А. КОЛОНИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ НА КАМЧАТКЕ И XVIII ВЕКЕ

I. РУССКИЕ НА КАМЧАТКЕ В КОНЦЕ XVII И НАЧАЛЕ XVIII ВЕКА.

ПОХОД ПЯТИДЕСЯТНИКА АТЛАСОВА НА КАМЧАТКУ В 1697 г.

1. «Скаска» пятидесятника Владимира Атласова от 3 июня 1700 г. ¹

208 ² году, июня в 3 день, явился в Якутцком в приказной избе перед стольником и воеводою Дорофеем Афанасьевичем Траурнихтом да перед дьяком Максимом Романовым якутцкий пятидесятник казачей Володимер Отласов ³ и сказал.

В прошлом в 203 ⁴ году, по указу великого государя, посылан был он, Володимер, с служилыми людьми за Нос в Анандырское зимовье, для государева ясачного сбору. И собрав казну великого государя в Анандырском с ясачных юкагирей на 205 ⁵ год, выслал в Якуцкой город с служилыми людьми. И после ясачного платежу, в том же 205 году, по наказной памяти, пошел он, Володимер, из Анандырского на службу великого государя, для прииску новых землиц и для призыву под самодержавную великого государя высокую руку вновь неясачных людей, которые под царскою высокосамодержавною рукою в ясачном платеже не бывали. А служилых де и промышленных людей ходило с ним, Володимером, 60 человек, да для соболиного промыслу Анандырских ясачных юкагирей 60 человек.

И шли де они из Анандырского чрез великие горы на оленях полтретьи недели и наехали подле моря к губе на Пенжине реке в Акланском и в Каменном и в Усть-Пенжинском острожках неясачных седячих пеших коряк человек ста с три и больши, и призвал их под государеву самодержавную высокую руку ласково и приветом, и собрав с них ясак лисицами красными, выслал в Якуцкой с служивыми людьми с Олешкою Пещерою с товарищи. А бою де у них с ними не было, потому что по государской участе учинились они неясашные коряки покорны.

А ружье де у них — луки и копье, и начального человека они над собою не знают, а слушают которой у них есть богатый мужик. А товары де надобны им — железо, ножи и топоры и палмы, потому что у них железо не родитца. А соболей де у них на устье Пенжины реки нет, а питаютца они рыбою, и аманатов не держатца. [26]

И от тех де острогов поехал он, Володимер, с служилыми людьми в Камчатцкой нос, и ехал на оленях подле море 2 недели, и от того Камчатцкого носа, по скаскам иноземцов вожей, пошли они через высокую гору и пришед к люторским острогам, к иноземцом к люторам, и по наказной памяти под царскую высокую руку призывал ласкою и приветом и призвав их немногих людей и в ясак писал с них лисицы. А промышляют де они те лисицы себе на одежю близь юрт своих, а соболи де от них по горам недалече белые, и соболей де они не промышляют, потому что в соболях они ничего не знают. И русские люди у них преж ево, Володимерова, с товарищи приезду нихто не бывали, для того они соболей не промышляли. И бою де у них с ними никакова не было, а ружье де у них луки и стрелы костяные и каменные, а железа у них нет и не родитца, а опричь железново — ножей и палем и копей — иного они ничего у них не берут. А аманатов де своих они не держатца ж.

И от того острожка отпустил он, Володимер, 80 человек служилых людей да 30 юкагирей подле Люторское море, для проведывания той земли и островов и для призыву под царскую высокосамодержавную руку вновь неясачных людей с ясачным платежем. А сам де он, Володимер, с достальными служилыми людьми и юкагирями пошли подле Пенжинское море к Камчатки и к иным рекам.

И недошед Камчатки реки наехали неясачных оленых коряк 2 юрты, и ласково их под царскую руку призывал, и они ясаку великому государю платить не стали и грозили их побить всех. И он де, Володимер, поговоря с служилыми людьми, громил их и побил.

И после того ясачные юкагири Почина с родниками послали от себя к родникам своим к Оме ⁶ с родниками юкагиря Позделя, и велел им их, Володимера с товарищи, побить, и отнюдь бы де их, Володимера с товарищи, не спущали, а он де, Почина, с родниками своими русским людем не спустит — побьет их всех. И после того пришед они к Анандырскому острогу, хотели взять и служилых людей побить. А пронеслась де та речь от них же юкагирей и по тому их согласию идучи подле Пенжинское море ясачные юкагири Ома с родниками трое человек отходили от него, Володимера, в сторону и пришед сказали: подсмотрели де они на дороге коряцкой лыжный след. И он, Володимер, для подлинного проведыванья послал с ними служилых людей 4 человек, и он, Ома сродниками, отведя их казаков от него обманом, следу им не оказал и заночевались. И ночною порою 3 человек казаков убил до смерти, а родник де их Еремка Тугуланов на четвертого человека на Яшку Волокиту пал и убить не дал, и они, юкагири, ево, Яшку, в 4-х местех изранили. И послал, он, Еремка, к ним, Володимеру с товарищи, родника своего, со знаменем с наушками и велел ему про убийство сказать. И родник ево им про убийство не известил, и совестясь с родниками своими, с Омою с товарищи, послал их, что они их побили.

