КРАТКИЙ МОСКОВСКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ

Как отмечено в современной источниковедческой литературе, широко распространенное представление о том, что русское летописание после целого ряда столетий бурного развития приходит в упадок и даже замирает во второй половине ХVI и начале ХVII в., должно быть пересмотрено. Благодаря трудам советских ученых (А. Н. Насонова, С. Н. Анзебелева, В. М. Буганова в др.) в научный оборот были введены десяти новых сочинений в немалом число списков, позволяющих представить позднее русское летописание как значительное во масштабу и сложное явление общественной жизни.

Нарастающей популярностью в ХV, XXI, ХVII вв. пользовались краткие и кратчайшие летописцы, продолжавшие широко бытовать и в ХVIII в. (постепенно переходя из посадской и дворянской в крестьянскую среду). Выйдя за монастырские стены, летописание искало более демократические формы, доступные представителям всех сословий и социальных групп. Вписанные в толстые фолианты, начертанные на столбцах, распространявшиеся в отдельных тетрадках или набросанные на полях книг, краткие летописцы давали общее представление об истории всем желающим.

Волной этих кратких летописцев особенно отмечен "бунташный" ХVII в., в социальных водоворотах которого люди стремились найти опору в собственных представлениях об истории обществах государства, своего сословия и рода, города и уезда. Масса городских и провинциальных летописцев была создана к концу столетия от Русского Севера до границ Дикого поля на юге, от западных рубежей до безбрежных пространств Сибири. В отличие от прежнего местного летописания история городов и уездов излагалась в них с позиции принадлежности к Русскому государству. Но не затухало, а напротив, разрасталось и общерусское краткое летописание, ярким представителем которого стал [141] "Летописец, написан выбором из старых летописцев'' (Летописец выбором — далее ЛВ).

В настоящее время можно назвать уже десяти списков ЛВ, бытовавших в самой разной среде. Его переписывали и редактировали патриаршие и митрополичьи книжники, изготовлявшие рукописи на продажу, подьячие и церковные дьячки, многие дворяне и купцы, ремесленники и крестьяне. Текстологический анализ свидетельствует о весьма высокой вариативности состава ЛВ, каждый список которого представляет собой как правило даже не извод, а редакцию памятника.

В истории текста популярного краткого летописца как в зеркале отражается динамика интересов составителей и потребителей исторических рукописей.

Даже простое перечисление списков и редакций ЛВ заняло бы здесь слишком много места. Достаточно отметить, что к концу ХVII в. этот краткий обзор русской истории перестает удовлетворять потребности читателей и после первого десятилетия следующего века (когда появляется лить одна новая редакция ЛВ) постепенно выходит из активного оборота, породив к этому времени новые, производные от него памятники. Одним из них стал Краткий Московский летописец, который мы и рассмотрим.

В 1670-1680-х гг. ЛВ в отдельных редакциях пополнялся отсутствовавшими прежде сведениями по всемирной истории ¹. Читатели желали получить представление не только о происхождении своего народа и государства, но и о месте , "российского языка" в историческом развитии человечества. С другой стороны, на летописание не мог не повлиять рост роли Москвы — политического, экономического, культурного центра государства, "Третьего Рима", призванного объединить под своей властью все народы до краев вселенной. Эту миссию Москвы подчеркивали и утверждали тяжелые летописные тома и тонкие летописные тетрадки. Именно в Москве был наибольший простор распространению исторических сведений, наибольшее число желающих читать и переписывать рукописи. Население огромного города желало видеть [142] в летописцах сведения о столичной жизни — такие же, какие записывали в память своих городов холмогорцы и вологодцы, новгородцы и нижегородца, ростовцы и ярославцы, костромичи и казанцы, тамбовцы и тобольцы. Не удивительно, что редакции ЛВ в конце ХVII в. полнились записями о московских событиях ².

Пополнение ЛВ сведениями о всемирной истории и происшествиях в Москве привели к созданию нового произведения. Его список конца ХVII в. на столбце с оборванным заглавием и началом был обнаружен В. И. Зугановым в Ивановском областном краеведческом музее, исследован и опубликован ³. Следует отдать должное профессиональной проницательности ученого, назвавшего памятник Кратким Московским летописцем (далее — КМЛ). В одном из найденных позже списков с сохранившимся заглавием он так и назван: "Летописец Московской", — с пояснением: "Летописец Московской, написан от Сотворения мира, что учинилось в Московским государстве в прошлыя времена и в нынешныя учинилось что" ⁴. За исключением названия "Летописец Московской", заменившем слова "Летописец написан выбором из старых летописцев", заглавие повторяет обычные заголовки ЛВ.

