ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАМЧАТСКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ.

52. «Доношение» камчатского архимандрита Хотунцевского в Синод от 18 февраля 1745 г.

Прешедшаго 1744 года маиа 15 дня святейшему правительствующему Синоду доносил я нижайший, как ея императорскаго величества указом и инструкциею мне повелено и как послушническая моя к святейшеству вашему должность есть, об отправлении моем из Якуцка обстоятельно. Что же каковой конец оное мое отправление улучило, и как мы в Охоцк стали, и что здесь нами учинено, о том всепокорнейше ниже предложенными пунктами, тако ж де с достодолжным почтением доношу ¹.

I

Онаго ж маиа 16 дня из Якуцка в путь до Охоцка с малым числом священно и церковнослужителей, студентов и солдат отправился я на легке на одиннадцати токмо подводах, а в Охоцк июня 30 дня во всяком добром порядке благополучно стал, где, понеже прежде моего сюда приезда бывшая д[е]ревянная церковь в феврале месяце того ж 1744 года сгорела. Новую церковь июля 10 дня обложил, которая тщанием охоцкаго командира господина пример маэора Афанасья Зыбина в совершенство незадолгое время [140] пришла, ибо октября 22 дня (понеже освященный антиминс и святые иконы и церковная утварь от огня сохранены были) по обычному чиноположению мною со священнослужители освящена во имя Преображения господня, как и прежде была. К сему требовано мною от канцелярии Охоцкаго порта, дабы соблаговолено было малых отроков российских, собрав всех, ко мне для научения российской грамоте и протчаго прислать, и хотя со удивительными отговорками и тройственными переписками, однако ж прислано их двадцать человек, к которым для обучения определил я единого из студентов философии, и ныне оный и малое число тунгусов обучаются.

Между сим, по малом отдохновении от путного труда, того ж июля 18 дня имел я свой отъезд на имеющихся при здешнем остроге осьми лошадях для проповеди слова божия верст со двесте и был в том проезде до сентября месяца, и еликих пеших и оленных тунгусов в здешней пустоте обрести мог, оных по научении, елико им, яко диким людем, вместительно, во имя святыя троицы окрестил, ибо по первом и втором увещании все с радостию слово божие приняли и крещения потребовали, всего сто пятьдесят один человек обоего пола и различных возрастов (о которых к его преосвященству в Сибирскую губернию и в Ыркуцкую провинцию имянные ведомости посланы), с «которыми и якуты для поселения из Якуцка сюда переведены, и две семьи того ж де дара божия востребовали и так верно христианство возлюбили, что не токмо я и протчия от меня к ним для наставления посылаемый священно и церковнослужители, но и пребывающий с ними российского народа пашенные обыватели и служилые люди скорому их от тьмы во свет пременению и доброму христианских обычаев исканию удивляются. А помышляется мне, аще все якуты (которых в Якуцком ведомстве не меньше сорока тысяч ясак платящих находится) таковой же простоты и благосклонности суть, небесполезно, аще бы святейший правительствующий Синод и об оных, яко и о камчадалах, пастырское и отческое попечение приложить соблаговолил, ибо и житие их не скитающееся, и ездить к ним свободно на конях верхи, или водою ходить в судне.

Что же здесь в камчатской землице людей весьма малое число, ибо по требованию моему для достодолжнаго вашему святейшеству доношения Охоцкаго порта канцелярия объявила, что по справке во оной ясашного сбору с книгами надлежит быть ясашных людей крещенных и некрещенных, а имянно в Охоцке шесть сот двадцать четыре, в Тауйском и Ямском острогах триста сорок восемь, в Уцком восемьдесят четыре, в Акланском сто пятьдесят два, в камчатских в Большерецком четыреста тридцать три, в Верхнем девятьсот семьдесят девять, в Нижнем тысяща сто восемьдесят два, на Курильских островах девяносто три, итого в показанных во всех острогах и на Курильских островах три тысящи восемь сот девяносто пять человек. Сколько ж из оных прежде окрещено, тому явствует присланная ко мне от канцелярии Охоцкаго порта ведомость, а имянно: в Охоцке семьдесят три, а по нынешнему благополучному случаю (каков мы в проповеди слова божия имеем) разве малое число неокрещенных останется, да и те в предбудущую зиму за помощию божиею от здешняго священника могут окрещены быть, в Тауйском два человека, в Ямском два человека и во оных острогах от имеющейся быть от посланнаго от мене во Анадырский острог иеромонаха проповеди в нынешней зиме (уповаю с помощию божиею) не без крещенных обрящется, ибо некоторыи из тамошних иноземцов, и в Охоцк за своими нуждами приходя, по проповеди от мене благоохотно крестились; в Уцком пять человек, в камчатских острогах в Большерецку и в присудствующих ко оному острожках и реках двесте семьдесят шесть человек в Верхнем Камчатском остроге и в прилежащих к оному острожках и реках пятьсот двадцать три человека, в Нижнем Камчатском остроге и в прилежащих ко оному острожках и реках сто девять человек, в Курильских островах восемьдесят седмь человек. [141]

