|
ДИНАСТИЯ КУКОЛЬНИКОВ ЯКУБОВСКИХ В РОССИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII в.Если историки русского театра XVIII в. не располагают достаточным количеством документального материала, особенно относящегося к первой половине столетия, то уж историки нашего кукольного театра не имели до недавнего времени почти никаких конкретных сведений о его существовании в эту эпоху 1. Несколько лет назад автору данной публикации удалось найти новые документальные данные о московской театральной жизни в середине XVIII в. 2; среди них некоторые касались непосредственно кукольного театра. В частности, из документов, относящихся к 1740-м годам, мы узнали, что в это время «каметчик» Петр Якубовский показывал в Москве «кукольную игру»; там же вскользь упоминался и его отец «комедиант Осип». Среди документов 1750-1760-х годов фигурировало имя кукольника Ильи Якубовского 3 (как было установлено, младшего брата Петра), который писался как крепостной княгини Анны Львовны Трубецкой. Эти сведения, рассказавшие так много совершенно нового для историков кукольного театра в России XVIII в., вместе с тем породили и много вопросов. Одним из первых возникал вопрос относительно отца этих двух кукольников — Осипа Якубовского: каким же комедиантом он был (хотя напрашивался вывод, что тоже кукольным, но документального подтверждения тому не было); на какие годы приходилась его деятельность и где она протекала; каковы могли быть истоки его профессионального мастерства (а стало быть, и его сыновей)? Затем вставал вопрос о кукольнике Петре Якубовском: куда он исчезает в 1750-е годы? Если он умер, то его младший брат Илья должен был унаследовать его дом и показывать комедию в нем, а если не умер, то почему в 1750-е годы нет следов его деятельности? И наконец, самым загадочным было то, что младший брат Петра Илья в документах 1750-х годов предстает как «служитель» княгини Трубецкой (так обычно называли крепостных людей, а из данных, связанных с именем Петра, следовало, что братья Якубовские крепостными не были). Теперь удалось обнаружить новые документальные свидетельства, относящиеся к семье Якубовских, благодаря которым можно ответить на некоторые вопросы, поставленные в нашей предыдущей публикации и позволяющие на примере нескольких поколений этой династии акте-ров-кукольников представить (пусть в общих чертах) некоторые моменты истории кукольного театра в России в первой половине XVIII в. Родоначальником этой династии русских кукольников явился Осип Захаров сын Якубовской, «иноземец польской нации», родом из города Витебска. Вместе с отцом «Захарием» и братом Леонтием они «в прошлых давних годех, во время с шведами войны, взяты в полон в Литове и приведены в Москву» (см. документ № 1). Северная война началась в 1700 г.; вероятно, они попали в плен в самом ее начале, так как имя Осипа Захарова встречается уже (как присутствующего в Москве) в июле 1700 г. 4 Захарий в Москве умер, а его сыновья поменяли свой «каталицкой закон» на «веру греческого исповедания» и пустили в русской столице корни: Леонтий стал сначала «серебреного дела мастером» и, судя по документам (см. документы № 4 и 5), довольно процветающим, так как ссуживал деньгами под заклад и брал учеников, а потом, с развитием спроса на механиков, переквалифицировался на «часовых дел мастера» (см. документ № 1); Осип же стал «кукольным комедиантом». Оба брата были грамотными и весьма сметливыми. Они быстро освоились в России, поворачиваемой Петром к жизни на западноевропейский образец, нашли себе [96] применение и ассимилировались: в документах они не просто расписываются, а пишут по-русски, тогда как их соотечественники Кондратий Волосков и «арганист» Криницкий не могут даже подписать свое имя (см. документы № 3-5). Когда и как началась карьера кукольника Осипа Якубовского? В публикуемых документах первое упоминание о его профессии кукольного комедианта относится к 1713 г., но он выступает уже как человек опытный в своем деле, могущий брать учеников (см. документ № 3). В ранее известном документе — «Отпуске указа о свободном пропуске в Казань и Астрахань», выданном кукольному комедианту Яну Сплавскому 8 июля 1700 г., говорилось: «...отпущен с Москвы в Астрахань иноземец венгерской породы комедиант Ян Сплавский и с ним челядников ево трое человек иноземцов же Юрья Бранклов, Петр Долберг да Осип Захаров» 5. Несомненно, «иноземец Осип Захаров» — это Осип Захаров сын Якубовский, так как в XVIII в. отчество писалось так же, как и фамилия, а слово «сын» и сама фамилия часто опускались (как и в данном случае). Пленных поляков охотно разбирали себе в служители многие (особенно служащие Посольского приказа и подчиненные ему, каковым был и Сплавский) и при этом иногда их закрепощали за собой, а некоторые сумели остаться вольными (как это случилось с Осипом). У своего хозяина Осип и перенял его профессию и мастерство кукольника, а потом, когда Ян Сплавский отошел от комедиантства и продал ему, вероятно, своих кукол с прочим инвентарем 6, Якубовский стал самостоятельным. Это произошло примерно в 1707 г. Такой вывод можно сделать на основании того, что еще в 1706 г. в документах Посольского приказа о выдаче денежных сумм встречается следующая запись: «...комедианту Яну Сплавскому за комедийную игру — 5 рублев» 7; в документах же 1708 г. Ян Сплавский назван уже «бывшим комедиантом» и о нем говорится, что «он поехал для своих дел в полки» 8, а в 1709 г. он состоит уже в чине майора в полку, который находится в походе «на Смоленской дороге» 9. Из публикуемых здесь документов видно, что дела у комедианта Осипа шли хорошо: он «в Москве женился на дворянской дочери девице Матрене Климонтовой дочери Красной» (см. документ № 1). Исходя из данных, опубликованных нами ранее, жена Осипа Якубовского Матрена Климонтовна родилась примерно в 1682 г. 10, стало быть, ее муж мог быть или ее ровесником, или чуть старше ее; из этого следует, что попал он в Россию в возрасте около 20 лет. Шил Осип с женой и детьми в собственном доме «за Арбацкими вороты в Хлебной улице» (см. документ № 3) и брал на свое содержание учеников комедиального дела, в частности Ивана Тимофеева сына Стремникова, с которым «во многих домех, тако ж и у себя в доме при многих людях кукольные многие комедии играл» (там же). Своим комедиальным делом Осип занимался более 30 лет, так как умер он в 1734 г. (см. документ № 1) и успел обучить ему своих детей, и прежде всего — старшего сына Петра (родившегося примерно в 1712 г.), передавшего фамильное мастерство младшему — Илье (родившемуся примерно в 1725 г. 11). По данным архивным материалам мы можем представить, какими могли быть некоторые кукольные комедии в России в начале XVIII в.: в них, несомненно, явственно проступала западноевропейская традиция, ведь Осип Якубовский учился у «комедианта венгерской породы» Сплавского; но, учитывая, что он попал в Россию (а стало быть, и к Сплавскому) в возрасте около 20 лет, т.