ИСТОРИКО-АРХЕОГРАФИЧЕСКИЙ ОБЗОР СЛЕДСТВЕННОГО ДЕЛА О ВОССТАНИИ МОСКОВСКИХ СТРЕЛЬЦОВ

1698 г.

Первое место среди источников по истории стрелецкого восстания принадлежит следственному делу. Оно находится в ЦГАДА в составе 12-го дела VI Разряда фонда Государственного архива Российской империи, сосредоточившем в себе делано уголовным и государственным преступлениям. Мы не будем подробно останавливаться на составе и комплектовании как Госархива, так и указанного разряда его — на этот счет есть специальное исследование Ю. Ф. Кононова, к сожалению, по сей день полностью не опубликованное ¹. Как видно из этого исследования, Госархив представляет собою коллекцию разных фондов и бумаг, которые собирались из разных, исторически сложившихся фондов. Является ли следственное дело — предмет нашего обзора — подобной коллекцией? При сравнении состава его с описью дела 1721 г., составленной бывшими канцеляристами Преображенского приказа для удобства пользования его материалами при составлении разных выписок (в той или иной степени источников «Гистории Свейской войны»), обнаруживаем, что следственное дело такой коллекцией не является. В его составе, правда, в настоящее время находятся, во-первых, комплекс документов следствия о настроениях стрельцов в Азове (отклики на стрелецкое восстание и на розыск); во-вторых, несколько документов следственного дела о. И. Е. Циклере и его сообщниках, в-третьих — несколько выписок из следственного дела о восстании 1698 г., составленных по поручению Петра I для «Гистории Свейской войны». Несколько документов упомянутого дела находятся в составе д. 11 того же Разряда Госархива. Трудно определенно сказать, когда попали материалы азовского дела и другие документы в состав материалов следствия. В XXXI Разряде Госархива, в котором сосредоточены документация о выдаче дел исследователям и текущее делопроизводство, связанное с комплектованием и описанием, никаких сведений об этом нет. Вполне вероятно, что они могли очутиться в составе стрелецкого дела во время перемещений последнего. Как известно, в 60-е годы XVIII в. материалы его были присоединены к Кабинету Петра I (до этого они находились в составе архива Преображенского приказа в «3-м сундуке»). Статс-секретарь [8] И. Т. Морсочников занимался в это время разборкой его: он выделил из его состава следственные дела, составив из них коллекцию. В 1782 г. эти дела были приняты от Морсочникова, а в 1804 г. составлена опись, лишь приблизительно отражающая содержание указанных дел. Николай I распорядился о составлении их подробной описи, но его повеление исполнено не было. Исследователи, занимавшиеся в Госархиве историей стрелецкого «бунта» 1698 г., также не делали ссылок ни на описание, ни на номера единиц хранения. Нет подобной нумерации в алфавитном указателе дел Госархива, составленном К. К. Злобиным. Но работа по упорядочению материалов следственного дела о восстании проводилась. В 70-е годы XIX в. все дела были разложены по картонам, на которые ссылались составители первого тома «Писем и бумаг Петра Великого» и позже — академик М. М. Богословский, трудившийся над подробной биографией Петра I. М. М. Богословский, работая над нею, весьма основательно исследовал документацию стрелецкого розыска. Это видно не только из обзора самого розыска, которому академик уделил значительное место в биографии Петра I. В XXXI Разряде Госархива имеются копии документов всего следственного дела о восстании ². Богословский (собственноручно, кстати, переписавший основные, «подлинные» дела и исправивший остальные, подготовленные сотрудниками архива) не ограничился сбором материалов для упомянутого труда. Он в сущности подготовил все следственное дело к изданию. Это видно из заголовка перечня документов азовского дела, составленного им — «оно должно быть напечатано в приложении к стрелецкому делу». Далее Богословский, сверяя свои копии с оригиналами, в ряде случаев давал комментарий к тому или другому документу: либо указывал на его беловик или черновик или т. п., либо давал его датировку на основании других материалов следствия. Особенное внимание при этом он уделял допросам «Новодевичьего» окружения царевны Софьи Алексеевны, вслед за Петром I распутывая клубок интриг и оговоров вокруг, ее послания к стрельцам. Но, к сожалению, работая над материалами для публикации, Богословский не составил их описания, так что составителю настоящего сборника вместе с Л. Ф. Кузминой пришлось заняться этим делом. Естественно, что нумерация дел — прежняя и новая — не совпадают.

Кроме Богословского над материалами розыска работали такие видные историки, как И. И. Голиков, Н. Г. Устрялов, С. М. Соловьев. Их, конечно, не интересовал весь комплекс следственного дела; они обращали внимание лишь на особо ценные документы, которые почти полностью цитировали в [9] исследованиях или публиковали в Приложениях (ссылки на это даются после того или иного документа).

Собственно следственное дело находится под номером 12 в VI Разряде Госархива и включает в настоящее время 371 единицу хранения — объемом от нескольких сотен листов до клочка бумаги с одной фразой. Определенного порядка в их размещении нет (его не было и в XVIII в.). Об этом свидетельствует тот факт, что «рабочая группа» «Гистории Свейской войны», прежде чем дать описание «бунта» (очень краткое), вынуждена была заняться описанием и поиском документов по этому вопросу ³, ибо Петр Исаков ⁴, — как мы выяснили, главный хранитель архива стрелецкого розыска, — несколько лет перед этим скончался, а без него найти нужное в беспорядочных связках было невозможно. Как отмечается в Описи 1721 г., все эти документы в связках находились в это время в Преображенском приказе в чулане розыскных дел, в сундуке П. Исакова. При описании дела были распределены по 15 связкам, т.е. в том порядке, в каком они и хранились. Некоторые из них имели заглавия. В состав связок входили 6 столпов — многолистных дел или их сборников и собственно 9 связок. При описании номер дела заносился как в Опись которая очень подробно расписывала документы и их комплексы), так и фиксировался на обороте дела.

Обзор документов и дел мы даем не в соответствии с их настоящей нумерацией (т. е. от 1 до 371), а в соответствии с ходом следствия. Наиболее ранним по времени (и наиболее ценным для историка) является д. 12/60, отражающее следствие под руководством А. С. Шеина, начатое в день подавления восстания — 18 июня 1698 г. Это дело состоит из двух частей. Первая часть представляет собою выписку ⁵ из следственного дела, источниками которой послужил походный журнал и другая документация войска Шеина, направленного на подавление восстания, а также допросы стрельцов, не дошедшие до нас. Составлена она была для Разрядного приказа дьяком И. Алферьевым. Н. Г. Устрялов, М. М. Богословский приводили из нее обширные выдержки в своих исследованиях.

Вторая часть (находится на л. 52-82) ⁶ — поистине уникальна, представляет собой дело о челобитной восставших стрельцов, которая в подлиннике (вместе со стрелецким письмом) находится в его составе. И. Голиков, Устрялов, Богословский прекрасно знали дело (особенно последний), неоднократно цитировали или приводили в приложениях документы и выдержки из них. Но, [10] как ни странно, интерес исследователей к нему был не столь значительным, как к следственным делам сентябрьского и октябрьского розысков 1698 г. Объясняется это тем, что все упомянутые историки в той или иной степени интересовались и занимались историей царствования Петра I. Но самого Петра в это время в Москве не было — он находился за границей в составе «Великого посольства» — и активно направлять деятельность следственной комиссии не мог. Тем более, что Петр I, возвратясь из поездки, весьма отрицательно оценил деятельность Шеина как руководителя розыска, не выявившего нить от стрельцов к царевне Софье и не распознавшего подлинные причины движения, которые узрел Петр по получении письма Ф. Ю. Ромодановского о «бунте» и его подавлении. Между тем все историки в этом отношении следовали за Петром — научно, упорно и настойчиво разбирали они клубок интриг и оговоров, пытаясь даже из молчания главного действующего лица — царевны Софьи Алексеевны — выудить обличающую ее информацию ⁷. А подобного «клубка» не было на следствии под Воскресенским монастырем — стрельцы особенно не запирались при допросах; они сразу же, после подавления восстания, выдали своих руководителей. Составители же стрелецких документов, в свою очередь, почти дословно передали содержание последних, что говорило о том, что выработать тактику запирательств они еще не сумели.

Вторую половину д. 12/60, составленную ранее выписки, открывают упомянутые документы, написанные восставшими стрельцами — челобитная Петру I с жалобами на тягость службы и их письмо (по-видимому, агитационное) московскому населению (л. 53-55). Их содержание довольно хорошо известно исследователям. Их цитировал И. Голиков в своих «Дополнениях к Деяниям Петра Великаго», полностью опубликовал Устрялов, почти дословно пересказал Богословский и подготовил их к изданию в составе упомянутого д. 12/60, поэтому не будем останавливаться на их содержании. Гораздо важнее ответ на вопрос: когда и почему эти документы были составлены? Челобитная, судя по допросам стрельцов, была составлена не доходя до Ржевы Володимеровой ⁸ (хотя работа по [11] ее началась значительно раньше) и, как видно из допросов стрельцов, перерабатывалась вплоть до начала сражения под Воскресенским монастырем. Десятник полка Ф. А. Колзакова В. А. Зорин, задержанный до битвы и допрошенный сразу же после нее, 18 июня 1698 г., сообщал, что челобитная была черная, которую писал сотенный того же полка Л. Рыбницын; свидетелями при этом были пятидесятники того же полка И. Волосатый, Ф. С. Верхооосенцев, десятники А. И. Гусев, Ф. и И. Бубнянки, В. Игнатьев, Ф. А. Можаитинов, рядовые Н. Оруля, З. С. Муромщиков и другие стрельцы того же полка. Эту же челобитную он дал прочесть Я. Алексееву — пятидесятнику полка А. А. Чубарова, вероятно, потому, что тот был довольно-таки грамотным и, пожалуй, образованным. Об этом свидетельствует тот факт, что в свое время Я. Алексеев был подьячим на Ивановской площади, т.е. исполнял обязанности нотариуса при совершении многочисленных частных актов (впоследствии за разные махинации был отставлен). Алексеев, по словам В. А. Зорина, согласился далеко не со всеми положениями челобитной — «смотря тое челобитной, велел ему те слова, что написаны о испровержении веры, и о иноземцах, вычернить, а написать повинную челобитную» ⁹. Другие стрельцы — А. Маслов и И. Клюкин не подвергали сомнению содержание челобитной; они считали несвоевременным ознакомление стрельцов с ней: «...тое челобитную отставить, а пришед к Москве, тое челобитную передать бы в. г. (которого — и это знали стрельцы — там не было. — А. К.) или в. г. царевичю и государыням девицам», т.е. фактически ознакомить с ее содержанием царевну Софью, находившуюся в то время под домашним арестом в Новодевичьем монастыре. Все это свидетельствовало о том, что среди восставших стрельцов не было единства взглядов относительно будущего их движения. Если радикальные требования челобитной, отражавшей не только воззрения стрельцов, но и настроения большинства населения Московского государства, не удовлетворяли часть стрельцов, преданных Петру I или не особенно решительных, то, следовательно, должен существовать особый документ, в котором были бы изложены, с одной стороны, позиция этой части, с другой стороны, он удовлетворял бы (или, вернее, выразил) требования всех восставших. Этим документом и явилось письмо стрельцов четырех полков. В нем нет адресата. Но согласно публикуемой нами выписке из следственного дела таковым являлся А. С. Шеин, возглавлявший войско для подавления восстания, или иной представитель московской администрации с подобными полномочиями ¹⁰. Вероятно также и то, что был [12] еще один адресат — население Москвы ¹¹. На письме есть дата его составления — 17 июня. Но едва ли оно было составлено в тот же день. К сожалению, дать точную датировку его невозможно ввиду того, что в допросах стрельцов — главных источниках — относительно ее нет никаких сведений. Объясняется это тем, что, во-первых, следователей всех розысков интересовала в первую очередь челобитная, явно направленная против Петра I и «немцев». Во-вторых, большинство рядовых стрельцов не делало различия между челобитной и письмом, а также между указанными документами и сомнительным посланием царевны Софьи. Письмо сохранилось в двух списках. Один был изъят у выборных 17 июня, когда они направлялись в Москву. Другой — 18 июня, перед сражением, у десятника полка Ф. А. Колзакова В. А. Зорина вместе с челобитной. Далее помещаются допросы стрельцов — составителей или свидетелей составления — относительно содержания этих документов.

