ФРАНЧЕСКО ГВАСКОНИ

ПИСЬМА ФЛОРЕНТИЙСКОГО КУПЦА ФРАНЧЕСКО ГВАСКОНИ ИЗ МОСКВЫ ОТ 25 ИЮНЯ И 17 ИЮЛЯ 1696 Г. И НЕИЗВЕСТНЫЙ РУССКИЙ ОРИГИНАЛ

Настоящий доклад посвящён двум письмам флорентийского купца Франческо Гваскони из Москвы от 25 июня 1696 г. и от 17 июля 1696 г. Гваскони родился во Флоренции «в 1640 г., прожил около сорока лет в Московии, где умер в 1708 г.» [Di Salvo, 2011, p. 137].

Он происходил из аристократической флорентийской семьи, которая, как и многие другие знатные семейства во Флоренции XVII века, весьма преуспевала в торговле [Di Salvo, 2011, p. 137-138], причём в целом ряде европейских городов [Di Salvo, 2011, p. 137-138], в том числе и в Польше [Шаркова, 1981, с. 60; Di Salvo, 2011, p. 138]. Именно с этим успехом и со стремлением расширить дело исследователи объясняют появление Франческо Гваскони в Москве [Шаркова, 1981, с. 60-61], которое относят к 1666 г. и связывают «с предоставленным Алексеем Михайловичем правом свободной торговли в Москве тосканским купцам» [Шаркова, 1981, с. 59].

В Москве Франческо Гваскони сумел занять «особенное положение в Немецкой слободе и добиться расположения и протекции лиц, близких к самому Петру Первому» [Di Salvo, 2011, p. 142]. В частности, известна его дружба с ближайшим Петровским другом Францем Лефортом [Di Salvo, 2011, p. 142], с генералом Патриком Гордоном [Di Salvo, 2011, p. 140], военный талант которых Пётр ценил чрезвычайно высоко, тогда как в торговых книгах Гваскони встречается имя Андрея Виниуса [Di Salvo, 2011, p. 140] - сначала переводчика, а затем второго дьяка Посольского приказа, который с 1685 г. заведовал Почтовым ведомством (Виниусу принадлежат переводы с французского книг по артиллерии, фортификации и механике).

В 1696-1696 гг. Гваскони отправил из Москвы ряд писем, официально адресованных его брату в Венецию. Алессандро Гваскони действительно вёл там дела, владея, вместе со своим флорентийским знакомым и компаньоном Да Верраццано, компанией «Гваскони-Да Верраццано» [ibid, p. 138], однако в конечном счёте письма Франческо Гваскони из Московии оказались в руках такого важного органа Венецианской республики, как «государственные инквизиторы», в ведении которых находились наиболее важны государственные вопросы. Это позволило исследователям рассматривать Гваскони как осведомителя Венецианской республики ¹: он передавал информацию о [291] происходящем в Москве в ответственный исторический момент, когда Россия и Венеция оказались связаны участием в антитурецкой лиге.

Начиная с августа 1696 года и до 16 апреля 1697 г. имя Гваскони достаточно регулярно встречается в письмах Джироламо Альберти ² – дипломатического представителя (так называемого «резидента» - «residente») Венецианской республики в Польше, которые предназначались дожу Венеции, а также упоминается в письме от 18 мая 1697 г. апостолического нунция (дипломатического представителя Ватикана) в Венеции, монсиньора Кузано, государственному секретарю кардиналу Спаде [Шмурло, 1903, с. 234].

Из писем Альберти следует, на наш взгляд, что он пытался договориться с Гваскони о том, чтобы Гваскони регулярно сообщал ему новости из Москвы. Так, в письме от 20 августа 1696 г. Альберти писал дожу Венеции о том, что ожидает новостей от «некого господина Гваскони, находящегося в Москве» (здесь и далее перевод писем Альберти наш - Н.К.) («un tal sig. Guasconi, qual e in Moscua» [там же, с. 110]), которому венецианский дипломат «подсказал, что он может писать о хороших новостях прямо, ничего не опасаясь, тогда как плохие новости может приуменьшить, дабы не вызвать недовольство московитов, если вдруг переписка окажется в их руках» («accennandoli che puo scrivere li buoni avvisi francamente senza pericolo, et li cattivi, li puo minuire per non spiacere all i Moscoviti, se mai fosse scoperta la sua correspondenza [там же]. Альберти писал, впрочем, что не надеется, что Гваскони ответит, поскольку флорентинец «уже не раз объяснял свой отказ страхом каких-то странных преследований, если вдруг его заподозрят в связи с иноземцами» («Non spero che rispondi a proposito essendosene altre volte scusato sul timore di strane persecutioni, sempre che fosse sospettato di havere qual si sia comunicatione con forastieri [там же, с. 110]).