Изданный В. И. Бугановым Ивановский список был написан деловым почерком на бумаге, бытовавшей в России в 1680-х гг. ⁵ Эта датировка прямо подтверждается произведенной ученым работой над содержанием списка. Продолжить изучение истории текста КМЛ мы можем при помощи четырех новых списков, сделанных уже в ХVIII в., но передающих редакции конца ХVII столетия. В отделе рукописей Библиотеки АН СССР хранится Академический список КМЛ, датирующийся первыми годами ХVIII в. ⁶ Известный историк и археограф прошлого века И. Д. Беляев включил в свое богатое собрание рукописей список КМЛ конца 1730 — начала 1750-х гг. (Беляевский) ⁷.

К первой половине того же столетия относится и Музейный список, находящийся в соответствующем собрании Отдела рукописей ГБЛ и весьма бегло списанный А. Н. Насоновым ⁸. Несколько позже, в середине 1750-1760-х гг., был создан [143] хорошо сохранившийся Вельский список, попавший в ГБЛ из Вельского краеведческого музея ⁹.

Как это и характерно для богатого, но фрагментарно сохранившегося летописания конца ХVII в., где списки КМЛ имеют серьезные отличия между собой и явно не могли быть непосредственно произведены один от другого. Перед нами как бы кусочки обширной мозаики истории текста памятника, большая часть которых безвозвратно утрачена, а некоторая часть еще надолго скрыта в не разобранных и разбросанных по разным хранилищам собраниях. Учитывая это, попробуем все же охарактеризовать КМЛ в общем и представить с доступной на настоящем этапе детальностью этапы истории его текста.

КМЛ Включает исчисление лет от Адама до Успения Богородицы и сведения по русской истории от Рюрика до последней четверти ХVII в., восходящие к ЛB в редакции 1678 г. ¹⁰, дополненной записями о событиях в столице. Любопытная попытка разобраться в библейской (точнее — новозаветной) хронологии была в конце ХVII в. не единственной. По-видимому, тот общественный интерес, который отражен в КМЛ, заставил патриарший летописный скрипторий в Чудовском монастыре тщательно проанализировать хронологические противоречия в своеобразном и церковно-историческом справочнике — Чудовском летописце конца ХVII в. ¹¹

В русской части КМЛ большое внимание уделяется церковной истории, в частности, сведениям о чудесах национальных святых (Михаила и Федора Черниговских, митрополитов Петра, Алексея, Ионым Филиппа, Сергия Радонежского, Василия Блаженного и др.). Другой объект пристального внимания составителей КМЛ — московский великокняжеский, затем царствующий дом, роль представителей которого постоянно подчеркивается (даже в событиях, к которым они не имели отношения, например, в битве на Калке), деяния которых прославляются. В КМЛ декларируется свойственная позднему летописанию идея преемственности между членами великокняжеского и царского дома от Рюрика до последних [144] царей — Романовых, причем линия "родства" проводится только через наиболее видных князей. Подробность записей увеличивается с начале ХVII в. Здесь составители редакций получают большие возможности порадовать читателей своими знаниями о столичных происшествиях и в тексте за последнее столетие проявляете более всего разночтений между известными лам списками.

Пять списков КМЛ отражают три редакции памятника. Первая из них, представленная Ивановским списком, в наибольшей мере сохраняет сходство со своим прародителем — ЛВ в редакции 1673 г. Как показал В. И. Буганов, составителей этой редакции был церковнослужитель (возможно, монах Петровского монастыря), небезразличный к политической борьбе 1680-х в., близкий по своим взглядом к сторонникам Нарышкиных и патриарху Иоакиму. КМЛ по Ивановскому списку — "... своеобразный памфлет, остро и злободневно откликавшийся на события внутренней международной жизни ¹². На то, что сочинение и распространялось как памфлет, указывает его писцовая копия на столбцах — такие случаи были обычны в Москве ХVII в. Текстологическое сопоставление Ивановского списка с Академическим, Беляевским, Музейным и Вельским списками позволяет установить, что первый сокращенно передает текст редакции 1680-х гг. и более полно представить ее состав (назовем отсутствующую редакцию Х — икс).