Петр I, как уже говорилось, не был доволен розыском под руководством Шеина. Причина его недовольства заключалась в том, что Шеин не усмотрел в действиях стрельцов состава государственного преступления, не выявил их связей с царевной Софьей Алексеевной и ее «Новодевичьим» окружением. Эта цель и была поставлена перед сентябрьским розыском 1698 г. Следственные дела его довольно хорошо отражены в упоминаемой Описи 1721 г. Из нее видно, что их состав ко времени описания совпадает с составом дела в настоящее время, за редкими исключениями, впрочем, не совсем маловажными. Так, согласно Описи дело (по нашей нумерации — 12/230, по нумерации М. М. Богословского — картон 6, столбец 36) к 1721 г. имело в своем составе не дошедшие до нас памяти о присылке распопов в Преображенский приказ от 1 сентября 1698 г., а также подлинник допроса стрельца В. Тумы — одного из руководителей восстания, верного сотрудника царевны Софьи. Документ находился в составе дела комиссии В. Д. Долгорукова (следовал за текстом вопросных статей). Дело 12/305 к 1721 г. было соединено с упомянутым д. 12/230, составив с ним одно целое. По неизвестным причинам оно было впоследствии разделено. В начале каждого дела какой-либо из следственных комиссий (или его составной части — выписки и т. п.) на левом поле находится номер, который присваивался им в соответствии с Описью 1721 г. Следственное дело комиссии Н. М. Зотова с указанными делами, как видно из нее, соединено не было. Все дела следственных комиссий были соединены в один «столп» (так все дело называлось по Описи) после 30 сентября 1698 г. — дня завершения дела комиссии Ф. Ю. Ромодановского. Как [13] это происходило, увидим из обзора дела Н. М. Зотова (см. с. 35).

В первый день розыска — 17 сентября — допрашивались руководители движения и представители духовенства стрелецких полков. В следственное дело от 17 сентября включены распросные речи Ефима Самсонова — распопа полка Ф. А. Колзакова (д. 12/230, л. 21-23), Бориса Леонтьева — распопа полка А. А. Чубарова (там же, л. 23-24), десятника В. А. Зорина (л. 25-27), стрельца В. Игнатьева (л. 28-29), снова В. А. Зорина (л. 29), стрельца И. Сидорова (л. 30-31), пятидесятника Я. Алексеева (л. 31-32), Ивана Степанова — распопа полка И. И. Черного (л. 33-34), дьячка того же полка Семена Осипова (л. 34-35). Стрельцы в основном повторяли то, что они говорили во время шеиновского розыска. Особенно ценными являются показания распопов и дьячка, в которых подробно описывается ход битвы под Воскресенским монастырем.

Значение этих допросов для изучения материалов сентябрьского розыска весьма велико. Показания стрельцов относительно их намерений «взять Софью в правительство» и совершить государственный переворот сыграли определенную роль в составлении первой и пятой вопросных статей.

Непосредственное отношение к большому сентябрьскому розыску имеют памяти из Иноземского приказа в Преображенский ¹² с извещением о присылке стрельцов для розыска и их списки от 18-20 сентября. Сопоставляя их с допросами, обнаруживаем, что допрашивались те лица, которые были указаны в списках.

Указанные в списках лица специально не отбирались из партий заключенных, сосланных в разные места. Это обнаруживается при сравнении списков сентябрьского розыска с документами шеиновского. Так, в списке стрельцов от 18 сентября указывается, что из Ростова прислано 100 человек. Это совпадает и с указанием росписи, составленной после 28 июня: «Федорова полку Колзакова в Ростов в монастыри: московского первого выборного генерала-адмирала Францова полку Яковлевича Лефорта с капитаном с Семеном Нибушем да с прапорщики... в Борисоглебской 80, в Богоявленской Аврамиев 20, итого 100 человек» (д. 12/60, л. 47-48). То же самое можно сказать и о списках стрельцов от 19 и 20 сентября, с той оговоркой, что в них на один — три стрельца меньше по сравнению с росписью шеиновского розыска.

Особенно важным документом для изучения истории розыска имеют пять вопросов Петра I, помещенные в д. 12/230 после допросов 17 сентября на л. 36-37. Сохранилась редакция этих вопросов, которая помещена в наиболее обстоятельном и хорошо оформленном розыскном деле комиссии Н. М. Зотова. [14] К пяти вопросным статьям 21 сентября (эта дата находится только в списке дела указанной комиссии) прибавлена шестая, в которой развивались основные положения первой статьи (д. 12/216, л. 4). В ней предписывалось дополнительно распрашивать стрельцов относительно судьбы и содержания письма царевны Софьи.

19 сентября начался розыск. Было создано 10 следственных комиссий, которые возглавили Ф. Ю. Ромодановский, М. А. Черкасский, В. Д. Долгоруков, П. И. Прозоровский, И. Б. Троекуров, Т. И. Стрешнев, Б. А. Голицын, Ю. Ф. Щербатов, А. С. Шеин, Н. М. Зотов. Сохранились списки стрельцов, допрошенных в указанных комиссиях (находящиеся, правда, среди прочих документов в д. 12/145). Несомненно, главной являлась комиссия Ромодановского, материалы которой помещены в д. 12/230 сразу же после вопросных статей. 19 сентября допрашивались стрельцы полков: А. А. Чубарова — Ф. Ветошников, В. Пирожников; Т. X. Гундертмарка — С. Микулин, А. Иванов, С. Иванов, И. Никитин, С. Максимов, С. Григорьев, П. Иевлев, А. Кузмин, А. Феоктистов, Д. Ширяев; Ф. А. Колзакова — В. А. Зорин, И. Клюкин (д. 12/230, л. 38 — 56). Характерной чертой допросов этой комиссии является почти полное отсутствие упоминания о пересылках стрельцов с царевной Софьей и ее окружением, если не считать второй части допроса одного из руководителей движения пятисотного полка А. Чубарова — А. Маслова. На очной ставке с пятидесятником того же полка Я. Алексеевым он упомянул о намерении стрельцов взять Софью в правительство, однако он отрицал самый факт каких-либо пересылок с ней. В основном стрельцы допрашивались по поводу челобитной и причинах их похода, об их будущих расправах с иноземцами, боярами, солдатами.

20 сентября в этой же комиссии допрашивались стрельцы полка И. И. Черного (сохранился их список, помещенный на л. 81 д. 12/145): И. Тюмен, Т. П. Кубанов, С. Колпак, Н. Бурнашов, Ф. Григорьев, В. Федоров, Ф. Ильин, Т. Гонец, А. Давыдов, П. Рубченок, С. Давыдов, М. Агеев, А. Туленков, С. Семенов, И. Яковлев, И. Арбузов (их допросы в д. 12/230, л. 57-69). Как и 19 сентября, они допрашивались по тем же вопросам. Несколько стрельцов — С. Давыдов, И. Дубченок, И. Арбузов, И. Яковлев, С. Семенов, А. Гуленков, А. Давыдов — признались, но только после пыток и очных ставок со стрельцом С. Климовым, в намерении просить «в правителство» царевну Софью.

22 сентября в розыскной комиссии Ромодановского допрашивались стрельцы — руководители восстания по делу о письме царевны Софьи: Ф. Ветошников, М. Обросимов, Я. Мартьянов, В. Ваулин, И. Клюкин, А. Сидоров, В. Игнатьев, В. Зорин (допрашивался, дважды), В. Пирожников (д. 12/230, л. 78-84). Их допросы не отличаются содержательностью; [15] стрельцы только отвечали на вопросы, не давая никаких сведений ¹³ .