Видимо, именно этот способ передавать новости из Москвы, Альберти имел в виду, когда писал 2 апреля 1697 г. дожу Венеции о том, что «Г-н Гваскони не пишет мне ни строчки, несмотря на то, что я научил его способу, как делать это, не подвергаясь [292] опасности, не прибегая к шифрованию и не вызывая при этом никаких подозрений, на специальном, недоступном другим, языке» («Del resto il sig. Guasconi non mi scrive nemmento un cenno de avvisi, benche gli habbi somministrato modo di farlo senza pericolo, senza ziffra et pero senza sospetti, con un zergo impenetrabile [там же, с. 207]).

Об отсутствии новостей от Гваскони Альберти сообщали дожу и ранее, 4 декабря 1696 г.: «ещё не получил никакого ответа от г-на Гваскони, купца, находящегося в Москве» («non havendo mai ricevuto risposta dal sig. Guasconi negoziante in Moscua [там же, с. 162]). В свою очередь, 16 апреля 1697 г. в письме к дожу Альберти строил предположения о том, что «Если резидент Польши (ранее речь шла о решении некого кардинала отправить резидента в Московию - Н.К.) уедет немедленно, то можно будет ожидать через него новостей оттуда, возможно, г-н Гваскони под его прикрытием осмелится писать, что по почте он делать не будет, поскольку все письма там открывают и проверяют, пишут ли хоть какие-то плохие или хорошие новости» («Se il ressidente di Polonia partisse presto, si potrebbe d’avere per suo mezzo le notitie di quelle parti, mentre forse il sig. Guasconi osarebbe sotto la di lui cuoperta di scrivere, il che non fara per la posta, dove tutte le lettere sono aperte, ed inquisito chiunque scrive la minima cattiva o buona nuova» [там же, с. 214]).

Отметим, что месяцем позже, 18 мая 1697 г., апостолический нунций в Венеции, монсеньор Кузано, сообщал государственному секретарю кардиналу Спаде о том, что «Господин Алессандро Гваскони, флорентийский дворянин, который постоянно проживает здесь в Венеции, получил последние новости от г-на Франческо, своего брата, который находится в Москве, о том, что тамошний государь отправляет посла к Нашему Господину (Папе Римскому - Н.К.), Императору (Священной Римской Имерии - Н.К.) и в эту республику» («Il sig. Alessandro Guasconi, che un gentiluomo fiorentino, che risiede di continuo qui in Venezia, ha ricevuto con l’ultimo ordinario l’avviso dal sig francesco suo fratello, che si ritruova in Mosca, che quel principe abbia destinato un ambasciatore a Nostro Signore, all’Imperatore, ed a questa repubblica» [там же, с. 234]).

Семь писем Гваскони на имя брата Алессандро в Венецию хранятся в Государственном Архиве г. Венеции ³ и были опубликованы Е.Ф. Шмурло, изучавшим материалы, относящиеся к русской истории, в Венецианском государственном архиве. Они были написаны в 1696-1697 гг.: это письма от 8 января 1696 г. [там же, с. 47], от 26 февраля 1696 г. [там же, с. 57-58], от 19 марта 1696 г. [там же, с. 63], от 10 июня 1696 г. [293] [там же, с. 93-94], от 25 июня 1696 г. [там же, с. 96-97], от 17 июля 1696 г. [там же, с. 100], от 26 февраля 1697 г. [там же, с. 196-197].

М. Ди Сальво отмечает, что письма Гваскони «появляются в венецианских архивах в контексте войны с Турцией» [Di Salvo, 2011, p. 141] и что Гваскони сообщает в Венецию о подготовке великого посольства [ibid, p. 141] и о ходе Азовской кампании [ibid, p. 141]. И.С. Шаркова пишет о том, что Гваскони писал «о последних событиях в Москве, например, о приготовлениях к новому азовскому походу, о походе к Азову казаков, о приготовлениях и посылке великого посольства» [Шаркова, 1981, с. 84]. Добавим, что в письмах от 26 февраля 1696 г. [Шмурло, 1903, с. 57-58], и от 19 марта 1696 г. [там же, с. 63], 26 февраля 1697 г. [там же, с. 196-197] Гваскони сообщал об отправлении в Венецию представителей знатнейших русских фамилий с целью обучаться морскому делу.

Первое письмо Гваскони от 8 января 1696 г. касалось подготовки Петра Первого войне (имелся в виду второй Азовский поход) [там же, с. 47]: «здесь ведётся огромнейшая подготовка к войне, как на воде, так и на суше, поскольку царь Пётр в этом году желает вновь вернуться к своим военным опытам, и с этой целью здесь строится от двадцати до тридцати небольших галер и других судов, дабы идти сильным флотом в Чёрное море на турок» (здесь и далее перевод писем Гваскони наш - Н.К.) («qui si vanno facendo grandissimi preparamenti di guerra tanto per terra che per acqua, volendo il czar Pietro in quest’anno prossimo tentare di nuovo i suoi esperimenti, et a tale effetto si vanno consturendo venti in trenta galere piccole con altri legni per andare con una competente flotta nel Mar Nero ai danni dei Turchi [там же, с. 47]).

