|
АЛХИМИЧЕСКИЙ РЕЦЕПТ В РОССИИ7 ноября 1749 г. в Москву на заседание Сената, где присутствовали сенаторы М. М. Голицын, И. В. Щербатов, В. Я. Левашов, И. И. Бахметев, А. Б. Бутурлин и сенатский обер-прокурор Н. Г. Жеребцов, был приглашен руководитель Мастерской и Оружейной палаты коллежский советник М. Салтыков. Он рассказал собранию о находках при ревизии вещей палаты, которая была проведена в связи с отставкой бывшего руководителя палаты генерала М. Я. Волкова. Во время ревизии была обнаружена не занесенная в описи оклеенная бархатом, запечатанная печатями шкатулка, в которой находились серебряные государственные печати Петра I (большая, весом 1 фунт 32 золотника, и малая, весом чуть больше 25 золотников), золотой перстень с яшмовой вставкой, а также пакет с надписью: “рецепт о некотором нужнейшем прошу отдать в мастерскую и взять из мастерской в нем росписку или писмо Гавриле Ивановичю, запечатано печатью Его величества, которое надлежит иметь в великом охранении”. Попытки найти в документах канцелярии Оружейной палаты какие-либо письменные свидетельства о шкатулке с печатями и перстнем ничего не дали, и было решено оставить вещи в палате, внеся их в новый реестр, а пакет, не вскрывая, передать на рассмотрение Сенату. Пакет был вскрыт, и в нем обнаружился засаленный и со следами многих перегибов небольшой кусочек бумаги со странным текстом, написанным русскими буквами:
“сахар сатурни 8 Л ------------------------------
сахар сатурний 8 Л ------------------------------
крокосъ мартус атъ стрилигзисъ 2 Л ------------------------------
квсофъ 12 Л Можно представить себе удивление и замешательство важных персон, которые пытались понять смысл написанного. Надпись на пакете, где упоминалось имя покойного канцлера Гаврилы Ивановича Головкина, обязывала отнестись к делу серьезно. Высокие государственные чиновники высказали предположение, что это рецепт какого-то лекарства, и определили для расшифровки привлечь Авраама Каау-Бургаве, тайного советника, члена Российской академии наук, первого лейб-медика, профессора анатомии и физиологии. А поскольку Бургаве не знал русского языка, то в помощь ему был предложен доктор Павел Кондоиди 2. А. Бургаве был племянником известного лейденского профессора медицины, ботаники и химии Г. Бургаве (1686-1738), написавшего трактат “Основания химии” и критиковавшего попытки алхимиков найти философский камень 3. Интересы А. Бургаве были широки. Достаточно сказать, что в том же 1749 г. он занимался и анатомическим исследованием умершего слона 4. Записку (теперь она стала именоваться рецептом) было решено хранить в особой Секретной экспедиции Сената, созданной в 1744 г. для сохранения секретности по особо важным делам, рассматриваемым в Сенате. Рецепт и доношение Оружейной палаты положили начало делу, которое позднее получило заголовок “Рецепт лекарства для наружного употребления” 5. История о таинственной шкатулке и рецепте, ставшая известной при императорском дворе, вызвала интерес к Оружейной палате. К Салтыкову был прислан придворный лакей с известием, что для осмотра вещей Оружейной палаты прибудет великий князь и наследник Петр Федорович с супругой великой княгиней Екатериной Алексеевной. Утром 10 ноября 1749 г. служащие канцелярии собрались для приветствия великих князей и их свиты. Наследнику престола были показаны-короны, державы, скипетры и одежды его предков. Потом гости на Казенном дворе осмотрели золотую и серебряную посуду, посетили палаты, где [13] находились вещи оружейной и конюшенной казны 6. А. Бургаве и П. Кондоиди были приглашены на заседание Сената 23 ноября, где им был представлен рецепт. Кондоиди перевел для Бургаве текст записки и прочитал рецепт. Бургаве отвечал, что все перечисленные “специи” он знает, что они используются в лекарствах для наружного употребления и что среди них нет каких-либо особенных, но о способе применения “надлежит иметь рассуждение”, а для этого ему необходима копия рецепта. Бургаве обещал сделать “точную опробацию” и оповестить Сенат о ее результатах. Сенаторы разрешили сделать копию, но с условием держать рецепт в секрете, поскольку от порошка, рецепт которого был написан при жизни “Петра Великого, яко славного в свете и премудрого монарха”, ожидается “немалая польза” 7.