Перейдем теперь к историко-археографическому обзору следующей следственной комиссии-боярина М. А. Черкасского. Сохранился список стрельцов, допрошенных 19 сентября в указанной комиссии (д. 12/145, л. 65). Расспросные речи стрельцов полка Т. X. Гундертмарка — А. Жилина, И. Иванова, С. Михайлова, Г. Каширы, И. Мачалы, Ф. Игнатьева, А. Залужина, Я. Шкорина, Ф. Любимова, Д. Егозы, М. Чистякова, полка Ф. А. Колзакова — П. Шапошникова, С. С. Чертенка, П. Волка, Я. Андреева, М. Шапошникова, И. Трепицына от этого числа помещены в д. 12/230 в двух вариантах. Первый вариант — это обработанный беловик (там же, л. 99- 103). Об этом говорится в допросе Г. Иванова: «Того же полку Ганка Иванов с пытки говорил те же речи, что вышеписанные Афонка Жилин и Селиверстко Михайлов» (л. 100). Следовательно, существовал какой-то более ранний список распросных речей указанных выше стрельцов. Другой вариант представляет собою докладную розыска (л. 131-133). В начале ее приводится общий ответ на вопросные статьи 11 стрельцов полка Гундертмарка (л. 131). Затем следует выписка из тех допросов указанных стрельцов, которые давали сколько-нибудь важные сведения по восстанию. Приведем для сравнения полностью два варианта допроса М. С. Чистяка:

Докладная, следовательно, несколько уточняет допрос: сообщается, во-первых, что М. Чистяк допрашивался в этот же день в розыскной комисии Н. М. Зотова. Во-вторых, в ней есть важное дополнение относительно раздачи пороха; сообщается, что порох приказывал ему раздавать не А. Феоктистов, а десятник П. Никитин ¹⁴. Интересна в этом же отношении иная обработка допроса А. Феоктистова. Так, в выписке глухо сообщается о первом его допросе без пытки. Сам же допрос гораздо интереснее и содержательнее. Приведем их для сравнения:

После докладной о допросах указанных лиц помещены в этом же деле общий ответ четырех стрельцов: П. Шапошникова, С. Чертенка, П. Волка, Я. Андреева и отредактированные допросы М. Шапошникова и И. Тряпицына (л. 133).

20 сентября у Черкасского допрашивались стрельцы полка И. И. Черного: С. Сычонок, И. Воронов, И. И. Долгленок, Ф. Курилов, В. Чистяк, Я. Григорьев, П. Грач (л. 104-110). Их распросные речи составляют первую часть дела от 20 сентября. Вторую часть занимают допросы 10 стрельцов того же полка, «отданных к розыску», вероятно, из какой-нибудь другой розыскной комиссии — Я. Кондратьева, П. Т. Рака, С. Репина, И. Сереберцова, Л. Полчанинова, О. А. Бахарева, П. Никонова, П. Макарова, G. Федорова (л. 110-114). Далее следует третья часть, в которой помещена выписка из допроса С. Климова — денщика полковника И. И. Черного, который был взят «от розыску» И. Б. Троекурова для очных ставок с указанными выше стрельцами (л. 115) по делу о сношениях с царевной Софьей и допросы их (л. 116-118) ¹⁵. Дело розыскной комиссии от 22 сентября [17] состоит из трех частей. Первая часть состоит из допросов Стрельцов полка Черного, вторая — стрельцов полка Колзакова, третья Гундертмарка (в основном тех, кто допрашивался 19 и 20 сентября). Как и в застенке Ромодановского, они допрашивались по делу о сношениях царевны Софьи со стрельцами (л. 118-130)

Сохранилась в этом же деле докладная розыска от 22 сентября (л. 137-143), представляющая собой сокращенный и обработанный вариант указанных допросов.

Весь розыск за 19-22 сентября заключает краткая выписка из допросов (л. 144-145).

Третья розыскная комиссия В. Д. Долгорукова также вел следственное дело. Сохранился список стрельцов, допрошенных 19 сентября (д. 12/145, л. 66), которые действительно допрашивались в указанный день. Но есть и небольшое отличие. Так, в списке помещено имя стрельца Петра Боброва. Однако в деле нет его допроса, хотя он и упоминается далее в докладной (д. 12/305, л. 2) ¹⁶.

Собственно розыскное дело комиссии Долгорукова от 19 сентября состоит из допроса Я. Седельникова — стрельца полка Колзакова (д. 12/230, л. 235-236) и выписки из допросов других стрельцов. В ней приводились лишь показания, отличающееся от подобных упомянутого стрельца ¹⁷.

20 сентября в розыскной комиссии Долгорукова допрашивались уже стрельцы полка Черного. В отличие от предыдущего, в нем представлены не выписки, а подлинные допросы стрельцов И. Мардаша, И. Васильева, Я. Михайлова, Я. Иванов, М. Леонтьева, Б. Абакумова, М. Иванова, П. Данилова, И. Петрова, М. Савельева, П. Коломнина, И. Рогонова, А. Каши. Е. Карпова, М. Леонтьева, С. Кондратьева, И. Минаева, В. Ефремова.

21сентября снова допрашивались те же стрельцы, которые были у розыска 19 и 20 сентября (д. 12/230, л. 246-252 и д. 12/305 — продолжение предыдущего, л. 1) ¹⁸ . За допросами от 22 сентября в д 12/305 следует выписка из допросов стрельцов от 19-21 сентября — докладная розыска. Полностью, однако, [18] были переписаны допросы тех Стрельцов полка Черного, которые «з дву пыток и с огня говорили» (д. 12/305, л. 4-5).

Следующее, четвертое дело сентябрьского розыска, составляют допросы стрельцов в комиссии П. И. Прозоровского, которое в свою очередь, подразделяется на допросы от 19, 20 И 22 сентября.

Сведения о составе допрошенных от 19 сентября представляет отчасти прежде всего список стрельцов (д. 12/145, л. 67). Он, по-видимому, составлялся после окончания работы комиссии, т.е. после 22 сентября. Об этом свидетельствует значительное сходство указанного списка со списком стрельцов полков Колзакова и Гундертмарка в редакции докладной. Наблюдается разница только в написании фамилии одного из стрельцов — «Кирюшка Емельянов», «Кирюшка Семенов»), Далее, в беловике допросов от 19 сентября помещены сверх списка (д. 12/145) допросы стрельцов полка Колзакова — С. Микифорова и Я. Рыбникова. Таким образом, в действительности допрашивались стрельцы полка Колзакова — А. Степанов, Р. Васильев, И. Карпов, И. Ананьин, С. Микифоров, Я. Рыбников, И. Семенов, Г. Максимов, М. Харламов, Т. Марков, И. Городков, Т. Ильин (Лбов?), М. Лбов, К. Емельянов; Гундертмарка — И. Зыбин и К. Степанов, чьи допросы помещены в соответствующем деле (д. 12/305, л. 6-13а).

20 сентября в указанной комиссии допрашивались стрельцы полка Черного (л. 14-17). Список стрельцов (д. 12/145, л. 79), допрошенных в этот день, переписывался, вероятно, с докладной (д. 12/305, л. 30). Сохранился другой, подлинный список, составленный 20 сентября в Иноземском приказе, видимо подьячим Никифором Никифоровым ¹⁹ (д. 12/305, л. 18), с записями о передаче охраняющим их лицам. Собственно розыскное дело состоит из трех частей. Первая включает в себя допросы К. Тимофеева и К. Федотова — стрельцов полка Черного (л. 14). Во второй перечисляются имена 15 стрельцов, дается их общий ответ и количество ударов (л. 14-15). Третью часть составляют показания Ф. Щукина — стрельца полка Черного, присланного для очных ставок из комиссии Т. Б. Троекурова (л. 15-16), общий ответ сознавшихся на очной ставке пяти стрельцов того же полка (л. 16) и не сознавшихся (л. 17) с перечнем ударов.

Розыскное дело этой же комиссии от 22 сентября состоит из двух частей. Первую составляют распросные речи стрельцов полка Колзакова, которые допрашивались 19 сентября (там же, л. 20-23) и полка Черного, которые допрашивались 20 сентября (л. 23-27). Вслед за допросами от 22 сентября в деле помещена докладная розыска за 19-22 сентября (л. 28-31). Интересно сравнить в связи с этим показания стрельца Я. Рыбникова на допросах 19 и 22 сентября и в докладной (см. с. 19): [19]

Таким образом, перед нами, в сущности, три редакции показаний Я. Рыбникова. Из них видно, что в данном случае 19 сентября допрашивающие более интересовались тем, что знал стрелец, 22 сентября — тем, что он не знал или слышал краем уха — о царевне Софье и ее сношениях с мятежными полками, им не нужны были даже самые подробные сведения о восстании, причинах его и предпосылках; достаточно было лишь признания стрельца в том, что он слышал и видел. После 22 сентября сводчик, несомненно, имел на руках допросы от 19 и 20 сентября, выкинул несущественные, на его взгляд, подробности о разногласиях в стрелецком движении, но зато оставил все то, что обвиняло их в сношениях с Софьей, в их намерениях совершить государственный переворот.

Пятое дело большого сентябрьского розыска состоит из документов следственной комиссии И. Б. Троекурова, которые сгруппированы в четыре отдела.

Первый отдел состоит из допросов стрельцов от 19 сентября. Непосредственное отношение к нему имеет список стрельцов полка Колзакова, допрошенных в этот день (д. 12/145, л. 68) Вероятно и он был составлен (как и списки стрельцов других комиссий) после 22 сентября. Само же дело представляет собой докладную. В начале помещен допрос-формуляр стрельца Е. Ермолина (д. 12/230, л. 213). Далее следует общий ответ остальных 13 человек с указанием, что они «с пытки сказали против статей те же речи, что сказал Евсевейко Ермохин, и во всем запирались» (там же, л. 214), а затем помещен допрос стрельцов Н. Голого и В. Микляева (л. 215-217). По поводу последнего в деле приводятся выписки из разных документов: из допроса его в Стрелецком приказе, из недошедшей до нас именной росписи стрельцов — участников восстания. Причина появления в деле выписок состояла в том, что В. Микляев на следствии отрицал свое участие в восстании, объясняя это своей болезнью и побегом перед сражением.

Второй отдел состоит из допросов стрельцов полка Черного от 20 сентября. В д. 12/145 сохранился список стрельцов, допрошенных в этот день и составленный, вероятно, после 22 сентября. Во всяком случае, комплекс допросов от 20 сентября на его составление не повлиял. Так, в списке (д. 12/145, л. 77) отмечаются две группы стрельцов первой и второй присылки Такого разделения на группы нет в беловике допросов (д. 12/230, л. 217-223).

Третий отдел состоит из допросов от 21 сентября П. Исаева и П. Степанова — стрельцов полка Черного (л. 223-224)’.

