Собольники	Лисичники	Число людей
На Большей реке. 206
1) Кученичев острог, в нем тойон Кученичь, ясашных	8	17	25
2) Сикушкин, тойон Курузтачь, ясашны	12	15	27
3) Апачин 207, тойон Апача, ясашных	4	10	14
4) Начикин 208, тойон Начика, ясашных	6	3	9
	30	45	75
По реке Быстрой.
5) Карымаев, тоон Карымай, ясашных	7	9	16
По Пенжинскому морю от реки Опалы до Воровской.
6) на реке Опале 209 тойон Хантай, ясашных	5	9	14
7) на Утке 210 реке, тойон Келюга, ясашных	4	10	14
8) на реке Кыкчике 211 у тойона Шемкочя	13	29	42
9) на той же реке у подчиненного тойона Тавача	10	20	30
10) на реке Немтика 212 у тойона Налач	5	5	10
11) на реке Коре 213 у тойона Савачилки	8	12	20
12) на Воровской реке 214 у тойона Тонача	27	53	80
По реке Аваче и Авачинской губе и оттуда на север до реки Налачевой.
13) на Аваче у тойона Пинича	2	7	9
14) в Паратуне острожке 215 у тойона Карымчи, в том числе один кошлока платит	6	19	25 15
15) В Купкином острожке 216 у тойона Тареи	17	37	54
да сверх того один платит бобра, другой кошлока, итого	—	—	56
16) В острожке у тойона Ниаки двое платят по кошлоку	6	21	20
17) В Колахтырях 217 у тойона Апауля один платит бобра	3	8	12
18) На Налачевой 218 у тойона Мгата трое платят по бобру, двое по кошлоку	8	14	27 [510]
Да в 1738 году по разным рекам вновь объясачено, один в соболиной, 45 человек в лисичной, да 1 в оклад лисицы
Итого Большерецкого ведения в 17 острожках
бобрового окладу — 5
кошлокового — 6
собольников — 151
лисишников — 288
А всего с новообъясачеными 47 человеками	—	—	497

За збором в помянутые места присылается тыне из Охотска ежегодно комисар из тамошних служивых людей, которой на Авачу и по Пенжинскому морю сам ездит, а с Опалы и из других посторонних острожков сами камчадалы в острог лриежжают. Сколько же ясаку самому комисару добрать не случится, то по возвращении в острог посылает он от себя служивых за иедобором, одного но Пенжинскому морю, другого на Авачу, третьего на Опалу, а иных к тем камчадалам, которые оставя прежние жилища поселились в ведении других российских острогов.

Прежде сего и курильцы состояли под Большерецким острогом, и туда посылался из Большерецка зборщик, но ныне из Охотска нарочной присылается. При каждом эборщике бывает пищик, толмач, целовальник, да несколько человек служивых людей, которым казну караулить должно. Ясак принимает комисар при всех объявленных людях к совету их, которой годен или негоден, причем толмач переводит что надобно, пищик вписывает в шнуровые книги, и дает от-писи. Ясак отдается на руки целовальнику, а хранится за его ж и за кемисарскою печатьми. И сне о всех комисарах разуметь должно.

К Верхнему Камчатскому острогу, которого ведомство от вершины Камчатки до Вытылгиной речки, по берегу Пенжинского моря от Конпаковой на север до реки Коврана, а по берегу Восточного моря от Кроноцкого носу на юг до Шипунского острожку простирается, принадлежат следующие острожки:

	Собольников	Лисичников	Число людей
По реке Камчатке от вершины до Вытылгиной речки
1) Чаничев острог, тойон в нем Ганала, ясачных	37	57	94
2) Иромлин, тойон Шипкамак, ясачных	19	24	43
3) Машурин 219, тойон Начика Машурин	84	70	15 220

	Бобровщики	Собольники	Лисичники	Число людей [511]
4) Шапин или Шепен, лучшей мужик Начика, людей		8	5	13
5) Тулуачь, тойон Каначь Кукин, ясачных		3	5	4
6) Козыревской 221, тойон Накша, ясачных		5	9	14
7) Вытылгинской, лучшей мужик Выргачь, ясачных		4	2	6
По Пенжинскому морю от Конпаковой реки до Коврана
8) Конпаковской 222, тойон Акет, ясачных		11	42	53
9) Крутогоровской 223 тойон новокрещен Иван Павлутской		11	30	41
10) Оглукоминской 224, тойон новокрещен Иван Отласов		15	34	49
11) Ичникой 225, в нем тойон Тынешка, ясачных		23	61	84
12) Сопошной 226, тойон Тоначь, ясачных		14	36	50
13) Морошечной 227, тойон Вайхо, ясачных		3	10	13
14) Белоголовой 228, тойон Тарея, ясачных		11	33	44
15) Быстрой реки острожек, тойон Хомлит, ясачных		10	26	30
16) Хариузовской 229, тойон Брюмча, ясачных		16	34	50
17) Коврапской, тойон Игиняк, ясачных		6	20	26
По берегу Бобрового моря 230
18) Кроноцкого острожку, что в губе, тойон Гатальча	6	8	30	44
19) Усть-Кроноцкого острожку тойон Брючь, ясачных	1	2	6	9
20) Кемшча острожка у тойона Ижуры	5	—	15	20
21) Шемячинского острожка у тойона Тенивы	1	1	12	14
22) Березовского 231 острожку у тойона Тукача	1	1	12	14
23) Жупановского острожка у тойона Пишкаля	2	4	12	18
24) Калигарского 232 острожка у тойона Кужаки	1	2	8	11
25) Островной реки у Вахиля 233 в острожке	—	9	—	9
26) Той же Островной реки 234 на морском острову у тойона Апачи	9	1	35	45
27) Шипунского острожка у тойона Кушуги	1	—	10	11
Да сверх того ясачных коряк, которые живут на Аваче	—	3	9	12
Итого в 27 острожках, подсудных Верхнему Камчатскому острогу	27	302	651	932 [512]

За ясаком в помянутые острожки обыкновенно посылывались по три зборщика, один на Бобровое, другой на Пенжинское море, а третей по реке Камчатке, но ныне присылаемые из Ожотска зборщики иногда по всем местам сами ясак збирают, а от себя уже посылают токмо за недобором.

К Нижнешантальскому острогу принадлежат следующие иноземческие острожки:

	Собольники	Лисичники	Число людей
По реке Камчатке
1) Усть-Камчатской, тойон Тавачь, ясачных	15	77	92
2) На озере Колко-кро 235, тойон Намахаручь, ясачных	2	12	14
3) Шантальской, тойон Тумучь, ясачных	5	26	31
4) Хапичинской, тойон Лемшинга, ясачных	9	13	32
5) Пеучев или Шванолом, тойон Камак, ясачных	17	85	102
6) Щечкин 236, тойон Щечка, ясачных	9	15	24
7) Каменной 237, тойон новокрещеной Иван Карбаганов, ясачных	6	63	69
8) Ключевской 238, тойон Ликочь, ясачных	11	34	45
9) Каначев 239, тойон Ниличь, ясачных	12	39	51
10) Итателев, тойон Итатель, ясачных	17	27	44
По реке Еловке
11) Усть-Еловской, или Коанным, тойон Степан Харчин	4	11	15
12) Верхо-Еловской 240, тойон Тавачь Тенивин, ясачных	40	37 241	77
По берегу Восточного моря
13) Столбовской 242, тойон Чегага, ясачных	4	19	23
14) Укинской 243, тойон Коричь, ясачных	9	15	24
15) Пильченгылып, он же и Манмлянской, тойон Начика, ясачных	8	24	32
16) Уакамелян, он же и Кахтанской, тойон Холюли, ясачных	4	15	19
17) Русаков 244, тойон Куму	2	21	23
18) Острожек на усть губы 245, тойон Камак, ясачных	2	28	30
19) Юмгин 246, тион Умьекучин, ясачных	—	25	25 [513]
20) Карагинской 247, тойон Кумлю, ясачных	—	20	20
21) На Карагинском морском острову тойон Тэта, ясачных	—	30	30
Итого	176	636	812
По берегу Пенжинского моря
22) Тигильской, тойон Пейвев ясачных	31	61	92
23) Напанской, тойон Хоткамак, ясачных	8	26	34
24) Аманинской, тойон Ляля, ясачных	1	18	19
25) Утколотской, тойон Ляля Камаков, ясачных	5	22	27
26) Ваемпальской 248, тойон Унепоха, ясачных	21	59	8J
27) Кахтанской 249, тойон Кулу Нимгыит, ясачных	4	30	34
28) Верхней Палланской 250, тойон Амгаль, ясачных	1	16	17
29) Средней Палланской 251, тойон Амриль, ясачных	7	15	22
30) Нижней Палланской 252, тойон Камак, ясачных	4	30	34
31) Лесной, тойон Келлях, ясачных	1	37	38
32) Подкагирной, тойон Томгиргин, ясачных	2	33	35
Всего Нижнего камчатского острога в 32 подсудных острожках	254	983	1237

За ясаком в помянутые острожки посылаются по трое зборщиков, один на Тигиль, другой на Уку, третей на Карагинской остров; а живущие по реке Камчатке, яко подгородные, сами с ясаком в острог приежжают, которой от комисара принимается.