В этом же письме Гваскони подчёркивал, что «поскольку здесь это будет первый флот, который выйдет в море, и здесь нет людей в этом опытных, то Его Царское Величество Пётр желал бы иметь точнейшие и полнейшие сведения, дабы знать, каково должно быть управление этим флотом («ma come questa sara la prima flotta che si sia posta in mare, e che non si hanno qui persone pratiche, desidererebbe Sua Czarea Maesta Pietro havere una esatta e distinta informazione di costa, per potersi regolare nella disposizione e governo di essa flotta» ([там же, с. 47]), после чего запрашивал информацию об управлении галерами: количество офицеров, матросов и солдат; власть, обязанности и возможные наказания в случае необходимости, «словом, все точные сведения и наставления, которые необходимы для успешного управления флотом, который, как я говорил, здесь рассчитывают пустить в море» («in somma ogni piu esatta informazione et istruzione per la buona condotta della flotta che come ho detto, qui si disegna di porre in mare» [там же, с. 47]) [294].

Подчеркнём, что из этого письма Гваскони следует его близость к высоким московским сановникам: Гваскони просил сообщить ему «все вышеназванные сведения по почте как можно быстрее, дабы я мог передать эти сведения высокоставленному лицу, которое обратилось ко мне по личному распоряжению Его Величества царя Петра» («e tutte le predette informazioni la prego trametterl e quanto prima per la posta, acci o le possa subi to far tenere a questo ministro, che di comando preciso di Sua Maesta czar Pietro me ne ha portato le premure» [там же, с. 47]).

К вопросу о русской военной кампании Гваскони вернулся в письме от 10 июня 1696 г. [там же, с. 93-94], когда во второй Азовский поход выступил лично Пётр (передвижение войск началось ранее). Не ссылаясь на определённый письменный или устный источник, Гваскони сообщал о том, что «как можно заключить вышеназванный светлейший царь Пётр прибыл со своими галерами под Азов или Азах и что вскоре мы услышим о том, продвинулись ли они дальше» («le diro intendersi, che il predetto serenissimo czar Pietro fusse di gia arrivato con le sue galere, nelle vicinanze di Asof, o sia Asach, e di breve doveremo sentire, se si saranno piu oltre avanzate» [там же, с. 93]), предполагал («но, по всей видимости» - «ma secondo tutte le apparenze» [там же]), что «в этом году в Чёрное море они не выйдут» («non scenderanno per quest’anno nel Mar Negro» [там же]), писал о том, что «сухопутные войска собираются вокруг вышеназванной Азовской крепости и вскоре должны будут начаться военные действия; говорят, что армия эта сильна 130 тысячами солдат, хорошо и всем вооружена и снабжена и что даже инженеры и артиллеристы были отправлены сюда Императором Священной Римской Империи и курфюрстом Бранденбургским, и потому здесь надеются на счастливый исход дела («L’armata terrestre s’andava radunando sotto la detta piazza di Asof, e ben presto dovevano dar principio alle operazioni militari dicendosi, che la detta armata sara forte di circa 130 mila combattenti, ben provvista di tutto, et anche d’ingegneri e cannonieri stati qua mandati dall’Imperatore e dall’Elettore di Brandemburgo, onde se ne spera felice esito» [там же, с. 93-94]).

Следующие два письма Гваскони - от 25 июня и от 17 июля 1696 г. - рассматриваемые в настоящей работе, были написаны, когда российская армия успешно вела боевые действия под Азовом. Как и в случае первого Азовского похода, она была разделена на армию, действовавшую под Азовом (под командованием генералиссимуса А.С. Шеина находились дивизии Гордона, Головина и Регемана) и на Днепре (под командованием Б.П. Шереметева). Новым было присутствие флота, подготовленного [295] Петром за прошедший год: первый Азовский поход не привёл к взятию Азовской крепости не в последнюю очередь потому, что осаждённые смогли получать подкрепление по воде.

О ходе Азовской кампании ⁴ Пётр Первый, для которого военные действия и, в особенности, судьба флота были не только делом государственной важности, но и делом жизни, бесконечно увлекавшим его ещё с детских лет, регулярно сообщал в Москву своим ближайшим сотрудникам: Ф.Ю. Ромодановскому, А.А. Виниусу и А.Ю. Крефту (Кревету) – в письмах одного содержания и написанных в один день. В интересующий нас период появились письма Петра от 31 мая, от 11 и 23 июня и от 3 июля 1696 г.