е. уже сформировавшимся человеком, в нем конечно же жила своя национальная струя, связанная с польской или даже польско-литовской культурой. Однако эта западноевропейская традиция с годами, без сомнения, подверглась сильной обработке русской культурой и приправилась «местным» московским колоритом. Судя по всему, кукольные комедии, исполняемые Осипом, базировались на закрепленном тексте, а не на одной импровизации и имели довольно хорошее оснащение «комедиальными инструментами» (см. документ № 3). Известная роль в комедиях отводилась, вероятно, музыке, так как сын Осипа Петр (а следовательно, и сам Осип) играл на «скрипице» и даже обучал этому других 12, а среди близких знакомых этой семьи мы встречаем «органиста» Логина Криницкого (см. документ № 4). Из публикуемых материалов вырисовывается не просто судьба нескольких поколений актеров-кукольников — по ним мы [97] можем судить о некоторых закономерностях развития кукольного театра в России на протяжении первой половины XVIII в. В самом начале столетия и до середины 1740-х годов представления кукольников Якубовских пользовались успехом, что давало им возможность содержать собственный дом. В начале 1740-х годов, когда уже Осипа не было в живых и показывал комедию его старший сын Петр, в его дом «для смотрения кукольной игры» стекались зрители не только со всех концов Москвы, но и из подмосковных селений 13. В это время профессионального русского театра еще не существовало: в 1710- 1730-е годы в Москве лишь иногда устраивались «школьные» спектакли в стенах Славяно-греко-латинской академии, в Госпитале в Лефортово или других учебных заведениях; в 1730-е годы изредка сзывали «охотных смотрельщиков» на любительские комедии; в определенные годы из Петербурга вместе с двором наезжали придворные труппы, увидеть которые, правда, могли лишь избранные. С середины 1740-х годов в первопрестольной появился публичный (но не русский) театр — «Немецкая комедия» 14, где среди прочих артистов выступали иногда и приезжие иностранные кукольники. В эти годы положение московских кукольников Якубовских пошатнулось, но все-таки еще в 1744 г. Петр в своей «сказке» говорил, что «во услужение он с братом ни к кому идти не желает и будет жить в том своем доме и пропитание иметь будет от помянутой же кукольной комеди» (см. документ № 2); а к концу 1740-х годов у них появился еще более серьезный массовый конкурент — многочисленные полупрофессиональные партикулярные труппы, игравшие «Российские комедии» 15, что окончательно подорвало их деятельность и привело к материальному краху. Братья Якубовские уже не могли прокормиться кукольной комедией: Петр продал дом и поступил на службу в канцелярию копиистом, а Илья вынужден был пойти «в вечное услужение», т.е. стал крепостным (документы № 1 и 2). Кроме ценных сведений о русском кукольном театре публикуемые новые документы содержат еще интересный для историков материал, касающийся различных сторон быта и нравов России начала XVIII в. (При публикации документов сохранена орфография подлинника, пунктуация наша.) № 1 16 Дело по доношении Камор коллегии о поляке Илье Якубовском. Из государственной Камор коллегии в канцелярию ревизии Московской правинции потребно известие: Переславского уезду резанского в вотчине вдовы княгини Анны Львовой дочери Трубецкой в селе Ижевском польской нации Илья Осипов сын Якубовской по нынешней ревизии написан ли, в подушной оклад положен ли?
к отдаче в кригсрехт Протоколист Михайла Аронов По справке в Камор коллегии в переписной новой переписи книге в Переславском уезде резанского в вотчине вдовы княгини Анны Львовой дочери Трубецкой в селе Ижевском вышеозначенной польской нацы Илья Осипов сын Якубовской в подушном окладе не написан. августа 10 дня 1750 году Архивариус Михайла Грачев В канцелярию ревизии Московской правинции переписи мужеска полу душ ДОНОШЕНИЕ Доносит дому кнегини Анны Львовой дочери Трубецкой служитель Дмитрей Федорецкий, а в чем, тому следуют пункты: 1 По определению оной канцелярии ревизии Московской правинции отдан в услужение в дом помянутой госпожи моей по желанию польской нации Илья Осипов сын Якубовской и с платежей подушного оклада. По которому определению о написании ево, Якубовского, в тот подушной оклад в вотчине госпожи моей Переславского уезду резанского в селе Ижевском и которое ныне по продаже от помянутой госпожи моей имеется во владении за генералом и ковалером Федором Васильевичем Наумовым. Для пересылки во оной Переславль резанской и промемория отдана была служителю госпожи моей Ивану Васильеву, которой за болезнью своею ту промеморию невему каким случаем утратил и ныне помянутой Илья Якубовской остается без написания в подушной оклад. 2 А ныне предписанная госпожа моя за продажею показанной вотчины Переславль резанского села Ижевскаго помянутого польской нации Илью Якубовского желает к положению в подушной оклад написать в вотчине своей Белевскаго уезду в сельце Брежневе. Того ради канцелярию ревизии Московской правинции покорно прошу, дабы повелено было сие мое доношение принять и о вышеписанном польской нации Илье Якубовском подлинно с делом справиться и по справке написать в [98] помянутом Белевском госпожи моей вотчине в селе Брежневе и о написании ево в тот оклад в Белевскую правинциальную канцелярию послать промеморию, о чем для ведома и в Переславскую правинциальную канцелярию сообщить же. июля дня 1750 году К сему доношению Дмитрей Федорецкий В канцелярию генеральной ревизии Московской губернии ис канцелярии ревизии Московской правинции ДОНОШЕНИЕ В присланном Ея Императорского Величества из оной канцелярии генеральной ревизии Московской губернии в канцелярию ревизии Московской правинции указе написано: октября 24 дня прошлого 744 году прислан при промемории во оную канцелярию ревизии Московской губернии из Главной полицмейстерской канцелярии кукольной камеди камедиант Петр Осипов сын Якубовской для разсмотрения и учинения с ним по указу, ибо он о себе объявил, что польской нации; и того ж числа оной Якубовской в канцелярии ревизии Московской губернии допросом показал: дед де ево Захарей и отец ево Осип Якубовския были поляки жители города Вытепска католицкаго закона и в прошлых де давних годех, во время с шведами войны, а в котором имянно году сказать не знает, взяты в полон в Литове и привезены в Москву. Дед де ево Захарей в своей вере и умре, а отец де ево Осип в Москве не крещеной и женился на российской дворянской дочери девице Матрене Климонтовой дочери Красной и женатой крещен у церкви Вознесения господня, что на Никитской, а восприемником был дьяк Иван Степанов; и по крещению отец ево Осип стал писатца отечеством оного отца креснаго Иванов сын. И жил де отец ево Осип своим двором в приходе церкви Ржевския Богородицы, что на Поварской улице, в земляном городе, и пропитание имел от кукольной камеди, и в том доме прижил детей — ево, Петра, да Илью. И по ныне он, Петр, и з братом