НОВЫЕ ДОКУМЕНТЫ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИТАЛЬЯНСКОЙ ТРУППЫ В РОССИИ В 30-е ГОДЫ XVIII В. И РУССКОМ ЛЮБИТЕЛЬСКОМ ТЕАТРЕ ЭТОГО ВРЕМЕНИ

30 августа 1756 г. указом императрицы Елизаветы Петровны был официально основан русский национальный профессиональный театр. Но процесс его зарождения, формирования и развития начался задолго до этого и истоками своими уходил в век XVII, точнее, в последнюю его треть. Именно тогда в культурном развитии России произошли коренные изменения, связанные с переходом ее от средневековья к культуре Нового времени. Это означало, что старая Русь порывала со своей средневековой замкнутостью, вливалась в мировой культурной процесс, вступала во взаимодействие с ним. Взаимодействие это на первых порах проявлялось в том, что Россия сначала вглядывалась в новые для нее элементы культуры и быта и как бы примеряла их к себе, заимствуя готовые формы, затем вживалась в них и, наконец, освоив на свой лад, сбрасывала чужую оболочку, ставшую ненужной, являя новое и самобытное создание.

Одним из главных элементов культуры Нового времени явился театр. Но чтобы этот новый элемент стал неотъемлемой частью национальной культуры, нужно было время, в течение которого театральное искусство пустило бы корни и прижилось во всех слоях русского общества.

На развитие русской культуры Нового времени оказали влияние многие факторы, которые схематично можно разделить на «внутренние» (связанные с сильным воздействием своей древнерусской культуры и литературы) и «внешние» (связанные с взаимодействием с культурой западноевропейской) ¹. Одним из таких «внешних» факторов, оказавшим активное воздействие па развитие нашего национального профессионального театра, явилась деятельность иностранных западноевропейских трупп в России в начале XVIII в. Еще до организации первого русского театра при дворе Алексея Михайловича во второй половине XVII в. к нам наведывались отдельные гастролеры и группы актеров. Во времена Петра I приезды их участились, и в 20-е годы XVIII в. Россию посещали уже целые труппы.

Но особенно важное значение имела постоянная, а не эпизодическая деятельность западноевропейских трупп в России XVIII в., начавшаяся, с 1731 г. К торжествам по случаю первой годовщины восшествия на престол Анны Иоанновны ко двору была приглашена первая итальянская труппа ². Все историки русского театра, констатируя этот факт, однако, подавали его чаще всего изолированно, и значение его в связи с развитием русского драматического театра особо подчеркнуто не было. Между тем деятельность этой первой, постоянно действующей профессиональной труппы в тот момент можно расценить как сильный внешний толчок, повлиявший в определенной мере на создание внутренних предпосылок развития русского национального театра.

Исследователи русского драматического театра XVIII в. не придавали особого значения деятельности итальянской труппы в России в это время оттого, что, во-первых, они считали ее оперной, во-вторых, она была придворной и спектакли ее мог посещать не очень широкий круг зрителей. В. Н. Всеволодский-Гернгросс, специально изучавший театр этой эпохи, писал: «В 1731 году при дворе выступает итальянская опера» ³. А. А. Гозенпуд в фундаментальном труде «Музыкальный театр в России» сообщал, что в этот момент «...в Россию была приглашена одна из лучших в Европе итальянских [68] оперных трупп, состоявшая на службе у Августа, короля Польского и курфюрста Саксонского» ⁴. Однако заключение, что Россию в это время посетила именно оперная труппа, было сделано потому, что точный состав этой первой итальянской труппы был до сего времени недостаточно известен.

Первые упоминания о приезде итальянских артистов в Россию в конце 1730-начале 1731 г. встречаются еще у первого историка русского театра Я. Штелина: «Во времена императрицы Анны в 1730 году сюда прибыл синьор Косимо со своей женой из Дрездена, присланные королем Августом, и играли при дворе итальянские интермеццо» ⁵. Затем Штелин. сообщает еще несколько имен музыкантов и артистов, приехавших в Россию, причем, как теперь выяснилось, он называет вместе, и тех, кто прибыл с первой труппой в 1731 г., и тех, кто появился в последующие годы.

В. Н. Всеволодский-Гернгросс в начале XX в. нашел подлинные документы о составе иностранных музыкантов, числившихся на службе при русском дворе начиная с конца 1731 г. О составе же первой итальянской труппы, выступавшей с начала 1731 г., он писал: «Проследить, кто именно были эти актеры и музыканты, невозможно и удается установить только некоторых из них, а именно: композитора Джиованни Альберто Ристорй, басиста Козимо Эрмини, его жену певицу Маргариту Эрмини, певицу Людовику Зейфрид и виолончелиста Гаспаро Янекки (Janeschi). С ними приехали еще 34 человека, между которыми с уверенностью можно назвать комика Томазо Ристори» ⁶. Из состава, названного Всеволодским-Гернгроссом, действительно можно заключить, что речь идет об опорной труппе.