Четвертый отдел состоит из распросных речей стрельцов полков верного и Колзакова, допрошенных ранее в этой же комиссии (л. 225-234). Имеется их список, в котором стрельцы подразделяются на пытанных один раз и пытанных дважды 22 сентября (д. 12/145, л. 83-84). В этот день все стрельцы допрашивались по шестой статье розыска. [21]

Шестое дело сентябрьского розыска состоит из допросов стрельцов в комиссии Т. Н. Стрешнева и включает следующие части В первой помещены допросы 16 стрельцов полка Гундертмарка (д. 12/230, л. 146-153). К нему примыкает список стрельцов, составленный, вероятно, на основе какой-либо обработки допросов, а не самих допросов (д. 12/145, л. 69-70). Объясняем это некоторым различием в размещении допросов в деле и порядка фамилий в списке. В самом деле допросы четко делятся на две группы: в первую включены допросы стрельцов полка Гундертмарка, во вторую — Колзакова от 19 сентября.

Во второй части находятся допросы от 20 сентября 18 стрельцов полка Черного. Список их в д. 12/145 (л. 77) был составлен, вероятно, на основе черновика допросов, близкого к беловику, о чем свидетельствует почти полное сходство в размещении допросов в деле и имен в списке. Состоит оно из двух частей. В первой помещены весьма обстоятельные допросы, 18 стрельцов (д. 12/230, л. 156-167). Во второй дан их общий ответ после вторичной пытки и допроса (там же, л. 168 169).

В третьем отделе помещены допросы стрельцов от 22 сентября по делу о письме Софьи восставшим стрельцам, о чем прямо сообщается в заголовке со ссылкой на шестую статью розыска, составленную 21 сентября. В указанном отделе четко прослеживаются две части. В первой помещены распросные речи стрельцов полка Черного (д. 12/230, л. 170-174). Одни из них сокращены и представляют собой выписки. Другие и вовсе опущены — приводится общий ответ 7 малолетних стрельцов на 6-ю вопросную статью (там же, л. 174). Во второй части находятся допросы стрельцов полков Гундертмарка и Колзакова, которые уже «были у розыску» 19 сентября (л. 175-179). Дело следственной комиссии заключают две выписки из него докладная (л. 180-196) и краткая перечневая (л. 197-202). В первой приводятся выдержки из допросов стрельцов от 19, 20 и 22 сентября.

Однако докладная не представляет собой краткого пересказа содержания расспросных речей. Составители ее сравнивали показания стрельцов, убирали то, что они считали несущественным, добавляли то, чего не было в беловике. О характере такой редакции свидетельствует допрос Д. Беляя стрельца полка Черного.

Подобное явление наблюдается и в выписках из допросов Ф. Е. Боровкова — стрельца полка Черного. Так, из допроса его от 19 сентября было исключено все то, что касалось противоречий в стрелецком движении, его социальном происхождении, состава выборных во время восстания. Зато почти дословно передан его допрос по 6-й статье. Для придания большей убедительности показаниям была выброшена заключительная фраза о его слабоумии (там же, л. 193). Составителями (или переписчиками) ее были те же самые писцы, что работали над беловиком розыска.

Другая выписка (л. 197-202) менее интересна и построена следующим образом. В начале ее приводится список 12 стрельцов и их общий ответ-формуляр на вопросные статьи. Затем даются сокращенные допросы — прибавочные речи отдельных стрельцов.

Дело следственной комиссии Б. А. Голицына, подобно вышеупомянутым, также состоит из трех частей. В первой помещены список 10 стрельцов полка Гундертмарка, допрошенных 19 сентября, их общий ответ без прибавочных речей (д. 12/230, л. 203-204), список семи стрельцов полка Ф. А. Колзакова и их общий ответ (там же, л. 204). К этим документам примыкает список стрельцов (д. 12/145, л. 71), составленный после 22 сентября, так как в нем упоминаются должностные лица, расписавшиеся как в получении, так, возможно, и в возвращении [23] групп стрельцов. Эту датировку подтверждает также и то, что среди перечисленных стрельцов полка Колзакова отсутствуют И. Чюнкос, который, как это видно из материалов следствия, допрашивался 19 сентября (там же, л. 204). Между тем, в заголовке дела от 22 сентября этой же комиссии написано, что на следствии были «Тихонова полку Гундертмарка да Федорова полку Колзакова Пронка Никитин с товарыщи 16 человек» (л. 205). Это число совпадает с количеством стрельцов списка (д. 12/145).

Во второй части помещены список 18 стрельцов полка Черного от 20 сентября, их общий ответ (там же, л. 205-206) и их вторичный допрос на очной ставке со стрельцом И. Григорьевым (л. 206-209).

Сохранился в д.12/145 список стрельцов, допрошенных в этот день. Он, вероятно, был составлен сразу после розыска 20 сентября. Доказательством этого является отдельно упомянутая в списке передача двух стрельцов — В. Ф. Петрова и Г. Иванова прапорщику И. Панову, а стрельца В. Алексеева — лично главному писарю Преображенского приказа И. Инехову. Причиной такого действия со стороны властей явились показания указанных стрельцов, в которых, с точки зрения комиссии, содержались весьма важные сведения как по делу о сношениях Софьи, так и о их предстоящей расправе с боярами — виновниками их тяжелого положения. В третьей части помещены выписка из допросов от 22 сентября 16 стрельцов полков Гундертмарка и Колзакова (там же, л. 205) ²⁰, и тех стрельцов полка Черного, которые 20 сентября запирались (л. 210-212).

Следственное дело следующей комиссии под руководством Ю. Ф. Щербатова представляет собой копию с подлинника, которая была переписана после 21 сентября, так как почерк розысков от 19-22 сентября сходен с почерком текста вопросных статей ²¹, помещенных непосредственно перед материалами следствия 19 сентября. Структура дела отличается от других ²².

В начале располагаются отдельные и групповые допросы стрельцов полка Колзакова от 19 сентября (д. 12/305, л. 40). И затем сразу же их допросы от 22 сентября, которые носят подобный характер (там же, л. 41-42). То же самое можно сказать и о распросных речах стрельцов полка Черного. Допросы их от 22 сентября (л. 44-45) расположены после допросов от 20 сентября (л. 43-44). Непосредственное отношение к следственному делу имеют списки допрошенных стрельцов от 19 и 20 сентября (д. 12/145, л. 77, 78). Список стрельцов, допрошенных 20 сентября, был составлен после 22 сентября на основании допросов. Об этом свидетельствует сходство в написании имен списка с написанием имен их в расспросных речах третьего дня [24] розыска, и наоборот, отличие их в редакции списка от редакций допросов от 20 сентября.

Следующее дело розыскной комиссии A. С. Шеина составлено из выписок.

В начале приводится список 27 стрельцов полков Колзакова и Черного, дается их общий ответ на следствии 19-22 сентября (д. 12/305, л. 32-33) и затем прибавочные речи.

Последнее дело, пожалуй, самое обстоятельное и интересное как по своей структуре, так и по содержанию. Объясняется это тем, что вел его и возглавлял комиссию дядька Петра I, дьяк Н. М. Зотов. И естественно, он, как дьяк, в совершенстве знал тогдашнее делопроизводство и сам умел его вершить. В ЦГАДА следственное дело его комиссии не соединено со всеми остальными (в д. 12/230 и 12/305) и представляет собой самостоятельную единицу хранения (д. 12/216, л. 46). В этом деле содержатся как расспросные речи сентябрьского розыска, так и розыска 14-15 октября в указанной комиссии. Рассмотрим его состав.

Как мы уже отмечали, на первых листах располагаются 6 вопросных статей розыска. Пять из них написаны одним почерком (вероятно, 19 сентября). Шестая же переписана другим (21 сентября) и подклеена к пяти первым. Далее следуют допросы, размещенные в группы. В первой находятся допросы стрельцов полков Гундертмарка и Колзакова (д. 12/216, л. 5- 16) от 19 и 22 сентября — всего 16. Такое расположение было очень удобно для допрашивающих — они могли сравнивать показания стрельца, не перелистывая дело. Такой же характер носят и расспросные речи 18 стрельцов от 20 и 22 сентября полка Черного (там же, л. 17-26). К следственному делу комиссии непосредственное отношение имеют два списка стрельцов, допрошенных 19 и 20 сентября. Определить дату составления первого (д. 12/145, л. 73), в котором перечисляются имена стрельцов полков Гундертмарка и Колзакова (19 или 22сентября), трудно. Расположение имен соответствует размещению допросов как в беловике-подлиннике, так и в более поздней докладной розыска. Второй же список 19 стрельцов полка Черного, допрошенных 20 сентября (там же, л. 82), был составлен, вероятно, 22 сентября. Доказательством этому служит заключительная фраза списка — «Куземка Григорьев не пытан». Указанный стрелец действительно не подвергался пытке 20 сентября, хотя об этом нет прямого упоминания. Зато о том, что он «не пытан же» сообщается в его допросе от 22 сентября (д. 12/216, л. 26).

Помимо подлинника-беловика, в деле комиссии Н. М. Зотова сохранились две выписки — докладная (д. 12/216, л. 35-41) и перечневая (там же, л. 42-45).

Докладная имеет такой же характер, как и рассмотренные нами выписки предыдущих следственных комиссий. В ней опускается все то, что говорится непосредственно о восстании, выступлениях отдельных стрельцов, вообще всякая живая речь, которая изредка проскальзывает в допросах. Но зато полностью [25] передаются стереотипные сведения-ответы на вопросные статьи о «побиении бояр, немцев, солдат Преображенского и Семеновского полков», о сомнительном письме Софьи восставшим стрельцам. Перечневая, в отличие от подобных документов других следственных комиссий, имеет довольно четкую структуру.

В ней допрошенные стрельцы по характеру сообщенных ими сведений подразделяются на 6 разрядов — «статей». Приведем их. «1-я статья. Стрельцы де всех полков на том положили — бояр, и иноземцев, и солдат побить, и в слободах возмущать, и выбрать на царство царевича, а царевну во управление; и про письмо слышали, и сами то все с своею братьею делать хотели», и далее приводится список стрельцов этой группы (д. 12/216, л. 92). «2-я статья: стрельцы де всех полков на том положили: бояр, и иноземцев, и солдат побить, царевича на царство, а царевну во управление имать хотели для того, про государя слышно им, что не стало, про то они от своей братьи слышали, а сами того делать не хотели» (там же, л. 42) и список стрельцов; «3-я: с дву пыток, а иные и с огня сказали: против статей ничего не ведают» (л. 43) и список стрельцов; «4-я: з дву пыток, а иные и со огня сказали, что ничего не ведали за болезньми, и на те болезни свидетельствовался» (л. 43). «5-я: з дву пыток сказали, что ничего не ведали за болезньми же, а свидетельства нет» (л. 45). В 6-й разряд помещена выписка из допроса И. Корнилова — стрельца полка Колзакова.