В письме в Венецию от 25 июня 1696 г. Гваскони сообщал в Венецию о победе казачьих лодок над судами противника: «Пишет Франческо Гваскони из Москвы 25 июня 1696 г. своему брату Алессандро в Венецию. Что касается новостей, то в нашем распоряжении имеются полученные из-под Азова последние письма от 2 июня по старому стилю, где говорится, что казаки с Таная (Дона – Н.К.) на воде имели столкновение и взяли восемь или десять лодок, заполненных съестными и боевыми припасами и с некоторым количеством денег, а также с сукном, – всё, что было предназначено для оказания помощи и что было необходимо гарнизону Азовской крепости, и сожгли один корабль, а другой обратили в бегство, и захватили в плен 27 турок, что вызвало здесь большую радость, так как здесь надеются, что, лишив неприятеля возможности присылать подкрепление по воде, скорее можно будет побудить его сдаться, поскольку крепость осаждена уже и с суши, при этом, однако, никаких решающих военных действий пока не происходило. Его Величество царь Пётр находится со своими галерами под крепостью, и здесь полагают, что галеры эти не пойдут в Чёрное море, а останутся поблизости, дабы воспрепятствовать туркам, если те вдруг попытаются оказать содействие по воде. О том, что будет происходить далее, не премину Вам сообщить» («Scrive Francesco Guasconi da Mosco in data delli 25 Giugno, ad Alessandro suo fratello di Venezia. Di novita aviamo con l’ultime lettere venute da Asach in data delli 2 Giugno stil vecchio, che li Cosacchi del Tanai avessero per acqua avuto un incontro, e preso otto o dieci barche cariche di tutta sorte di monizioni da bocca, e da querra, con qualche somma di contanti, e di pannine, tutto destinato per soccorso, e servizio della guarnigione di Asach, con aver anche abbruciata una nave, e postone un'altra in fuga con prigionia di 27 Turchi, cosa che qui ha cagionato grande allegrezza, mentre [296] si spera col levare all’inimico il modo di soccorrere per acqua la detta piazza, di constringerla tanto piu presto alla resa, essendo di gia formalmente assediata per terra, senza pero sentirsi sin ora che sia seguita nessuna azione di rimarco. Sua Maesta il czar Pietro si trova con le sue galere sotto la piazza medesima, e si crede che le galere medesime non s’avanzeranno piu oltre nel Mar Negro, ma si fermeranno alli passi per impedire i soccorsi che fussero da’ Turchi tentati per acqua. Di che andera succedendo non lasciero darle ragguaglio» [Шмурло, 1903, с. 96-97]).

Эти сражения на воде были описаны в письмах Петра Первого от 31 мая 1696 года к Виниусу ⁵, Ромодановскому ⁶ и Крефту ⁷.

В письмах Петра Первого от 31 мая 1696 года казаки указаны как дополнительные силы («причём и казаков было несколько лодок»), Пётр не уточняет, что именно ими была произведена атака. Вместе с тем, Пётр подробно описывает вход в море, связанный с [297] метеорологическими условиями, на которые обращает особенное внимание («и той ночи и наутрея за мелиною устья пройтить было невозможно, потому ветр был сиверной и воду всю в море збил»). Русские войска обозначены как «наши», противник – в нейтральном стилевом регистре («неприятель» и «неприятелских судов»). Самым подробным образом описаны его силы, указаны различные типы кораблей и их число: «А неприятель, из кораблей, которых было 13, выгружеся в 13 тунбас, для которых в провожанье было 11 ушколов» (тунбас – турецкое парусное грузовое судно того времени, ушкол – лёгкое турецкое парусно-гребное судно). При описании боя указано стратегическое положение неприятеля: «и как неприятель поравнялись с Каланчинским устьем». Ссылка на волю Провидения дана при помощи стилистически нейтрального «помощию Божиею». Для описания военных действий используются лексемы нейтрального регистра, обозначающие атаку русских войск («ударили»), их успешные военные действия («разбили», «взяли», «сожгли») и действия противника («ушли», «утопили») ([Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 69]).

Подробнейшим образом описаны трофеи («взято» и «в руки досталось»), их род и количество: «На тех тунбасах взято: 300 бомбов великих, пудов по 5; 500 копей, 5000 гранат, 86 бочек пороху, 26 человек языков, и иного всякого припасу: муки, пшена, уксусу ренского, бекмесю, масла и рухледи многое число, а больше сукон; и все, что к ним на жалованья и на сиденье прислано, все нашим в руки дасталось» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 70-71].

В своём письме от 25 июня 1696 г. Гваскони, сославшись на «полученные из-под Азова последние письма от 2 июня по старому стилю» («Di novita aviamo con l’ultime lettere venute da Asach in data delli 2 Giugno stil vecchio» [Шмурло, 1903, с. 96]), сообщает в Венецию о том, что «Пишет Франческо Гваскони из Москвы 25 июня 1696 г. своему брату Алессандро в Венецию. Что касается новостей, то в нашем распоряжении имеются полученные из-под Азова последние письма от 2 июня по старому стилю, где говорится, что казаки с Таная (Дона – Н.К.) на воде имели столкновение и взяли восемь или десять лодок, заполненных съестными и боевыми припасами и с некоторым количеством денег, а также с сукном, – все, что было предназначено для оказания помощи и что было необходимо гарнизону Азовской крепости, и сожгли один корабль, а другой обратили в бегство, и захватили в плен 27 турок» («li Cosacchi del Tanai avessero per acqua avuto un incontro, e preso otto o dieci barche cariche di tutta sorte di monizioni da bocca, e da querra, con qualche somma di contanti, e di pannine, tutto destinato per soccorso, e servizio della [298] guarnigione di Asach, con aver anche abbruciata una nave, e post|one un'altra in fuga con prigionia di 27 Turchi» [там же]).

