Предисловие

Бой русской пехоты на судах галерного Флота в XVIII ст. имеет чрезвычайно важное значение. Завоевание и оборона северо-западной окраины нашего государства вызвали живое участие в боевой деятельности не только сухопутных сил и Флота, но часто выдвигали на первый план операции значительных отрядов пехоты с частью полковой артиллерии, посаженных на суда гребного флота, под главною командою начальников сухопутной армии. Последним приходилось согласоваться, с одной стороны - с прикрывавшими их эскадрами корабельного флота, с другой - с ближайшими отрядами сухопутных войск. Пехота гребного флота исполняла очень часто с прибрежною армиею марши-маневры, составляя как бы отдельную походную колонну; принимала вместе с нею участие в боях и иногда решительно влияла на исход их. Особенности берегов Финляндии, шхеры и ход военных действий ставили в необходимость пехоту проводить иногда целые месяцы на судах гребного флота. Таким образом, войны XVIII ст. на северо-западных наших окраинах дают данные для заключения, не только о тактике и военной администрации, но и своеобразной стратегии отрядов посаженных на суда галерного флота. С подобными же явлениями мы встречаемся в прошлых войнах на Черноморском побережье, хотя здесь бой галерного флота имел меньшее применение. Общие выводы по затронутому нами вопросу имеют не только историческое значение, но, позволяем себе думать, что опытные данные этих войн должны быть основными [IV] для постановки многих вопросов, относящихся до службы пехоты на судах речных флотилии и при современных условиях.

Прекрасный труд нашего военнаго инженера г. Энгмана — «Борьба с ручными флотилиями» (из. 1890 г.) резко выделяет выгоды совместных действий сухопутных войск с речным флотом. Многие из фактов, взятых автором из военных действий на реке Миссисипи, в 1861 — 1865 гг., по существу, прямо соответствуют тем, с кототорыми мы встречаемся за время Финляндских войн. Самые неудачи операций сухопутных войск, посаженных на суда речного флота в Американскую войну, уже показывают, что они в значительной мере зависали от недостатка навыка, т. е. от недостаточной подготовки к этому делу пехоты, артиллерии и иногда даже спешенной конницы.

Независимо от этого, наша сев.-западная окраина резко отличается от театра военных действий в Америки, и в этом одном случай отнюдь нельзя пренебрегать опытом наших прошлых многолетних войн.

Наконец, навык войск к службе на судах ручного флота имеет огромное значение. Если в период 1725 по 1733 год пехота успела так хорошо отвыкнуть от службы на речных судах, что, например, в 1734 г. не вспомнили даже об установлении патрулирования на лодках в наводненных местах под Данцигом (обстоятельство способствовавшее побегу Станислава Лещинского), то в начале XIX стол. и в особенности с появлением парового флота, нельзя считать невероятным случай, подобный бою в устьях Невы 7 мая 1703 г., когда, по совершенному незнанию начальниками сухопутного войска условий боя на судах речных флотилий, пришлось самому великому полководцу — Петру I, организовать и вести рискованное дело с неохотою посаженною на лодки.

Мы не имеем в виду, в настоящем случае, останавливаться на доказательствах, что борьба речных флотилий современного характера имеет свое историческое начало в в соответственных операциях пехоты на галерном [V] флоте; также не останавливаемся на влиянии парового флота развития техники на службу пехоты (или даже конницы ¹) на судах речной флотилии; — мы хотели только отметить, что всестороннее выяснение условий действия и вообще службы сухопутных войск на судах речной флотилии при современных условиях может быть правильно сделано, только принимая во внимание операции галерного флота XVIII ст. Опыты Финляндских войн в этом случае никоим образом не должны пропадать даром.

1) Отряды назначаемые для действия на гребном (речном) флоте были иначе организованы ². Подробности этой [VI] организации могут быть выяснены только при ближайшем исследовании Финляндских войн, данные для чего, между прочим, есть и в документах, напечатанных в конце настоящего III выпуска «Материалов……..».

