в г. Кронштадте (лл. 1475–1518), почтамта и местных почтмейстеров (лл. 1523–1536), вальдмейстерской конторы (лл. 1519–1522), Выборгской провинциальной канцелярии (лл. 916 –926), а также некоторых следственных комиссий о злоупотреблениях администрации в Казани и других городах. В фонде Герольдмейстерской конторы сохранились присланные в 1754–1756 гг. ведомости о чиновниках губернских канцелярий: Архангельской, Астраханской, Белгородской, Воронежской, Выборгской, Казанской, Киевской, Лифляндской, Московской, Нижегородской, Новгородской, Оренбургской, Петербургской, Сибирской и Эстляндской ²⁹, большинства провинциальных и уездных воеводских канцелярий ³⁰, чиновников, командированных из центра на места для проведения ревизии, сбора недоимок, расследования злоупотреблений администрации.

Кроме того, сохранилась значительная часть материалов, подготовленных Герольдмейстерской конторой для составления Генеральной ведомости чиновников,– так называемые пункты (беловые и черновые), являющиеся сокращенными вариантами сведений об отдельных чиновниках из тех ведомостей, которые присылали учреждения ³¹, в том числе надворных советниках, о которых указы Герольдмейстерской конторы требовали сведения присылать в первую очередь ³².

Среди сохранившихся документов о переписи чиновников в 1754–1756 гг. можно выделить четыре основные группы материалов: 1. «Послужные списки чиновников» или их сказки. 2. Ведомости учреждений [139] о чиновниках. 3. «Пункты» Герольдмейстерской конторы об отдельных чиновниках. 4. Переписка центральных и местных учреждений с Сенатом и Герольдмейстерской конторой об уточнении сведений послужных списков, ведомостей и «пунктов», а также приложения к ним – копии указов императоров и Сената о пожаловании чиновникам должностей, рангов, окладов, патентов, аттестаты и т. д.

Хронологически сведения, содержащиеся в материалах переписи, охватывают период начиная с последних лет XVII в. и по 1756 г. включительно. Все материалы переписи 1754–1756 гг. являются официальными документами государственных учреждений, тщательно проверявшимися в тех учреждениях, где составлялись сказки и ведомости, а также в Герольдмейстерской конторе. К тому же большинство чиновников обычно старалось полнее описать свою карьеру и представить ее в наиболее выгодном свете.

Основным документом при проведении переписи были сказки чиновников об их службе, фактически являвшиеся послужными списками. Подавляющее большинство документов, исключая сказки некоторых чиновников Коллегии иностранных дел, Лифляндской и Эстляндской губернии, написаны на русском языке. В тех случаях, когда в делах есть документы на немецком, итальянском и других языках, к ним приложены русские переводы. Сказки обычно писались канцелярскими служителями со слов того или иного чиновника и только подписывались им. Но были случаи, когда чиновники сами их писали.

Однако единого формуляра сказок не существовало. Иногда в сказках сообщалось, где они были составлены и кому назначались для передачи (чаще всего эти данные приводили чиновники Коллегии иностранных дел, особенно служившие за границей). Большинство документов имеет в начале или в самом тексте указание на то, что это сказка. Иногда название в документах отсутствует, но их принадлежность к категории сказок легко устанавливается по содержанию. Некоторые из этих документов, являясь по существу сказкой или послужным списком, названы их составителями «известиями», «объявлениями». Некоторые из сказок содержат приложения (копии указов, патентов и других документов, подтверждающих те нлн иные изменения в служебном положении чиновника) ³³, в других – текст для удобства восприятия разграфлен. Приложения представляют большой интерес для проверки сведений, сообщаемых в сказке, и уточнения биографий отдельных лиц. Сохранились черновик и беловик послужного списка канцлера А. П. Бестужева-Рюмина и при них в качестве приложения копии указов Анны Ивановны о назначении его чрезвычайным посланником в Дании, о пожаловании в действительные тайные советники, о назначении его сенатором, вице-канцлером, подчинении ему почтамтов и др. ³⁴

Среди большого числа сохранившихся сказок имеются такие, которые по характеру изложения приближаются к автобиографиям. Составители подобных сказок не ограничивались сухим перечнем необходимых сведений, а отмечали встречи с видными русскими, иностранными государственными, военными и дипломатическими деятелями и свое участие в важнейших событиях в России и за рубежом. Содержание сказок многих чиновников, чья служба длилась по 30, 40 и даже 50 лет, свидетельствует о том, что значительная часть русского дворянства с начала XVIII в. была вовлечена в водоворот сложных политических событий не только в России, но и за ее пределами. Учение в школах, академиях и других учебных заведениях в России и за рубежом, участие в военных походах, поездках за границу, а также в работе новых учреждений, в том числе многочисленных [140] следственных комиссий по политическим преступлениям, и т. д. – все это несомненно оказало сильное воздействие на взгляды и настроения чиновничества, вызвало у некоторых из них желание описать наиболее интересные и яркие эпизоды из их жизни. Поэтому такие документы представляют особый интерес для историков, ибо они в какой-то мере позволяют представить мысли и настроения реальных участников важнейших исторических событий. К числу подобных сочинений относятся сказки чиновников Коллегии иностранных дел – советника канцелярии В. М. Бакунина, переводчика П. А. Щукина и др. (см. Приложение).

