|
ПОСЛЕ СЕВЕРАК осени 1742 года в городе Енисейске собрался весь отряд X. Лаптева. Закончился почти 10-летний период плаваний во льдах, долгих полярных зимовок, санных походов по безлюдным местам. Самоотверженным трудом матросов, солдат и офицеров отряда были добыты бесценные материалы для первой достоверной карты дотоле неизвестного арктического побережья между Енисеем и Леной. По первому санному пути с рапортом Адмиралтейств-коллегии о завершении работ отряда в Петербург выехал штурман С. Челюскин. В рапорте X. Лаптев докладывал: «Описание берега морского по регуле навигацкой по здешнему состоянию на собаках окончил... А с прибытием моего в Енисейск город сочиняю карты морские описанию Северного моря берега морского на судне и сухим путем... А с оным Челюскиным посланы книги денежные [86] за 735 и позже годы за шнуром и печатью» 1 (л. 386). Далее X. Лаптев писал, что занят возложенным на него Адмиралтейств-коллегией поручением проинспектировать работу отряда штурмана Ф. Минина, также собравшегося в Енисейске. В феврале 1743 года штурман С. Челюскин прибыл в Санкт-Петербург и представил Адмиралтейств-коллегии отчетные документы, рассмотрев которые Лаптеву послали предписание: «Описание морских карт как учинит, прислать без всякого промедления. А присланного с оными книгами штюрмана Челюскина определить в здешнюю корабельную команду» (л. 393). Верный соратник X. Лаптева, С. Челюскин остался в Санкт-Петербурге, где наконец его произвели в первый офицерский чин — мичмана 2. В качестве награды было решено «выдать двойное жалование по его штурманскому окладу по 1 сентября 1742 году...» (л. 396). В том же предписании X. Лаптеву приказали отправить солдат и матросов его отряда в Охотск, где еще продолжались работы тихоокеанского отряда Второй Камчатской экспедиции. [87] В конце февраля 1743 года X. Лаптев проводил в далекий путь к Тихому океану 27 своих сослуживцев. Под командой геодезиста Н. Чекина 3 и боцманмата В. Медведева они уезжали в Охотск. Среди них были и матросы К. Сутормин, М. Щелканов, подлекарь К. Бекман, а также солдаты Тобольского гарнизона Антон Фофанов и Андрей Прахов, которые вместе с С. Челюскиным участвовали в выдающемся санном походе к северной оконечности Азии. За зиму 1743 года X. Лаптев составил две отчетные карты и «Описание...» обследованной им территории. Представлять подобное «Описание...» инструкция Адмиралтейств-коллегии не обязывала. Это была личная инициатива X. Лаптева. В конце зимы с оставшимися людьми своего и штурмана Ф. Минина отрядов X. Лаптев выехал в Санкт-Петербург, куда прибыл 27 августа 1743 года. В своем рапорте X. Лаптев писал: «А сего 27 августа с командою в Питербурх прибыл и при сем рапорте Государственной Адмиралтейств-коллегии прилагается вышеупомянутая морская карта, описание берега Северного Ледовитого моря между реками Леною и Енисея. И при том другая карта, меньшая пред тою, на которой показует обстоятельно реки Лену от города Якуцка до моря и [88] Енисей от города Енисейска вниз до моря, також и протчих рек, впадающих во оное море и на которых командою описаны обстоятельно. А на которых случая не имели быть, назначены по ведомостям 4 тамошних жителей. И в бытность моею с получения команды на дубель-шлюпке «Якуцк» с 26 мая 1739 года и до возвращения в город Енисейск 27 августа 1742 году содержащийся журнал в шнурованной книге при сем прилагается» (л. 407). В Адмиралтейств-коллегии X. Лаптеву предложили написать «экстракт» — краткое извлечение о его плаваниях и санных поездках. До октября X. Лаптев готовил «экстракт», доделывая две свои отчетные карты и «Описание...». В рапорте от 13 сентября 1743 года он написал, что кроме корабельного журнала вел «записку», в которую писал о природе и жителях и что «...