А. А. Гозенпуд в упоминавшейся уже книге использовал материалы труда P.-А. Мозера «Annales de la musique et des muslcieris en Russie au XVIII, siecle», в котором автор собрал документы о музыкальном театре в России в XVIII в. На основании их Гозенпуд говорит: «Кроме оперных певцов, в Москву прибыла драматическая труппа, а также инструменталисты... Драматическая труппа включала полный ансамбль комедии дель’арте» ⁷, и далее он перечисляет основных актеров. Позднее на основании тех же материалов Мозера об этом писал и Ю. В. Келдыш ⁸. Но историки драматического театра не обратили внимания на это очень важное сообщение, вероятно, потому, что оно промелькнуло в контексте, посвященном оперному театру, и они продолжали считать, что первая итальянская труппа комедии масок посетила Россию лишь в 1733 г. Это мнение базировалось па том, что в 1733-1735 гг. были напечатаны в русском переводе сценарии игранных в эти годы на петербургской сцене итальянских комедий и интермедий ⁹, причем историками предполагалось, что после 1735 г. комедия дель’арте опять уехала из России (т. е. выступления ее носили эпизодический характер). Так, например, в сборнике «Ф. Г. Волков ц русский театр его времени» писалось; «Таких актеров (т. е. итальянской комедии масок. — Л. С.) с 1735 года в России не было» ¹⁰. В книге В. Н. Асеева «Русский драматический театр от истоков его до конца XVIII века» также сообщается, что итальянская, комедия масок играла в России с 1733 по 1735 г. ¹¹

На самом же деле в начале 1731 г. а Россию прибыла не итальянская опера, а труппа, представлявшая собой прежде всего полный ансамбль комедии дель’арте, при которой было всего несколько певцов и музыкантов ¹². Это удалось. выяснить из документа, рассказывающего об отправлении этой первой труппы в Россию, где поименованы всё члены ее, а у актеров названы их роли-маски (док. № 1). К приезду и пребыванию в России этой первой итальянской труппы относятся еще «Дело об отправлении в Санкт-Петербург комедианского платья», и «Роспись уборам й инструментам к театру италианскому» (док. № 2, 3), по которым мы можем составить представление о гардеробе и оформлении спектаклей, а также об их быте.

В. Н. Всеволодский-Гернгросс о составе первой итальянской труппы писал: «С ними приехали еще 34 человека». (см. выше). Публикуемое «Дело» о приезде актеров (док. № 1) это полностью отрицает. Однако Всеволодский-Гернгросс приводит найденный им «Штат певцов и музыкантов, состоящих на службе двора, в декабре 1731 года», в котором действительно числятся 34 человека музыкантов (среди них несколько певцов), и еще 17 человек трубачей, валторнистов и литаврщиков» ¹³. При этом в данном [69] «Штате» встречаются только два имени из состава первой итальянской труппы — «Вероке и Васпари» (это скрипач Верокаи и виолончелист Гаспарий Таиески, имя которого так своеобразно транскрибировали тогдашние писцы). На основании этого можно было бы предположить, что к декабрю 1731 г. комическая итальянская труппа уже уехала и перечисленные в «Штате» музыканты и певцы приехали на смену ей (и лишь двое из первого состава остались в России). Но, по сведениям Мозера, «последний известный нам спектакль итальянской труппы в 1731 году состоялся 11 декабря (пастораль «Каландро»)» ¹⁴, а «Штат», опубликованный Всеволодским-Гернгроссом, был подписан, как удалось установить теперь, 9 декабря ¹⁵. Кроме этого, в док. № 1 есть запись, датированная 19 августа: «... на содержание комедиантов, к прежде отпущенным двадцати тысячам рублев, отпустить еще десять тысяч» ¹⁶. Из этого следует, что если с января по август, на восемь месяцев, труппе было отпущено 20 000 рублей, то следующие 10 000 предназначались на четыре месяца, т.е. как раз до конца 1731 г. Стало быть, первая итальянская труппа пробыла в России по крайней мере до конца декабря и упоминающиеся в «Штате» музыканты и певцы прибыли не на смену комической труппе. В таком случае эти музыканты или уже были при русском дворе до приезда первой итальянской труппы, или они были выписаны помимо итальянских комедиантов.

Известно, что уже в 20-е годы XVIII в. при русском дворе был заведен довольно значительный штат музыкантов (которых начали собирать с самых первых лет XVIII в.; см. примеч. 71, 80). Так, в 1724 г. «по указу ЕИВ государыни императрицы отдано для коронации: музыкантам — 9 человекам, валторнистам — 4, трубачам — 6, политаврщику — 1, итого 20 человекам, который при дворе их императорских величеств содержатся» ¹⁷. В начале 1728 г. говорится о 26 музыкантах, а затем упоминаются уже 32 человека ¹⁸. Были обнаружены документы, позволяющие полностью представить штат придворных музыкантов в 1730 г. (док № 4) и начале 1731 г. с их окладами, свидетельствующими о профессиональном уровне (док. № 5); с 1730 г. в штате появляется еще и танцмейстер ¹⁹.

Итак, мы выяснили, что в 1730-1731 гг. при русском дворе состоял большой штат музыкантов; кроме прибывшей в начале 1731 г. итальянской комической труппы. Однако в «Штате» декабря 1731 г., опубликованном Всеволодским-Гернгроссом, есть целая группа певцов и музыкантов, имена которых мы не встретили ни в составе итальянской комедийной труппы, ни в числе придворных музыкантов: «Мадам Аволио — певчая, с мужем и сестрою — 1000 руб., кастрат Дреер — 1237 руб. 50 коп., брат ево Дреер — 500 руб., басист Эселт — 300 руб., габоист Деберт — 300 руб, копиист (нотный. — Л. С.) Графт — 130 руб., кляфцимбалист Гвер — 400 руб» ²⁰. По мнению Всеволодского-Гернгросса, они могли прибыть на смену первой итальянской труппе, но, как мы выяснили, она в это время (т. е. 9 декабря) еще находилась и выступала в России.

В документах Дворцового архива удалось найти письмо оберинтенданта Кормедона графу Левенвольде, поведавшее о том, что к торжествам по случаю годовщины коронации, помимо итальянской комической труппы, были выписаны еще и «Гамбургские музыканты» (док. № 6).

