МАТЕРИАЛЫ О НАРОДНЫХ ДВИЖЕНИЯХ В СИБИРИ В КОНЦЕ XVII ВЕКА

Для истории народных антифеодальных движений XVII в., представлявших один из важнейших этапов в развитии классовой борьбы в России, ценными источниками, на основе которых можно наиболее отчетливо судить об идеологии восставших, их целях и задачах, о движущих силах и организации движений, являются документы, вышедшие из среды самих восставших.

Несмотря на огромный размах крестьянских войн под предводительством И. Болотникова и С. Разина, городских восстаний середины XVII в., длительного Соловецкого восстания, таких документов сохранилось очень мало ¹; от грандиозного восстания Разина до нас дошли лишь несколько «прелестных грамот», имеющих к тому же весьма частный характер. Тем большее значение приобретают материалы подобного рода в тех случаях, когда они позволяют судить о задачах и организации народных масс, поднявшихся против феодального гнета. Такие документы сохранились со времени широкого движения русского и примыкавшего к нему местного ясачного населения, которое охватило в 1690-х годах города Восточной Сибири – Красноярск, Иркутск, Братск, Илимск, Удинск, Селенгинск, Нерчинск. Этим восстаниям в советской исторической науке было посвящено несколько исследований: А. П. Окладникова, Ф. А. Кудрявцева, С. В. Бахрушина и автора настоящей работы ². Несмотря на то, что в этих работах полно, на основании большого количества архивных материалов описаны события и вскрыты обстоятельства восточно-сибирских народных движений, публикуемые в настоящем издании документы представляют огромный интерес ³. Среди нескольких десятков столбцов (дел), сохранившихся в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА) (фонды Сибирского приказа, Иркутской и Нерчинской приказных изб) и содержащих документацию об указанных восстаниях, наибольшее количество документов отражает деятельность специальной комиссии думного дьяка Д. Полянского, которая проводила грандиозный сыск в Сибири в связи с возмущением широких народных масс. Среди этих [346] документов наибольшее значение имеют сохранившиеся в списках и подлинниках бумаги, принадлежавшие самим повстанцам, а также показания участников восстаний, в частности, свидетельства о наименее известных восстаниях в Нерчинске и в Баргузинском остроге.

Публикуемые материалы отчетливо свидетельствуют о том, что организующей силой восстаний во всех восточно-сибирских городах были служилые люди, стрельцы и казаки, составлявшие большую часть городского населения. Именно им принадлежала инициатива «свержения» воеводской власти в Красноярске, Нерчинске, Иркутске, Илимске и забайкальских острогах. Мало того, служилые люди возглавили органы самоуправления. В Нерчинске (см. документ № 2) местные жители выбрали в «судьи» сына боярского И. Аршинского и пятидесятника Ф. Свешникова; в Иркутске во главе управления стоял сын боярский И. Перфильев, в Илимске (см. документ № 18) все местное население – служилые, посадкие люди и пашенные крестьяне, поставили во главе управления сына боярского И. Кочина и подьячего Г. Учюжникова, в забайкальских острогах, где местное население состояло почти исключительно из служилых людей, все управление оказалось в их руках. То же можно наблюдать и в Красноярске.

Специфической особенностью в организации восставших следует признать роль «войска» и совета всех служилых людей, контролировавшего выборных. В деятельности этих войсковых советов (проведение советов под знаменем; раздел захваченного «войском» имущества по паям, наказание по решению совета в «кругу» палками, утопление как высшая мера наказания, учреждение «войсковой коробьи» и войсковой казны и т. п.) ярко проявились традиции и нормы казацкого самоуправления, занесенные в течение XVII в. и стойко сохранявшиеся в Сибири, как и память о Степане Разине. О живучести этих традиций хорошо было осведомлено центральное управление. Сибирским воеводам не случайно предписывалось «смотреть накрепко», чтобы «шатости б и заводов и кругов и бунтов и одиначества большого в русских служилых людех и в иноземцах» не было ⁴.

Не может быть сомнения в том, что в местных сибирских гарнизонах помимо официального воинского устройства, согласно которому служилые люди распределялись на сотни, пятидесятни и десятки, существовало и неофициальное или полуофициальное сообщество – «войско». Об этом, в частности, можно судить по челобитной енисейского служилого человека Д. Тихонова, который в 1640/41 г. был послан в Москву хлопотать «о всяких войсковых нуждах» и получил согласно «записи войсковой» право занимать в кабалу деньги на проезд и другие дорожные издержки; «войско» обязывалось покрыть все эти расходы ⁵. Даже в челобитных, подававшихся в 1640-х гг. в Сибирский приказ красноярскими служилыми людьми, они употребляли свою терминологию в наименовании чинов командиров или приравнивали свои войсковые чины к официальным – «пятидесятник и (или) ясаул войсковой», «десятник и (или) ясаул войсковой», или «ясаул», «ясаул войсковой» ⁶.

Эти явления, сохранявшиеся в среде сибирских приборных людей, тем более примечательны, что в большинстве служилые люди по происхождению были выходцами из Поморья. Войсковая организация облегчила служилым людям после свержения ненавистных воевод в 1690-х гг. возможность сохранить за собой руководящую роль.

Даже в Илимске (см. документ № 18), где «выбор» официально был составлен от имени всех слоев населения города и пашенных крестьян [347] окрестных сел, разбор дел лиц, выступавших против выборных людей, было постановлено чинить «в войске». По-видимому, илимчане считали «войско» также и органом, контролирующим деятельность выборных людей, так как в «выборе» говорилось, что за «неисправление и неправду» выборным надлежит быть в «наказании и в разорении».

Забайкальские служилые люди (см. документы № 8, 9) в составленном ими «договоре» рассматривали «войсковой совет» постоянно действующим органом, призванным, вопреки мнению «начальных людей» – воевод и «приказных» давать управу «за всякие неправды», «смирять войсковым смирением» и стоять на страже интересов всех служилых людей.

Не меньший интерес представляют документы (№ 5-7), свидетельствующие о внутренней борьбе среди восставших. Показания, данные во время следствия забайкальскими казаками И. Алемасовым, С. Сенотрусовым и И. Олениным, активными участниками восстания, не оставляют сомнения в том, что среди служилых людей шла ожесточенная борьба за руководство, в которой новоприборные стрельцы и казаки противостояли зажиточным «старым» казакам. В этой связи очень интересен подлинник письма (см. документ № 16) иркутского сына боярского И. Арсеньева к брату П. Арсеньеву в Кабанский острог и написанное на обороте этой же «грамотки» письмо П. Арсеньева к П. Ермолину в Удинск. В письмах обращает на себя внимание стремление служилой верхушки опереться на приехавшего в Нерчинск нового воеводу, стольника Самойлу Федоровича Николева, «прежнего милостивца» семейства Арсеньевых, которое было сослано в Сибирь из Москвы за приверженность к расколу. Можно думать, что назначение в 1698 г. иркутским воеводой стольника Ивана Федоровича Николева, произошло не без участия С. Ф. Николева, который подсказал Сибирскому приказу наиболее удобную для иркутской и забайкальской служилой верхушки кандидатуру.

Интересен публикуемый черновик челобитной иркутского населения (документ № 11), посланной в Москву в связи с осадой Иркутска забайкальскими казаками в мае 1696 г. Правка черновика, сделанная к тому же другой рукой, позволяет думать, что челобитная посылалась после соответствующей обработки ее воеводой и имела, конечно, официозный характер.

Очень важна переписка (документ № 15) удинских и селенгинских служилых людей; несмотря на некоторые явно зашифрованные фразы, эти «грамотки» позволяют судить об установленном служилыми людьми тесном контакте с бурятами.

Некоторые документы (№ 5, 8, 9) плохо сохранились, часть их текста утеряна, поэтому вместо утраченного текста в скобках помещен текст восстановленный по смыслу или в результате сличения с другими смежными документами. В тех случаях, когда восстановить текст не представлялось возможным, в скобках проставлено многоточие и указано ориентировочное количество слов, которые могли быть в этом тексте.

Восстание в Нерчинске

№ 1

1697 г. января 11. Грамота из Сибирского приказа нерчинскому воеводе стольнику С. Ф. Николеву о сыске в связи с начавшимся 8 октября 1695 г. в Нерчинске восстанием и о пожаловании князя Павла Гантимурова.

/л. 11/ От великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца в Сибирь в Нерчинской сдольнику нашему и воеводе Самойлу Федоровичию Николеву. [348]

В нынешнем в 205-м году писал к нам, великому государю, из Нерчинска стольник наш и воевода Антон Савелов и под отпискою своею прислал московского дворянина, новокрещена тунгуской породы, князь Павла Гайтимурова четыре челобитные за розными иноземскими знамены, а в челобитных ево написано.– В прошлом де во 204-м году октября в 8-м числе нерчинские дети боярские и казаки взбунтовались и воеводе Антону Савелову от дел отказали и держат за караулом з женою и з детьми и морят голодом, и ево де, князь Павла, и никого к нему, Антону, на двор не пускают ни для чего. И послали де они, казаки, к нам, великому государю, на него, Антона, челобитные, а у тех де челобитен вместо ево рука приложена заочно без ево веленья, хотя ево к воровскому своему бунту нужно привлещи. И он де, князь Павел, хотя нам, великому государю, служить верою к тому их бунту не пристал. /л. 12/ Да он же де, князь Павел, написал две челобитные с сродники своими о своих нуждах за их иноземскими знамены, да две скаски на мунгальском языке на них, казаков в винном куренье и в пивном и бражном варенье, потому что де от того нашему, великого государя, ясаку чинится великой недобор. И те де челобитные и скаски подал он Антону Савелову и велел послать те челобитные и скаски к нам, великому государю, к Москве. И он де, Антон, те челобитные и скаски послал к Москве с людьми своими и нерчинские де казаки уведав те ево челобитные и скаски и людей ево, Антоновых, в Читинской слободе удержали и посадили за караул, и письма взяли неведомо для чего. И нам, великому государю, пожаловати б ево, тому ложному их челобитью верить не велеть, а им, де, иноземцом, от него, Антона, никаких налог и обид не было и обижать де было не в кое время и велеть бы читинских казаков допросить – для чего они людей ево, Антоновых задержали и за караул посадили и челобитье и скаски ево, князь Павловы, взяли, и по допросу наш, великого государя, указ учинить.

Да в ево ж, князь Павловых, двух явочных челобитных написано.– По наученью де прежняго воеводы князь Матвея Гагарина нерчинские всяких служилые люди Антону Савелову от воеводства и от дел отказали неведомо для чего, а ево де, князь Павла, они /л. 13/ нерчинские всяких чинов служилые люди в тот свой воровской совет призывали, и он де к тому их совету не пристал, и от того их унимал и розговаривал всячески. И ево де в том они, всяких чинов служилые люди, не послушали и за то ево, князь Павла, бранили и называли бусурманом. И февраля де в 24-м числе нерчинские ж служилые люди, мстя ему за то, что он к ним не пристал, зазвав к себе пятидесятник, Самсонко Евсеев з десятником с Митькою Режневым, с рядовым с Ваською Чикманом с товарыщи ево, князь Павла били и увечили насмерть и бранили и безчестили всякою неподобною бранью, и от того де их увечья лежит он присмерти. А оборонить де ево некому, потому что де Антону Савелову под суд не даются. ⁷

Да по нашему де, великого государя, указу ученен ему, князь Павлу, на Москве хлебной оклад и велено давать в Нерчинску по вся годы сполна. А в 204-м году нерчинские всяких чинов служилые люди воеводе Антону Савелову, по наученью прежняго воеводы князь Матвея Гагарина, от воеводства отказали и выбрали меж себя для росправы нерчинских сына боярского Исака Аршинского, пятидесятника Фильку Свешникова, и на 204 год /л. 14/ те выборные люди нерчинским всяких чинов служилым людем наше, великаго государя, хлебное жалованье по окладом дают, а ему, князь Павлу, хлебного жалованья на 204-й год те выборные люди, рнясь на него, что он к их казачью воровскому совету и к бунту не пристал, не выдают. И без хлебного де жалованья з женою и з детьми помирает он голодною смертью, потому что де хлеб в Нерчинску от многаго их казачья [349] винного куренья вздорожал. И он де не мога терпеть голоду, чтоб в Нерчинску живучи з женою и з детьми голодною смертью не помереть, пошел он, князь Павел, кочевать на Нерчинские степи для прокормления степными зверьми.

И как к тебе ся наша великого государя грамота придет, и ты б к тому новокрещену князь Павлу Гайтимурову, держал всякое береженье и ласку и привет и наше великого государя годовое денежное и хлебное и соляное жалованье по прежним нашим, великого государя, указом по окладу ево велел давать ему, князь Павлу, по вся годы сполна. А на которые годы ему, князь Павлу, при князь Матвее Гагарине и при Антоне Савелове и при выборных людех наше, великого государя, годовое денеж/л. 15/ное и хлебное и соляное жалованье по окладу ево буде не дано, и то наше великого государя жалованье ему, князь Павлу, велел выдать. Да ему ж, князь Павлу, и братьям и детям ево, призвав в приказную избу, велел сказать нашу великого государя милость, что мы, великий государь, пожаловали их за их к нам, великому государю, верные и радетельные службы и за ясачной платеж, указали им дать нашего великого государя жалованья ему, князь Павлу, портище сукна кармазинного доброго, а братьям и детям ево, дватцати одному человеку, по портищу сукна доброго ж. И то наше великого государя жалованье послано будет с Москвы с нерчинскими служилыми людьми. Да ему ж, князь Павлу, дать из Нерчинского десятинного збору косяк камки лаудану, и ево, князь Павла, нашею великого государя милостию обнадеживал. А от кого ему какая была обида, и о том против ево, князь Павлова, челобитья велено сыскать вправду, и тем людем, хто объявится винен, учинить наказанье смотря по вине. А в Нерчинску всякого чина служилым и жилецким людем велено учинить заказ, чтоб ему, князь Павлу и детям и роду ево и никаких тунгусов и ясачным людем никакой обиды и грабежу не чинили, а держали б к ним всякую ласку и привет, чтоб их обидами от нашей великого государя милости не отогнать. А буде хто учнет их обижать, и тем людем по сыску велено чинить наказанье, смотря по вине. А в чем он, князь Павел, в наших великого государя делах на кого извещал, и про то про все вышеписан/л. 16/ное велел сыскать всякими сыски накрепко, и тем людем, хто в чем явится по сыску винен, наш великого государя указ учинить, по нашему великого государя указу и по наказу, каков тебе дан из Сибирского приказу за дьячьею приписью. И впредь атамана Спиридоновой жене Леонтьева и иным никому к ясачным людем в улусы преж и после ясачного збору и для торгу ездить отнюдь не велеть, и о том велено учинить заказ крепко.

Писана на Москве лета 7205-го генваря в 11 день.

Припись дьяка Василия Айтемирева.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1292, лл. 11-16. Черновик.

№ 2

Не ранее 1695 г., декабря 28. Отписка иркутского воеводы стольника А. Т. Савелова в Сибирский приказ о начале восстания в Нерчинске.

/л. 11/ Великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем холоп ваш Афонька Савелов челом бьет.

В нынешнем, великие государи, в 204-м году декабря в 28 день писал в-Ыркутцкой ко мне, холопу вашему, из Удинска прикащик Андрей Бейтон, ведомо де ему учинилось от приезжих из Нерчинска всяких чинов людей, в Нерчинску де без вашего, великих государей, указу воеводе Антону Савелову нерчинские служилые люди и всяких чинов жители от [350] воеводства отказали и держат ево, Антона, за караулом ⁸, и выбрали де меж себя для росправ дву человек, сына боярского Исака Аршинского да пятидесятника Филипа Свешникова, и в отпуск де ярлыки для проезду торговым и промышленным всяких чинов людем дают Исак Аршинской за своею печатью. И прислал ко мне, холопу вашему, за печатью Исака Аршинского проезжей ярлык, и тот ярлык под сею отпискою послан ⁹ к вам, великим, государем к Москве. О том, что вы, великие государи п. ¹⁰ укажете.

ЦГАДА, ф. Иркутская приказная изба, стб № 377, л. 11. Черновик.

Восстание в Братском остроге

№ 3

[1700 г. январь–март]. Расспросные речи ссыльного человека В. Муравского о восстании в Братском остроге, начавшемся 6 января 1696 г.

/л. 314/ Того ж числа в Енисейску на съезжем дворе перед думным дьяком перед Данилом Леонтьевичем Полянским да перед дьяком Данилом Берестовым ссыльной человек Васька Мураевской в допросе сказал.

В прошлом де в 204-м году, а в котором месяце и числе сказать не упомнит, нанялся де он, Васька, в Енисейску стольника Афонасья Савелова у жены ево итти в работе до Иркуцка, и недошед де до Иркуцка остановилися в заморозе на Долгом пороге. И с того де Долгово порогу отпустила она, Афонасьева жена, всех работных людей. И он де, Васька, с того Долгово порогу пошол в Братцкой острог, и в Братцком де остроге нанялся он, Васька, в работу на зиму у енисейского писмяного головы, а того Братцкого острогу у приказного у Христофора Кафтырева, а найму рядил два рубли с полтиною. И того ж де 204-го году после Богоявлениева дни, а в котором числе того он Васька, не упомнит, при нем, Ваське, брацкие жители Гришка Безсонов, Митька Кирилов, Ганька Рыбников с товарищи учинили бунт, от государева дела ему, Христофору, отказали и выбрали де меж себя они, Гришка с товарыщи, в судейки Митьку Кирилова, Данилка Терентьева, и ко двору, где он, Христофор, жил и преж сего ево братья /л. 313/ жили ж приступали они, Гришка Безсонов, Ганка Рыбников, Васька Бухаров с товарыщи, и смертным убивством ему, Христофору они, Гришка с товарыщи угрожали и в осаде ево, Христофора, и людей ево и енисейских неверстаного сына боярского Ивана Васильева и казаков Сеньку Пополутова с товарыщи, которые были в том Братцком остроге на годовой службе, и братцких жителей Ивашка Калгу, Ивашка ж Ездокова и ево, Ваську, держали три дни и морили голодом, погреб со всякими припасы и с питьем заметали бревнами и воды и дров им не давали, имали де себе для питья снег с кровель. Да они ж де, Гришка Безсонов, Митька Кирилов с товарыщи, приходили к хоромам на рундук с выговором ему, Христофору, и невежством, и он де, Христофор, к ним, Митьке с товарыщи, выходил и говорил им, чтоб они от бунту унялись и бунтовать перестали. И в то де время вышед из них, братцких жителей один Гришка Безсонов говорил ему, Христофору, непристойные слова – как де мир востанет, так де и царь ужаснет, /л. 312/ а ты де, Христофор, с нами говоришь. И после де того Ганка Рыбников с товарыщи принес слегу и хоромы, в которых он, Христофор, был, хотел ломать. И ис того двора ево, Христофора, и Ивана Васильева и казаков и братцких жителей, [351] которые с ним, Христофором, в том дворе были в осаде, выслали и велели итти ему, Христофору, в церковь и целовать святую икону, для того чтоб ему, Христофору, про тот их бунт великому государю не извещать и в Енисейск не писать, и на них в том не бить челом. И он де, Христофор, боясь от них себе смертного убивства в церковь ходил и в церкве святую икону он, Христофор, целовал ли, того он, Васька, не ведает, для того что он, Васька, в то время оставался у него, Христофора, в дому. И в том де их воровстве и в бунту енисейские казаки Сенька Пополутов с товарыщи великому государю били челом и подали ему, Христофору, явочные челобитные на них, Гришку Безсонова с товарыщи. И Христофор де Кафтырев те их челобитные послал в Енисейск под отписками /л. 311/ з брацким жителем с-Ывашком Калгою да с ним, Ваською, тайным обычаем, заклея в дорожную подпиральную палку. И как де они, Васька, и Ивашко Калга, с теми отписками на Кежмы пришли и кежемской де прикащик Ганка Рыбников, взяв их, Ивашка и Ваську, ис тех отписок мучил, нагих по снегу волочили, и те отписки у них, Ивашка и Васьки, вымучил и с собою он, Ганка, взял их, Ивашка и Ваську, в Братцкой. И как де он, Ганка, их, Ивашка и Ваську, в Братцкой привез, и в Братцком де остроге Гришка Безсонов с товарыщи велели ево, Ваську, посадить в железа и в железах де сидел он, Васька, многое время. И в то де время, как он, Васька, сидел в железах, видял он, Васька, братцкие жители Гришка Безсонов с товарыщи били палками енисейского неверстаного сына боярского Ивана Васильева насмерть, и в том бою говорили ему, чтоб он к Христофору не ходил и челобитен на них не писал. А после де того бою ево, Ивана, они, братцкие жители, Гришка Безсонов с товарыщи, куды послали, того он Васька не ведает.

