Сему призыву (в С.-Петербург) не радовался Платон, ибо любя уединение, и наскучив суетами мира сего, и приближаясь к старости, боялся, чтоб не принужден был жить в С.-Петербурге, и не привязан был к каким-либо делам. Однако положил ехать, хотя был в великой слабости здоровья, ибо до сего за день случилась ему жестокая колика. Но не рассудил скоро в путь отправиться. Ибо не сказано ему, чтоб ехать не медля; но, напротив, сказано, чтоб прежде распорядить по Епархии, в коей уже он более году не был. А притом, в тот же день получил и от Градоначальника из Москвы, Измайлова, письмо, коим просил он Митрополита приехать в Москву и совершить с ним новое торжество. И так на другой же день, по получении сего известия, отправился он в Москву, куда при слабости здоровья в тот же день прибыв, и ожидал указа о торжестве, но сего ни тогда, ни после не воспоследовало.

Все обратили взоры свои на Платона, не только в Poccии, но, может быть, и вне предел, как то он мог усмотреть из писем, полученных им из разных мест. [70] Все почитали, что он у нового Императора в особой будет доверенности. Ибо, кроме должности учительской, которую он проходил при новом Государе, еще с девяти его лет, всегда был им любим Платон, и по отбытии от Двора, всегдашнюю с ним любовную вел переписку лет чрез пятнадцать; даже не упускал Государь того, когда был и в чужих краях, как то своеручные письма его, коих до 200, и кои хранятся доныне целы, свидетельствуют. Всегда удостоивал к нему в письмах: ваш верный друг. Да и в самые из Москвы в С.-Петербург приезды, не иначе с ним обходился, как с другом. Он задолго пред сим временем, когда заходила речь о царствовании Павла I и о имеющем быть для него особливом тогда счастии, всегда и многократно говаривал, что при новом царствовании того себе ожидает счастия, что новый Государь, помня его заслуги и дружбу, наградит его покоем, являя к нему отличное свое благоволение, и чрез то со удовольствием даст ему в уединении окончать дни свои. Так рассуждали при новом сем случае другие; так рассуждал Платон.

Пребывая в Москве, Митрополит услышал, что Архиереям Государь пожаловал кавалерии (Здесь в тетради пропущены две страницы. Ред.)...

Платон просил Императора, чтоб, по случаю его отъезда в Петербург, пожаловать повелеть Викарию Епископу Дмитровскому присутствовать в Синодальной Конторе; что и прежде бывало при отлучке в Петербург, что Викарий его, Епископ Севский, в Синодальной Конторе присутствовал; чем хотелось ему несколько ободрить своего сотрудника, а себя совсем от оной освободить.

Послав таковое письмо и получил от Императора побуждение, чтоб он не медлил отправиться в путь, тотчас отправился в Лавру, а оттуда в Петербург, [71] Декабря 2 дня. Но на дороге, не доезжая Твери, в селе Городне, встретил его нарочно посланный курьер. Вручил он от Государя письмо, а от Синода указ. Прочетши и то и другое, Митрополит поражен был смущением, и решился возвратиться в Лавру. Приехав в Лавру и болезнен и горестен, отписал Государю все обстоятельно, и почему медлил, и почему отважился к нему писать, и для чего возвратился назад, а притом просил и увольнения от Епархии. И на cиe получил ответ прежнего благосклоннее. Что требовал его по привычке быть с ним, и чтоб дать ему кавалерию, и что он надеялся, что еще потрудится в правлении Епархии. А от приезду его в Петербург увольняет, поелику сам скоро сбирается в Москву. Получив таковое от Государя письмо, несколько отдохнул от тягости душевной Платон, а паче рад был, что от поездки в Петербург уволен. Находясь после сего в слабости здоровья, однако сбирался в Москву, куда в конце Генваря 1797 года и отправился. Ибо назначен был приезд Государев в Москву 10 Марта. Жив в Москве, Митрополит, чувствуя слабость здоровья, и в унынии, не оставлял и Епаршеские дела по возможности производить, а как в Москву прибыл и Синод, где и ему велено присутствовать, то и в Синод ездил, хотя очень редко. Какие же притом терпел от своих собратий искушения, трудно все подробно объяснять.

