НОВОЕ О ВОССТАНИИ К. БУЛАВИНА

Наименее изученным звеном в цепи крестьянских войн XVII-XVIII столетий является восстание 1707-1709 гг., начатое Булавиным.

Первые историки XVIII в. не задавались целью сохранить для потомства его биографию ¹. С трудом пробивалось имя Булавина на страницы публикаций и исторических исследований в XIX в. ².

Лишь Октябрьская революция открыла широкие возможности для изучения истории народных масс и народных волнений. В 1935 г. было опубликовано неизмеримо больше документов из истории Булавинского восстания, чем за предшествовавшие два с четвертью века ³. В 30-е же годы появились первые советские исследования о Булавинском восстании ⁴. Однако по мере углубленного изучения восстания стало очевидно, что многие вопросы его истории остаются неясными ⁵ из-за отсутствия ряда документов. Настоящая публикация в известной степени восполняет этот пробел.

Публикуемые материалы относятся к 1708 г., когда движение было на взлете и ширилось, распространяясь с Дона в центральные русские уезды и Поволжье и принимая все более отчетливый характер крестьянского восстания. Они расширяют наши знания по истории восстания, вносят много фактов в нее, обогащают скупые данные о деятелях восстания и, в частности, о самом К. А. Булавине; в пыточных речах булавинцев мы слышим голоса восставших, а в биографиях черпаем материал о социальном составе повстанцев.

Так, выясняются подробности ареста старшин 1 мая в Черкасске (см. док. № 1); раскрывается картина заговора против Булавина, который возник почти одновременно с избранием его в войсковые атаманы. Избрание состоялось 9 мая, а около 13 мая черкасские старшины, примкнувшие к восстанию в целях самосохранения, собрали вместе со старожилами-казаками из пяти станиц Черкасского острова враждебный Булавину совет. Во главе противников восстания и повстанческого войскового атамана Булавина находим следующие имена: И. Г. Зерщиков, Василий Большой Поздеев, Василий Фролов, Тимофей Соколов, Иван Юдак или Юдушкин, [120] Никифор Плотников и Степан Просвирнин ⁶. Старшинам удалось организовать против Булавина до 500 человек; они пытались схватить Булавина, но организация оказалась непрочной и в конце мая развалилась. Мы находим указания о неизвестных доселе тайных письмах противников Булавина: И. Зерщикова, Т. Соколова, И. Юдака в Азов; одновременно Зерщиков писал в Азов и как представитель правящей повстанческой верхушки (см. док. № 2).

В ночь на 1 июня произошло еще одно событие, нанесшее большой удар повстанцам, оставшимся во главе с Булавиным в Черкасском, и оказавшее гибельное влияние на ход восстания. Азовский губернатор И. А. Толстой использовал группу старшин, уцелевших в Черкасске и за спиною Булавина поддерживавших связь с Азовом. С их помощью он организовал отгон конских табунов, принадлежавших повстанцам, чем лишил их средств передвижения и сорвал намечавшийся ими поход.

Историки нередко упрекают Булавина в распылении сил, помешавшем ему принять личное участие в осаде Азова. Но, как видно из публикуемых документов, Булавин не мог присоединиться к войску, отправившемуся брать Азов, вследствие измены в Черкасске. После отгона табунов Булавин созвал «круг» в Черкасске, на котором решили требовать от азовского губернатора возвращения лошадей и выдачи предателей казаков, ушедших с табунами. Тогда же Булавин послал письма атаманам повстанческих войск Некрасову и Драному, чтобы они возвращались в Черкасск; в существующей литературе об этих письмах ничего не было известно. Одновременно Булавин «учинил в Черкасском заповедь под смертною казнью, чтоб никто про именованье великого государя не вспоминал» и не предлагал приносить ему повинную (см. док. № 2).

Группа противников Булавина стояла на позиции примирения с царем. Сразу же после избрания в войсковые атаманы Булавин также пытался пойти на примирение с царским правительством, но в конце мая 1708 г. повстанцы покончили с иллюзией примирения.

Как известно, документов из лагеря восставших почти не уцелело. Тем важнее указания на неизвестные нам «прелестные» и другие письма. Помимо неизвестных писем Булавина к Некрасову и Драному в начале июля 1708 г. мы узнаем, что Булавин посылал письма в Луганскую станицу (см. док. № 3). Пришедшие из Воронежа «ис полков», т. е. от царских военачальников, письма он заменил своими, «прелестными», которые огласил на кругу. Имеются сведения о неизвестном письме Семена Драного с Донца к Булавину, полученном в Черкасске 31 мая. В нем Драный сообщал о приходе правительственных полков и просил помощи (см. док. № 2). Есть также указание на неизвестное письмо Булавина к И. Г. Зерщикову и В. Л. Поздееву Большому с жалобой на войскового атамана Л. Максимова об аресте его вместе с старшинами; письмо это читалось в кругу (см. док. № 1). Из новых материалов мы узнаем и о письме восставших камышенских жителей к Булавину (см. док. № 2), свидетельствующем о популярности Булавина в Поволжье.