На об. лл. 314, 313, 312 и под текстом на л. 311 рукоприкладство: К сим допросным речам Васька Муравской руку приложил.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1254, ч. 1, лл. 314, 313, 312, 311. ¹¹

Восстание в Забайкальских острогах

№ 4

[1699 г.] июня 27, Расспросные речи Ильинского острога казачьего десятника В. Щемякинского о подготовке восстания в 1695 г. в забайкальских острогах.

/л. 89/ Июня в 27 день в-Ыркуцкой в приказной избе перед стольником и воеводою Иваном Федоровичем Никалевым Ильинского острогу отставной десятник казачей Васька ІПемякинской сказал.–

В прошлом в 203-м году из-Ыльинского острогу письмо вместо грамотки в Кабанской острог ко всем казакам, чтоб они приехали в-Ыльинской острог, Иван Новиков, Василей Веснин, Иван Макаров безо всякого мешкания к доброму совету и все, которые живут по заимкам, служилые люди, удинские и селенгинские и ильинское. А то де письмо вместо грамотки писал он, Васька, по велению служилых людей, которые были в то число служилые люди в-Ыльинском остроге, съехався для доброго совету, а имян де он, Васька, в то число не упомнит, был де в великой скорби от побой казачьих, для того, что не пошел он, Васька, к небольшим людем вскоре.

Скаску писал Васька Шемякинской своею рукою.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1367, л. 89. [352]

№ 5

[1699 г. август] Расспросные речи удинского стрелецкого пятидесятника С. Сенотрусова о восстании в Удинском остроге и о других событиях, связанных с восстанием забайкальских острогов.

/л. 54/ Удинской же пятидесятник Семен Сенотрусов допрашиван в Удинску на съезжем дворе перед иркуцким сыном боярским пред Андреем Москвитиновым с товарыщи, а в допросе сказал в божию правду.

В прошлом де 204 году в феврале месяце у удинских стрельцов было смятение, а не бунт, а от кого то смятение у них учинилось и хто у них был в завотчиках, про то он, Семен, не знает, потому что де у них, служилых людей, на него, Семена, было челобитье в том, бутто он, Семен, служилых людей называл ворами и за то они, служилые люди, ево, Семена, ни к каким советам не призывали и не припускали. И он, Семен, на совет к ним де не приходил, а на совет де они збирались и советовали в зимовьях, и кого они к себе подговаривали к совет[у] или нет, и по неволе кого к советам имал[и] или нет, и того он, Семен, не знает же, потому что у него с ними было, служилыми лю[дьми], не в совете на служилых де селенгинских и удинских меж собою договорное письмо бы[ло] о добром деле, а не о грабежу и не о бунту. А то [де] договорное письмо было в войсковой коробье у [Але]ксея Княжева, а ныне де то договор[ное пись]мо в коробе есть или нет, про то [он не ведает. A] приказных де людей Андрея Бе[йтона] великого государя своим самовольс[твом за ка]раул садили, приехав з запасно[го дощаника] удинские служилые люди [...2] приезжал, и того он не знает... Слышал он, Семен, приезжал [с запасного] дощаника удинской стрелец… ров с товарыщем и ево, Андр[ея Бейтона сажал] за караул. А на дощанике де был [удинской] десятник Моська Бори[сов] [...3] с приказу самовольство[м] [...3] Андреево место преж [...3] [стрель]цы выбрали на при[каз пятидесятника] Максима Посельского [...3] стрельцы, не поверя прежним [...3] быть на приказе Мак[симу Посельскому] […3] /л. 55/ от себя на приказ же в товарыщи Максиму Посельскому пятидесятника Моську Борисова, и крычал де Алешка Уваров, чтоб быть на приказе одному Моське Борисову и выбор бы дать на одного ево Моськино имя. И сидел де он, Максим, на приказе недолгое время и новоприборные де служилые люди ему, Максиму, от приказу отказали, для того бутто на него, Максима, холоп ево Максимов Ганька Безпутин сказал государево дело, и тем ево, Максима Посельского, от приказу новоприборные стрельцы отлучили. А хотел[и] было они нас в особой выбор писать на одного Моську Борисова и стар[ые] де [ка]заки особого выбору на Моську Боисо[ва н]е дали и в выбор писатца не стали. И он де, Моська Борисов, после Максима Посельского сидел на приказе самовольством, и Алешка де Уваров да Ивашко Лосев угрожали им, старым казаком, смертным убийством и хотели садить в воду за то, что на Моську Борисова на одного выбор [не] дали. А из-Ыркуцка де от Афонасья Савелова для розговору в Удинской отставной сын боярской Иван Перфи[рьев] да протопоп Петр с-ыркуцким [и служи]лыми людьми приезжали и говорил [и что бы] служилые люди от злаго начина[ния] [...1] [от]стали и служили бы великому [государю бе]зо всякие шатости верно и [удинские слу]жилые люди против того [посылали к Ивану Пер]фирьеву и протопопу Петру [...2], забыв де страх божий Афон[асий Савелов], потому что де он емлет у слу[жилых лю]дей из государские милости из де[не]ж[ного жалования] скупы большие, по рубли и п[о два], а от хлебного жалованья [по полу]окладу и по полному окла[ду] [...2] великого государя протопопу Пе[тру и Ивану] Перфильеву против их речей во все[м бы]ли послушны и таких речей не говаривали у[динские стрельцы] как де захотят, так и делают и живут и в-Ыркуцкой многолюдством иттить, таких [353] похваль/л. 56/ных речей не говаривали ж, и иркуцких жителей побить и пограбить не хотели, только де говорили удинские стрельцы Алешка Уваров да Васька Каленой – зачем де и с таким делом не приехал Александр Курдюков или Яким Самойлов, а до ево де Афонасьева приезду, при сидение стольника и воеводы князя Ивана Петровича Гагарина служилые люди денежным и хлебным и соляным жалованьем пожалованы были, а при ево де Афонасьеве сиденье денежным и хлебным жалованием сполна не пожалованы, а которых и жаловал, и с тех имал он, Афонасей Савелов, от денежного и от хлебного жалованья скупы по рублю и по 2 и больши, также и от хлебного жалованья имал же с него де, Семена Сенотрусова, от денежного жалованья с полу окладу взял он, Афонасей Савелов, рубль, а от хлебного жалованья с окладу взял половину окладу. И в прошлом же де 204-м году в марте месяце в Удинском к Андрею Бейтону на двор Петрушка Арсеньев приходил или нет и говорил ли ему какие непристойные речи и посылал ли он каки [е... ста]ницы по Гришке Турчанинове с[еленгинских] казаков, и про то он, Семен, не знает. [Да] он, Семен, слышал у него, Петра Ар[сеньева] у часовни у креста, говорил он, Пе[тр, хо]тел он отомстить недругом [...1] свои досады. Да он же де Пе[тр Арсе]ньев вышед на торг у служ[илых людей] ис пограбленых животов [Василия Арсеньева] ево паю просил на брата сво[его на Степана] Стансупова, а не на себя. [Служилые] люди паю ему Петрушке [...3] та ево Степана Стансуп[ова ...1] дал [...1]. Он же, Петрушка Арсенье[в] пограблены[х] животов покупал ли и за долги брал ли и торговым людем запродавывал или нет, и про то он не знает. Да он же, Петрушка Арсеньев, говорил и научал служилых людей, чтоб взять вино стольника и воеводы Антона Савелова, которое вино в остатке в Троецком монастыре у игумена Мисаила, да и то он, Петрушка, /л. 51 ¹²/ говорил же, хотя де ныне казаки вина и не возмут и зберутца де селенгинские казаки, и то де вино взято ж будет. Да он же, Петрушка, говорил ли, что поднимает ли де дощоник 300 человек, которой стоит в порве у Байкала моря, и тое речи он, Семен, не слыхал. Да ево ж де, Петрушку Арсеньева, селенгинские казаки выбирали в челобитчики к Москве, а в посылке де он, Петрушка, у них был, а зачем ево переменили и в челобитчиках к Москве не послали, и про то он не ведает. И в 204 же году марта в 17 день слышал де он, Семен, от удинских стрельцов – приезжал де из Селенгинска в Удинской селенгинской казак Васька Творогов з грамоткою, а об чем и что в той грамотке писано и кому он, Васька, в Удинску в полку грамотку подал, и хто у него принял и из Удинского писали ли от себя ис полку в Селенгинской к казакам грамотку или не писал из тех человек удинских стрельцов Алешку Уварова да П.... ошку Назарова посылали или нет, а про т[о о]н, Семен, не знает, потому что ево, Семена, по недружбе ни к каким советам не призыв[али]. [Марта] в 19 день удинские служилые [люди погра]бленые животы Василья Арсень[ева] поделили, а те животы п[овелели де]лить Моська Борисов, Алешка Уваро[в], Петрушка Каинов, Мишка Трофимов, В ласка Воронин, Ивашко Трошин с товарыщи новоприборными стрельцы, да Сенька Белевцов и много кры[чали], чтоб те животы Василья Арсеньева меж себя поделить. Да крычал же о делу стрелец Данилко Вык, а старые де казаки и стрельцы много говорили, чтоб тех животов не делить и положить до указу великого государя в казну. И за ту речь он, Моська, с товарыщи с новоприсланными стрельцы старых казаков и стрельцов били палками насмерть и к делу гонили и пай велели имать в неволю, и старые де казаки и стрельцы боясь смерти и уб[ойства] /л. 58/ в неволю пай брали. Да у них же Моськи Борисова заведены были круги на базаре, и кого возьмут в круг по делу и не по делу, и били палками ж в кругу насмерть. А палки название у них было палкам – карши. А утвержение у них было, кого [354] доведетца в кругу у них бить, по 3 удара всякому человеку, а хто у них в кругу не похочет бить, и тем людем угрожали самех в круг имать и каршами бить. А в тех кругах биты у них удинские стрельцы Гришка Бармаков, Мишка Дворников, подьячей Моська Посельской, а иные хто бит, и того не упомнит. И после де того времяни почали старые казаки говорить, что у него, Моськи Борисова, с новоприборными стрельцы чинитца непригоже и в кругах почали бить насмерть за напрасно и унимат[ь] от такова дурного дела и от кругов и от убийств[а]. А буде хто чем будет винен и в том бы на то[го] человека бити челом великому государю, а не в круг имать и каршами не бить и собою не управлив[ат]ца. И с того де числа у них круги престал[и] и каршами бить не стали. И после де то[го] времяни, будучи Моське Борисову с[амоволь]ством в Удинску на приказе и обманом [зазвал] ево, Семена, он, Моська Борисов, на государев [двор] и почал ему, Семену, говорить Моська Борисов и посылать неведомо в какой поход глухою статьею, и он де, Семен, против того ему, Моське, гов[о]рил, что без указу великого государя и без иркуцкие памяти в поход не похотел итти, и за ту речь удинские стрельцы выскоча ис казенки с поленьем Мишка Трофимов, Данилко Фык, Петрушка Каинов, Ивашко Щербаков, Ивашко Прошин, Власко Воронин почели бить насмерть и увечить и вытащили вон в сени, и в сенях говорили Мишка Трофимов да П[е]трушка Каинов – стащим де ево на задней двор и убьем досмерти, что де на себя и оставливать, и ухватили де ево, Семена, в сенях за ноги удинские ж стрельцы Тишк[а] Выходцев да Микишка Башкир, и вытащили на переднее крыльцо на перила и отпустил[и], /л. 59/ и они от смерти свободна учинили и отня[ли]. А з делу де ему, Семену, паю досталось из животов Василья Арсеньева 50 горностаев, 2 пупка собольи, полтораста белок, а те де белки и горностаи и пупки для своей скудости продал промышленным людем, а как их зовут, того он не упомнит.

А ходили те промышленные люди в Китай в 204 году в рабо[те] у Игнатья Байдерекова, а осталых у них товаров не было, и в особой анбар за свой караул и печ[ать] не кладывали и на селенгинских служилых людей паев не откладывали. А как де из Селенгинска и из Удинска пошли к Москве челобитчики, и в то де число тех же животов с продажи селенгинским челобитчикам на подъем дали 100 рублев денег. И того же де числа из-Ыльинского в Удинской с ведомостью приезжал Ильинского острогу служило[й] человек Стенька Охера и говорил, что де Ильинско[го] острогу служилые люди за Гришкою Турч[е]ниновым подзирают, чтоб де он, Гришка, не убежал в-Ыркуцкой. И того ж де числа служилые люди человек с 30 и больши, а хто у них был начальным, и того он не упомнит, только де упаметовал Андрюшку Пинегу да Гарасимка Новокрещена, ездили из Удинского в-Ыльинской по Гришку Турчанинова, а как де в-Ыльинском что делали, и про то он, Семен, про все не ведает. А из Селенгинска де в Удинском конница или пешцы были Гашко Безрукой, .....ська Залесов, Оська Кочень, Алешка Ильин с товарыщи были, а сколько человек и хто того болын[е] имяны были, и того он, Семен, не упомнит, и из Удинска в-Ыльинской на подсоб ездили или нет, про то он не знает же. И марта ж в 23 день приехали из-Ыльинского в Удинской удинские и селенгинские и Ильинского острогу служилые люди на посднем часу дни и с собою привесли Гришку Турчанинова. И в Удинску служилые и всяких чинов люди смотрели как он, Гришка, едет, а не встречали и из санапалов не стреляли. А осмотря де ево, Гришку, иные служилые лю[ди] ево, Гришку, бранили. А привезшиево, Гришку, в Удинской повели в город /л. 60/ Удинской и посадили в караульную избу к аманатам в железах, а под гору в пустое зимовье садили ли ево, Гришку, или нет, и про то он не знает. А Андрею Бейтону в город ходить не велели, для того чтоб с ним, Гришкою, не сопщился и караульщиком об том заказалишь, чтоб ево, Андрея Бейтона, к Гришке Турчанинову не пускали. А в городе идучи дорогою Петрушка [355] Арсеньев Гришке Турчанинову в глаза заск[акивал] ли или нет и что ему поносил или нет, и ему, Гришке, говорил что или нет и служилым людем хотел он, Петрушка, что угодно учинить, и про то он, Семен, не знает. А то он, Петрушка, говорил, чтоб ево, Гришку, погубить и до указу великого государя жива не держать, чтоб де он, Гришка, и на свету не был. И удинские де служилые люди ево, Гришку, от убийства отложили до указу великого государя. А тех речей он, Семен, от Петрушки Арсеньева не слыхал, которой де седит и в-Ыркуцком чтоб де ему заглянуть в па[зуху]. Да он же де, Петрушка Арсеньев, с подво... [1/2] [ата]мана Степана Стансупова у работника ево Ивашки Филипова лошадей отбивал ли сильно или нет, и про то он, Семен, про все не ведает, потому что де он, Семен, тут не был. И удинские де и селенгинские казаки в-Ыркуцкой к казакам об чем списывались или нет, и про то он не знает же. Да и он де, Петрушка Арсеньев, в Удинском у Афонасья Пынкова на Андрея Бейтона поносил ли и угрожал ли чем, и про то он, Семен, не знает же. И марта ж в 25 день послана ль из-Ыркуцкого в Удинской указная память к Андрею Бейтону в проезде в Китайское государство о торговых людех с товарами и об ярлыках, и про то он, Семен, не знает же, а про то де ведает приказная изба. И марта ж в разных числех явились ли в Удинску в приказной избе торговые люди и подавали ли Андрею Бейтону от Афонасья Савелова в проезд ярлыки без осмотру до Нерчинска, и удинские служилые люди торговых людей осматривать и в городовое и анбарное строение брать с ним велели или нет, и про то он, Семен, не знает же. И марта в 17 день в Удинску де у служилых людей было смятение, а не бунт, и то смятение почало быть от стольника Афонасья Савелова, за то-посланы де были из Удинского, в-Ыркуцкой челобитчики о денежном /л. 61/ и о хлебном жалованье, и он де Афонасей Савелов, кому выдаст государево денежное и хлебное жалованье, и с тех имел от окладов по рублю и по 2 и по 3, также и от хлебных окладов имал же и за себя переводил, а в последе не стал сказывать в казне великого государя денег, и служилых де людей жаловать нечем, и от того де удинские казаки пограбили животы Василья Арсеньева. А ему де, Андрею Бейтону, от такова смятения унять было казаков невозможно и указу великого государя учинились непослушны. А которые де старые казаки не хотели к такому смятению пристать, и тех де казаков Данилко Фык и Мишка Трофимов, Петрушка Каинов, Алешка Уваров с товарыщи били насмерть и хотели в воду бросать, а про Андрея Бейтона никаких речей не слыхал.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1697, лл. 54-56, 51, 58-61.

№ 6

[1699 г. август] Расспросные речи удинского стрелецкого пятидесятника И. Алемасова о восстании в Удинском остроге и о других событиях, связанных с восстанием забайкальских острогов.

/л. 83а/ Того ж числа удинских стрельцов пятидесятник Иван Алемасов допрашиван в Удинску на съезжем дворе пред иркуцким сыном боярским пред Андреем Савельевым сыном Москвитиновым с товарыщи, а в допросе в божию правду сказал.