Но вот искушение и от Бога, по неиспытанным судьбам. За день до приезда Государева, случилась Платону самая мучительная болезнь, какой Платон никогда не испытал: колика, и с камнем в почках, cum calculo venum. Был от жестокости мучения почти без памяти и чувствия. В самый день приезда Государева несколько болезнь облегчилась; однако так, что он с трудностью мог по покою пройти. Что делать? Ехать ли на сретение Государя, или нет? Ехать препятствовала крайняя слабость и чувствуемая по временам жестокая боль в почках; не ехать опасался, чтоб cиe не было [72] принято в один вид; и тем бы Государя на гнев не привести. Однако совсем так решился, а паче по совету других, не ехать, и велеть себя везти в Петровский подъездный дворец. Туда приехал с мучением, лег на лавке, и ожидал прибытия Государева. Пред самым прибытием несколько болезнь отдала; так что он мог выдти на крыльцо, и сретить Императора и Императрицу. Государь, увидев его, сказал: что он очень рад, что его увидел. Потом в покое приветствовал Государя пристойною речью, тотчас отправился домой, куда как его от жестокости болезни привезли, едва помнить мог. Лег и был вне чувствия. Но тотчас от Государя посланный привез своеручное письмо, в коем, изъясняя свое удовольствие за речь, просил его на другой день приехать к нему, чтоб расплатиться, чем он обязан ему пред собою и пред светом. Митрополит едва-едва мог посланному сказать, чтобы он донес Государю, в каком его видит состоянии. На другой день, по самом малом облегчении, едва мог подписать Государю письмо, что он крайне болен, и ежели хотя мало пооблегчится, не преминет явиться лицу его. По пяти дней, по малом облегчении, явился к Государю. Государь не медля его допустил, и тотчас по входе, ничего не говоря, возложил на него Андреевский орден. По окончании сего Государь посадя, долго с ним разговаривал любовно. И так его отпустил, оставляя у себя при столе; но он слабостию здоровья извинился. Потом Императрица ему показала всю Императорскую Фамилию, которую всю имел счастие видеть он в первый раз. В Великую субботу, Митрополит в Чудове служил, и приобщил всю Императорскую Фамилию Св. Таин, по Государеву изволению, и после обедни был в Архиерейских покоях, где стоял Государь Наследник и благосклонно с Митрополитом разговаривал. В течение сих дней Государь сам собою дал указ в Троицкой Семинарии быть больнице, с назначением на оную по две тысячи рублей в год. По совершении коронации, на другой день Платон был с прочими [73] духовными на аудиенции, и говорил приветственную речь, потом на четвертый день был он у Государя, по случаю порученной ему от Государя 90 000 р., суммы на раздачу бедным; где долго Государь с ним разговаривал, и склонял, чтоб ехать в Петербург, от чего Митрополит всячески, представляя свою слабость и старость, отрицался. К чему и Императрица прежде много его уговаривала. Но он и ей то же представлял. В разговоре своем Государь благоволил ему открыть многие на него, Митрополита, наговоры, и не безважные, которые все были сущая и злобная клевета. Ибо многие и светские и духовные всемерно старались, и ныне, может быть, стараются, чтоб его до Государевой доверенности не допустить. Слыша то Митрополит из уст Государевых, просил Государя, стоя на коленах, чтоб он учинил правосудие, повелел бы исследовать; и ежели он окажется виноват, то бы его наказал по строгости законов; а ежели другие окажутся клеветниками, то и их клевету и злобу унять. Но на cиe Государь не иное что говорил, как только, что ему о сем говорили.