Затем описана эмоциональная реакция на произошедшее со стороны русских («здесь» – не совсем ясно, имеются ли в виду русские войска под Азовом или о получившие эту новость в Москве): «что вызвало здесь большую радость», затем указан стратегический расчёт русских на ближайшую победу, мотивированный тем, что возможность получения неприятелем подкрепления по воде блокирована: «здесь надеются, что, лишив неприятеля возможности присылать подкрепление по воде, скорее можно будет побудить его сдаться, поскольку крепость осаждена уже и с суши» («cosa che qui ha cagionato grande allegrezza, mentre si spera col levare all’inimico il modo di soccorrere per acqua la detta piazza, di constringerla tanto piu presto alla resa, essendo di gia formalmente assediata per terra» [Шмурло, 1903, с. 96]. В то же время, Гваскони подчёркивает, что «при этом, однако, никаких решающих военных действий пока не происходило» («senza pero sentirsi sin ora che sia seguita nessuna azione di rimarco» [там же]).

В письме Гваскони уточняется местонахождение Петра Первого и его кораблей и пересказывается чьё-то предположение («здесь полагают» – вновь неясно, где: под Азовом или в Москве) о дальнейших планах царского флота: «Его Величество царь Пётр находится со своими галерами под крепостью, и здесь полагают, что галеры эти не пойдут в Чёрное море, а останутся поблизости, дабы воспрепятствовать туркам, если те вдруг попытаются оказать содействие по воде» («Sua Maesta il czar Pietro si trova con le sue galere sotto la piazza medesima, e si crede che le galere medesime non s’avanzeranno piu oltre nel Mar Negro, ma si fermeranno alli passi per impedire i soccorsi che fussero da’ Turchi tentati per acqua» [там же, с. 96-97]).

Пётр, для которого морские сражения имели огромную важность и как для командующего русской армией, и как для человека, влюблённого в морское дело, описывает и само сражение, и его результаты самым подробным образом: он рассказывает о них своим соратникам, столь же горячо заинтересованным в положительном исходе дела. В свою очередь, из письма Гваскони от 25 июня 1696 г. венецианские власти получили необходимую информацию об успехах союзной русской армии: кем было выиграно сражение (казаки), узнали примерное количество захваченных, сожжённых, обращённых в бегство и взятых в плен вражеских судов, узнали о личном присутствии царя на галерах (соратники царя об этом знали) и о предполагаемых действиях последних. Таким образом, у Гваскони создан контекст, известный соратникам Петра и потому [299] отсутствующий в царских письмах – но неведомый венецианским властям, и в этом контексте обобщены данные, столь подробно описанные в письмах Петра Первого.

Письмо Гваскони от 25 июня 1696 г. в Венецию заканчивалось обещанием: «О том, что будет происходить далее, не премину Вам сообщить» («Di che andera succedendo non lasciero darle ragguaglio» [там же, с. 97].

Следующее письмо Гваскони было датировано 17 июля 1696 г.: «Пишет Франческо Гваскони из Москвы 17 июля 1696 г. своему брату Алессандро в Венецию. Ставлю Вас в известность о том, что из писем из-под Азаха от 22 числа прошлого месяца и 4 числа текущего месяца мы узнали, что 14 июня прибыл перед устьем реки Танай (Дон – Н.К.) паша из Анатолии по имени Турноша, но, видя наш флот, состоящий из 30 галер, двух галеасов и 50 или 60 казачьих лодок, – судов, всех хорошо вооружённых и занимающих хорошее положение, чтобы его принять, отступил на значительное расстояние назад, однако оставаясь на виду нашего флота, возможно, для того, чтобы получать новости из города или же чтобы собраться с силами побольше и затем попытаться пройти на помощь, что будет ему сделать весьма непросто, поскольку наши имеют в своём владении все проходы и все они весьма укреплены, в том числе и на суше, поскольку продвинулись (мы – Н.К.) уже до рва первого укрепления города, продолжая работы, чтобы в скором времени пойти на главный штурм, и это вселяет надежду на успех, на то, что с благословения Господа, их проще будет принудить к сдаче. Сын татарского хана, султана Кирима Мурадина, находится с несколькими тысячами татар под Азовом, и они, в соединении с другими татарами из этих краёв, каждый день пребывают в военных столкновениях с московитами, однако до сих пор из этого не последовало ничего достойного внимания, и всего лишь немного убитых и с одной стороны, и с другой. Говорят, что татарский хан находится в Крыму, а другое наше войско, под командованием Шереметева, с казаками, находится в этих местах, чтобы наблюдать за военными действиями; это все, что могу я сказать вам в настоящий момент, если только станет известно что-то достойное внимание, я не премину сообщить вам об этом» («Scrive Francesco Guasconi da Mosca in data 17 Luglio 1696 ad Alessandro suo fratello di Venetia Eccomi a parteciparle come con le lettere di Asach delli 22 del passato e quattro del corrente, intendiamo che il giorno 14 Giugno fusse arrivato avanti la bocca del fiume Tanai un pascia della Natolia chiamato Turnoija con una flotta di sei navi, tre galere, 14 fregate, et altri piccoli legni con disegno d'introdursi nella citta assediata, ma vedendo la nostra flotta consistente in 30 galere, due galeazze, e 50, o 60 altre barche di Cosacchi tutte bene armate, et in buona posituira [300] per riceverlo, e contrastarli l’ingresso si ritiro alquanto in dietro pero tuttavia a vista della nostra armata forse per haver qualche nuova della citta, overo per rinforzarsi d’avantaggio, e poi tentare il socorso, che li riuscira assai dificile, poi che li nostri si trovano in possesso di tutti li passi, et in essi ben fortificati, si come per terra, sendo di gia avanzati con li loro approcci fin sotto il fosso del primo recinto della citta, continuando tuttavia il travalglio per ben presto darli un generale assalto, e danno buona speranza di felice successo, che piacia a Dio segua, acio poi piu facilmente si possino costringere alla resa. Il figlio del Chan de’ Tartari del Chirim Muradin sultan si ritrova anco con alcuni milgliara di Tartari sotto Asof, e questi congionti con altri Tartari di quelli paesi sono giornalmente in azzione con li Moscoviti, ma fin’ hora non e seguito cosa di rimarco, e solo pochi morti dall’una, e l’altra parte. Il Can de Tartari si dice si ritrovi nel Crim, e l'altra nostra armata dal Sceremetof con li Cosacchi in campagna in quelli contorni per osservare li suoi andamenti, che e quanto per hora posso dirli, sempre ci sia qualche cosa di rimarco non manchero partciparglielo» [там же, с. 100]).