оное Описание при сем представляется для известия предкам 5, что знать каждому можно, где какие вещи водою или сухим путем без лишней утраты интересов меж помянутой рекою Леною и Енисея» (л. 423). 4 октября 1743 г. в Адмиралтейств-коллегии состоялось слушание отчета X. Лаптева и рассмотрение привезенных двух карт, журнала, «экстракта», Описания и денежного отчета. Протокол этого совещания сохранился: «Слушали лейтенанта Харитона Лаптева доношение... и приказали оное доношение, морскую карту и другую, меньшую пред тою бештеком (масштабом. — В. Т.) с Описанием, журналы, экстракт учиненого в журнале описания... принять к наряду и внести в генеральной о Камчацкой экспедиции [89] экстракт. Отсель он Лаптев поданой ему инструкции окончил... а его Лаптева определить в здешнюю корабельную команду...» (л. 410, 445). Лейтенант X. Лаптев оставался в прежнем чине, не получив никаких наград. Потянулись годы морской службы на Балтийском флоте. Только однажды вспомнила Адмиралтейств-коллегия о лейтенанте X. Лаптеве как о полярном исследователе: в начале 1746 года ему было приказано явиться в Санкт-Петербург для участия в составлении «Генеральной карты Сибирским и Камчацким берегам». Составление такой карты все затягивалось, так как Адмиралтейств-коллегия потеряла всякий интерес к северным морям, когда выяснилась невозможность сквозных плаваний. Отчетные карты командиров отрядов закончившейся Камчатской экспедиции были сданы в архив. И только в конце 1745 года из кабинета министров поступило требование разрешить Академии наук снять копии с отчетных карт Второй Камчатской экспедиции. Копии подробных карт русского Севера и Дальнего Востока могли попасть за рубеж к возможным противникам Русского государства. Поэтому было решено подлинных карт северного и восточного побережья России иностранным профессорам не давать, а нарисовать для них одну мелкомасштабную Генеральную карту, копию с которой и передать в Академию наук. Для составления этой итоговой карты и были вызваны с кораблей бывшие руководители отрядов экспедиции В. Беринга: капитаны Алексей Чириков, Дмитрий Лаптев, Степан Малыгин, Лейтенанты Харитон Лаптев, Дмитрий Овцын, Софрон Хитрово, Иван Елагин. В стенах Морской академии полярные ветераны на карте рисовали каждый [90] «свои» районы северных и восточных берегов России, вспоминали пережитое, мечтали о новых походах, которые уточнили бы то, что осталось невыясненным. Составив в 1746 году Генеральную карту 6, все они поставили под ней свои подписи и разъехались по кораблям. X. Лаптев продолжал командовать различными кораблями Балтийского флота. В 1752 году ему присвоили следующий чин — капитана в связи с назначением как опытного штурмана помощником директора вновь открывшегося морского кадетского корпуса. В период Семилетней войны с Пруссией X. Лаптев командовал боевым кораблем в чине капитана 2-го ранга, участвовал в морской блокаде прусского побережья. После войны в 1762 году уже в чине капитана 1-го ранга X. Лаптева назначили «обер-штер-кригскомиссаром 7 Балтийского флота. Но здоровье его пошатнулось. В своей деревеньке Пекарево Великолукского уезда полярный мореход тоже не находил покоя. Жизнь омрачалась многолетней тяжбой с богатым соседом — помещиком А. П. Абрютиным, которому, в бытность X. Лаптева на севере, его жена по бедности сдала в аренду часть земли под вексель, по которому получала проценты. Незаконно А. П. Абрютин продал эту часть земли Лаптевых. Судебное разбирательство, затягиваемое [91] богачом-ответчиком, при жизни X. Лаптева так и не закончилось. 