1750-1754 гг.

№ 55

Письма о конфликте морских офицеров Д. Лаптева и И. Черевина

Милостивейший государь,
князь Михаила Михайлович,

Сего маия 9-е число Иван Исаевич Черевин крайне меня обидил, неоднократно указывал, что может меня арестовать. И сказал: «Поди вон! И вперед не приходи ко мне». А гнев его толко за то. В воскресенье, в день Иоанна Богослова, смотрели и до полудни и после полудни по его приказу в превеликой дождь 13 караблей и все малые суда. А 9-е число, в Николин день, приказано в 7-м часу [226] по утру артилерных и штурманскую роту смотреть. И часу в 7-м по утру я к Ивану Исаевичю послал салдатскаго афицера Пусторжевцова объявить, что я калотьем поистинне болен, и много и часто у меня идет кровь носом. И приказал доложить его, ежели он не изволит отменить, после полудни чтоб смотреть, тоб хоша без меня господину капитану-камандору Кейзеру с присланным от камисариата с господином Шишковым смотреть. И Его Превосходителство тому афицеру сказал: «Как хотят». Оной афицер объявил то командору, и камандор приказал собратся в три часа. И, пересмотрев, после полудни пришли к нему отрепортовать. То и господину камандору и Шишкову, а паче мне превеликой реприманд: Для чего мы время отменили! А сам он, как мы о смотре докладывали при начале (по силе указов о смотрах), то он изволил сказать, чтоб мы двоя смотрели, а он не будет. И при сем послано доношение в коллегию. И весма обида ево не по заслугам моим. Я и заочно не принес имени его обиды. И выше объявленное всепокорнейше предаю милостивейший государь в Ваше раземотрение.

Вашего Сиятелства, милостивейший государь всепокорнейший слуга
Дмитрий Лаптев.

В 11 де[нь] маия 1754. Кронштат.

РГАДА, ф.1263, oп. 1, д. 25, л. 114.

Сиятелнейший князь
Высокомилостивы[й] государь

Сего месяца от 18 числа писанное ко мне от Вашего Сиятелства, высокомилостиваго государя, милостивое писмо мною получено исправно, в котором между протчим припоминать изволите о произшедшей при Кронштате войны нашей. И оная упователно между мною и секунд-интендантом Лаптевым. И на оное Вашему Сиятелству со всенижайшим моим почтением высокомилостивы[й] государь доношу, что я об оной случившейся мне обиде от секунд-интенда[н]та Лаптева и поныне не имел чести Вашему Сиятелству донесть, в том совершенное приношу мое извинение и надеюся по Вашему милосердию получить милостивое прощение, что от меня было учинено замедление ни для чего инаго как токмо намерен был, хотя и наивесма немалую обиду получил, снесть на себе намерен. Которая была совершено мне терпеть не подлежало. И оное в том намерени[и] мною упущено быть сталось.

Что же лежит до действия того случая или нашей войны, то Ваше Сиятелство, высокомилостивы[й] государь, скоро здесь увидеть изволите, сколко я был обижен, а не секунд-интендант, которое имею донесть по самой чистой совести без всякаго пристрастия.

9 числа сего месяца было от меня при пороле генералным приказом объявлено, что представить на смотр к присланному от камисариата члену к денежному жалованью артелериских служитилей и штюрманскую роту в 7-м часу пополуночи, и быть при том смотре капитану-командору Кейзеру и по должности Лаптеву. И объявленные служители для того смотру в показанное время все были [227] выведены и стояли до 9-го часа. И тогда капитан от артелери[и] Похомов послал к Лаптеву и к Кейзеру, что служители уже все давно готовы и стоят во фрунте. И оной Лаптев приказал с посланным капитану Похомову объявить, что он по утру смотреть не будет, и велел людей разспустить, а сабратца всем пополудни в 4-м часу, самоволно и от своих прихотей. И как я пришел от обедни домой, то пришли ко мне многия штап-и обер-афицеры, в том числе и выше реченной капитан Похомов. И я ево спросил, смотрели ль кананер и штюрманскую роту. На что он мне сказал: «Не смотрели». А я спросил: «Для чего?». А он сказал, что Лаптев отказал и велел людей распустить всех, а пополудни в 4-м часу собратся. И тот смотр был, и учинен не по утру, но после полудни, и не по силе приказу, но по своей особливой прихоте. А по окончани[и] объявленнаго служителем смотру пришли ко мне капитан-командор Кейзер и Лаптев и сказали, что смотр учинили. То я спросил Лаптева, для чего не смотрел по утру и служителей велел распустить, и не по силе приказу, но после обеда, что есть по всем регулам учинено противно приказу ослушание.

И оной Лаптев на те мои слова сказал при всех (тогда было немало штап-и обер-афицеров), что де ты лжешь, лжешь. И неоднократно оную речь повторял. И на таки ево, Лаптева, мне противные слова сказал я ему, что я с тобой бранитца не хочю, пожалуй, поди от меня вон и меня оставь и себя с покоем. А якобы я с него, Лаптева, и с капитана-командора Кейзера хотел сорвать хвосты, тово всево, по самой правде и чистой совести от меня истинно Вашему Сиятелству высокомилостивому государю доношу, что было не говорено. Да к тому ж, ежели б я тем обиду показал капитану-командору Кейзеру, то бы он совершено и сам об обиде своей спросить не минул, потому что он и сам голос имеет и честь свою оборонит. А что я по выходе от меня Лаптева с протчими штап-и обер-афицерами, вставшими у меня, сказал, что за такие преслушани[и] приказу и в называни[и] меня лживцом можно и хвост потерять, и тако со всенижайшим моим почтением Вашего Сиятелства высокомилостиваго государя, донешши, остаюсь

Вашего Сиятелства, высокомилостиваго государя всенижайши[й]
Иван Черевин.

В 19 де[нь] маия 1754 году. Кронштат.

РГАДА, ф. 1263, oп. 1, д. 25, л. 140-141.