В прошлом де 204 году били челом великому государю, а в-Ыркуцку подали за руками челобитную в приказной избе стольнику и воевод[е] Афонасью Савелову удинские полковые стрельцы Ильинского острогу на прикащика на Гришку Турчанинова в том: был де у него, Гришки, в-Ыльинском заказ, чтоб удинских стрельцов в-Ыльинском на слеги не пускать и хлебных запасов не продавать, и он де, стольник Афонасей Савелов, ему, Гришке Турчанинову, против челобитья удинских стрельцов никакова указу не учинил и с приказу не переменил. Да он же, Григорей [356] Турчанинов, завел многие винные курени и вино на поварнях и на куренях сидел и множество хлебных запасов выжег и в Удинской хлебных запасов не пропускал, и от того в Удинску почали голодною смертию измирать. И будучи де ему, Ивану, в Удинску в зимовье своем с артельщиками почали обедать и пришед де к ним к зимовью под окно удинской стрелец Данилко Фык с товарыщем, а хто с ним был, того не упомнит, а в руках де у него, Данилка, палочка. И почал де из зимовья ево, Ивана Алемасова, с артельщиками звать на совет на берег к Уде реке, и он де, Иван, ему, Данилку, говорил, что де у вас /л. 84/ за советы и к чему. И он, Данилко Фык, говорил ему, Ивану Алемасову: в честь де ты, Иван, пойдеж ли на совет, а не в честь итти ж де будет. И он де, Иван Алемасов, покиня обедать с артельщиками пошли к ним на совет на берег, а на берегу де их седит удинских стрельцов десятка с три и больши, пятидесятник Моська Борисов, Петрушка Каинов, а иных, которые с ними на совете, знает он, Моська Борисов, да Петрушка Каинов, Данилко Фык, а он де, Иван Алемасов, имян их не упомнит, и которые де старые казаки нарочитые люди и он, Иван Алемасов, почали их, Моську Борисова и Данилка Фыка, с товарыщи от таково бунту и мятежу разговаривать. И они де почали угрожать и бить палками насмерть и старого казака Илью Иванова в то число палками били насмерть за то, что их от такого злого начинания розговаривал. И говорят де они: добром де вы пойдите ли имать и делить животы Василья Арсеньева, а буде не пойдите, и они де хотели гнать палками и бить насмерть. И боясть де их угрозы и смертного убийства многие пошли в неволю имать животы Василья Арсеньева, а он было де, Иван Алемасов, не хотя такого злаго дела учинить и животов имать остался на бревнах на берегу, и увидя де ево, Ивана, Данилко Фык, взявши ево, Ивана, за руку и угрожая палкою и смертным убийством повел ко взятке животов Василья Арсеньева и взявши де животы у Василья Арсеньева положили было в [о]собой анбар за свои печати и караул до указу великого государя. И в тех же числех месяца февраля умысля они, Моська Борисов с товарыщи, те взятые животы Василья Арсеньева по себе поделить, а старые де казаки от того их розговорить и унять было невозможно, также и из новоприборных стрельцов от того мятежу унимали многие и розговаривали и никоими делы унять их было невозможно, и поделя де те взятые животы по себе досталось ему, Ивану Алемасову, 50 горностаев, /л. 85/ полтораста белок, 2 пупка собольих. А тот пай продал он, Иван Алемасов, для нужды своей промышленным людем, а как де их зовут имяны и про то он не знает, и про казачьи паи, хто кому продавали и хто у кого покупал, и про то он не знает же. А взяли животы и по себе делили, для того что де стольник Афонасей Савелов денежным и хлебным жалованием были не пожалованы, а никакова у них, казаков, намирения не было. А письменные де крепости меж собою с селенгинскими казаками были писаны о добром деле, а не к бунту и не грабежу, а где они ныне те письменные крепости, и про то он не знает и у него, Ивана, не бывали, а войсковая де коробья у Алексея Княжева. А удинских де жителей тои Прокопья Хайдукова и Матфея Толмачева он, Иван, не грабливал. А по довуду де Гришки Барташева у Прокопья Хайдукова что было взято, и то де знают удинские стрельцы, хто у него имал, за то – бутто он, Прокопей, завладел войсковых животов, которые животы взяты были у Василья Арсеньева. А он де, Иван, в то число был в-Ыркуцком, ходили по хлебные запасы. А как де они, Иван Алемасов да Моська Борисов, из-Ыркуцкого перешед за Байкал море на Селенгу, и Моська де Борисов з дощаника с товарыщи ездил в деревню к-Ывану Новикову, и он де, Моська Борисов, из деревни Ивана Новикова послал Алешку Уварова, а с кем, про то не знает, и велел лк приказного Андрея Бейтона за караул посадить или нет, про то он, Иван, не знает, а от него, Ивана, посылки в Удинской не было. А как де пришли в Удинской на запасных дощаниках и ево [357] де, Андрея, с приказу неведомо по какому указу самовольством переменили и указных памятей от Афонасья Савелова не послушали, а на то ево Андреево место по заручному казачью выбору велели быть на приказе пятидесятником Максиму Посельскому да Моисею Борисову. И Максима де Посельского дворовой ево тетина Ганка Безпутин сказал на Максима Посельского дело, и за то ему, Максиму Посельскому, от приказу было отказано. И после де ево, Максима, был на приказе один Моська Борисов самовольством, без выбору и многие де служилые люди просили было собой выбор на Моську Борисова, /л. 86/ и казаки де собого выбору на Моську Борисова не дали. И был де в Удинску из-Ыркуцка протопоп Петр да иркуцкой отставной сын боярской Иван Перфильев и с ними служилые люди, и в Удинску служилых людей угаваривали, чтоб де они служилые люди от злого начинания престали и удинские служилые люди к нему, протопопу Петру и Ивану Перфильеву, посылали с выговором пятидесятника Семена Сенотрусова и велели де ему, Семену, говорить: зачинает де злое дело стольник Афонасей Савелов, а не удинские стрельцы, потому что де он, стольник, удинским служилым людем денежного и хлебного жалования не дает, а служилые де люди ослушны не чинились и во многолюдстве в-Ыркуцкой итти не хотели и иркуцких жителей побить их насмерть и пограбить не хотели, и как казаки захотят, так и живут и делают и того не говаривали. А великого государя денежным и хлебным жалованием до ево Афонасьева приезду на прошлой 203 год были пожалованы, а при нем, Афонасье, с приезду ево на 203 и на 204 годы удинские стрельцы были сполна не пожалованы. И в прошлом де 204 году марта в разных числех к Андрею Бейтону на двор Петрушка Арсеньев приходил или нет и говорил ли ему какие непристойные речи и посылал ли он, Петрушка, какую свою станицу селенгинских казаков по Гришку Турчанинова или нет, и про то он, Иван, не знает, и выходил ли он, Петрушка, на торг и просил ли у служилых людей паю ис пограбленых животов Василья Арсеньева себе и брату своему Степану Стансупову, и про то он, Иван, не знает же. И покупал ли он, Петрушка, ис тех вышеписанных пограбленых животов у кого пай и за долги брал или нет, и про то он не знает же, и говорил ли он, Петрушка, и научал ли про вино стольника Антона Савелова, которое в остатке в Троецком монастыре взят и про ево Петрушкину станицу и про посылку ево по то ж вино и про дощаник, которой стоял в прорве и про подъем дощаника и про ходьбу на том дощанике служилых людей в-Ыркуцкой и про то он, Иван, ничего не знает, /л. 87/ а селенгинские де казаки Петрушку Арсеньева в челобитчики к Москве выбирали, а зачем ево в челобитчиках не послали, и про то он не знает. И в прошлом де 204 году марта в 17 числе приезжал де из Селенгинска в Удинской селенгинской казак Васька Творогов з грамоткою, а что в той грамотке было писано и кому в полку грамотку подал, и про то он не знает, и из Удинского де в Селенгинской посылал ж грамотку ис полку об чем, про то не знает же. И послали в Селенгинской с Алешкою Уваровым да с Тимошкою Назаровым и где та селенгинская грамотка поныне, итого он, Иван, не знает. И марта ж де в 19 день удинские служилые люди пограбленые животы Василья Арсеньева меж собя поделили, а на селенгинских да ильинских служилых людей пай откладывали или нет, про то он не упомнит. И того ж де числа из-Ыльинского в Удинской ильинской казак Стенька Охера неведомо для какова дела приезжал и ему де, Стеньке Охере, паметно ему, Ивану, пай дан – лошадишко. И того ж де числа с вечера служилые люди, а сколько человек, и про то он не упомнит же, без ведома ли ево, Андреева, или своим с умыслом ездили на лошадях в-Ыльинской острог, а приехав де в-Ильинской к приказной избе коней привязывали или нет и Гришку Турчанинова в дому осадили или нет, и с ним, Гришкою, были ли в осаде шурин ево Петрушка Федоров да подьячей Федька Котюрев, да Емелька [358] Паникадильщиков, да Ивашко Бечевин Меньшой и сидели ли они сутки в асаде, и про то он, Иван, не знает. И марта ж в 21 день ис Троецкого монастыря игумен Мисайло в-Ыльинской острог для уверения служилых людей приезжал или нет, чтоб Гришку Турчанинова не убить до Удинского и служилые де люди дали ему, игумену Мисайлу, обещание, что ево, Гришку, не убить до Удинского, и ево, Гришку, взяли или нет и вязали ли и садили ли в железах за караул в приказную избу, и кои с ним в осаде были били их насмерть или нет и прикащиков Ивашка Новикова и Стеньку Казанца по своему ли выбору садили на приказ или нет и два ведра вина роспили или нет и за Васильем Арсеньевым верст с 30 гонялись или нет и у иркуцких /л. 88/ приставов Афонасья Савелова лошадей взяли или нет, и их приставов за караул садили или не садили, и про то он, Иван, не ведает. А из Селенгинска де в Удинск служилые люди Алешка Ильин с товарыщи много ли или мало приезжали и конница де ездила ли из Удинского в-Ыльинской на подсоб, и про то он не упомнит. И марта ж в 23 день приехали из-Ыльинского в Удинской удинские и селенгинские из Ильинского острогу служилые люди на последнем часу дни и с собою привезли прикащика Гришку Турчанинова и которые были у него, Гришки, животы и лошади и платье, а что животов и лошадей и платья, и того он не упомнит, и тот де ево живот и платье и лошади было на выкличке, а не по паям, и ту ево лопоть и лошади покупали меж собою служилые люди кому что понадобится, а хто имяны покупал, того не упомнит. И многолюдством у часовни стретили ево, Гришку Турчанинова, и смотрели и иные на него поносили всячески, а позади Гришки Турчанинова неведомо хто из било санапала выстрелил. И водили ево, Гришку, в железах в пустое зимовье, а от зимовья самовольством свели ево, Гришку, в Удинской город и в железах посадили за караул в караульную избу, и Андрея Бейтона того дни в город не пустили и после ходить к нему, Григорью, не велели. И Петрушка де Арсеньев с ним, Гришкою Турчаниновым, шли вместе поблиску, а говорил ли ему Гришке, что и поносил ли на него, и того он не слышал. И удинские де служилые люди ево, Гришку Турчанинова, от убийства отложили до указу великого государя. А говорил ли он, Петрушка, что б ево, Гришку, погубить и до указу великого государя не держать, и тому де бутто заглянуть в пазуху, которой седит и в-Ыркуцком, и того он, Иван, от него, Петрушки, не слышал же. И марта же в 24 день в Удинску с подворья Степана Стансупова у работника ево Ивашки Филипова Петрушка Арсеньев отбил ли сильно 4 лошади или нет и Казы/л. 89/ева работник Мишка Кособоров те лошедей в бору нашел или нет, про то он не знает, только он, Иван, видел у приказу привязаны 2 лошади, а чьи те лошади и хто их привел и где они взяты, и про то он не знает. И Петрушка де Арсеньев приходил ли к приказу с селенгинскими казаками и тех лошадей у караульщик[ов] отбил или нет, и к приказу рычагом бросил или нет, и про то он не знает же, и удинские и селенгинские казаки писали ли в-Ыркуцкой к казакам и об чем списывались ли, и про то он не знает же. И Петрушка де Арсеньев к Афонасью Пынкову приходил или нет и на Андрея Бейтона поносил ли или нет и угрожая ему говорил ли: то ж де будет и Андрею Бейтону, что де и Гришке Турчанинову, и про то он не знает же. И марта ж в день ¹³ послана ль из-Ыркуцка от Афонасья Савелова указная память к Андрею Бейтону о торговых людех, о пропуске в проезд в Китайское государство с товары и велено ли ему, Андрею, у тех торговых людей товары их осматривать, и про то он не знает же. И марта ж в розных числех явились ли в Удинском торговые люди и подали ли ему, Андрею Бейтону, от Афонасья Савелова в проезд ярлыки без осмотру до Нерчинска, и про то он не знает же. И удинские де служилые люди торговых людей Андрею Бейтону осматривать не дали и в городовое и [359] анбарное строение с них брать не велели. И марта ж в 17 день в Удинску как забунтовали удинские служилые люди, и Андрею Бейтону от такова их бунту унять было невозможно и указу великого государя учинились сильны, и которые старые и новые казаки не хотели к такому бунту пристать, и тех каза[ко]в на базаре Гришку Бармакова да подьячего Моську Посельского занапрасно палками били насмерть, а иных хотели бросить и в воду, а про Андрея Бейтона он, Иван не знает. И которые де торговые люди отпущены были в Китайское государство по грамотам, и у тех торговых людей удинские казаки просили ли сказок в неволю в том – какие им были /л. 90/ протори и убытки в-Ыркуцком, и про то он не знает же. И приехав де в-Ыркуцкой стольника Афонасья Савелова и иркуцких жителей грабить не хвалились и назад де идучи будучи на Селенге з дощаника поехал наперед Моська Борисов, и в Кабанском и в-Ыльинском переменял ли он, Моська, приказных людей или нет, про то он не знает же, потому что он, Иван, шел на дощанике. А в нынешнем де 204 году в Удинску в государеве избе за приклад (...1) речь у Тита Камочкина говорил де он, Тит: прошлое де дело, как де были казаки в-Ыркуцком, как бы де иркуцкие казаки почали наших удинских казаков хватать и в город имать и удинским де стрельцом и по нужде было с одного конца рубить, а з другово жечь. А про Якунку де Корытова и в приходе под городом с огнем он, Иван, у Тита Камочкина таких речей не слыхал.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1697, лл. 83а-90.

№ 7

[1699 г. сентября. 17] Расспросные речи Ильинского острога служилого человека И. Оленина о восстании в Ильинском остроге и о событиях в других забайкальских острогах.

/л. 203/Сентября в 17 день в-Ыльинском остроге на съезжем дворе пред иркуцким сыном боярским пред Андреем Савельевым сыном Москвитиновым с товарыщи Ильинского острогу служилые рядовые люди Иван Оленин допрашиван, а в допросе своем сказал в божию правду.

В прошлом де 204 году в феврале месяце селенгинской сын боярской Петрушка Арсеньев и удинские новоприсланные стрельцы бунтовали или нет, и он, Иван, того не знает, а бунту у них не видал. И Ильинского острогу служилых людей ни к каким бунтам и мятежу не подговаривали и по неволе они никого не имывали, и того он, Иван не видал же. А у селенгинских де казаков с удинскими стрельцы меж собою письменные крепости были, и они де, Ильинского острогу служилые люди, в ту их селенгинскую письменную крепость писались же о добром деле в том, чтоб великому государю служить верно всем заединое и меж собя служилых людей от худых дел и от питья и от зерни унимать государевым указом, а не к бунту и не к грабежу. И в то де число приказных людей не переменяли и указных памятей во всяких делех слушались и из-Ыркуцкого де протопоп Петр да иркуцкой сын боярской Иван Перфирьев и служилые люди мимо Ильинской в Удинской еха[ли], в-Ыльинском никаких де речей у них не было, а в Удинском для какова дела приезжали, про то он, Иван, не знает. И им де, протопопу Петру и Ивану Перфирьеву, удинские служилые люди что им отвечали, и про то он не знает же, потом[у] что он, Иван, в то число в Удинском не был. А великого государя денежным и хлебным и соляным жалованьем до ево Афонасьева приезду и при нем, Афонасье, на прошлой 203 год пожалованы были сполна, а при нем, Афонасье Савелове, на 204 год денежным жалованьем пожалованы, а от того денежного жалованья с ним, служилых людей Ильинского острогу имал, он, Афо[на]сей Савелов себе по рублю с человека да при[икащик И]льинского острог /л. 204/ у Григорей [360] Турчанинов по полтине с человека. Да он же, Григорей ис тех же их денежных окладов выворачивал подъячим по полтине ж с человека, а хлебным и соляным жалованием на 204 год не пожалованы ни по единому пуду. И в прошлом жа де 204 году марта в разных [числах] селенгинской де сын боярско[й] Петрушка Арсеньев к Андрею Бейтону приходил ли на двор и какие непристойные речи ему, Андрею Бейтону, говорил ли, и того он, Иван, не знает. А от него де, Петрушки Арсеньева, по Гришку Турчанинова никакой станицы селенгинских казаков не бывало. Да он же де, Петрушка, выходил ли на торг и просил ли паю ис пограбленых животов Василья Арсеньева у служилых людей себе и брату своему Стефану Стансупову, и про то он не знает, и ис тех вышеписанных животов покупал ли он, Петрушка, пай и за долги у кого брал ли, про то он не слыхал же. И научал ли кого он, Петрушка, про вино стольника и воеводы Антона Савелова, что в оставке в Троецком монастыре у игумна Мисаила, взять, и про то он научение не слыхал же и от Петрушки Арсеньева по то вино Антона Савелова селенгинских казаков никакой станицы не бывало, и говорил ли он, Петрушка, про дощаник, что поднимает ли де тот дощаник 300 человек, чтобы де на том дощанике итти в-Ыркуцкой, и таких речей он, Иван, не слыхал же. А селенгинские де казаки выбирали ево, Петрушку, к Москве в челобитчики и в посылке де он, Петрушка, был до Ильинского, и приехав де из Селенгинска казак Гашко Безрукой с товарыщи и у него де, Петрушки Арсеньева, в-Ыльинском челобитные неведомо почему взяли, и зачем ево в челобитчиках не послали, про то он не знает. А вместо де ево, Петра, послали в челобитчиках к Москве селенгинского казака Семена Краснояра. И в 204 году марта в 17 числе отряжено ли было удинских казаков по хлебные запасы в-Ыркуцкой и того ж ли числа приезжал ли из Селенгинска в Удинской казак Васька Тварогов с какою грамоткою и подал ли кому в полк и удинские де казаки написали ли от себя грамотку и послали ли в Селенгинской дв[ух] человек Алешку Уварова да Тимошку..., и про то [о]н [н]е знает [3–5] /л. 205/ не был. И марта ж в 19 день, как удинские служилые люди животы Василья Арсеньева по себе делили, и про то он, Иван, слышал, а им де, Ильинского острогу казакам, от удинских стрельцов паю не бывало. А откладывали ли они паи или нет, и отсталой какой товар в [о]собой анбар клали ли они или нет, и про то не знает же. И того ж де числа Ильинского острогу служилые люди в Удинской Стеньки Охеры с ведомостью о Гришке Турчанинове не посылали, ходил ли он, Стенька, с ведомостью собою, а не от служилых людей, и того ж числа збирались ли удинские служилые люди и без ведома Андрея Бейтона куда поехали ли, и про то он не знает же. И марта ж в 20 день прибежав де в-Ыльинской острог поутру удинские стрельцы, а сколько человек, того он не упомнит, и привяз[а]в де они лошадей своих на гостине дворе к лавкам, а иные сво[их] лошадей по подворьям, и Гришку Турчанинова в дому ево с[л]ужилые [л]юди осади[ли, а с ним во дворе] были в осаде шурин ево Петрушка Федоро[в], и подъячей Фетька Котюрев, и Емельян Паникадильщиков, и иркуцкой Ивашко Бечевин были ж, и в осаде они сутки сидели. И марта ж в 20 день ис Троецкого монастыря игумен Мисайло в-Ыльинской приезжал, а служилых людей уверял ли он или нет и служилые люди на себя ему, игумену Мисайлу, давали ли обещание, чтоб ево, Гришку Турчанинова, не убить до Удинского, и такого уверения от игумна и обещ[а]ния от служилых людей он, Иван, не слыхал [же]. И как де Гришку Турчанинова игумен Мисайло взяв в церковь и удинские де стрельцы и селенгинские служилые люди, которые живут в-Ыльинском и по деревням Ильинск[ого] острогу служилые люди, поговоря меж собою и з[а] многие ево Григорьевы обиды и налоги и за воровство ево с приказу ево, Григорья, ссадили, и вышед он, Григорей, с-ыгумном [361] из церкви и взяв ево, Григорья, на гостине дворе посадили в приказную избу за караул, а не в железах и не вязали. /л. 206/ И в то ж де число приезжал в-Ыльинской острог селенгинской ясашной брацкой мужик имянем Брятай с селенгинскими ж брацкими людьми, и им де, селенгинским служилым людем Ивашку Оленину с товарыщи, извещал на ясашного зборщика на Матфея Иванова с товарыщи в том: берет де он, Матфей, ясак великого государя з брацких людей не по указу, с-ыных брацких мужиков возьмет ясаку много, а с-ыного мало, а с подростков де имал он, Матфей, себе. А возил де он тот ясак домой, и поныне де у него на дому. И по тому их извету Ильинского острогу служилые люди с караулу к нему, Матфею, на дом ходили. Ясашных белок за ево Матфеевою печатью, а сколько числом десятков, того он, Иван, не упомнит, выняли и принесли в приказную избу и отдали приказные избы целовальнику Алексею Красикову. Да в прошлом же де 204 году селенгинские ж де ясашные тынгусы Ивашко да…. дайко извещали в-Ыльинском остроге Ильинского острогу служилым людем, ему, Ивану Оленину, Семену Тархову, Василь[ю] Шемякинскому, Степану Охере, Онике Моисееву, Петру Феину, Алексею Емельянову на прикащика на Григорья Турчанинова в том: взял де он, Григорей, на дому 4 рыси да 2 коня, а ясашных платежных отпис[ок] им, тынгусам, не дал. И они де, служилые люди, по извету тынгусов об тех рысех ему, Григорью Турчанинову, говорили, и он де, Григорей, держав у себя рыси дни с 3, и ночью призвал к себе целовальника Алексея [Кра]сикова и те рыси велел ему, целовальнику, положить в казну великого государя. А те ли он рыси отдал или не те, и про то они допряма не ведают. И за то ево Григорьеве воровство с приказу переменили. А которые с ним в осаде были и посторонных людей Ивашку Иевлева, Ваську Шемякинского не бивали, а целовальника Матфея Иванова за то, что он ясак берет на дому и в приказ долгое время не приносил служилые люди бранили, а не били и в-Ыльинском де прикащиком селенгинские и Ильинского острогу служи/л. 207/лые люди до указу великого государя Стефану Казанцу на приказе быть велели, а удински[е] стрельцы с ним, Стефаном, на приказе велели быть [Ива]ну [Но]викову, а не по выбору. И на другой де день послана из-Ыркуцкого от стольника Афонасья Савелова указная память к нему, Стефану Казанцу, что быть ему, Стафану Казанцу, по указу великого государя на приказе в-Ыльинском остроге, и он де, Стефан, был в-Ыльинском остроге на приказе по указ[у] великого государя и до перемены. И по указу великого государя и по той указной памяти служилые люди в[о] всем были ему, Стефану Казанцу, послушны. И того ж де числа у Василья Арсеньева вина дву ведер не имывали и не пивали и никого он того вина пьючи (?) не видал, был де в то число государев кабак, и за ним де, Васильем Арсеньевым, служилые люди не гонялись до Кудуринских деревень и никого он за ним в погоне не видал же. А иркуцких де приставов в-Ыльинском в то число он, Иван, не видал и Афонасья Савелова лошадей у них не имывали и их за караул не садили. И марта ж в 20 день из Селенгинска де в Удинск служилые люди, конница и пешцы, сколько человек приезжали и из Удинского в-Ыльинской острог к тем же служилым людем на подсоб ездили ли и пешцы в Удинску оставались ли, и про то он не знает же, и селенгинских казаков в приезде не видал. И марта ж в 23 день, как из-Ыльинского в Удинской повезли не в железах прикащика Гришку Турчанинова удинские служилые люди Данилко Фык, Иван Копейшиков, Нефет Цынков с товарыщи, а хто по имяни и хто у них был в начале, и пр[о т]о он не знает, и про убийство ево Григорьево ни от кого от [слу]жилых людей никакой речи не слыхал и убить де ево, Григорья, было не за что, потому что было де на нем, Григорье, много государевых начетных денег, и в сидение ево он был не считан. А как ево, Григорья, в Удинской привезли и была ли ему [362] встреча и стреляли ли хто из санапалов и чем хто на него поносил ли и в пустое зимовье ево садили ли и своим ли они самовольством свели ево, Гришку, в город Удинской и посадили ли ево за караул и Андрея Бейтона в город того дни пустили ли и впредь ему ходить велели ли и идучи дорогою Петрушка Арсеньев к Гришке Турчанинову [подскаки]вал ли, /л. 208/ в глаза что ему, Григорью, поносил ли и небылые речи ему говорил ли, бутто де то ему, Гришке, все от него, Петрушки, и про то про все он, Иван, не знает, [по]тому что в Удинской за Гришкою Турчаниновым не ездил и селенгинских и ильинских казаков ездучи с ним, Гришкою, не видал же, и приходил ли в Удинском Петр Арсеньев на подворье атамана Стефана Ст[ан]супова и отбил ли он сильно коней и удинские и селенгинские казаки писали ли в-Ыркуцкой к казакам и об чем списывались ли, и про то не знает же. И приходил ли он, Петрушка, на двор к Афонасью Пьян[к]ову, и что на Андрея Бейтона поносил ли, и чем ему угрожал ли, и послана ли была из-Ыркуцкого в Удинской от Афонасья Савелова к Андрею Бейтону указная память о пропуске торговых людей без осмотру и об осмотре товаров их и в Удинску торговые люди подавали ли ему, Андрею Бейтону, в проезд до Нерчинска ярлыки без осмотру, и удинские де служилые люди дали ли торговых людей осматривать и в городовое и анбарное строение брать с них велели ли, и про то про все не знает [же]. И как удинские служилые люди взяли животы Василья Арсеньева и впредь кого грабить хвалились ли и Андрею Бейтону от такова грабежу унять их было возможно ли, и указу великого государя служилые люди были послушны ли и к[ого о]слопьем хотели ли бить насмерть, и в воду кого б[рос]ать, и про то про все не знает же. И апреля в 17 день, как приезжал в Удинской протопоп Петр да Иван Перфирьев и удинские де служилые люди пятидесятник Моська Борисов да Данилко Фык говорили ль такие речи: бутто они, удинские служилые люди, иркуцкому воеводе Афонасью Савелову хотели быть непослушны и просили ли иркуцких жителей побить их и пограбить и запасы их имать, и которые торговые люди отпущены были в Китайское государство по грамотам, и у тех де торговых людей удинские стрельцы просили ли сказок в неволю об ыркуцких обидах и в налогах, а буде им торговые люди таких им сказок не дадут, и тем людем угрожали ли быть, и про то он, Иван, не знает же. И приехав в-Ыркуцкой служилые люди п[ох]валились ли воево[ду] Афонасья Сав[е]лова ... [3-4] /л. 209/ и про то не слыхал же.