А понеже оная ведомость о камчатских острогах на прешедшие годы до минувшаго 1743 года токмо сочинена, для чего я примечаю, что может быть и еще на Камчатке их новокрещенных прибавилось, ибо аще прежде 743 года, когда священников скудость была, охотно на Камчатке иноземцы ко святому крещению приходили, то кольми паче от онаго (когда его преосвященство Иннокентий, епископ Иркуцкий и Нерчинский, два острога и порт святых апостол Петра и Павла, кроме Верхняго, тремя священниками исполнил) до сего 745 года могли охотнее приходить, и потому мнится мне, что не весьма велика в нас на Камчатке нужда зависит, разве что новокрещенных в вере утвердить и оставшихся еще некрещенных окрестить, и для того более дву годов с прибытия в камчатския остроги да не повелит святейший правительствующий Синод, всепокорнейше прошу, нам во оной землице жить, аще же что за неспособностию путей и за скудостию нужных к проповеди подвод в совершенство привесть во оное дволетное время и не возможем, по такой нужде могут оное имеющиеся быть тамо полное число священников довершить, или аще нужда позовет и святейшей правительствующий Синод соблаговолит одного токмо из нас там для исполнения оставить, а нас куда соблаговолит во инное послушание употребить.

К сему и о сем святейшему правительствующему Синоду (архипастырей моих уповая на милость) донести дерзновение возымел, каково между всеми острогами разстояние лежит и каковы к ним пути, ибо от канцелярии Охоцкаго порта с промемории известно мне, что от Охоцка до Тауйска триста девяносто девять, от Тауйска до Ямского острогу триста семьдесят девять, от Ямска до Акланска семьсот верст, а от Акланска до Анадырска шестьсот верст и то по мнению, а дороги собачьи, ибо оными токмо здесь в дороге действуют, а пути безпутные и безлюдные, от острога до острога где переночевать и юрты пустой найти невозможно, по целому снегу, также и через высокие горы прежде лыжами отоптовают и по тому отаптанию нартами подвигаются, а ездят куда глаза повелят, понеже дороги подлинной не имеется. Что же о разстоянии сих острогов от Охоцка до Анадырска я, нижайший послушник, вашему святейшеству донес, тоежде и по Камчатке о лежащих острогах до того ж Анадырска мнится мне донести можно; а до Уцкого острога от Охоцка чрез Якуцк дорога лежит с две тысящи верст.

Что же в данном мне от святейшества вашего ея императорского величества указе в 7-м пункте написано, с приобщенной де из Сибирского приказа при доношении о восприявших во Охоцку и в Камчатской землице из ясашных иноверцов святое крещение ведомости посылается к тебе для ведома копия, по которой де тебе, архимандриту, по прибытии в Охоцк востребовав оным новокрещенным, коих они улусов и какой нации и как им иноверческия имена с прозвании, и кому какое по святом крещении имя дано, от охоцкаго командира обстоятельной ведомости и получая оную, всех тех новокрещенных налично пересмотря и переписав, что кому от роду лет, и в содержании православный веры, объясни им оную довольными от священного писания показания, утвердить, как долг звания де вашего требует, по которому ея императорского величества указу подлинное известие от Охоцкой канцелярии я получил, в котором показано, что оные новокрещенные живут в вышеобъявленных острогах и по вышеобъявленному числу.