И они, Ома с родниками, на Полане реке великому государю изменили и за ним, Володимером, пришли и обошли со всех сторон, и почали из луков стрелять и 3 человек казаков убили, и его, Володимера, во шти местех ранили, и служилых и промышленных людей 15 человек переранили. И божею милостию и государевым счастием они, служилые, справились и их, иноземцов, от себя отбили и сели в осад, и послали к товарищем своим служилым людем с ведомостью юкагиря, и те служилые люди к ним пришли и из осады их выручили.

И услыша изменниковы родники от коряк весть, что родник их Почина с родниками товарищев ево служилых людей обманом побить не могли — многие учали быть покорны. И он де, Володимер, на Кыгыле реке дал им страсть, бил батоги. А изменники де Ома от них ушли. [27]

И на Кыгыле реке били челом великому государю, а ему, Володимеру, служилые и промышленные люди подали за своими руками челобитную, чтоб ему с ними итти на Камчатку реку и проведать подлинно — какие народы над Камчаткою рекою живут. — И он де, Володимер, по челобитью их с Кыгыла реку, взяв вожев дву человек, пошел с служилыми людьми и осталыми ясачными юкагири, которые не в измене, подле моря, на оленях и дошел на Камчатку реку ⁷.

И наехали 4 острога, а около тех острогов юрт ста с четыре и боле, и подозвал их под царскую высокосамодержавную руку и ясак с них вновь имал, а с кого имяны — подаст книги.

А остроги де они делают для того, что меж собою у них бывают бои и драки род с родом почасту ⁸. А соболи, де и лисицы у них в земле есть много, а в запас не промышляют, потому что они никуды ясаку не плачивали, только что промышляют себе на одежду. А по государскому счастию руским людем они были рады. А ружье у них — луки усовые китовые, стрелы каменные и костяные, а железа у них не родитца.

И они, камчадальские иноземцы, стали ему, Володимеру с товарищи, говорить, что де с той же реки Камчатки приходят к ним камчадалы и их побивают и грабят, и чтоб ему, Володимеру, с ними на тех иноземцов итти в поход и с ними их смирить, чтоб они жили в совете. И он де, Володимер, с служилыми людьми и с ясачными юкагири и с камчадальскими людьми сели в струги и поплыли по Камчатке реке на низ. И плыли три дни, и на которые они остроги звали, доплыли и их де камчадалов в том месте наехали юрт ста с четыре и боле, и под царскую высокосамодержавную руку их в ясачный платеж призывали. И они, камчадалы, великому государю не покорились и ясаку платить не стали. И он де, Володимер, с служилыми людьми их, камчадалов, громили и небольших людей побили и посады их выжгли, для того чтоб было им встрех и великому государю поклонились. А иные иноземцы от них розбежались.

А как плыли по Камчатке — по обе стороны реки иноземцов гораздо много — посады великие, юрт ста по 3 и по 4 и по 5 сот и больше есть. И оттоле пошел он, Володимер, назад по Камчатке вверх, и которые острожки проплыли — заезжал, и тех камчадалов под государеву руку призывал, и ясаку просил, и они, камчадалы, ясаку ему не дали и дать де им нечего, потому что они соболей не промышляли и руских людей не знали, и упрашивались в ясаке до иного году.

И с того места пришли, откуды поплыли по Камчатке, и у них де оленные коряки олени их хотели украсть, для того чтоб им, Володимеру с товарищи, великому государю служить было не на чем. И он де, Володимер, с служилыми людьми, увидя их дорогу и следы, за ними погнались, и сугнав их у Пенжинского моря, поставили они с ними служилыми людьми бой, и бились день и ночь, и божей милостию и государевым счастием их коряков человек ста с полтора убили и олени отбили, и тем питались, а иные коряки разбежались по лесам.