Можно с полным основанием предположить, что перечисленные выше певцы и музыканты во главе с мадам Аволио и были теми «Гамбургскими музыкантами», приглашенными на русскую службу концертмейстером Гибнером ²¹ и оставшимися затем на несколько последующих лет в России..

Стало быть, в самом начале 1730-х годов в России, помимо бывших уже давно придворных оркестрантов, существовала еще целая труппа певцов й музыкантов, которая выступала независимо от комедийной, а итальянская комедия дель’арте начиная с 1731 г. (а не только в 1733-1735 г., как считали раньше) постоянно играла перед русским зрителем. Этот факт для историков русского драматического театра устанавливает то, что с начала 1731 т. в театральной жизни России появился еще один серьезный и постоянно присутствующий «раздражитель», который должен был пробуждать у русского зрителя интерес к постоянным профессиональным театральным представлениям (не только зрелищно-пышным оперно-балетным, появившимся [70] позже, в 1736 г., а именно драматическим) и который развивал навык восприятия этих спектаклей. Этот новый «раздражитель» действовал наряду с другими, ставшими уже привычными, — в России с начала XVIII в. процветал и давал более или менее постоянные спектакли школьный театр, а также иногда устраивались светскими любителями представления вне школьной сцены.

Постоянное функционирование профессиональной итальянской труппы в России в дальнейшем — в 1733-1735 гг. — вызвало необходимость издания в русском переводе «сценариев» комедий й интермедий, игранных труппой дель’арте (той или другой — уже не важно), — теперь русские зрители хотели не только смотреть и «дивиться», но и с пониманием следить за сценическим действием. Эти сценарии читали прежде всего посетители театра, но их читали и те, кто в придворный театр попасть не мог ²². Тем самым эти изданные сценарии служили (и очень интенсивно) развитию интереса к театру у круга более широкого, чем только придворный зритель, вызывая желание подражать: доказательством этому может служить перевод сценария «интермедии на музыке» «Игрок в карты», выполненный в двух различных вариантах, один из которых — стихотворный ²³ — предназначался, несомненно, для сценического исполнения русскими любителями этого времени.

Непрерывное существование в России на протяжении 1730-х годов постоянно действующей профессиональной театральной труппы, какой явилась в это время итальянская, спровоцировало появление в русской печати первых теоретических статей ²⁴ о театральном искусстве, которое принято считать «начальным этапом русской театральной критики». Появление их свидетельствует об активном взаимодействии западноевропейского и начинающего русского театрального искусства, так как статьи эти предназначались не только для развития зрителей, но и для практиков нашего национального театра, находившегося пока на стадии любительской.

Начало любительским спектаклям было положено в России, как известно, в первые годы XVIII в., а отдельные представления устраивались еще в самом конце XVII столетия. Это были и школьные спектакли в Славяно-греко-латинской академии, семинариях, и выступления светских любителей. В 1730-е годы устройство при дворе спектаклей силами русских любителей активизируется. Конечно, нельзя постановку этих русских комедий ставить в прямую зависимость только от появления в России итальянских трупп, но несомненно то, что па эти представления профессиональные, западно-европейские артисты оказали достаточное влияние.

Отрывочные сведения о любительских спектаклях при дворе Анны Иоанновны в 30-е годы XVIII в. историки театра имели давно: до нас дошли некоторые документы о постановке «комедии об Иосифе», как условно назвали ее исследователи. Одним из первых нашел эти материалы в архивных делах П. П. Пекарский и — опубликовал их под названием «Роспись театральным принадлежностям для придворного спектакля 1732 года» ²⁵. Этот документ сохранился до нашего времени ²⁶ и представляет собой отрывки бумаг (без датировки) о постановке какой-то комедии, вернее, о пошивке участникам ее костюмов и устройстве бутафории. В. Н. Всеволодский-Гернгросс относил постановку данной комедии к 1735 г., высказав при этом мнение, что императрица «затеяла ставить любительские спектакли» из-за отсутствия в это время («в течение всего начала 1735 года») итальянских комедиантов, отбывших на родину ²⁷.

Однако обнаруженные новые документы опровергли и датировку Пекарского, и высказывания Всеволодского-Гернгросса: удалось выяснить, что перерыва в постоянной деятельности итальянской труппы с 1731 по 1735 г. (и вообще на Протяжении всех 30-х годов) не было, из чего следует, что причиной появления русских любительских комедий при дворе Анны Иоанновны являлось отнюдь не временное отсутствие итальянских артистов.

Непрерывность деятельности итальянской труппы в России в эти годы была подтверждена следующим образом. Как мы уже выяснили, первая труппа комедии дель’арте пробыла здесь весь 1731 г. и затем отбыла. На 1732 г. при русском дворе осталась труппа певцов и музыкантов во главе с Аволио (несмотря на то что они прибыли из Гамбурга и, за редким исключением, были не итальянцами по [71] национальности, их объединили под именем «итальянских музыкантов»), Всеволодский-Гернгросс, говоря о них, считал, что они могли составить лишь камерные концерты ²⁸ и по его мнению, спектаклей не было. Однако известно, что еще в 1731 г. в пасторали «Каландро» вместе с актерами комедии дель’арте участвовали «сопранист Дреер, артистка Аволио и др.» ²⁹. Из этого следует вывод, что с отъездом первой итальянской комической труппы могли даваться «интермедии на музыке» силами этих оставшихся артистов: ведь в труппе были две актрисы-певицы — Мария Аволио и ее сестра и несколько певцов-актеров. Кроме того, найден документ, из которого следует, что в самом начале 1732 г. («генваря с 1 числа») были «определены ко двору» еще несколько итальянских актеров, в частности «Петр Миро и Ягаи Парацизи с жалованьем по 700 рублев в год, и капельдинер Йозеф Регальски» ³⁰. Пьетро Миро был скрипачом и. актером, исполнявшим часто в комедиях и интермедиях роль Петрилло (за что он и получил такое прозвище, став впоследствии чем-то вроде шута при Анне Иоанновне, которому она очень благоволила). В самом конце 1732 г., как следует из некоторых финансовых документов ³¹, уже выплачивается «квартальное жалованье» принятым в Италии на русскую службу комедиантам, и с самого начала 1733 г. прибывает новая труппа комедии дель’арте.