Вторую большую группу материалов переписи составили ведомости учреждений, содержащие послужные списки чиновников. Ведомости переплетены в книги и расположены по мере их поступления в Герольдмейстерскую контору. Каждая ведомость посылалась вместе с промеморией, которую подписывал кто-либо из чиновников учреждения (советник, секретарь, регистратор и т. д.).

Почти все ведомости имеют названия, например, «Ведомость о присудствующих Московской губернской канцелярии и о состоящих в рангах, а имянно», «Ведомость, учиненная в Камор-коллегип о находящихся в оной коллегии присудствующих, секретарях, камерирах и протчих чинах, состоящих в рангах, кто с которого году, где и в какой службе служили и чинами происходили в которых ныне состоят, и когда и по каким указам жалованье определено и по каким указам, и сколько кому от роду лет, и у кого есть мужеска полу дети и в каковы лета и где на смотрах явлены, а ныне в каких службах находятся и сколько за кем мужеска полу душ людей и крестьян, в которых уездех значит ниже сего» ³⁵. Нетрудно заметить, что распространенные варианты заголовков ведомостей почти полностью перечисляют те пункты указа Герольдмейстерской коллегии, на которые следовало прислать ответы.

На сопровождающих ведомости промемориях имеются пометы Герольдмейстерской конторы о получении материалов. Если у конторы не было замечаний, то ставилась дата получения и накладывалась резолюция (например, на промемории Вотчинной коллегии: «Сентября 1 дня. 1754-го году. Записав, внесть в Генеральную»). Иногда контора предлагала уточнить данные: «Марта 4 дня 1754-го году, записав, внесть в Генеральную, а чего не достанет, доложить» (помета на промемории Ревизион-коллегии) ³⁶. Эти промемории сохранились при большинстве ведомостей и помогают их датировать.

Большинство ведомостей с послужными списками не имело строго установленной формы. Некоторые учреждения, например Коллегия иностранных дел, Ревизион-коллегия, прислали в Герольдмейстерскую контору просто сказки и известия чиновников. В тех случаях, когда учреждения присылали графленые ведомости, то они имели весьма существенные различия как в количестве, так и в наименованиях граф, в которых приводились требуемые правительством сведения. Назовем наиболее характерные перечни граф ведомостей: «1. Кто имяны и кольких лет. 2. С которого году (в службе). 3. В какой службе служил и чинами происходил и в которых ныне состоит и когда и по каким указам жалованы. 4. Какое кому жалованье производитца и по каким указам. 5. Сколько мужеска полу детей и в колькие лета и в каких службах и учениях. 6. Сколько за кем мужеска полу душ и в которых уездех» (Мануфактур-коллегия); «1. Кто имяны и которого месяца и числа поданы от них известия. 2. С которого году находятся в службе и в каких чинах были и ныне есть и о протчем» (Вотчинная коллегия); «1. Звание чинов и имен. 2. От оных показание» (Берг-коллегия) ³⁷. В ведомостях Обер-егермейстерской канцелярии, [141] Главного магистрата и ряда других центральных и местных учреждений на левой стороне указаны фамилия, имя, отчество, чин и должность чиновника, а на правой – текст его сказки ³⁸.

Внутри ведомостей послужные списки чиновников располагались в соответствии с классами, установленными Табелью о рангах. Сначала шли послужные списки президентов коллегий, затем вице-президентов и так далее, вплоть до коллежских регистраторов. Анализ ведомостей учреждений и сказок отдельных лиц показывает, что обычно их содержание ничем не различалось: текст сказок в большинстве случаев без каких-либо существенных изменений записывался в ведомости.

Третью большую группу материалов переписи чиновников 1754–1756 гг. составляют так называемые пункты чиновников по классам. Они составлялись Герольдмейстерской конторой на каждого чиновника и представляют собой краткое изложение содержания послужного списка, извлеченное из ведомостей учреждений или сказок отдельных лпц. Иногда в черновых «пунктах» отмечалось, что они составлены на основании данных патента на графский титул (например у А. Г. Разумовского) ³⁹.

В «пунктах» обычно указывались следующие сведения: «1. Где ныне у дел находится. 2. Когда в настоящий чин произведены (год, месяц, число). 3. Кто имяны и с которого году в службу вступили и какими чинами происходил. 4. Какое жалованье определено и производится по каким указам» ⁴⁰. В «пунктах» отсутствуют сведения об изменении окладов во время службы чиновников, а также данные о количестве крестьян, детей мужского пола, их образовании и службе.