Однако время шло, а обещанного заключения от Бургаве в Сенат не поступало. Либо Екатерина II не забыла ни посещения Оружейной палаты, ни рецепта. В июле 1764 г. она указала Сенату завершить изучение полезности порошка. В Сенате было заслушано дело о найденном в 1749 г. рецепте. В Медицинскую коллегию послали сенатский указ выяснить, не было ли подано от Бургаве какого-либо свидетельства. В Медицинской коллегии такого свидетельства не нашли, о чем в Сенат был прислан рапорт, подписанный бароном президентом коллегии А. Черкасовым. В октябре 1764 г. в Сенат пригласили Черкасова, где ему была дана копия рецепта, чтобы он, представя ее докторам коллегии, узнал их мнение о полезности порошка 8. 16 ноября 1764 г. в Сенате был получен рапорт Медицинской коллегии, в котором после необходимой канцелярской преамбулы значилось: “По довольном о написанных в том рецепте вещах рассмотрении Правительствующему Сенату Медицинская коллегия сим рапортует, что все в оной копии написанные четыре рецепта содержат такие вещи, которые внутрь никогда употреблены быть не могут, а снаружи весьма редко. В первом рецепте написаны две вещи, а именно сахарум сатурнии [свинцовый сахар] и циннабарис натива [горная киноварь]. Известно, что первая из них не может без крайней осторожности для внутреннего употребления дана быть, что всеми совестными врачами из лекарств, конечно, извержена и токмо в химических опытах употребляется. Ежели подумать, не была ль она от кого-нибудь наружным лекарством употребляема? Но соединенная с оною циннаборис натива до того не допускает, сия последняя в порошке никакого действа не имеет и совершенно бесполезна, а на жар посыпанная весьма сильное, хотя здоровью болше вредителное, нежели полезное действо производит, изключая некоторые редкие случаи. Второй рецепт еще непонятнее перваго, в нем сахарум сатурни — вещь весьма вяжущая, соединена с крокусом металлорум, наижесточайшим рвотным. Сии вещи должно болше жестоким ядом, нежели лекарством, почитать. Да и снаружи их употреблять нельзя, за тем, что никакой пользы [15] ожидать неможно. Статся может, что они от кого-нибудь [не знавшего их действа] для скота употребляемы были, однако и в том случае болше вредительны, нежели полезны. Последний два рецепта лутче составлены и можно бы написанные в них лекарствы по нужде употреблять, ежели б не было лутчих и надежнейших. Но при том они такия, что невероятно, чтоб кто ныне употреблять захотел, хотя б их и знал. А наипаче вещи в четвертом рецепте. Описав их медицинскую пользу, предаются они на дальнейшее рассмотрение тех, которым протчия вещи в Оружейной полате известны. Может быть, есть между ими и такия, по которым бы можно было добраться, что они назначены были для какого-либо механического употребления, однако и то трудно подумать, для того, что они так смешены, что и малознающей человек такой состав не похвалит. Барон Александр Черкасов. Ноября 11 дня 1764 году” 9. Выслушав рапорт, сенаторы на том же заседании постановили, что, поскольку записанные в рецепте вещества ни внутрь, ни снаружи “употребляемы быть не могут”, “означенный орегинальный рецепт, приобща к нему ныне подлинный рапорт Медицинской коллегии и все о том дело, для хранения отдать в архив”. Дело о рецепте было закрыто. Более двух веков оно пролежало в архиве. Такова история находки и попыток расшифровки рецепта в XVIII в., в период, когда наука была еще не в состоянии опровергнуть идей ни вечного двигателя, ни философского камня. В настоящее время для читателя, интересующегося историей науки, не составляет труда увидеть в петровском рецепте разновидность рецепта получения так называемого философского камня. Идея получения философского камня, родившись на Востоке, покорила в средние и последующие века умы западноевропейских исследователей-алхимиков, которые в поисках этого камня не жалели ни денег, ни собственного здоровья. Безрезультатность поисков, а также сопутствующие им спекуляции и явный обман вызывали определенные сомнения в возможности получения камня, или эликсира мудрецов, который был бы способен превращать любые металлы в золото и серебро, производить драгоценные камни, раскрывать необычные способности человека к познанию всего сущего, избавлять от болезней, воскрешать мертвых и пр. Однако сомнения — не доказательство, и поиски продолжались и в новое время. Известно, что на рубеже XVII-XVIII вв. поисками философского камня в Англии занимался И. Ньютон, в Австрии — придворный алхимик В. Зейлер, в Саксонии — И. Бетгер, в Пруссии — Каэтано и т.