ИСТОРИЧЕСКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ О РЕКЕ АМУРЕ.

(Нижний Амур принадлежал России издревле, чему прилагаемые документы, доставленные из Нерчинска Г. Зензиновым, служат пояснением. Жаль, что почтенный корреспондент мой не описал подлинников. Ред.)

1.

189 Году, Апреля 26 дня, велено Сыну боярскому Игнатью Федорову Милованову отправиться из Нерчинска вниз по Шилке реке и по Амуру, и по Зее, в верх, в Новозейской острог, и на Силинбу для осмотру и описания, в каких местах по Зее и Силинбе поставлены остроги, и пристойно ли острогам быть, и места хлебородные ли? Почему он Игнатей Милованов приехал на Зею, ниже Силинбы, на устье Долонца, нашол поставленной Албазинскими козаками острожек; местаположение он Милованов почитает удобным, хлебородные места и сенные покосы имеются; и пашенных крестьян селить есть где. Потом был в верх по Зее до усть Бирянды реки, и ниже той реки, против озера Бабаки; на Зее поставил Зимовье: а прежнее Зимовье поставлено было на пустом месте, вверху по Зее, и водой ево смыло и рознесло; новоеже поставлено на дороге в угожем месте, у торговища близко, где торгуют Богдойские люди с оленными Тунгусами. А по Зее в среднем и верхнем Улусах были пашни небольшие, места не весьма удобны и частию водой топит; а выше есашного Зимовья хлебородных мест нет, окроме звериных промыслов. А из Долонского острогу до Зейского Зимовья в дощаниках идти можно без остановочно, в четыре недели, остановка же бывает [107] от наводнения по неудобности берегов, а горной дороги удобной нет. А из Албазина плыть на низ и в верх итти в дощаниках в Долонской острог пол третьи недели, а наконец две недели ходу; обратно же с усть Зеи до Албазина на судах ходу три недели а из Долонского, острогу в низ по Зее до Томи реки по правую сторону ходу два дни, где места луговые, старых пашен много, и елани и хлебородные места и сенные покосы и всякие угодья имеются. А от Томи до Амура два дни ехать, и по Амуру в низ до города Айгуна, и нижее, до перевозу, лугов, хлебопашен старых бесчисленно много, и места пространные сильно; а от Зеи из Амура за лугами ниже Томи реки елани сильно большие неисповедимые, самые добрые хлебородные: подобно Сибирским еланам, мочно завести большие пашни, населить можно пашенных крестьян более тысячи, и елани прежде не паханы; и для мельниц речьки удобные. Но для строения лесу нет близко, а в еланях мелкой есть; за то по Зее и Силинбе всякого лесу много, и плавить водою удобно; и по другую сторону Зеи луговых старых пашен много же, а еланей нет, И в белых горах железные руда есть, кая лежит съусшь Зеи до Силинбы на половине дороги. А с усть Зеи по Амуру в низ ехать на коне полдня, до земляного города Югун, которой стоит подле Амура десятин на пять, а поперег с десятину, а внутри того города малой город с квадратную десятину со стенами, высота стен в две и три сажени, и как городовые стены расположены, на то сделан чертеж; а около города старых пашен множество; ниже города перевоз с лотками и ботами, чрез Амур, для проезду Монголам на Зею и Силинбу, за сбором с Тунгусов Ясаку, и для торговли; из города до перевозу езды полдня; а с перевозу сказывают да Даурских жилищ шесть дней на конях ехать.

На спрос Милованова про Аюгун, почему он пуст, отвечали Даурцы: кто де тут жил и владел и какие [108] люди про то у них не знают, и памятухов нет, и где те люди девались; а съусть Зеи в верх по Амуру ниже Камары на правой руке луг велик со старыми пашнями и иные луга пахиваны; и тут пашенных крестьян можно селить; также выше Камары лугов и пашен много; люди по Амуру и по Зее и по Силимбе все сведены, потому что Руские люди козаки с Даурцов брали на Государей ясак. А из Долонского острогу в верх по Зее и по Силинбе до Улусу и выше Улусу до Умги реки все пахатные земли хлебородные, и ялани; всех тех мест на коне не проехать в полтора дни; буде В. Г. изволит на Зее быть большим пашням и заводам и городу, то городу быть пристойно на усть Зеи реки, в стрелке, или ниже по Амуру, где землянной город Аюгун, потому, что те места угожи; а из того города ехать до Китайского государства на коне все по степям один месяц, а чертеж и отписки посланы Января 8 дня, 190 года в Нерчинск Воеводе Федору Дем. Воейкову.