И от того де места пошел он, Володимер, вперед подле Пенжинское море на Ичю реку. И услышал он, Володимер с товарищи, у камчадалов: есть де на Нане реке у камчадалов же полоненик, а называли они, камчадалы, ево русаком. И он де, Володимер, велел ево привесть к себе, и камчадалы, боясь государской грозы, того полоненика привезли. И сказался тот полоненик ему, Володимеру, он де Узакинского государства, а то де государство под Индейским царством. Шли де они из Узакинского государства в Индею на 12 бусах, а в бусах де у них было — у иных хлеб, у иных вино и всякая ценинная посуда. И у них де на одной бусе дерево сломило и отнесло их в море и носило 6 месяцев, и выкинуло к берегу 12 человек, и взяли де их, 3 человек, курильского народа мужики, а достальные де подле того же морского носу в стругу угребли вперед, а где девались — того он [28] им не сказал. И товарищи де ево 2 человека, живучи у курилов, померли, потому что они к их корму не привычны: кормятца де они, курила, гнилою рыбою и кореньем. И тот де индеец им, Володимеру с товарищи, что они русково народа, обрадовался и сказал про себя, что он по своему грамоте умеет и был подъячим и объявил книгу индейским письмом, и ту книгу привез он, Володимер, в Якутцкой. И взяв ево он, Володимер, к себе и оставил на Иче реке у своего коша, с служилыми людьми ⁹.

А сам де он, Володимер, с служилыми людьми пошел подле Пенжинское море вперед. И послыша их приход, оленные коряки с жилищ своих убежали вдаль, и он де за ними гнался 6 недель. И мимо идучи на Нане, и на Гиги, и на Ники, и на Сиунчю, и на Харюзове реках неясашных камчадалов под царскую высокосамодержавную руку призывал и ясак с них ласкою и приветом имал, а с кого имяны — тому подаст книги.

И оттуды де пошли они вперед и на Кукше и на Кыкше реках оленных коряк сугнали и подзывали их под царскую высокую руку в ясашной платеж, и они, коряки, учинились непослушны и пошли от них на побег, и он, Володимер, с товарищи их постигли, и они, иноземцы, стали с ним битца, и божиею милостию и государевым счастием их, коряк, многих побили, и домы их и олени взяли, и тем питались, а иные коряки от них убежали.

И оттуды пошед, наехали они курильских мужиков ¹⁰ 6 острогов, а людей в них многое число и их под царскую высокую руку призывали ж и ясаку просили, и те де курила учинились не послушны: ясаку с себя не дали и учинили с ними бой, и они де, Володимер с товарищи, из тех острожков один взяли и курилов человек с 50, которые были в остроге и противились — побили всех, а к иным острожкам не приступали, потому что у них никакова живота нет и в ясак взять нечего. А соболей и лисиц в их земле гораздо много, только они их не промышляют, потому что от них соболи и лисицы никуда нейдут.

А до Бобровой реки, которая на Пенжинской стороне, не доходил он, Володимер, за 3 дни. А от той реки — сказывают иноземцы — по рекам людей есть гораздо много. И оттого воротился он, Володимер, с служилыми людьми назад и пришел на Ичу реку. Божием изволением олени у них выпали, и итти им было вскоре в Анандырской острог не на чем, и он де на той Иче реке поставил зимовье. А на Камчатку послал от себя служилых людей Потапа Сюрюкова, всего 15 человек, да ясачных юкагирей 13 человек. И он, Потап, писал к нему, Володимеру: камчадалы де все живут в совете, а в ясаке упрашиваютца до осени.

И на Иче реке служилые люди били челом великому государю и подали ему за своими руками челобитную, чтоб им с той Ичи реки итти в Анандырской, потому что у них пороху и свинцу нет — служить не с чем. И по тому их челобитью он, Володимер, с служилыми людьми и с полонеником с той Ичи реки пошли в Анандырское зимовье.

И идучи дорогою оленной коряка Эвонто, которой убежал из Анандырского, и сказал ясашным юкагирям, что де Анандырской острог взят, служилые и промышленные люди побиты и аманаты выпущены и чюванского роду Омеля Тюляпсин с товарищи 30 человек изменили и дву человек — казака да промышленного — убили.

А в сборе у него, Володимера, ясачной казны — 8 сороков 10 соболей ¹¹, 191 лисица красных, 10 лисиц сиводущатых, 10 бобров морских, парка соболья, 7 лоскутов бобровых, 4 выдры, да староплатежных юкагирей, которые ходили с ними в поход — 42 соболи, 26 лисиц красных. А у многих де соболей хвостов нет, для того что они, камчадалы, у соболей хвосты режут и мешают в глину и делают горшки, чтоб глину с шерстью вязало; а из них шьют наушки.

А из Анандырского ходу до Пенжины реки тихим путем 3 недели, а от Пенжины до люторских народов 2 недели, а от лютор до [29] камчадальских первых рек 6 недель, а от Кыгыла реки до Камчатки переход на оленях 2 недели, а до Курил ходу от Кугула ж 5 месяцев.

И он де, Володимер, из Анандырского с служилыми людьми и с казною великово государя и с полонеником пошел в Якутцкой город.

И тот полоненик шел с ними 5 дней и ногами заскорбел, потому что ему на лыжах ход не за обычей и итти было ему невмочь, и он де, Володимер, того полоненика с дороги с провожатыми возвратил в Анандырской.

