ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ УТОЧНЕНИЯ К ИСТОРИИ ТЕАТРА В РОССИИ ПЕТРОВСКОГО ВРЕМЕНИ

Для исследователей русского театра естественно то, что, чем более удален в глубь веков тот или иной период его истории, тем он менее документально освещен.

К таким периодам относится, в частности, петровская эпоха, особенно вторая ее половина (точнее два десятилетия: 1710-е и все 1720-е годы, включая и послепетровские царствования Екатерины I и Петра II).

В эти первые десятилетия XVIII в., когда наше национальное театральное искусство еще только формировалось, очень важной для его развития и становления являлась деятельность западноевропейских профессиональных трупп и отдельных артистов, протекавшая непосредственно в России. Таковых наезжало тогда в российское государство довольно много, однако исследователи имели о них лишь единичные документальные свидетельства. В частности, им известны имена двух артистов и руководителей немецких трупп — Иоганна-Карла Эккенберга и Иоганна-Генриха Манна. Несмотря на то что им уделили внимание многие видные историки русского театра ¹, в освещении их деятельности оставалось больше вопросов, нежели ответов (из-за почти полного отсутствия до последнего времени конкретных фактологических сведений и, прежде всего, в наших российских источниках). Многое, высказанное об этих театральных деятелях, оставалось на уровне более или менее мотивированных предположений. (Так в одной из первых серьезных работ, посвященных данному вопросу, в статье В. Н. Всеволодского-Гернгросса “Комедиант Манн”, утверждалась крайняя точка зрения, высказанная впервые Зауервейдом в 1784 г., что указанные два артиста — одно лицо ².) Это утверждение опроверг П. Н. Берков ³, но кроме того, что Эккенберг точно выступал в Петербурге в 1719 г., все остальное оставалось долго весьма гипотетичным.

Постараемся восстановить хотя бы документальную канву (коснувшись по ходу рассказа мотивации тех или иных выводов предшествующих историков).

Итак, исследователи считали, что И.-К. Эккенберг приезжал в Россию по крайней мере трижды: в 1719, 1723 и 1727 гг. О его выступлениях в Петербурге в 1719 г. сообщает подлинная афиша от 17 марта: “Объявление о чудном муже; его же иные вторым Самсоном называют” ⁴, где красноречиво описывались чудеса “зело сильнаго мужа” и добавлялось также, что “он имеет прикуриозную (любопытную — Л. С.) компанию, при которой особливо находится английская танцовальная мастерица”.

Затем все историки сообщали, что будто бы Петр I пожаловал ему в апреле 1719 г. “почетную грамоту” (содержание которой никто не знал). Этот факт передавался со слов Х.-Ф. Вебера ⁵; им же был рассказан и эпизод о шутке Эккенберга, который вместо представления 1 апреля поднял “машину” (т.е. установку с горящей иллюминацией) с надписью “1 апреля”, произведенной им с явного вдохновения и участия самого государя, очень любившего первоапрельские розыгрыши. (Впоследствии историки нашего театра приписывали эту проделку то Манну, то Кунсту, то еще кому-то.)

На самом же деле Петр I пожаловал Эккен-бергу не “грамоту”, а патент, являвшийся не чем иным, как привилегией, выдаваемой актерам и руководителям трупп для свободного показа их представлений, в данном случае — во всех городах российского государства (1) (здесь и далее цифра в скобках указывает номер документа). [180]

Сколько времени Эккенберг разъезжал по России и “повольно” выступал, нам неизвестно. Однако в июле 1721 г. он уже вне России — об этом свидетельствует письмо (давно известное историкам) посланное им Екатерине I, о том, что по просьбе царя (высказанной ему год назад, т.е. в 1720 г.), он собрал “компанию мастеров, которые по веревке танцуют”, готовых выехать в Россию, только ожидающих высочайшего повеления на то и денег на дорогу ⁶.

Ответ царской четы на письмо пока нам неизвестен. Среди найденных нами документов находится разрешение о даче паспорта на выезд из России группе “кунстмейстеров” во главе с Жаном Бернардом и Францом Шеминым, датированное концом августа 1721 г. (6). Вряд ли это была та труппа, которую нашел Эккенберг, но может быть, ею заменили артистов, обещанных им.