2.

Игнатью Милованову предписание и из какова чину в те остроги послано, и что им дано В. Гос. денежного и хлебного жалованья, и свинцу, и иных каких припасов, и сколько под государеву самодержавную высокую руку учинились ясочных людей, и что аманитов взять, и что на них ясаку положено, и сколько далеко тот Зейской и на Силинбе остроги от Албазинского и от новопоставленного Верхозейского и от оных острогов поставлены, и хлебородные места естьли? И тому всему учинить роспись и чертеж; а учиня о том писать в Нерчинской острог Стольнику и Воеводе Федору Дементьевичу Воейкову с нарочными посыльщиками наскоро, а описку, и роспись, и чертеж велеть подать в Нерчинском остроге в съезжей избе, а самому ему Игнатью по Указу Великого Государя и Великого Князя Феодора Алексеича, и посему наказу быть в новопоставленном Зейском и на Силинбе в острогах [109] приказным, и видать служилых промышленных и всяких чинов Русских людей, тех, которые по Указу Великого Государя из Албазинского острога на тое Великого Государя службу тобою Игнатьем будут посланы. А как в Новозейской и на Силинбу в остроги станут приезжать ясашные иноземцы, и ему Игнатью в то время быть в цветном платье, и сказать тем ясачным иноземцам Великого Государя милостивое жалованное слово, чтоб они ясачные иноземцы на государевую милость были надежны во всем, жилиб в тишине и во смиренстве, и своюб братью неясачных землец иноземцов под Государеву самодержавную высокую руку призывали, в вечное ясачное холопство, и приводилиб тех людей с собою в Зейской и на Силинбу в остроги без всякого опасения. И будут их ясачных иноземцов от которых немирных земель иноземцов бывают обиды и разорения, и ониб ясачные иноземцы на тех немирных иноземцов били челом Великому Государю в обидах и разорениях, и Великий Государь пожалует их ясачных людей: от тех неприятельских иноземцов велит их ясачных людей оборонить своими Государскими ратными Рускими людьми. А самому Игнатью с Богдойскими и с инными ни с которыми немирными землицами задору никакого невчинать ни которыми меры, для того чтоб в землях шатости не учинить; да и самому ему Игнатью и служилым людям велеть проведывать с великим радением новых землиц иноземцов, а проведав к ним посылать служилых людей по сколько человек пригоже, и велеть тех новых иноземцов уговаривать и призывать под Государеву Царскую самодержавную высокую руку, ласкою и приветом. И которых землиц новые иноземцы учинятся Великому Государю послушны, ему Игнатью тех новых иноземцов писать имены в ясачные книги, имянно кто и которова роду? А на Великого Государя ясак с них имать собольми по тамочному, смотря как мочно, чтоб им ясачным новым людям платить ясак было в [110] мочь. Да емуж Игнатью будучи в Новозейском остроге, промеж служилыми и всяких чинов Рускими людьми расправа чинить, по вине смотря чинить наказание; а которые объявятся в каких больших делах, а самому ему Игнатью тех дел вершить будет нельзя, и емуб тех людей на вершение дела отсылать в Албазинской острог, и велеть тех людей объявлять, и отписки и невершеные дела подать в съезжей избе Андрею Федоровичу Воейкову. А жить бы тебе Игнатью в Новозейском остроег от неприятельских людей с великим бережением, а на остроге караулы ставить накрепко днем и ночью беспрестанно, а самому ему Игнатью караулы надзирать для того, чтоб на вас безвестно не пришли какие неприятельские воинские люди, и какова б над острогом и над Государевою казною и над служилыми людьми дурна неучинили. А однолично б ему Игнатью будучи в Новозейском остроге и на Силинбе всякие Великого Государя дела делать, против сего наказу. А буде он Игнатей станет делать непротив сего наказу и учнет с Богдойскими и с инными немирными землями какую ссору чинить, и от того в Зейском острог и на Силинбе учинится какая поруха, а после про то сыщется допряма, что учинилось по ево Игнатьеву задору; и ему Игнатью от Великого Государя за то быть в жестоком наказанье и смертной казни без всякие пощады и как он Игнатей Новозейской и на Силинбе остроги построит с великой крепостью и к тем острогам приищет и призовет новых землиц иноземцов в вечной ясачной платеж, и аманатов крепких возмет, и по той ево служб из Нерчинского острогу Стольник и Воевода Федор Дементьевич Воейков учнет писать к Великому Государю к Москве. А как в 190 году в Зейском и на Силинбе в острогах он Игнатей на ясачных иноземцах под аманатов на великого Государя ясак сберет сполна собольми, и ему Игнатью тое Великого Государя сборную ясачную соболиную казну из Зейского и [111] Силинбы из острогов и аманатов по первому вешному водяному пути отпустить в Албазинской острог к Андрею Федоровичу Воейкову, а самому ему Игнатью остаться на Силинбе реке в острог где заведет пашни, и тот Силинбинской острог укрипить накрепко и жить в нем с достальными служивыми людьми потому с великим бережением, дота мест, как из Албазинского острогу ему Игнатью пришлются наприбавку Албазинские служилые люди, а самому ему Игнатью будучи в Зейском и на Силинбе в острогах Великого Государя собольною казною не корыстоваться и во время ясачного сбору и после с ясачными иноземцами неторговать, и никакой мяхкой рухляди не покупать — да заказать накрепко служилым и всяких чинов Руским людям, чтоб они потомуж вовремя ясачного сбору и после с ясачными иноземцами не торговались, и Государевою казною не корыстовались, поколику б ему Игнатью во всем Великому Государю прямую свою службу и раденье показать, и себя за то видеть в Государеве милости и в жалованье. А будет он Игнатей учнет делать всякие Государевы дела непротив сего Государева Указу, и призору и строения ко всяким людям держать неучнет, или учнет какими товары торговать или насильства какие служилым и всяким людям и туточным иноземцам чинить, и посулы и поминки имать, или на ясачных людях учнет ясак править правежем, и Государевою казною чем корыстоваться, или учнет у себя корчму держать, вино и пиво и кумыс и табак продавать, всяким людям потомуж велит держать, и про всякое ево нераденье будет подлинно ведомо, и ему Игнатью за то от Великого Государя Царя и Великого Князя Федора Алексеича всея Великие и малые и белые России Самодержца быть в наказанье безо всякие пощады.