2) Действия пехоты с артиллериею на гребном флоте были двоякого вида: 1) самостоятельные - исключительно на судах, с высадкою или без высадки десанта на берег и 2) в связи с армиею (отрядами) на берегу.

3) Эта последняя имела средства и навык быстро устраивать плавучие снаряды и выделять из себя часть (иногда даже конницы) для переправы во фланг и тыл сильных позиций, занятых неприятелем, упорно ведущим фронтальный бой, но не стойким при обходах и не умелым принимать меры против решительных действий на флангах и в тылу.

4) Сторожевые порядки, разведки, меры для связи, довольствие всеми видами, эвакуация больных - все это в отрядах, посаженных на галеры, - резко отличается особенностями, которые видны из простых, наглядных примеров войн XVIII века, часто и исторических уроков.

5) Стратегическое значение прибрежных пунктов Финляндии резко выделяется при обзоре наших войн на этой окраине. Мало того, при исторически-последовательном разборе военных действий, не раз придется встретить, что основные в этом случае ошибки повторяются чаще, чем можно было бы ожидать при внимательном отношении к урокам ближайшего прошлого. (Срав. кам. 1743 г. с 1808 г.).

Гребной (речной) флот в рассматриваемых войнах был вполне самостоятелен, (кроме конечно способности к борьбе с корабельным флотом), и являлся частью связывающею сухопутную армию и корабельный флот. В некоторых случаях (например в 1743 г.) он один [VII] решал участь кампании и, являясь грозною силою, могущественною влиял на заключение мира.

Независимо от чрезвычайно важного значения в кампанию 1743 года гребного флота, мы печатаем его «Журнал военных действий...» еще и потому, что войны в Финляндии при императрице Елизавете остаются до сих пор заметным пробелом, так что почти нет данных связать войны Петра Великого с войнами Екатерины II на этой окраине. Г. Шпилевская ³, цитируя много интересных документов и данных из шведских источников Финляндской войны, - почти не замечает деятельности гребного флота в 1743 г. Г. Соколов ⁴ дает дорогие сведения для очерка действий нашего корабельного Флота, но совсем не касается гребного. В виду этих особенностей источников, мы и напечатали журнал военных действий гребной флотилии Ласси с приложением к ним некоторых других документов. Материалы для подробного очерка Финляндской войны есть в Московском отделении Архива Главного Штаба, преимущественно по 47 описи, из которых мы берем несколько главных.

Роль галерного Флота в 1743 году видна из следующего.

В 1742 г. русская армия без больших препятствий овладела юго-западною частью Финляндии. Отряд генерала Кейта занял: Або, Гельсингфорс, Борго, Фридрихсгам сводным гренадерским полком (из 11 грен. рот), 9-ю пехотными и 3 драгунскими (док. IV). До 2 1/2 т. гусар и казаков прикрывали правый фланг Кейта, к стороне г. Вазы, имея Киевских драгун в резерве у Тавастгуста (док. V). Выборг и Сердоболь имели особый подвижной резерв. Галер при корпусе Кейта было до 25-ти; из них в Гельсингфорсе-12, Борго-4, Фридрихсгаме-5, у Кейта [VIII] в Або не более 2 - 3-х (докум. X); здесь, однако, местными средствами строились новые. Аландские острова были очень слабо заняты небольшим наблюдательным отрядом капитана Мансурова из корпуса Кейта. Остальные силы армии под начальством Ласси, - 3 кирасирских. 16 драгунских и 33 пехот. полка, - в 1742 г. возвратились пешком, (частью на галерах), — в окр. Петербурга и в Эстляндию, а 8 полков драгун были отправлены (вероятно от войск бывших в Лифляндии) в Москву для «урекрутирования». Галеры в числе до 80-ти были в Кронштадте и в Петербурге. Корабельный флот, подразделенный на Ревельскую и Кронштадтскую эскадры зимовал в этих портах. Беломорская эскадра не прибывала из Архангельска. Полки имели значительный некомплект: драгунские были в составе всего не более 700 чел. в полку, а пехотные около 1000 ч. Для доведения войск до штата Ласси требовал 10 т. укомплектования.