своим Ильей живут в том же отцовском доме и пропитание имеют от помянутой же камеди. От роду ему, Петру, дватцать три года, Илье пянадцать лет 17, и он де, Петр, женат на подьяческой дочери девице Ирине Васильевой дочери Кобяковой, и прижил с нею сына Петра, которому от роду два года; а оной брат холост. А во услужение он, Петр, з братом и з детьми ни к кому итти не желает и будет жить в том своем доме и пропитание иметь будет от помянутой же кукольной камеди. А отец де ево, Осип Якубовской, и он с отцом своим при прежней генералитецкаго свидетельства переписи в том своем дворе написан польской нации, а брат ево родился после той переписи. А в прошлом де 1744 году он, Петр, о себе и о брате и о сыне к ревизии сказку подал. И оной Якубовской ис канцелярии ревизии Московской губернии для учинения с ним по указом прислан в канцелярию ревизии Московской правинции. А в поданном челобитье показанного Петра Осипова сына Якубовского брата ево Ильи написано: отец ево Осип Иванов сын Якубовской был города Вытепска, и ис того города оной отец ево вышел в Москву и воспринял веру греческого исповедания, и, живучи в Москве, оной отец ево женился на дворянской дочери девке Матрене Климонтовой дочери, с которою и прижил ево; и оной отец ево в прошлом 736 году умре, а он жил при означенной матери своей Матрене Климонтовой, а в подушной оклад нигде не написан и желания во услужение от него не было ни к кому. А при нынешней ревизии в третьей команде он явился и скаску подал, по которой никакого решения не учинено. А ныне он желает быть в вечном услужении в доме лейбгвардии Измайловского полку покойнаго капитана порутчика князя Алексея Юрьева сына Трубецкого у жены ево вдовы княгини Анны Львовой дочери Трубецкой. А в поданном же челобитье показанной княгини Анны Львовой дочери Трубецкой написано, что она показанного Илью Осипова сына Якубовского в вечное услужение принять желает и подушныя деньги, и всякия подати, и поборы впредь платить за него, Илью Якубовского, будет с положением ево в подушной оклад Переславского уезду резанского от вотчины своей села Ижевского и просила, чтоб ево, Якубовского, определить во услужение в дом к ней, именованной. А в дополнение он, Илья Якубовской, допросом показал, что он по поданному своему желательному прошению ныне желает быть подлинно в вечном услужении и с платежей подушного окладу лейбгвардии Измайловского полку покойнаго капитана порутчика князя Алексея Юрьева сына Трубецкого у жены ево вдовы Анны Львовой дочери, которая принять ево к себе желает. А справкою ис третьей команды показано: в прошлом 744 году, сентября 1 дня польской нации от московскаго жителя камедианта Петра Осипова сына Якубовского скаска в подаче имеется, в которой показано: отец ево Осип Иванов сын Якубовской при прежней генералитецкого свидетельства мужеска полу душ и он, Петр, написаны польской нации; и отец ево в 734 году умре, а сколько ему, Петру, лет, в той скаске не показано; у него сын двух лет, да у него ж, Петра Осипова, показан брат родной Илья Якубовской пятнадцати лет. Жительство по той скаске показано за Арбацкими вороты в земляном городе, в приходе церкви Ржевския Пресвятыя Богородицы, что словет на Поварской, своим домом; а о подлинной природе их во оной команде (по выезде и по продаже им, Якубовским, своего дому) за незнанием в реченной команде, где жительство имеют, и за не сыском их следствия не произведено. А прошлого 1749 году, июня 2 дня в канцелярии ревизии Московской правинции польской же нации города Вытепска Леонтей Захаров сын Якубовской скаскою показал: предъявленные де Петр да Илья Осиповы дети Якубовские подлинно польской нации и отец их Осип Иванов сын Якубовский имелся ему, Леонтию, брат родной, а что отчества их разный: он Леонтей — Захаров сын, а показанной брат ево Осип — Иванов сын потому, что по вывозе в России он, Осип, крещен был в веру греческого исповедания дьяком Иваном Степановым, по котором отце кресном и назывался Иванов сын. И оной брат ево в [99] прошлом 1734 году умре, а он, Леонтей, хотя и крещен же в веру греческого исповедания, токмо зовется по родном отце Захаровым сыном, и оныя Петр и Илья имеются ему родныя племянники и подлинно они польской нации. Того ради по Ея Императорского Величества указу и по определению канцелярии ревизии Московской правинции велено: показанному польской нации Илье Осипову сыну Якубовскому по желанию ево, а показанной княгини Анны Львовой дочери Трубецкой по приему, быть в вечном служении у ней, княгини Трубецкой, и с отдачи ево взять пошлины по указу, и по написании ево, Ильи, за нею, княгинею Трубецкой, по нынешней ревизии в подушной оклад в вотчине ее Переславского уезду резанского в селе Ижевском, в Переславль резанскую правинциальную канцелярию воеводского правления и о взыскании за него с 747 году подушных и протчих зборов денег послать промеморию, а о даче на него владенной выписи в генеральную канцелярию ревизии Московской губернии представить доношение. А показанной брат ево большей, Петр Осипов сын Якубовской, по особливому определению отослан к ымеющемуся об нем делу в Московскую губернскую канцелярию при доношении. И по силе вышеписанного определения с отдачи ево, Ильи Якубовского, пошлинные деньги взяты и в приход записаны; тако ж и о написании ево в подушной оклад в Переславскую канцелярию резанского промемория послана, чего ради о даче помянутой вдове княгине на него, Илью Якубовского, владельной выписи сим доношением и представляется. У сего доношения Ея Императорского Величества печать июня дня 1750 году. Копиист Яков Борисов № 2 18 Дело по челобитьям польской нации Петра Якубовского об определении его в Московскую губернскую канцелярию копиистом. Всепресветлейшая державнейшая великая государыня императрица Елисавет Петровна, самодержица Всероссийская, государыня всемилостивейшая. Бьет челом польской наци Петр Осипов сын Якубовской, а о чем мое челобитье, тому следуют пункты: 1 Отец мой именованного был города Витепска польской нации Осип Иванов сын Якубовский, которой назад тому лет с пятнадцать умре, а в подушной оклад, как в прежнюю, так и в нынешнюю перепись, отец мой и я, именованный, не написаны. 2 А я, именованный, после отца своего имелся для наук письма по разным канцеляриям, а ныне желаю быть при делах Вашего Императорского Величества в Московской губернской канцелярии копиистом. А что отец мой был подлинно польской наци, о том для лутчего достоверно свидетельства представляю дядю своего родного, часовых дел мастера Леонтия Захарова сына Якубовского, да брата своего двоюродного, сенацкой роты салдата Ивана Львова Якубовского. И дабы высочайшим Вашего Императорского Величества указом поведено было сие мое прошение в Московской губернской канцелярии принять и меня, именованного, во оной губернской канцелярии определить копистом. Всемилостивейшая государыня, прошу Вашего Императорского Величества по сему моему прошению решение учинить.