3.

От Федора Дементьевича сыну моему Андрею Федоровичу. В нонешном 7189 году, писал ты из [112] Албазинского острогу ко мне в Нерчинской острог а в отписке твоей написано: в нынешном, де, во 189 году, Июля в 17-й день бил челом Великому Государю Царю и Великому Князю Феодору Алексеичу, всея великие и малые и белые России самодержцу, в Албазинском остроге, в съезжей избе подал тебе челобитную Албазинского острогу служивой человек Гришка Стефанов Самойлов, а в челобитной ево написано: в прошлом де в 188 году по Указу Великого Государя и по памяти Енисейского сына боярского Якова Евсевьева посылан был он Гришка с служивыми людьми из Албазинского острогу в низ по Амуру на Зею реку и по Зее реке в верх приискивать вновь неясачных конных коленных тунгусов и пашенных земель; и он де Гришка с служивыми людьми на Зее реке был, и в Албазинской острог приехал, и подал в съезжей избе приказному Енисейскому сыну боярскому Якову Евсевьеву доезд на письме, а в доезде ево написано: приискивал де он Гришка и смотрел по Зее реке пашенных земель и острожного места, и с устья Зеи реки он Гришка ехал на конех шесть дней, а водянным де путем идти две недели. Вся пахотная земля добрая: мочно пахотных крестьян поселит слободами тысяча семей и больше, и у тех пашенных мест поставиться острог, и под Государеву Царского Величества высокую руку призвал де вновь неясачных конных Тунгусов Бирярского роду, и ясак с них Великому Государю взял; да он же Гришка привез в Албазинской острог своей пахоты хлебной опыт, и Великой Государь пожаловал бы ево Гришку о той ево Гришкине службе тебе из Албазинского острогу велел комне в Нерчинской острог отписать. И по Указу Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича.... в Нерчинском остроге он Гришка Стефанов сын Самойлов за тое службу и за острожную поставку поверстан по Албазинскому острогу в десятники казачьи, и отпущен из Нерчинского острогу на Зею реку в Зейской острог на перемену Нерчинскому [113] Сыну боярскому Игнатью Михайлову, а наказная память ему в Нерчинском острог дана, и тебе Андрей Федорович учинить по Указу Великого Государя, велеть ево Гришку послать десятником казачьим в записные книги и в кликовой список; а как он Гришка изверстается идти на Зею реку в Зейской острог зимним путем, а ево десятника казачья Гришку Стефанова Самойлова отпустить в Зейской острог без задержания. Воейков.