По коронации и по прошествии праздников Пасхи, Митрополит, зная, что Государь намерен посетить Лавру, ходил к Государю просить его о посещении; и притом дозволил бы ему наперед отправиться в Лавру. Каковое обещание и дозволение и получил. И Платон при слабости здоровья, которая продолжалась во всю бытность Государеву в Москве, отправился в Лавру, куда приехав, надлежащее к принятию Государя Императора и Высочайшей Фамилии чинил распоряжение. В Лавру Государь Император и с Императрицею и со всею Фамилиею прибыл 25 Апреля в вечеру, в 8 часу. По надлежащем сретении и по входе в покои Архимандричьи, Государь, тотчас Митрополиту говорит, что он завтра будет обедать в Вифании. Удивился сему Платон и несколько смутился; ибо все приуготовление сделано в Лавре, а в Вифании ничего, кроме того, что покои были поубраны. [74] Зная, что Государь Вифанию посетит на полчаса или на час, и осмелился ему представить, что в Вифании покои малы, и приуготовления никакого для стола там не сделано. Но Государь подтвердил, что хотя в уголку, но там будет обедать. После сего поговорил Государь с ним, что отменяет поход свой в Казань и о других материях, отпустил Платона готовиться к служению. На другой день поутру, быв у Государя и кой о чем доложив, пошел на служение в Троицкий Собор, и служил, а после обедни был молебен. Потом возвратясь в покои, и из оных, со всеми, посетил все церкви и ризницу, и потом Семинарию, где приветствован был от семинаристов, и принимал все с отличным удовольствием. Наконец отправился в Вифанию, где его паки Митрополит сретил. Был в большой церкви и изволил хвалить; потом в домовой, которая ему еще больше понравилась, и хотел у себя такую сделать. Потом и покои изволил похвалять, и говорил: вот как тесны у тебя покои; на что более! Потом открывал некоторые клеветнические наговоры, которые ему внушали о Вифании; а теперь, де, сам вижу, что это не правда; и видя Митрополит, что Государь весел, и все хвалит, осмелился ему, яко в шутках, сказать: когда, Государь, все здесь удостоилось вашей похвалы, то хотя б игуменство здесь благоволили учредить. Но Государь отвечал: «на что тебе игуменство? Ты сам здесь Игумен». Потом пошли к столу Государь Император с Императрицею и со всею Императорскою Фамилиею. Государь был весел, и весь стол проговорил с Митрополитом, а между тем семинаристы разные читали разговоры из Географии, из Истории, из Философии и прочего, что Государю весьма было угодно и семинаристов целовал. За столом Государь дозволил в Семинарии обучать Французскому языку, который был воспрещен. После стола скоро изволил отправиться в Лавру, и приложившись к мощам, хотел выходить из церкви. Но Митрополит тут же, поднесши всем образа в [75] благословение, подал Государю прошение о уволении его от Епархии. Государь, приняв, спросил: что такое? На то Платон: Государь! извольте прочесть, и увидите. Потом открыв и несколько усмотрев, сказал, что сему быть нельзя. И сколько Митрополит ни просил, чтоб явил милость, но он несколько раз повторил тоже: сему быть нельзя; вышел из церкви и сел в карету, сказав только, чтоб скорее приезжал в Москву к церемонии, которая положена в Преполовениев день, при крестном ходе на Москву реку. По несчастию, накануне прибытия день был хорош, и на другой день по отъезде, 23, самый теплый и прекрасный; а в самый день присутствия весь день был дождь и самый густой туман; почему и дорога вся вдруг испортилась, и Государь ехал с беспокойством, и в Вифании местоположение не могло себя открыть; поелику и пруд еще был под льдом, и в лесу снег, а дорога очень грязна.