И в прошлом де 204 году, как пописав селенгинские и удинские служилые люди меж собою письменные договоры о вышеписанном добром деле, а не к бунту и к грабежу, и теми де договорами меж собою поменялись, селенгинской договор у удинских служилых людей, а удинской договор у селенгинских служилых людей, и по тому де договору в Селенгинску служилые люди нужд своих ради не хотя голодною смертию помереть и государевы службы отбыть, которые недостаточные казаки взяли животы стольника Афонасья Савелова и по себе поделили, а которые де понарочитие служилые люди животов имать не хотели и об том де дели съезжались в Селенгинской на совет, и посоветовав, не хотя недостаточных служилых людей покинуть, чтоб им за хлебною скудостию государевы службы не отбыть и врознь не розбрестися и государевых украинных городов не покинуть, ис тех Савеловых животов пай взяли ж, и по чему паи доставались на человека, и того он, Иван, не упомнит. А пай свой продал он, Иван, для своей хлебной скудости гулящему человеку дешевою ценою. А меж собою служилые люди хто покупал ли пай и хто кому продавал ли, и про то он не знает и ни у кого покупаючи паев не видал. А Антошка де Березовской ходил в-Ыркуцкой по хлебные запасы начальным человеком по памяти от приказного Остафья Перфирьева, а не по казачью выбору, и от приказу для какова дела в [363] Селенгинску выносил ли хто лутчее государево знамя с орлом и под тем знаменем сажался ли хто по донскому и Гашка Безрукова хто батоги и за что били ли и по чьему велению и в которые дни, и про то он не знает, потому что он, Иван, в то число в Селенгинску не был.

На лл. 203 об.-209 об. по сставам и на л. 209 под текстом рукоприкладство: К [сей ро]зыскной скаске вместо [Ивана Оленина] по его велению усолед Исачко... руку приложил.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1697, лл. 203-209.

№ 8

1696 г., апреля... Договор, заключенный между служилыми людьми Селенгинска, Удинска, Кабанского и Ильинского острогов о взаимной поддержке и организации органов самоуправления.

Список с подлинного договору слово в слово.

/л. 26/ 204-го году апреля в... день города Удинска сын боярской Иван Новиков, атаман Корней... Строиков, попрежние и новоприборные [каза]ки Максим Посельской, Семен Сенотрусов, Ив[ан]..., Иван Алемасов, Анисим Падерин, Ал..., Моисей Борисов, Семен Дьяконов, Пр[окофий] К... и десятники Иван Белогубов, Петр Бутаков, Федор Лазорев, Василей Сторожилов, Иван Дун..., Кирило Лебедев, Павел Падерин, Илья Ив[анов], Борис Корнилов, Наум ..., ..., Иван Архипов, Петр ..., ...Камочкин, Михайло Ми..., ..., Василей Каленой, ..., ..., конные казаки ..., ...., ...Коновалов, Гурей Юдин, Гаврил[о]..., Мартын Шестаков, Карп Агафонов, ... Бухулдай, Сава Игнатьев, Семен..., и рядовые стрельцы Агаф[он]..., ...Плюснин, Иван Шадрин, Федор ..., ..., Петр Скуратов, Сидор Федоров, ..., ...Васильев, Василей Новокреще[ной], ... [Новокре]щеной ж, Данило Костромин, Сава..., ...ков, Яков Норицын, Максим Филипов, Ми..., ...Одинцов, Максим Горбов, Андрей Жданов, А..., Данило Смоленской, Филип Шипунов, Сте[пан] Зарубин, Алексей Истомин, Федор Туренин, Иван Лосев, Михайло Тюрюмин, Григорей Ни..., Петр Котлов, Петр Фролов, Петр Полусурьев, Евсей Киселев, Григорей Щербаков, Андрей Пинюжанин, Яков Щукин, Никита Угрюмко, Денис Волохов, Иван Дяткин, Сергей Михайлов, Андрей Злыгостев, Андрей Батлыков, Иван Смороденин, Федор Оконнишников, Федор /л. 27/ Кривой, Тимофей Федилов, Артемей Свешников, Иван Трошин, Василей Сугницкой, Алексей Решетников, Дмитрей Фефилов, Ульян Юрков, Дмитрей Чернаевск[ой], Иван Сергеев, Прокопей Титовых, Семен Бо...бин, Семен Белевцев, Афонасей Скоржинской, Иван Я...лов, Гаврило Крушинской, Яков Завьялов, Петр..., Данило Дедков, Василей Тарашкин, ..., Петр Каинов, Григорей Ба..., ...Булатов, Андрей Панфилов, ..., Иван Щербаков, Сергей Сырков, ...Шипков, Петр Рычков, ..., Прокопей Попов, Леонтей Ок..., Андрей Менков, Федор Шелутков, Иван..., Никифор Котинин, Лука Сторожилов, Ки..., Гаврило Игнатьев, Егор Денши...ков, Семен ..., Михайло Дро-галев, Федор Непряхин, Калин [а] ... нинов, Иван Кстинин, Сав[ва] ..., ...Тарасов, Андр[ей] ..., ..., Алексей Уваров, ..., ... Стробитов, Оси[п] ..., Василей Троицко[й], ..., ...Псарев, Яков..., ..., Григорей Заонегин, Тимофей Се..., Стефан Сергеев, Иван За..., Иван Горохов, Иван Камочкин, ..., Антипа Ягодников, Иван..., ...ников, Никифор Башков..., Петр Шумков, Михайло Бело..., ...ров, Михайло Калугин, Борис..., ... Приезжей, Петр Парты..., ..., Анисим Куркин, Дмитрей..., ... Хлебников, Евдоким Мокеев, Тимофей..., Андрей Арефьев, Стефан Перевалов, Ca... Быков, Тихон Корытов, Прокопей Толм[ач]ев, ... Леонтьев, Яков Пахалов, Федор Канаев, Лазорь Воронин, Иван Юрьев, Федор Пахом[ов], Григорей Зарубин, Павел Кузнецов, Дмитрей А... лаев, Иван Пахалов, Анфиноген Фотеев, /л. 28/ Иван Приезжей, Алексей Кырнаев, Афона[сей] [364] Бузынов, Иван Кузнецов, Стефан Игнатье[в], Иван Мозшугин, Семен Верхотуров, Федор Бази..., Захар Лосев, Яков Шувилов, Юда Дуралеев, Яков Лосев, Иван Свишников, Михайло Яснов, Авдей Боровской, Микита Новокрещеной, Григорей Либу..., Дмитрей Калмак, Афонасей Тархан и все удински[е] сын боярской и атаман казачей и пятиде[сят]ники и десятники, конные каза[ки и рядо]вые стрельцы всем полком [челом бьют] селенгинским детям боярски[м] [...1-2] и в разорение [...1] сятником и рядовым ильинские в добром деле и служилым людем и полковым С[еленги]нского и Кабан[ского] годовальщиком в том, что договори[лись] стоять [за один удин]ские всяких чинов служилые люди проме[ж] собою полюбовно, будучи нам всем [на] великих государей службе в Удинску и в Селенгин[ску] и в острогах в Ильинску и в Кабанску, быти в совете добром и служа им [великим] государям в зборах [...3] и друг друга во всем сл[ушать и во всяких] нуждах ве[ликим] государем бить че[лом] [...2] [про]сить обще и чело[битчико]в за [...2-3] к великим государем к Москве [...2-3] [во]еводам посылать, а меж собо[ю] [на друг] друга напрасные вражды [...2] [на]чальным людем никакой [...1] [на друг] друга не приносить и от зерн[и, карты и] пития друг друга унимать, [...1] удинских и селенгинских, [Ильинского и Кабан]ского острогов служил[ым людям] к начальным людем приходя др [...1] с какой напрасною клеветою и смутою [...1] хто учнет меж городы Удинска и Селенгинска и острогами Ильинским и Кабанским чинить какие ссоры напрасные или зернью и карты учнут играть или покупное пить и бражничать, /л. 29/ и на таких людей великим государем бить челом и начальны[м] людем докладывать. А буде начальные люди на таких людей управы давать не учнут, и таких людей нам за всякие их неправды и за ссоры и чмутки и зернь и питье меж собою сми[рять] войсковым советом. А есть ли начальные люди, воеводы и приказные учнут нам чинить какие напрасные обиды и налоги или ка[кое разоренье], и нам на них, воевод и приказных [людей великим] государем бить челом. А друг дру[га в обидах и в на]логах и во всяких напрасных [разорениях] не выдавать и всякое споможени[е чинить и быть] нам, удинским и селенгин[ским и Ильинского и Кабан]ского острогов служилым люде[м] [...2] всем заодно вместе. А буд[е кто из удин]ских и селенгинских, Ильинского и К[абанского острогов] служилых людей не учнем друг за [друга] во всяких обидах стоять и от [...2] и будет выдавать, и нам таких [...1] [воинским] советом смирять по тому ж, как [...2-3]сегов в том мы у[динские дети боярские, атаман] казачей и пяти[десятники и десятники и конные] казаки и рядо[вые стрельцы] [...1-2] им, селенгинским детям боярски[м, пятидесятни]ком и десятником Ильинского и Кабанско[го острогов] всяким чином служилым людем [...2] дали договор. Писал [по велению удинских] чинов служилых людей под[ьячей] Моська Посельской. 204-го год [а апреля...]

А позади подлинной [...2] руки: К сему договору в [место сына] боярского Ивана Новикова, [Се]мена Сенотрусова по их веленью конной казак Сенька Мальцов руку приложил. /л. 30/ К сему договору вместо пятидесятников Ивана Алемасова, да Моисея Борисова да Прокопья Кузнецова, да Семена Дьяконова по их велению удинской стрелец Якугако Лосев руку приложил. К сему договору вместо пятидесятника Анисима Падерина по ево велению десятник Петрушка Бутаков руку приложил. К сему договору вместо десятчан своих Петра Тренбулатова, Андрея Панфилова, Василья Огрыскова, Ивана Щербакова, Сергея Свиркова, Афонасья Борисова, Петра Рычкова, Прокопья Ушакова по их велению десятник Наумка Белоусов руку приложил. К сему договору вместо десятника Ивана Иванова и за ево десяток по их веле[нию] стрелец Якушко Лосев руку приложи[л]. К сему договору [...3-4] Белевцова... /л. 31/ К сему договору вместо десятни[ка] [...1] Иванова и ево десятку по их в[елению стрелец] [365] Якушко Лосев руку приложил. К сему договору вместо ево […2] Оплетаева, Егора Денщикова, ...лева, Михайла Догасева, Ф...на, Калины Лученинова, ..., Саву Песшкова, Ивана М..., десятник Ивашко Архипарав [...2]. К сему договору вместо десятника Павла П... и ево десятку, кои в грамоте не умеют, по их веленью стрелец Якушко Лосев руку приложил. К сему договору вмес[то] десятника Василья Каленова и ево дес[ятку] по их веленью стрелец Якушко Лосев руку приложил. К сему договору вместо десятника казачья с товарыщи Ив[ана] Копейщикова по его велению Сеньк[а] Мальцев руку приложил. К сему догово[ру] вместо десятника казачья Бориса Кормилова с товарыщи по их веле[нию] удинской конной казак Сенька Мальце[в] руку приложил. К сему договору [вместо] десятника казачья Ни[киты] Торгоуто[ва] с товарыщи по его велению удинско[й] конной казак Сенька Мальцов руку приложил. К сему договору вместо десятника казачья Ивана Белогубова с то[в]арыщ[и] удинской конной казак Сенька [Мальцов] по их велению руку приложил.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1697, лл. 26-31.

№ 9

[1699 г., март–июнь] Расспросные речи сегенгинского казака Юрко Некрасова о составлении договора между забайкальскими острогами в апреле 1696 г.

/л. 7/ И про[тив того розыск]ного дела и грамот[ки] селенгинской конной казак Юрко Некрасов распрашиван, а в роспросе сказал.– Отписку де пересылочную из Селенгинского в Удинской писал он, Юрко, х казакам по велению селенгинских /л. 8/ детей боярских и пятидесятников и десятников и рядовых служилых людей. А заставливали де из детей боярских Петр Арсеньев, ис пятидесятников Антошка Березовской, Левка Чюж[акин, деся]тники Алексей Ш..., Анфимов... в с товарыщи, а не своим вымыслом. А договоры де на письмах меж ими, селенгинскими и удинскими казаками есть за руками, селенгинской послан в Удинской, а удинской прислан в Селенгинской за всех служилых людей руками. И те де договоры и доныне в Удинску, а в тех договорах писано меж ими, служилыми людьми, что быть им меж собою в совете /л. 9/ и бить ч[елом] великому государю о всяк[...1-2] заодно. И что [...2-3] от всякого дурна и от зерней и от питья унимать, и чтоб у начальных людей не было ушников. А буде де начальные люди не станут челобитья их слушать, и чтоб таких людей выискивая смирять войсковым смирением всем войском. А договор де чья рука, про то сказал не упомнит, нивесть де он, Юрко, писал или Ивашко Ловцов, про то запамятовал [...1] го де договор [писан рукой] подьячего Моськи П[осельского]. А Афонасья де Савелова товары, которые посланы были от него, Аф/л. 10/онасья, в калмыцкие улусы, и те де товары задержали. И как служилые люди съехались все з заимок и старые де казаки розговаривали, чтоб, те товары положили в казну великого го-государя до указу. И некоторые де нужные казаки закричали, что де им будет помереть, для того де им будто [...1] [И]ркуцкого в Селенги[нской] ... к Сеньке К[раснояр], будто Афонасей Савелов в жалованье отказал, и они де, служилые люди, те товары задержав роздуваня розделили по себе все. А Сенька де Краснояр привез казну великого государя в жалованье после дувану, а в казну де великого /л. 11/ государя положили они, казаки, только две лисицы, одна чернобурая, другая сиводушка. И те де лисицы и доныне в Спаской казне. Да в спа[...2]ло жили каз... за стеклами, да зеркало большое в рамах, навожено потальею (?). А книга де товарная за Офонасьевою рукою Савелова, да простая тетрать в [366] Селенгинском у них есть за ево ж Афонасьевою рукою, да книга простая в переплете в красной коже, неписаная.

На об.– К сему распросу селенгинской казак Юшка Некрасов руку приложил.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1367, лл. 7-11.

№ 10

[1696 г., май] Грамотка селенгинских казаков, ушедших в поход на Иркутск, с сообщением в Селенгинск об изменении состава челобитчиков, посылаемых «всем войском» в Москву.

/л. 88/ Список з грамотки слово в слово.

Господам нашим селенгинским казакам, пятидесятникам и десятникам и всем редовым служилым людем селенгинские ж пятидесятники и десятники и все редовые казаки Онтон Березовской с товарыщи челом бьем.