21 декабря 1763 года X. Лаптев скончался. Вероятно, он был похоронен в Пекарево, могила его неизвестна. Сын Лаптева. — Капитон в последней четверти XVIII века служил почтмейстером в г. Великие Луки. Это все, что пока известно о последних годах жизни выдающегося арктического исследователя. Из картографического наследия X. Лаптева пока найдена только одна собственноручная «лант-карта» — обзорная мелкомасштабная карта, названная им в рапорте «Реки Лены от города Якуцка до моря и Енисей от города Енисейска вниз до моря». Существует много разноречивых толкований 8 о [92] картографическом наследии X. Лаптева. Между тем сохранившиеся его рапорты и протоколы совещаний по ним Адмиралтейств-коллегии позволяют совершенно однозначно полагать, что в 1739-1743 годах X. Лаптевым совместно с С. Челюскиным и Н. Чекиным были составлены три отчетные карты: 1. Карта восточного берега Таймыра по результатам плавания 1739 года. В описи карт Камчатской экспедиции за 1742 год она названа: «Карта от флота лейтенанта Харитона Лаптева бытности его в Камчацкой экспедиции в походе от Якуцка и Леною рекою в Северное море» 9. Карта эта не сохранилась или не найдена. Большого интереса она не представляет, так как вошла составной частью [93] в две отчетные карты, которые X. Лаптев привез в Петербург в 1743 году. 2. «Морская карта описание берега Северного Ледовитого моря между реками Леною и Енисея» 10 — так X. Лаптев назвал в рапорте 27 августа 1743 года свою главную морскую «зеякарту». В 1754 году ее отослали в Тобольск под названием «Карта его же Лаптева от Ленского устья подле Нордвестового берегу Северным морем до устья реки Енисея» 11. Эта утраченная в Тобольске карта побережья Таймыра была несомненно более подробной, чем единственная сохранившаяся третья карта X. Лаптева. 3. «Другая карта, меньшая пред тою, на которой показует обстоятельно реки Лены от города Якуцка до моря и Енисея от города Енисейска вниз до моря» — так упомянута третья карта X. Лаптева в рапорте от 27 августа 1743 года. Эта карта обзорная, сухопутная «ланткарта», как ее назвал X. Лаптев в своем «Описании...». Она сохранилась до наших дней 12. В XIX веке эту карту подписали: «Карта мест, лежащих при реке Лене и берегах Ледовитого моря». X. Лаптев составил ее для иллюстрации своего «Описания...». Кроме морского побережья Таймыра она охватывает более южные территории нынешних Красноярского края и Якутской АССР до 58° широты. На этой «ланткарте» впервые близко к действительности показан выявленный отрядом X. Лаптева [96] огромный полуостров, названный спустя столетие Таймырским. Его очертания и соразмерность на карте свидетельствуют об удивительной для XVIII века точности изображения такого огромного региона. Так, протяженность полуострова по широте, на юге от места впадения реки Хеты в Хатангу до мыса «Северо-восточного» на севере у Лаптева 5,5°, а по современным данным — 5,7°. По долготе между меридианами восточного берега Енисейского залива и восточным берегом Таймыра протяженность полуострова у Лаптева 33°, как и на современной карте. Между устьем реки Пясины и мысом «Северо-западным» (т. е. островом Русский) на карте Лаптева 9,4°, а по современным данным — 9,5°. Эти цифры говорят о тщательности и добросовестности измерений, часто глазомерных, производившихся во время санных походов X. Лаптевым и С. Челюскиным. Карты X. Лаптева, перечерченные в 1746 году на Генеральную карту России, которая вскоре была опубликована, свыше 130 лет (до плавания в 1878 году экспедиции А. Э. Норденшельда) определяли представление географов всего мира о северной части Азиатского материка. Впервые близко к действительности на них изображены озеро Таймыр, горная цепь Путорана, бухта Марии Прончищевой, Хатангский и Пясинский заливы, реки Енисей, Пясины, Хета, Хатанга, Таймыра, Анабар. Вместе с двумя итоговыми картами X. Лаптев сдал Адмиралтейств-коллегии и свое географическое «Описание...» 