И после того, встретя на дороге прикащика Григорья Посникова, и в том ему говорил, чтоб он ево, не задержав, выслал в Якутцкой с служилыми людьми, и дал ему, Григорью, 35 лисиц красных, чем тому полоненику дорогою наймывать под себя подводы.

А книги де он, Володимер, вышеписанной ясачной сборной казне, с кого имяны что взял, подаст за своею рукою вскоре. А дорогою де он, Володимер, тех книг не написал, потому что не было у них писчие бумаги.

И есть ли из Якуцкого на Камчатку служилым людям впредь будет посылка, и с ними надобно послать 2 пушечки небольшие, для страха иноземцом, потому что после их, Володимера с товарищи, тех вышеписанных родов иноземцы остроги свои от приходу руских людей почали крепить.

Чтения в Об-ве истории и древн. российских, 1891 г., кн. III, стр. 5-11.

Комментарии

1. Вставленные впервые опубликовавшим эти «скаски» П. Оглоблиным в текст собственные пояснения (взятые им в круглые скобки) опущены без соответствующих оговорок.

2. В 1700 г.

3. Атласов Владимир — казачий пятидесятник, посланный в 1695 г. из Якутска в Анадырский острог приказчиком. В 1697 г. Атласов отправился на Камчатку, слухи о которой ужо давно дошли до Анадырска. По возвращения с Камчатки Атласов направляется с ясаком в Москву, где жалуется в казачьи головы. За грабеж в пути купеческого каравана был по дороге арестован и посажен в тюрьму, где просидел до 1707 г., т. е. до восстания камчадалов. В 1707 г. Атласов был освобожден и отправлен приказчиком на Камчатку, где был убит в 1711 г. во время восстания казаков.

Наиболее полные сведения об Атласове содержатся в работах H. Оглоблина («Чтения в Обществе истории и древностей российских», 1888 г., кн. I) иг Г. Спасского («Вестник Русского географического общества», 1858 г., ч. 24). О работе Оглоблина см. во вступительной статье; что же касается Спасского, то, всецело доверившись имевшемуся у него рукописному сборнику, Спасский ошибочно утверждает, что Атласов не был убит восставшими казаками, а «тамо скончался».

Настоящая «скаска» дана Атласовым в Якутске, вторая — в Москве в Сибирском приказе.

4. В 1695 г.

5. На 1697 г.

6. В оригинале ошибочно «Коме».

7. Как указывает Л. С. Берг, «наименование Камчатка» встречается уже на чертеже Сибири Петра Годунова 1667 г., а в «списке с чертежа 1672 г.» говорится о реке Камчатке. («Открытие Камчатки и камчатские экспедиции Беринга», ГИЗ, 1924, стр. 5).

Первыми из русских, открывших Камчатку, были Дежнев и его спутники, в конце первой половины XVII в. обогнувшие северо-восток Азии. По некоторым известиям, часть людей Алексеева, направившегося в 1648 г. в плаванье совместно с Дежневым, отнесенная к югу, достигла реки Камчатки, и на реке Федотовке, по сведению Миллера, еще в 1728 г. видны были остатки русских зимовий.

8. В «Собрании известий», датированных 1789 г. и хранящихся в I Сибирском комитете (дело № 57), имеются следующие сведения «о избах и острожках камчадалов»: «Каждый род живет особливо, по большей части на местах, реками, горами и болотами окруженных... в так называемых балаганах, сделанных на столбах вышиною от земли на сажень, иногда же и выше, покрытых наподобие башни, в виде востроверхового шатра, долгою травою... Всякое таковое одного рода жительство называется камчадальским острогом. Причиною сего названия то, что оно не бывавшему в Камчатке, по множеству балаганов, вид башен имеющих, издали всегда показаться должно крепостью».

9. Встреченный Атласовым «индеец» оказался японцем из города Осока по имени Денбей. Л. С. Берг считает, что японец себя называл «индейцем» от имени столичного города Ендо, т. е. Токио. В начало 1702 г. Денбей был доставлен в Петербург, где было приказано дать ему «из русских робят человека три или четыре учить их японскому языку и грамоте» (см. статью Оглоблина «Первый японец в России 1701-1705 г.», «Русская старина», 1891, октябрь, стр. 11-24).

10. «Курильскими мужиками» назывались жители так называемой «курильской лопатки», т. е. южной части Камчатского полуострова. В отличие от них жители Курильских островов назывались «мохнатыми курильцами». Чуванцы, о которых упоминает ниже Атласов, племенная группа юкагиров. «Люторы» — алюторы, группа приморских коряков.

11. Соболи, подбираемые по качеству, связывались пачками по 40 штук и назывались «сороками». Высшего качества соболи подбирались по паре и назывались «паренными»; самые выдающиеся экземпляры, даже не имевшие себе пары, шли одиночками и назывались попаренными.