Состав этой итальянской труппы, игравшей в 1733-1734 гг., был совершенно неизвестен историкам русского театра (хотя именно в ее бытность и появились переводы сценариев). Пока не удалось найти документа, где она поименовывалась бы полностью, но некоторых артистов удалось установить. Автором данной публикации найден «Щёт», составленный Аволием в 1734-1736 гг. (док. № 11). В нем названы имена некоторых членов труппы: это актеры «Антоний Сак ³², Петр Пертичи, Фердинанд Коломб, Кандаке», актрисы «Нина Сак ³³, Яна Сак ³⁴, Александра Стабилла». К ним нужно присовокупить танцмейстера Антония Арман с женой, участвовавших во многих комедиях и интермедиях. Из других документов удалось установить, что в 1733 г. состоял при дворе еще и «итальянский комедиант Герман» ³⁵ (это Франческо Эрман — «второй любовник в комеднях» ³⁶), а также скрипач-виртуоз Пьянтониде и его жена певица и актриса Пастерля ³⁷; находился в труппе в это время и «машинист Карл Жибелли» ³⁸.

В 1735 г., как уже было известно историкам театра, в Россию прибыла новая многочисленная итальянская труппа, включавшая комедийных, оперных и балетных артистов. Точная дата их приезда пока не зафиксирована. Всеволодский-Гернгросс сообщал по этому поводу, что 23 мая 1735 г. было отпущено «на дачу приезжим ко двору» актерам итальянской труппы 20 000 руб. ³⁹, а из «Щёта» Аволио мы узнаем, что они в конце апреля уже играли в спектаклях. Однако из вновь найденных документов видно, что еще раньше, с 1 января 1735 г., в штате числилась ^-уже целая группа итальянских комедиантов (док. № 7), которые оставались в России и в последующие годы. Можно сделать предположение, что какая-то часть из перечисленных в док. № 7 актеров приехала еще в 1733 г., а затем продлила свои контракты (подписывавшиеся тогда, как правило, на два года) и вошла в итальянскую труппу 1735 г., состав которой был найден и опубликован еще Всеволодским-Геригроссом ⁴⁰, а в различных документах она стала называться теперь «Итальянской компанией».

Итак, мы документально подтвердили, что итальянская труппа с 1731 по 1735 г. давала постоянные спектакли и, стало быть, любительские комедии при дворе возникли в это время не из-за отсутствия итальянских артистов. Постановка их в данный момент была проявлением определенной закономерности в развитии русского национального театра, и как раз эти любительские спектакли, в частности «комедия об Иосифе», могут служить иллюстрацией процесса взаимодействия западноевропейского и нашего театрального искусства.

Когда же была поставлена «комедия об-Иосифе»? Пекарский датировал ее 1732 г., мотивируя тем, что в «Росписи» среди участников комедии находились два сына Бирона и имя одного из них, Петра (названного в «Росписи» «Петруша»), было зачеркнуто, а сверху написано: «ротмистр». А так как Петр Бирон был пожалован в ротмистры 16 февраля 1732 г., то Пекарский и решил, что комедия была поставлена именно в этом году. Эту же дату повторил и П. О. Морозов ⁴¹, [72] ссылаясь на документы и доводы, выдвинутые Пекарским.

Всеволодский-Гернгросс, Гозенпуд и другие историки датировали постановку «комедии об Иосифе» 1735 г., опираясь на письмо, посланное в этом году императрицей Анной Иоанновной Феофану Прокоповичу с просьбой прислать ей хороших певчих для комедии. Это письмо дошло до нас в «черновом отпуске» ⁴² (т. е. копии-черновике) без даты и без подписи. Впервые его нашел и опубликовал в 1868 г. И. А. Чистович (правда, он считал автором этого письма цесаревну Елизавету Петровну, которая тоже устраивала в эти годы комедии при своем дворе) ⁴³. Несколькими годами позже это письмо процитировал Пекарский ⁴⁴, высказав твердое мнение, что написано оно Анной Иоанновной, так как «черновой отпуск» с него писан рукой Авраама Полубояринова, бывшего с 1734 г. секретарем императрицы. Датировка этого письма 1735 г. установлена косвенно, но она не подлежит сомнению: па оборотной стороне листа, на котором находится «черновой отпуск» с письма к Прокоповичу, рукой того же Полубояринова написана копия-черновик еще одного письма (по делам, совсем не относящимся к театру, «к господину камергеру Голицыну»),. подписанного 18 марта 1735 г. ⁴⁵ что дает основание и письмо к Феофану Прокоповичу датировать если не этим, днем, то во всяком случае 1735 г. Однако в данном письме к Прокоповичу речь не идет конкретно о «комедии об Иосифе», а говорится вообще: «делаю я комедию», и точная датировка этого письма еще не дает нам точного года постановки «комедии об Иосифе». Уточнить датировку удалось благодаря «Щёту» и другим новым документам.