Всех камчатских острогов ясашной збор с 2716 душ состоит из 34 бобров и кошлоков, из 17 сороков 26 соболей, и из 1962 лисиц, к которому надлежит еще присовокупить до 100 например бобров с островных и живущих на Лопатке курильцов, которого збору по тамошней цене можно положить на 10000 рублев, тем наипаче что иногда вместо красных лисиц приносятся в ясак соболи, сиводушки, чернобурые, крестовки, а где бобры ловятся, там и бобры или кошлоки, а по иркутской цене вдвое, или свыше.

По ясачном зборе главной казенной тамошней доход от винной продажи, которого будет до трех или четырех тысяч. Подушного збору с казачьих детей малое число, а других казенных доходов никаких при мне не было, ибо с купечества десятая выделяется в Охотском остроге. Но может быть ныне казенные оные доходы умножились отдачею на откуп Берингова и других островов, где бобры промышляются. [514]

ГЛАВА 8

О КУПЕЧЕСТВЕ

Каково было на Камчатке купечество ²⁵³ с начала ее покорения, коим образом оно состояло за одними прикащиками и за служивыми, которые из Якутска присылались за ясачным збором, и как у служивых торг бывал с камчадалами, оное уже из вышеписанного явствует, а здесь должно объявить особливо о том, с которого времени начали приежжать купцы настоящие ²⁵⁴, какие товары в тех местах похожи ²⁵⁵, и какова прибыль от тамошнего торгу.

Хотя мелочники ежжали на Камчатку при зборщиках и с самого покорения Камчатки, однако их за купцов почитать нельзя, для того что они не столько пеклись о купечестве, сколько о службе, которую и наряду с казаками служили, а часто и команду получали над ними от прмкащиков; особливо же что никто почти из них не желал казаком не быть, которое однакож щастие случалось не всякому; ибо большая часть не взирая на военную службу остались под именем посадских ²⁵⁶, и при первой ревизии в подушной оклад положены, как тамошние настоящие жители. Уповательно, что тогда из голь отдаленного, нового и малолюдного места никого вывозить не велено было.

Настоящих купцов прикащики с довольным числом товаров начали приежжать сперва в Охоцк, а потом и на Камчатку, в то время, как Вторая Камчатская экспедиция в оные места переехала, при которой, в рассуждении многолюдства, был великой расход товарам, и столь с великою их прибылью, что некоторые мелочники, которые из России пришли на судах в работе, в шесть или семь лет зделались такими купцами, у которых торгу до 15000 и более. Напротив того некоторые от чрезвычайной оной прибыли и свое потеряли, не хотя скоро выехать, и желая больше обогатиться. Между тем вдавшись в роскоши, и не смея своим хозяевам явиться, там было и поселились, уповая что и их, так как вышепоказанных защитит от вывоза в свои места дальнее расстояние и малолюдство камчатских обывателей; [515] однако в том ошиблись к немалой пользе купцов, которые посылают в те места прикащиков.

Но с Камчатскою экспедицней) был у купечества весьма другой торг в рассуждении камчатского, ибо все бывшие при оной жалованные люди покупали товары на наличные деньги, а камчатским обывателям принуждены они все отдавать в долг, и ждать, пока они зимою из орды возвратятся. Тогда берут у них за товары свои мяхкою рухлядью по тамошней цене с преизрядною прибылью, так что хотя почти все купцы выежжают с Камчатки оставя по нескольку сот долгу безнадежного, однако барыша вывозят по самой малой мере вдвое или втрое. Ежели же взять в рассуждение мену камчатских товаров на китайские, то за всеми проторьми, которым по дальности расстояния, по трудности проездов, по дороговизне найму подвод и своего содержания весьма знатным быть должно, без ошибки можно получить по четыре тысячи на тысячу ²⁵⁷, как из нижеписанного можно будет яснее видеть. Но такую прибыль от большой части получают купцы, которые не свыше года живут в Камчатке; в противном случае немалой ущерб претерпевают. Причина тому: 1) что они с приезду распродают, как можно, все свои товары и вещи, не жалея и платья, льстясь на дороговизну, а сами остаются ни с чем, уповая на скорой выезд; а когда остаются за каким препятствием в другой год, тогда нужные себе товары принуждены перекупать между собою двойною ценою; 2) что мяхкая рухлядь чем более лежит, тем более оцветает, а следовательно теряет свою доброту и цену; 3) что лежачие товары никакой им не приносят прибыли; а о скуке не обыкновенному к тамошним местам, о бедном, но дорогом пропитании, о найму квартир и кладовых анбаров, и о других тому подобных обстоятельствах и упоминать нечего, что все в случае скорого выезду избегается.

Похожие на Камчатке товары отчасти российские или вообще европейские, отчасти сибирские, бухарские и калмыцкие, а отчасти коряцкие из Анадырска. Из Европы идут туда сукна цветные недорогой цены, холст, пестредь, стамед, усольские ножи, всякая обувь, которая в Казане или в Тобольске закупается, платки шелковые и бумажные, вино красное, токмо помалу, сахар леденец и белой, табак листовой, всякие серебряные мелочи и несколько позументу, также зеркала, гребни, прописки и бисер. Из Сибири железная и медная посуда, железо полосное и деланное в разные инструменты, как например: ножи, топоры, клепешные зубки и огнива. Оттуда ж возят воск, соль, пеньку и пряжу на сети, приятнейшие тамошние товары, а сверх того лосину деланую, хрящь и сермяжные сукна. Из Бухарин и Калмыцкой земли выбойки, чалдары, зендени и другие еркецкие товары. Из Китая голи, полуголи и другие сим подобные материи, фанзы, лензы, китайка, шелк, китайской табак, китайские корольки, иглы, которые российским [516] предпочитаются, и другие мелочи. Из коряк гарно, то есть всякие деланые и неделаные оленьи кожи, которые лучшей тамошней товар составляют, и которым много расходу, ибо других товаров надобно привозить смотря по тамошнему месту умеренно, ежели кто их желает продать хорошею ценою. В противном случае несмотря на дешевизну товаров залежаться могут, для того что купить будет некому, ибо тамошние посадские о торгу ке стараются, и при отъездах купцов остальных товаров не скупают, чтоб со временем с барышом продать, хотя могли бы от того получать и не мало прибыли. Для того что камчатские жители, будто бы последуя камчадалам, по большой части так поступают, что ничего себе не покупают, в чем не имеют нужды, какою бы дешевою ценою товар отдавай ни был, а буде тот же товар понадобится после, то у своей братьи или покупают, или выменивают четверною или пятерною ценою.