апреля дня 1749 году В Московскую губернскую канцелярию ис канцелярии ревизии Московской правинции требовано известие: польской нации города Витепска Петр Осипов сын Якубовской по какому делу во оной канцелярии ревизии содержался, тако ж он, Якубовской, о себе в той ревизии скаску подал ли и каким себя показал? С той скаски сообщить при том копию, и буде оной Якубовской требует, чтоб ево определить во оной губернской канцелярии к делам Ея Императорского Величества копистом, по которому ево прошению уже и выписка учинена, токмо что он подлинно польской нации, о том производятся справки. А в канцелярии ревизии Московской правинции по справке показанной польской нации Петр Осипов сын Якубовский прислан из генеральной канцелярии ревизии Московской губернии при указе для учинения с ним по указам. Которой (Якубовский, — Л. С.) допросом показал, что дед де ево Захарей и отец ево Осип Якубовския были поляки города Витепска католицкого закона и в прошлых давних годех, во время с шведами войны, взяты в полон в Литове и приведены в Москву, а кем взяты и приведены, не знает же. И по прибытии в Москву дед де ево Захарей в своей вере умре, а отец ево Осип в Москве женился на российской дворянской дочери девице Матрене Климонтовой дочери Красной и женатой крещен у церкви Вознесения господня, что на Никитской, а восприемником был дьяк Иван Степанов. И по крещению отец ево, Осип, стал писатца отечеством оного отца крестнаго: Иванов сын. Которой Петр Якубовский, в силу 1744 года, августа 7 дня сенатского указа, за непоказанием о природе ево достовернаго свидетельства спрашивай с пристрастием и бит батоги; с которого пристрастия показал то ж, что и выше сего показано. А в подушной оклад, как оной отец ево, так и он, Петр, в прежнюю перепись были не написаны. А с поданной ево от двора скаски при сем сообщается точная копия. 1744 году, сентября дня Московской губернии в канцелярии Московской правинции свидетельства мужеска полу душ, по силе публикованного во всенародное известие Ея Императорского Величества указу, состоявшегося за подписанием Ея Императорского Величества собственный руки, в присутствии Ея Императорского Величества в Правительствующем Сенате декабря 16 дня, польской нацы московской житель камедиант Петр Осипов сын Якубовской по евангельской заповеди господни еже ей-ей [100] сущую правду сказал: отец мой Осип Иванов сын Якубовской при прежней переписи генералитетского свидетельства мужеска полу душ, тако ж и я написаны польской нацы; и оной отец мой в прошлом 734 году волею божию умре, а я после отца своего и по ныне жительство имею в Москве в доме своем, имеющемся за Арбацкими вороты в земляном городе, в приходе Ржевския Пресвятыя Богородицы, что словет на Поварской, обще з братом своим родным Ильею Якубовским, которому отроду пятнадцать лет. И за отцом моим, тако ж и за мною в подушной оклад при прежней переписи генералитетского свидетельства мужеска полу душ никого не написано и ныне ж никого не имеетца; и окроме того в доме моем беглых драгун, салдат, рекрут, кроющихся от службы, тако ж и ничьих беглых крестьян не имеетца, а ежели я, Петр Якубовской, сказал что ложно, или что хотя утаил единую душу, а после по свидетельству от кого изобличен буду и за то повинен, а по указу, состоявшемуся ноября 5 дня 1723 году 6 пункта, смертной казни. К той скаске камедиант Петр Осипов сын Якубовской руку приложил. На подлинной скаске помета такова: подана 1744 году сентября 1 дня, записано в журнал № 471; свидетельствовав 1746 году февраля 1 дня и по сей скаске против написания при свидетельстве — сходственно; а камедианта и брата ево для разсмотрения послать в ревизию. Свидетельствовал и подписал своею рукою тако: капитан князь Сергий Щербатов. (Далее следует «Доношение в Московскую губернскую канцелярию ис канцелярии ревизии Московской правинции», где почти дословно повторяется допрос Петра Якубовского и его «скаска», которые мы опускаем и цитируем только то, что несет в себе новую информацию, — Л. С.) ... А в прошлом 1748 году, ноября 22 дня, в поданном челобитье показанного брата ево Ильи Осипова сына Якубовского написано, что он желает быть в вечном служении и с платежей подушного оклада лейб гвардии Измайловского полку покойнаго капитана порутчика князя Алексея княж Юрьева сына Трубецкого у жены ево вдовы Анны Львовой дочери Трубецкой, от которой о принятии ево, Ильи, подано желательное прошение и приписан к вотчине ее Переславского уезду Резанского к селу Ижевскому; о котором по допросу ево (Ильи. — Л. С.) и по следствию и решение учинено. А сего 1749 году, майя дня, показанной Петр Осипов сын Якубовский скаскою показал, что он во услужении быть не желает, а желает быть в службе Ея Императорского Величества, о чем от него подано в Московскую губернскую канцелярию и прошение, чтоб быть ему копистом; токмо по тому прошению следствие производится, а решение еще не учинено. А вторичной скаскою он же, Якубовский, показал: <…> (cледует повтор текста, который мы опускаем) имеющейся сын ево Петр, которому от роду было два года, волею божию умре в Кромском уезде в вотчине конной гвардии отставного капрала Петра Васильева Принцева в селе Добрынине и погребен в том селе при церкви Николая Чудотворца <...> (cледует повтор текста, который мы опускаем.) Велено показанного Петра Осипова сына Якубовского к имеющемуся об нем деле и ко определению, куды по указам надлежит, сыскать и отослать в Московскую губернскую канцелярию.
(...)(Cледует повтор текста, который мы опускаем.) В указех блаженныя и вечнодостойныя памяти Ея Императорского Величества государыни императрицы Анны Иоанновны, состоявшемся в прошлом 1731-м году, ноября 16 дня, между протчим, в нижеписанных пунктах написано, а имянно: в 3-ем Иноземцов и других нацей, восприявших веру греческого исповедания, не положенных в подушной оклад, в тот оклад не писать и в службы, ежели сами не похотят, не брать. в 18-м Иноземцов разных нацей, восприявших веру греческого исповедания, которых по публикованному указу 737 году, ноября 10 дня, в подушной оклад писать не велено, также калмык и других нацей, которых по тому указу в подушной оклад писать не велено, и позволено всякому таких покупать, крестить и у себя держать без всякого платежа подушных денег, только с одною запискою в губернских и воеводских канцеляриях. Оных всех и их детей мужеска полу переписать особо, означа при том и вышеписанный указ, что их в подушной оклад класть не велено. Которые ж из них, живучи на воле, какому ремеслу собою обучились и ныне собою живут, и впредь собою жить могут и пожелают, тех по силе того ж указу записывать в цеха с протчими цеховыми наряду. (...)(Cледует повтор текста, который мы опускаем.) Того ради приказали: объявленному Якубовскому быть в Московской губернской канцелярии копистом и для того привести его к присяге. И чтоб он, Якубовский, будучи при делах, никаким лихоимствам и взяткам не касался, объявить ему в губернии о том лихоимстве и взятках имянные блаженныя и вечной славы достойный памяти Его Величества государя императора Петра Великого 714-го, декабря 24-го, да подтвердить толком 720 годов, майя 21-го чисел указы с подпискою. Подлинной протокол закреплен тако:
граф Володимер Салтыков (Далее в деле следует присяга, подписанная рукой Петра Якубовского, которую мы опускаем, так как она повторяет содержание приведенного выше — Л. С.) № 3 19 Дело по челобитью Посольского приказа канцеляриста Матвея Ключарева и комедианта Осипа Якубовского в брани и бесчестию сего канцеляриста. [101] Державнейший царь, государь милостивейший. В прошлом, государь, в 1713 году отдала Псковского полку солдатцкая Тимофеевская жена Стремикова Ульяна Михайлова дочь сына своего Ивана Тимофеева камедианту породы польской Осипу Захарьеву для учения камедианскому делу в годы. А по том малом в житье ево порукою я, нижайший раб ваш. И сего июня в 11-е (он), пришед ко мне, рабу вашему, и вещал, что хозяин ево вышеписанной бьет ево и увечит занапрасно, тако ж и не обувает, не одевает, не поит, не кормит и впредь грозитца руки и ноги переломать и отдать матери и мне порутчику, и всегда называет ево вором, а он де воровства за собою никакова не знает. И по тому извету по многим посылкам посылал я, нижайший раб ваш, дабы виделся со мною оной камедиант; и он по тем посылкам по многим не бывал ко мне, рабу вашему. И сего июня в 16-е паки пришел оной малой и извещал, что де и сего числа, пришед ево хозяин пьян, учал ево бить смертным боем и, вынув шпагу, ево немного не заколол. И я, государь, услышал оной извет, того числа пошел в дом ево (к) комедианту, и пришед, учал говорить, за что ево ты бьешь и увечишь, и вором называешь, и грозисся и впредь руки и ноги переломать и отдать матери и мне, порутчику. И он, камедиант, против тех слов учал меня, нижайшего раба вашего, бранить и называть вором, и ухватился было за шпагу. И я, раб ваш, оной шпаги вынуть не дал и сошел от него з двора, и малого того взял с собою, понеже дабы он ево не убил до смерти. Всемилостивейший государь, прошу Вашего Величества, Великий государь, ево, камедианта, в Государственный Посольской приказ сыскать и в вышеписанном челобитье в брани и в бесчестье, и в назывании вором допросить и тою запись, по которой я поручен по малом, взять у него и отдать мне, рабу вашему; того ради, что я по том малом поручен и впредь ему не отдам, за то что он, камедиант, против той записи ничего не учинил: не учил своему ево камедианскому делу, не обувал и не одевал, тако ж и не кормил. Против сего челобитья во всем указ учинить по уложенью, а буде запретца, при нем, Вашего Величества нижайший раб, Посольского приказа канцелярист Матвей Ключарев сие челобитье писал и руку приложил. 1715 году июня в 22-е Записав челобитье, сыскать ответчика и против челобитья поставить к допросу по указу. 1715 году июля в 6-е против челобитья Государственного Посольского приказу подьячего Матвея Ключарева комедиант Осип Захарьев сын Якубовской в Государственной Посольской приказ для допросу сыскан и против того челобитья в допрос не пошел, но бил челом великому государю, чтоб ему в том допросе по его великого государя указу отсрочить на семь дней. И по тому ево челобитью в том допросе ему, Осипу, отсрочено сего июля до второго на десять числа. А буде он, Осип, против вышеписанного челобитья Матвея Ключарева на тот срок не станет, и на нем исцов иск, и с того иску государевы пошлины и без допросу взять по указу. И сей скаске комедиант Осип Якубовский руку приложил (подлинная подпись Якубовского по-русски.) И против сей отсрочной скаски ответчик комедиант Осип Захарьев сын Якубовской к ответу против челобитья Посольского приказу подьячего Матвея Ключарева на срок сего июля второго на десять дня стал. И с ысцом, вышепомянутым Матвеем Ключаревым, поговоря меж собою полюбовно, в том деле отсрочили сего июля до осмаго на десять числа нынешняго 1715 году, что стать им того числа: ответчику против того челобитья, а исцу к улике. А буде кто ими на вышеписанной срок не станет — и истец иску своего лишен, а ответчик и без допросу виноват, а без допросу и на виноватом великого государя пошлины по указу. Матвей Ключарев руку приложил И по вышеписанной отсрочной скаске истец Посольского приказу подьячей Матвей Ключарев да ответчик камедиант Осип Якубовской в Посольском приказе оба на срок сего июля осмаго на десять числа нынешняго 1715 году стали. И того ж числа истец и ответчик, поговоря меж собою полюбовно, отсрочили; в том стать им в Посольской приказ исцу против ответчикова допросу к улике сего июля двадесять шестаго числа нынешняго 1715 году. А буде кто из них в Посольской приказ на вышеписанной срок не станет — и истец иску своего лишен, а ответчик и без допросу во всем виноват, и на виноватом великого государя пошлины взять по указу. Матвей Ключарев руку приложил (Далее в деле следуют «отсрочки» до 2 августа, затем до 8 августа и, наконец, до 12 августа. — Л. С.) И по вышеписанной отсрочной скаске августа второго на десять числа 1715 году истец Матвей Ключарев и ответчик Осип Якубовской в Посольской приказ к допросу стали. И ответчик выслушал исцовой челобитной в допросе сказал: в прошлом де 1713 году Псковского полку салдатцкая Тимофеевская жена Стременева Ульяна Михайлова дочь сына своего Ивана Тимофеева ему для учения камедианскому делу в годы отдала, а понеже в житье ево порукою он, истец Матвей Ключарев, июня в 15-е тот ученик ево к нему, исцу, приходил и на него, ответчика, что бутто он ево бьет и увечит занапрасно, тако ж бутто не поит и не кормит и впредь бутто грозитца руки и ноги переломать и отдать матери ево и ему, исцу, и бутто всегда называет ево вором, а он бутто воровства за собою никакова не знает — ему, исцу, извещал ли, того он, ответчик, не ведает. И потом бутто многократно посылал он, истец, к нему, ответчику, чтоб с ним виделся — и он де, ответчик, никого посыльного от него, исца, для свидания с ним не видал, да и видетца де ему с ним без дела не для чего. Июня ж в 16-е бутто оной же ученик, паки пришед, извещал ему, исцу, что де бутто и того числа пришед он, ответчик, пьяной и бутто учал ево бить смертным боем и бутто выняв шпагу, [102] ево немного не заколол и ученик ево то унял — того он, ответчик, не ведает же. И шестаго на десять июня он, ответчик, ево, ученика своево, и никогда смертным боем не бивал, и шпаги на него не вынимал, и колоть ево не хотел, и того числа он, ответчик, ево, ученика своево, не видал, как явно будет из очной ево ниже сего скаски. Неведомо для чего, июня с пятого на десять дня против шестого на десять числа в ночи, а не шестого на десять числа, с умыслу насильством своим на двор ево, ответчика, неведомо с какими людьми истец приходил, и пришед, насильством своим ученика ево нагло отнял и взял с собою. И ево, ответчика, бранил и тем ево, ответчика, и дом ево обесчестил, о чем явно будет сказано в ответах ево, ответчика, ниже сего. И пришед де оной истец насильством своим к нему, ответчику, в дом ево, того бутто сказал: за что он, ответчик, того ученика своево бьет и увечит, и вором называет, и бутто грозитца руки и ноги переломать и отдать матери ево и реченному ему, исцу, — оной истец ему, ответчику, не говаривал, а зашел де на двор с криком, кликнул того ево ответчика ученика, и тот ученик выбежал к нему х крыльцу; и на тот крик, он, ответчик, из хором вышел же, а его, исца, не бранивал (неразборчиво), и за шпагу не хватался, которой тогда при нем, ответчике, и не было — и тем в том он, истец, клеплет ево, ответчика, напрасно, а бранил ево, ответчика, и толкнул в груди он, истец, и того ученика ево взял сильно, как о том явно будет ниже сего, и увел з двора ево, ответчика, с собою. И до смерти ево, исца, он, ответчик, убить не хотел и бутто после дойдет до того; и веру берет он, ответчик, себе, а не ему, исцу, видя и в челобитье ево неправду. Истец, видя, что в том ему не верят, и с тем ответчику в улику говорит: что он, ответчик, заперся, бутто не бранивал и вором не называл, и шпаги не вынимал на него, исца; и