Историки, обращавшиеся в разное время к упоминавшемуся уже документу о постановке «комедии об Иосифе» (опубликованному Пекарским под названием «Роспись»), отмечали: текст его свидетельствует о том, что эта комедия и еще, какая-то (условно названная «о царевиче Иоасафе» ⁴⁶) ставились при дворе не единожды. Действительно, подробно изучая этот старый документ в подлиннике, приходишь к мнению, что в нем есть как бы несколько пластов текста, т.е. существует первоначальный текст документа, написанный одними чернилами и одной рукой, на котором были сделаны пометки и дополнении в более позднее время ⁴⁷. Пометки эти, кроме того, что они сделаны другими чернилами и почерком, и по характеру своему вторичны. Благодаря им из документа и вытекает, что комедии ставились еще раньше, т.е. до момента составления «Росписи», так как в нескольких местах имеются следующие записи: «таким подобием, как на ротмейстере было»: «как было тогда»; «такое же, как у царевича Иоасафа было» ⁴⁸. Причем это написано почерком и чернилами первоначального текста документа. Вторичные пометки говорят о постановке этой же «комедии об Иосифе» еще раз (а может быть, не единожды) в более позднее время — многие из вторичных помет стоят под именами первых исполнителей и представляют собой следующие записи: «ныне быть Мурзину», «ныне быть Брылкину» и т. п. Часть вторичных помет и дополнений относится к бутафории спектакля, например: в первичном тексте написано «зделать кровать», а во вторичном — «зделать Аволию или из старой сыскать в казенной». Из вторичных помет видно, что во второй постановке «комедии об Иосифе» очень многое было поручено «зделать Аволию».

Имя Йозефа Аволио впервые встречается в документах 1731 г., где он значился как «муж певчей мадам Аволио», которая, будучи примадонной, получала вместе «с мужем и сестрою 1000 рублев». Сам Аволио, по всей вероятности, выполнял функции администратора в этой труппе (но директором он нигде не назван). Затем его значение в придворном театре возрастает, в связи с чем в июле 1733 г. ему определяется дополнительное (отдельное от жены его) жалованье (док. № 8). Эта милость исходила от императрицы, конечно же, за особые заслуги Аволио, выражавшиеся в его прямом участии в. постановках русских любительских комедий при дворе, в которых на него падала известная организаторская роль. Об этом поведали финансовые отчеты Аволио за различные траты, «касающиеся к опере, комедиям и интермедиям и танцам» (док. № 10, 11). Отчитывался Аволио в связи с отъездом в 1736 г. на родину, (док. № 9).

Из публикуемых отчетов видно, что в 1732-1733 гг. следуют лишь единичные траты «на комедианский убор», а с июля 1733 г. начинаются серьезные затраты. [73] Это по времени совпадает с указом о даче Аволио специального жалованья (док. № 8), в связи с чем можно предположить, что именно в этот момент была предпринята первая большая постановка русской придворной комедии силами любителей (может быть, это и была «комедия о царевиче Иоасафе»).

Постановку же «комедии об Иосифе» удалось точно датировать 1734 г. Этот вывод базируется на следующих соображениях: среди исполнителей основных ролей в этой комедии и в первой и во второй постановках встречаются имена двух певчих: роль Благолепия исполнял Иван Шпунт, а роль Смирения — Василий Люстрицкий. Из новых материалов выяснилось, что Василий Люстрицкий был взят в придворные певчие, «в дышканты», 14 февраля 1733 г. ⁴⁹ Иван Шпунт (Шпунтовской) взят был в 1734 г. «из Лубенского полку из местечка Лохвиц ко двору ЕИВ и определен певчим» ⁵⁰. Следовательно, «комедия об Иосифе» могла быть поставлена не ранее 1734 г. (где-то летом, так как Шпунт был принят именно в это время). Подтверждают постановку этой комедии в 1734 г. и данные из «Щёта» Аволио (док № 11).

Начат этот «Щёт» Аволием 18 мая 1734 г., и в нем подробно зафиксированы все, даже самые мелкие, траты как на спектакли итальянцев, так и на русские придворные комедии. В тратах за июль встречаются уже записи, свидетельствующие о подготовке русской любительской комедии, например: покупаются «для графа Карла фон Бирон две шпаги арлекинские», для «танцов карлов» шьются специальные «платья на карлов», делаются «перуки карлам» и т. п. Но если перечисленные покупки не говорят еще впрямую о приготовлении именно «комедии об Иосифе», то дальнейшие записи подтверждают это неоспоримо: в начале августа покупается «холста толстого шестьдесят аршин для малевания всяких зверей — приказныя в Питер Гофе» ⁵¹, «за хвосты, за рога тем зверям» заплачено было 1 руб. 10 коп. Данный «холст» со зверями нужен был для изображения «сна Фараона» (как видно из известной уже нам «Росписи»), а звери, которым покупались «хвосты и рога», фигурировали в «сие Иосифа». Отражены в «Щёте» расходы на покупку материи для всех костюмов, которые описаны, в той же «Росписи», например: «четыре платья персиянского с позументом», «пара платья турецкого», «за шитье одной пары платья пастушеского для графа Карла фон Бирон» (он исполнял, как значится в «Росписи», роль Вениамина).