Проект плана кампании фельд. Ласси, составленный 12 Февраля 1743 г., - касался только порядка частного сосредоточения и некоторых изменений в дислокации войск, оборонявших Прибалтийский край (докум. III). Однако частное сосредоточение было сделано сообразно плану. Его основная идея заключалась в высадке (после общего сосредоточения в окрестн. Або) пехоты гребного Флота в Швецию, на «Стокгольмскую сторону», под прикрытием корабельного флота ⁵.

Частное сосредоточение, по плану Ласси, должно было быть исполнено в главных чертах следующим образом.

1) В Петербург, к половине апреля, должны были прибыть 5 полков пехоты из Нарвы и Эстляндии; из них 4 должны были следовать на галерах, а один, вместе с четырьмя полками, бывшими в Петербурге, - назначался для следования сухим путем к Выборгу.

2) 4 полка пехоты зимовавшие в Выборге должны были сесть на галеры в Кронштадте. [IX]

3) 8-ми драгунским - приказано из Москвы прибыть: 2-м в Кронштадт, 2-м в С.- Петербург, а 4-м следовать в Финляндию.

4) Всю легкую конницу (усиленную казаками Краснощекова и др.) и Киевский драгунский, «по первой траве», направить на Вазы к Улеаборгу для диверсии. Прочим частям армии Кейта не дано назначения.

5) 8 помянутых полков на галерах «по вскрытии воды» имели следовать в Гельсингфорс, где предполагалось дать им дальнейшее направление.

6) Участие гвардии в походе представлено на благоусмотрение императрицы.

Остальные пункты плана сосредоточения касались размещения войск для обороны Балтийского побережья, организации войск, подробностей службы пехоты на судах галерной флотилии, довольствия их и т. п.

Таким образом, до 1 апреля армия Кейта (всего до 7-8 т.) оставалась разбросанною по всей Финляндии, почти не занимая Аландских островов и без всяких мер охранения берега от Або на север; главные же силы (до 32-33 т.) ожидали укомплектования (до 10 т.). Только к 1 апреля проектировалось начало частного сосредоточения и затем предполагалось во 2-й половине мая окончить общее.

28 марта шведы неожиданно атаковали Аландские острова, захватили отряд Мансурова, и тем не только расстроили план русских, но и получили возможность: угрожать высадкою севернее Або, занять корабельным флотом вход В шхеры у Гангэуда и, действуя энергично галерным флотом, базируясь на Аландские острова, - разбить войска Кейта и Ласси по частям.

Надо отдать справедливость энергическим действиям Кейта ⁶. Он успевает, до прибытия шведского корабельного флота, стянуть 5 т. пехоты на галерах из разных прибрежных мест Финляндии и ворваться в шхеры, где [X] 20 мая одержал победу при Корпо, выиграл у неприятеля важную позицию у остр. Сутунги (стр. 80-82) и таким образом овладел важнейшими проходами: Шифтет, Делет, а отчасти и Флисэ-фиордом ⁷. Однако Кейт с бывшими у него войсками не решился атаковать шведов на Аландских островах и продержался у Сутунги до 12 июня, когда прибыл галерный флот с пехотою до 7-8 т., под начальством Ласси (стр. 99).

Фельдмаршал с галерным флотом выступил в поход только 3 мая (стр. 66). 22 мая галеры прибыли к Гельсингфорсу, но вход в шхеры был уже закрыт сильною эскадрою неприятеля. Наш флот, под начальством адмирала графа Н. Ф. Головина состоял из Кронштадской эскадры (10 кораб., 2 брандера и 1 бомбар.; всего 13 вымпелов) и Ревельской - контр- адмирала Барша (7 кораблей, 1 Фрегат, 1 бомб. всего 9 вымпелов) ⁸. До 7 июня пехота галерного флота Ласси бездействовала, не имея средств бороться с эскадрою шведов; но и последняя ограничилась наблюдением за галерами. Только при соответственных маневрах наших эскадр, после совместно составленного плана Ласси и Головиным, удалось на некоторое время отвлечь флот шведов от прохода к остр. Руонсари, чем искусно пользуется Ласси - прорывается в шхеры, соединяется с пехотою Кейта, и около половины июня русская пехота была готова сделать высадку в Швецию. Дело было только за корабельным флотом.