то де он, ответчик, сказал, забыв страх божий и смертной час. Чтоб великий государь указал допросить во обличенье ему, ответчику, свидетелей: менной избы подьячего Петра Фомина, да соседа ево, ответчика, коретника Мину Глухова, да человека ево, исца, Ивана Мартемьянова. Да он же, ответчик, в допросе своем сказал самую ложь и неправду вымыслом своим, бутто он, истец, приходил к нему на двор ночью против шестаго на десять числа июня, а не шестаго на десять числа, и в том явная ево ложь. Ссылаясь на вышеописанных своих свидетелей (которого они часа ево, исца, видели и когда он являл), понеже он, истец, приходил к нему, ответчику, в день после вечерни часа за два или полтора деня до ночи; и то, пришед на двор явно и не умышлением каким, и ученика ево взял по ево, ответчика, слову, тако ж, чтоб во своем он, ответчик, пьянстве не убил ево, ученика, до смерти. Да того ж ради он, истец, у него, ответчика, взял (ученика), что он, ответчик, того своево ученика заставлял с собою в домех некоторых искать кладов и от той работы наглой и напрасной он, ученик, хотел было и сам отойтить с изветом (а где он, ответчик, копал и искал кладов, скажет оной ученик ево в лицо, и дворы на обличенье укажет, и свидетелей представит). А ныне оной ученик ево, ответчика, записан в полк Псковской в салдаты, в котором и отец ево служил в салдатах. И живет оной ево ученик в денщиках лейб-гвардии маеора господина Плещеева у канцеляриста ево Степана Михайлова сына Исакова. Тако ж дабы великий государь указал тою запись, которая ему, ответчику, на того ученика дана была, взять и отдать ему, исцу, того ради, что он, истец, ныне по оном ученике не поручен и порукою быть невозможно для того, что он, ответчик, называл того ученика при тех же вышеписанных свидетелях вором, а по ворам, государь, и никогда не ручаются, и ему, исцу, впредь ручатся невозможно. Да он же, ответчик, в допросе своем сказал, сверх ево, исца, челобитья (чего у него, исца, в челобитье и не написано), а имянно: бутто хотел убить ево, исца, до смерти, и чтоб великий государь указал по сей улике ему, ответчику, во обличение во всем вышеписанных свидетелей допросить и указ учинить по уложенью — и с тем ответчику в улику больши того наговорил. Ответчик выслушал исцовой улики во очиску себе говорил: в прошлом 1713 году июля в 6 день Псковского полку салдатцкая Тимофеевская жена Стремнева Ульяна Михайлова дочь отдала ему, ответчику, сына своево Ивана Тимофеева из учения камедии кукольной с таким договором, что ему, ответчику, учить ево, Ивана, той камедии, и поить, и кормить, и платья и обувь давать ему, Ивану Тимофееву. И за то жить у него, ответчика, в доме ево с вышеписанного числа впредь пять лет да такова ж числа без найму; и быть ему, Ивану, ему, ответчику, и жене ево и детям во всяком послушании, и всякую домовую работу работать, и не пьянствовать, и никаким дурном и воровством не промышлять, и с воровскими людьми не знатца, и, не дожив до сроку, самовольно прочь не отходить, и не выезжать, и жить ему в доме ево, ответчика, не покрав, (и) никакова убытка ему, ответчику, не доставить. А как те пять лет пройдут, и ему, Ивану, жить сверх оных лет у него, ответчика, за оное ж ево учение в награждение три года. И в том вышеписанном во всем по нем, Иване, порукою истец Посольского приказу подьячей Матвей Ключарев. И в том дали они, Иван с матерью своею Ульяною и с порутчиком своим Матвеем, ему, ответчику, жилую запись, писанную от крепостных дел по указу за руками. И по той записи тот ученик ево, ответчика, с того числа июня по пятое на десять число семсот пятого на десять году — и того два года, у него, ответчика, в доме жил. И он, ответчик, ево, ученика своево, поил и кормил, и одевал, и обувал, и комедии кукольной с половину обучил; и во многих домех, тако ж и у себя в доме при многих людях с ним, учеником, кукольные многие комедии играл. И ежели великий государь укажет, то принесет он во свидетельство тому, принятому ево ученику, с ним, ответчиком, оные комедии, какие играл, к сему делу на обличение неправды ево, исца, и имянную свидетелям роспись. А июня с пятого на десять дня против шестаго на десять числа в ночи, неведомо для какова умыслу, вышеобъявленной по том [103] ученике ево порутчик Матвей Ключарев пришел неведомо с какими людьми в дом ево, ответчика, которой он имеет за Арбацкими вороты в Хлебной улице, и, взошед на двор самовольством, сильно закричал и кликнул того ученика ево, ответчика; и тот ученик ево ис хором побежал, за которым он, ответчик, выбежал. И он, истец, ево, ответчика, и жену ево и детей бранил и бесчестил. И вышеписанного ученика ево Ивана сильно взял. И он, ответчик, говорил ему: для чего он, истец, так не вовремя нагло насильством своим с умыслу в дом ево пришел и чинил ему, ответчику, наглую обиду и насилие; и того ученика своево он, ответчик, взять ему, исцу, дать не хотел. И он, истец, толкнул ево, ответчика, в груди и грозил смертным боем. И он, ответчик, видя себя при нем, исце, в единичестве своем безсильно, убоясь от него себе или жене и детям убивства, оборонить себя не мог; и того ученика ево он, истец, в то время насильством своим у него, ответчика, отнял. А он, ученик ево, ему, исцу, не противился и знатно тот приход ево, исца, был сообща с ученикова ево умыслу и согласия не для одного насильством грабежом того ученика взятья, (чтоб) не с кого за то ему, ответчику, и взять ево в пожитном, знатного вреду, грабеже и разорения или инаго какого вымыслу — о чем он, истец, и ученик ево, ответчика, по розыску скажут сами. Но усмотри он, истец, что еще он, ответчик, и домашние ево во время того приходу ево не спят и, убоясь от него, ответчика, и домашних ево, крику, дабы во дворе ево от соседей не быть пойману — того своего злого намерения исполнить не могли и з двора ево вскоре с учеником ево, ответчика, збежали. И ныне, где тот ученик ево есть, того он, ответчик, не ведает (о чем он, ответчик, в то время о том насильном с умыслу ево, исца, в дом ево приходе и в отнятии ученика ево, и обиде, и безчестье окольным соседям своим объявлял, которым имяна, ежели по сему делу великий государь укажет оных во свидетельство допросить, подаст он, ответчик, к сему делу роспись). И иском ево сыскать и явное тому ево, исцу, наглому с умыслу насильстве во дворе ево, ответчика, приходе и учиненной обиде ближнее ж свидетельство — челобитье ево, исцово, на него ответчика, исковая о сем челобитная, в которой он, истец, имянно написал: что июня шестаго на десять дня в дом ево, ответчика, нагло собою приходил и того малого насильно взял. А ему, исцу, сверх данной ему ответчику, в том ученике ево жилой поручной записи, тако ж и за то, (что) великого государя указом без время наглостью своею ныне бить челом, (и) с умыслу в дом ево приходил, и такое насилие и безчестие ему, ответчику, чинить не надлежало. А по ево, великого государя, указу, по уложению десятый главы сто девяносто осмыя и сто девяносто девятый статьи велено: за такия с умыслу насильствы розыскивать и чинить наказание, а за безчестие и за убытки править вдвое. А что он, истец, в неправом челобитье своем написал, бутто июля в первый на десять день тот ево, ответчика, ученик ему, исцу, извещал, бутто он, ответчик, ево бьет и увечит занапрасно, и не обувает, и не одевает, и не поит, и не кормит, и бутто грозитца руки и ноги переломать, и называет де ево вором, а он де, ученик ево, воровства за собою никакова не знает — и на то ему, исцу, и с учеником ево, ответчика, явная улика