Передавая информацию «брату Алессандро», Гваскони ссылается на некие полученные им письма из-под Азова от 22 числа прошлого и 4 числа текущего месяца, не уточняя, по какому календарю: «Ставлю Вас в известность о том, что узнали мы из писем из-под Азаха от 22 числа прошлого месяца и 4 числа текущего месяца» («Eccomi a parteciparle come con le lettere di Asach delli 22 del passato e quattro del corrente, intendiamo che il giorno 14 Giugno fusse arrivato» [там же]).

Как видим, письмо Гваскони в Венецию от 17 июля 1696 г. было посвящено последним событиям под Азовом: речь идёт о приходе морских судов противника и о невступлении их в боевые действия, о проведении русской армией подготовительных работ к штурму и о периодических столкновениях царских войск с осаждёнными.

Рассмотрим письма Петра Первого с линии фронта, содержавшие сходную информацию, и сопоставим их с текстом Гваскони. Интересующие нас царские письма датированы 11 и 23 июня и 3 июля 1696 г. по старому стилю.

Прибытие к Азову турецкого флота, с упоминания которого начинается письмо Гваскони, было подробно описано Петром Первым в письмах от 23 июня 1696 года к Ромодановскому ⁸, Крефту ⁹ и Виниусу ¹⁰. Здесь говорилось о появлении турецких судов, которые, однако, стоят на якоре, не атакуют и не дают своих людей сухопутным войскам [301].

По-видимому, информация о прибытии паши и ходе военных действий была столь важна для Петра, что он поделился ею даже с любимой сестрой, царевной Наталией Алексеевной ¹¹. В метафорической форме, доступной для адресата, шутя, Пётр не только сообщал о противостоянии двух флотов («Турки на помочь пришли, да к нам нейдут; а чаю, что желают нас к себе» ([Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 77]), но и о том, что старается быть осторожным, как его, по всей вероятности, просила об этом сестра: «По письму твоему я к ядрам и пулькам близко не хожу, а они ко мне ходят. Прикажи им, чтоб не ходили; однако хотя и ходят, только по ся поры вежливо» ([там же]).

В русской армии знали о предполагаемом приходе паши, к нему были готовы, о чём свидетельствуют письма Петра к соратникам – Ромодановскому ¹², Виниусу ¹³ и Крефту ¹⁴ – [302] от 11 июня 1696 г., см., к примеру, в письме к Ромодановскому «Взятые языки сказывают, что помочь себе болши тысечи ещё не чают; а морем, казывают, бутто будет паша с 50-ю судами; толко то они слышали, а сами не видали. А наш караван на устье Дону в 22 галеях обретаетца, и шоунтбейнахта з досталными галерами ожидаем вскоре; а на устье Дону учинили 2 крепости и к приходу оного паши есмы при помощи безопасны. Piter. З галеры Принцыпиум, июня 11 дня» [там же, с. 72].

У Гваскони точно указана дата прибытия кораблей паши – 14 июня, как и в письмах Петра к соратникам («сего месяца 14 дня» и «сего месяца в 14 день», исключение – письмо к Крефту). Если в письмах Петра от 23 июня 1696 года подчёркнуто, что паша «К Азову на помочь прислан», то есть прибыл по приказу, поскольку осаждённые нуждаются в помощи, то Гваскони говорит собственно о «прибытии» паши, но, в отличие от Петра, уточняет, куда именно: «14 июня прибыл перед устьем реки Танай» («il giorno 14 Giugno fusse arrivato avanti la bocca del fiume Tanai [Шмурло, 1903, с. 100]).