И хотя бы я не обленился всех их в жилищах посетить и что мне повелено о учении исполнить, однако ж за скупостию здешних господ командиров, ибо они не токмо на такия дальныя пути, но и на малое число верст и для самаго нужнейшаго дела подвод давать мне не соблаговоляют, понеже прешедшаго генваря 31 дня сего года требовал я от Охоцкой канцелярии трех токмо подвод для проездки на проповедь на Урак к якутам и ко оленным тунгусам, которые всегдашней обычай имеют к Охоцкому острогу для ясашнаго платежа приезжать и верстах в пяти и в десяти около острога генваря с первых чисел марта до последних кочевать, а она, канцелярия, [142] во-первых, слабыми своими резонами, а потом и угрозами намерение имела мене от такой проповеди отвесть. Однако ж уповая на бога и смотря на проповедническую правду и на то не взирая, по нехотению оной канцелярии, на данных мне от нея подводах поехал и, слава господу богу, что труд мой суетен не явился, а их резоны, конечно, не основательнейшии явились, ибо оныи тунгусы (а о оленях напрасно буду я и упоминать) не токмо от меня не побежали, но и как реки во океан благодати божия отвсюду стекались, и со всяким благим усердием слово божие прияли, и святаго крещения востребовали триста шестьдесят пять человек и имяна себе христианския восприяли, и обучаются ныне христианского знания. А которые прежде мене в прошлых годех крещенные, оных я по данному мне от Охоцкой канцелярии известию пересмотрел и, как от святейшества вашего инструкциею повелено, все исправил, токмо кому сколько от роду лет, того в здешней стороне иноземцы не знают.

Что же каковы мои о сем малом деле требования были и каковы ответы от оной Охоцкой канцелярии я получил, со оных точные копии (ибо подлинныя послать опасение имею, чтоб за такою дальностию по какому случаю не утратились) при сем моем покорнейшем доношении для подлиннейшаго известия приобщаю, всеуниженно прося: дабы святейшество ваше соблаговолили пастырским милостивым оком на наши нужды и обстояния призреть и от таких излишних переписок и затруждения нас свободить, ибо мне в приказных порядках неискусному и в таких переписках необыклому весьма не без скуки, и в духовном упражднении не без помешательства, а канцелярия Охоцкаго порта всегда нам сим (хотя мы излишняго никогда ничего не затеваем, но требуем всякой вещи в силу указа) стужает и малого дела отправлять без излишних переписок не соблаговоляет. Велико ль то дело, церковную утварь, иеродиаконом Гавриилом привезенную и под охранение охоцкому служилому под расписку отданную, по которой расписке (ибо он Гавриил по указу преосвященнаго нам отдал), оную я требовал мне отдать, и того без трех переписок не мог я получить, аще и явственно указом ея императорского величества от святейшества вашего велено мне отыскивать оную. Велико ль то дело бедным при мне имеющимся солдатам, меньше копейки на день жалования имущим, по данному им аттестату и по требованию моему заслуженой провиант выдать, и того она по милости своей по первой промемории выдать не соблаговолила, представляя резоны, будто бы в охоцких магазейнах провианта не было.

Милостивый ея императорскаго величества указ от святейшества вашего получил я декабря 18 дня 1744 года, которым велено мне со всею свитою всего на одиннадцать человек ко определенному нам денежному жалованию для удовольствия нас из Иркуцка или из Якуцка отпускать провианта муки ржаной по три четверти и круп по препорции. Таковою высокою ея императорского величества милостию мы, в таком бесхлебии будучи, попремногу возрадовалися и уповали, что Охоцкая канцелярия от своих избытков нам на один год провианта (понеже из Иркуцка или Якуцка аще и в самой скорости наступающею весною оный отпустится, токмо не прежде как 746 года во окончании на Камчатку к нам дойдет), муки ржаной по три четверти и круп по препорции заимообразно отпустит, и в такой надежде оную своим требованием утрудить дерзнули, и хотя мы, конечно, без хлеба страждем, однако ж она, на то не смотря, ответ нам политичный дала, объявляя, что в охоцких магазейнах имеется ныне провианта муки ржаной весьма малое число, которым де провиантом до приплаву сего 1745 года летом с Урацкаго плодбища провианта обретающихся ныне при Охоцке команды Охоцкаго порта служителей едва крайнею нуждою пропитать будет. Однако ж де, когда, за помощию божиею, провиант с Урацкаго плодбища приплавится сюда во благополучии, при отправлении де вас в Камчатку по тогдашним случаям и к надежде полученным известиям [143] может де быть коликое число провианта по тогдашнему ж усмотрению заимообразно отпущено к вам быть имеет, токмо де и в том канцелярия Охоцкаго порта ныне твердо обнадежить вас не может, и о том де вы благоволите быть известны.