такая: ежели б от семсот третьяго на десят году по нынешней семсот пятой на десять год июля по пятое на десять число того ево ученика он, ответчик, не поил и не кормил, и одежи, и обуви не давал, то б он чрез толикое время без пропитания и одежи жить у него, ответчика, не мог; и было б от него, ученика, или от матери ево на него, ответчика, в том великому государю челобитье, которого от него, ученика ево, не токмо прошедшее время до ныне, но и ныне нет и жалобы от него, ученика ево, в том на него, ответчика, не бывало. И всегда того ученика своево имел он, ответчик, в призрении и во учении, и пищею и питьем, чем сам довольствовался, и (тем) ево кормил, и платья, и обувь по возможности давал. И того ученика от него истец нагло отнял в ево, ответчика, платье, а ему, ответчику, тот ученик от матери ево и от порутчика по нем от него, исца, в прошлом семсот третьем на десять годе во учение, и в житье, и в работу отдан весьма безодежен. И ныне он, истец, усмотри ево, ответчика, к тому ученику добрую науку неведомо для какого вымыслу, не дав дожить до урочных лет, отнял насильством своим нагло, и он, ответчик, в том ево учении воспринял себе немалые убытки. Да тот же ученик (знатно по ево, исцову, научению) чинил ему, ответчику, многие противности, и непослушание, и кражи, а имянно: Посольского приказу у подьячего Филипа Игнатьева украл тот ученик ево Иван Тимофеев несколько денег и отдал лицом (вероятно, «с поличным»), и в той краже винился, чему тот подьячей Филип Игнатьев свидетель. Тако ж у него, ответчика, многие пропажи во время бытности ево, ученика, починились. Да он же, ученик ево, без ведома ево, ответчика, в небытности ево в доме х камедии всем камедиальным инструментам (...) (текст утрачен из-за того, что оторван целый угол л. 12) многие перепортил и (...) (текст утрачен, но по смыслу получается: «и тем нанес») ответчику убыток, и во всем (...) (текст утрачен из-за того, что оторван целый угол л. 12) записи за ево, исца, порукою (...) (текст утрачен из-за того, что оторван целый угол л. 12) противности и непослушание (...) (текст утрачен из-за того, что оторван целый угол л. 12) а увечить того ученика (...) (текст утрачен из-за того, что оторван целый угол л. 12) и ноги переломать и ма(тери) (...) (текст утрачен из-за того, что оторван целый угол л. 12) ево взятья отдавать он, ответчик, (...) (текст утрачен из-за того, что оторван целый угол л. 12) и тем он, истец, отбывал (...) (текст утрачен из-за того, что оторван целый угол л. 12) своево ево, ответчика, клеплет напрасно, и хотя б он, ответчик, того ученика своего за вышеписанные означенные вины и непослушание чем слехка по пристойности когда и наказал, и то в вину учителю от учеников не причитается, без чего мало кого и обучить возможно. Когда ж он, истец, с умыслу и насильством приходил в дом ево, ответчика, вышеобъявленного числа в ночи неведомо с какими людьми, и в то время (за ночным времянем) никого не случилось, кроме ево, ответчика, и жены ево, и детей, и помянутого ученика ево, [104] ответчина, Ивана Тимофеева (...) (екст утрачен в значительном объеме из-за того, что л. 13, 14 и 15 сверху более чем наполовину оторваны) поговори полюбовно, отсрочили августа до седьмаго на десять числа (...) (далее текст утрачен, но из обрывков ясно, что дело не было закончено, так как в последних кусках прочитываются слова: «стать им», т.е. явиться в следующий раз, как и в начале дела.) № 4 20 Дело о приводных в Посольской приказ поляках Леонтье Якубовском и Кондратье Волоскове. 1711 году сентября в 28 день на Потешной двор по Китаю городу от Воскресенских ворот Тимофеева полку Бибикова караульные салдады Ефим Иванов, Афанасий Михайлов, а с ними стольника Андреевской жены Матвеева сына Лодыгина вдовы Марьи Ивановой дочери человек ее Иван Федоров сын Селиванов привели поляков города Витепска Леонтья Захарова сына Екубовского да города Могилева Кондратья Иванова сына Волоскова по повеленью того Ивана. А приводец стольника Андреевской жены Матвеева сына Лодыгина вдовы Марии Ивановой дочери человек ее Иван Селиванов сказал: приводной Кондратей Иванов сын Волосков жил у помещицы ево во дворе, у вдовы Марьи, а почему жил, того он не ведает. И тому недель з десять или больши он, Кондратей, от помещицы ево бежал, а кражею что взял ли, того он не ведает же, потому что он, Иван, в то время на Москве не был. По том ево побеге явочное челобитье взято и в приказе записано. И сего числа увидя ево, Кондратья, у Воскресенских ворот, закричал караул и велел отвесть на Потешной двор (а да другова поляка, да Леонтья Екубовского, дело помещицы ево какое будет ли, того он не ведает). К сей скаске капитана Ивана Ивановича Скуратова человек ево Афанасей Попугаев вместо Ивана Селиванова по ево желанию руку приложил. А приводной Кондратей Волосков в роспросе сказал: родиною он города Могилева, шляхтич, и тому года з два ис того города пришел он к Москве и жил по розным местам недель з десять. И после того стал жить у вдовы Марьи Лодыгиной, и жил у ней з год или больши добровольно без крепости. И тому недель з дватцать он, Кондратей, от нее, Марьи, с московского ее двора сошел с ведома ее, Марьина. А кражею ничего у ней не имывал. И живет на Москве у иноземца у поляка Леонтья Якубовского по знакомству. И сего числа шол с ним, Леонтьем, в город для своего дела, и вдовы Марьи Лодыгиной человек закричал караул, и салдаты, взяв их, привели на Потешной двор. А ведом он, Кондратей, во всяких делах в Государственном Посольском приказе. Леонтий Якобовский вместа Кандратья руку приложил (подлинная подпись Леонтия Якубовского по-русски.) Приводной же города Витепска поляк Леонтей Якубовский сказал: на Москве он живучи, кормится, делает серебреное дело, а Кондратей Волосков ему, Леонтью, знаком, и жил он, Кондратей, у вдовы Марьи Лодыгиной. И тому недель з дватцать он, Кондратей, от нее, Марьи, отшед, пришел к нему, Леонтью, и по се число живет у него. А от Марьи Лодыгиной сшол он не бегом, и кражею у ней ничего не имывал, и учитца у него, Леонтья, серебреному делу. И сего числа шли они с тем Кондратьем в город, и приводец их закричал караул, и караульщики привели на Потешной двор. Леонтий Якубовский руку приложил (эта фраза написана писарской рукой, но подписи Криницкого рядом не стоит; а из документа № 5 мы узнаем, что «он грамоте не умеет».). 1711 году сентября 29-го по указу Великого государя стольник князь Федор Юрьевич Ромодановской слушал сего приводу, приказал: взяв приводные деньги, по указу записать в приход в книгу Государственного Посольского приказа и отдать с роспискою. 