У Гваскони дано имя возглавлявшего турецкий флота паши и место, откуда он прибыл: «паша из Анатолии по имени Турноя» («un pascia della Natolia chiamato Turnoija» [там же]), как и в письмах Петра («Турночи баша», «Анатолский» и «из Анатолии») [303].

В письмах от 23 июня 1696 года у Петра подробно указывались типы и количество судов («с флотом, в котором обретаются 3 каторги, 6 кораблей, 14 фуркатов да несколько мелких судов»). У Гваскони находим ту же синтаксическую конструкцию, корабли – в том же количестве и тех же типов – перечислены в ином порядке: «со флотом из шести кораблей, трёх галер, 14 фрегатов и других небольших судов» («con una flotta di sei navi, tre galere, 14 fregate, et altri piccoli legni» [там же]).

В письмах от 23 июня 1696 года у Петра продвижение к Азову, входившее в стратегические планы («намерен») противника, представлено при помощи глагола движения «пройтить» («которой намерен был в Азов пройтить»), у Гваскони – «с намерением проникнуть в осаждённый город» («con disegno d'introdursi nella citta assediata» [там же]).

В письмах Петра от 23 июня 1696 года вынужденный отказ от этих планов дан в словосочетании «принуждён намерение своё отставить», причина – близость российского флота – указана в словосочетании «увидя нас», включающем деепричастие от перцептивного глагола «увидеть» («увидя») и личное местоимение «нас», обозначающее русские суда: «но, увидя нас, принужден намерение своё отставить». У Петра дальнейшее бездействие противника и наблюдение его за осадой Азова дано в предложении «и стоит вышепомянутой баша в виду от нашего каравана и смотрит, что над городом зделаетца», где лексема деловой письменности «вышепомянутой» использована по отношению к паше, тогда как лексемы нейтрального регистра описывают нахождение противника в визуальной близости от русского флота («стоит в виду») и наблюдение за происходящим («смотрит, что над городом зделаетца»), русские суда обозначены лексемой «караван» («от нашего каравана») [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 74].

В письме Гваскони в описании причины, по которой паша изменил свои планы, находим деепричастие от перцептивного глагола «видеть» (так в итальянском оригинале «vedendo» – «видя»), при этом российский флот, произведший такое впечатление на пашу, описан подробно и точно, с указанием боевых единиц: «но, видя наш флот, состоящий из 30 галер, двух галеасов и 50 или 60 казачьих лодок, – судов, всех хорошо вооружённых и занимающих хорошее положение, чтобы его принять» («ma vedendo la nostra flotta consistente in 30 galere, due galeazze, e 50, o 60 altre barche di Cosacchi tutte bene armate, et in buona posituira per riceverlo» [Шмурло, 1903, с. 100]). Подчеркнём, что Петровский флот в [304] письме Гваскони назван «наш» ¹⁵, как если бы письмо было написано самим царём, одним из его русских подданных или иностранным сотрудником у него на службе. Невозможно, на наш взгляд, с точностью утверждать, появилось ли местоимение («наши») в тексте Гваскони случайно, в спешке работы над текстом, или же было оставлены специально, на тот случай, если письма в Венецию окажутся в руках русских властей.

Сообщив своим сотрудникам о том, что турецкому паше пришлось отказаться от дальнейшего продвижения к осаждённой крепости («принуждён намерение своё отставить»), Пётр говорит о дальнейшем бездействии противника и наблюдении его за осадой Азова: «и стоит вышепомянутой баша в виду от нашего каравана и смотрит, что над городом зделаетца», где лексема деловой письменности «вышепомянутой» использована по отношению к паше, тогда как лексемы нейтрального регистра описывают нахождение противника в визуальной близости от русского флота («стоит в виду») и наблюдение за происходящим («смотрит, что над городом зделаетца»), русские суда обозначены лексемой «караван» («от нашего каравана») [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 74].

Гваскони уточняет, что паша «отступил на значительное расстояние назад» («si ritiro alquanto in dietro» [Шмурло, 1903, с. 100]), сообщает, как и Пётр, что паша ведёт наблюдение. Но если у Петра наблюдение за русским флотом подразумевается указанием на близость к нему турецкого флота: «стоит в виду от нашего каравана», акцент, однако, сделан на наблюдении за городом: «смотрит, что над городом зделаетца»), то Гваскони уточняет, что паша ведёт наблюдение именно за русским флотом: «однако оставаясь на виду нашего флота» («pero tuttavia a vista della nostra armata» [там же]). Кроме того, Гваскони делает предположение о том, с какой целью с турецких кораблей следят за осаждённой крепостью: «возможно, для того, чтобы получать новости из города или же чтобы собраться с силами побольше и затем попытаться пройти на помощь» («forse per haver qualche nuova della citta, overo per rinforzarsi d’avantaggio, e poi tentare il socorso» [там же]).

Это предположение позволяет Гваскони перейти к описанию действий русских войск, полностью контролирующих подходы к крепости и готовящихся к решающему штурму, – этому посвящена следующая часть его письма.