13 обследованной им области Сибири. Оно состоит из трех частей: 1) лоцийное [97] описание морского берега между Леной и Енисеем; 2) географическое описание наиболее крупных рек, городов и селений, расположенных в междуречье Лены и Енисея, а также флоры и фауны этих мест; 3) этнографическое описание народов и племен, населявших эту территорию. «Описание...» X. Лаптева — первый по времени общегеографический труд о Таймыре и Якутии — сохраняет свое научное значение и теперь, поскольку там содержатся сведения о флоре, фауне, гидрометеорологии и этнографии первой половины XVIII века, что позволяет выявить происшедшие с тех пор изменения в этих районах. X. Лаптев и С. Челюскин, как и многие другие участники Второй Камчатской (Великой Северной) экспедиции, получили широкую известность среди научной общественности России и всего мира лишь столетие спустя после совершенного ими подвига. Потомки изумлялись величию их подвига в недоступных и в XIX веке районах севера Сибири. Не которые даже сомневались в реальности достижения отрядом X. Лаптева северной точки Азии. Только труды морского историка А. Соколова и академика А. Ф. Миддендорфа, которые в середине XIX века изучили архивные журналы X. Лаптева и С. Челюскина, подтвердили достоверность полученных ими научных результатов. Тогда же по предложению А. Ф. Миддендорфа северную оконечность Азии стали называть мысом Челюскин — в честь первооткрывателя. На современных картах Таймыра в географических названиях запечатлена память о его первых исследователях: северо-западная часть побережья Таймыра, на котором в 1741 году встретились X. Лаптев и С. Челюскин, ехавшие навстречу друг другу, носит название берег Харитона Лаптева. [98] В архипелаге Норденшельда есть мыс Лаптева, мыс Харитона. В Таймырской губе есть небольшой остров Челюскина. В море Лаптевых, на северо-восточном берегу Таймыра, значатся мысы Харитона Лаптева, Прончищева, Чекина. Под советским флагом бороздят моря ледоколы «Харитон Лаптев», «Семен Челюскин», «Василий Прончищев». 15 августа 1980 года на высоком берегу реки Хатанги, близ места зимней стоянки дубель-шлюпки «Якуцк» и остатков домов ее экипажа, в торжественной обстановке был открыт памятник X. Лаптеву, С. Челюскину и их товарищам. Памятник представляет собой металлический конусообразный красный морской буй высотой 5 метров. На конусе памятника написано: «Памяти первых гидрографов — открывателей полуострова Таймыр Харитона Лаптева, Семена Челюскина и их 45 товарищей, зимовавших в 1739-1742 годах в 200 м отсюда к югу, поставлен этот знак Хатангской гидробазой к 50-летию Таймырского автономного округа 15 августа 1980 года». Кроме исторического памятник имеет и навигационное значение: он помогает ориентироваться на фарватере реки Хатанги морским судам, заходящим сюда из моря Лаптевых по пути, впервые разведанному отрядом X. Лаптева. В навигационном извещении была и такая фраза: «При прохождении траверза памятника мореплаватели призываются салютовать звуковым сигналом в течение четверти минуты, объявляя по судовой трансляции экипажу, в честь кого дается салют». И теперь, в период каждой арктической навигации, на подходе к памятнику суда салютуют подвигу русских моряков-исследователей, тем, кто были здесь первыми. Комментарии 1. В Центральном государственном архиве ВМФ в Ленинграде (ЦГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 52) сохраняется переписка X. Лаптева с Адмиралтейств-коллегией и некоторые его отчетные документы. Далее цитаты приводятся из этого архивного дела со ссылкой только на номера листов. 2. В дальнейшем С. Челюскин служил на Балтике. Вскоре его назначили командиром придворной яхты «Елизавета», которой он командовал 4 года. Затем служил на других кораблях. В 1756 г., дослужившись до чина капитана 3-го ранга, С. Челюскин был по болезни отпущен домой в свою деревню Борищево вблизи г. Перемышль Калужской губернии. Видимо, там он и умер. Год смерти и место его захоронения пока не выяснены. 