д. 10 Петр I, осуществляя поездки по Европе в 1697-1698 и 1716-1717 гг., имел больше чем достаточно возможностей получить рецепт философского камня. В России поиски философского камня не поощрялись ни церковью, ни светской властью. Известно, что в 1596 г., в царствование Федора Иоанновича, двух авантюристов-алхимиков казнили, заставив выпить ртуть 11. Ю. Крижанич уже на первых страницах [16] “Политики” (1670-е годы) называл алхимию дурным, ложным, недостойным и бесчестным промыслом и призывал правителей избегать алхимического соблазна 12. Отсутствие алхимической традиции в России объясняет то, что петровский рецепт не был “узнан” российскими учеными в течение всего XVIII в. Что же все-таки означали таинственные слова рецепта? Чтобы было понятно, что это такое, следует объяснить эти давно уже не употребляемые в химии термины с помощью современных. В этом помогают книги по истории химии и издания прошлых веков. В результате изучения такой литературы легко удалось определить, что “сахар сатурни” означал ацетат свинца (кстати, ядовитое вещество) 13. “8” — весовая доля, а знак «Л (знак льва) — воздействие так называемым медленным огнем, или просто нагрев 14. “Цинаборис натива” — горная киноварь, или сульфид ртути, а “крокус металлорум” — сурьмяной шафран, или окись сурьмы 15. Слова “крокус мартус” означали шафран марсов, или просто окись железа 16. Далее в точности расшифровки возникают трудности и приходится ограничиться предположениями. Слова “стрилнгзис” в латинском языке не существует. Если допустить, что в написании слова была допущена ошибка, то наиболее близким по звучанию будет “стригилис”, что означает “золотой самородок”. Предлог “ат” скорее всего искаженный предлог “ad”, т.е. “для”. Поэтому окончательно можно предположить, что слова “ат стрилигзис” должны были означать “для золотых самородков”. “Капут мортум витриулат” — “витриулатами” называли серновато-кислые соединения. Вместе с тем витриолом в алхимических трудах обозначали так называемый философский растворитель, что являлось субстанцией, не имеющей отношения к серноватой кислоте. “Капут мортум” (“мертвая голова”) означает нелетучие остатки после перегонки. Поэтому “капут мортум витриулат” — либо продукты перегонки серновато-кислого соединения 17, либо продукты перегонки некоего вещества, растворенного в философском растворителе. “Квсофъ” — какое-то сокращение, которое не поддается расшифровке. Может быть, сокращение от “камень философов”? В результате перевод текста записки выглядит так:
“Ацетат свинца — 8, медленный нагрев. ------------------------------
Ацетат свинца — 8, медленный нагрев. ------------------------------
Окись железа (шафран марсов) — 2, медленный нагрев. ------------------------------ квсофъ — 12, медленный нагрев. Нелетучие остатки перегонки серноватокислого соединения — 8, медленный нагрев”. Алхимики, следуя своей концепции строения вещества, где не было места атомам, считали ртуть “прародительницей металлов” и придавали важное значение различным соединениям ртути. Наличие киновари в рецепте наводит на мысль об отношении последнего к области алхимии. Обращает на себя внимание сходство петровского рецепта с рецептом получения алхимического золота, который выдал для [17] спасения своей жизни попавший в плен к шведам польский генерал Отто Пайкуль. В 1705 г. он произвел алхимическое золото. Процесс велся в три стадии. На первой стадии нужно было приготовить сернистую сурьму и некий таинственный порошок. Порошок состоял из окиси железа и того, что получалось после нагрева киновари со спиртом. Затем сернистую сурьму нагревали с этим порошком в закрытом сосуде в течение 40 дней. На третьей стадии смесь сплавляли с селитрой и металлической сурьмой. Образовавшийся белый сплав нагревали в тигле и получали золото. Отметим, что в рецепте фигурируют уже знакомые нам окись железа, киноварь и сурьма. Берцелиус, позже изучивший записки О. Пайкуля, повторил опыт, но никакого золота не получил 18. Таким образом, найденный в хранилище Оружейной палаты рецепт можно отнести к разновидности рецептов получения философского камня. Эта находка уже не позволяет утверждать совершенно категорично, что в России не делалось попыток получения алхимического золота. Конечно, нам было бы интересно поподробнее узнать об обстоятельствах, при которых рецепт попал в Россию, узнать также и о попытках получения золота. Однако поиски письменных свидетельств об этом результатов не дали. Если же такие попытки и были, то они не могли предприниматься иначе, чем это описано в пособиях по химии. При нагреве первой смеси порошков ацетата свинца и киновари реакция происходит сложно. Сначала ацетат теряет кристаллизационную воду, которая оседает на стенках реторты. Параллельно от нагрева разлагается киноварь. Далее образуется ацетон и карбонат свинца, который также разлагается на окись свинца и углекислый газ. Желтая окись свинца, красный сурик, красная закись свинца, а также восстановленный металлический свинец, капельки ртути создают красочную, динамичную картину, которая вполне могла бы вызвать мистический восторг алхимика 19. Во втором случае восстанавливается металлическая сурьма и т.