Обычно «пункты» излагали более кратко содержание послужных списков. Но иногда для наиболее крупных сановников Герольдмейстерская контора дословно переписывала текст таких сказок в «пункты», опуская лишь данные о количестве крестьян и детей у чиновника. Типичным примером является «пункт» сенатора Б. Г. Юсупова, крупнейшего землевладельца, имевшего 4891 душу русских крестьян мужского пола и 632 «черкас» в Белгородской и Воронежской губерниях ⁴¹.

В фонде Герольдмейстерской конторы сохранились не только беловые и черновые варианты «пунктов» большей части чиновников первых восьми классов, но и приложения к ним.

Содержащиеся в «пунктах» сведения о службе чиновников в значительной мере компенсируют отсутствие сказок отдельных лиц и соответствующих ведомостей учреждений о чиновниках.

«Пункты» содержат более точные сведения о службе чиновников, нежели ведомости и сказки, неоднократно проверявшиеся в ходе составления Генеральной ведомости. Знакомство с запросами Герольдмейстерской конторы по поводу послужных списков отдельных чиновников свидетельствует о том, что она уделяла особенно большое внимание выяснению двух вопросов – длительности службы чиновника и установлению его дворянского происхождения. Так, получив ведомость о чиновниках Московской губернской канцелярии, Герольдмейстерская контора запросила в 1754 г более подробные данные о службе и окладах губернатора С. А. Голицына в 1707–1727 гг. ⁴² 3 сентября 1756 г. Ревизион-коллегия дала справку о возрасте секретаря Л. Федорова и времени перехода его в коллегию из Московской гоф-интендантской конторы ⁴³.

Напомним, что после опубликования Табели о рангах в 1722 г. правительство не раз издавало указы, которые требовали от учреждений [142] «производить в чины по старшинству и заслугам». В развитие соответствующего указа Елизаветы Петровны от 15 февраля 1742 г. Сенат 13 января 1753 г. издал пространный указ «О счете старшинства в чинах по каждому ведомству особо» ⁴⁴. Проверка прав чиновничества на дворянство находилась в тесной связи с внутренней политикой дворянского абсолютистского государства в середине XVIII в., стремившегося закрыть доступ представителям непривилегированных сословий в ряды дворянства.

При пользовании материалами переписи 1754–1756 гг. необходимо иметь в виду, что в ходе переписи проводились смотры и назначения чиновников на новые должности. На многих послужных списках чиновников имеются соответствующие пометы. Так, например, на черновом пункте коллежского советника М. В. Ломоносова есть помета: «Смотрено июля 15 дня 1755 года. Пункт сочинен из ведомости канцелярии Академии наук» ⁴⁵. На послужных списках переводчиков и коллегии юнкеров Коллегии иностранных дел имеются пометы карандашом, вероятно, сделанные канцлером А. П. Бестужевым: «В публичную экспедицию», «В секретную экспедицию» ⁴⁶.

Одновременно с переписью происходила замена умерших и состарившихся чиновников новыми. Так, 13 мая 1754 г. и 25 декабря 1755 г. Елизавета Петровна утвердила доклады Сената о повышении в чинах и должностях значительного числа чиновников центральных и местных учреждений ⁴⁷. Эти данные не отражены в ведомостях о чиновниках учреждений, так как они были составлены до издания этих указов, но в большинстве случаев учтены Герольдмейстерской конторой в «пунктах» отдельных чиновников.

Обзор материалов переписи 1754–1756 гг. свидетельствует о том, что она учла большую часть чиновников центрального и местного управления. Однако пользоваться этими источниками весьма сложно из-за обилия документов и отсутствия системы их размещения внутри книг Сената и Герольдмейстерской конторы. Наведение справок об отдельных лицах, упоминаемых в документах переписи 1754–1756 гг., в известной мере облегчается благодаря наличию в фонде Герольдмейстерской конторы краткого именного указателя упоминаемых в его документах лиц.

В заключение кратко покажем, что дают материалы переписи 1754–1756 гг. для изучения социально-политической и культурной истории России в первой половине XVIII в. Прежде всего они содержат разнообразные данные о нескольких тысячах чиновников, которые дают также представление об их социальном облике и образовании и сведения, обычно отсутствующие в отношении значительной части лиц, упоминаемых в справочных изданиях ⁴⁸.

Материалы переписи содержат ценные сведения о возрасте чиновников и продолжительности государственной службы, которая для большей части чиновников начиналась с 14–16 лет, но были, конечно, и отклонения от этого. Преобразования начала XVIII в., Северная война и ряд других обстоятельств привели к тому, что государству понадобилось много людей. Поэтому значительная часть дворян начинала службу (в понятие [143] «служба» в то время входило и учение в школах и училищах) в 7–12 лет и продолжала ее по 30–40–50 и более лет.

Послужные списки дают материал для выяснения национального состава чиновничества, хотя при проведении переписи правительство не требовало специально сообщать такие данные. Так, помимо русских, составлявших основную массу чиновничества, в центральных учреждениях имелось некоторое число украинцев, грузин, немцев, особенно прибалтийских, французов, швейцарцев, греков, итальянцев, татар, калмыков и др. Данные их послужных списков позволяют установить удельный вес этой группы чиновников в государственном управлении и показать, в какой мере они слились с основной массой русского чиновничества.