В указанном деле имеются также весьма ценные материалы по истории собственно розыска и следственных дел, пожалуй, не только комиссии Зотова, но и других. Это небольшие записи о посылке выписок и подлинных допросов. В первой записке указывается о посылке Ф. Ю. Ромодановскому 30 сентября рассмотренных нами двух выписок из следственного дела (там же, л. 27). Из второй, от 4 ноября 1698 г. (л. 34), видно, что выписки были в этот день возвращены; Зотову было дано распоряжение подклеить их к делу и закрепить подписью. В третьей, от 5 ноября 1698 г., говорится о посылке всего дела Ромодановскому (л. 45). Весьма вероятно, что примерно так же обстояло дело и с материалами других комиссий. Где-то между 22 и 30 сентября составлялись выписки и посылались Ромодановскому; который изучив их, направлял в ноябре обратно в комиссию, и через один-два дня получал уже все дело с выписками. Комплекс материалов большого сентябрьского розыска завершают документы о казнях стрельцов 30 сентября — 12 октября 1698 г. Это, во-первых, список 20 стрельцов, казненных 30 сентября (д. 12/145, л. 129-137). Он состоит из 5 частей. В первой перечисляются лица, которым приказано быть у казни (там же, л. 129). Во второй приводится список казненных в этот день 48 стрельцов полка Черного «у боярина князя Михаила Никитича Лвова» (л. 129-131). В третьей — список 36 стрельцов того же полка, казненных у И. И. Головина (л. 131-132); в четвертой — список 56 стрельцов полка Колзакова и Гундертмарка, [26] казненных у Ю. Ф. Щербатова (л. 132-134), в пятой — список 56 стрельцов полка Колзакова, казненных у С. И. Языкова (л. 134-137). Завершает весь список перечень имен пяти стрельцов полка Колзакова, казненных в этот день в Преображенском (л. 137). Сохранился черновик (л. 112-114) рассмотренного нами списка. Имена стрельцов в нем написаны в два столбца, одни имена приписаны позже другим почерком, другие вычеркнуты, третьи исправлены. Напротив почти каждой фамилии стоит одна из четырех букв «Щ», «Я», «Г», «З». Первые три, как устанавливается из сравнения черновика и беловика, являются начальными буквами фамилий лиц — распорядителей у казни Щербатова, Языкова, Головина, последняя — условным обозначением фамилии М. Н. Львова — непосредственного начальника указанных лиц. Помимо этого списка и его черновика сохранились в д. 12/145 списки казненных стрельцов у Щербатова (там же, л. 118-120) и Языкова (л. 121-123), с указанием места их казни.

Таким образом, можно представить историю составления дела о казни: вначале, до 30 сентября, был намечен предварительный список, затем его частично сократили, частично дополнили и, назначив распорядителей, переписали в соответствии с указаниями, вероятно Ромодановского; потом распорядители переработали его, указав места казни и распределив в соответствии с этим приговоренных к смерти стрельцов. Сохранились списки казненных стрельцов (всего 16 человек) от 11 октября (л. 137-140), которые были распределены по указанным выше лицам, а также отмечены те, которые были в Угрешском монастыре. Неполный список стрельцов, казненных у съезжих изб полков, находится в этом же д. 12/145 (л. 23).

Список стрельцов казненных 12 октября (там же л 143-146), разделяется на три части: в первой помещен перечень стрельцов (соответственно с распорядителями казни), во второй — перечень стрельцов, которые перед казнью «сидели на Пушечном Красносельском дворе», в третьей — список тех которые «кажнены в остатке» ²³. Неполный список тех же, вероятно, стрельцов, нос указанием мест их казни, находится на л. 124.

После окончания розыска в течение 27 сентября — 13 октября усиленно допрашивалось Новодевичье окружение царевны Софьи, сама Софья и стрельцы по делу о ее сомнительном письме. ²⁴ [27]

Следующий розыск проходил 14-15 октября 1698 г. До пришивались в 14 следственных комиссиях стрельцы полка А. А. Чубарова. Почти все материалы следственных комиссии сосредоточены в одном д. 12/274 (на л. 1-141) ²⁵.

Материалы же двух других — Н. М. Зотова и Ф. Ю. Ромодановского представлены вне этого дела; комплекс документов первого (д. 12/216, л. 28-33) соединен с обширными материалами сентябрьского розыска, материалы второго (д 12/344, л. 77-96) с допросами разных лиц от 3-21 октября 1698 г. ²⁶

Прежде чем перейти к делам розыскных комиссии, обратимся к спискам стрельцов, присланных для следствия. Все они находятся в д. 12/59 (на л. 1-36) розыскной комиссии Ромодановского. Этот список стрельцов полков Черного и Чубарова, составленный после 22 сентября (там же, л. 2-10), который предваряется извещением об их присылке из Владимира и Мурома (л 2). Сравнивая список с росписью шеиновского розыска, составленной 28 июня 1698 г., видим, что количество стрельцов, указанных в них, совпадает (135 человек).

Далее, на л. 11-12 (д. 12/59) находится память из Иноземского приказа в Преображенский с извещением о присылке 109 стрельцев полков Чубарова и Гундертмарка, а на л. 13 — 16 — их список. Наблюдается различие в указании количества стрельцов в росписи шеиновского розыска и в рассматриваемом списке от 23 сентября (в росписи указано 100 человек, в списке — 99). Такая же картина наблюдается также в отношении списков от 26 сентября (там же, л. 19-23), от 28 сентября (л. 26-27), от 8 октября (л. 29-36). Указанные списки не являются только списками допрошенных; в них перечисляются также и стрельцы, имена которых обнаруживаются в списках приговоренных к смертной казни (полков И. И. Черного, Ф. А. Колзакова, Т. X. Гундертмарка).

Перед октябрьским розыском были составлены вопросные статьи, которые сохранились в делах комиссии Н. М. Зотова (д. 12/216, л. 28), Т. Н. Стрешнева (д. 12/274, л. 15-16) и Б. А. Голицына (там же, л. 30-31), которые в определенной степени отличаются друг от друга. Приведем их тексты: [28]

Таким образом, существовало несколько редакций вопросных статей. Первые две в основном схожи: различие заключается лишь в том, что в 1-й статье комиссии Зотова выдвигается распоряжение относительно допроса стрельцов о содержании письма Софьи.

Последняя же редакция комиссии Голицына была составлена 15 октября. Доказательством этому служит заключительная фраза о союзниках восстания в Москве. Ни один из стрельцов по этому поводу не сказал ни «да» ни «нет». А между тем, эта фраза могла появиться только после допросов от 15 октября, когда совершенно случайно был раскрыт заговор части стрельцов полка А. А. Чубарова, сидевших в Новоспасском монастыре: они хотели оговорить солдат Преображенского полка, объявить их на следствии своими союзниками. И Петр I этим заинтересовался — недаром на допросах некоторых комиссий от 15 октября зачастую вопрос о сомнительном письме Софьи отодвигался на второй план и, наоборот, выдвигалось дело об оговоре солдат.

Перейдем к рассмотрению собственно розыскного дела от 14-15 октября. Начнем с обзора главного из них — следственного дела комиссии Ф. Ю. Ромодановского. Оно состоит из двух частей. В первой находятся допросы от 14 октября (д. 12/344, л. 77-86), пятидесятников и рядовых стрельцов полка Чубарова — А. Маслова, Я. Алексеева, И. Вологдина, И. Воскобойникова и др. (всего 18 человек). Во второй помещены допросы других стрельцов того же полка по делу, не имеющему прямого отношения к восстанию. Подразумеваем под ним дело об оговоре солдат разных полков. Как выясняется из распросных речей, семьдесят три стрельца полка Чубарова, находясь в предварительном заключении в Новоспасском монастыре, решили оговорить солдат «будто и они про их воровство ведали» (там же, л. 97). Причем пытались сделать они это весьма тонко: использовали в качестве предлога посещение стрельца И. Колокольцева его зятем и не имевшие место визиты посадских людей, которые при свидании и высказывали мысли об участии солдат в подготовке восстания. Как видно из расспросных речей И. Колокольцева, А. Сучкова и других лиц (всего пять человек) в розыскной комиссии Ф. Ю. Ромодановского от 15 октября (там же, л. 90-94), они допрашивались в последний раз ²⁷, о чем свидетельствует их отказ от прежних показаний и оговоров.

Второе дело (которое, в сущности, и открывает все следственное дело) состоит из допросов стрельцов полка Чубарова в комиссии М. А. Черкасского и подразделяется на три части.

В первой, как это видно из заголовка, помещены допросы от 14 октября 15 стрельцов полка Чубарова — 10 десятников и 5 рядовых (д. 12/274, л. 1-8). Во втором же — допросы от 15 октября тех 9 стрельцов того же полка, которые 14 октября, как это [30] видно из заголовка, «против статей во всем не винились» (там же, л. 8-12). В третьей помещены выписки из допросов стрельцов от 14 и 15 октября (л. 13-14). Как видно из них, комиссию интересовали сношения Софьи со стрельцами и намерения стрельцов расправиться с Петром I.

Третье дело, включающее в себя документы розыскной комиссии Т. Н. Стрешнева, состоит из двух частей. В первой, следующей после рассмотренных нами вопросных статей октябрьского розыска, помещены допросы 15 стрельцов полка Чубарова одновременно от 14 и 15 октября (л. 16-26), представляющие собой обработку подлинных допросов от 14 и 15 октября, о чем свидетельствует характер их размещения. Так, за допросом кого-либо из стрельцов от 14 октября сразу же, и зачастую без абзаца или перерыва помещается его допрос от 15 октября. Во второй помещена перечневая выписка стрелецких допросов (л. 27-29). В ней показания сгруппированы по разрядам. В первом помещаются, в порядке убывания их информационного значения, выписки из допросов 11 стрельцов, знавших «про в.г., бутто ево, государя, за морем не стало». Во втором в таком же порядке рас ^-полагаются выписки из допросов 8 человек «про государя царевича, бутто ево бояре хотели удушить». В третьем помещены выписки из допросов 18 стрельцов относительно письма царевны Софьи.