По какой цене привозные товары продаются, оного для вышепоказанной причины точно объявить нельзя. Токмо можно вообще сказать что товар осенью всякой, когда купцы приежжают, и когда бывает как бы ярманка, продается дешевле; а к весне, когда товары расходятся, дороже. Но чтоб прибыль, которую купцы получают, изъяснить некоторым образом, то сообщу я здесь роспись некоторым товаром по цене посредственно, как покупной, так и продажной:

	Цена покупная		Цена продажная
	рубли	копейки	рубли	копейки
Заморскова полотна аршин	1	—	2-3	—
Сермяжного сукна аршин	—	12	—	50-60
Чулки шерстяные синие	—	25	1	—
„ „ белые	—	20	1	—
Рускова холста аршин	—	4-5	—	25-30
Китайки конец	—	40-50	1½-2	—
Голи косяк	10	—	20-25	—
Полуголи	5	—	10-12	—
Семиланной камки	3	—	5-6	—
Шелку гин	3-4	—	10-12	—
Стамеду китайскова конец	—	50	2	—
Фанзы конец	3-4	—	8	—
Сапоги	—	60-80	3	—
Бухарской выбойки конец	3	—	7-8	—
Калмыцкой выбойки	—	40	1	80
Олова в деле фунт	—	25	1	20
Медь в котлах	—	35	1	—
Железная сковорода	—	15	1	—
Топор	—	15-20	1	—
Усольской нож	—	12-15	1	—
Якутской нож	—	5	—	20-30
Огниво	—	5	—	25
Мелкова бисеру на	—	15	1	—
Корольков сто	—	25	1	—
Табаку черкаского фунт	—	10	1	80 [517]
Муки ржаной пуд	—	25	4-8	—
Сала топленого пуд	1	80	4-5	—
Масла коровья пуд	1	20	6-8	—
Воску пуд	—	—	20-60	—
Ровдуги у коряк	—	50	1-1½	1-5
Пыжики	1	—	2	—

А всякого товару расходится на Камчатке по привозной цене тысяч на десять, по продажной тысяч на тридцать или на сорок; а на Кяхте получается по малой мере двойная прибыль. И ежели которому купцу случится в год на Камчатке и на Кяхте, когда позволяется, или в Иркутске исторговаться, то сей торг не можно почесть не прибыточным для купечества.

Вывозные с Камчатки товары состоят в одной мяхкой рухляди, а имянно: в морских бобрах, соболях, лисицах и малом числе выдр. И понеже прежде сего денег на Камчатке не бывало, но все покупали на мяхкую рухлядь, а деньги вступили не весьма давно, того ради тамошние жители обыкновенно торгуют товары на лисицы, которые у лих за рубль почитались; однако отдают деньгами или и лисицами, токмо уже не по рублю лисицу, но по чему когда цена состоит. С вывозных товаров в Охотске берется десятая пошлина, да за провоз по одному соболю с сорока, и того по пяти зверей с сорока.

ГЛАВА 9

О РАЗНЫХ ДОРОГАХ, КОТОРЫМИ ИЗ ЯКУТСКА НА КАМЧАТКУ ЕЗДЯТ

Хотя о разных дорогах на Камчатку писать и нет нужды, для того что иные ныне почти вовсе отставлены, но довольно объявить о проежжих дорогах, которыми обыкновенно ездят, однако любопытной читатель и того не почтет за излишество, когда о всех порознь объявлено будет, тем наипаче, что такое описание имеет служить к изъяснению, какие в тех местах российские поселения, сколько к которому зимовью или острогу приписано ясачных, и какого народу, сколько с них ясаку и аманатов биралось, и по скольку человек посылалось из Якутска служивых; особливо же с какою трудностию, и с каким продолжением времени ясачным зборщикам на Камчатку уходить должно было, хотя бы и от неприятельских людей не было им тогда в дороге опасности, ибо они и без того неизбежных имели неприятелей голод и холод ²⁵⁸, которые их часто губили. А что сие [518] правда, оное всякому легко рассудить можно, что казаки хаживали тем путем токмо в зимнее время. Скарб, аммуницию и потребное к пропитанию важивали на нартах чрез знатное расстояние самыми дикими, пустыми, и многим ужасным вьюгам подвержеными местами, от которых по нескольку времени обыкновенно стоят на одном месте; в таком случае не можно не изойти съестным припасам прежде времени. Тогда сыромятным сумам, ремням, обуви, особливо же подошвам расход бывает, которые они пожаря на огне употребляют в пищу. Поверить почти не можно, чтоб человек дорожной мог снести голод через 10 или 11 дней, однако в тех местах никто тому не удивляется, ибо редкой бывалой в той стороне путь свой без оной нужды оканчивал ²⁵⁹.

Из Якутска на Камчатку ежжали: 1) по реке Лене вниз до ее устья, где она пала в Ледяное море, от устья по Ледяному морю до усть Индигирки и Ковымы реки, с Ковымы сухим путем чрез Анадырск до Пенжинского или до Олюторскрго моря, а оттуда или байдарами по оным морям, или и сухим же путем. Токмо сия дорога была весьма продолжительна; ибо в благополучную погоду, когда на море льдов не бывало, и при способных ветрах требовалось целое лето; в противном случае кочи, на которых они плавали, часто разбивало, и от того бывали они в пути года по два и по три. Расстояние от Якутска до устья Яны 1960 верст, а имянно: от Якутска до Усть-Вилюйского зимовья 351, оттуда до Жиганского 465, от Жиганского до Сиктацского 224, от Сиктацского зимовья до устья Лены реки 600½. от усть Лены до Устьянского зимовья 419 верст ²⁶⁰. Сим путем отправлялись прежде сего из Якутска ясачные зборщики в три зимовья индигирскве, в Алазейское и в три зимовья ковымские, токмо сей путь ныне вовсе отставлен; а сколько с Ковымы реки до Камчатки расстояния, сколько в помянутые зимовья посылалось служивых, сколько к ним ясачных людей приписано было, о том ниже сего будет объявлено.

Другая дорога все сухим путем: от Якутска ездят на Алданскую заставу, с Алданской заставы в Верхоянское зимовье, оттуда чрез Зашиверское, Уяндинокое, Алазейское, Среднее и Нижнее Ковымские зимовья до Анадырского острогу, из Анадырска в Нижней Камчатсной, а из Нижнего Камчатского чрез Верхней в Большерецкой острог.

Верхоянское зимовье от города Якутска в 554 верстах, стоит над рекою Яною впадающею в Ледяное море, от устья в 310 верстах, а конной езды до оной со вьюками пять недель. В сие зимовье отправлялось из Якутска по 6 человек служивых. Ясачных приписных к зимовью якутов 195 человек, а ясаку с них збиралось по 10 сороков и по 22 соболя, да по 50 лисиц красных.

Зашиверское зимовье от Верхоянского в 360 верстах, стоит по правую сторону реки Индигирки, которая впадает в Ледяное ж море, [519] а конной езды от Верхоянска до сего зимовья скорою ездою две, а тихою четыре недели. Юкагирей приписано к нему 86 человек, а ясаку збиралось по 11 сороков соболей и по соболю.

Подшиверное или Среднее Индигирское зимовье, которое во описании геодезистов не упоминается, стоит над Индигиркою же рекою, в двух днях нартяного ходу от Зашиверска. Ясачных юкагирей приписано к нему 32 человека, а ясаку збиралось по шести сороков по 34 соболя.

Уяндинское или Нижнее Индигирское зимовье стоит на устье впадающей в реку Индигирку с левой стороны Уяндины реки, от Зашиверска в 220 верстах; а нартяного до него ходу пять дней. Ясачных юкагирей приписало к нему 57 человек, а ясаку вбирается 8 сороков 28 соболей.

Во все помянутые три зимовья посылался из Якутска один прикащик с 15 человеками служивых, которые должны были хранить до них аманатов человек с сорок.

Алазейское зимовье стоит при впадающей в Ледяное море реке Алазее, в знатном от устья расстоянии. Мерных до оного верст от Уяндинска 509, а нартяного ходу три недели. Ясаку собиралось там с юкагирей по 8 сороков и по 1 соболю, да по 20 пластин собольих. Аманатов брано с них по 6 человек, а служивых присылалось по 10 человек за збором.

Среднее Ковымское зимовье стоит по левую сторону Ковымы реки, которая впадает в Ледяное ж море. Мерных верст от Алазейска до сего зимовья 103 версты, а ясаку там збиралось с 25 человек юкагирей пять сороков и четыре соболя.

Нижнее Ковымское зимовье стоит по правую сторону той же реки, в 442 верстах от Среднего, а нартами доходят до него в три недели. Ясаку збиралось там с 32 человек юкагирей по 8 сороков по 17 соболей.

Есть еще и Верхнее Ковымское зимовье, токмо в стороне от камчатской дороги. Оно стоит выше Среднего зимовья в 4 неделях нартяного ходу, а ясаку в нем збиралось с 43 человек юкагирей по 5 сороков по 38 соболей.

