ПЕТРОВНЕ КАК ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИСТОЧНИК

В 1762 г. в Шлиссельбургской крепости в неравной стычке со стражниками тюрьмы погиб предводитель башкирского восстания 1755 г. Батырша. В каземате, где он сразил нескольких стражников и офицера, вместе с топором остались гусиное перо и кипа исписанных бумаг. Это – черновые наброски «письма-прошения» («Письмо-прошение» – условное название жанра данного памятника, исходящее из народного – утенес хаты, ярлыкау-утенеу хаты.) Батырши императрице Елизавете Петровне, не дошедшего до высочайшего адресата.

Письмо Батырши состоит примерно из 140-150 страниц и представляет собой крупный историко-литературный памятник середины XVIII в. По содержанию это историко-политический, социально-экономический, этико-философский трактат о Башкирии первой половины XVIII в. Батырша не имя, а псевдоним автора этого памятника. Настоящее его имя – Абдулла Галиевич Алиев. Он родился примерно в 1710 г. в деревне Карыш Сибирской дороги Башкирии (ныне Балтачевский район).

Батырша – вдохновитель и организатор башкирского восстания 1755 г. После подавления восстания он был пойман, отправлен в Уфу, затем – в Оренбург. В конце 1756 г. посажен в Шлиссельбургскую крепость. Здесь в одиночной камере – «в каменном мешке» – он провел свыше пяти лет.

На допросах в Оренбурге, Москве и Петербурге Батырша обычно твердил, что он будет держать ответ лишь перед царицей, что у него есть свои секреты, которые необходимо передать лично ее величеству. Именно в тех обстоятельствах царские чиновники уговорили Батыршу написать «секреты» в виде письма к ее [123] величеству и обещали передать его императрице через обер-секретаря Сената. Так возникло письмо-прошение Батырши.

Письмо Батырши, написанное в нескольких вариантах на языке тюрки, дошло до нас в черновом варианте, а также в переводах на русский язык: переводы были сделаны для чиновников Сената и Тайной канцелярии. Черновой вариант письма в нескольких списках хранится в ЦГАДА (ЦГАДА, Госархив, р. 7, д. 1781. Копия документа хранится в Научном архиве БФАН СССР.).

Содержание и суть своего послания сам Батырша определяет так: «Он (т.е. Батырша. – Г. X.), обвиняемый в организации бунта, ныне грешный человек, ставит [в этом письме] целью изложить и объяснить события, происшедшие в Оренбургской губернии; указать причины и злодеяния, приведшие к восстанию» (Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. 12, д. 91, л. 10.). Батырша подробно описывает историческую обстановку в Башкирии в середине XVIII в.; на конкретных фактах показывает притеснения и издевательства над местным населением царских чиновников. Он пишет о недовольстве башкир и мишар указом о налоге на соль, о насильственном крещении мусульман; приводит много фактов о взяточничестве чиновников. В злоупотреблениях и притеснениях со стороны местной администрации автор видит корень причин, приведших башкир к восстанию.

Батырша, будучи известным муллой и негласным ахуном, много ездил по Башкирии, пристально наблюдал жизнь и настроение народа. Свои поездки в 1754-1755 гг. по Оренбургской, Казанской, Тобольской губерниям он объясняет служебными делами шариата. На самом деле, как подтверждают последующие события, эти поездки были связаны с организацией восстания.

В письме Батырша часто ссылается на высказывания и настроения народа. Вот один пример;

«Бу падишаhымызнын заманында тэкэт тотарлыкымыз калмады. Бэгзесе эйтаде: уз ригэйэсе берлэ уйнаган, уз кул астына золомлык кылган йорт унмас булыр, халык теленэ тошкэн тик булмас. Бу усаллыкларнын ахыр бер ниhайэсе бардыр дию. Бэгзесе эйтде: залимлык турэлэремездэ, янаралларымыздадыр… Падишаhнын уз жанубындан hич тэ золомык хэтэре ишетелмэйдер… Бэгзесе эйтде: падишаh гэделдер, вэ лэкин уз куйынындан китмэгэн, безгэ килеп етмэгэн гэделлектэн безгэ ни файда? hэр кемнен кулы тейгэн ергэ кузе теймэсме булыр? Курэсез, кем, безнен кулымыз кыскадыр, йорт кэртэмездэн тышка узмайдыр. Йортымыз эчендэ бер кузынын аягын сынган курсэк, аны бэйлимез. Шунын тик [кеуек] без падишаhымызнын кул астындабыз. Эгэр хэкикэт падишаhлык тикшеруе илэ тикшерелсэ, кузе етмэсме булыр иде» (Там же, л. 267.). [124]