Ведомо вам буди, что мы в челобитчики выбрали Петра Арсеньева и Петр в Удинску двор и все свое роспродал, и жену свою с собою в-Ыркуцк берет, а сам он, Петр, говорит те речи.– Как де я в-Ыркуцку буду, и стольник де мою обиду, 400 рублев, отдаст назад, и я де с ним, стольником, помирюсь и к Москве в челобитчиках не пойду. А сверх того удинские и низовые селенгинские казаки и игумен и всех чинов люди в челобитчиках ево, Петра, к Москве посылать не потакают, и вы о том, господа наши, как изволите. А по совету нашему вы, господа, бейте челом в челобитчики Семену Краснояру, а у нас в-Ильгинску ему, Семену, 100 рублев денег готовы. А Ильгинского и Кабанского острогов из казаков выбрали в челобитчиках выбрали десятника казачья Козьму Корнилова, а Петр Арсеньев нам в челобитчики отнюдь не наде, а ему, Козьме, тех же войсковых денег 100 рублев готовы ж. А что у нас есть соболей и пупков и горностаев и достальных денег и зеркала продадим и то все розделим. А Семену бы Краснояру отнюдь добить челом, чтоб пошел в челобитчиках, а у нас, низовых казаков, удумано, что опричь ево, Семена, в челобитчики отнюдь никто не надобно. А Гараньку Васильева отнюдь вышлите в-Ылгинск вскоре, для того что он, Гаранька, соболи и пупки войсковые воровал. И Вам, бы, господам, по сей грамотке про все вышеписанное учинить вскоре, потому что Байкал море все розбило. По сем здравствуйте на множество лет. А которые деньги 100 рублев взяли у удинских казаков, и то сто на челобитчиков отложили, а на иные деньги ни на какие надеетца не на что, а низовые селенгинские и илгинские и кабанские казаки присоветовали, чтоб жить с удинскими казаками в совете и в любьви, и вы, господа о том как изволите.

Под текстом: К сему списку челобитчик Петр Арсеньев руку приложил.

/л. 88 об./ А подлинная такова граматка у меня, Петра Арсеньевна, Фильки Филимоновой руки.

(Список с грамотки подан во время следствия 26 мая 1699 г. иркутскому воеводе стольнику И. Ф. Николеву селенгинским сыном боярским Петром Арсеньевым).

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1367, л. 88 об. Список.

№ 11

1696 г. [18 июля] Челобитная жителей города Иркутска и подгородных слобод и деревень об осаде города забайкальскими казаками.

/л. 26/ Великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем бьют челом богомольцы и холопи и сироты ваши Иркутцкого города [367] протопоп Петр Григорьев, поп Иван Пантелейманов, дьякон Иван Васильев и все церковные причетники, и дети боярские, имя рекли, пятидесятники и десятники, имя рекли, и рядовые казаки, посадские, староста, имя рек, и пашенные крестьяне и всего Иркутцкого города и уезду розных слобод и деревень и заимок.

В нынешнем, государь, 204-м году майя в 19 день, умысля воровски, забыв страх божий и ваше, великих государей, кресное целование и премногую милость и жалованья, прежние воры и грабители и бунтовщики ¹⁴ Селенгинского, Удинского городов, и Ильинского, Кабанского ¹⁵ острогов из заимок служилые люди, конные и пешие казаки, и полковые стрельцы, которые в прежних годех по вашему великих государей указу присланы из сибирских разных городов служить в Удинской и в Селенгинской городы, приплыли из-за Байкала моря на дощанике человеках в двустах и больши с ружьем, з знамены, з барабаны, во всякой готовности, бутто к воинскому делу, не по прежней обыкности ¹⁶, и недоплыв Верхнего Креста, выше города, пристали к берегу и вышли из дощаника ¹⁷ на берег с ружьем и знамены и барабаны стройством умысля воровски в кругах они, удинские и селенгинские, Кабанского и Ильинского острогов служилые люди Антошка Березовской, Сенька Краснояр, Моська Борисов, Ивашко Алемасов, Емелька Паникальщик, Куземка Кудреватой, Ивашко Пинега, Данилко Фык с товарыщи во многолюдстве /л. 27/ пришед бунтом к городу и к вашему великих государей ¹⁸ двору, где живут воеводы с всяким невежством не по прежней обыкности, и просили у вашего великих государей стольника и воеводы Афонасья Тимофеевича Савелова при нас, богомольцах и холопех и сиротах ваших, при всех разных городов всяких чинов людех, хлебного и соляного жалованья впредь на 205-й год к прежним их дачам в додачи, и дощеников под хлебные запасы. И ваш великих государей стольник и воевода Афонасей Тимофеевич Савелов приняв у них, удинских, селенгинских, Кабанского и Ильинского острогов служилых людей, челобитные и отписки и велел им отвесть дощеник со всякими дощеничными припасы, и велел им ваше великих государей хлебное жалованье имать на Белой [реке] в Бельском и в-Ыдинском острогах и на Олонке, которые хлебные запасы в приеме были у селенгинских целовальников, а денежное ваше, великих государей, и соляное жалованье велел им имать в додачю к прежним их дачам на 204-й год в-Ыркутцку, а впредь на 205-год пожалованы де вы будете из-ыркутцких доходов.

И майя в 20 день они ж, удинские и селенгинские, Кабанского и Ильинского острогов служилые люди, пятидесятник Антошка Березовской, Моська Борисов, Ивашко Алемасов, Емелька Паникадильщик, Данилко Фык с товарыщи, человек в двухстах и больши, умысля воровски, пришли вдругоряд к воевоцкому двору з дубьем, хотя прежнее свое воровство и грабительство покрыть, что они будучи в Удинску и в Селенгинску грабили многие животы и скот у всяких чинов людей и кричали у воевоцкова двора к кругу, все они, Антошка Березовской с товарыщи, учинясь вашему великих государей указу и стольнику и воеводе Афонасью Тимофеевичю Савелову во всем непослушны и от государева дела отказывали /л. 28/ и ¹⁹ говорили грацким людем и нам, холопем и сиротам вашим, вы де ево, стольника и воеводу, в приказную избу не пускайте, а их бы де пустили [368] в город многолюдством ¹⁹, чтоб ево своим насильством без вашего великих государей указу от места с воеводства ссадить ²⁰ и посадить своего выборнова воеводу. И ваш, великих государей, стольник и воевода Афонасей Тимофеевич Савелов, видя такой их воровской умысел и бунт, в приказную избу не пошел и их таким многолюдством в город не пустил. И оне почали кричать и нам, богомольцам и холопем и сиротам вашим, говорить – знаем де мы на него, воеводу, ваше великих государей дело и измену. А какое ваше государево дело и измену, того они подлинно нам, богомольцам и холопем и сиротам вашим, не сказали. И бутто стольник и воевода Афонасей Тимофеевич Савелов сидит в городе с воровскими ссыльными людьми и чтоб нам, богомольцам и холопем и сиротам вашим, всем иркутцким жителем быть ему, воеводе, непослушным и в приказ ево не пускать и от государевых дел отказать. Да они ж, удинские и селенгинские, Кабанского и Ильинского острогов служилые люди и полковые стрельцы пошед из-Ыркутцка на дощениках на низ Ангары реки, и, будучи в Бельском и в-Ыдинском острогах, умысля воровски и хотели нас в-Ыркутцку таким своим воровским умыслом и бунтом всяких чинов людей возмутить и ко всякому дурну к себе к такому ж бунту и воровству приобщить, и, учиня нам, богомольцам и холопем и сиротам вашим, великое разоренья, подговорили к себе на дощеники у иркутцких Иркутцкого присуду у всяких чинов жителей холопей ²¹ и ясырей крещеных и православных ²² и руских з женами и з детьми и с покрадеными нашими животы и полковых стрельцов, которые оставлены были ²³ в-Ыркутцком для малолюдства, прельстя к своему воровству на дощеники к себе принимали и домы у всяких чинов жителей, у детей боярских и у нас, ²⁴ холопей ваших, всякие наши животы, и рогатой скот и хлеб весь пограбили /л. 29/ без остатку и дворы их и мельницы разорили наругаючись всячески. Иркутцких служилых людей казаков девяти человек, которые посланы были на низ Ангары реки с указною памятью против челобитья нас, холопей ваших, разных чинов за беглыми нашими людьми, переимав тех казаков: Микишку Томскова, Фомку Кузнецова, Прохарка Короваева побили досмерти. Четвертова человека Сеньку Щетинку, приветчи к своим дощеникам на усть Белыя реки, наругаясь насыпав песку и каменья ²⁵ в пазуху, посадили в воду, а пяти человек бив смертным боем, перераня ис пищалей и переломав руки и ноги и ребра, покинули замерство Братцкого острошка в присуде в деревне Кежмах ²⁶. Иис тех удинских и селенгинских служилых людей, которые побили иркутцких казаков, посланы от них к вам, великим государем к Москве, челобитчики Сенька Краснояр, Куземка Кудреватой с товарыщи. /л. 29 об./ И июля в 9 день, пришед они ж, удинские, селенгинские, Кабанского и Ильинского острогов служилые люди снизу на дву дощаниках больших да и на каюке, собрав с собою беглых полковых стрельцов и беглых же /л. 30/ холопей и ясырей крещеных и некрещеных и руских и крепостных людей ²⁷ и приваля к городу к бунту и ко всякому дурну всякие возмутительные слова иркутцким жителям в мир [369] пускали и говорили – мы де пришли в-Ыркутцк для того, чтоб ссадить воевод. И ваш, великих государей, стольник и воевода Афонасей Тимофеевич Савелов служа вам, великим государем, и радея и видя такой их воровской вымысел и бунт, собрав градцких всяких чинов людей, нас, богомольцов и холопей и сирот ваших, в город и велел горот запереть. И запершись мы, богомольцы и холопи и сироты ваши, в городе от их воровского вымыслу и бунту з женами и з детьми сидели в осаде 7 дней, потому что они всех нас, холопей и сирот ваших, хотели побить насмерть. И по совету всяких чинов иркутцких жителей стольник и воевода Афонасей Тимофеевич Савелов посылал к ним, служилым людем ²⁸, на дощеники меня, холопа вашего, иркутцкого сына боярского Ивашка Максимова сына Перфирьева, пятидесятника Аничку Волова, рядового Савку Золотово, посадцких нас, сирот ваших, Симашку Малыгина, Ивашку Храма, пашенных нас, сирот ваших, Кудинские слободы, Хомутовские, Таркинские слобот Оську Коренного, Оську Петрова, Фильку Родионова, Дороньку Федотова, Алешку Андреева и велел им говорить, чтоб они ото всякого дурна и бунту престали и пограбленые животы и беглых людей з дощаников отдали б и шли б за море в городы и в остроги по-прежнему. И они нас, богомольцов и холопей и сирот ваших называли ворами ж и изменниками,– вы де с воеводою заодно. И говорили бутто мы, холопи и сироты ваши, отдали три города китайскому богдыхану и сказали они – мы де из-Ыркутцка не идем, будем жить в-Ыркутцку /л. 31/ никово не боясь, а хотя де и пойдем, и они хотели быть вдругоряд зимою в-Ыркутцк сот в пяти иль во шти, и из города де воеводу ссадим. И угрожали нам, бутто мы и в домех своих не спрячемся.

И июля в 10-м числе умысля воровски они ж приходили бунтом, нарядным делом с ружьем с тех дощаников, все до одного человека ²⁹ и к городу и к вашему государеву двору приступали человек с полтретья ста, и ис пищалей к стрельбе на нас, богомольцов и холопей и сирот ваших, прикладывались, и город и дворы многие по посаду хотели зажечь и разорить без остатку. И стольник и воевода Афонасей Тимофеевич Савелов, видя их такой воровской умысел и приступь и к пажегу и к разорению их воровские и похвальные слова и чтоб вашей великих государей казны им не отдать и над городом какой порухи не учинить и нам, богомольцом и холопем и сиротам вашим, от того их воровского приступу и от пожегу з домишки в конечном разорении не быть, посылал вдругой ряд для уговору их, чтоб они от дурна и от злых своих дел престали, Софейского дому сына боярского десятирника Ивана Толстоухова, красноярского сына боярского Василья Саломатова, и они, удинские и селенгинские, Кабанского и Ильинского острогов служилые люди, Антошка Березовской с товарыщи красноярскому сыну боярскому говорил и – будет де из города хотя один человек в нас выстрелит, и мы де город с одной ³⁰ стороны зазжем, а з другой стороны станем рубить иркутцких жителей, ³¹ нас, холопей и сирот ваших, и город разорить. И тот их воровской приступ /л.32/ и бунт он, сын боярской Василей Саломатов видел и в том их воровском приступе и бунте и в похвальных их словах дал за рукою скаску в-Ыркутцку в приказной избе. И отошед от города прочь подговоря с собою ж полковых стрельцов, ис посаду посадцкого человека Гараськи Лысковца жену ³² и детей ево дву сынов з женами и з детьми, а мы, богомольцы и холопи и сироты ваши, помня бога и крестное целование и видя вашу, великих государей, к себе премногую милость и жалованье и [370] потому что деды и отцы наши и мы, холопи ³³ваши, служим вам, великим государем, безо всякого пороку и ни в каких бунтах и шатостях нигде преж сего не бывали и к их такому воровскому вымыслу и к бунту ве приставали, также и впредь пристать отнюдь не хотим, ³⁴ служим вам великим государем, со всякою верностию. А ваш великих государей стольник и воевода Афонасей Тимофеевич Савелов будучи на вашей великих государей службе в-Ыркутцку у нас, холопей и сирот ваших, служит вам, великим государем, без всякого пороку и во ³⁵ всем вам, великим государем безо всякого пороку и во всем вам, великим государем, прибыли чинит ³⁵ чисто и всякие ваши великих государей дела делает по вашему великих государей указу с великим радением, а измены мы, богомольцы и холопи и сироты ваши, никакова вашего великих государей дела за ним, стольником и воеводою Афонасьем Тимофеевичем не знаем и не ведаем, и во всем по вашему великих государей указу ему, стольнику и воеводе Афонасью Тимофеевичю Савелову, послушны и вашего великих государей указу ни в чем не порочим.

А в прошлых, великие государи, годех они ж, полковые стрельцы и казачьи дети и братья и племянники и наемщики их гулящие люди, которые по вашему великих государей указу /л. 33/ присланы в Удинск ис Тобольска, и с Тюмени, и с Томска, с Пелыми и з Березова, и идучи дорогою до Иркутцка на Оби и на Кети и по Тунгуске рекам торговых и по заимкам и по деревням всяких чинов людей грабили ж и разоряли без остатку и к городам приступали бунтом ³⁶, и животы и деньги и скот у многих людей грабили и бунтовство чинили, ³⁷ и о ³⁸ том их воровстве и о бунту ис тех городов и острогов в-Ыркуцкой к прежним воеводам писано ³⁸. И за такое их воровство и грабеж и разорение вашего великих государей указу никакова им не учинено, и оне и доныне всяких чинов людей разоряют и убивства смертные и бунты и всякое злое умышление чинят, забыв страх божий и ваше великих государей крестное целование и премногую к себе милость и жалованье, и чинятца вашему великих государей указу непослушны, указных памятей из-Ыр-кутцка ни о каких ваших государских делех не принимают и суды и росправы чинят меж себя в кругах без вашего великих государей указу, по своим ³⁹ воровским приговором. Да они ж, казаки, и полковыестрельцы, умысля такой воровской умысел, оставя в тех городех и острогах самое малое число людей, выехали многолюдством в-Ыркуцкой ⁴⁰ на тако свое злое умышленое дело, хотели Иркутцким городом авладеть. А после их в Селенгинску неприятельские люди отогнали конные табуны, и от того их бунту селенгинские жители потому ж разорились и впредь видя такое малолюдство, чтоб неприятельские люди над теми городами и острогами не учинили какова конечного разорения.

Милосердые великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы, /л. 34/ пожалуйте нас, богомольцов и холопей и сирот своих, не дайте, государи, своей великих государей отчине, сибирским и даурским городом, и острогом, и заимкам и нам, богомольцом и холопем и сиротам вашим, от такова их наглова воровства и разорения и бунту в разорении быть. И велите, великие государи, в Удинск и в Селенгинск на свою, великих государей, [371] службу вместо тех воров и бунтовщиков из – ыных, ис которых городов, вы великие государи, укажете, прислать служилых людей добрых, семейных, а про тако их воровской вымысел и бунт и грабеж и что они учинились вашему великих государей указу непослушны, прислать о том о всем вышеписанном против нашего челобитья сыщика и московских стрельцов, чтоб про такое их воровство и бунт и про всякое их разорение и грабеж розыскать подлинно, а про смертное убивство иркутцких казаков велите, государи, розыскать на Москве челобитчиками, которые, побив иркутцких казаков, ушли, видя вину свою и воровство, к Москве Сенькою Краснояром с товарыщи, и по розыску за такой их воровской вымысел и бунт и разорение и грабеж и за смертные убивства свой великих государей над ними, ворами, указ учинить по своему, великих государей, указу и Уложенью, чтоб впредь таким ворам неповадно было воровать и всякие злые умыслы над вашими великих государей городами чинить. Так ж и нам бы, богомольцам и холопем и сиротам вашим, всем иркутцким жителем досталь от них в конечном разорении не быть и з домишки и з детишки напрасно /л. 35/ от такихва ⁴¹ их воровского вымыслу и бунту и грабежу вконец не разоритца и ваших, великих государей, службы и домишков своих не отбыть.

Великие государи цари, смилуйтеся, пожалуйте.

ЦГАДА, ф. Иркутская приказная изба, стб № 377, лл. 26-35. Черновик.

№ 12

1699 г., апреля 27. Расспросные речи селенгинского казака Г. Безрукого об осаде забайкальскими казаками Иркутска и об их расправе над иркутскими стрельцами, пытавшимися по приказу воеводы А. Т. Савелова перехватить на пути в Москву челобитчиков забайкальцев.

/л. 66/ 207-го апреля в 26 день. Против вышеписанных Петрушкиных роспросных речей Арсеньева селенгинской казак Гашко Онисимов сын Безрукой роспрашиван, а в роспросе сказал...–

/л. 68/Апреля в 27 день он же, Гашка роспрашиван, а в роспросе сказал.– Сеньки де /л. 69/ Щетинки на Белой реке в воду сажать ни с кем не веливал, а вынесено де было у них знамя, а начальные де люди у них под тем знаменем были Антошка Березовской, Моська Борисов, Ивашко Олемасов, а у них де были выбраны есаулы, а хто имяны, того де сказать не упомнит, закричали все, чтоб ево, Сеньку, посадить в воду, а за что и за какую вину, того де он не знает. И Петрушка де Бачанской да Оська Кочень говорили в войско под тем же знаменем,– приказ от челобитчиков от Сеньки Краснояра с товарыщи из Брацкого, чтоб ево, Сеньку, отнюдь не убили и свезли б в Селенгинской и держали до государева указу. И они де тех их Петрушкиных и Оськиных слов и челобитчиковых приказов не послушали, велели посадить в воду, в Белую реку. И ево де Сеньку Данилка Фык с товарыщи в Белую реку и посадили в воду среди реки. А он де, Гашка, в то время как для того Сенькина убивства вынесли знамя и ударили в барабаны и закричали всем войским, что одноконечно ево, Сеньку, посадить /л. 70/ в воду розговаривать и спорить не смел потому что де и сам от них боялся такой же смерти. А к-Ыркуцкому городу де он, Гашко, не приступал, он де, Гашко, в то время было пошел на базар с казаками с Алешкою Уваровым да с Якункою Лосевым с товарыщи, и тем людем принесет он, Гашко, роспись к сему ж розыскному делу. И в то де время их, Гашка от Ангарской стороны от Спаской башни прогнали из города иркуцкие казаки и жители, и они де отбежали к судам [372] своим к Верхнему Кресту. А Антошка де Березовской в то время приходил к городу со всем войским и с ружьем и стояли недошед немного города и государевых хором подняв ружье и курки, а для чего поднимали ружье и курки, того де он не знает и не ведает. А хто де зажигать хотел с конца посад дворы и выкурить из города служилых людей, того де он не знает и не ведает. А из города де из-Ыркуцкого против их, казаков заморских, выходили с ружьем же. Он же говорил – поднимали ль де ружье и курки их заморские казаки, того он не видал.

На лл. 68-70 об. и на л. 70 под текстом рукоприкладство: К сему допросу вместо Гаврила Анисимова по ево велению селенгинской каза[чий] десятник Дунайко Шемякин руку приложил.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1367, лл. 66, 68, 69, 70.

№ 13

1696 г. около июля 15. Челобитная иркутского сына боярского Г. Турчанинова о восстании в Баргузинском остроге и разгроме его дома.