Во все помянутые три зимовья посылался из Якутска один прикащик в 20 человека служивых, которые должны были содержать под охранением 25 человек аманатов.

Анадырской острог стоит по левую сторону впадающей в помянутое ж море реки Анадыря, в 963 верстах от Нижнего Крымского зимовья, а нартами доходят в шесть недель. Ясаку збиралось там с 31 человека юкагирей 78 соболей да 19 пластин собольих. А сколько коряк оленных и сидячих ему подсудно, про то известия получить не мог, токмо можно думать, что число немалое. Ибо платят во оной не токмо апукские ²⁶¹ и катырские коряки, но и живущие по Олюторскому и Пенжинскому морю до самого Охотского уезду. [520]

От Анадырского острогу до Нижнего Камчатского 1144 версты, а езды на оленях с кладью до Пенжины недели с две, а оттуда по берегу Пенжинского моря, и от Тигиля через хребет на Еловку, и по Еловке до Нижнего Камчатского острогу недели с две же, или немного больше.

Сею дорогою и поныне ездят во все объявленные остроги и зимовья до Анадырска, выключая Камчатку, куда оною, кроме куриеров с нужными и время нетерпящими делами, никого не посылают.

Третья дорога от большей части водяным путем. От Якутска вниз по Лене до устья реки Алдана, которая впадает в Лену с правой стороны по течению. Алданом вверх до устья текущей во оной с правой же стороны реки Маи, Маею вверх же до впадающей во оную с той же стороны реки Юдомы, Юдомою вверх же до так называемого Юдомского креста, от креста сухим путем до Охотска, или токмо до Урацкого плодбища, а с плодбища вниз по Ураку до Ламского моря, морем до Охотского порта. Из Охотска на морских судах морем до Большей реки, или сухим путем вкруг губы Пенжинской, которая однако дорога недавно проложена, и ради немирных коряк опасна, как уже в первой части упомянуто. Но от Якутска до Юдомского креста, и по Ураку водою не ездят тамошние обыватели, для того что путь оной труден и весьма продолжителен. За щастье почитается естьли суда одним летом до Креста дойдут и для того помянутыми реками почти одна только Камчатская экспедиция перевозила на судах провиант и тяжести. А по Ураку никто ж судами не плавал кроме объявленной экспедиции, для великих может быть и опасных порогов.

Четвертая, и как бы проежжая дорога, которою в летнее время всяк ездит, лежит чрез горы; и понеже мне самому оною ехать случилось то я сообщу описание моего пути, которое в рассуждении пополнения наших ландкарт не бесполезно быть имеет, тем наипаче, что в наших картах не токмо малые речки, но почти все знатные реки по той дороге опущены, каковы например Амга, Белая, Юна, Юнакан и прочая ²⁶².

От города Якутска плавают судами до урочища называемого Ярманка, которое от города в 10 верстах, против лежащего на Лене острова Медвежья, а по якутски Еселяла. Ярманкою она может быть для того называется, что летним временем случается там немало людей, отправляющихся в Охотск, которые там стоят по нескольку дней, и в дорогу отправляются, то есть вывязывают лошадей, готовят вьюки, и разравнивают побочни, чтоб каждой был в полтретья пуда, ибо вьюшная лошадь более пяти пуд глухой клади редко возит [521] выключая что наверх несколько запасу или другой мелочи кладется, что называется прикладкою. Впрочем помянутая Ярманка пустое место.

От Ярманки первое знатное урочище Кумахтай Хортыга, то есть песчаной взвоз или взьем, на верху которого по деревьям навешено от якутов множество волосов лошадиных в подарок месту оному, чтоб им и подъиматься и опускаться безопасно было, а расстояния от Ярманки до сего места версты с три. Между взьемом и Ярманкою по левую сторону дороги есть озеро по якутски Намтага, которое в округ версты на две.

Потом следует Булгунняхтах пригорок. Олионг озерко, Букулуг, Есе Елбют, Усун-Ерга и Сюбтюр. Долгота пустоши, между которыми урочищами не больше как по версте расстояния. На последней пустоши имели мы первой свой наслег поехав от Ярманки.

Следующего дня переежжали реку Солу, которая в версте была от нашего стану. Вершины ее верстах во 100 из хребта, а устье, где пала в Лену, верстах в 6 от переезду. Лошадей кормили при Кутчу-гуй Тылгыяхтак озерке, между которым и речкою Солою нижеследующие урочища: Кугердяк и Урасагаг пустоши, Олбут озеро, Миогурте пустошь, Кайгарамар и Улахан Тылгыяхтак озера. Все помянутые урочища почти в равном между собою расстоянии, а всего от Солы до кормовища верст с 11.

Того же дня проехали мы Барынияктак, Сыгыннах, Коромок и Конморор пустоши, а ночевали при озере Урюн-хамус (белой камыш) называемом, которое от кормовища верстах в 13. Близ помянутого озера по левую сторону дороги живут якуты, которые поселены там в 1735 году для содержания ямской станции.

На другой день проехав Хатыли и Чупчулаг озера кормили лошадей при Арылаке (островистом) озере, которое в длину от запада к востоку версты на три простирается, а в ширину от одной версты до полугоры, а третей наслег имели при озерке Талба, где якуты содержат станцию. Между кормювищем и наслегом были урочища Кордюген и Кутугуй Нарыгана озера, первое по правую, а другое по левую сторону дороги, одно против другого, потом Улахан Носрагана немалое озеро, в которого верхней конец пала речка Тангага, текущая из хребта верст за 40. Мы вверх по сей речке следуя переежжали речку Кулулджу, которая впала с северной стороны в Тангагу близ переезду, от устья ее в 4 верстах, да проехали Кыттагай, Сынгасалак и Биттагай озера, из которых первое от речки Кулулджу верстах в 4, второе от первого в 5, а третие от второго верстах в 4. За версту от Биттагая озера переехали мы на другую сторону Тангаги речки, а Талба озеро, где ночевали, от переезду в полуторе, а от Биттига озера в одной версте. Всего объявленного дня переехали мы верст с 30.

От озерка Талбы следуют озерки ж Кыл-Сарыннак в 7 верстах, Кучугуй Бахалджима в 3, Улахан Бахалджима в 2 верстах, и все остаются вправе. От последнего озерка версте в полуторе подъимаются [522] на хребет, а по другую его сторону проезжают пустоши Куоалаг, Кеинду, Намчаган, Курдюгень да Сатагай озерко, при котором лошадей кормят. Всего от озерка Талбы до Сатагая верст с 20. По полудни проехали мы Чабынчай, три Бысыктака, Ханчалу и Ала-от-бага (пегой лошади голова) озерка, из которых над последним учрежден ямской станок, которой якуты содержат. Тут мы наслег имели. Все помянутые озерки были по правую сторону дороги, а расстояния от кормовища до сего станка с 13 верст.

От Ала-от-баги верстах в 2 следуют два озерка, Буердаты одно близ другого, от них в версте Егдегась озерко, а версте в полуторе Кокора речка, котора от того места, где мы к ней приехали, в 22 верстах в речку Татту впала по течению с левой стороны. Мы вниз по ней ехали до ее устья, а на оном расстоянии нижеследующие урочища: Огус баса (бычья голова озеро), Кабычжа пустошь, Кутчугуй и Улахан Кыллагы озера, Улус Исы и Кураннакалас пустоши, Детчимей, Лумпарыкы, Урасалад, Куагалы и Чиранчи озера. За версту не доежжая до последнего озера при помянутой Кокоре речке есть Татская станция, где обыкновенно лошадей берут, и отправляют на Беловскую переправу для перемены тех, которые везли от Якутска, да закупают скот на пропитание в пустых местах, которой с собою гоняют, и когда нужда потребует, то убивают оной дорожные поочередно, делят на всю свиту по равным частям, и запекши довольствуются, пока изойдет. Впрочем стараются, чтоб скот был небольшой, чтоб мяса доставалось непомногу на человека, в противном случае и на жареное нападают черви. На помянутую станцию посылаются из Якутска служивой, а расстоянием она от того места, где мы к Кокоре приехали верстах в 15.