Итак, первая постановка «комедии об Иосифе» состоялась примерно в августе 1734 г. Вторую постановку этой комедии (с новым составом исполнителей) стало возможным датировать апрелем (около 11 числа) 1735 г. Еще Пекарский нашел и опубликовал «Реестр, кто были в комедии» ⁵² (этот документ сохранился до нашего времени ⁵³). «Реестр» этот представляет собой список лиц (без датировки), где поименованные разделены по группам: «кадеты», «паши», «карлы», «калмыки», «певчие» и др. — и против каждой группы лиц или отдельной фамилии обозначен размер вознаграждения, общая сумма которого составляет «675 руб.». Пекарский относил этот документ к 1732 г. по аналогии с датировкой постановки «комедии об Иосифе». Действительно, это награжденные за участие в «комедии, об Иосифе», так как в основном все лица, указанные в этом «Реестре», встречаются среди ее исполнителей. Однако еще Всеволодский-Гернгросс — датировал этот «Реестр» 1735 г. (без числа и месяца) ⁵⁴. Теперь же удалось в финансовых документах 1735 г. найти запись, устанавливающую момент выдачи вознаграждения: «1735 году, апреля 11-о выдаче секретарю Аврааму Полубояринову па дачу кадетам, пажам, карлам и другим, бывшим в доме Ея Императорскаго Величества в отправлении комедии — 675 Рублев» ⁵⁵. Исходя из этого, мы можем заключить, что повторный спектакль «комедии об Иосифе» состоялся 11 апреля ⁵⁶ (или чуть раньше) и прошел так успешно, что императрица даже особо отметила участников его вознаграждением.

Среди награжденных — шесть человек певчих: Иван Левицкой, Василий Люстрицкой, Иосиф Билкевич, Никита Каплуновской, Павел Соболевской, Иван Шпунт. Из них только двое исполняли. главные роли. (Люстрицкий и Шпунт), а фамилии остальных четырех не встречаются среди исполнителей ни главных ни второстепенных ролей; более того, их имена не значатся вообще среди штата придворных певчих в это время. В связи с этим можно предположить, что эти [74] четверо и были те самые певчие, присланные Феофаном Прокоповичем, о которых просила императрица в своем письме, посланном ему в марте.

В указанном «Реестре» награжденных за комедию есть фамилии двух участников, получивших самое большое по сравнению со всеми остальными вознаграждение: «Тредиаковской и Полубояринов — по 100 рублев», однако их имена не встречаются в списке исполнителей каких бы то ни было ролей в этой комедии. Учитывая, что Тредьяковский занимался в это время, как известно, переводом сценариев итальянских комедий и интермедий, вполне можно предположить, что он мог быть автором текста «комедии об Иосифе». Что же касается Авраама Полубояринова, то, судя по тому, что именно ему поручается раздача вознаграждения всем участникам спектакля, он был одним из основных организаторов и этой, и более ранних комедий ⁵⁷.

Непосредственное участие В. К.. Тредьяковского в постановке придворных комедий (а может быть, и авторство текста) наводит па мысль о том, что уровень данных любительских спектаклей становится более высоким по сравнению с подобными опытами предшествующего времени, что можно расценивать как новую ступень в развитии русского театра. Именно в постановках этих любительских комедий естественно и прихотливо соединялись национальные и заимствованные компоненты. Начинающий русский театр заимствует у итальянцев форму «комедии на музыке» ⁵⁸ и вкладывает в нее свое знакомое уже содержание — пьесу, основанную на библейской притче, близкую по изложению школьной драме ⁵⁹. Исполнителями ее являются также традиционные для русского любительского театра участники: учащиеся (правда, уже не духовного, а светского учебного заведения) — кадеты, певчие, карлы, пажи и другие придворные. Но внешнее оформление этих комедий под влиянием машинерия, применяемой в спектаклях итальянской труппы, уходит далеко от привычней примитивных постановок школьных драм. В «Щёте» Аволио имеются подробности, касающиеся не только костюмов и бутафории, но и декорационного оформления русских комедий. Они изобиловали всевозможными сценическими эффектами, среди которых особенно частыми бывала «летания по веревкам», появление «пламений», исчезновения и т. п. Мы узнаем, что молниеносная смена декораций могла производиться посредством особой системы разбираемых «ширм», которые, вероятно, крепились на «пяльца на колесах» (большие деревянные рамы), могущее быстро выдвигаться, задвигаться и вообще маневрировать на сцене. В «Щёте» упоминаются два театра: «большой» и «малый»; сообщается, что 30 августа 1735 состоялось представление «комедии русской о двух персонах философских» ⁶⁰. Кроме всей перечисленной информаций, «Щёт» может дать историкам театра еще много ценнейших сведений о репертуаре итальянской труппы, о регулярности ее представлений, о костюмах и аксессуарах к комедийным, иитермедийным, оперным и балетным спектаклям 30-х годов XVIII в.

Публикуемый «Щёт» наглядно свидетельствует о постоянном активном взаимодействии развивающегося русского и профессионального итальянского театра: кроме Аволио, имевшего непосредственное отношение к придворным любительским спектаклям, в устройстве и обслуживании русских комедий принимали участие многие члены итальянской труппы — «машинист Карл Жибелли», «апаратор Стефан Буфелли», «столяр Юзей» (Муцио) и др. ⁶¹

Комментарии

1. Данные проблемы разрабатываются в трудах Д. С. Лихачева, А. М. Панченко, Г. Н. Моисеевой, А. С. Демина, А. Н. Робинсона и др., а также группой сотрудников Института славяноведения и балканистики АН СССР.

2. Коронационные торжества длились более года, но театральные представления стало возможным устроить лишь к началу 1731 г., так как весь 1730 г. длился траур по Петру II, в течение которого были допустимы многие развлечения, в том числе балы с музыкой и танцами, исключая только спектакли.

3. Всеволодский-Гернгросс В. Н. Русский театр от истоков до середины XVIII века. М., 1957. С. 157.

4. Гозенпуд А. А. Музыкальный театр в России. Л., 1959. С. 25.