Оставшаяся моя при Якуцке свита отправление имела июня 13 дня также благополучно, токмо Якуцкая воевоцкая канцелярия весьма немалы[й] труд ей придала своим слабым отправлением, ибо хотя по промемории моей, которою я требовал судна добраго и работных людей до тридцати человек, обнадежила мене, токмо того учинить не восхотела, а дать соблаговолила судно утлое и работных людей ссылочных токмо двадцать человек, да над ними для смотрения солдата да служилого и из оных много без провианта; тако ж и снасти гнилыя. Того ради не более трехсот верст отшед, бечевная у них порвалась, и судно бросило в замет, с котораго, позади шедши неделю спустя, камчатский командир господин капитан Лебедев, который мене своею промемориею по требованию моему в Якуцке обнадежил, оной моей свиты обещаясь при нуждах в пути не оставлять, едва стащил, а стаща, пошел прямо и более никакой помощи не восхотел подать, что видя, моей оной свиты старейший иеромонах Пахомий далее иттить судном не посмел, но требовал от Якуцкой воевоцкой канцелярии обещанных послатися для перевозки от Креста до Охоцка церковных утварей и протчаго подвод, дабы не от Креста, но от Бельской переправы (которая на самой дороге), до Охоцка соблаговолено было подводами иттить. Однако ж того она не соблаговолила в скорости учинить, но обычными своими отговорками к тому привела, что ни сухим путем ни водою льзя было поступать, ибо августа в 21-м числе, когда великия слякоти и дожди сверху падают, а под ногами пропасти грязей бывают, изволила лошадей прислать, на которых хотя они и поднялись, но верст с двесте отшед снегом великим павшим воспятились и на реке Анче озимовали от Охоцка за четыреста верст на таком пустом месте, что со обоих сторон пути по двести верст и един человек не живет. Того ради я, уведомясь о таком их горестном изнурении, от Охоцкой канцелярии требовал нарт с тунгусами, которых и послано было пятьдесят един человек с нартами на собаках, а дано им за прогон всякому по рублю. И слава господу богу, что хотя с таким несказанным трудом, какова я подлинно святейшеству вашему донесть и обстоятельно описать не могу, однако ж все в добром здравии пешие (для того что им приседать на нарты было возбранено, дабы на приседания их тунгусы, по промемории Охоцкой канцелярии, оный дикий народ не разгневались и не разбежались, оставя их) по великому здешнему голому снегу бродя, пришли (ибо здесь дороги нет санной) и церковные утвари в целости сохранно приволокли прешедшаго декабря 25 дня 1744 года.

Святейшества вашего нижайший послушник камчатский архимандрит Иоасаф Хотунцевский о всем вышеписанном со всякою покорностию рабски доношу.

Февраля 18 дня 1745 года.

Синод, канцелярия, д. № 84, т. I, 1746 г., лл. 572-577.

Комментарии

1. Духовная миссия на Камчатку была послана в 1743 г. Усиление христианизации, которое замечается на Камчатке в этот период, означало прежде всего поражение туземцев, в частности камчадалов в их освободительной борьбе. Это обстоятельство отмечает в цитированной выше (см. вводную статью) диссертации студент Петербургской духовной академии Дегтярев. «Пока они так или иначе отстаивали свою национальную самостоятельность, — пишет он о туземцах, — они были упорными врагами христианства и принимали его только в исключительных случаях. По мере же того как их национальное самосознание подавлялось и у них являлось стремление обрусеть, они начинали относиться к перемене религии индифферентно».