д. И, разумеется, не образуется никакого золота. Возвратимся к нашему рецепту. Бумага, на которой он был написан, имеет фрагмент водяного знака, называемого “герб Амстердама”. Подобный знак, судя по альбому филиграней, свидетельствует о том, что эта бумага была произведена в Голландии в конце XVII — первом десятилетии XVIII в. Бумага конверта содержит фрагмент знака “семь провинций”, что позволяет датировать время ее производства 90-ми годами XVII в. [18] Имя на записке, без сомнения, принадлежит Гавриле Ивановичу Головкину (1660-1734), известному сановнику и сподвижнику Петра I. Головкин занимал важные государственные посты, а с 1699 по 1712 г. возглавлял Мастерскую и Оружейную палату. Будучи постельничим царя, он хранил вещи, книги и его личный архив, вел канцелярские дела, выполнял разнообразные поручения — от военных до дипломатических. В материалах Оружейной палаты обратило на себя внимание письмо Г. И. Головкина, отправленное осенью 1706 г. дьякам Оружейной палаты. Исполняя волю Петра, он писал: «Гарасим Онисимович, Степан Прович, возьмите в дому моем ключ бархатного ларца, которой ларец в Мастерской у вас с государевою печатью. В том ларце письмо за моей печатью; помнится, на нем и подписано “письмо государевой руки”, и то письмо государевой руки из того ларца выйтя и положите в сумочку и запечатайте и отдайтя именно поручику Василию Нармацкому, который послан с сим письмом для отвозу того письма к великому государю» 20. Возможно, здесь речь идет именно о том ларце, где хранилась наша записка. 1706 год был очень тяжелым и напряженным для России и Польши, ее союзницы в войне со шведами. Осенью 1706 г. Август II, уже лишенный престола, испытывал острую нужду в деньгах. А. Д. Меншиков, который командовал войсками в Польше, поддержал Августа II 10 тысячами серебряных ефимков, несмотря на то что и сама Россия нуждалась в деньгах 21. Тогда было самое время сделать отчаянную попытку испытать алхимический рецепт... Результатом могло быть лишь разочарование, какое испытывали многие искатели алхимического золота. Однако вера в высокую ценность рецепта, видимо, угасла не до конца. Поэтому записка была запечатана от любопытных глаз в конверт и передана в хранилище царских сокровищ с наказом от Г. И. Головкина хранить ее “в великом охранении”. То, что записка оказалась в ларце с петровскими государевыми печатями, показывает, что она была сдана не раньше, чем были сданы на хранение эти петровские регалии, что могло произойти либо после принятия Петром I титула императора в 1721 г. (потребовались новые печати), либо уже после его смерти. По какой-то причине эта передача не была зарегистрирована в Оружейной палате, а потом об этом было забыто. Комментарии1. РГАДА. Ф. 248 “Сенат”. Он. 113. Д. 685. Л. 46. 2. Там же. Кн. 2547. Л. 170-171. 3. Джуа М. История химии. М., 1966. С. 124. 4. История Академии наук. М., 1958. Т. 1. С. 261. 5. РГАДА. Ф. 248. Оп. 113. Д. 685. 6. Там же. Ф. 396 “Оружейная палата”. Оп. 2. Д. 1363. Л. 225. 7. Там же. Ф. 248. Оп. 113. Д. 685. Л. 3. 8. Там же. Л. 7. 9. Там же. Л. 12 об. — 13 об. 10. Алхимии сны золотые. М.. 1995; Гофман К. Можно ли сделать золото? Л., 1987; Рабинович ВЛ. Образ мира в зеркале алхимии. М., 1981; Саду Ж. Алхимики и золото: Жизнеописания, гипотезы, факты истории. Киев, 1995. 11. Кузаков В. К. Очерки развития естественнонаучных и технических представлений на Руси в X — XVII вв. М., 1976. С. 214-215. 12. Крижанич Ю. Политика. М., 1997. С. 27, 31. 13. Севергин В. Руководство к удобнейшему разумению химических книг иностранных, заключающее в себе химические словари... СПб., 1815. С. 48. 14. Рабинович В. Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М., 1979. С. 32. 15. Макер Ж. П. Господина Макера начальные основания деятельной химии / Пер. И. Флоринского. СПб., 1775. Ч. 2. С. 462. 16. Севергин В. Указ. соч. С. 18. 17. Рабинович В. Л. Алхимия... С. 14. 18. Карпенко В. Сделано из алхимического золота // Химия и жизнь. 1986. № 8. С. 79. 19. Рабинович В. Л. Алхимия... С. 18; Меншуткин Б. И. Курс общей химии (неорганической). Л., 1993. С. 308. 20. РГАДА. Ф. 396 “Оружейная палата”. Оп. 2. Д. 753. Л. 105 об. 21. Павленко Н. И. Петр Первый и его время. М., 1989. С. 61. Текст воспроизведен по изданию: Алхимический рецепт в России // Памятники культуры: новые открытия. Письменность, искусство, археология. Ежегодник, 1999. М. Наука. 2000 |
|