Грозное положение Ласси побуждает Швецию поспешить заключением мира.

...«Журнал военных действий», выясняя по дням помянутый эпизод, дает массу детальных фактов по всем главным видам службы пехоты на галерах, выясняет главнейшие распоряжения главнокомандующего сухопутными и морскими силами (Ласси) по связи пехоты гребной флотилии [XI] с прибрежными войсками и корабельным флотом, а также и меры для обороны берега Финляндии севернее Або.

«Экзерцициею пешею» (1731 г.) мы пользовались для некоторых выводов, сделанных в «Записках по истории военного искусства в России», вып. 1. На это мы решились, не печатая рукописи, а делая только ссылки, - рассчитывая на благосклонное содействие уважаемого редактора «Чтений...» Е.В. Барсова, выразившего согласие напечатать устав Миниха в целом виде при первой возможности, которая ныне и представилась.

Устав конницы времен Миниха 1731 г. нами напечатан в 1876 г. ⁹. Тогда же мы оговорили, что найден в той же связке устав пехотного строя; но не вполне хорошо сохранившаяся рукопись оставляла желать подыскать лучший экземпляр, который нами отыскан, при вполне убедительных доказательствах, что этот устав есть первый, видоизменивший строевое обучение времен Петра по правилам Устава Воинского 1716 г. и что это есть именно неправильно названная современниками – «прусская экзерциция». (См. 7-й, 8-й отделы, стр. 22 и 23).

В настоящем случае заслуживает общего интереса вопрос об отличительных особенностях устава Миниха, решившегося изменить устав Петра I, заменив его иноземным, и влияние устава 1731 года на строй и обучение пехоты Петровского времени.

Отменить «экзерцицию и приуготовление к маршу» Петра I-го, всего через каких-нибудь 6-7 лет после его кончины, - очевидно было не под силу Миниху. Действительно, сравнивая между собою: 1) положения Устава Воинского 1716 г., 2) «Экзерцицию пешу» 1731 г. и «Королевско-Пруской старый и новый устав», бывший в делах сподвижника Миниха - ген. Любераса (Государ. Архив, Разряд XX, № 32), мы тотчас убедились, что устав Миниха «Экзерциция пеша», есть только «показание ясного истолкования» команд Устава Воинского, не имеющий никакой связи с [XII] прусским уставом и есть или собственное измышление Миниха, или заимствование из других уставов. Однако в этом «ясном толковании» главная сущность дела заключается в резком изменении если не строя, то основного направления в обучении войск, указанного Петром I-м.

Чтобы пояснить и подтвердить нашу мысль примером, остановимся на правилах прикладки, прицеливанья и производства выстрела по всем трем уставам.

Вообще все командные слова «Экзерциции пешей» вполне соответствуют Уставу Воинскому ¹⁰, сокращая лишь команды в некоторых случаях. Пояснения к каждой команде, как именно держать ружье (положение рук и ног) в уставе Петра I-го совсем нет, а заменяется общим указанием, вернее, предписанием офицерам, лично показать на деле нижним чинам, как удобнее исполнять ружейные приемы. Миних, напротив того, это общее замечание исключил из устава и заменил его уставно-письменным «показанием ясного истолкования», как при каждом темпе держать ружье, где должен быть какой палец, в каком именно положении иметь ноги; причем все эти предписания так мелочны и сложны, что некоторые приемы теперь совсем непонятны. Это новое направление в русских войсках послужило историческим началом убийственно-сложной муштровки, - ружистики, с пристукиваньем и прищелкиваньем, с порчею оружия для звучности темпа, что «костенило» строй, по меткому выражению Потемкина.