/л. 1/ Великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, бьет челом холоп ваш, иркуцкой сын боярской Гаранька Турченинов.

Жалоба, государи, мне на ведомых воров и денных разбойников и грабителей на баргузинских казаков на Митку Жаравлева, на Гришку Новикова, на Игнашку Щадрина, на Карпушку Трофимова, на Федьку Пикуцкова, на Ивашку Климова, на Ивашку Жаравлева, на Максимку Башарова, на Коземку Кулакова, на Алешку Коткова, на Никишку да на Митьку Мельниковых, на Ивашку Коренева, на Савку Чокина, на Харьку Евдокимова, на Гришку Бараксана, на Гришка Щадрина, на Стеньку Борисова, на Якушка Адамова с таварищи.

В прошлых, государи, годех по вашему великих государей указу посылан был я для вашего великих государей збору в Баргузине соболиные казны, и збирал вам, великим государем, тот ясашной збор по вся годы правдою безобронно, с прибылью. А в нынешнем, великие государи, 204-м году поехал я, холоп ваш, из Баргузина в-Ыркуцкой с вашею великих государей ясашною казною, и без меня, холопа вашего, по ведомостям и за клятвою удинских и селенгинских бунтовщиков и грабителей и душегубцев, напали без меня, холопа вашего, на домишко мое и розграбили все без остатку, и женишку мою мучили и вязали, также и людишек моих в воду бросали, и ругаясь мне, холопу вашему, служащих моих на постелю к себе имали женскаго полу и девья. А взяли у меня, холопа вашего, пять сороков шесть соболей, да семь сороков пупков собольих самых добрых, 13 поставов камок, 20 лисиц красных, 24 рыси, 100 рублев денег, 15 червоных золотых и всякой серебряной кузни на 50 рублев, земскова всякова товару, холстов и сукон и кож красных, и обуви всякой, лавошной мелочи и кружив серебряных и золотых на 300 на 10 рублев, 30 портищ новых теплых и холодных, муских и женских, больших камчатных, отласлоных и суконных и бархатных, в том числе была шуба камчатная, верх камка сереб/л. 2/реной цвет, испод пупчетой самой доброй, круживо золотное, кованое золотное дело старинное, 24 пугвицы серебреные вызолочены, да шуба муская – испод лапчетой, рысей, верх камчатной цветной, семиланной камки, у[...1] камфимские золотные большие, да женская шубка испод горносталей, верх камчатной цветной семиланной; 3 верблюда, 21 лощедь, 20 скотин рогатых, коров и быков; рубашек и штанов камчатных и миткалиных, и обуви на 50 рублев; 3 треуха собольих, один весь пластинной, а 2 треуха пупчетых, пушены по 3 соболя, да поская шапка, а тем треухам и шапке цена 63 рубля; 6000 белок да на [373] 300 на 30 рублев на 3 рубли з гривною кабал, дельной всякой меди в котлах и в чашах и в ендовах и в медениках и в сковоротках и в тазах 5 пуд, да котел варчей. А ныне варят они, служилые люди, на дощенике 20 фунтов котел железной в 5 ушатов, в блюдех и в толерех и в крушках и в сковородках 3 пуда полшеста фунта; 2 пищали гладких, пистолеты немецкие, добрые со стрелы, сабля стальная, натруска репчатая; перина с озголовьем, 7 подушек пуховых, весом было пуху 2 пуда, и всякую домашнюю мелочь. А всего они грабежу взяли и з бархатом, которой взяли бархат темно-лазоревой, на 3000 на 60 рублев на 7 рублев с полтиною.

Милосердые великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы, пожалуйте меня, холопа своего, велите, государи, с ними, ворами, в том, что заводят на меня составя воровски скаски и челобитные, и про то их составнаго челобитья розыскать иркуцкими служилыми людьми и толмачи, а до розыску велите, государи, их в-Ыркуцком задержать, чтоб мне, холопу вашему, от их наглова озорничества вконец не разоритца.

Великие государи цари, смилуйтеся.

На лл. 1-2 об. рукоприкладство: К сей члобитной вместо отца своего Герасима Иванова сына Турченинова по его веленью сын его Пронька руку приложил.

На л. 1 об. помета: 204-го июля в 15 день. Взять к делу и положить на стол. л. 79

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1334, лл. 1-2.

№ 14

[1696 г.] ⁴² Грамотка селенгинских казаков в Удинск о захвате каравана с товарами иркутского воеводы А. Т. Савелова.

/л. 79/ Список з грамотки слово в слово.

Господам нашим удинским пятидесятником, и десятником, и рядовым конным и пешим казаком, и стрельцом селенгинские пятидесятники и все казаки челом бьем.

Об том мы к вашей милости пишем, чтоб вы к нам словесно приказывали о короване ис Китайского и Сидора Шестакове, и вы пожалуйте от нерчинских ездаков, которые приезжают в Удинской, проведайте подлинно, переймите прямую ведомость, Сидор воевоцкой живот и свой не оставляет ли в Нерчинску у кого, или казаки тот живот из Нерчинска /л. 80/ отпустили. А будет он, Сидор, совсем из Нерчинска в Удинской в подъеме будет, и вы к нам пришлите с ведомостью вскоре, мы навстречю ехать до Яравны или да Теленбы готовы, по скольку человек з города придумайте и без ведомости ехать будет волокита напрасная.

По сем здравствуйте о Христе на множество лет.

ЦГАДА, ф. Иркутская приказная изба, стб № 467, лл. 79, 80, Список. [374]

№ 15

[Не ранее 1697 г.] ⁴³ Переписка (грамотки) между селенгинскими и удинскими служилыми людьми о подготовке совместного похода в Иркутск для предъявления своих требований во время следствия над бывшим иркутским воеводой стольником А. Т. Савеловым.

I

/л. 80/ Господам нашим, удинским пятидесятником, и десятником, и рядовым конным и пешим казаком селенгинские пятидесятники и десятники и все служилые люди челом бьем.

А что вы к нам в грамотке писали, и то дело списки с писем и каковы скаски сопча подавать сыщиком по согласию все учинить мошно. А к походу мы готовимся и сожидаем против памятей ведомости про братцких людей и табунут, и для того ныне из Селенгинска к морю послали толмача нарочно, а на Кабанью на приказ послан сын боярской Петр Арсеньев //.

И естьли на приданника Якова с товарыщи хто будут челобитчики, управу даст, а естьли они учинитца ему, Петру, и непослушны, сыщем их и в город. А в подъезд мы отнють ради, многие от нас поедут к братцким людем для коней, а для гвоздья на церковное строение прикажит церковному старосте для приему приехать в Селенгинской, и привесть ему заручную в Спаскую казну росписку ж, или кого он с роспискою пришлет; гвоздье готово. А в подъезд подъему срок – как поднимутца з заимок служилые люди, и охотники, и братцкие и табунутцкие иноземцы в готовости.

За сим здравствуйте.

Помета – А позади подлинных грамоток ничьих рук не написано. А подлинные /л. 81/ грамотки письмо ⁴⁴ Ерофея Некрасова. А подлинные грамотки отданы пятидесятнику Алексею Княжему.

ЦГАДА, ф. Иркутская приказная изба, стб № 467, лл. 80-81. Список.

II

Список з грамоты из Удинска в Селенгинск сл[ово] в слово.

/л. 32/ Приятелем н[аш]им селе[нгинским] пятидесятником и десятни[ком и конным] казаком и всем рядовым [стрельцам] Удинского города пятидесятни[ки и десят]ники и конные казаки и все [рядовые] стрельцы челом бьем всем полком. Вам пишем об [...2–3] изволите подыматца [...2–3] [на во]ровских людей и в кое время и мы с вами т[а]кожды из Удинска готовы, а нам [ве]домость чините да пошлите ве[д]омость к Окине Зайсану и к брацким мужи[кам] чтоб и оне были готовы. Здравству[йте] на многия лета о Христе.

Помета – А позади [под]линной грамотки казачьих рук не написано. А грамотка – чья рука – про то не [ве]домо.

207 году августа в 20 день.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1697, л. 32. Список. [375]

№ 16

[1697 г.] Переписка (грамотки) детей боярских И. Арсеньева (Иркутск), П. Арсеньева (Кабанский острог) и казака П. Ермолина (Удинск) о соблюдении интересов служилой верхушки во время сыска над А. Т. Савеловым.

/л. 60/ Государю моему брату Петру Александровичю брат твой Иван Арсеньев челом бьет. Здравствуй братей с праведным твоим домом. А что ты послал ко мне челобитну чорную свою и под нею роспись на стольника и воеводу Афанасья Тимофеевича Савелова, и я о той твоей обиде ему докладывал не по одно время, и он мне сказывает не во едино слово, иногда винится, а иногда запирается, и ты братец как изволишь. А ныне он, Афонасей Тимофеевич, переменен и у нас ныне стольника Семена Тимофеевича Полстева сын Николай Семенович да выборной судья Иван Перфирьев, а Афанасей Тимофеевич хочет не росписався ехать в Енисейск вскоре, а людей своих на судах уже отпустил ⁴⁵. Да слышал я, что де у вас в Селенгинску выборные люди, десять человек, готовы, а в Удинском десять де человек, и вы если не опоздаете, все челобитчики приедьте, а если он, Афанасей Тимофеевич уедет, то вам будет обиды свои искать далече на Москве, а за тем как вас бог наставит. А у меня он, Афанасей Тимофеевич, завладел много напрасно не по моей мере, и то было чужее, у меня должное, не вем чем будет и платить, и я даю судить господу богу. А матери нашей иноки слезы ея не попустят. За сим, государь мой брате, здравствуй к милости государя нашего прежняго милостивца Самойла Федоровича буди прибежен и никогда неотступен и по силе своей челом им ударь /л. 60 об./.

А преж сего, при милости государя нашего, блаженные памяти Феодара Михайловича Ртищева, будучи он ко мне зело был милостив, и ныне паче прежнего ко мне он, государь милостив и у милости ево я и мати наша и сестрицы неотступно пребываем.

Да скажи, братец, брату нашему Петру Ермолаевичю великое челобитье.

Сю грамотку, братец, кроме выборных челобитчиков никому не кажи, разве кому союзному и разумному.

Отдать сия грамотка в Кабанском приказному государю моему брату Петру Александровичю Арсеньеву.

205-го году октября в 27 день ⁴⁶.

* * *

Брат ⁴⁷ Петр Ермолин, здравствуй, Петр Арсеньев челом бьет. Пожалуй поговори выборным челобитчиком, хто у вас в Удинску выбраны, а у нас выборные из Селенгинска десять человек готовы, самые люди добрые, и выбор дан нам и чтоб нам всем выборным ехать вместе в-Ыркуц, чтоб обиды наши не пропали. А Савелов Афанасей кош свой одва уж ныне (?) отпустил ли, а ты, братец, к советам никаким к казачьим отнюдь не приставай, видишь как Иван Новиков наворовал винокурством, а ныне он юлит во все стороны.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1367, лл. 60-60 об. [376]

Восстание в Илимске

№ 17

1699 гг. июня 21. Расспросные речи подьячего Б. Зубова о восстании в Илимске и о событиях, предшествовавших этому восстанию (1696 г., май – 1698 г., сентябрь).

/л. 481/ Июня в 21 день в Енисейску на съезжем дворе перед думным дьяком, перед Данилом Леонтьевичем Полянским да перед дьяком Данилом Берестовым Илимской приказной избы подьячей Бориско Зубов в роспросе сказал.

В прошлом де в 204-м году илимской воевода стольник Богдан Челищев из-Ылимска в Керенской острог ездил, а для чего ездил, того он, Бориско, не ведает. И в то де время без него, Богдана, в-Ылимску в-ыюне месяце, а в котором числе не упомнит, был на воеводском дворе у Богдановы жены Челищева для челобиться илимской казак Абакумко Облизанов на илимского казака на Тимошку Кырнаева в драке. И Богданова жена Челищева ево, Абакумка, велела денщиком Ивашку Шишелянину свести в тюрьму, а за что свести, того он Бориско, не ведает. И он де, Абакумко, идучи з двора к тюрьме сказывал на Богдана Челищева государево дело, а какое дело, тово он, Абакумко, не сказывал. И после до того на другой день, поутру, как он, Бориско, шел из дому своего в приказную избу и зашел де он, Бориско, к тюрьме призвал, ево, Абакумка, к тюремному /л. 482/ окну, говорил ему, Абакумку, какое он, Абакумко, государево дело на Богдана Челищева знает. И будет он, Абакумко, какое дело на него Богдана знает, и он бы сказал в приказной избе. А будет он, Абакумко, сказывал на него, Богдана, госудерево дело незнаючи или пьянски, и он бы де, Абакумко, в том великому государю принес вину свою. И он де, Абакумко, в то время ему, Бориску, ничего не сказал. И того ж де числа и после де того дни по четыре и больши илимские жители всяких чинов люди, человек по сту и больши, сын боярской Пиминко Сташкеев с товарыщи, а хто имяны товарыщи, того он, Бориско, подлинно сказать не упомнит, збирались в острог х карауленной избе на площадь и для збору в барабаны били и знамена выносили. А хто де знамя выносил, того он, Бориско не видал, потому что в те времена был для письма государевых дел в приказной избе. А собрався де они, Пиминко Сташкеев с товарыщи, поговорили промеж собою, что де ныне за таким ево Абакумковым сказаным на Богдана Челищева государевым делом быть ему, Богдану, у них на воеводстве нельзя. И с того де своего совету они, Пименко Сташкеев с товарыщи, приговорили что ему, Богдану Челищеву, от воеводства отказать. И о том он, Пиминко с товарыщи, написали приговор, а в том де приговоре написали.– Буде кто тот приговор учнет спорить, и за то тех людей бив сажать в воду. И к тому приговору он, Пиминко Сташкеев, Мишка Березовской и иные /л. 483/ человек з десять, а кто имяны не упомнит, руки приложили. И ево де, Бориска, они, Пиминко с товарыщи, призвав в приказную избу тот приговор ему показали и к тому приговору руку приложить велели. И он де, Бориско, видя, что в том приговоре написано кто тот их приговор учнет спорить, и тех людей бив сажать в воду, и он де, Бориско, им, Пиминку с товарыщи, говорил, чтоб они от таковаго злаго дела унялись, без указу великого государя от воеводства Богдану Челищеву не отказывали. И они де, Пиминко с товарыщи, тот приговор взяли и тем приговором ево, Бориска, смертью стращали, и он, Бориско, убоясь смерти и всякого разорения, к тому приговору руку приложил, и тот де приговор взяли они, Пиминко с товарыщи, к себе. А Левка де Кырнаев к тому выбору руки приложить не хотел же, и ево де, Левку, за то к воде приводили, и [377] он де, Левка, убоясь того к тому выбору руку приложил же, про то де он, Бориско, слышал у него, Левки. А к Стеньке Шангину с товарыщи, которые з Богданом были на Киренге навстречю из-Ылимска писали, чтоб де им, Пиминку Сташкееву с товарыщи, учинили ведомость как Богдан Челищев учнет к городу приезжать, чтоб де им было ведомо, а для чего они, Пиминко, к нему, Стеньке, писали и хто то письмо писал, того он, Бориско, не ведает и не видал, а слышал де он, Бориско, про то письмо от илимских жителей, а от кого слышал, не упомнит. И как Богдан Челищев с Киренги приехал в-Ылимск, и у него де, Богдана, борода и волосы на голове обрезаны, а хто де и где обрезал, на Киренге /л. 484/ или в дороге, ему, Богдану Челищеву, такое наругательство учинилось, про то ни про что он, Бориско, ничего не ведает, для того, что он Бориско, с ним, Богданом, на Киренге не был и сыску де о том в-Ылимску не было, потому что де про то сыскивать было в-Ылимску некому. И после приезду ево, Богданова, в-Ылимск на другой день пришол он, Богдан, в приказную избу и с собою принес Илимского города государеву приказную печать, и ту печать по ложа в ящик запечатал своею печатью. И того ж числа они, Пиминко Сташкеев, и все градцкие жители, собрався пришед в приказную избу ему, Богдану, от воеводства отказали и денщиков отставили. А в отказе де своем говорили они, Пиминко с товарыщи, ему, Богдану, что де на воеводстве до указу великого государя быть ему нельзя, для того что сказал де на него, Богдана, государево дело Абакумко Облизанов, а невежливых де никаких слов они, Пиминко с товарыщи, ему, Богдану, в то время в приказной избе не говорили и ис приказной избы ево, Богдана, з бесчестием не выслали, и после де того отказу, он, Богдан, ис приказной избы сам вышел и пошел на воеводцкой двор, а за тем де отказом он, Богдан, в приказную избу не ходил. И для всяких де дел до указу великого государя выбрали они, Пиминко с товарыщи, в судейки илимских сына боярского Ивашка Качина да приказные избы денежного стола подьячего Гараську Учюжникова и выбор написали, и в тот де выбор заочно крестьян и иных людей, /л. 485/ которые живут по острошкам и по волостям, писали и для прикладыванья к тому выбору рук по них илимских казаков посылали и крестьяня де для того в-Ылимск не поехали и рук вместо себя прикладывать не велели, и тот де выбор заруча они, Пиминко с товарыщи, от дали им, выборным Ивашку Качину да Гараське Учюжникову, а список стого выбору в приказной избе есть ли, того он не упомнит. И взяв они, Ивашко и Гараська, у них, Пиминка с товарыщи, тот выбор, пришли в приказную избу и ящик з государевою илимскою печатью роспечатали и взяв печать пошли с целовальники в казенной анбар, а в том казенном анбаре государеву всякую казну осматривали ль и переписывали ль они тое казну или нет, того он, Бориско, не видел, потому что де с ними в том анбаре он, Бориско, не был. И из анбару де пришед в приказную избу государеву печать положили в тот же ящик и запечатали тот ящик своими печатьми. А казачья же десятника Ивашка Литвинцова под знаменем карчми били, а за что били, того он, Бориско, не ведает. А к Богдану де Челищеву ходить и жен и детей пускать они, Ивашко Качин с товарищем, не велели, а которые де крестьяне и иных чинов люди /л. 486/ после отказу от воеводства Богдану Челищеву приезжили для своих нужд в-Ылимск, и Ивашко де Качин и Гараська Учюжников к тому своему выбору руки прикладывать в неволю велели, и крестьяня де и иных чинов люди к тому выбору поневоле руки прикладывали, то он, Бориско, видял. А Богдану де Челищеву о том объявляли ль или нет, того он не ведает и у того выбора все ль руки приложены, и Абакумко де Облизанов к Богдану Челищеву повинную челобитную, что он, Абакумко, на него, Богдана никакова государева дела не знает на двор прислал ли, того он, Бориско, не ведает. Только де он, Бориско, про тое челобитную от него, Богдана Челищева, слышал в то время, как он, Богдан, Пиминка [378] Сташкеева, Стеньку Шангина, Микишку Карсакова, Якушка Сенотрусова, Гараську Пискулина, Митьку Рокитина с товарыщи и ево, Бориска, призывал к себе на двор и про повинную ево, Абакумкову, челобитную сказывал, и они де, Пиминко с товарыщи ему, Богдану, не поверили, для того что де он, Богдан той челобитной им, Пиминку с товарыщи, не казал.