Материалы переписи позволяют выяснить социальное происхождение чиновничества. Как известно, по Табели о рангах чиновники 14–9 классов имели офицерские и обер-офицерские чины и получали личное дворянство, а начиная с 8-го класса – потомственное. В подавляющем большинстве послужных списков отмечено социальное происхождение чиновников, что дает возможность изучить особенности формирования бюрократии. Наряду с указанием на принадлежность к дворянскому сословию значительной части чиновничества, что особенно тщательно проверялось Герольдмейстерской конторой, в послужных списках названы выходцы и из других сословий. Так, выходцами «из солдатских детей» были асессор Мануфактур-коллегии А. Я. Портнов, полицмейстеры П. П. Гончаров (Воронеж) и М. В. Бабановский (Тобольск) и т. д. ⁴⁹ Прапорщик Главной полицмейстерской канцелярии В. П. Пименов сообщил, что он был «ис крестьянских детей» ⁵⁰. Переводчиками Коллегии иностранных дел были выходцы из посадских людей (П. А. Щукин), из «церковничьих детей» (Т. Щетнев), «ис подъяческих детей» (С. М. Мельников), «из приказного чину» ⁵¹ и т. д.

Не менее интересны данные о принадлежности чиновников к отдельным слоям и группам господствующего класса. Среди них мы встречаем представителей древних (Трубецкие, Голицыны, Татищевы и др.) и новых аристократических (Воронцовы, Панины, Шуваловы, Нарышкины, Ягужинские и др.) фамилий столичного и провинциального дворянства, крупнейших земельных магнатов, владевших тысячами и десятками тысяч крестьян (Юсуповы, Нарышкины, Гендриковы, Скавронские, Ягужинские, Головкины и др.). Наличие подобных данных, которые можно обработать статистически, представляет особый интерес для выяснения социального состава бюрократии и классового характера внутренней политики абсолютной монархии, а также для истории дворянства.

В послужных списках, отмечалось наличие крепостных крестьян по второй ревизии и дворовых людей, живущих в доме чиновника. В большинстве случаев чиновники указывали, в каких уездах находились у них крестьяне. Эти данные представляют интерес не только для выяснения социального состава бюрократии, но и истории появления вотчин у части чиновников. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что часть мелких чиновников-недворян, начав службу на низших ступенях местной администрации, обзаводилась крестьянами в тех же уездах. Так, протоколист Главного комиссариата Я. В. Титов, начав в 1731 г. службу копиистом в Белгородской губернской канцелярии, в 1754 г. имел «поместье» и 8 душ крепостных в Белгородском и Карачевском уездах вместе с братьями – бывшим канцеляристом Василием и поручиком Алексеем; архивариус Главной полицмейстерской канцелярии Г. С. Семенов, служивший ранее копиистом Шацкой провинциальной канцелярии, имел 36 душ в Шацком уезде и т. д. ⁵² [144]

Сообщая данные о количестве крестьян, чиновники нередко отмечали покупку крестьян, получение вотчин в приданое за женой, побеги крестьян, споры из-за вотчин и крепостных и т. д. Ассесор Коллегии иностранных дел И. М. Бакунин, например, сообщил, что имеет в Сернейском уезде 90 душ мужского пола, которые «за убожеством своим заложил» ⁵³. В тех случаях, когда мелкие дворяне в силу различных причин лишались земли и крестьян, они это отмечали в сказках, чтобы подтвердить свою принадлежность к привилегированному сословию. Так, архивариус Ревизион-коллегии И. И. Андреев, начавший служить с 1706 г. молодым подьячим в Поместном приказе, сообщил, что его отец был старым подьячим в этом же приказе и «по разрядному списку поверстан поместным окладом и испомещен был в Рузском и Московском уездах». И. И. Андреев осиротел «в малых летах», потому не помнил, сколько у отца было крестьян и к кому они перешли. В момент переписи он имел одного дворового ⁵⁴. Советник Вотчинной коллегии В. С. Поляков, начавший служить в 1713 г. копиистом в Поместном приказе, в своем послужном списке, отметив назначение его в 1721 г. дьяком, специально подчеркнул принадлежность этой категории чиновников к разряду служилых людей. По Соборному уложению 1649 г. дьяки со «стольниками и стряпчими из дворян московских состояли в одном Московского уезда поместном окладе» и получали по 100 четвертей земли ⁵⁵.