Команды для прикладки, прицеливанья и производства выстрела по Уставу Воинскому и по Минихову почти те же и идут в том же порядке (см. ниже команды №№ 32-47), кроме некоторых дополнительных. Число темпов, в общем – тоже. В королевско-прусском этот прием исполняется иначе. Разница между правилами прикладки по уставу 1716 и экзерциции 1731 заключалась в том, что [XIII] в первом (как и во всех случаях) нет никаких пояснений, а в конце сделано следующее общее замечание: «о вышеупомянутом прикладе надлежит Офицерам с прилежанием за каждым солдатом примечать, чтобы справно быти могли, наилучшим образом. И того ради надобно, чтобы по сему учению каждому мушкетеру особливо же стрелять». По уставу же Миниха даны самые мелочные правила держанья ружья при приемах для заряжания, прицеливания и для выстрела, что занимает две слишком печатных страницы убористого шрифта. (Стр. 4, ком. 32-й, до стр. 6, ком. 47).

Сравнивая прикладку и пр. по уставу Миниха с прусским, мы тотчас убеждаемся, что Миних не заимствовал из Пруссии. Так, объяснение к команде 46 (на стр. 3) не имеет ничего общего со следующею выпискою из помянутой рукописи Государственного Архива.

По командам «Прикладывайся», «Пали» - в Пруссии исполнялось так. «Ружье быстро спускается; приклад вставить в правое плечо на половину; щека прикладывается так, чтоб можно прицелиться справа; левая рука остает при пружине полки, а левая нога выдвигается вперед: правой ногой отступить так, чтобы каблук, примыкая тесно к (каблуку) левой ноге и обе ноги образуют угол: дуло ружья немного опускают, чтобы не стрелять сверху, так как в деле должен быть выпущен выстрел не далее как в 20 шагах от неприятеля, а пуля начинает подниматься».

Нельзя не заметить, что правила прусского устава понятнее и проще Миниховых; но этот вопрос еще правильнее разрешен уставом Петра I, который требовал показа и одиночной стрельбы как самое верное, единственное средство достигнуть полных результатов.

Не решаясь издавать нового печатанного устава, в отмену капитального творения Петра I, - Миних разослал «экзерцицию пешу» в рукописях, которые, с разными произвольными толкованиями и ошибками, продержались до 1755 г., когда снова появляется печатный Устав. Эта мера [XIV] имела последствием, что в каждом полку было свое «ясное толкование», ружистика усложнялась по произволу каждого, доходя до самых несообразных фокусов, выделываемых ружьем для красоты и для «костененья» строя.

Д. Масловский.

24 ноября 1891 года.

Комментарии

1. В Семилетнюю войну мы предполагали сделать значительный конный дессант на судах ручной флотилии.

2. Гр. Румянцев, столь высоко-авторитетный в деле военной организации, предлагал Императрице Екатерине II назвать армию, квартирующую в района нынешнего Петербургского и Финляндского военного округов, Эстляндии и Лифляндии, «Поморскою», и, в виду необходимости постоянно пользоваться судами речной флотилии, комплектовать эту армию рекрутами из жителей приморских стран. Само собою следует что сообразно этой службы должна быть и подготовка войск. «Отечественные Записки» 1824 г. № 49).

3. «Описание воины между Россиею и Швециею в Финляндии в 1741, 1742 и 1743 г.» Изд. 1859 года.

4. «Записки Гидрографического департамента Морского Министерства», часть V, изд. 1847 г.; ст. «Морские походы против Шведов» 1742 и 1743 годов.

5. См. стр. 49 и 46.

6. Это единственный случай, когда мы имеем возможность подробно ознакомиться с деятельностью Кейта.

7. См. «Записки Гидрографического департамента»; ч. V. 1847 г., стр. 191.

8. Там же стр. 293.

9. Русская армия в Семилетнюю войну, прил., стр. 156.

10. Ничтожное дополнение Устава 1716 г. прямо оговорено в 7 пункте, стр. 22.