И после де того, а в котором месяце и числе не упомнит, как /л. 487/ шел он от церкви от обедни Богдан Челищев, и Абакумко де Облизанов на площади перед караульнею подал челобитную, и тое де челобитную он, Бориско, в то время чел всем вслух. А в той де челобитной написано, что сказал де на Богдана Челищева он, Абакумко, государево дело пьянски, и в том де он, Абакумко, перед великим государем виноват и никакова де государева дела на него, Богдана, он, Абакумко не ведает, и в той де ево Абакумкове вине великий государь волен. И прочет де тое повинную челобитную и отдал он, Бориско, выборным Ивашку и Гараське, а отдав де пошол домой. И после де того Стенька Шангин с товарыщи крычал ли, что дела покинуть нельзя, для того что у них написаны меж себя великие крепости и бутто думной дьяк Данило Леонтьевич Полянской дощаником на Илим реку пришол, того он, Бориско, не слышел. А Ивашка де Немирова в то ж время выборные Ивашко Качин, Гараська Учюжников, сняв рубашку, батожьем где и за что били ль, того он, Бориско не видал. А про те де ево Ивашковы побои он, Бориско, от илимских жителей слышал, /л. 488/ что выборные де Ивашко Качин, Гараська Учюжников ево, Ивашка Немирова, батожьем за то били, что он, Ивашко, Абакумку Облизанову тое челобитную писал. А после де того они ж, выборные Ивашко Качин, чтоб к Богдану Челищеву нихто на двор не ходили и жен и детей не пускали, а хто де станет ходить и тем де чинено будет наказанье. И после де того за то многих илимских жителей и крестьян батожьем в приказной избе за то, что к Богдану Челищеву ходили били, а ково имяны не упомнит. А про повинную челобитную Абакумка Облизанова выборные Ивашко Качин, Гараська Учюжников, к великому государю к Москве не писали. А на подьячем де на Иване Харитонове денег 2000 рублев ему, Богдану, заемных или иных каких, того он не ведает, взято было ль, в прошлом в 203-м году он, Иван, ему Богдану тех денег 870 рублев заплатил ли, а за тысечю за сто за тритцать рублев 50000 белки, 10000 горностаев, 10 сороков пупков /л. 489/ собольих дал ли. И в прошлом же в 205-м году Ивашко Качин, Гараська Учюжников, Стенька Шангин с товарыщи, хотя ево Богдана разорить напрасно, бирючу крычать, чтоб ему, Богдану нихто хлеба не продавал, велели ль, и хто станет продавать, и тем людем наказанье чинить и пеню имать хотели ль, о том памяти посылали ль и купленой хлеб на дороге отнимали ль и людей ево в тюрьму сажали ль, и с того ево Богданова хлеба пиво варили ль, и знамяна выносили ль и под знамянами атаманами Васька Воронецкой и торговой человек Максимко Месецов были ль, и порох из государевы казны имали ль, и пушки зарежали ль, и на двор к Богдану Челищеву для грабежу итти хотели ль, и он, Богдан, убоясь смерти и разорения ту вышеписанную рухлядь и коня рыжева отдал ли и взяв рухлядь и коня порох ис пушек и из ружья ростреляли ль, того он, Бориско, не ведает, потому, что де в то время в-Ылимску он, Бориско, не был, был на Киренге в Троицком монастыре больши четырех месяцев, уклоняясь от такого мирского мятежу. А в-Ылимск де приехал он, Бориско, после Богоявлениева дни в том же 205-м году, а которого числа не упомнит.

А Стенькин де брат Шангина Мишка Шангин /л. 490/ с племянники с Андрюшкою Баженовым, з Данилком Трофимовым и Гараськин свояк Учюжникова Андрюшка Толстоухов и торговой человек Максимко Месецов тою ж зимою в Китаи для торгового промыслу с товары поехали, а с своими ль товары или со взятою Богдановою мяхкою рухлядью поехали, того он, [379] Бориско, не ведает. А хлеб де ево, Богданов, ис под паперти Мишка Березовской, Васька Воронецкой, Афонька Литвинцов, Митька Сторожилов, Левка Белоногов, Петрушка Суслов с товарыщи, а хто их товарыщи сказать не упомнит, по повелению той церкви попа Петра Максимова к нему, попу Петру, возили для того, что де он, Богдан, тот хлеб для чего к церкви положил, а к воеводцкому де двору приступали ль и бердыши отнимали ль, того де он, Бориско, не видал. А людей де ево, Богдановых, в тюрьму сажали и батожьем били, а за что и ково имяны сказать не упомнит. А к реке калитку на остроге к ночи запирали и караул приставливали для того что буде он, Богдан, из-Ылимска куды не ушол, а ко дню де тое калитку отпирали, а воды де ему, Богдану, не давали ль, и он, Богдан, /л. 491/ видя смерть свою выборным Ивашку Качину, Гараське Учюжникову денег 100 рублев да пуд хмелю дал ли и людей ево Богдановых за тое дачю ис тюрьмы освобожали ль и для хлеба в Брацкой ездить велели ль и караулу у калитки быть не велели ль и грабежем хлеба на дороге 250 пуд где отняли ль и от отказу ему, Богдану, для хлебной покупки убытка 200 рублев учинилось ли, того он, Бориско, не ведает, для того что де он, Бориско, в то время был на Киренге ж. А люди де ево, Богдановы, в-Ылимску милостыню по дворем збирали, и он де, Бориско, им хлеба давал. А в прошлом де в 206-м году навстречю Стенькин племянник Шангина Мишка Трофимов к Мишке Шангину ездил, а хто ево, Мишку, посылал и китайские товары из-Ыркуцка по Ангаре реке он, Мишка, отпустил ли и китайские какие товары у них были ль, того он не ведает. А Мишка де Шангин с товарыщи в-Ылимск приехали и из Ылимска де он, Мишка Шангин поехал к Москве с Мишкою Трофимовым, а товарыщи де ево, Мишкины, АндрюшкаТолстоухов, /л. 492/ ДанилкоТрофимов, Андрюшка Баженов и ныне в Енисейску. А Федор де Качанов в-Ылимск на воеводство приехал в нынешнем в 207-м году сентября в 29 день, и приехав де он, Федор, про отказ ево Богданов от воеводства и про ево ж Богданов грабеж не розыскивал и на него, Богдана, нихто ни в каких делех не бивал челом и челобитенне подавывал. И он де, Богдан, ему, Федору, по многие дни говаривал, чтоб де ево, Богдана, он, Федор, из-Ылимска отпустил для челобитья в Енисейск к думному дьяку к Данилу Леонтьевичю Полянскому в Енисейск. И он, де Федор, ему, Богдану, говорил – как де будет время, так де и отпущен будешь. А по отпуску ль де он, Богдан, Федора Качанова из-Ылимска в Енисейск приехал, того он, Бориско, не ведает, потому что де он, Бориско, в Енисейск из-Ылимска послан преж ево, Богданова, из-Ылимска в Енисейск поезду. А от Богдана де Челищева в-Ылимску к нему, Бориску, обид и налог никаких не бывало и ныне де и впредь на него, Богдана, он, Бориско, не челобитчик.

Помета – У подлинного допросу назади написано: К сему допросу илимские приказные избы подьячей Бориско Григорьев сын Зубов руку приложил.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1139, лл. 481-492. Список.

№ 18

1696 г., июня 21. «Выбор», составленный в Илимске об отказе илимскому воеводе стольнику Б. А. Челищеву от власти и о передаче управления выборным людям.

Список с выбору слово в слово.

/л. 117/ Лета 204-году июня в 21 день Илимского острогу дети боярские Пимин Сташкеев, Степан да Василей Воронецкого, подьячие Борис Зубов, Степан Березовского, Андрей Учюжников, Петр Лазарев, Иван Зубов, таможенные голова Степан Пежемской, подьячий Степан Шангин, городничей Иван [380] Брагин, пятидесятники Никифор Карсаков, Дмитрей Сюсин, Федор Рупышев, Иван Роспутин, Иван Пашков, десятники казачьи Левка Кырнаев, Тимошка Кырнаев, Ивашко Литвинцов, Ондрюшка Толстоухов, Парфенко Караулов, Данилко Карсаков, Якушко Сенотрусов, Костька Сидоров, рядовые казаки Мишка Дунаев, Евдокимко Кокшар, Бориско Тайшин, Микифорко Левонтьев сын Кырнаев, Левка Корелин, Савка Сюсин, Бориско Воронцов, Костька Скуратов, Митька Старожилов, Данилко Сташнеев, Трошка Падерин, Андрюшка Мешков, Герасимко Парамонов, Коземка Завьялов, Петрушка Батустин, Мишка Буторин, Васька Цыпкин, Мишко Березовского, Федька Бабкин, Левка Белоногов, Васька Ширшиков, Пронька Максимов Кузнец, Мишка Онтонов, Ивашко Новокрещен, Ивашко Туголуков, Ивашко Баженин, Тимошка Буланов, Кирюшка Кузнецкой, Петрушка Балашев, Левка Котовщиков, Ондрюшка Баженов, Васька Кулаков, Гришка Попов, Васька Чюхлин, Федька Шишелянин, /л. 118/ Карпушка Ширшиков, Федька Шестаков, Сенька Скуратов, Васька Митюков, Ондрюшка Сенотрусов, Петрушка Котовщиков, Кирюшка Куниловской, Лучка Архипов, Мишко Бутаков, Ивашка Псковитин, Мишко Мишарин, Гришка Торлопов, Силка Сенотрусов, Коземка Черемисинов, Микишка Трофимов Кырнаев, Афонька Литвинцов, Лазарко Туголуков, Васька Максимов Кузнец, Емелька Кузнецов, Филька Судейкин, Тараско Кутаков, Онофрейка Скуратов, Логинко Ширширков, Ивашко Кырнаев, Пронька Решетников, Васька Караулов, Прохорко Черемисин, Ондрюшка Сюсин, Васька Сизов, Агафонко Бутаков, Петрушка Попов, Сидорка Костянтинов, Стенька Литвинцев, Волотька Фролов, Лучка Савин, Ивашко Чертов, Андрюшка да Стенька Шипицыны, Филька Григорьев, Васька Скуратов, Васька Садовников, Федька Воротников, Бориско Облизанов, Родька Худяков, Ивашко Филипов, Митька Скуратов, Евсевейко Дедюхин, Гришка Садовник, Ларька Бархатенок, Стенька Малыгин, Ивашко Наумов, Афонька Гиляшев, Игнашка Косыгин, Васька Наумов, Васька да Ларька Онтипины, Мишка Лузенин, Оська Гиляшев, Микишка Бутаков, Ондрюшка Нечаев, Епишка Онтипин, Алешка Косыгин, Стенька Наумов, Ивашко Косыгин, Гришко Гиляшево, Ивашко Жерноков, Ивашко Кузнец, Васька Учюжников, посадские люди Ганька Былоблин, Васька Переторчин, Андрюшка Ядрихинской, Ярчко Кожевник, Ондрюшка Серед/л. 119/ник, Ондрюшка Ощепков, Митька Рокитин, Екимко Ягунов, Игнашка Барабанщиков, Мирошка Нифантьев, Агейко Барабанщиков, Тимошка Устьянец, Федько Ключарев, Ортюшка Бахметев, Васька Сахаровской, Терешка Котовской, Ивашко Переславец, Тиханко Буянов, Васька Курбатов, Ивашко Назаров, Зотик Онтипин, Петрушка Кабаков, Федька Куницын, Ивашко Нассонов, Ивашко Тюменец, Лучка Иконник, Титко Тиунцев, Демка Тимофеев, Ивашко Щеглов, Ортюшка Колуга, Ивашко Трестиных, Митька Быков, Мишка Барахтенок, Якушка Котельник, Максимко Хабаров, Якушко Онтонов, Сенька Карманов, Гришка Зырянов, Першка Иванов, Андрюшка Евдокимов, Ивашко Набат, Мирошка Кадашевец, Филатко Меркурьев, Мишко Клепиковской, Федька Власов, Ларька Точило, Мишка Полтев, Васька Кузнец, Оничка Карманов, Екимко Зеновьев, Левка Стахеев, Назарко Киприянов, Ульянко Осипов, Ондрюшка Калашник, Афонька Томар, Елеска Мартынов, Ивашко Важенин; мельники: Тришка Баньшиков, Андрюшка Иванов; пашенные крестьяне: Ондрюшка Попов Меньшей, Титко Третьяковых, Лучка Макаров, Егорко Вологжанин, Пронька Сергеев, Ромашка Панов, Васька Степанов, Фочка Трифанов, Зенко Панкрат, Гришка Пушмин, Гришка Белобород, Екимко Семенов, Ондрюшка Мокеев, Игнашка Черной, Савостька Панкратьев, Ивашко Погодаев, Любишка Сосновской да и все илимские служилые и посадские люди и пашенные крестьяне по советав меж собою, что в нынешнем в 204-м году июня в 7 день в-Ылимску остроге извещал в войско илимской служилой человек Абакумко [381] Облизанов на стольника и воеводу на Богдана Анфиногеновича Челищева и сказывал на него, Богдана, великих государей дело, а в роспросе он, Абакумко, сказал, что скажет де он, великих государей дело /л. 120/ на него, Богдана, на Москве в Сибирском приказе, и мы все Илимского острогу служилые люди, дети боярские и городничей, пятидесятники и десятники в подьячие и рядовые казаки и посадские люди и пашенные крестьяне выслушав ево Абакумков извет и не стерпя ево Богдановых обид и налог и напрасного раззорения ему, стольнику и воеводе Богдану Анфиногеновичю Челищеву, в-Ылимску в приказной избе от всяких великих государей дел и от воеводства до указу великих государей отказали, и по совету ж своему разсмотря и излюбя все вместе безо всякого перкословия выбрали в Ылимском илимских же жителей, сына боярского Ивана Никифорова сына Качина да подьячего Герасима Симанова сына Учюжникова в-Ылимском в приказную избу для государевых всяких приказных дел и для всякие ж градские и уездные росправы. И будучи им, выборным людем, по сему нашему войсковому и мирскому и илимских и уездных всяких чинов людей выбору принять в-Ылимску в приказной избе у стольника и воеводы Богдана Анфиногеновича Челищева острожные ключи и в приказной избе ево Богданова сидения всякие великих государей дела и книги и столпы по столом, деньгам и хлебу и соль и судам и судовым припасом и судным делам велеть подьячим учинить переписные росписи, чтоб написано было в переписных росписях все без остатку. А о деньгах и о товарех и о мяхкой рухледи и о хлебе и о соле и о всяких казенных мелочах что есть ныне в-Ылимском налицо, в приеме у казенного целовальника и у него, целовальника, взять скаска /л. 121/ за ево рукою – вся ли та казна у него налицо в приеме, а в скаске велеть ему написать имянно для подлинной ведомости и впредь для спору. И будучи им, выборным людем, всяким великих государей делом радеть неоплошно и ничего напрасно не терять и великих государей денежную и ясачную и всякую казну велеть збирать против прежнего с великим радением, и велеть записывать в приходные книги, также и в росход держать буде что понадобитца в государеву казну, без чево быть не мочно, з большим разсмотрением, и служилым людем во время дачи великих государей жалованья по окладом их давать и из доимки деньги и хлеб и соль править и всякие великих государей дела делать, и меж нами, всяких чинов служилыми и посадскими людьми и пашенными крестьяны и ясачными иноземцы всякая росправа чинить и суд давать, а воров ото всякого воровства унимать по указу великих государей, смотря по вине, хто какова наказания доведетца – бить батоги и кнутом, а кому за какое воровство кнутом наказание доведетца учинить, и тем людем такое наказание чинить с ведома, призвав илимских градских лутчих людей, а кому какое наказание учинено будет, записывать имянно, а в больших делах сажать в тюрьму до указу великих государей. А что оне, выборные люди, кому в правду учинят наказание, и нам, всяких чинов служилым и посадским людем и пашенным крестьяном, ни в чем их не порочить. А хто в чем их станет порочить или сей наш выбор раздорить, и ему учинить наказание в войске и воров не укрывать и за них не стоять и никого и ни на какое дурно не научать. И буде впредь на них, выборных людей, мстить хто будет какую /л. 124/ злобу или хто будет послан в-Ылимской на ево Богданово место воеводою и ему станет дружить, а их, выборных людей, чем изгонять и теснить, и нам, всяких, чинов служилым и посадским людем и пашенным крестьяном в напрасную обиду и в налоги их не давать, для того что мы по совету своему выбрали их излюбя поневоле, чтоб после отказу стольника и воеводы Богдана Анфиногеновича Челищева нам без росправы не быть. И будучи им, выборным людем, у того вышеописанного дела великих государей никакою казною не корыстоватца и напрасно в-Ылимском всяким жителем и к ясачным иноземцом не приметыватца и налог и обид не чинить и друг без друга никаких [382] государевых расправных дел не делать, а делать государевы и градцкие всякие дела собча по совету в правду и другу не дружить, а недругу по недружбе /л. 125/ не мстить и своего сидения во всякой великих государей казне и в заводех и в приходе и в росходе отчет дать собою мимо нас, служилых и пашенных крестьян. А нам, градцким людем никакова убытка в том не привести и заповедного питья, вина горячего, не варить и не продавать. А буде они, выборные люди, Иван и Герасим, будучи у того великих государей дела у всякой росправы великих государей казною какою учнут корыстоватца или х кому напрасно учнут приметыватца, и обиды и налоги учнут чинить или заповедное питье, вино горячее, учнут варить и продавать, или в своем сидение во всякой великих государей казне в приходе и в расходе отчету не дадут и мирским людем во всяких росправных делах учнут быть горды, и за то их неиспра/л. 126/вление и неправду по сему вышеписанному мирскому выбору быть им в наказании и в разорении безо всякого милосердия. А буде что они, выборные люди какие великих государей казны истеряют, и то им платить собою мимо нас, выборщиков, а к нам в том никакова убытка не привести. А буде великих государей грамоты о каких делах, а из городов от воевод отписки будут, и им, выборным людем, по тем грамотам указ чинить, а из-Ылимска к великим государем к Москве илимскую зборную ясачную и таможенную десятинную казну и всякие приказные дела и таможенные книги послать. А которые приказные люди в волостях ныне на приказех, и тем прикащиком до 205-го году на приказех так и быть бес перемены, а над ними смотреть, чтоб они великих государей дела делали по прежним наказом, каковы им даны наказы от воеводы от Богдана Анфиногеновича Челищева. А заповедного питья, вина горячего, те приказщики не варили бы и не продавали, и о том винном варении послать к ним, приказщиком, памяти с великим подтвержением, чтоб у них винного варения и продажи и у иных ни у каких людей отнюдь не было. А которые тюремные сидельцы при стольнике и воеводе при Богдане Анфиногеновиче Челищеве за их разные воровства посажены в тюрьму, и тем людем до указу великих государей так и быть. И сей выбор в войске служилые и посатские люди и пашенные крестьяна слушали, а слушав нихто ни в чем... ⁴⁸

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1139, лл. 117-121, 124-126. Список.

№ 19

1699 г., мая 30. Челобитная илимского воеводы стольника Б. А. Челищева на руководителей илимского восстания и выборное управление города.

Список

/л. 528/ ⁴⁹ 207-го майя в 30 день. В Енисейску на съезжем дворе перед думным дьяком перед Данилом Леонтьевичем Полянским да перед дьяком Данилом Берестовым явился прежней илимской воевода, стольник Богдан Челищев, и подал за своею рукою челобитную на илимских жителей, а в челобитной пишет.

Великому государю царю и великому князю Петру Алексеевичю всеа Великия /л. 527/ и Малыя и Белыя Росии самодержцу бьет челом холоп твой Богдашка Челищев.