Параллельно с поручением к Эккенбергу Петр I указал русскому послу в Вене П. И. Ягужинскому “постараться нанять в Праге компанию комедиантов таких, которые умеют говорить по-славянски и по-чешски”. П. П. Пекарский опубликовал еще в XIX в. два письма, относящихся к данному вопросу ⁷ (от Ягужинского из Вены и ответ ему [183] кабинет-секретаря А. В. Макарова — документы 4, 5). Хотя судьба этого предприятия и сейчас до конца не выяснена (переписка длилась еще и в 1721 г.), однако несколько публикуемых нами ранее неизвестных писем добавляют некоторые штрихи, в частности выясняются требования русского двора, и прежде всего самого царя, к ангажируемым артистам (2, 3).

В первой половине 1723 г. в Петербурге начала выступать труппа немецких комедиантов. Приехала она, вероятно, где-то в апреле, так как в связи с их прибытием 24 числа Петр I указал соорудить новый “деревянный комедианской дом” (выстроенный на Мойке в октябре 1723 г.).

Никто из современников-мемуаристов не сообщает, что это была за труппа. Лишь один Я. Штелин (не являвшийся непосредственным свидетелем данных событий, прибывший в Россию только в 1735 г.) в своих записках отметил: “Уже во времена Петра I в Петербурге появилась труппа (банда) немецких комедиантов под руководством майстера Манна, имевшего театральную сцену на Мойке, которая со своими убогими пьесами имела все же хороший приток зрителей” ⁸. Совсем недавно вышла последняя работа Г. З. Мордисона, в которой он сообщает выдержки из прошения И.-Г. Манна к Екатерине I, устанавливающие, что немецкой труппой, игравшей в Петербурге в 1723-1725 гг. руководил Манн ⁹.

Нами обнаружено несколько документов, где упоминаются “комедии директор Яган Гиндрихман” (7/6), “комедиант Яган Генрих Ман” (7/а). Датированы эти свидетельства августом-сентябрем 1725 г.; говорится в них сначала об отъезде всей “компании” в отечество и оплате их долгов (7/а), а затем об отпуске только “директора” со служителем Гедеоном Креом “для их нужд на время” (7/б), и пока не ясно, уезжала ли вся труппа или еще оставалась в России после 1725 г.

Что же касается пребывания И.-К. Эккенберга в Петербурге в 1723 г. совместно с труппой И.-Г. Манна, то от этой версии уже можно, как нам кажется, отказаться. Подтверждением данной гипотезы служила до сих пор афиша, начинавшаяся словами: “Объявление всякого чина персонам, какие поспешные дивотворствии и протчие забавные действии в государствах презентованы...” ¹⁰. Далее следовало описание “некоторых позытур”, которые выделывала “в свете похвалимая агленская мастерица”.

Составители каталога “Описание изданий гражданской печати...” Т. А. Быкова и М. М. Гуревич датируют эти афишу 1723 г., основываясь, во-первых, на анализе бумаги, которая “встречается в печатных изданиях 1720-1727 гг. (Клепиков, № 271)”; во-вторых, на высказывании В. Н. Всеволодского-Гернгросса о том, что Эккенберг выступал в Петербурге в 1723 г. с труппой Манна ¹¹. Однако составители каталога сами высказали некоторое сомнение: «... одно ли и то же лицо “аглинская мастерица” и “аглинская танцовальная мастерица”, о которой говорится в афише 1719 г.», хотя именно этот повтор об “агленской мастерице” убеждал некоторых историков в том, что эта вторая афиша (как и афиша 1719 г.) также относится к представлениям Эккенберга, поскольку он был женат на канатной танцовщице, с которой вместе выступал.

На папке корректурного экземпляра второй афиши, хранящейся в РГАДА, стоит надпись “без показания года” ¹², и, стало быть, датировка ее 1723-м г. принадлежала составителям указанного каталога. Слишком доверившись Всеволодскому-Гернгроссу и не имея в виду никаких других трупп или артистов, выступавших в России в период с 1720 по 1727 г., они, естественно, отнесли ее к Эк-кенбергу, хотя если сравнить упоминавшиеся [184] две афиши, то видно, что речь идет о совершенно разных исполнителях.

На самом же деле Эккенберг не приезжал в Россию в 1723 г. В “Дневнике” Ф.-В. Берхгольца есть фраза, сказанная им в 1723 г. именно об Эккенберге: “Несколько лет назад здесь был один силач...” ¹³.

На основании новых материалов (11, 13) можно отнести вышеупомянутую афишу к выступлениям совсем другой труппы (или даже двух) и, прежде всего, к труппе “агличанина” Вилима Дурома (1727). С некоторой натяжкой можно ее отнести и к представлениям труппы балансеров, прибывшей в 1728 г. (В каталоге С. Клепикова есть примечание, относящееся к бумаге, датированной в основном 1720-1727 гг., что в РГАДА имеется документ 1728 г. на подобной же бумаге ¹⁴.)