4.

196 Года, Ноября 10 дня. В Нерчинску, в Приказной Избе, перед Стольником и Воеводой Иваном Остафьевым Власовым Московской Дворянин, Князь, Павел Петров сын Гантимуров, сказал по Указу Великих Государей, Царей и Великих Князей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича, и Великой Государыни Благоверной Царевны и Великой Княжны Софии Алексеевны, всея Великие и Малые и Белые России Самодержцов: по наказу Столника и Воеводы Ивана Астафьевича, послан он, Князь Павел Гантимуров, из Нерчинска в погоню, за воровскими людми ясашными, Чемчегиры, и Поникиты и Карануты, которые приезжали под Нерчинские остроги, и ясашных иноземцов, на Ононе реке, юрты разбили, а жон их и детей в полон поймали, из под Теленбинского острогу, конные табуны отогнали. И приехав к тем юртам велено говорить: для чего они Великим Государям изменили, из под Нерчинских острогов отошли в Мунгалскую землю, и, приезжаючи под Нерчинские остроги, людей побивают и лошадей и рогатой скот и верблюдов отгоняют, и ясачных иноземцов, жон и детей в полон шлют? И чтоб они иноземцы, памятуя Великих Государей к себе милость, вышли по прежнему под Государскую высокую руку, в вечное холопство, в ясашной платеж, к Нерчинским острогам, а полоненых баб и робят, и отгонные табуны доброволно отдали; [114] буде по розговору не отдадут ему Князю Павлу велено те отгонные табуны отобрать; а буде ни похотят табунов отдать, а станут задор чинить, и послужилым людем стрелять; и над теми ворами велено чинить поиск. И они де Князь Павел Гантимуров, с служилыми и всяких чинов с охотчими людьми, за теми вышеписанными ворами, их вороскими сакмами, ехали до юрт из Нерчинска две недели; и нашел де он Князь, тех воров в верху Онона реки, выше Бальзы речки, в россыпях в каменьи; стоят де те воры соединясь со многими Мунгальскими людми, Далай-контайши, которые с ними воруют за одно, и приехав к юртам тех воров ласкою под Государскую высокую руку он Князь Павел призывал, и Государевою милостию обнадеживал, и те де воры, не памятуя Великого Государя милости, на разговор не дались, полону и отгонных табунов давать не стали, и, скопясь вместе, учинили на него Князь Павла и на служилых людей напуск, из луков стреляли и ранили де служилых людей трех человек; и он Князь Павел с служилыми людми, прося у Всемогущего Бога помощи, с теми ворами бился не щадя голов своих, и побили де тех воров человек 70, а достальные воровские люди с коннымы табуны пошли на побег в даль к большим Мунгальским людям; а он де Князь Павел догнать их не мог, и отбил де у тех воров ясашного Тунгуса Монтанкову жену именем Лийтазина, которая взята была в полон с Онона реки, и отдана та жена мужу ее Монтанку.