Таким образом проводив Государя и отдохнув от трудов, Митрополит отправился в Москву 28 Апреля, и по приезде отправил службу и крестный ход; церемония была весьма великолепная, Государь сам войсками командовал, где Митрополит, осеняя его крестом, и кропил святою водою Его и знамена, и все войско, по пути стоящее. Платон пошел в Кремль во дворец, чтоб принесть благодарение за посещение, но отказано.

На другой день приехал к нему от Государя Секретарь его Трощинский, с объявлением, что Государю Императору угодно учредить в Вифании второклассный монастырь и устроить при нем Семинарию; и потому повелел с ним поговорить, на каком всему тому быть основании. Посланный понуждал, чтоб о сем положить не медля. Митрополит испросил подумать о сем хотя до утра. И так на другой день подал записку, а по той записке, на другой потом день, первого Маия, состоялся указ, чтоб Вифанию сделать второклассным монастырем и учредить Семинарию, и о прочем, что явствует в том [76] указе, а между тем прислано 2 000 р. на семинаристов Троицких, а Ректору часы золотые с каменьями. Поспешил Митрополит принесть благодарение за таковые милости, и ожидая во дворце вынесли ему от Государя бриллиантовый орден Андреевский, а Государыня Императица в день Преполовения пожаловала ему крест золотой, из хрисопрасов и с бриллиантами.

На другой день, Маия 3 дня, который был отъезда Государева из Москвы, Митрополит с прочими духовными по литургии приносил благодарственную речь. Государь после сего извинялся, что вчера с ним не виделся, говоря, что он про то не знал; а притом не однократно говорил: пожалуйте приезжайте к нам. И хотя Платону крайне сего не желалось; однако как Государь сие говорил публично пред всеми, то он не осмелился более противоречить Государю; а объявил, что он его волю должен исполнить; то же самое, что Государь, повторила и Императрица. И так проводили Высоких Особ.

Теперь полюбопытствует кто знать, почему Митрополит склонился подать Государю прошение о увольнении его от Епархии. На сие решение уже из предсказанного видеть можно. Был он всегда к уединению склонен; всему предпочитал спокойствие; был притом уже к старости преклонен, достигши 60 лет. Всю почти изнуривши жизнь в разных и непрестанных трудах и заботах, а не редко и оскорблениях, притом частыми болезнями ослабляемый, ничего так не желал, чтоб хотя в последние дни, по Павлову слову, распяться миpy, то есть так в нем жить, как бы в нем никакой нужды не было. Однако как Государь его не уволил, и пригласил в Петербург, то, уважая и сие приглашение, и обещание свое, туда сбирался. Но прежде писал к Государю, поздравляя его со днем тезоименитства, и в какое время благоугоднее для него, чтоб ему туда приехать. На то ответствовал Государь, что когда будет для него Митрополита угоднее и спокойнее. Почему и рассудил [77] Митрополит отправиться туда ко дню рождения Государева, к 20 Сентября, к коему дню туда прибыл.

Государь находился в Гатчине. Испросив чрез Генерал-Прокурора дозволение, 20 Сентября, в Гатчине, представлен был лицу Государеву, и приветствовал его речью со днем рождения, и поднесь свои нововышедшие проповеди. Государь принял его благосклонно и ласково, и оставил при своем столе. Прежде стола и во время оного изволил с ним разговаривать о разных вещах; после стола Государь, встав с Императрицею, и поклонившись, пошли в свои покои. Проживя потом в Петербурге близ шести недель, решился Митрополит писать к Государю в Гатчину, чтоб дозволил ему возвратиться во своясы; где помянул и о прежней просьбе, что от Епархии быть уволену. Дни чрез два получил письмо от Государя, в коем сказав, что сколько б ни желалось ему, дабы он пожил с ними подолее, но снисходя на его просьбу, уволяет его во своясы. Получив сие, Платон начал сбираться в дорогу, а между тем писал к Государю благодаря, и притом испрашивая милости, чтоб завести в Лавре типографию на собственный его кошт. И так Митрополит, простившись с знакомыми, выехал из него 26 Октября, и прибыл прямо в Лавру, Ноября 2 дня, слава Богу, благополучно.