Третий приезд Эккенберга историки (сначала П. Н. Берков ¹⁵, а за ним И. Ф. Петровская и В. В. Сомина ¹⁶) относили к 1727 г. Основанием к тому послужили так называемые комедиантские цеттели, печатавшиеся в типографии Академии наук. В Архиве АН среди “Текущих дел” 1727 г. имеется “Реэстр, что на щот посторонних людей печаталось в 1727 году”, где под некоторыми номерами стоят следующие записи: “8. Объявителное писмо силнаго мужа — 2 рубли. 9. Тож — 3 рубли. 10. Комедианское объявителное писмо — 3 рубли. 14. Комедианское объявителное писмо — 8 рублей. 18. Комедианские объявителные писма — 4 рубли” ¹⁷.

Нам кажется, что дать окончательный ответ на вопрос о пребывании в России Эккенберга в 1727 г. только на основании данной записи нельзя. Как и идентификация “англенской мастерицы” и “английской танцовальной мастерицы” в конце концов не произошла, также может быть, что и выражение “сильный муж” к этому времени заштамповалось, стало нарицательным, и другого силача-атлета записали под подобным эпитетом (конечно же не исключено, что им был Эккенберг), но пока документов никаких у нас нет.

Теперь коснемся предположения, высказанного Берковым (опиравшегося на иностранные источники), что в 1727 г. труппа Эккенберга объединилась в Петербурге с немецкой труппой К.-Л. Гофмана. В наших архивных материалах только за 1739 г. впервые встретилось сообщение, что в марте месяце через Ригу в Санкт-Петербург проехал “1-го числа из Гамбурха камедиант Карл Людвих Гофман” ¹⁸. Однако “следы” пребывания в Петербурге в 1727 г. какой-то немецкой труппы у нас есть. В документах о выдаче паспортов за этот год упоминается “вдова комедианта Яна Христофора Милера” (см. документ 10; кстати фамилия комедиантов Миллеров всплывает в более поздних документах несколько раз ¹⁹).

Среди публикуемых материалов есть документ о приезде в Россию в 1727 г. Иоганна-Христофора Зигмунда, записанного как “баланцырный мастер и комедиант” (12/а). По сообщению некоторых историков он выступал в Петербурге еще с труппой И.-Г. Манна в 1723-1725 гг. ²⁰ Фигура И.-Х. Зигмунда является одной из важнейших в последующие десятилетия истории театра в России (в 1730-е гг. он развернет свою деятельность как “кукольный комедиант”, а затем с 1742-го получит привилегию на содержание Немецкой комедии не только в двух столицах, но и в целом ряде городов ²¹). К слову сказать, мы опустили здесь многочисленные документы о выступлениях иностранных кукольников в петровскую эпоху; этому посвящена наша специальная статья ²².

Публикуемые здесь материалы не исчерпывают заявленной темы, но они вносят известный вклад в документальное изучение русского театра начала XVIII века.

Комментарии

1. Пекарский П. П. Актеры в России при Петре Великом // Современник. 1858. Т. 67, февр. С. 185-198; Он же. Наука и литература в России при Петре Великом. СПб., 1862. Т. 1. С. 435-437. Т. 2. С. 408; Морозов П. О. История русского театра до половины XVIII столетия. СПб., 1889. С. 211-212; Всеволодский-Гернгросс В. Н. Комедиант Манн // Ежегодник Императорских театров. 1912. Вып. VII. С. 32-50; Он же. История русского драматического театра. М., 1977. Т. 1. С. 97; Берков П. Н. История русской комедии XVIII века. Л., 1977. С. 11-12; Berkov P.N. Aus der Geschichte der deutsche-russischen Theaterbeziehungen...//Zeitschrift fur Slavistik. 1956. Bd. 1. H. 4. S. 9-13; Петровская И. Ф., Сомина В. В. Театральный Петербург. СПб., 1994. С. 17-18, 25-27; Мордисон Г. З. История театрального дела в России. СПб., 1994. Ч. 1. С. 61-62.

2. Всеволодский-Гернгросс В. Н. Указ. соч. С. 33-35.

3. Берков П. Н. Указ. соч. С. 12; Berkov P.N. Op. cit. S. 9-10.