В четвертый разряд включены выписки из допросов 16 стрельцов, знавших о намерении восставших расправиться с боярами и иноземцами.

Четвертое дело состоит из документов розыска Б. А. Голицына от 14 15 октября (л. 30-34) и по характеру их размещения сходно с предыдущим делом ²⁸. Предваряют допросы список стрельцов и рассмотренные нами вопросные статьи розыска.

Пятое дело, принадлежащее розыскной комиссии И. Б. Троекурова, состоит из трех частей. В первой, помимо списка 2 вопросных статей, помещены допросы от 14 октября 14 стрельцов полка Чубарова (л. 35-40). Вторая состоит из допросов от 15 октября тех пяти стрельцов, которые не дали показаний на допросах от 14 октября (л. 41-42). В третью часть включены допросы этих же стрельцов по делу об оговоре солдат (л. 43-44).

В шестое дело входят документы следственной комиссии В. Д. Долгорукова. Оно состоит из пяти частей. В первую включены допросы 8 десятников полка Чубарова (л. 51-53), вторая состоит из допросов этих же десятников на очной ставке со стрельцами полка Чубарова Ф. Акинфиевым и И. Вологдиным (л. 53-61). Третья часть состоит из допроса от 15 октября только одного стрельца А. Докучаева (л. 62). Четвертая включает допросы четырех стрельцов полка Чубарова, находившихся в предварительном заключении в Новоспасском монастыре и допрошенных в этом розыске 14 октября по делу об оговоре солдат [31] (л. 62-65). Пятая часть включает в себя выписки из допросов от 14 и 15 октября (л. 66-68).

Седьмое дело включает документы розыскной комиссии П. И. Прозоровского. Оно состоит из четырех частей. В первой помещены список допрошенных 15 стрельцов, допросы их от 14 октября и запись о сыске солдат Преображенского полка по улике стрельца А. Сучкова ²⁹.

Во второй части помещены допросы 3 стрельцов от 15 октября, запиравшихся на допросах от 14 октября (л. 77-78). Третья состоит из допросов 9 стрельцов полка Чубарова по делу об оговоре солдат (л. 79-81). Четвертая часть розыска — перечневая выписка стрелецких допросов от 14 и 15 октября. В ней приводится список 15 стрельцов и их общий ответ и ответ «винившегося» против статей стрельца А. Сучкова (л. 82); затем общий ответ 14 «повинившихся» стрельцов (л. 83) и выписки из допросов стрельцов от 15 октября по делу об оговоре солдат (л. 88-86), которые занимают большую часть. Как видно из нее, допрашивающих уже мало интересовало дело о письме Софьи и разные мелкие подробности сношений с ней стрельцов — все заслонило дело об оговоре солдат. Примечательна в связи с этим выписка из допроса стрельца А. Сучкова. Составитель ее опустил все подробности о письме Софьи, которые содержались в допросе. Осталась только ничего не значащая фраза: «Как де он, Алешка, был на Москве с Васкою Тумой».

Восьмое дело составлено из документов розыскной комиссии М. Г. Ромодановского. Оно состоит из двух частей. В первой помещены допросы от 14 октября 11 стрельцов полка Чубарова (л. 86-90). Во второй — допросы 6 стрельцов, которые в этой же комиссии «октября 14-го числа... против статей во всем запирались» (л. 91-92). Заключает ее запись о числе ударов на четырех пытках стрельцу И. Танаге (всего 100 ударов), которое, видимо, поразило составителя (или переписчика) допросов.

Девятое дело представляет собой докладную розыска от 14 и 15 октября следственной комиссии А. С. Шеина. Она состоит из двух частей. В первой помещены два списка стрельцов, и их общие ответы на допросах 14 октября (л. 93-94). Во второй же находятся экстракты допросов от 15 октября двух стрельцов, не винившихся по делу о письме Софьи на следствии от 14 октября, и выписки из допросов остальных (л. 94-96).

Десятое дело, принадлежавшее следственной комиссии С. И. Салтыкова, состоит из двух частей. В первой помещаются допросы 15 стрельцов полка Чубарова (л. 97-105). Во второй же — допросы 12 стрельцов того же полка, которые [32] «роспрашиваны в застенке вдругорядь», и запись об отдаче трех стрельцов для очных ставок (л. 106-110).

Одиннадцатое дело состоит из документов следственной комиссии С. И. Языкова и подразделяется на три части. В первой находятся допросы 16 стрельцов полка Чубарова от 14 октября. Вторая часть состоит из допросов 12 стрельцов, которые не винились 14 октября, а также У. Тумы — сестры казненного стрельца В. Тумы, который якобы принес письмо от Софьи восставшим стрельцам (л. 140-141а).

Последнее, четырнадцатое, дело комиссии Н. М. Зотова соединено вместе с рассмотренным нами следственным делом большого сентябрьского розыска. Оно состоит из двух частей. В первой помещены вопросные статьи октябрьского розыска особой редакции (см. с. 172), параллельные допросы 10 стрельцов полка Чубарова от 14 и 15 октября и запись о посылке 14 или 15 октября списка с расспросных речей стрельца Г. Гагары (д. 12/216, л. 28-32).

Вторая часть представляет собой перечневую розыска. В ней помещается список стрельцов и их общий ответ-формуляр, названный статьей, а также список других стрельцов, пополнивших формуляр сведениями о намерении бояр удушить царевича, и выдержка из допроса стрельца Гагары (там же, л. 32-33).

Октябрьский розыск заключает документы о стрелецких казнях, к сожалению, весьма неполные и соединенные всюду с подобными материалами сентябрьского розыска. Во всех этих документах приводится лишь количество стрельцов, за исключением поименного списка 11 стрельцов полка А. А. Чубарова, казненных 18 октября на Красной площади в Москве (д. 12/145, л. 127) ³⁰, (там же, л. 111-120). Во второй помещаются допросы трех стрельцов полка Чубарова из числа тех, кто был на следствии 14 октября (л. 121-123).

Третья часть представляет собой краткую докладную розыска об оговоре солдат. Всего было допрошено 10 стрельцов из числа бывших на розыске от 14 октября (л. 125).

Двенадцатое дело состоит из допросов стрельцов полка А. А. Чубарова в розыскной комиссии Ю. Ф. Щербатова. Оно подразделяется на три части. Первая представляет собой докладную допросов 17 стрельцов указанного полка (л. 126-127). Вторая часть состоит из допросов 12 стрельцов, не «винившихся» на розыске от 14 октября (л. 127-128). Третья часть представляет выписку из допросов 8 стрельцов (бывших на розыске 14 октября) по делу об оговоре солдат (л. 128-129).

Тринадцатое дело состоит из документов следственной комиссии И. И. Головина и разделяется на две части. В первой помещены допросы 16 стрельцов полка Чубарова от 14 октября и выписки из дела шеиновского розыска от 17 и 19 августа [33] 1698 г. относительно одного из допрошенных, стрельца В. Софронова (л.138-139), не принявшего по болезни участия в восстании ³¹, И. Колокольцова и А. Сучкова — вдохновителей безуспешного оговора солдат, колесованных 21 октября (л. 127). Записи о числе казненных и наказанных 17 и 18 октября имеются в д. 12/339 (л.2).

Следующий массовый розыск состоялся 21-27 января 1699 г. Само следствие, т.е. допросы стрельцов, предваряют в деле 12/217 списки и извещения об их присылке из разных городов и монастырей и мест их предварительного заключения. От 1 января — извещение о присылке стрельцов полков А. А. Чубарова, Ф. А. Колзакова и Т. X. Гундертмарка (д. 12/215, л. 25) и список их. Он состоит из двух частей. В первой перечисляются поименно 200 стрельцов полка Чубарова (д. 12/217, л. 26-33), которые (как это видно из сравнения указанного списка и росписи от 1 июля шеиновского розыска) были посланы в Кириллов монастырь с поручиками В. Масловым и В. Непецыным и с прапорщиком Д. Монастыревым. Во второй части списка, написанной другим почерком, перечисляются поименно 43 стрельца полка Колзакова, 33 стрельца полка И. И. Черного, находившиеся в Никольском Угрешском монастыре (они были присланы, вероятно, из Владимира, так как общее их количество лишь незначительно отличается от числа стрельцов, присланных туда после шеиновского розыска — 35), 50 стрельцов полка Гундертмарка, находившиеся в том же монастыре (они «находились под начальством» прапорщика В. Тювикова, который также конвоировал их в Галич после шеиновского розыска) и 8 стрельцов разных полков (там же, л. 34-39). Далее в деле помещается запись от 11 января 1699 г. о присылке для следствия малолетних стрельцов полка Колзакова, Чубарова, Гундертмарка (л. 40-42) и их список, который делится на две части. В первой помещается поименный список 22 малолетних стрельцов полка Колзакова, уже привезенных в Москву из Нижнего Новгорода, а во второй — тех, «кто из городов в привозе будут», а именно: из Великого Новгорода 43 стрельцов полка Чубарова, 27 — полка Гундертмарка; из Устюга — 12 стрельцов полка Черного, 4 — полка Гундертмарка; из Арзамаса — 16 стрельцов полка Черного; из Торопца — 18 стрельцов полка Гундертмарка; из Белоозера — 9 малолетних стрельцов полка Чубарова. При сопоставлении числа заключенных в рассматриваемом списке и в росписи шеиновского розыска приходим к выводу, что последний не отразил общую численность сосланных стрельцов.

Так, в списке обнаруживается новое место их предварительного заключения — Великий Новгород, а стрельцы полка Черного и Гундертмарка вообще не сидели в Великом Устюге. [34] Следовательно, источником для составления настоящего списка, явился отдельный поименный список малолетних стрельцов, сосланных после шеиновского розыска в места предварительного заключения.

Затем в деле помещается запись от 20 января 1699 г. о присылке другой партии малолетних стрельцов четырех полков (там же, л. 48) и их список, в котором поименно названы. 43 стрельца полка Чубарова, присланные из Великого Новгорода и 9 стрельцов того же полка из Белоозера (взрослые стрельцы полка Чубарова там не находились, как это видно из роением шеиновского розыска). Далее в деле помещена запись от 20 января 1699 г. о присылке 131 малолетнего стрельца четырех полков (л. 48) и их список (л. 49-54), в котором поименно перечисляются стрельцы полка Чубарова, присланные из Новгорода и из Белоозера, полка Колзакова, присланные из Устюга, Черного из Арзамаса, Гундертмарка из Новгорода, Устюга, Торопца. Этим списком заключается поименный перечень всех малолетних стрельцов восставших полков, «а оприч того в городах малолетних стрельцов никого нет» (л. 54). Вслед за списками в деле следуют допросы стрельцов. Первое дело составлено из допросов стрельцов в комиссии Ф. Ю. Ромодановского и состоит из трех частей. В первой помещаются допросы четырех стрельцов сборного полка И. И. Головина ³² (там же, л. 55-58).