Переночевав на объявленной станции, послав вперед подводы на перемену якутским к реке Алдану, и исправя все потребное, отправились мы в путь наш, и ехали мимо озер Имитте и Талбакана, от которого устье речки Кокоры, где в Таттупала, было в виду, например версте в полутретье по правую сторону дороги, мимо озерка Менга-аласа и чрез пустоши Каракак, Титиктяк, Туарасысы, Булгунняктак, до пустоши Титтяка, на которой при озерке и ночевали; всего расстояния переехали того дня с 15 верст, а дорога от самого Талбакана озера была вниз по реке Татте не подалеку от оной.

За Титтяком следуют Чоараитта, Менне, Куротток, Табалак и Сусунсысы пустоши, потом Тоуля речка, которая верстах в 4 от переезду в Татту пала, а расстояния от наслегу до переезду сей речки с 12 верст.

В 13 верстах от Тиоули впала в Татту с левой же стороны по течению от переезду, верстах в 5 Намгара речка, которая вершинами вышла из гор верстах в 60 от устья, между помянутыми речками знатные урочища Кунгай озеро, да три пустоши, из которых первая Саадахтак, а две ближайшие к Намгаре одним именем Битигитте называются. [523]

От Намгары следуют Нирта озерко да пустоши Тюулюгутте, Каялаху, Булгунияктак и Таалджирам, при которой не доежжая до реки Татты за две версты есть Джоксогонская станция, на которую служивые из Якутска присылаются; помянутая станция от Намгары верстах в 14. Здесь мы ночевали. А лошадей в полдни кормили на Кунгае озере, которое от Тиоули верстах в 4½. Отъехав от станции вышеписанное расстояние переправлялись мы за речку Татту, которой устье, где в реку Алданпала, по объявлению тамошних обывателей, около 160, а вершина около 150 верст от переправы. Близ переправы есть два озерка, называемые Куллу, одно по правую, а другое по левую сторону дороги.

Верстах в 4 от переправы переежжали мы Леебаганю речку, которая пала в Татту с правой стороны от переезду около 4 же верст, не доежжая до ней за версту есть Елиегниок озерко по правую сторону дороги.

В полуверсте от переезду Леебаганю переежжали мы Бес Уряк (Сосновку речку), которая впала во оную с правой стороны неподалеку от переезду, а верстах в 5 от Сосновки Бадараннак, которой близ переезду пал с правой же стороны в Сосновку речку; отъехав от него версты с 2 приехали к вершине Бес Уряка, оттуда переправясь за хребет на вершину речки Тюгутте, которая оттуда верстах в 30 пала в Амгу реку по течению с левой стороны, а хребтом езды было версты с 3.

Следуя вниз по речке Тюгутте по левому ее берегу проехали в начале озерко Утя, потом переежжали впадающие в Тюгутте речки Кыртак, которая от вершины Тюгутте верстах в 8 и Быелтыны, до которой от Кыртака с полтретьи версты. Ночевали у озерка Бысыттаки в 3 верстах от Быелтылы речки, а лошадей в полдни кормили при озерке Умя, которое между вершиною Тюгутте и Кыртаком речкою на половине.

От Бысыттаку в двух верстах переежжали мы небольшую речку Бес Уряк, которая пала в Тюгутте с левой стороны, а в двух же верстах от Бес Уряку проехали Майчарылак озерко, от которого верстах в 5 переехав речку Тюгутте в сторону от ней поворотили.

От повороту в версте следует немалое озеро Тегутте, потом Тарага, Маралак, Тыгытты, другой Маралак и Мелкей, из которых Тыгытты в длину от S к N верст на 5, а шириною местами на полторы версты, а прочие озерка небольшие. В полуверсте от Мелкея следует переправа Амгинская, а всего расстояния от Бысыттаку до Амгинской переправы с 18 верст; впрочем Тыгытты озеро от реки Амги не больше версты расстоянием, ибо мы от него до переправы вверх по Амге ехали версты с четыре.

Амга река шириною от 40 до 50 сажен, пала в Алдан верстах во сте от переправы. Между устьем ее и вышеписанной Таты реки считают тамошние якуты верст со сто, а по журналу морских служителей, которые по Алдану на судах ходили, 119 верст. Сия река особливого примечания достойна потому, что около тех мест издавна [524] поселены пашенные крестьяне, токмо о успехе пахатного дела ничего ныне неизвестно, для того что потомки поселенных крестьян не токмо пашню, но и российской язык позабыли, а напротив того и обычай и язык от якутов приняли, так что их от якутов ни по чему распознать нельзя, кроме того, что они христиане. Здесь мы за проводниками и за переправою ночевать принуждены были.

Переправясь за Амгу ехали вверх по ней версты с две до впадающей во оную небольшой речки Оулбута, в которую верстах в двух же от устья пала с правой стороны Анепыт речка. Оулбутом ехали мы вверх до самой ее вершины, а с вершины выехали на вершины ж Чиопчуню речки, и следовали вниз по ней до речки Ноху, в которую она устьем впадает с левой стороны, расстояния от устья Оулбута до вершины верст с 10, от вершины ее до вершины ж Чиопчуню верста, а от вершины Чиопчун до устья, где в речку Ноху течет, верст с 15.

По речке Чиопчуню следующие знатные урочища: Даркы озерко, сквозь которое она течет, Оюн озерко по левую ее сторону, Хат речка, текущая в нее с левой же стороны, Табхалак и Куталак озерка. Хат речка пала в Чиопчуню версты за три до ее устья.

Ноху речка вышла из хребта, и пала в Алдан реку. До вершины ее со 120, а до устья верст с 40 полагается.

От Ноху дорога лежит чрез хребет на 12 верст до речки Соарданака (вороньей), которая течет в Ноху с правой стороны, а устье ее ниже переезду чрез Ноху в 8 верстах.

Верстах в 2 от Соарданака течет речка Елгей, которая верстах в 19 от переезду в помянутую ж речку Ноху впадает, а до вершины ее считается 20 верст. Здесь мы наслег имели, а лошадей кормили у вышеписанного Даркы озерка, сквозь которое речка Чиопчуню течет.

В версте от наслегу пала в Елгей с правой стороны Актахачи речка, по которой мы верст с 8 вверх ехали, после поворотили к речке Чипанде, которая верстах в 4 от повороту, Чипандою ехали до реки Алдана, в которой она устьем впадает с левой стороны по течению, а езды Чипандою до Алдана было 16 верст, на котором расстоянии три озера Билир, Дрюк и Чипанда потому знатны, что сквозь них течет Чипанда речка.

Алдан великая и судовая река пала в реку Лену с правой стороны от Бельской переправы верстах в 800, а ниже города Якутска верстах в 200 или более.

Перевозятся за Алдан реку судами, и переправа оная называется Бельскою, потому что в 24 верстах выше того места пала в Алдан с правой стороны река Белая, а устье помянутой Чипанды речки ниже переправы в 8 верстах ибо дорога от ее устья до переправы лежит вверх по Алдану на объявленное расстояние.

От Ярманки до Бельской переправы ехали мы больше лесами, а лес листвяк и березник, сосняк редко попадает по Бес Уряку и Амге реке, а осинник примечен токмо по речке Егею. [525]

Переправясь за Алдан и следуя к реке Белой, проехали следующие урочища: Чичимык озеро, длиною версты на две, а шириною на версту, Кереатм речку, которая пала близ переезду в протоку реки Алдана, Оулбут речку, которая в ту же протоку Алдана пала, которою ехали вверх мимо Тубуляги озерка до ее вершины, а от вершины выехали на Белую реку, которая по якутски Тайдага называется. Она течет из хребта, в Алдан пала от того места, где мы к ней приехали, верстах в 20. От переправы до сего места всего расстояния верст с 30, а порознь от переправы до Чичимыка озера 15, от озера до речки Кере-атм 5, от Кере-атма до Оулбута 1, Оулбутом вверх до Тюбыляги озера 4, oi озера до вершины Оулбута верста, а от вершины через хребет до реки Белой две версты. Здесь ночевали, а лошадей кормили у Чичимыка озера.

От наслегу путь наш был вверх по реке Белой, чрез впадающие во оную с правой стороны по течению Сасыл, Улак и Лебини речки, у которой мы и ночевали, а лошадей кормили не доежжая версты за 3 до реки Улака. Расстояния от наслегу до речки Сасыла 6, от Сасыла до Улака 17, а от Улака до Лебини 3 версты.