4. РГАДА. БМСТ/ граж. печ., XVIII в. № 820. Опубликовано: Пекарский П. П. Актеры в России при Петре Великом. С. 196-198; Он же. Наука и литература в России при Петре Великом. Т. 2. С. 408; Описание изданий гражданской печати: 1708-январь 1725 / Сост. Т. А. Быкова, М. М. Гуревич. М.; Л., 1955. С. 255.

5. Вебер Х.-Ф. Записки // Рус. архив. 1872. № 7. Ст. 1426.

6. РГАДА. Ф. Госархив. Разряд IX. Оп. 5. Д. 4. Письмо комедианта к императрице Екатерине I // Древняя и новая Россия. 1877. № 1. С. 123 (опубликовано без ссылки на архивный источник).

7. Пекарский П. П. Наука и литература в России при Петре Великом. Т. 1. С. 435-437.

8. Slahlin J. Zur Geschichte des Theaters in Rupiand // Beylagen zum Neuvaranderten Rupiand / Hrsg. Haigold’s. Riga; Mitau, 1769. T. l. S. 400.

9. Мордисон Г. З. История театрального дела в России. СПб., 1994. Ч. 1. С. 61-62. Поскольку этот документ никогда не публиковался (а Мордисон тоже только ссылается на него), считаем необходимым его здесь процитировать: “Всепресветлейшая державнейшая великая государыня императрица Екатерина Алексеевна самодержица всероссийская!

Бьет челом вашему величеству камедиант Яган Генрих Ман, а о чем, тому следуют пункты.:

1

В прошлом 723-м году по словесному Его Императорского величества блаженныя и вечно достойный памяти указу выписал я товарьпцев своих сюды в Санкт Питер Бурх, где обещано нам свободные квартиры и для играния камедии дом.

2

А по прибытии оных моих товарыщей не токмо начат дом строит(ь), но оной едва в полгода построился, чего ради принужден был сам собою кормитца; також за тем, что такой дом в совершенстве не был, внутри того на свои денги достраивал.

3

И понеже я и товарищи мои свободных квартер получить не могли, того ради принужден был за оные свои денги платит(ь).

4

При окончании того дома преставилась государыня царица и великая княгиня Параскева Феодоровна, чего ради мне камедии играть невозможно было.

5

Потом была великая стужа и, хотя в то время играние камедии и было, однако ж мне оттого болше убытку, нежели прибыли было.

6

Да сверх того, как Его Императорское величество блаженныя памяти со всеми министры соизволил иметь отшествие в Москву, и тогда играния камедии не было.

7

А когда Его Императорское величество блаженные и вечно достойный памяти соизволил из Москвы прибыть, и тогда, как вашему величеству известно, мало играния было и ничего прибытку себе не получил.

8

И вышеобъявленных притчин ради великими долгами одолжал и, что еще имел, здесь все прожил таким образом, что никакова способа не изобретаю как бы от таких долгов избавится и свое издержанное получить, понеже и сверх того за недостатком и скудостию товарыщи мои расходятца, на которых должники (т.е. заимодавцы. — Л. С.) без всякой милости суда просят и их хотят за арестом держат(ь); чего я тако ж еще дневно опасен. Того ради обретаюсь во всеконечном разорении.

9

Хотя я и намерен был Его Императорского величества блаженныя и вечно достойный памяти просит (ь), таким образом как вашего величества, о своей всеконеч-ной нужде напред(ь) сего просил чрез два поданные прошении, дабы мог такой нужды избавитца и желаемое получись). Однако ж между тем волею божиею во всем свете славного монарха Его Императорского величества блаженные и вечно достойные памяти к моему великому сокрушению и печали не стало; чего ради тако ж намерения своего достигну(ь) не мог и не изобретаю ничем себе в том ни какова помощника.

10

Токмо что пред престолом вашего освещенного величества и высокого императорского милосердия всенижайшим и слезным прошением, припадая в трети раз, покорнейше прошу на мое ныне всеконечное разорение всемилостивейше возрит(ь) и показат(ь) мне милость, которая императорская милость явлена тол(ь) много тысячем человеком, и притом объявит(ь) ваше величество всемилостивейше соизволит ли меня с товарыщи моими впред(ь) содержать. Також всемилостивейше кого назначить), от которого бы я мог ведать вашего величества всемилостивейшую волю, дабы между тем комедии к забаве вашего величества и вашей высокой фамилии, против протчих цесарских и королевских дворов, сочинены могли быть и на содержание мое мне некоторая сумма денег определена, купно с моими товарыщами свободная квартера дана была. Против сего старатися буду компанию свою из протчих иностранных государств комедиантами наполнить.