Академический список отражает вторую редакцию КМЛ, в которой изложение ведется от Рождества Христова до солнечного затмения 50 сентября 1699 г. В древней части вторая редакция имеет больше точек соприкосновения с первой, а в разделе конца ХVII в. — большее число московских городских записей, чем третья редакция, представленная Беляевским, Музейным и Вельским списками. Вместе с тем, текстологический анализ выявляет в Академическом и трех последующих списках общий корпус сведений о событиях конца "бунташного" столетия, вплоть до статьи о затмении 1699 г. Следует еще раз подчеркнуть, что между Академическим и описками третьей редакции отсутствует непосредственная [145] связь: они обоюдно имеют невосстановимые сокращения и пропуски в тексте.

Таким образом, мы можем утверждать существование не сохранившейся в оригинале редакции КМЛ, доведенной до 1699 г. и написанное, исходя из датировки Академического Списка, не позднее этого Бременя (напомню, что описок относится к первым годам ХVIII в.). В отличие от неполно переданной Ивановским списком редакции Х (1680-х гг.) назовем эту составленную около 1699 г. редакцию Y — игрек.

Наиболее близка к редакции Y редакция КМЛ по Академическому списку, содержания комплекс московских известий, записанных жителем столицы и согласующихся по содержанию с записками другого москвича — в Беляевском списке Летописца 1631-1696 гг. ¹³ Однако статья о большом московском пожаре 1689 г., имеющаяся в других столичных памятниках (и, конечно, в Летописце 1831-1696 гг.) в Академическом списке уже отсутствует, хотя пожар 2 октября 1688 г, еще отмечен ¹⁴. Пропуск этого и других важных событий объясняется перерывом в работе над редакцией Y (которая могла быть представлена большим количеством списков). В дополнение к редакции X сначала подробно отражались московские события за 1687-1698 гг. (Y ¹), а около 1699 г. КМЛ был пополнен менее детальными ретроспективными записями за 1694-1699 гг.(Y ²).

В Y ¹ уже отсутствовала та пронарышкинская направленность, которая заставила автора первой редакции окончить записи 1676 г., не рассказывая читателю о правителях из клана Милославских — царе Федоре Алексеевиче и царевне Софье Алексеевне, Демократическая литература лишена симпатии к правителям, под властью которых находится подданные Российское государства, ко к концу регентства Софья сумела все же показать преимущества своей политики! В Y ¹ полнее, чем в Ивановском списке, переданы статьи ЛВ по военной истории, о Крестьянской войне под руководством Степана Разина и народных восстаниях, сделаны, по-видимому новые записи по этим темам. [146]

Очевидно, что автором дополнительных статей Y, особенно за 1680-е гг., был не безвестный монах, создатель первой редакции, а другое лицо или лица (если Y ¹ и Y ², что весьма вероятно, создавались разными людьми). После 1699 г. редактор внес свои изменения в текст, отраженный Академическим списком, вычеркнув, в частности, статью о Крестьянской войне под предводительством Разина. Независимо от этого редактора рукопись с редакцией Y ² была переработана другим лицом, результатом деятельности которого стала третья редакция, представленная Беляевским и Вельским списками. Первый из них оканчивается 1699-м г., второй механически оборван на записи за 1697 г.

В третьей редакции текст КМЛ подвергся некоторому сокращению, затронувшему и уникальные записи за конец ХVII в. Позже Беляевский или сходный с ним список этой редакции был дополнен статьями о шведском похода Петра I и Полтавской баталии; эти дополнения отразились в Музейном списке. История текста КМЛ, насколько она поддается реконструкции, имеет в стемме следующий вид (в квадраты взяты литерные обозначения редакций, не сохранившихся в известных нам рукописях:

[147] КМЛ относится к памятникам летописания, многократно переписывавшимся и дополнявшимся в конце ХVII в. и вызывавшим интерес читателей в следящем столетии. В столице конца "бунташного" века он был, пожалуй, не менее попущен, тем ЛВ. Однако его влияние на последующую историографию ощущается слабее, поскольку это сочинение начинает развиваться уже в канун упадка летописной традиции в Москве, в отличие от северных и сибирских городов, где летописание продолжало развиваться: почти весь ХVIII в. Следует надеяться, что архивные исследования позволят обогатить материалы для истории текста Краткого Московского летописца.

Комментарии

1. См. Фаддеевский список ЛВ (ГБЛ. Ф. 312 №34. Л. 117 -119 об.), помещенный в рукописи чудовского скриптория второй половины 1697 г. и не послуживший (по своим особенностям) для развития традиции КМЛ, и др. списки ЛВ, а также, переработку ЛВ в новое сочинение — "Краткое ведение" (ГИМ. Уварова 148, 80).