Сведения послужных списков о значительном количестве дворовых людей в домах средних и мелких чиновников позволяют проследить процесс одворянивания части бюрократии, вышедшей из непривилегированных слоев общества. Так, обер-цегентер Канцелярии главного правления сибирских и казанских заводов Е. Яковлев, начавший службу в 1721 г. подканцеляристом, приобрел в Оренбургской губернии конфискованную у участников башкирского восстания землю, на которую поселил «жалованных и покупных 16 человек»; обер-гитен-форвальтер этой канцелярии И. Яковлев (начал в 1724 г. служить «к очистке меди учеником») купил в Исетской провинции землю у башкир и поселил на ней четырех дворовых; гитен-форвальтер Д. Г. Попов (бывший копиист) имел «купленых крестьян в Кунгурском уезде на купленых же землях 4-х, да дворовых 4 человека», шихтмейстер И. П. Костыгин (начал карьеру «пробирным учеником») сообщил: «Поместья не имеет, а дворовых людей, жалованных отцу ево из завоеванных башкирцев, 6 человек» и т. д. ⁵⁶

В ходе переписи были собраны данные об образовании чиновников, которые позволяют полнее показать роль существовавших в первой половине XVIII в. высших, средних и низших учебных заведений России в подготовке образованных людей пригодных к отбыванию государственной службы. Славяно-греко-латинская академия, Морская академия, Кадетский корпус, Академия наук и ее гимназия, школа при Сенате, инженерные, артиллерийские и навигацкие школы, цифирные школы в провинциальных и уездных городах – вот далеко неполный перечень русских учебных заведений, наиболее часто упоминавшихся в послужных списках чиновников. Кроме того, при Сенате, коллегиях и части канцелярий и контор в соответствии с Табелью о рангах существовали должности коллегии юнкеров, где дворянская молодежь осваивала «науку управлять». К этому следует прибавить, что большинство чиновников Коллегии иностранных дел проходило стадию «студента» коллегии и посылалось за границу для совершенствования знаний языков, а также для изучения «политических [145] наук». Для чиновников этого ведомства был характерен особенно высокий уровень профессиональной подготовки.

Для приобретения и совершенствования знаний посылались за границу чиновники и других учреждений. Так, асессор Берг-коллегии Ф. С. Милюков еще в 1724–1726 гг., будучи послан вместе с В. Н. Татищевым в Швецию для изучения «горных и заводских наук», успешно выдержал экзамены двух авторитетных комиссий – шведской, а затем русской. Асессор И. П. Бахарев был в 1725–1726 гг. в Швеции «для обучения горных машин и механики», а затем работал в канцелярии Главного правления сибирских и казанских заводов. «Титулярные советники и бархатного дела мастера» С. М. Ивков и И. С. Водилов обучались своей профессии на казенных мануфактурах в Петербурге у французских мастеров, а затем в 1725 г. Ивков послан «был с протчею ево братьею в Италию с советником Кассисом для совершенного обучения бархатного дела на казенном коште», где через три года получил аттестат. Архивариус Монетной канцелярии А. В. Щербаков с 1724 по 1732 г. учился в Славяно-греко-латинской академии, а затем был намечен для посылки «за море ко обучению медальерного искусства», но был заменен И. Т. Ивкиным ⁵⁷ и т. д.

Наконец, следует отметить, что значительная часть чиновников Москвы, Петербурга и ряда провинциальных городов получала домашнее образование. Ценные массовые данные об образовании чиновников и формировании потомственной интеллигенции дают те пункты послужных списков, которые касаются учения и службы детей чиновничества. Они свидетельствуют о растущей тяге столичного и провинциального дворянства и чиновничества к образованию. Документы дают сведения об образовании чиновничества не только в центральных городах, России, но и в провинции. Секретарь Галицкой провинциальной канцелярии К. Постников сообщил, что он поступил на службу копиистом после того, как окончил 2-летнюю цифирную школу в Галиче. Его сын Василий служил ефрейтором в Кадетском корпусе, а Иван – юнкером в Сенате. Секунд-майор Г. Н. Чуровской, ведавший сбором подушных денег в Кунгуре, начал служить с 1700 г. драгуном, его сын Филипп – учеником в Инженерной школе в Петербурге. Товарищ воеводы в г. Орле майор Небольсин также начал службу драгуном, а его дети учились дома: один, обучившись дома читать, писать, арифметике, геометрии и немецкому языку, служил титулярным юнкером в Берг-коллегии, а его младший брат Павел «российской грамоте и писать, також немецкого языка обучен, на второй смотр явлен в Правительствующем Сенате в нынешнем 754-м году и для обучения арехметики, геометрии и французского языка отпущен в дом» ⁵⁸ и т. д.

Однако основная масса низшего и среднего звеньев чиновничества не имела достаточного количества образования и приобретала опыт работы путем практики, как и в XVII в.

Данные переписи позволяют установить количество чиновников в отдельных учреждениях и ведомствах, что дает возможность определить, какие звенья государственного аппарата пользовались наибольшим вниманием и поддержкой абсолютизма.

Как мы показали, материалы переписи чиновников России в 1754–1756 гг. являются ценным массовым историческим источником. Несмотря на некоторые отличия, в целом послужные списки, ведомости учреждений и «пункты» Герольдмейстерской конторы являются однотипными источниками, которые можно подвергнуть статистической обработке. [146]

Из ведомости Коллегии иностранных дел, представленной в Герольдмейстерскую контору

№ 1

1754 г. февраля 21.– Послужной список статского советника Коллегии иностранных дел И. И. Топильского.