К сожалению, в деле не сохранилось вопросных статей (хотя в других комиссиях есть на них ссылки), которые дали бы разъяснение самому факту допроса стрельцов именно этого полка.

Причиной допросов явилось, вероятно, намерение следователей узнать побольше о сношениях стрельцов с Софьей. Петра I не могли удовлетворить показания лишь тех, кто узнал о письме Софьи только после чтения его или привоза. Его, несомненно, интересовали и непосредственные свидетели сношений, которые вместе с В. Тумой были в апреле 1698 г. в Москве. Во второй части помещаются допросы 7 других стрельцов полков Чубарова, Черного, Колзакова от 27 января (л. 64-69). В третьей части помещаются допросы 11 стрельцов полка Черного (л. 77-81), «бегавших к Москве» за жалованием в апреле 1698 г.

Второе дело состоит из допросов от 23 января 6 стрельцов полка Чубарова в следственной комиссии А. И. Протасьева (л. 51-61).

Третье дело состоит из документов следственной комисии М. Н. Львова и подразделяется на три части. В первой помещается список 6 стрельцов полка Колзакова (бывших в [35] сборном полку П. Й. Головина и «бегавших к Москве за жалованием»), их общий ответ и перечень ударов (л. 82-83). Во второй части помещается список 8 десятников полка Черного, их общий ответ, прибавочные речи одного из них — М. Ильина — на допросах 25 января и перечень полученных ими ударов (л. 83-85). В третью включен список указанных десятников с пометой, что они «с пытки говорили прежние свои речи, что и в первых своих роспросах говорили» (на допросах 27 января), а также общий ответ двух малолетних стрельцов полка Колзакова — П. Кириллова и И. Обросимова и прибавочные речи последнего (л. 86-87).

Четвертое дело состоит из документов следственной комиссии Ю. Ф. Щербатова и подразделяется на три части. В первую включены записи о допросах 6 стрельцов полка Чубарова от 23 января (д. 12/21, л. 1-2). Во второй находятся записи о допросах 7 десятников и одного сотенного полка Гундертмарка от 25 января (л. 3), в третьей — записи о допросах указанных выше 7 десятников и сотенного от 27 января (л. 4).

Пятое дело состоит из документов следственной комиссии М. Г. Ромодановского. Оно подразделяется на две части. В первой находится список 8 десятников полка Колзакова, общий ответ на допросе 25 января семи и допрос одного из них — Ф. Можаитинова (л. 89-90). Точная копия розыска от 25 января помещена в этом же деле (на л. 62-63). Во второй части находится общий ответ тех же семи десятников на допросе 27 января (л.90).

Шестое дело состоит из документов следственной комиссии С. И. Языкова. Оно включает в себя три части. В первой помещаются допросы от 23 января 6 стрельцов полков Черного и Чубарова, «бегавших к Москве» в апреле 1698 г. за жалованием (л. 94-96). Во второй находятся допросы от 25 января 8 десятников полка Колзакова (л. 97-99). В третьей помещаются допросы от 27 января указанных выше 8 десятников, которые, как отмечается в заголовке дела, «ис подлинных речей пытаны вдругоряд накрепко и огнем зжены» (л. 100-101).

Седьмое дело состоит из документов следственной комиссии А. С. Шеина. Оно включает три части. В первой помещается список 6 стрельцов полка Чубарова и их общий ответ на допросах 23 января (д. 12/217, д. 102). Во второй части помещен список 7 десятников полка Черного, их общий ответ, а также допрос десятника того же полка — И. Рязанова (там же, л. 103). Третья часть, наиболее короткая (всего семь строк) представляет собой запись от 27 января о Допросах указанных выше десятников, которые по-прежнему запирались.

Восьмое дело розыска составлено из документов следственной комиссии М. А. Черкасского. Оно включает три части. В первой помещены допросы от 23 января 6 стрельцов полков Черного и Гундертмарка, «бегавших к Москве» за жалованьем (л. 105-107). Во второй находятся допросы от 25 января [36] 8 десятников н одного стрельца полка Колзакова, «бегавшего к Москве» (л. 109-111). В третьей помещены допросы от 27 января указанных выше 8 десятников.

Девятое дело составлено из документов следственной комиссии В. Д. Долгорукова. Оно состоит из трех частей. В первой помещаются допросы 7 стрельцов полков Колзакова и Гундертмарка и одного стрельца сборного полка П. И. Головнина — Т. Парашина, «бегавших к Москве» за жалованьем (л. 114-116). Вторая часть включает в себя допросы от 25 января 8 десятников полков Черного и Гундертмарка, и С. Терентьева — стрельца полка Гундертмарка, «бегавшего к Москве» «за жалованьем» (л. 117-118). В третьей части помещаются допросы от 27 января стрельца полка Черного Д. И. Подшивалова и указанных выше 8 десятников полков Черного и Гундертмарка (л. 119).

Десятое дело составлено из документов следственной комиссии Т. Н. Стрешнева. Оно включает две части. В первой помещен список 8 десятников полка Черного, допрошенных 25 января, их общий ответ и допрос двух из них — И. Григорьева и М. Яковлева на очной ставке с А. Масловым — сотенным полка Чубарова (л. 120-121). Во второй находится список указанных выше 8 десятников и их общий ответ на допросах 27 января: «А в распросе и пытки, и с огня против статей во всем запирались, говорили прежние свои речи» (л. 123).

Следующее, одиннадцатое, дело следственной комиссии П. И. Прозоровского — весьма краткое. Оно представляет собой запись о допросах 25 и 27 января 8 десятников и пятидесятников полков Колзакова и Черного; они «про иное против указанного письма, по которому велено их, роспрашивая, пытать, про все ни про что, сказали, не ведают, не слыхали» (л. 124).

Десятое дело состоит из документов следственной комиссии П. И. Головина. Оно включает в себя три части. В первой помещены допросы от 23 января 8 стрельцов сборного полка П. И. Головнина, «бегавших» к Москве за жалованьем (л. 128-130). Во второй находятся допросы 5 десятников полка Колзакова от 25 января (л. 131-132). В третьей помещаются запись о допросах указанных выше 5 десятников и прибавочные речи одного из них — Ф. Гасилы (л. 132).

3 февраля последовали казни. К смерти были приговорены 144 стрельца полка А. А. Чубарова, но часть их была отправлена в Преображенский приказ для дополнительного следствия. Причиной этого явилось либо опознание их стрелецким начальством «как пущих заводчиков», либо признание приговоренных на месте их казни, что «их братья стрельцы взяли их к Москве силою и били». В д. 12/217 имеется специальный раздел, посвященный их допросам 3 февраля. Сохранились две записи о взятии Б. Баранова, Т. Краюшкина, Е. Евтифеева — стрельцов полка Чубарова (там же, л. 133) и допросы других стрельцов [37] того же полка, присланных от казни, — П. Котельникова, А. Болотова, А. Рогова, Е. Маслова, Т. Сосина, Ф. Замыцкого, С. Лома, И. Коробова (л. 133-136). 6 февраля допрашивались другие стрельцы полка А. А. Чубарова относительно прихода беглых стрельцов к Москве. Сохранились допросы, стрельцов И. Чурина, Г. Курицына, Ф. Егорова, Ф. Чермного (л. 137-141). 7 февраля допрашивались снова Ф. Чермной и Г. Курицын на очной ставке со стрельцами И. Чуриным и Ф. Егоровым (л. 142-144). По их повинной были допрошены 34 стрельца сборного полка П. И. Головина, «бегавших к Москве» за жалованьем. К сожалению, в деле не сохранились расспросные речи каждого из них; остался только их список и общий ответ ³³ (л. 144-146), затем список других 11 стрельцов сборного полка Головина и их общий ответ (л. 147), допрос А. Сергеева — стрельца полка Колзакова (л. 147); в заключение помещен допрос Д. Пузанова — стрельца полка Черного (л. 147-148).

Следующий массовый розыск состоялся 31 января 1700 г. Какой-либо программы в виде вопросных статей у него не было, и в этом отношении он сходен с январским розыском 1699 г. Так, например, в деле главной следственной комиссии Ф. Ю. Ромодановского нет никаких вопросных статей. В деле же комиссии М. А. Черкасского в заголовке помещена вопросная статья. Она, однако, была составлена в ходе этого краткого розыска. Об этом свидетельствует фраза: «И то письмо на Москве Чернова полку стрелец у церкви Николая Чудотворца явленного читал ли». Составитель этой вопросной статьи, вероятно, использовал допрос А. Нестерова — стрельца полка Чубарова, в котором также сообщается об этом. Комиссия И. Б. Троекурова не получила такой распространенный вариант вопросной статьи и допрашивала стрельцов «в том письме, которое принес в полки... их же полку стрелец Васка Тума». Вероятно, также в ходе допросов следственной комиссии Ф. Ю. Ромодановского была сформулирована вторая часть статьи: «И из Белагорода беглые стрельцы на Москве где жили, и в домы х тому хаживали, и х бунтовскому делу с кем советывали и умышляли, и кто про бунт ведал» (л. 222). Источником ее послужила более распространенная статья, находящаяся в деле следственной комиссии Троекурова (л. 220).

31 января допрашивались стрельцы — «заводчики», которые знали о письме «Софьи и ходили в апреле 1698 г. в Москву за жалованием». Сохранились дела четырех следственных комиссий — Ф. Ю. Ромодановского, М. А. Черкасского, М. Г. Ромодановского, И. Б. Троекурова.

Первое дело следственной комиссии Ромодановского состоит из двух частей. В первой помещаются допросы 5 [38] стрельцов полка Чубарова, ходивших в Москву в апреле 1698 г. за жалованьем (л. 203-207).

Во второй помещается копия с письменных показаний стрельца А. Маслова, его допрос и также расспросные речи Я. Алексеева — стрельца полка Чубарова (л. 207-215).