Роспись

Даурским всяких чинов людям, которые посланы с Князем Павлом Гантимуровым за воровскими людми их сакмами:

Конные козаки: Филип Яковлев сын Свешников, Агапит Ларионов, Василей Леонтьев, [115] Афонасеи Еремеев, Василей Опрелков, Семен Михайлов сын, Вешняк, Микита Титов, Омелька Поспелов, Петр Заброда, Стенька Яковлев, Федор Балаганской, Андрей Вавилов, Андрей Вологда, Семен Гурулев, Федор Шайдух, Андрей Мыльников, Афонасей Софронов, Наум Козмичь, Никифор Стуков, Леонтей Никитин, Филип Тюфяков, Федор Зябликов, Семен Гаврилов, Лука Угугольней, Василей Чупров, Сысой Иванов, Дмитрий Тимофеев, Самсон Евсеев, Степан Андроников, Федор Ваелгин, Дмитрий Жуков, Иван Чупров, Василий Казанцов, Федор Пеноков, Гаврило Суботин, Стефан Чукмасов, Василий Птицын, Семен Козмин, Исак Ильин Лисеев, Спиридон Левонтьев, Козма Данилов, Илья Дворянинов, Ларион Кирилов, Матвей Ерилов, Ларион Козмин, Яков Павлов, Павел Шапошников, Прокопей Андреев, Мишка Колугин, Гаврила Фарков, Антон Боепалов, Иван Саломатов, Никифор Башкир, Яков Бажадонов, Никифор Лодузгин, Еким Матвеев, Алексей Тарской, Данила Силиверстов, Иван Котелников, Артемей Дулепов, Михайло Губин, Иван Гервелев, Стефан Жаров, Тимофей Киселев, Иван Стародворской, Еремей Чернояров, Стефан Волков, Стефан Шелехов, Федотка Лузиков, Алексей Крестов, Лука Буримовской, Ермолай Белевцов, Григорей Михайлов, Василей Паршуков.

Илимская. Пятидесятник Семен Сенотрусов, Василей Старожилов. Всего 35 человек, промышленных и пашенных 25 человек, служилые 23 человека. А всего 160 человек.

5.

197 года, Февраля 5 го, по Указу В. Г. посылан из Нерчинска в верх по Онону реке поручик Никита Касимов, да казачий нарядник Василей Казанцов, с служилыми людьми и Сонкотцкими брацкими (?) людми [116] в погоню за ворами и изменниками Чемчегары, и Февраля 26 го, явились перед воеводу в Нерчинску порутчик Никита Касимов и нарядник Василей Казанцов, с ясашными иноземцами, и сказали: ехали де две недели за ворами и за изменниками, и догнали у самых юрт в вершинах речки Аги, под Государскую высокую руку в вечное холопство их призывали, а они непослушались и отгонных табунов не стали давать, и скопясь учели по нем Никите и по служилым людем стрелять. И он де Никита прося у всемогущего Бога помощи с теми ворами бился нещадя головы своей, и побил тех воров больше ста человек, а ясашного сбору лошадей и козачьих табунов отбить немогли; для того, как он Никита и служилые люди с теми ворами бились, и в то время досталные воры с тех юрт с табунами побежали в дальные места к Мунгальским людям; а за малолюдством в погоню бежать не посмели, и по зимному пути лошаденки измучились.

6.