11

А ежели вашему величеству впред(ь) всемилостивейше наше служение не покажется, то всенижайше прошу ваше величество да всемилостивейше соизволит(ь) повелеть нам отсюда съехать, понеже мы, кроме того здесь за неимением кредиту все принуждены будем голодною смертию померет(ь), чем получю на себя рыданием и жалобою клятву, для того что я оных людей сюды привез. Того ради не сумневаюсь, что ваше величество по своей во всем свете известно(й) высокой славе, яко славнейшая самодержица, вышеозначенной притчины ради всемилостивейше соизволит (ь) ко мне показат(ь) милосердие, дабы дватцать четыре души потрачены не были и повелет(ь), чтоб я здес(ь) далее был, а свой убыток возвратил. Или по своему всемилостивейшему соизволению меня надлежащим паспортом снабдит(ь), тако ж повелет(ь) мне по природному своему милосердию на росплату долгов моих, которыми я здес(ь) крайной своей нужды ради и для приключившагося моего безчестия одолжал, меня некоторым числом денгами всемилостивейше наградит(ь), дабы мне в отъезде моем от должников задержания и помешательства не было.

Всемилостивейшая государыня императрица прошу вашего императорского величества о сем моем прошении решение учинит(ь). Августа “ “ дня 1725 году.

Сие прошение писал Главной полицымейстерской канцелярии писарь Иван Юматов; к поданию надлежит в Кабинет Ея Императорского величества

Johann Hindrich Mann Directeur Coemedie

Ея величество государыня императрица указала их отпустить в их отечество и дать им свободного ради проезду пашпорт, и для той дороги и на оплату долгов их выдать им указала на всю компанию денег семь сот Рублев, записав в росход с роспискою. В 26 день августа 1725-го.

Записав в реэстр, учинить по указу.

В Реэстр — 3, августа 26 дня 1725 году № 543”. (ГТМ СПб., ОРУ № 4638).

10. РГАДА. БМСТ/граж. печ., XVIII в. № 815. Опубликовано: Афиша петровского времени // Библиогр. записки. 1859. № 9. С. 278-279; Описание изданий гражданской печати. С. 421-422; Всеволодский-Гернгросс В. Н. Театр при императрице Анне Иоанновне. СПб., 1914. С. 80-81 (автор относит эту афишу к 1730-м гг.).

11. Описание изданий гражданской печати. С. 422.

12. РГАДА. Ф. 381. Оп. 1. Д. 973.

13. Берхгольц Ф.-В. Дневник камер-юнкера... М., 1903. Ч. III. С. 65.

14. Клепиков С. А. Филиграни на бумаге русского производства XVIII — начала XIX века. М., 1978. С. 77. № 1354.

15. Берков П. Н. Указ. соч. С. 12; Berkov P.N. Op. cit. S. 11.

16. Петровская И. Ф., Сомина В. В. Указ. соч. С. 27.

17. ААН (СПб.). Ф. 3. Оп. 1. Д. 3. Л. 256.

18. АВПРИ. Ф. 15. Оп. 4. Д. 65. Л. 24.

19. Документальная хроника театральной жизни России в эпоху Анны Иоанновны / Сост. Л. М. Старикова. М., 1996. Раздел I, III.

20. Всеволодский-Гернгросс В. Н. Указ. соч. С. 50; Мордисон Г. З. Указ. соч. С. 62. Из иностранных источников следует, что появился Зигмунд в России еще в 1715 г. В 1741 г. на одном судебном процессе в родном городе Кёнигсберге он заявил, что его 10-летним мальчиком русские матросы привезли (выкрали) в Россию, где он находился какое-то время при дворе. См.: Hagen Е. А. Geschichte des Theaters in Preußen. Konigsberg, 1854 (Reprint: Leipzig, 1976). S. 119.

21. Документальная хроника театральной жизни России... Раздел III; Старикова Л. М. Театрально-зрелищная жизнь Москвы в середине XVIII века // ПКНО. 1986. Л., 1987. С. 133-188.

22. Старикова Л. М. Иностранные кукольники в России в 1-й половине XVIII века // ПКНО. 1995. М., 1996. С. 135-158.

Текст воспроизведен по изданию: Документальные уточнения к истории театра в России петровского времени // Памятники культуры: новые открытия. Письменность, искусство, археология. Ежегодник, 1997. М. Наука. 1998