Следующего дня переехали мы впадающую в Белую с той же стороны Аргаджики речку, которая от Лебини около 7 верст, а лошадей кормили у горы Тыллай хая, то есть ветреной камень, которой так назван от беспрестанно веющего вкруг его ветру, а расстояния до него от Аргаджики верст с девять.

Верстах в 5 от ветреного камня начинается черной лес, которой верст на 10 простирается. Проехав им версты с три ночевали.

На другой лень изьехав помянутой лес ночевали, для того что за сильным дождем до 4 часов пополудни с наслегу ехать не можно было.

Ходжала речка от конца черного лесу верстах в 5, пала в Белую по течению с левой стороны.

В 20 верстах от Хаждалы течет в Белую с той же стороны Чагдала речка, по которой мы в сторону от Белой поехали.

Едучи вверх по Белой переежжали ее три раза; в первой между речками Улаком и Лебини, в другой не доехав за две версты до Аргаджики речки, а в третей близ ветреного камня. И понеже тогда лето было не весьма дождливое, то переезды были благополучны, для того что вода токмо по черево была лошади, в противном случае по нескольку дней бывает там простою, ибо за чрезмерною быстриною реки в малолюдстве и на плотах перебираться опасно, для того что стремлением воды несколько верст на низ плоты уносит. Между тем может посадить плоты на каржу, или на камень, где и плот разнесет, и люди потонут, какие несчастия и при переборе на лошадях неоднократно случались.

По Белой реке лесу весьма довольно, а лес еловой, сосновой, лиственичной и березовой. Много же по ней ерьнику, тальнику и смородины, а местами и можжевельнику, особливо ревеня черенковаго такое изобилие, будто бы оной нарочно был сеян. [526]

Следуя вверх по Чагдале 23 версты на 16 верстах надлежало нам переправляться чрез реку семь раз, и для того оного дня ночевали мы у четвертого переезду в 8½ верстах от устья Чагдалы речки, а лошадей в полдни кормили не доехав за 5 верст до Чагдалы речки.

От седьмого переезду в 15 верстах течет Юнакан река, которая шириною около 30 сажен, а устьем пала в Алдан реку. По сей реке ехали мы до самой вершины.

В 10 верстах от того места, где мы к реке Юнакану приехали, течет в Юнакан с левой стороны небольшая речка, которой якуты имени не знали, а по ней в полуверсте от устья есть накипной лед Бусь киоль (льдяное озеро) называемой, которой ни в какие летние жары не тает. Оной лед находится между высокими каменными горами, которые по тамошнему аранцы называются; в длину простирается оной сажен на полтораста, в ширину на 80, толщиною четверти на три, а видом совсем походит на вешней лед, таков же синь, таков на поверхности шероховат и таков тропореховат от солнечного зною. В проезде мимо устья объявленной речки в самые жары бывает холод.

На объявленных десяти верстах надлежит переежжать чрез Юнакан реку 8 раз. Выше последнего переезду в версте разделилась она на две россошины, из которых одна с южно-восточной стороны в северо-западную, а другая с востоку на запад простирается. У соединения россошин перебравшись за Юнакан в девятой раз поехали мы по россошине, которая к западу имеет течение, а до вершины ее только было восемь верст, однако и на оном расстоянии надлежало переежжать чрез нее три раза.

Между устьями сей реки и Белой, где они в Алдан впадают, по описанию морской команды, токмо тритцать одна верста расстояния.

На вершинах объявленной реки накормя лошадей, и ехав чрез горы верст с 20 увидели паки вышеписанную реку Белую, чрез которую в версте от приезду и переправлялись; а по переправе доехав до речки Букакана, которая от переправы в 3 верстах течет в Белую с правой стороны, ночевали.

Следующего дня отъехав вверх по Букакану верст с 6, в сторону от ней поворотили, и выехали на вершину Акыру речки, которая устьем впадает в реку Юну верстах в 15, а от Букакану до вершины ее верст с 8. Отъехавши вниз по ней верст с 7 поехали в сторону, и в 3 верстах лошадей кормили; потом следуя вверх по Юне не в дальнем от нее расстоянии к переправе приехали, и стояли там для отдыху лошадям целые сутки, а переправа чрез Юну в 18 верстах от Акыры. Устьем она пала в Алдан реку.

Тумусактак киоль (мысовое озеро) по правую сторону дороги от Юнской переправы в 3, а от берегу ее версте в полуторе. Потом следует река Анча почти не меньше Юны, однако в Юну впадает от того места, где мы к ней приехали, верстах в 5, а от Тумусактак киоль 7 верст до ней положить можно. [527]

Отъехавши вверх по ней верст с 8 ночевали, а на другой день, в 13 верстах от стану, переехав Анчур против устья впадающей в оную с левой стороны речки Темень Юльбюния (верблюжье падалище) называемой, следовали вверх по Верблюжьей речке, и отъехав верст с 10 лошадей кормили, а ночевали на Кучугуй тарыне, то есть малой наледи, которая поперег пади сажен на 200, а вдоль сажен на 50 простирается, толщина льда в поларшина, вид таков же как у Бусь Киоля, а расстояния до ней от речки Верблюжьей верст с 10.

В 5 верстах от Кутчугуй тарына по той же Верблюжьей речке есть другая наледь длиною 7, шириною трех сажен, а в 10 верстах от оной третья наледь по той же речке, от которой в 5 верстах находятся вершины впадающей в Юдому реки Аканача.

В 18 верстах от вершины реки Аканача по левую ее сторону реки есть наледь Капитан тарын называемая, которая в длину версты на три, а в ширину на версту простирается. Здесь мы стояли целые сутки.

От Капитан тарына в 50 верстах следует наледь же Кемь тарын которая и в длину и в ширину по одной версте. Не доежжая за 20 верст до сей наледи ночевали, а на другой день при наледи лошадей кормили, ночевали же верстах в 8 от оной при озере.

Потом следуют так называемые большие и малые гари, а по якутски Кем-орт, и Кутчугуй-орт. Большие гари продолжаются верст на 5, а малые верст через 15; расстояния от озера до начала больших гарей 12 верст, а малые по окончании больших начинаются. Между гарями лошадей кормили, а ночевали изъехав малые гари.

В 15 верстах от малых гарей течет река Юдома, которая устьем в Маю реку впадает. У переправы чрез оную реку поставлен крест, по которому место сие под именем Юдомского креста известно. Строения по левую сторону реки Юдомы две горницы, в которых живали морские офицеры, для приему и отправления привозимого из Якутска провианта и для караулу; две юрты, и одна казарма для служителей, 5 анбаров, в которых экспедичной провиант складывался; да в версте ниже креста одна горница, зимовье да один амбар для поклажи провианта охотской команды.

Выше Юдомского креста в полуверсте течет в Юдому с левой стороны Ала-агус речка, по которой мы версте 10 отъехав ночевали, а у Юдомского креста в близости корму лошадям не было.

Следующего дня поднялись со стану после полудни, и проехав озеро Сас, которое от стану было верстах в 10, оставили Ала-агус речку, и верстах в 3 от Сас озера при маленьком озерке ночевали.

На другой день приехали мы к знатной реке Ураку, которая устьем пала в Ламское море, в 20 верстах от устья Охоты, как в первой части объявлено, и следовали вниз по ней, а езды до ней от стану было с 22 версты.

В 5 верстах от приезду к Ураку пала в оную с левой стороны Коршуновка речка, против устья которой учреждена от Охотска [528] застава, где осматривают всех в Охотск и из Охотска проежжающих. Здесь ночевали.

От заставы в 16 верстах на левой стороне Урака есть урочище Шангина гарь называемое, и зимовье того ж имени, откуда верстах в 14 Урацкое плодбище, где живали морские служители для строения судов плоскодонных, на которых по реке Ураку сплавливают провиант экспедичной до Охотска. Того дня проехав плодбище ночевали мы на урочище Кононов столб именуемом, от плодбища в 5 верстах, а лошадей кормили в 4 верстах от Шангиной гари.