3. В Государственном архиве Красноярского края (ГАКК, ф. 117, оп. 1, д. 2, л. 4, 5) недавно нашлось упоминание о «прапорщике геодезии» Никифоре Чекине, относящееся к 1753 г. Из обнаруженного документа следует, что в 1750-е годы Н. Чекин был владельцем нескольких промысловых зимовьев в низовьях реки Хатанги. Следовательно, выйдя в отставку, Н. Чекин занялся промыслом, базируясь на зимовья, построенные в 1739 г. отрядом X. Лаптева близ устья реки Блудной. 4. «...назначены по ведомостям» — нарисованы на карте по расспросным сведениям местных жителей. 5. Вероятно, X. Лаптев ошибся и вместо «предкам» надо читать «потомкам». 6. «Генеральная карта Российской империи Северных и восточных берегов...» Хранится в ЦГАВМФ, архив древних карт, № 4349. Опубликована М. И. Беловым в его книге «Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX веков». — История Северного морского пути», т. 1, 1956, с. 336. 7. Главный интендант, ведавший снабжением флота. 8. В книге Глушанкова И. В. «Навстречу неизведанному». Л., 1980, с. 117, даже не названа единственная сохранившаяся сухопутная карта X. Лаптева: «Реки Лены от города Якуцка до моря и Енисей от города Енисейска вниз до моря». В то же время И. Глушанков ошибочно причислил к картам, принятым Адмиралтейств-коллегией от X. Лаптева, карту С. Челюскина — «Карта от устья Лены реки Северным морем подле нордвестового берега до реки Таймуры штурмана Челюскина» (№ 3 по перечню И. Глушанкова, с. 117). В действительности эта карта составлена С. Челюскиным в 1736 г. и прислана в Петербург в 1737 г., когда X. Лаптев еще служил в Балтийском флоте. Об этой карте см. примет, на с. 16. Попутно отметим, что в названной книге И. В. Глушанкова, при несомненном ее достоинстве в раскрытии многих ранее неизвестных подробностей о работе и жизни отряда В. В. Прончищева, X. П. Лаптева, допущено много неверных толкований о сделанных ими географических открытий. Так, географические названия — залив Петровский, острова Св. Петра, Св. Андрея, Св. Павла, Св. Самуила — присвоены не В. Прончищевым, как утверждает И. В. Глушанков (с. 60, 61), а X. Лаптевым, что нельзя не заметить, сравнивая корабельные журналы «Якуцка» за 1736 и 1739 гг. Встреча X. Лаптева и С. Челюскина 1 июня 1741 г. произошла не на мысе Стерлегова, как неверно повторяет И. В. Глушанков сведения из литературы XIX в., а в 100 км севернее, на южном берегу залива Миддендорфа, что следует из штурманской прокладки на современной карте маршрутов этих исследователей. Как и историки XIX в. И. В. Глушанков при толковании маршрутов дубель-шлюпки «Якуцк» и санных походов X. Лаптева и С. Челюскина всюду опирается на цифры широт астрономических пунктов, записанных в журналах по наблюдениям полуденных высот Солнца, не принимая во внимание допускавшейся ошибки в 20'-40'. Поэтому по книге И. В. Глушанкова проследить на современной карте маршруты отрядов В. Прончищева и X. Лаптева не представляется возможным. Помещенная в книге на с. 58 картосхема середины XIX в. может дать лишь самое приблизительное понятие о плаваниях и походах первооткрывателей Таймыра. 9. ЦГАВМФ, ф. 212, 1743, д. 24, л. 15, 50, № 136. В перечне карт Камчатской экспедиции в 1754 г., отосланных в Тобольск (ф. 216, оп. 1, д. 73, л. 113-115), эта карта названа иначе: «От устья Лены реки Северным или Ледовитым морем подле нордвестового берегу до реки Таймуры, лейтенанта Харитона Лаптева». Под «рекой Таймурой» в 1739 г. подразумевался нынешний залив Фаддея, ошибочно принятый за устье этой реки. 10. ЦГАВМФ, ф. 216, on. 1, д. 52, л. 407. 11. ЦГАВМФ, ф. 216, on. 1, д. 73, л. 114. 12. Хранится в Центральном государственном архиве древних актов в Москве (ЦГАДА, ф. 192, карты Иркутской губернии, № 19). 13. Автограф «Описания...» сохраняется в ЦГАВМФ (ф. 216, оп. 1, д. 52, л. 433-443). Текст воспроизведен по изданию: Записки Харитона Лаптева. М. Мысль. 1982 |
|