7189 Года, Апреля 26-го дня, по государевому Цареву и Великого Князя Федора Алексеевича всея великие и малые России Самодержца Указу, и по приказу стольника и воеводы Федора Дементьевича Воейкова, память Нерчинскому сынбоярскому Игнатью Михайлову сыну Милованову: ехать ему Игнатью из Нерчинского острогу вниз по Шилке реке на Амур на Зею реку в Новозейской острог и Силинбу для того: в нынешном во 189 году Февраля в 28-й день в Государеве Цареве и Великого Князя всея Великие и малые и белые России Самодержца грамоте написано столнику и воеводе Федору Дементьевичу Воейкову: в прошлом де во 188 году Генваря 21-го дня Великому Государю писал из Сибири из Тобольска боярин и воевода Князь Иван Петрович Борятинской да дьяк Василей Телицын. В прошлом де во 187 году Июля в 15-м по [117] челобитью Албазинского острогу служивых людей отпустил он Григорей из Албазинского острогу десятника казачьего, Федьку Остафьева, да толмача Игнашку Бирюцкого, да казаков, и охочих промышленых людей, всего 71 человек, а для той посылки дали им два дощаника, со всеми судовыми припасы, и приказали им, на Зее реке поставить острог, и с Улигырских, с оленных Тунгусов, и с иных родов ясак сбирать; и Февраля в 25 писал к нему Григорью десятник казачей Федька Остафьев, на Зее де реке против устья реки Мумыша, он Федька острог поставил, и собрал в том остроге, и прислал в Албазинской Великого Государя ясачной соболиной казны, четыре сорока, двацать один соболь, да поклонного соболя; да он де Федька с товарищи в верху Зеи реки... сакму оленных Тунгусов, и поимали аманата Ай-лагирского роду, и по посылке ево Федьки служилые люди, в верх Зеи реки, поставили ясачное зимовье, и аманатов поймалиж Тонкинова роду, а нанизу де Зеи реки товарищи ево поймали аманата Кан-тагаева роду. И в прошлом де во 187 году, в Верхзейском остроге толмачу Игнашке Бирюцкому Шаман казак сказывал: ходил де он Шаман на торговище к Богдойским людям, Уйлагарского роду и в то де время приходили торговать Магирские Тунгусы конные и сотник де Магирских Тунгусов, Тольдучка, Великому Государю поклонился, и послал поклонного соболя, и словесно ему и Шаману козаку говорил, чтоб де Великого Государя ратные люди не воевали, и указал бы Великий Государь на усть Селинбы реки поставить острог, и они де стануть Великому Государю ясак платить, также как и он Шаман казак в новом Верхозейском остроге... а самим им Василью и Ивану надзирать неоплошно для того, чтоб на вас безвестно не пришли какие неприятельские иноземные люди, и над острогами бы и над вами каково дурно не учинили, а самим им Василью и Ивану с казаками новых [118] землиц ни с какими иноземцами никаких задоров и ссор не чинить, а где проведав новых землиц неясашных иноземцов конных и оленных Тунгусов, и им всех тех иноземцов призывать ласкою, и приветом под Государскую Царскую Самодержавную высокую руку в ясашный платеж и вечное холопство, и ясак с них имать соболями добрыми; а которых родов иноземцы учинятся послушны в ново, и Великому Государю учнут платить ясак в новом Аргунском остроге, и им В. и Ивану тем иноземцам сказать Василью Г. милостивое жалованное слово, чтоб они новые ясашные иноземцы под Государскою Самодержавною высокою рукою, в ясачном платеже жили в тишине и в смиренстве, безовсякого сомнения, ничего бы не боялись, и далиб с себя аманатов со всякого роду по человеку лутчих людей для постоянства; а с которых родов аманатов давать неучнут и нечают в них постоянства, и у тех иноземцов имать аманатов лутчих людей, как милосердый Бог помощь подаст безовсякого задору. Да им же Василью и Ивану высматривать около Аргуни реки, есть ли пашенные места, и на сколько крестьян будет? Описать на росписе имянно, а как он Василий и Иван с Нерчинскими с охочими казаками на реке Аргуне острог поставят, и новых землиц иноземцов приищут, и на Великого Государя ясаку что возмут, им о том писать в Нерчинской острог о той их службе Стольнику и Воеводе Федору Дементьевичу Воейкову. А он будет писать Великому Государю к Москве, а будучи им Василью и Ивану промеж казаки... в Аргунском остроге всякие росправы чинить, и от всякого дурнова и воровства унимать, чтоб костью и карты не играли, и иноземского кумызного вина не пили, и с иноземцамиб никакова задору ни чинили, и сильноб у них ничего не отымали.

Текст воспроизведен по изданию: Исторические воспоминания о реке Амуре // Москвитянин, № 7. 1843