Перевод: «Бедствия и муки во времена этой царицы перешли все грани и стали нетерпимы. Некоторые говорили, что государство, играющее со своими подданными и творящее злодеяние своим подчиненным, не дойдет до добра, и то, что входит в живую народную молву, не может быть понапрасну. В конце концов есть предел таким злодеяниям. Некоторые говорили, что зло в наших начальниках, генералах… О каких-либо злодеяниях со стороны самого падишаха слухов нет… Некоторые говорили: падишах справедливый, однако, какая нам польза от его справедливости, не вышедшей у него из-за пазухи и не дошедшей до нас? Возможно ли, чтобы глаза человека не могли достигнуть туда, куда доходит рука? Видите, что у нас руки коротки, они дальше наших изгородей не выходят. Когда мы видим у себя во дворе ягненка с переломанной ногой, мы перевязываем его. Точно так и мы под властью падишаха. Если бы она действительно по-падишахски разбирала дела, разве ее глаза не дошли бы и до нас».

А вот как Батырша сам оценивает события:

«Бындагы турэлэр кэрэк залим, кэрэк гэдел улсыннар, аларнын хокеме бозылмыйдыр. Угрыны тугры дисэлэр, тугры буладыр, угры дисэлэр, угры буладыр…

Турэлэр алдап акчалар алдылар. Байларнын малы токэнде, ярлылар бурычлы булдылар. Кондэ ботэр эшне айга суздылар, айда ботэр эшне йылга суздылар.

Халайыкларга жафалар кургэзделэр, кыйнамак, сукмак, алым алмак берлэ, малларны угрыламак берлэ, вэ hэм кешелэрне ултерелгэн берлэ. Яныш командасында Туктар ауылынын Туктарны указдан артыкны бирмэгэн очен бер башлык агыулы шарап эчереп ултерде. Солэйман командасында Субай ауылынын бер кешесен ылау озата барганда юлда драгуннар кыйнап ултергэннэр» (Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. 12, д. 91, л. 284.).

Перевод: «Решения здешних чиновников, будь они злодеяниями или нет, никогда не нарушаются. Если они представят вора честным, а честного вором, то так оно и будет…

Начальники обманом брали много денег. Богатые на них истратили свои богатства, а бедные влезли в долги. Дела, которые можно закончить в один день, они [с целью наживы] затягивали на месяц, а дела, которые можно было кончить в месяц, – на год.

[Начальники-злодеи] чинят народу притеснения, мучают, избивают, берут поборы, взятки, расхищают имущество и даже убивают людей. Один начальник убил Туктара из команды Яныша, из деревни Туктарово, напоив его вином с отравой, за то, что он не представил [подводу] сверх указа. Башкира из деревни Субай, из команды Сулеймана, драгуны истязали и убили в дороге, во время сопровождения подвод». [125]

Рассказы Батырши об издевательствах царских слуг над башкирами и татарами, очевидцем которых он бывал, превращаются в своего рода художественные повествования о тяжелой доле народа. Батырша, подробно живописуя отдельные события, часто использует форму диалога. Однажды, в одной из очередных поездок по Башкирии, Батырша встречается с башкирами-бурзянцами и вступает с ними в разговор:

«Из них двое пожилые, двое – средних лет, – пишет Батырша. – Поздоровавшись и обменявшись рукопожатиями, они спросили: «Вы кем будете?» – Я ответил: «Меня зовут Гали». – «В медресе какого мудариса учились? – спросили они. Я им ответил, в каких медресе учился.

«Мулла Батырша и ахун Муртаза в добром ли здоровье живут? – спросили они. – «Живут в таком же добром здоровье, как [(и в то время, когда их] вы сами видели», – ответил я.

«Мы их обоих никогда не видели, знаем только по рассказам людей», – ответили они. Пожелав вместе со мной совершать намаз, они сошли с коней.

«Из какой волости вы, – спросил я, – и по каким делам едете?»

«Мы, бурзяне, ездим по старшинским делам», – ответили они.

«Мы слыхали, – сказал я, – что бурзяне все поголовно скрываются, каким образом вы не убежали?»

«Скрылись воры, – ответили они, – а мы, часть людей, остались».

«Почему вы говорите «воры», – сказал я, – что же они у вас украли?»

«Они ничего у нас не украли. Уехали, восстав против повелений падишаха и сделались ему ворами».

«Против какого повеления падишаха они восстали и какое они совершали воровство?» – спросил я.

«Убили управляющего заводом с его товарищами и скрылись», – ответили они.

«Почему же убили?» – спросил я.