5. Stuhlin /. Zur Geschichte des Theaters in Rutland // Haigold’s Beylagcn zum Ncuvcranderten Rutland, Riga und Mitau. 1769. Bd. I. S. 400-402.

6. Всеволодский-Гернгросс В. H, Театр в России при императрице Анне Иоанновне. СПб., 1914. С. 3.

7. Гозенпуд А. А. Указ. соч. С. 26.

8. История русской музыки. М., 1984. Т. 2. С. 72, 91.

9. Перетц В. Н. Итальянские комедии и интермедии, представленные при дворе имп. Аппы Иоанновны в 1733-1735 гг. Пг., 1917.

10. Ф. Г. Волков и русский театр его времени. М., 1953. С. 18.

11. Асеев Б. Я. Русский драматический театр от истоков его до конца XVIII века. М., 1977. С. 155.

12. На протяжении почти всего XVIII в., а особенно в первой его половине представления комедий обязательно украшались музыкальным оформлением. Еще Иоганн Кунст, прибывший в Россию в 1702 г., считал: «Яко бо тело без души, тако комедия без музыки состоять не может» (Богоявленский С. К. Московский театр при царях Алексее и Петре. М., 1914. С. 92).

13. Всеволодский-Гернгросс В. Н. Театр в России... С. 7.

14. Гозенпуд А. А. Указ. соч. С. 27.

15. ЦГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 105. Д. 51843. Л. 108.

16. Там нее. Ф. 248. Оп. 11. Кн. 609. Л. 731.

17. Книга Приходно-Расходная комнатных денег императрицы Екатерины Первой // Русский архив. 1874. Кн. I. С. 537; ЦГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 78. Д. 34740. Л. 133.

18. Там же. Д. 34747. Л. 184 об., 215.

19. Танцмейстер Видим Игинс был принят с 1 августа 1730 г.: «ЕИВ в Придворной конторе выписано: минувшаго июля 31 дня сего 730 году по ЕИВ указу, по учиненному с английской нации танцмейстером Билимом Игинсом контракту, велено ему быть при доме ЕИВ танцмейстером впредь на 2 года, считая августа с 1 числа сего году, и обучать камор пажей по четыре дни в недолю, а каждой день по четыре часа»; сам Игинс в доношении сообщал, что он обучает «танцевать фрейлин и оных камор пажей и пажей» (Там же. Оп. 3. Ч.105. Д. 51840. Л. 188-189). А с августа 1732 г. «по имяиному ЕИВ указу велено при дворе ЕИВ быть танцмейстеру французской нации Якову Лесаку» (Там же. Д. 51843. Л. 137).

20. Всеволодский-Гернгросс В. Н. Театр в России... С. 7-8.

21. В Дворцовом архиве был обнаружен документ, подтверждающий,. что Яган Пауль Гюбнер действительно ездил за границу для приглашения музыкантов и певцов на русскую службу: «...минувшаго сентября 17 дня сего 730 году по указу ЕИВ помянутой Гибнер отправлен от двора ЕИВ в чужестранные государства для принятия в службе ЕИВ разных чинов служителей» (ЦГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 105. Д. 51840. Л. 260).

22. В связи с этим нужно отметить, что уровень грамотности в России того времени был достаточно высоким; см.: Лихачев Д. С. Культура Руси эпохи образования Русского национального государства. М., 1946. С. 47.

23. Перетц В. Н. Итальянская интермедия 1730-х годов в русском стихотворном переводе // Старинный театр в России. Пг., 1923. С. 154-172.

24. В 1733 г. в «Примечаниях» газеты «Санкт-Петербургские ведомости» была напечатана анонимно первая статья — «О позорищных играх или комедиях и трагедиях» (№ 44-46). Примерно в это же время В. К. Тредьяковский написал трактат «Рассуждение о комедии вообще». В 1738 г. в «Примечаниях» той же газеты Я. Штелин опубликовал свою статью «Историческое описание оного театрального действия, которое оперой называется» (№ 17-21).

В 1739 г. там же помещена статья «О пользе театральных действий к воздержанию страстей человеческих»; вслед за ней еще одна анонимная статья «О немых комедиантах у древних» (№ 85-87).

25. Пекарский П. П. История Российской императорской Академии наук. СПб., 1873. Т. 2. С 234-237

26. ЦГАДА. Ф. XVII. Д. 322. Л. 11-14.

27. Всеволодский-Гернгросс В. Н. Театр в России... С. 44.

28. Там.же.

29. Гозенпуд А. А. Указ. соч. С. 30.

30. ЦГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 105. Д. 51843. Л. 108.

31. Там же. Ф. XIX. Д. 182. Ч. 2. Л. 2; Ч. 8. Л. 10.

32. «Антоний Сак» — это, несомненно, Джиованни-Антонио Сакки (1708-1788), ставший впоследствии одним из самых знаменитых актеров комедии дель’арте, создавший маску — Труфальдино; артист, которого сам Гольдони назвал «великим». В биографии Д.-А. Сакки был известен факт поездки его в Россию в 1742 г., однако то, что именно его труппа играла на русской сцене в 1733-1735 гг., мы узнаем впервые, и это очень противоречит мнению некоторых историков о том, что при дворе Анны Иоанновны обретались в этот момент весьма низкопробные актеры-шуты.

33. «Нина Сак» — это, вероятно, Антониетта Сакки, жена Д.-А.

34. «Яна Сак», по всей вероятности, Адриана Сакки, сестра Д.-А.

35. ЦГАДА. Ф. XIX. Д. 182. Ч. 8. Л. 10.

36. Stahlin J. Op. cit. S. 401.

37. ЦГАДА. Ф. XIX. Д. 182. Ч. 8. Л. 10.