Второе дело, весьма краткое, состоит из документов следственной комиссии Черкасского. Помимо рассмотренного нами заголовка, в котором излагается, в сущности, вопросная статья розыска, в нем находится список 6 допрошенных стрельцов, их общий ответ («против вышеписанных статей во всем запирались»), и перечень «ударов» (л. 222).

Третье дело состоит из допросов 6 стрельцов полков Чубарова и сборного П. И. Головина (л. 223-225) в следственной комиссии Ромодановского.

Четвертое дело состоит из документов следственной комиссии Троекурова. Оно включает в себя две части. В первой помещаются допросы 3 пятидесятников полка Чубарова по делу о письме царевны Софьи (л. 219). Во второй — добавочная вопросная статья розыска, составленная на основе допросов стрельцов в комиссии Ромодановского и запись о допросах по этой статье четырех стрельцов сборного полка Головина (л. 220-221).

Документами этих следственных комиссий д. 12/217 не исчерпывается круг материалов розыска. Так, в д. 12/113 сохранился список стрельцов, допрошенных в указанных комиссиях 31 января 1700 г. В нем указывается, что в этот день у Ромодановского допрашивались 11 стрельцов. Между тем, в д. 12/217 находятся допросы только шести стрельцов (не считая допрос Я. Алексеева). Общее количество и фамилии стрельцов, указанных в д. 12/217 и д. 12/113 остальных розысков совпадает. Подобный же список имеется в д. 12/124.

После розыска одни стрельцы были казнены, другие отправлены в ссылку, третьи оставлены для следствия. Такая работа проводилась судьями 5, 6 и 9 февраля 1700 г. ³⁴. Но в феврале 1700 г. розыск не закончился. Он тянулся вплоть до 1707 г. и завершился казнью 27 мая одного из руководителей восстания, стрельца В. А. Маслова.

Все же, вероятно, не в привычках Петра I было вести дело только ради самого дела. Необходимо было составить, на основе материалов розыска, более или менее подробную историю как восстания, так и самого следствия, чтобы еще раз уяснить себе и другим причины и характер «бунта». Для этого были обработаны материалы шеиновского, сентябрьского и [39] октябрьского розысков ³⁵ и затем, на основе этой обработки, была составлена в 1721 г. так называемая «черная» выписка о стрелецком бунте (д. 12/8) ³⁶.

Комментарии

1. Кононов Ю. Ф. Из истории бывшего Государственного архива (Российской империи): 1801-1917 гг. Рук. канд. дис. М., 1949.

2. ЦГАДА, Госархив, XXXI Разряд, д. 1257-1265. К сожалению, эти копии были выявлены лишь после завершения работы над сборником документов, в ходе которой использовался труд М. М. Богословского «Пётр. I: Материалы для биографии». (М., 1946, т. 3-4),

3. Опись 1721 г. находится в ЦГАДА, Госархив, ф. 6, д. 11, л. 90-162.

4. П. Исаков во время следствия был подьячим Преображенского приказа. Ои не только исправлял свою должность хранителя, но и руководил сыском некоторых лиц, проходящих по следствию.

5. Находится на л. 2-51.

6. Скреплена дьяком Иноземского и Рейтарского приказов Архипом Моисеевым, находившимся в полку А. С. Шеина.

7. М. М. Богословский писал: «Допрос царевен и их слишком уж упорное запирательство решительно по всем вопросам, какие он им предлагал, несмотря на улики людей, с которыми он давал им очные ставки, давали ему (т. е. Петру I. — А. К.) совершенно достаточное основание для суждения об их участии в деле; такое чрезмерное отрицание всех обстоятельств, в которых их обличали, говорило яснее всякого сознания» (Богословский М. М. Указ, соч., т. 3, с. 88).

8. Согласно сообщениям правительственных разведчиков, стрельцы прошли Ржеву 12 июня в 12 часов дня (ЦГАДА, ф. 210, Новг. стол, № 242, л. 61). О составлении ее в этом месте говорил на допросе от 17 сентября 1698 г. В. А. Зорин: «Не доходя Ржевы Володимеровы, писал ту челобитную Федорова полку Калзакова стрелец Левка Рыбницын съ его, Васкиных, слов» (там же, ф. 6, д. 12/230, л. 25).

9. ЦГАДА, Госархив, ф. 6, д. 12/60, л. 69.

10. «Тех же 4-х полков стрельцы 4 человека, как боярин и большого полку воевода Алексей Семеновичь Шеин с товарыщи с ратными людьми шел к Воскресенскому монастырю, на пути июня в 17 день подали письмо за руками» (там же, л. 33).

11. В связи с этим интересно ошибочное замечание И. Голикова о том, что письмо предназначалось стрельцам, находившимся в Москве, которых там не было. (Дополнения к Деяниям Петра Великого. М., 1790, т. 17, с. 200). Но важно то, что Голиков сознавал, что недостаточно указать на конкретного адресата, в данном случае — на Шеина.

12. Они помещены перед допросами стрельцов от 17-22 сентября 1698 г. в этом же деле (д. 12/230, л. 1-20).

13. Непосредственным продолжением следственного дела комиссии Ф. Ю. Ромодановского являются допросы стрельцов от 24-30 сентября по делу о пересылках с Софьей (д. 12/230, л. 88-98).

14. Такое отличие подлинника допроса от докладной объясняется отнюдь не политической пристрастностью допрашивающих, а тем, что при составлении: последней был использован допрос М. С. Чистяка в комиссии Н. М. Зотова, к сожалению, не сохранившийся. О факте допроса указанного стрельца сообщается в списке стрельцов указанной комиссии от 19 сентября: «Мартынко Софонов (Чистяк. — А. К.) взят от того розыску не пытан для розыску ж к боярину ко князю Михаилу Алегуковичу Черкаскому». (д. 12/145, л. 73).

15. Выписка из допросов от 20 сентября находится на л. 134-136.

16. Объяснить это можно тем, что список был, вероятно, составлен не 19, а 21 сентября. 21 сентября, вместе со стрельцами полков И. И. Черного, допрашивались и стрельцы «тех полков, которые были у розыску» 19 сентября. В расспросных речах от 22 сентября как раз и упомянуто о допросе П. Боброва.

17. Допрашивались в этот день стрельцы полка Колзакова: Я. Седельников, С. Павлов, Н. Андреев, К. Кузнец, Н. Сидохин, П. Рыбник, А. Анкудинов, К. Сапожник, Н. Маюров, А. Иванов, С. Комаров. А. Кисельников, Л. Михайлов, П. Бобров, И. Масленников, два стрельца полка Т. X. Гундертмарка — Н. Евсевьев и М. Плаутин.

18. Вероятно, этим можно объяснить тот факт, что, за редким исключением, в д. 12/145 не сохранились списки стрельцов, допрошенных сентября. В этом не было нужды, так как допрашивались 22 сентября, по мнению составителя списков, те же лица, что 19 и 20 сентября.

19. Он передавал для следствия стрельцов полка И. И. Черного.

20. Она следует непосредственно после их же допросов от 19 сентября.

21. Напомним, что статья 6 «подана к розыску» 21 сентября.

22. Ближе к нему в этом отношении дело комиссии Б. А. Голицына.

23. Третья часть помещена ошибочно. Стрельцы, как это видно из подобного списка с указанием мест казни, были казнены 13 октября, причем приписанная к заголовку фраза «кажнены под Девичим» не отражает действительности; при сравнении с другим списком обнаруживаем, что одна часть была действительно казнена близ Новодевичьего монастыря, другая — у Покровских ворот. Это лишний раз говорит о том, что топографические списки составлялись позже обычных и в ряде случаев уточняли их.

24. Подробно о них — в комментариях к документам № 113-121 настоящего сборника.

25. Перечислим розыски: у М. А. Черкасского (д. 12/274, л. 1 14), у Т. Н. Стрешнева (там же, л. 15-29), у Б. А. Голицына (там же, л. 30-34) у И. Б. Троекурова (там же, л. 35-44), у В. Д. Долгорукова (там же л. 51-69), у П. И. Прозоровского (там же, л. 70-85), у М. Г. Ромодановского (там же, л. 86-92), у А. С. Шеина (там же л. 93-96), у С. И. Салтыкова (там же, л. 97-110), у С. И. Языкова (там же, л. 111-125), у Ю. Ф. Щербатова (там же, л. 126-129), у И. И. Головина (там же, л. 130-141).

26. Вероятно, материалы этой комиссии еще в XVIII в. были по неизвестной причине разделены на две части и в настоящее время представляют два дела 12/59 (47 л.) и 12/344 (48 л.), причем нумерация последнего начинается с л. 48.

27. До этого они допрашивались в других комиссиях.

28. Допрашивались 10 стрельцов полка А. А. Чубарова.

29. Заключает эту запись фраза: «И он, Алешка, и салдаты взяты к розыску к стольнику ко князю Федору Юрьевичю Ромодановскому (там же, л. 77). Таким образом, это признание А. Сучкова послужило причиной дополнительного розыска от 15 октября по делу об оговоре солдат. Допросы же солдат не сохранились в деле Ф. Ю. Ромодановского.

30. Причиной поименного их перечисления явилось, вероятно, то что они все находились в Новоспасском монастыре и имели намерение оговорить солдат.

31. Эта выписка является весьма ценным источником по делопроизводству шеиновского розыска. В ней упоминается о поименных списках стрельцов (принимавших участие в восстании), переплетенных в книгу.

32. Этот полк состоял из стрельцов указанных полков, принимавших участие в восстании, и некоторых других. Они были посланы, вероятно, зимой из Москвы на службу в Великие Луки, откуда часть их в апреле 1698 г. «бегала» в Москву за жалованьем.

33. В нем говорится между прочим о намерении стрельцов соединиться с бутырскими солдатами, чтобы расправиться с И. Б. Троекуровым и получить жалованье.

34. Разного рода списки от 5, 6, 9, 16 февраля 1700 г. стрельцов и других лиц, приговоренных к казни, освобожденных, сосланных и оставленных для следствия находятся в делах: 12/357, 12/162, 12/70 12/328 12/317, 12/168, 12/45, 12/352, 12/260, 12/30.

35. Такая обработка находится в д. 12/273 (216 л.).

36. Подробный же обзор ее в сравнении с предшествующей ей обработкой, а обработки — с материалами следственных комиссий тема специального исследования.