По прибытии успокоился и несколько в здоровье поправился. Упражнялся в управлении дел, присылаемых из Консистории, указов и разных прошений; а потом в хозяйственном устроении, а особливо в строении Семинарии в Вифании. По наступлении 1798 года, Государя к Maию ожидали в Москве. Почему Митрополит почел, долгом своим отправиться в Москву. В самый день, прибытия объявлено Протопопу Успенскому, чтоб он в Соборе служил, а не Митрополит, или другой какой Архиерей, и чтоб встречи никакой не было, ниже какой приветственной речи, и обедню б отправляли б в свое время; что все и исполнено. Государь прибыл в Собор [78] в начале первого по полудни. Митрополит с духовными в церкве предстал пред него. Государь, поцеловав Митрополита руку, и свою пожаловав, спросил о здоровье, и что пора начинать обедню; ответствовано, что обедня отпета. Государь: «Я думал хотя часть застать». А был день торжественный, Maия 10. Митрополит ответствовал, что объявлена воля его, дабы обедню отправлять во свое время. Почему и отправлена. Приложившись к образам, и всего минут с пять побыв в Соборе, Государь отправился во дворец.

Платон, совершив в великий Св. Троицы день службу в Чудове, и сказав слово, пробыл в Москве до 1 Июня. А по исправлении надлежащих Епаршеских и хозяйственных дел, отправился прямо в Вифанию, и туда прибыв в начале Июня 1798 года, и доселе (как cиe пишется), то есть Марта по 25 день 1799 года, во оной пребывает безотлучно.

Упражняется в отправлении обыкновенных Епаршеских дел, представляемых от Консистории, указов и разных прошений, также хозяйственных, и в приведении к окончанию Семинарии Вифанской. В большие праздники в Лавре служит и проповеди говорит. В Вифании сам крылосную должность правит. Ибо особо охотник до пения. Времянно, в хорошее время прохаживается, по силами ослабевает. Быв великий в младых летах к прохаживанию охотник, но ныне ногами стал не здоров: слаб желудком, отчего не редко несварения, а от того колики и рвоты, и непрестанно беспокоится глухими геморроидами. Государя с большими праздниками поздравляет, и получает на то благосклонные ответы. По большой части спокоен; но не редко бывает прискорбен, особливо по делам затруднительным или по слухам неприятным. Хотя и ныне довольно словоохотец и весел; но весьма много убыло от прежнего его веселого нрава, и не редко бывает задумчив. Однако при всем том блогодарит Бога, что его успокоил; об общем вещей течении [79] рассуждая, ревнует и скорбит. В прошлом 1798 году обрадован он был, что Государь, по его просьбе, на содержание братии в Лавре, прибавил 3 409 р. в год да на богадельню к прежним по 5 руб. итого на 50 чел. 500 р., да на соборных и приказнослужителей, по 1 500 руб. в год. Теперь остается доканчивать описание его жизни, доколе Бог оную продолжит, или сему самому перу, или другому, коему память Платонова покажется того стоющею...

__________________________________

В рукописи, мне доставшейся, слишком ветхой и нечистой, так что многие места должен я был исключить, не разобрав, на этом месте помещено следующее примечание:

«Жизнеописание Митрополита Платона до сих пор писано с тетради, правленной по местам его рукою. Замечание о характере Платона и мысли его, писаны с такой же правленой им тетради. А следующая часть жизнеописания до 1810 г. в подлиннике писана рукою М. Платона и сохранилась в черневом виде. Остальная же часть написана неизвестно кем; настоящий список сделан с черневых листов, приложенных к жизнеописанию, составленному самим Платоном».

Эти части будут напечатаны уже в следующем 1850 году. М. П.