2. Достаточно указать на редакции по Архивному, Ярославскому и позднему Спасо-Прилуцкому спискам, См.:, ЦГАДА. Ф. 188. Оп. 1. Л. 174-190; ГБЛ. Ф. 344. А 248/6208/4. 171-216) ГИМ. Уварова 48, 28, Л. 1-68 об., 60-136 (здесь смешаны ранний и поздний списки).

3. Буганов В. И. Краткий Московский летописец конца ХVII в. из Ивановского областного краеведческого музея // ЛХ за 1976 г. М., 1976. С. 283-293.

4. ГБЛ. Ф. 218. Пост. 1954 г. № 469. Л. I.

5. Филигрань: Герб г. Амстердам типа Тромонина № 1543, 1543, 1592-1686, г., Лихачева № 3547 — 1689 г., Гераклитова № 53 — 1687 г.

6. БАН. 16.14.24 Л. 518-530. Рукопись подробно описана: Описание рукописного отдела БАЯ СССР. М. 1965. Т. 3. Вып. 2. Исторические с борщки. С. 264.

7. ГБЛ. Ф. 29 (собрание И. Д. Беляева). № 8/1514. Л. 57-60. Состав сборника описан: Викторов А. Собрание рукописей И. Д. Беляева. М., 1381. С. 7. Филигрань: герб г. Ярославля / ЯФЗ (Ярославская фабрика Затрапезного) типа Клепикова, Филиграни и штемпели, № 784-787 — 1737-1752 гг.

8. ГБЛ. Ф. 178 (Музейное собр.), Я 5710. Л. 458-461. См.: Насонов А. Н. Летописные памятники хранилищ Москвы (новые материалы) // Проблемы источниковедения. М., 1955. Т. IV. С. 284. Исследователь утверждает, в частности, что рукопись написана "небрежным полууставом ХVIII в.", хотя мы видим отлично поставленный четкий мелкий прямой книжный почерк; текст исполнен хорошими черными чернилами с большим количеством киноварных буквиц.

9. ГБЛ, Ф. 218 (собрание Отдела рукописей). Пост. 1954 г. № 469. Рукопись в 4 °, на II л. Состав: 1) л. 1-4 об. КМЛ; 2) л. 5-5 об. Отрывок о грешнике, бывшем в гробу 10 лет; 3) л. 5 об.-6 об. "Слово о хмелю" (против пьянства), без конца; 4) л.7-11 об. Житие Евстафия Плакида. Филигрань: геро г. Ярославля / ЯМАЗ типа Клепикова, Филиграни и Штемпели, № 749 -1756, 1765 гг. Почерк: непрофессиональная прямая, скоропись ХVIII в., рукопись писана одним лицом.

10. Эта редакция ЛВ лежит в основе редакций по Псковским, Ярославскому и позднему Спасо-Прилуцкому спискам. Их текстологическое соответствие оканчивается статьей о втором Чигиринском походе 1678 г., наиболее полно переданной Псковскими списками и списком, помещенным в протографе "Краткого ведения". См.: ГПБ. ОЛДП. Г. 355. Л. 56 об.; ср.: БАН, 38.3.23; ГИМ. Уварова 48. 2°. Л. 45, 121 об.; ГБЛ. Ф. 344. № 248/6208. Л. 213 об.; ГИМ. Уварова 148, 8°. Л. 90. Текст Ивановского списка оканчивается на предыдущей статье (о московском пожаре 9 июня 1676 г.), однако в протографе его, как показывают вое последующие списки, статья о Чигиринском походе имелась. Ср.: БАН, 16. 14. 24. Л. 527; ГБЛ. Ф. 29, № 8. Л. 69 об,: ГБЛ. Ф. 178. № 5710. Л. 460 об.; ГБЛ. Ф. 218. Пост. 1954 г. № 469. Л. 4.

11. ГИМ. Музейное собор. № 1499.

12. Буганов В. И. Краткий Московский летописец... С. 288. Ср.: 284-287.

13. ГБЛ, Ф. 29. № 65/1754, Л. 41-81 об.

14. Там же. Л. 80 об.- 81; Ср.: БАН. 16. 14. 24. Л. 528-529.

Текст воспроизведен по изданию: Краткий московский летописец // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М. АН СССР. 1991