В публикуемых документах имеются также не известные до сих пор сведения о К. А. Булавине. Донской казак Кульбака, житель г. Черкасска, проживавший в нем более четверти века и примыкавший к казацкой верхушке, сообщил, что Булавин «из русских», «салтовец», т. е. уроженец городка Салтова Харьковского полка (см. док. № 1). Однако вся родня Булавина была из казачьей среды и сам он к моменту восстания был казаком Трехизбянской станицы. По-видимому, Булавин не принадлежал к «черкасским» низовым казакам, из среды которых избиралась войсковая старшина и атаман Донского Войска. Его избрание повстанцами в войсковые атаманы было встречено недовольством со стороны «природных черкас» и привело к заговору против него. Однако Ю. В. Долгорукий требовал его ареста не как «новопришлого» казака, а за его мятежные действия.

В своих действиях Булавин опирался на казачьи «круги». Известен «круг», приговоривший к казни бывших старшин. Есть сведения и о других неизвестных [121] казачьих «кругах». Так, около 28 мая был созван «круг всех станиц», на котором обнаружился раскол среди казаков и заговор против Булавина, после чего Булавин стал держать при себе караул из 50 человек (см. док. № 2). Другой «круг» был созван 1 или 2 июня после отгона конских табунов. В ночь на 1 июня в Черкасском была тревога и пушечная стрельба, а поутру Булавин сделал смотр казакам и арестовал семьи тех, кто исчез с табунами. В связи с отгоном коней Булавин посылал в Азов казака Василья Дементьева, который передает нам речи Булавина (см. док. № 2).

Отметим еще один штрих в характеристике Булавина. Он отпустил на свободу кубанского татарина, взятого в плен казаками и проданного старшине Никите Саламате (см. док. № 2). Смерть Саламаты, казненного 6 мая 1708 г. вместе с войсковым атаманом Л. Максимовым и другими старшинами, послужила для Булавина поводом к освобождению невольника.

Мы публикуем 19 пыточных речей участников восстания. Они показывают пестрое происхождение казаков и повстанцев: здесь и помещичьи крестьяне, и дворовый, и монастырский крестьянин; почти все они бежали давно, — 15-16 и даже 30 лат назад, но встречается и недавний беглец из Рязанского уезда с небольшим шести-семилетним казацким «стажем». Другие «сошли» из разных городов 15, 20 и 30 лет тому назад или, как они сообщали, «с малых лет». Среди них козловцы, тамбовцы, уроженцы и жители Урюпинского городка, Шацка, Борзны, Валуйки, Стародуба, Недригайлова и Харькова. Один из них называет себя солдатским сыном, другой — барабанщиком, третий — сыном станичника. Из трех «черкашенинов» разных городов один — казак, другой побывал в Запорожской Сечи и ушел оттуда на рыбные промыслы, третий — в прошлом бурлак, а в настоящем — беглый солдат Азовского полка. Четыре чернеца имеют такое же пестрое прошлое: один — казачий сын, а затем священник; другой — бывший рейтар, постригшийся в Азове; третий — посадский человек, который более десяти лет как «сшел» из посада; четвертый уклончиво сообщает, что он из Красного Кута, семь лет был в Святогорском монастыре, где постригся и посвящен в дьяконы.

В настоящем кратком вступлении мы хотели отметить наиболее важные и неизвестные акты из истории Булавинского восстания: о переписке повстанцев и «прелестных» письмах Булавина, о казацких «кругах» в мятежном Черкасске, о социальном составе повстанцев, о старшинском заговоре, а также подчеркнуть новые черты в биографии Булавина, до сих пор так и не написанной ⁷.

Е. П. Подъяполъская

Комментарии

1. См. Ригельман. История или повествование о донских казаках. М., 1846. Книга была закончена в 1778 г., но увидела свет почти 70 лет спустя.

2. См. Е. П. Подъяпольская. Новые материалы о восстании на Дону и в центральной России в 1707-1709 гг. «Материалы по истории СССР», вып. V, М., 1957, стр. 505-509.

3. «Булавинское восстание». М., 1935 (содержит 249 документов).

4. Н. С. Чаев. Булавинское восстание (1707-1708), М., 1934; его же. Булавинское восстание (1707-1708), «Вестник АН СССР», 1934, № 6, стб. 21-28; В. И. Лебедев. Булавинское восстание. М.-Л., 1934; его же. Из истории Булавинского восстания (1707-1708), «Борьба классов», 1933, № 10, стр. 134-143 и «Историк-марксист», 1933, № 3, стр. 44-64; статьи К. М. Бибиковой, Н. С. Чаева, В. И. Лебедева в кн. «Булавинское восстание», М., 1935.

5. А. А. Зимин, А. А. Преображенский. Изучение в советской исторической науке классовой борьбы периода феодализма в России (до начала XIX века). «Вопросы истории», 1957, № 12, стр. 152.

6. Приведено еще несколько имен из числа противников Булавина: Кирил Нос, Максим Иванов, Климент Кабан, Семен Ребрин, Алексей Каршин.

7. Книга Н. Задонского «Кондратий Булавин», М., 1959, вышедшая в серии «Жизнь замечательных людей», является полубеллетристическим произведением, в котором вымысел автора не только переплетается с историческими фактами, но часто и заменяет их отсутствие.

Текст воспроизведен по изданию: Новое о восстании К. Булавина // Исторический архив, № 6. 1960