Требуемое известие

ЦГАДА, ф. Сената, кн. 8122, ч. II, л. 634–634 об.

№ 2

1754 г. февраля 22. – Послужной список советника Коллегии иностранных дел В. М. Бакунина.

В Государственную коллегию иностранных дел требуемое известие.

Советник канцелярии Василий Михайлов сын Бакунин от роду имеет пятьдесят четвертой год. Из дворян. Определен 1720 года июля 17 переводчиком. 1726 мая 28 секретарем, 1741 февраля 5-го асессором, а 1744 апреля 3 дня по имянному е. и. в. указу пожалован советником канцелярии с жалованием по тысяче рублев на год. [147]

И чрез те 34 года служил при делах, будучи в калмыцком и в горских народех, также в Персии при войсках и в других дальних посылках и комиссиях, в команде Артемья Волынского, генерала-фельтмаршала князя Михайла Михайловича Голицына, действительных тайных советников князя Юрья Юрьевича Трубецкого, Ивана Ивановича Бахметева, генерала Любераса, генерала-майора Кудрявцева, бригадиров Шамордина, Митрофанова и Тургенева и полковника Беклемишева, вместо которого за отсудствием его и калмыцкими делами управлял.

А между тем 1722 года в Низовом Персицком походе поймал между калмыцких войск шпиона кубанского татарина. А 1725 года калмыцких владельцев Дасанга и Нитар Доржу, которые с лишком в десяти тысячах кибитках хотели откочевать на Кубань, в чем с тамошним салтаном уже и соглашались, увещеваниями своими отвратил и по-прежнему удержал в подданстве е. и. в., за что в том же 1725-м году владелец Нитар Доржа, залуча его в пути между улусов калмыцких, бил палками и едва до смерти не замучил и из ружья не застрелил.

А 1735 года по его же прожекту бывшей хан Дондук Омбо с калмыцким народом призван с Кубани донским старшиною, что ныне генерал-майор, Данилом Ефремовым, по-прежнему в подданстве е. и. в., о чем о всем известно в Правительствующем сенате и в Коллегии иностранных дел, в которой и ныне при протчих правит переводческую должность.

Он имеет трех сынов: Петра, Михайлу и Петра ж Бакуниных, которые были в науках в Шляхетном кадетском корпусе и ныне служат: первой в Коллегии иностранных дел асессором, другой в Правительствующем сенате протоколистом, третей в Коллегии ж иностранных дел переводчиком и ныне находится при российском министре в Дрездене.

А людей и крестьян за ним советником канцелярии в Володимерском и в Нижегородском уездех по последней ревизии 160 душ. 22 февраля 1754 года.

Василий Бакунин.

ЦГАДА, ф. Сената, кн. 8122, ч. II, л. 747–747 об.

№ 3

1754 г. сентября 26.– Послужной список переводчика Коллегии иностранных дел П. А. Щукина.

Скаска переводчика Петра Щукина, поданная высокородному господину надворному советнику и резидующему при блистательной Порте Оттоманской министру его высокородию Алексею Михайловичу Обрескову в Пере Константинопольской. Сентября 26 дня 1754-го года.

Покойник отец мой Антип Иванов сын Щукин, с которым я пятнадцати лет расстался, сказывал о себе, сколько припомнить могу, что был он московской житель, Мещанской слободы посадской человек, и, имев достаточные пожитки и изрядной дом за Арбатскими воротами в Поварской улице, близ Пресни, в приходе церкви Рождества Пресвятые Богородицы, выбран был с общесогласия вышепомянутой Мещанской слободы и отослан в литейный Пушечный двор к приему и весу собиранных колоколов для переливания в пушки за много лет до пременения времяннои жизни в вечную блаженные и вечнодостославные памяти великого государя царя Петра Алексеевича императора и самодержца всероссийского, где за долговременную и беспорочную службу был признаваем за бургомистра. И у многих из тогдашних превосходительных господ министров и генералитета в знать пришед.

По окончании оной службы чрезмерную чрез то от всей вышереченной слободы зависть на себя навел, так что по многократным налогам и утеснениям також и по случившимся ему разным в торгу несчастиям напоследок, продав дом свой, принужден был выехать в город Казань, в котором я при окончании 1717-го году родился и был тамо с упомянутым отцом моим пока он, прожив остальные пожитки свои, обратно оттуда в Москву в надежде от сродников не оставлену быть возвратился, с коим и я на девятом году от роду приехал и немедленно старанием родственников в Славяно-греко-латинской Спасской училищной монастырь записан, в котором обучался латинскому языку по 1732 год.

И вступя в Реторическую школу, во оном году по силе указа, присланного из Святейшего Синода по представлению Государственной коллегии иностранных дел о выборе и присылке шести учеников из лутчих и прилежных к науке, а имянно: из теологии, философии и реторики по два человека взять, я и отослан вместе с Яковлевым, Ворониным, Братищевым, Черницыным и Чекалевским в Государственную коллегию иностранных дел, при которой определен с ними к бывшему тогда профессору Керу для обучения ориентальных персидского, арабского и турецкого языков.