Потом следует Таланкино зимовье, которое стоит на левом берегу Урака и Поперешная речка, которая пала в Урак с левой же стороны, а разстояния ог Кононова столба до зимовья 23, а от зимовья до Поперешной речки 16 верст. Здесь мы ночевали.

В 3 верстах ниже Поперешной есть на реке Ураке порог, а в 2 верстах ниже иорогу поворачивают от реки Ураку в сторону.

Едучи по сей реке пять раз чрез оную переежжали. Первой брод у самого приезду к ней, другой верстах в 6 ниже Коршуновской заставы, третей в 4 верстах ниже Шангиной гари, четвертой не доежжая версты за три до Таланкина зимовья, а пятой в версте ниже порогу.

Отъехавши горами от Ураку реки верст с 13 приехали к реже Блудной, которая верстах в 30 от того места в Урак пала по течению с правой стороны. Здесь ночевали.

Луктур речка от стану верстах в 16, пала в Блудную близ переезду с правой стороны по течению.

Боброво поле от речки Луктура верстах в 9, а от устья Блудной речки, где Урак пола, верстах в 2, длиною версты на две, которое проехав паки прибыли к реке Ураку, и в пятой раз чрез оную перебродили ²⁶³, от Боброва поля в 5 верстах; наконец в 3 верстах от броду прочь от ней поворотили, и на повороте наслег имели.

В 12 верстах от повороту следует речка Поперешная, которая верстах в 30 от переезду в Джолокон пала.

Ночевав на Поперешной следующего дня переежжали речку Мету, которая близ переезду в реку Охоту пала, по течению с правой стороны. Оттуда ехали мы вниз по Охоте до старого Охотского острогу чрез Джолокон и Амунку речку. Ночевали в старом остроге, а лошадей кормили близ речки Меты. Расстояния от Поперешной до Меты 10, от Меты до Джолокону 15, от Джолокону до Амунки столько же, а от Амунки до старого острога одна верста.

В старом остроге было в то время строения только три избы, а стоял он над протокою Амунки речки, чрез которую там следуя к порту и перебираться надобно, а оная протока верстах в 3 ниже острога впадает в реку Охоту.

На другой день приехали мы в Охотской порт поутру рано, ибо оной от Старого острога не более как в 6 верстах. Строения тогда [529] в нем было, часовня во имя Спаса всемилостивого, канцелярия, управителев дом, и 5 изб тамошних обывателей, да морской команды строения, четыре дома, 6 изб и две казармы. Впрочем много строения вновь заводилось.

От Ярманки поехали мы 9 числа июля 1737 года, а в Охотск приехали августа 19. Простою на дороге было у нас на Вельской переправе три дни, на урочище Хора-мас день, на Капитан тарыне два дни, да на малых гарях день, всего простою было 7, а езды 34 дня.

Вообще о сей дороге объявить можно, что она от Якутска до Вельской переправы гораздо сносна, а оттуда до Охотска столь беспокойна, что труднее проежжей дороги представить нельзя, ибо она лежит или по берегам рек, или по горам лесистым. Берега обломками камней или круглым серовиком так усыпаны, что тамошним лошадям довольно надивиться нельзя, как они с камня на камень лепятся. Впрочем однакож ни одна с целыми копытами не приходит до места. Горы чем выше, тем грязнее; на самых верхах ужасные болота и зыбуны, в которые ежели вьюшная лошадь проломится, то свободить ее нет никакой надежды. С превеликим страхом смотреть должно, коим образом земля впереди сажен за 10 валами колеблется.

Лучшая езда оным путем из Якутска с весны до июля месяца, а ежели подняться в августе, то надлежит опасаться, чтоб снеги не захватили, которые весьма рано на горах выпадают.

В Охотске жили мы октября по 4 число того ж 1737 году, пока прибывшее с Камчатки августа 23 числа перевозное судно «Фортуна» сгружена, и починкою была исправлена.

Около Охотска живет пеших ламуток, которые во оной острог ясак платят, пять родов: Ивьянской, Адганской, Шолганской, Уякрской, и Нюичинской.

В Ивьянском роду князец Чалык, ясашных ламуток 4 человека. В Адганском князец Ундыкан-Дедяновичь ²⁶⁴, ясашных у него 12 человек.

В Шолганской князец Курука, ясашных 4 человека, в Уяирском князец Шарыган, ясашных три человека.

В Нюньчинском Князец Джолдоикур Буйнаков, ясашных девять человек.

Все помянутые роды живут неподалеку от Охотска по рекам Охоте, Кухтую и подле моря, питаются рыбою, а ясаку платят по соболю и по лисице с человека.

Оленьих ламуток, которые с ясаком в Охотск приежжают, семь родов, Уяганской, Готниканской ²⁶⁵, Горбиканской, Келарской, Еджганской, Долганской и Кукуирской, а кто имены в тех родах князцы, и сколько в каждом роду ясашных, о том узнать было не через кого, потому что оленных ламуток близ Охотска не было.

Как судно перевозное совсем было исправлено, то сентября 30 [530] дня от охотского командира отдан приказ, чтоб грузиться на судно, а октября 4 числа последовало и отправление оного.

Из устья реки Охоты вышли мы часу во втором пополудни благополучно, а к вечеру из виду от берегов отбежали. А в 11 часу оказалась в нашем судне такая течь, что люди в интрюме по колено в воде ходили. И хотя в две помпы, а котлы, и что кому попало, вода выливана была, однако не убывала. Судно наше так уже грузло, что вода заливалась в шпигаты. Другого спасения не было, как облегчить его извержением клади, ибо тогда случилась на море совершенная тишина (что немало к спасению нашему способствовало), а в Охотск воротиться не можно было. Чего ради все что наверху ни лежало, и что около судна навешено ни было побросано в море, но как и от того не последовало пользы, то извнутрь судна до четырех сот пудов выброшено в море без всякого разбору. Нещастливы были, которых кладь наверху лежала. Наконец вода начала убавляться, а после и вся вылита, однако помпы из рук выпускать не можно было, ибо в полу-митную стклянку по два дюйма воды прибывало в судне. Все бывшие на судне, выключая больных, должны были сменяться один за другим и качать сто раз насосом.

Таким образом бежали мы до 14 числа октября, претерпевая сверх объявленного неспокойства стужу и слякоть ежедневную, а помянутого числа около 9 часу поутру пришли к большерецкому устью, и пустились в оное. Но и вход наш неблагополучнее был пути нашего. Мореходы не узнали, убывает ли вода или прибывает, чего ради почитая отлив за прилив, едва только вбежали в белые валы, которые в начале прилива и отлива и в самую тихую погоду на устье ходят, а тогда от великого северного ветра были весьма велики, тотчас пришли в отчаяние, ибо валы ходили чрез судно. Утлое судно везде трещало; и никакой надежды не оставалось войти судном в устье, отчасти для бокового ветра, а отчасти для стремления отлива. Многие советовали отойти в море и ожидать приливу, и ежели бы по сему было поступлено, то бы судно наше совершенно погибло для того что северной прежестокой ветер продолжался больше недели, которым бы нас отнесло в открытое море, а чрез такое время не спастись бы было от разбития нашему судну; однако другим безопаснее показалось пустить судно на берег, что и воспоследовало, и судно наше выкинуло саженях в 100 к югу от устья Большей реки, которое тот же час и на суше стало, ибо отлив еще продолжался.

К вечеру в следующей прилив выставило из него мачту, а на другой день находили мы токмо обломки нашего судна, а прочее все унесло в море, тогда могли мы видеть, сколь «Фортуна» наша была ненадежна, ибо доски внутри были все черны и гнилы, и можно было их ломать руками без трудности.

У моря жили мы по 21 число того месяца, ожидая лодок из острогу в балаганах и барабарах, а в то время происходило беспрестанное почти земли трясение, но понеже оно там легко было, то мы шатаясь ходя, причитали трясение нашей слабости, что от морского [531] качания ходить не можем; однако вскоре узнали, что мы ошибались в мнении, ибо прибывшие из Курил, которые застали нас у моря, сказали, коим образом было в тех местах и ужасное трясение и странное наводнение, о чем сообщено во второй части сего описания.

От моря поднялись мы октября 21 числа, а в Большерецкой острог приехали на другой день под вечер.