По твоему великого государя указу был я, холоп твой, в – Ылимску воеводою, и в прошлом, государь, в 204-м году в майе месяце ездил я, холоп твой, из-Ылимска по обещанию помолитца в Киренской острожек в Троетцкой монастырь, а со мною, холопом твоим, были на Киренге [383] подьячие Петрушка Лазарев да Ондрюшка Учюжников да десятник казачей Ивашко Литвинцов, казаки Левка Белоногов, Васька Кулаков, Васька Кузнецов, Силка Сенотрусов, Прохорко Черемисинов, Ивашко Кирнаев, Кирюшка Куниловской, Васька Караулов, Федька Кабанов, да для ясачного збору сын боярский Пиминко Сташкеев, Филька Судейкин, да для денежного збору был пятидесятник Микишка Карсаков, да для таможенного збору таможенной голова Стенька Пежемской, да подьячей Стенька Шангин. И киренской поп Михайло Данилов, умысля воровски и хотя возмутить народом, в майе ж месяце велел благовестить на соборе не в празнишное время, и по благовесту собралися многолюдством в церковь /л. 526/ тамошния жители. И я, холоп твой, пришол, и он, поп, начал петь молебен, и пев по отпущению вышел со крестом и не пустил меня, холопа твоего, ко кресту, учал говорить мне, холопу твоему, чтоб я не жил на Киренге, а буде стану жить – быть худу. И про красноярцов воспоминал, что учинили над воеводами и миром возмучал. И я, холоп твой, слыша возмутительные слова из церкви вышел и от тамошних жителей никаких слов возмутительных не было. И после, государь, того ясачной зборщик Пиминко Сташкеев да Филька Судейкин пошли вверх по Лене реке для збору ясаку, и прошли в-Ылимской, а после их вскоре пошол и я, холоп твой, вверх по Лене реке. И как я, холоп твой, буду в деревне Кривой Луке, и пристал дощаником и вышел из дощаника и пошел пеш до другой деревни, а со мною, холопом твоим, шли подьячие Петрушка Лазырев, Стенька Шангин, пятидесятник Ивашко Пашков, Васька Караулов, Федька Кабанов и недошед, государь, деревни встретился со мною, холопом твоим, промышленной человек, а называли ево Мишкою Рычковым, и Стенька Шангин говорил ему, Мишке, чтоб он, Мишка, отдал долг ево. И он, Мишка, по ево Стенькину слову поворотился с нами ж. И как я, холоп твой, в лес вошел, а под дорогою лежали пасеным делом воровские люди, человек с пятнадцать, з дубьем. И я, холоп твой, видя их побежал, и те воры поймали меня, холопа твоего, и били насмерть и обругали, бороду и волосы обрезали ножем и ограбили до нага. А грабежей взяли у меня, холопа твоего, кресть да перстень золотые, цена пятнадцать рублев, кафтан отласной лимонной, шапку бархатную с соболем, штаны камчатыя да рубаху с портками, сапоги – цена 20 рублев; 50 золотых червонных, цена 75 /л. 524/ рублев. И ограбя связали и бив дубьем насмерть покинули в лесу. А те люди, которыя со мною, холопом твоим, были, помочи мне, холопу твоему, не подали и от воров не оборонили. И я, холоп твой, розвязався шол наг лесами многое время до манастырские заимки, а из манастырской заимки посылал для дощаника и для них, которые были со мною и на дощанике, а на дощанике оставались пятидесятник Микишка Карсаков, Стенька Пежемской, Ивашко Литвинцов, Васька Кулаков, Прохорко Черемисинов, Трошка Падерин, Андрюшка Ощепков, Васька Кузнецов, Кирюшка Куниловской, Левка Белоногов, Ивашко Кирнаев, Силка Сенотрусов, Петрушка Барабанщиков и по ведомости пришли дощанником все ко мне, холопу твоему, и по скаске тех, которыя со мною шли, холопом твоим, что они узнали на том разбое Ивашку Прокофьева с товарыщи. И я, холоп твой, посылал на Киренгу к прикащику к Степану Березовскому память а в памяти написал – велел тех людей хватать, про которых сказали те, которыя со мною, холопом твоим, шли. А памяти черную и белую писал подьячей Петрушка Лазарев, и белая память послана к прикащику, а черная осталась у Петрушки Лазарева. Да я ж, холоп твой, писал о розыске того розбою в Якутцкой к воеводе к Михайлу Арсеньеву, а отписки писал Петрушка ж Лазарев, и черная была у него ж, Петрушки. И как я, холоп твой, пошол из манастырской деревни в-Ылимской, и приходил ко мне, холопу твоему, на дощаник пашенной крестьянин Кипрюшка Марков, и видя меня, холопа твоего, обругана сказывал мне, холопу твоему, что де киренской [384] поп Михайло говорил ему, Кипрюшке, чтоб де он, Кипрюшка, отпустил сына своего Егорку для розбою меня, холопа твоего, и он де, Кипрюшка, ему, попу, в том отказал и сына своего не отпустил. Да в /л. 523/ тех же государь, числех и в-Ылимском сын боярской Пиминко Сташкеев, Гаранька Учюжников, Федька Рупышев, Якушка Сенотрусов, Гаранька Пискулин, Мишка Березовской, Тимошка Кирнаев, Ивашко Филипов, Ивашко Туголуков, Евсевейко Дедюхин, Онашка Тарской, Васька Цепкин, Мишка Горбун, Ивашко Псковитин, Сенька Скуратов, Куська Завьялов, Васька Чюхлин, Петрушка Морковкин, Митька Скуратов, Левка Фирсов, Мирошка Нифантьев с товарыщи забунтовали и знамя выносили и середь города ставили и в барабаны били и збор чинили и около воеводского двора караул приставливали и написали воровское письмо, что мне, холопу твоему, от воеводства отказать и послушным всем не быть, а хто с ними в совет не пойдет и х тому письму рук не приложит, и тем людем насыпав песку или каменья наклатчи в пазуху, сажать в воду, и то воровское письмо отдано Стеньке Шангину. И в то, государь, время подьячей Борис Зубов да десятник казачей Левка Кирнаев с товарыщи от такова бунту отговаривали и рук прикладывать к тому письму не хотели, и те бунтовщики Бориса Зубова под знаменем карчами бить хотели, а Левку Кирнаева к воде приводили, и они из-за тех гроз руки приложили, и о том мне, холопу твоему, объявляли. Да они ж, бунтовщики, писали на встречю к Стеньке Шангину с товарыщи, кои со мною, холопом твоим, были, чтоб они учинили ведомость как я, холоп твой, учну приезжать к городу, чтоб им было ведомо и чтоб я, холоп твой, приехав над ними не учинил чево. И как я, холоп твой, приехал в город, и те бунтовщики Пиминко Сташкеев, Стенька Шангин с товарыщи /л. 522/ денщиком велели з двора сойтить и послушным быть не велели. И я, холоп твой, видя бунт и хотя их от такова бунту розговорить, пришел в приказ, чая от тех людей помочи, которыя к тому бунту пристать не хотели, и Пиминка Сташкеев и Стенька Шангин с единомышленники своими пришли в приказную избу многолюдством и кричали бутто Абакумко Облизанов знает на меня, холопа твоего, твое государево дело и невежливые слова говорили и меня, холопа твоего, бесчестили всячески и из приказные избы выслали з бесчестием, и твою государеву печать велели положить в ящик. И я холоп твой, положил твою государеву печать и запечатал своею печатью, и слыша от них крык и шум, и убоявся смерти, из приказу вышел. И после того велели бирючю кричать Федьке Кабанову, чтоб ко мне, холопу твоему, нихто на двор не ходили и жен и детей не пускали, а хто станет ходить или жен и детей пускать, и тем людем чинить наказанье, бить кнутом. И он, Федька, бирючем кричал и в то время десятник казачей Ивашко Литвинцов от такова бунту им отговаривал, и они, бунтовщики, Пиминко Сташкеев да Стенька Шангин с товарыщи ево, Ивашку, били под знаменем карчами и ящик роспечатали и твою государеву печать и дела из ящика выняли и казенные анбары роспечатывали, ходили самовольством. И после того выбрали они промеж себя выборных Ивашка Качина да Гаранку Учюжникова и написали выбор, а в выборе написали и пашенных крестьян и иных многих, и написав по острошкам и по волостям для пашенных крестьян и для иных чинов бунтовщики ездили и пашенные, государь, крестьяне к их бунту не пристали и в город не поехали, а которые /л. 520/ после бунту для своих нужд приезжали, и они руки прикладывать велели поневоле, и многия мне, холопу твоему, о том объявляли, и как розыск будет, и многия о том объявлять хотели, также и проезжим людем о том многая сказывали. А с выбору, государь, список взят в приказную избу, а подлинной, государь, отдан выборным Ивашке Качину, Гараське Учюжникову. Да они ж, воры и бунтовщики, в выборе написали – буде хто выборных станет порочить или выбор роздорить, и тех бить в войске. Да в выборе ж написали – буде хто приедет на мое, холопа твоего, место [385] воеводою и выборных станет изгонять, и им их не выдавать. Да в выборе ж написали бутто выбор все слушали, а ничем нихто не порочил и бутто все руки приложили, а у выбору и ныне, государь, многих рук нет. А после, государь, того как они меня, холопа твоего, из приказу выслали, Абакумко Облизанов прислал ко мне, холопу твоему, на двор челобитную, что никакова твоего государева дела на меня, холопа твоего, не знает. И я, холоп твой, по бунтовщиков посылал, чтоб им сказать, что Абакумко прислал ко мне, холопу твоему, повинную челобитную. И приходили ко мне, холопу твоему, на двор подьячей Борис Зубов, Пиминко Сташкеев, Стенька Шангин, Микишка Карсаков, Якушко Сенотрусов, Гаранька Пискулин, Митька Рокитин с товарыщи и я, холоп твой, им про челобитную сказывал, что Абакумко Облизанов прислал повинную и они не поверили. И он, Абакумко, написал другую челобитную. И как я, холоп /л. 521/ твой, шол от церкви и он, Абакумко, кричал мне, холопу твоему, и всему народу и подавал мне, холопу твоему, другую повинную челобитную и тое челобитную на площади во весь народ чел подьячей Борис Зубов, а меня, холопа твоего, в приказ не пустили. А Стенька Шангин с товарыщи кричал, что дела покинуть нельзя, для того что у них написаны меж себя великия крепости. Да он, же, Стенька, кричал бутто думной дьяк Данило Леонтьевич Полянской дощаником пришол на Илим реку и велел он, Стенька, Абакумку Облизанову повинную челобитную отнесть в приказ. И он ту челобитную в приказе подал и выборные воры Ивашко Качин, Гаранька Учюжников приняв челобитную велели взять Ивашка Немирева и снем рубаху били нагова батоги за то, что он Абакумку челобитную писал. И после, государь, того велели бирючю кричать, чтоб ко мне, холопу твоему, нихто на двор не ходили и жен и детей не пускали, а хто станет ходить и тем людем чинить наказанье. И после, государь, того многих били батогами и в тюрьму сажали – пашенного крестьянина Ефимку Семенова с товарыщи за то, что ко мне, холопу твоему, на двор ходили. А про повинныя челобитныя они, бунтовщики Ивашко Качин, Гараська Учюжников, к тебе, великому государю не писали. И Пиминка Сташкеев и Гаранька Пискулин были на Москве в Сибирском приказе не объявили ж. Да было у меня, холопа твоего, на подьячем на Иване Харитонове денег две тысячи рублев, и в прошлом, государь, в 203-м году он, Иван, отдал мне, холопу твоему, тех денег восьмсот семьдесят рублев, а за тысячю за сто за тритцать рублев дал мне, /л. 519/ холопу твоему, 50.000 белки да 10.000 горностаев да 10 сороков пупков собольих. И в прошлом, государь, в 205-м году умысля воровски бунтовщики Ивашко Качин, Гаранька Учюжников да Стенька Шангин с товарыщи, хотя меня, холопа твоего разорить напрасно и велели бирючю кричать чтоб мне, холопу твоему, нихто хлеба не продавал, а будет хто станет продавать, и тем людем чинить наказанье и имать пени, и о том памяти посылали и купленой хлеб на дороге отнимали и людей моих в тюрьму сажали, ис того моего хлеба пиво варили. И знамена выносили, а под знаменами были атаманами Васька Воронетцкой да торговой человек Максимко Месецов, и порох из твоей, великого государя, казны имали и пушки и ружье нарежали и на двор итти ко мне, холопу твоему, для грабежу хотели. И я, холоп твой, убоявся смерти и конечного разорения ту вышеписанную рухлядь отдал. Да я ж, холоп твой, отдал коня рыжава, цена 10 рублев. И взяв рухлядь и коня, порох из пушек, из ружья в городе ростреляли и с рухлядью поехал в Китай Стенькин брат Шангина Мишка Шангин с племянники с Ондрюшкою Боженовым да з Данилком Трофимовым, да Гаранькин свояк Учюжникова Ондрюшка Толстоухов. Да тою ж, государь, зимою поехал в Китай и Максимко Месецов. Да после, государь, того они ж, бунтовщики, Мишка Березовской, Васька Воронетцкой, Офонька Литвинцов, Митька Сторожилов, Левка Белоногов, Петрушка Суслов с товарыщи, хотя[386] меня, холопа твоего, з голоду уморить, хлеб мой из-под паперти пограбили и г двору приступали и бердыши отнимали и людей моих батогами били и в тюрьму сажали и к воде калитку замыкали и караул приставливали и воды не давали. И я, холоп твой, в осаде голодом сидел и всякую /л. 518/ нужду терпел, и видя смерть свою дал выборным ворам 100 рублев денег да пуд хмелю, цена 8 рублев. И они взяв деньги и хмель людей моих ис тюрьмы свободили и для хлеба в Братской ездить велели и караулу у калитки быть не велели. А грабежей, государь, хлеба взяли и на дороге отняли 250 пуд, цена хлебу 75 рублев. Да мне ж, холопу твоему, от отказу хлебной покупки учинилось убытку 200 рублев, а иное людишка мои побирались и милостину збирали, и тех, государь бунтовщиков Ивашко Псковитин ныне в Енисейском. А в прошлом, государь, в 206-м году послан был на встречю Стенькин племянник Шангина Мишка Трофимов к Мишке Шангину, и он, Мишка Шангин, отпустил китайския товары из-Ыркутцка по Ангаре реке, а сам Мишка Шангин с товарыщи приехал в-Ылимской и оставя товарыщей своих в-Ылимску, поехал он, Мишка Шангин, к Мишке Трофимову и с теми китайскими товарами пошли они к Русе с Максимком Месецовым, а товарыщи ево, Мишкины, Ондрюшка Толстоухов, Данилко Трофимов, Андрюшка Баженов и ныне в-Ылимском. А в нынешнем, государь, в 207-м году сентября в 24 день приехал в-Ылимской на воеводство Федор Качанов, и он, Федор, про бунт и про воевотство илимских жителей и про грабеж, что меня, холопа твоего, грабили не розыскивал и челобитных нихто на меня, холопа твоего, ему, Федору, не подавал. И я, холоп твой, ему, Федору, говорил, чтоб он меня, холопа твоего, отпустил в Енисейской для челобится г думному дьяку Данилу Леонтьевичю Полянскому. И он, Федор, поехал на Киренгу майя в 13 день и говорил мне, холопу твоему, чтоб я ехал в Енисейской. И я, холоп твой, оставя жену свою с людьми |л. 517| в-Ылимском, после ево Федора майя ж в 21 день поплыл в Енисейск по ево Федорову слову. А отписки к думному дьяку к Данилу Леонтьевичю и проезжева письма он, Федор, мне, холопу твоему, не дал.

Милосердый великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй меня, холопа своего, вели, государь, те письма, про которые я, холоп твой, написал на обличение их воровству из-Ылимска взять и вели, государь, из Енисейска по тех людей, которых я, холоп твой, в челобитье написал, в Енисейской к розыску взять и розыскать против моего, холопа твоего, челобитья, а по розыску вели, государь, свой великого государя указ учинить.

Великий государь, смилуйся, пожалуй.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1139, лл. 528-526, 524, 523, 522, 520, 521, 519, 518, 517 ⁴⁹. Список.

Комментарии

1. В этой связи заслуживает внимания публикация: В. И. Корецкий. К истории восстания И. И. Болотникова. «Исторический архив», 1956, № 2, стр. 126-145.

2. А. П. Окладников. Очерки из истории западных бурят-монголов. Л., 1937, стр. 139-216; Ф. А. Кудрявцев. Восстания крестьян, посадских и казаков в Восточной Сибири в конце XVII в. Иркутск, 1939; В. А. Александров. Народные восстания в Восточной Сибири во второй половине XVII в. «Исторические записки», № 59, 1957, стр. 254-309; С. В. Бахрушин. Научные труды, т. IV. М., 1959, стр. 178-192.

3. Только в 1902 г. в сборнике «Первое столетие Иркутска» (СПб., стр. 98-119) были опубликованы выдержки из следственного дела об одном эпизоде восстания забайкальцев – их походе к Иркутску в мае 1696 г.

4. См., например, наказ илимскому воеводе Б. Оладьину (1651 г.) ЦГАДА, Сибирский приказ, стб. 89, л. 670.

5. ЦГАДА, Сибирский приказ, стб. 136, л. 562.

6. ЦГАДА, Сибирский приказ, стб. 241, лл. 9, 22, 29, 36а.

7. Далее зачеркнуто: Да атамана де Спиридонова жена преж ясачного збору ездит по юртам к ясачным тунгусам по вся годы, и добрые соболи преж ясачного збору выкупает, потому что де та ево жена тунгуской породы и многие де ей тунгусы родники.

8. И держат ево, Антона, за караулом, написано над строкой.

9. Послан написано над строкой.

10. Так в документе, т. е. полный титул.

11. Листы в столбце пронумерованы неправильно.

12. Листы в деле перепутаны.

13. Число в документе пропущено.

14. Далее зачеркнуто приплыли из-за Байкала моря на дощенике человек в двухстах и больши, с ружьем, з знамены и з барабаны, во всякой готовости, бутто к воинскому делу, не по прежнему обыкности, Удинского и

15. Удинского и Кабанского написано над строкой.

16. приплыли из-за Байкала... обыкности написано под скрибом на обороте л. 26.

17. из дощаника написано над строкой.

18. К вашему великих государей написано над строкой, над зачеркнутым к государеву.

19-19. и говорили... многолюдством написано под скрибом на обороте л. 28, вместо зачеркнутого на л. 28: и звали ево, стольника и воеводу Афонасья Тимофеевича Савелова в приказную избу, а их бы пустил в город многолюдством.

20. Ссадить написано над строкой вместо зачеркнутого отставить.

21. холопей написано над строкой.

22. православных написано над строкой.

23. были написано над строкой.

24. у нас написано над строкой.

25. и каменья написано над строкой.

26. Далее зачеркнуто: июля в 9 день пришед они ж, удинские и селенгинские, Кабанского и Ильинского острогов служилые люди снизу на дву дощениках больших да на каюке, собрав с собою беглых полковых стрельцов и беглых же.

27. крепостных людей написано над строкой.

28. Служилыми людем написано над строкой.

29. Далее зачеркнуто человек с полтретья.

30. одной написано над строкой.

31. иркутцких жителей написано над строкой.

32. жену написано над строкой.

33. Далее зачеркнуто и сироты.

34. также и впредь пристать отнюдь не хотим написано над строкой.

35-35. Текст и во всем вам… прибыли чинит написан над строкой.

36. бунтом написано над строкой.

37. бунтовство чинили написано над строкой вместо зачеркнутого и смертное убойство чинили.

38-38. Текст а том их воровстве... писано написан на обороте листа (вставка).

39. по своим написано над строкой.

40. в-Ыркуцкой написано над строкой.

41. Так в документе.

42. Дата грамотки устанавливается на основе отписки иркутского воеводы И. Ф. Николева (подана в Москве 14 октября 1699 г.), в которой говорится, что С. Шестаков, возглавлявший караван, возвращавшийся из Китая, был убит нерчинскими казаками в Аргунском остроге (см. ЦГАДА, Сибирский приказ, стб 1397, лл. 362-364), и данных, свидетельствующих о возвращении в Нерчинск русских караванов из Китая в октябре1696 г. (см. В. А. Александров. Русско-китайская торговля и нерчинский торг в конце XVII в. О первоначальном накоплении в России. (XVII-XVIII вв.) Сб. статей М., 1958, стр. 438). Таким образом, С. Шестаков был убит в октябре 1696 г. сразу же после перехода караваном русско-китайской границы, а переписка забайкальских казаков по этому поводу могла непосредственно предшествовать возвращению каравана.

43. Датировка оригиналов грамоток устанавливается на основании решения правительства от 12 января 1697г. о проведении розыска в связи с восстанием и «насильствами» А. Т. Савелова.

44. «письмо» написано над строкой.

45. Далее зачеркнуто: ...отпустил ли сколько с ними или нет, про то подлинно не знаю. Начало фразы замазано чернилами.

46. Дата, указанная в грамотке Ивана Арсеньева,– 27 октября 205 года (1696 г.), явно ложная, так как упомянутое в грамотке свержение воеводы А. Т. Савелова в Иркутске произошло в «великую неделю» 205 года, т. е. в начале 1697 г.

47. Грамота Петра Арсеньева написана на обороте грамотки Ивана Арсеньева.

48. Конца документа в деле нет.

49. Листы в столбце пронумерованы неправильно.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы о народных волнениях в Сибири в конце XVII века // Археографический ежегодник за 1961 год. М. 1962