И обучаясь у него началам, а особливо персидского и турецкого, в непродолжительном времени по усмотрению оною Государственною коллегиею иностранных дел недовольного к тому знания и искуства в помянутом профессоре, двое из нас, Братищев и Чекалевский, посланы были в Персию, а остальные, в том числе и я, учение у оного ж профессора продолжали, от которого о науке и прилежности моей [148] неоднократно аттестовано было. И потому прибавка и сравнение с протчими товарищами в кормовых деньгах тогда мне учинено.

После того, в 1749-м году, по присланной от бывших тогда кабинетных министров цыдуле в секретную той же Государственной коллегии иностранных дел экспедицию о увольнении и присылке меня для письма к бывшему в то время надворным советником господину Вешнякову, велено мне быть при нем, пока в часто упоминаемую государственную коллегию обратно не пришлет.

В силе чего взят я оным в том же 1749-м году в Константинополь, где до прибытия российского чрезвычайного и полномочного посольства и после оного, по получении уже им господином Вешняковым резидентского характера, я, правя в студентском звании канцелярскую должность, беспрестанно, денно и ночно письменными делами засуещен был, как о том и о вечной и всеприлежной службе моей многократные от него представлении и засвидетельствовании в Государственную коллегию иностранных дел чинимы были, по которым во время вышепомянутого посольства определено окладного мне жалования посту по пятьдесят рублев в год, да награждения выдано пятьдесят рублев.

И начал употребляем быть к разным на латинском, италианском языках переводам.

А в 1743-м году в рассуждении беспрестанных трудов еще прибавлено мне к жалованию обще с бывшими товарищами моими, Яковлевым и Ворониным, по тридцати рублев в год. И в том состоянии находился я по приезде к Порте Оттоманской резидента ж господина Неплюева, от которого в 1746-м году канцеляристом с прибавкою по семьдесят рублев к прежнему жалованию объявлен. А по кончине оного господина Неплюева по учиненному господином резидентом Обресковым представлению в прибытие его высокородия сюда в Константинополь в 1750 г. пожалован в переводчики при оной государственной Коллегии иностранных дел с определением жалования по четыреста рублев в год.

И с того времени поныне правлю переводческую и канцеляристскую должность со всеусердным рачением. Переводчик Петр Щукин.

ЦГАДА, ф. Сената, кн. 8122, ч. II, лл. 758–759 об.

Из ведомости Канцелярии от строений

№ 4

1754 г.– Послужной список гезеля архитектуры П. Ф. Васильева.

Николай Федоров сын Васильев. Жалованье производится ныне 250 рублев. От роду ему 48 лет. В службе состоит с 726 году. Прислан в том году в ведомство Канцелярии от строеней ис Кабинета архитектурным учеником и был по 738-й год. А в 738 году по удостоинству архитекта графа де Растрелия, а по указу ис Правительствующего Сената, пожалован архитектури гезелем з жалованьем по 250 рублев на год.

И по указу из Сената в 746 году командирован в Ригу к строению церкви святого Алексея человека божия, а потом по указу сенатскому был в Дерпте при строении ж церкви Успения пресвятые богородицы. В 751 году по указу же ис Правительствующего Сената дан ему ранг армейского поручика. Детей, людей и крестьян не имеет.

На полях помета: «Во оной ранг пожалован майя 2 дня 751 году».

ЦГАДА, ф. Сената, кн. 8122. ч. III, л. 953 об.

Комментарии

1. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, стр. 121.

2. Н. Ф. Демидова. Бюрократизация государственного аппарата абсолютизма в XVII–XVIII в.– «Абсолютизм в России (XVII–XVIII вв.)». Сб. статей. М., 1964, М., стр. 206–242.

3. Подробнее об этих изданиях см.: «Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII в. 1725–1800». т. III. М., 1966, стр. 154–159.

4. См., например, «Списки замечательных лиц русских». Сост. П. ф. КарабаНовым и дополненные кн. П. В. Долгоруковым. М., 1860; П. Иванов. Опыт биографий генерал-прокуроров и министров юстиции. СПб., 1863; Е.П. Карнович. Замечательные богатства частных лиц в России. Изд. 2. СПб., 1885; Семенов. Биографические очерки сенаторов по материалам, СОБР. П. И. Барановым. М., 1896 и др.

5. От перечисленных выше издании несколько отличаются статьи «Сборника биографий кавалергардов» (сост. под ред. С. Панчулидзева, т. I–II. СПб., 19[01]), многие из которых содержат данные о количестве крестьян у кавалергардов.

6. Н. Ф. Демидова. Указ. соч.: М. М. Штранге. Демократическая интеллигенция России в XVIII в. М., 1965; Г. Шторм. Потаенный Радишев. М., 1968.

7. ЦГАДА, Госархив, XIV разряд, д. 54, л. 77.