1711 году сентября в 29 день с сим приводом приводных людей приняты и отданы на росписку добрым роспищикам; и когда людей в приказ спросят, их роспищики поставят. И по сей помете поляк Екубовской отдан ис Посольского приказа на росписку арганисту Логину Никитину сыну Криницкому, которой живет на Посольскрм дворе. И за тою роспискою, когда ево, Леонтья, в Посольской приказ спросят, и ему, Логину, ево, Леонтья, поставить, а буде не поставит, и на нем Великого государя пеня и исцов иск — чего вдова Марья Лодыгина искать будет. Логин Никитин руку приложил (эта фраза написана писарской рукой, но подписи Криницкого рядом не стоит; а из документа № 5 мы узнаем, что «он грамоте не умеет».) А другой поляк, Кондратей Волосков, отдан на росписку поручику Афонасью Дмитриеву сыну Хмелевскому, которой по указу из Сената у набору новых салдат. И за тою роспискою, когда ево, Кондратья, в Посольской приказ спросят, и ему, Афонасью, ево, Кондратья, поставить, а буде не поставит, и на нем, Афонасье, Великого государя пеня и исцов иск — чего вдова Марья Лодыгина искать будет. Того поляка иноземца Кондратья поручик Афонасий Хмелевский на росписку взял и рос-писался. Док. № 5 21 Дело по челобитью поляка Логина Криницкаго на серебреника Леонтия Якубовского в неотдаче ему кафтана. Державнейший царь, государь всемилостивейший. В прошлом 1711 году заложил я кафтан свой суконной у серебреника у Леонтия Якубовского и взял я у него денег шесть рублев дватцать алтын, а цена тому моему кафтану шестнадцать рублев. И в нынешнем 712 году в июне месяце после пожару пришел он ко мне, Леонтий Якубовской, и просил у меня за тот кафтан в уплату деньги; сказал, что после пожару нужда. Я ему, Якубовскому, за тот [105] кафтан в уплату полтора рубли з гривною дал. А в нынешнем 712 году послал я тещу свою да жену свою, а с ними денег пять рублев; и те деньги все отдал ему, Якубовскому, за тот свой закладной кафтан. И он, Якубовской, у тещи моей и у жены достальных пяти Рублев за тот кафтан не принял и кафтана не отдал, и их отослал прочь, а сказал наперед, что тот мой кафтан у него згорел; а в другорядь сказал, что продал. А как он, Якубовской, за тот кафтан наперед сего после пожару в уплату за тот кафтан полтора рубли з гривною взял и сказывал, что тот мой кафтан после пожару цел — и тому свидетели, как говорил, дьякон Матвей Федоров да посацкая жена Ульяна Иванова. А ныне он, Якубовской, не хотя того моего кафтана отдать, и хочет ехать с Москвы. Всемилостивейший государь, прошу Вашего Величества, Великий государь, ево, Якубовского, сыскать и допросить: для чего того моего кафтана не отдает, и по допросу свой государев указ учинить. А тот мой кафтан положен был у него, Якубовского, в заклад не на нарошнее число, (а) до моей неправы. А буде он, Якубовской, про тот кафтан скажет, что згорел, вели, государь, на улику ему поставить и допросить вышеписанных свидетелей: дьякона и посацкую жену, потому что они слышали, что тот кафтан после пожару у себя сказывал в целости. Вашего Величества нижайший раб иноземец Логин Никитин сын Криницкой 1712 году августа 14-го. К сей челобитной подполковника Никитина полку Афанасьева Казлова писарь Григорий Худяков вместо Логина Криницкаго по ево веленью руку приложил. 1712 году августа 18-го. Сыскать Леонтья Якубовского и поставить к допросу. (Далее в деле следует повтор текста, который мы опускаем.) 1712 году августа в 27-е. По указу Великого государя и по приказу господ судей Посольской канцелярии против вышеписанного челобитья иноземца Логина Никитина сына Криницкого, принесенной ево в Посольской приказ суконной лимонной кафтан, о котором он бил челом Великому государю в Посольском приказе серебреного дела на мастера Леонтия Якубовского (которой был у него, Леонтья, в закладе в пяти рублях в двадцати алтынах), отдан ему, Логину, по прежнему с роспискою. Вышеписанной кафтан иноземец Логин Никитин сын Крыницкой ис Посольского приказу взял, а вместо ево разписался кадашевец Богдан Назарьев, потому что он грамоте не умеет. Комментарии1. Историкам было известно лишь несколько документов о деятельности иностранных кукольников в России в самом конце XVII в. и первых годах XVIII в., опубликованных в основном в книге С. К. Богоявленского (Московский театр при царях Алексее и Петре. М., 1914. С. 77-82), сообщенных отчасти в работах В. Н. Всеволодского-Гернгросса (Русский театр от истоков до середины XVIII в. М., 1957. С. 145; История русского драматического театра. М., 1977. Т. 1. С. 90) и названных в сб. «Материалы к истории русского театра в Государственных архивах СССР» (М., 1966. С. 56-57). Центральной фигурой среди иноземных кукольников в России в эти годы был Я. Сплавский. 2. Старикова Л. М. Театрально-зрелищная жизнь Москвы в середине XVIII в.//ПКНО. 1986. Л., 1987. С. 149, 150, 154, 157, 159, 160, 162, 164, 179, 186, 187. 3. Имя кукольника Ильи Якубовского было упомянуто впервые, правда относительно ко второй половине XVIII в., И. Е. Забелиным, сообщившим, что Якубовский «устраивал кукольную комедию» в 1753-1757 гг.; см.: Забелин И. Е. Из хроники общественной жизни в Москве в XVIII столетии//Сборник любителей российской словесности на 1891 год. М., 1891. С. 565. 4. См. след, примеч. 5. ЦГАДА. Ф. 40. Д. 1. Л. 2. Этот документ назывался среди прочих в сб. «Материалы к истории русского театра» (статья И. Г. Королевой. С. 56). Частично он был использован B. Н. Всеволодским-Гернгроссом в вышеназванных работах. Почти полностью данный документ процитирован в кандидатской диссертации Б. П. Голдовского (Театр кукол в России XVII-XVIII веков. М., 1987). 6. То, что комедийные куклы были не только предметом купли и продажи, но ценились очень дорого и из-за них разгорались между кукольниками драки и шумные истории, доказывает подлинное дело 1699 г., опубликованное С. К. Богоявленским (Указ. соч. C. 77-80). 7. ЦГАДА. Ф. 160. Д. 16. Л. 176. 8. Там же. Д. 29. Л. 150. Хотя для нынешней публикации из данного документа нам непосредственно нужна только одна фраза, приведенная во вступительной статье, все-таки хочется процитировать его целиком, так как он дает историкам новые сведения о личности Яна Сплавского. Благодаря этому документу можно предположить, что Петр I (или кто другой его именем) использовал Яна Сплавского для своих политических целей и многие его поездки «за Смоленский рубеж» в 1700-1702 гг. (в том числе и за труппой Кунста) служили прикрытием более важных для Петра и государства дел. Данный документ представляет собой письмо одного из дьяков Посольского приказа графу Головкину: «...у господина посланника пруского был я 20-го и просил его именем вашего графского превосходительства о иноземцах, которых бы мочно под именем его (посланника, — Л. С.) послать во окрестные государства. На что он мне в ответ сказал, что не имеет никого, только де недавно пред сим Ян Сплавской бывшей комедиант просил ево, господина посланника, дабы его отпустить при какой доброй оказии во окрестные государства с своим (т. е. посланника. — Л. С.) паспортом. И ныне он (Сплавский. — Л. С.) поехал для своих дел в полки. И естли ваше превосходительство позволит его к тому употребить и под именем его посланниковым послать, и тому или иному кому, пасы он, посланник, от себя даст...» 9. Там же. Д. 4. Л. 139, 461-463. 10. Старикова Л. М. Указ. соч. С, 186. 11. По поводу возраста Петра, Ильи и их матери Матрены Климонтовой в разных документах — разные сведения. Мы составили сравнительную таблицу по данным Исповедных росписей, опубликованным в ПКНО 1986, и по «скаске» Петра Якубовского, зафиксированной в 1744 г. (Док. № 2):
Итак, у Петра год его рождения колеблется между 1712 и 1721 г., у Ильи — от 1725 до 1729 г., у Матрены Климонтовны — от 1681 до 1683 г. Можно предположить, что в 1744 г. (особенно при подаче «скаски») Петру с братом выгоднее было сказаться более молодыми, так как речь шла об уплате податей, или по каким-то другим причинам. 12. Старикова Л. М. Указ. соч. С. 149. 13. Там же. С. 150. 14. Там же. С. 134-136, 143-148. 15. Там же. С. 136-140, 148-176. 16. ЦГАДА. Ф. 400. Оп. 2. Д. 3041. 17. См. примеч. И. 18. ЦГАДА. Ф. 400. Оп. 3. Д. 2534. 19. Там же. Ф. 158. Оп. 2. Д. 61. 20. Там же. Д. 160. 21. Там же. Д. 126. Текст воспроизведен по изданию: Династия кукольников Якубовских в России в первой половине XVIII в. // Памятники культуры: новые открытия. Письменность, искусство, археология. Ежегодник, 1990. М. Наука. 1990 |
|