Сколь труден и продолжителен путь от Якутска до Камчатки, столь напротив того способен и скор с Камчатки обратно: 1) что судно всегда зимовало на Камчатке, оттуда отправлялось в Охотск в такое время, в которое больше приятности, нежели опасности на море, ибо тогда и дни ясные и погоды умеренные, одна скука, что часто не бывает ветру, 2) что из Охотска можно плыть понизною водою до самой Вельской переправы, или и до Алдана, кто пожелает, а оттуда до Якутска верхами, одна трудность переехать до Юдомского креста.

Мы от Охотска к потянутому кресту приехали в седьмой день, по Юдоме с простоем выплыли на Маю в пятой день, а плыли токмо днем, на усть Маю приехали на другой день, в Якутск оттуда в пятой, всего и с простоем в дватцатой день. А вверх по объявленной Юдоме, которою мы плыли, не считая простою, меньше трех дней, судами ходят по 5 и по шести недель из которого одного примера о быстрине тамошних рек, и о трудности ходу по них рассуждать можно.

Комментарии

205. В рукописи зачеркнуто: о ясаке (л. 302 об.). — Ред.

206. В рукописи зачеркнуто: следуя вверх по Большей реке (л. 302 об.). — Ред.

207. Каликин (Опачин. наст. изд., I, гл. 4). — В. А.

208. Мышху (там же). — В. А.

209. На р. Опале ительменские селения имелись в двух местах, названия их не указаны (там же, гл. 7). — В. А.

210. На реке Утке находился острожек Усаул (там же). — В. А.

211. На реке Кыкчик были расположены острожки: 1) Чаапынган, 2) Кыгынумт (Акагышев) 3) Чачамжу (там же). — В. А.

212. Название острожка Сашажучь (Сушажучь) (там же). — В. А.

213. В рукописи: Коле (л. 303). — Ред.

214. Ительменское название острожка Гыг, русское Воровской (там же). — В. А.

215. Другое название Карымчин по имени тойона Карымчи (там же, глава 5). — В. А.

216. Купкин острожек еще назывался Тарчин (Тареин), по имени тойона (там же). — В. А.

217. Ительменское название Макошху (там же, гл. 6). — В. А.

218. Название острожка Шотохчу (там же, гл. 6). — В. А.

219. Ительменское название Кунупочичь (там же, гл. 2). — В. А.

220. В рукописи 155 (л. 303 об.). — Ред.

221. Другое название Накшнн, Колю (там же). — В. А.

222. Ительменское название Шкуажчь (там же, гл. 7). — В. А.

223. Ительменское название Тахлютаынум (Тахлаатынум) (там же). — В. А.

224. Ительменское название Такаут (там же). — В. А.

225. Ительменское название Оаут (там же). — В. А.

226. Ительменское название Сигикан (там же). — В. А.

227. Ительменское название Адагут (там же). — В. А.

228. Ительменское название Мильхия (Мильх) (там же, 7). — В. А.

229. Другие названия: Гунтын-Макайлон, Брюмкин (там же). — В. А.

230. Во время посещения Камчатки Дитмаром в 50-х годах XIX века все восточное побережье полуострова до устья реки Камчатки было совершенно необитаемо (К. Дитмар. Поездка и пребывание в Камчатке в 1851 — 1855 гг. Ч. 1. Исторический отчет по путевым дневникам. СПб., 1901, стр. 329). — В. А.

231. Ительменское название Алаун (там же, гл. 6). — В. А.

232. Ительменское название Кыннат (там же). — В. А.

233. Ительменское название, вероятно, Ашумтан (там же). — В. А.

234. Название острожка Итытхочь (там же). — В. А.

235. Название острожков Табкачаулкик и Ламахаручев (по имени тойона Лемахаручев). У Крашенинникова Нама — описка, следует читать Лама (см. Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке в XVIII веке. Л., 1935, стр. 101, 106, 146). — В. А.

236. Щечкин уничтожен оспенным поветрием (см. о переменах, происшедших на Камчатке со времени описания оной Крашенинниковым. Сиб. Вестн., ч. IV). Дитмар в 50-х годах XIX века видел уже только развалины. (К. Дитмар. Поездка и пребывание на Камчатке в 1851-1855 гг. Ч. I. Исторический очерк по путевым дневникам. СПб., 1901, стр. 310). — В. А.

237. Ительменское название Пингаушчь (наст. изд., I, гл. 2). — В. А.

238. Ительменское название Кыллуша (там же). — В. А.

239. Вероятно, Крестовский острожек. — В. А.

240. Ительменское название Колилюнучь (там же, гл. 3). — В. А.

241. Исправлено по рукописи (л. 304 об.), в изд. 1755 г. «77». — Ред.

242. Ительменское название Агуйкуич (Огуйкунч) (там же, гл. 11).

243. Ительменское название Бахатанум (Балаганум) (там же, гл. 6). — В. А.

244. Русаков назван по имени тойона метиса Русака (ительменское имя Кымгу, Куму). В его подчинении находилось несколько населенных пунктов, в том числе острожек Ижьшгыт (там же). — В. А.

245. Название острожка, вероятно, Хангота или Уаканг-атынум (там же). — В. А.

246. В ведении тойона Умьеучкина находились остроги: Еиталаи и Мекемена (там же). — В. А.

247. Другое название — Кыгалгын (там же). — В. А.

248. Другое название Минякуна (там же, гл. 7). — В. А.

249. Другое название Гырачан (там же). — В. А.

250. Другое название Аннаков (там же). — В. А.

251. Другое название Ангакит (там же). — В. А.

252. Другое название Онотойнеран (там же). — В. А.

253. Некоторые объявляют, якобы купечество было и у камчадалов с японцами еще ста за полтора лет, и будто японцы меняли им на мяхкую рухлядь всякие железные и медные инструменты, особливо ножи и иглы. Но хотя бы то была и правда, однако купечества их купечеством почесть не можно, ибо при том сказывают, что японцы токмо тогда с ними торговали, когда их заносило к тем местам погодою. Напротив того иные объявляют, якобы японские бусы два раза приходили с торгом в большерецкое устье, однако все сне требует подтверждения. Сие можно сказать за истинну, что у камчадалов ни между собою, ни с соседьми торгу не было. Что ж до японцов касается, то оные приежживали из острова Курильские, и на разные вещи выменивали у них мяхкую рухлядь и орлиное перье, как выше о курилах показано.

254. В рукописи зачеркнуто: в каком состоянии тамошное купечество (л. 305 об.). — Ред.

255. В рукописи зачеркнуто: и почему например казакам и от казаков камчадалам продаются (л. 305 об.). — Ред.

256. В рукописи зачеркнуто, которые там гораздо ниже казачья почитаются (л. 305 об.). — Ред.

257. В рукописи зачеркнуто: Таким образом не надобно удивляться, что вышеписанной мелочник в краткое время учинился купцом по тамошним местам не постыдным (л. 306). — Ред.

258. В рукописи зачеркнуто: неизбежных в том пути товарищей (л. 308). — Ред.

259. В рукописи зачеркнуто: А чтоб для вящшего же удовольствия сообщу я при том любопытному читателю и краткое описание каждого на той дороге зимовья и сколько к каждому ясачных людей и какого народа (л. 308). — Ред.

260. В рукописи зачеркнуто: а обыкновенного плавежу на кочах до моря пять недель (л. 308 сб.). — Ред.

261. Исправлено по рукописи: (л. 309), в изд. 1755 г. «якутские». — Ред.

262. В рукописи зачеркнуто: знатнейшие урочища, где лошадям кормовища и где постой для отдыху им бывает предъявлен с обстоятельством для того, что в гористых оных и диких местах редко выискиваются луга, где бы можно лошадей кормить, чего ради и надобно доежжать до известного кормовища и рано или поздно там остановиться, в противном случае не сыщешь корму, наипаче же что сие описание некоторым образом может служить к пополнению ландкарт тех мест, ибо (л. 309 об.-310). — Ред.

263. Исправлено по рукописи (л. 316), в изд. 1755 г., «перебирались». — Ред.

264. Исправлено по рукописи (л. 316 об.), в изд. 1755, «Унди-Дедяновичь». — Ред.

265. Исправлено по рукописи (л. 317) в изд. 1755, «Готниканской» отсутствует. — Ред.