8. ЦГАДА, ф. Сената, кн. 7302, л. 54.

9. «История Правительствующего Сената за 200 лет», т. 2. СПб., 1911, стр. 187–190, 251–254.

10. ЦГАДА, ф. Сената, кн. 7320, л. 42–42 об.

11. См. подробнее: ЦГАДА, ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 400, лл. 177, 180–181, 194–197, 202, 228–229, 314–318 об. и др.

12. Н. Ф. Демидова. Указ. соч., стр. 237.

13. ЦГАДА, ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 441, л. 474–474 об.

14. Там же, кн. 421, л. 3–3 об.

15. ЦГАДА, ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 421, лл. 45, 46.

16. ЦГАДА. ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 421. лл. 74 об.. 75, 81 об.

17. Там же, лл. 193–206.

18. Там же, л. 776.

19. Там же, лл.777–782.

20. Там же, л. 785 об.

21. ЦГАДА. ф. Сената, кн. 8122, ч. II, лл. 300–912; ч. III, лл. 913–1566 об.

22. ЦГАДА. ф, Герольдмейстерской конторы, кн. 439,л. 94–94 об., 196–196 об.

23. Там же, кн. 418. лл. 24–25. В сказке не указано количество крестьян у Трубецкого: кн. 439, лл. 241–241 об., 370, 636–637.

24. Там же, кн. 439, лл. 125–125 об., 349–349 об., 641–641 об.

25. Там же, лл. 50–56 об., 77–78 об., 91–91 об.

26. Там же, лл. 210–210 об.. 477–477 об.

27. Там же, лл. 32–32 об., 38; 67, 157. 161– 161 об., 170–170 об., 294–294 об., 303 и др.

28. ЦГАДА, ф. Сената, кн. 8122, ч. III.

29. ЦГАДА, ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 419, лл. 1–358.

30. Там же, лл. 359–1487.

31. Там же, кн. 418, лл. 1–1294, кн. 420, лл. 1–666, кн. 421, лл. 413–440 об., кн. 423, лл. 1–612 об., кн. 439, лл. 1–825, кн. 440, лл. 1–730, кн. 441, лл. 1–770, кн. 442, лл. 1–393.

32. ЦГАДА, ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 421, лл. 532–628.

33. ЦГАДА, ф. Сената, кн. 8122, ч. II, л. 629–629 об.

34. Там же, ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 439, лл. 2–9.

35. ЦГАДА, ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 419. л. 3; ф. Сената, кн. 8122, ч. II, л. 300.

36. ЦГАДА, ф. Сената, кн. 8122, ч. II, лл. 316, 349.

37. Там же, лл. 350, 385, 411.

38. Там же, лл. 433 об., 597–598 и др.

39. ЦГАДА, ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 418, л. 15 об.

40. Там же, кн. 439, л. 2 об.

41. Там же, лл. 50–56 об.

42. Там же, кн. 419, л. 11.

43. Там же, ф. Сената, кн. 8122, ч. II, л. 316; см. также лл. 369, 383; ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 421, лл. 193–206 и др.

44. ПСЗ, т. XIII, № 10066.

45. ЦГАДА, ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 439, л. 484.

46. ЦГАДА, ф. Сената, кн. 8122, ч. II, лл. 717, 723, 726 и др.

47. ЦГАДА, ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 411, лл. 358–360; кн. 421, л. 788 и др.

48. Эти сведения отсутствуют и в новейшем справочнике Э. Амбургера. В его ценном пособии по истории центральных и местных учреждений и придворного ведомства дореволюционной России приводятся справочные сведения (фамилия, имя, отчество, титул, годы, в течение которых чиновник возглавлял то или иное учреждение) о членах Сената, тайных советов, о президентах и вице-президентах коллегий, министрах, послах, генерал-губернаторах, губернаторах и т. п. (Е. Amburger. Geschichte der Behoerdenorganisation Russlands von Peter dem Grossen bis 1917. Leiden, 1966, S. 105,111, 171, 176).

49. ЦГАДА, ф. Сената, кн. 8122, ч. II, лл. 420, 478, 480 об.

50. Там же, л. 502 об.

51. Там же, лл. 618, 776, 543.

52. Там же, лл. 446–447, 508.

53. ЦГАДА, ф. Сената, кн. 8122, ч. II, лл. 18 об., 352 об., 519, 524 об., 650–651 и др.

54. Там же, лл. 340–340 об., 400–400 об., 425–426; ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 419. л. 441 об. и др.

55. ЦГАДА, ф. Сената, кн. 8122, ч. II, лл. 353–356.

56. Там же, лл. 401, 401 об., 404 об., 406.

57. Там же, лл. 393, 400, 420 об.– 421 об., 521.

58. ЦГАДА, ф. Герольдмейстерской конторы, кн. 419, лл. 441 об., 492 об.– 493 об., 553 об.– 554.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы переписи чиновников в 1754-1756 гг. как источник по социально-политической и культурной истории России XVIII в. // Археографический ежегодник за 1967 год. М. 1969