38. Там же. Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 105.. Д. 51846. Л. 146 об.

39. Всеволодский-Гернгросс В. Н. Театр в России... С. 46.

40. Там же. С. 47.

41. Морозов П. О. История русского театра до половины XVIII столетия. СПб., 1889. С.,345.

42. ЦГАДА. Ф. XVII. Д. 322. Л. 1.

43. Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. СПб., 1868. С. 569.

44. Пекарский П. П. Указ. соч. С. 33.

45. ЦГАДА. Ф. XVII. Д. 322. Л. 1 об.

46. Основанием считать, что перед «комедией об Иосифе» была поставлена комедия «о царевиче Иоасафе», служат некоторые записи в «Росписи»; например, около имени Иосифа следует описание платья, которое нужно ему сшить: «такое же, как у царевича Иоасафа было; епанчи не надобно», около имени Вениамина — «как царевичу Иоасафу, только без епанчи и без венца»; около записи «Царь Фараон» — в таком же, как Авенир царь», около «Мудрец» — «так, как Философ». Сочетание этих персонажей говорит о постановке на сюжет «о царевиче Иоасафе».

47. Кроме всех прочих помет, на первом листе этого документа, внизу, карандашом поставлена дата «1732», которая, несомненно, была сделана в более позднее время, возможно, каким-нибудь архивариусом или даже исследователем, полностью доверившимся доводам П. П. Пекарского и считавшим вслед за ним эту дату безоговорочной. То, что эта приписка более позднего времени, — бесспорно, поскольку сделана она карандашом, а не чернилами документа и, главное, дату в документах того времени (30-е годы XVIII в.) не ставили на этом месте и таким образом.

48. ЦГАДА. Ф. XVII. Д. 322. Л. 11, 11 об., 12 об.

49. Там же. Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 105. Д. 51843. Л. 142 об.

50. Там же. Д. 51845. Л. 411.

51. Эту запись можно понять, с одной стороны, так, что «холст» расписывали в Петергофе, с другой стороны, что спектакль состоялся в Петергофе, так как по «Камер-фурьерскому журналу» за 1734 г. императрица 13 июля «со всем высочайшим двором... изволили шествие иметь из Санкт-Петербурга в Питергоф», откуда возвратилась 17 августа (Камер-фурьерский журнал за 1734 год. № 35. Пг. С. 16).

52. Пекарский П. П. Указ. соч. С. 237.

53. ЦГАДА. Ф. XVII. Д. 322. Л. 10.

54. Всеволодский-Гернгросс В. Н. Театр в России... С. 45.

55. ЦГАДА. Ф. XIX. Д. 182. Ч. 1. Л. 55 об.

56. В «Щёте» Аволио (док. № 11) есть запись, также подтверждающая эту дату; «1735 году, апреля 12-го, за шитье пары платья Дурацкого для Балакирева — 3 руб. 75 коп.» Иван Балакирев, «отставной прапорщик», был известным шутом при Анне Иоанновне и, как видно из других записей, участвовал во многих спектаклях русских комедий. Однако в связи с этим может возникнуть вопрос: почему его нет в списке награжденных за этот спектакль? Ответом служит запись, найденная в финансовых документах: «1735 году, марта 16-го — о выдаче Ивану Балакиреву на покупку двора 300 рублев» (ЦГАДА. Ф. XIX. Д. 182. Ч. 1. Л. 55). На основании этого можно заключить, что он не был отмечен в наградном «Реестре» потому, что получил очень значительную сумму чуть раньше, в марте.

57. Из финансовых документов выяснилось, что Авраам Полубояринов получал вознаграждения и раньше, причем момент выдачи их наводит на мысль, что это могло быть поощрением за постановку первой комедии («о царевиче Иоасафе»), которую мы отнесли примерно ко второй половине лета 1733 г.: «1733 году, сентября 20-го — о выдаче кабинет канцеляристу Аврааму Полубояринову в награждение на перестройку пожалованного ему двора 500 рублев» (ЦГАДА. Ф. XIX. Д. 182. Ч. 1. Л. 38).

58. В «Щёте» (док. № 11) эти спектакли не единожды называются «опорой», вероятно, потому, что в них участвовали певчие, которые не исполняли какие-то конкретные роли с пением, а украшали пением комедию вообще; может быть, название это было употреблено Аволием в связи с тем, что обставлялись комедии очень пышно.

59. Общеизвестно, что школьные спектакли состояли из школьных драм — пьес назидательного серьезного содержания, которые перемежались интермедиями — импровизационными сценками комического характера с элементами буффонады и клоунады. Из «Щёта» видно, что именно так выглядели и данные придворные любительские комедии. Помимо основных действующих лиц, разыгрывавших серьезную библейскую историю, в спектаклях участвуют карлы с танцами, карлы в ящике, Балакирев в дурацком платье и т. д.

60. Может быть, это было повторением одной из игранных комедий, так как среди затрат на устройство спектакля отсутствуют траты на костюмы. Скорее всего, повторяли «комедию о царевиче Иоасафе», поскольку среди действующих лиц ее (как мы знаем из «Росписи») присутствовал «Философ».

61. В упоминавшемся уже «Реестре» награжденных за комедию есть запись: «машинист италианец — 20 рублев», лишний раз свидетельствующая о непосредственном участии итальянцев в русских комедиях.

Текст воспроизведен по изданию: Новые документы о деятельности итальянской оперной труппы в России в 30-е годы XVIII в. и русском любительском театре этого времени // Памятники культуры: новые открытия. Письменность, искусство, археология. Ежегодник, 1988. М. Наука. 1989