«Этот управляющий заводом был жестоким злодеем. Он и его товарищи, запугивая нас, ограбили, лишили нас наших земель и вод, насиловали на наших глазах наших жен и дочерей. Не стерпев подобных притеснений, они стали бунтовать, идя на смерть».

«Разве падишах дал повеление этому управляющему заводом совершать такие дела? Ваши башкиры разве ушли, не повинуясь подобным повелениям падишаха? А теперь вы, оставшиеся башкиры, согласны отдать своих жен и дочерей на блудодеяния?» – спросил я.

Те как-то онемели и замолчали.

«Бороды ваши побелели, – продолжал я, – по наружности вы люди хорошие, а умы ваши все еще не просветлели, слова ваши неверны. Наверно, вы меня боитесь и скрываете свои истинные слова. Всякий мусульманин является благодетелем другого [126] мусульманина. Считайте меня за своего. Народ нашей земли (Батырша имеет в виду гайнинских башкир.) хочет выступить одновременно с населением [всех] четырех дорог; о ваших бурзянцах [тоже] говорили».

Они ответили: «О друг, мулла Гали! Говорить с тобой откровенно мы боялись. Теперь мы узнали, что ты истинный мусульманин, стало быть не следует скрывать тайну. По поводу притеснений этого проклятого управляющего заводом народ наш несколько раз ходил к мурзе (Имеется в виду мурза Тевкелев.), но от него никакой пользы не было. Какая же может быть польза, когда они сами замучили людей, живущих ближе к Оренбургу, своими сверхповинностями. И мы предполагали выступать совместно с другими, но не могли терпеть дальше. Мы не были в состоянии выдержать и полдня. И народ наш восстал».

«Вот это верно. Весь народ, так же, как и вы, намерен восстать, надеемся, что с помощью аллаха мы достигнем своей цели», – сказал я, и мы с ними разошлись» (Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. 12, д. 91, лл. 84-88.).

В приведенном фрагменте письма речь, очевидно, идет об историческом факте, происходившем в долине озера Талкас 15 мая 1755 г., когда бурзянцы убили заводчика Брагина и его товарищей. Это событие явилось началом восстания 1755 г.

В литературоведческом аспекте весьма интересными являются язык и стиль письма Батырши, различные формы и приемы его изложения. Цитированный отрывок в оригинале читается как художественное произведение; диалог передает напряженную обстановку времени. Многие страницы письма Батырши написаны так же живописно и увлекательно. Все произведение по своему жанру, стилю напоминает историко-документальную повесть автобиографического типа. Сама история, быт народа, его социальное положение изложены живо и конкретно, рукой одаренного человека.

Автор «Истории России» С. М. Соловьев назвал письмо Батырши «любопытным рассказом о своих похождениях» (С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. 22. тт. 23-24. М., 1964, стр. 386.). На самом деле, в этом произведении можно найти живописные бытовые картины и лаконичные диалоги, монологи самого автора и народные изречения. Письмо богато поэтическими описаниями, сравнениями. Автор нередко обращается к приемам аллегории, риторической речи, беседы и полемики.

В целом письмо Батырши императрице Елизавете Петровне со своей жанровой природой историко-документальной повести, сложной сюжетной основой, живостью языка и стиля дает основание считать его историческим и литературным памятником середины XVIII в. По своему типу оно напоминает некоторые автобиографические повести русской литературы XVII в. [127]

Документ содержит ценные сведения для изучения истории башкирского народного и литературного языка середины XVIII в. По нему можно проследить характер лексики башкирского языка, богатую терминологию по истории, социологии, экономике, философии, особенности литературного языка «тюрки». Памятник дает богатый материал и для выяснения соотношения народного и литературного языка, для изучения исторической стилистики и эволюции стилей.

Начиная с С. М. Соловьева и кончая историками наших дней, исследователи истории Башкирии эпохи феодализма часто обращались к письму Батырши как к документально-историческому источнику. Однако этот памятник до сих пор в достаточной степени не привлек внимания специалистов как ценный источник социально-политического, экономического и философского характера. Без всестороннего изучения письма Батырши, как нам кажется, трудно в полной мере представить историю, экономику и развитие общественной мысли Башкирии в середине XVIII в. Чтобы ввести в научный оборот этот замечательный историко-литературный памятник, необходимо его издание. Текст оригинала, фотокопии, транскрипция и перевод на русский язык в этом издании должны быть снабжены обстоятельным предисловием и комментариями. Такое издание явилось бы началом научно-текстологического изучения памятника.

Текст воспроизведен по изданию: Письмо Батырши императрице Елизавете Петровне как историко-литературный источник // Южноуральский археографический сборник, Вып. 1. Уфа. 1973