О том, что российские войска не допустят прохождения турецких судов к крепости, Пётр Первый, как мы помним, писал своим сотрудникам ещё в письмах от 11 июня 1696 [305] г., когда приход этих судов лишь ожидался: «А наш караван на устье Дону в 22 галеях обреаетца, и шоудбейнахта з достальными галерами ожидаем вскоре; а на устье Дону учинили 2 крепости и к приходу оного паши есмы при помощи безопасны.» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 72-73].

При этом Пётр ссылался на присутствие русских кораблей («А наш караван на устье Дону в 22 галеях обреаетца»), на ожидаемое подкрепление другими галерами («и шоудбейнахта з достальными галерами ожидаем вскоре») и на построенные две крепости в устье Дона («а на устье Дону учинили 2 крепости»), что позволяло ему делать вывод о полной готовности к отражению флота противника («и к приходу оного паши есмы при помощи безопасны») [там же]. Гваскони, в свою очередь, предполагает, что пройти к крепости противнику будет «весьма непросто», характеризуя в подтверждение своих слов стратегическое преимущество в расположении русских войск (они вновь названы «наши») в целом – на море и на суше: «что будет ему сделать весьма непросто, поскольку наши имеют в своём владении все проходы и все они весьма укреплены, в том числе и на суше» («che li riuscira assai dificile, poi che li nostri si trovano in possesso di tutti li passi, et in essi ben fortificati, si come per terra» [Шмурло, 1903, с. 100]).

Что же касается подготовительных работ к штурму крепости, то о строительстве необходимого для штурма земляного вала Пётр писал в письмах от 3 июля 1696 года к Ромодановскому ¹⁶, Виниусу ¹⁷ и Крефту ¹⁸: «вал валят блиско и 3 мина зачали» [306].

У Гваскони о подготовительных работах (в целом, не упоминая именно вала) сообщается в связи с готовящимся штурмом крепости. Гваскони, говоря о том, что войска Петра («наши») «имеют в своём владении все проходы и все они весьма укреплены, в том числе и на суше» («li nostri si trovano in possesso di tutti li passi, et in essi ben fortificati, si come per terra [там же]), мотивирует это не в последнюю очередь тем, что русские «продвинулись уже до рва первого укрепления города, продолжая работы, чтобы в скором времени пойти на общий штурм, давая надежду на успех, на то, что с благословения Господа, их проще будет принудить к сдаче» («sendo di gia avanzati con li loro approcci fin sotto il fosso del primo recinto della citta, continuando tuttavia il travalglio per ben presto darli un generale assalto, e danno buona speranza di felice successo, che piacia a Dio segua, acio poi piu facilmente si possino costringere alla resa» [там же]). Гваскони, тем самым, не упоминая земляного вала, точно указывает нахождение русских войск – у первой оборонительной линии неприятеля («уже до рва первого укрепления города») и о ведении ими работ («продолжая работы»), предваряющих будущий штурм крепости. Таким образом он специально сообщает в Венецию о готовящемся штурме – сотрудники Петра, которым было очевидно, для чего «вал валят», в таком сообщении не нуждались.

Далее в своём письме от 17 июля 1696 г. Гваскони характеризует численный состав татарских войск, указывает, под чьим командованием они находятся («Сын татарского хана, султана Кирима Мурадина, находится с несколькими тысячами татар под Азовом» – «Il figlio del Chan de’ Tartari del Chirim Muradin sultan si ritrova anco con alcuni milgliara di Tartari sotto Asof» [там же]) и сообщает об их частых военных столкновениях с русскими войсками, подчёркивая, что эти повседневные сражения не представляют особенного стратегического интереса и что обе стороны несут минимальное количество потерь: «и они, в соединении с другими татарами из этих краёв, каждый день пребывают в военных столкновениях с московитами, однако до сих пор из этого не последовало ничего достойного внимания, и всего лишь немного убитых и с одной стороны, и с другой» («e questi congionti con altri Tartari di quelli paesi sono giornalmente in azzione con li Moscoviti, ma fin’ hora non e seguito cosa di rimarco, e solo pochi morti dall’una, e l’altra parte» [там же]).

Отметим, что почти ежедневные военные столкновения с противником описаны Петром в письмах к Петра от 3 июля 1696 года к Ромодановскому, Виниусу и Крефту: «Татары мало не по вся дни с нашими бьютца» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 77-78], где противник указан при помощи этнонима «Татары», русские [307] войска – при помощи притяжательного местоимения «наши» («с нашими»), военные столкновения описывает лексема нейтрального регистра «бьютца», тогда как разговорное «мало не по вся дни» указывает на то, что столкновения происходят почти ежедневно.

Одерживаемые победы русскими войсками даны Петром в предложении «толко, слава Богу ...всегда прогнаны от наших бывают» [там же], где глагол «бывают» в сочетании с лексемой «всегда» указывает на регулярность данных действий, лексема «прогнаны» – отступление противника, русские войска вновь обозначены притяжательным местоимением «наши» («от наших»), тогда как в ссылке на волю Провидения использован нейтрально-разговорный регистр («слава Богу»).

В квадратные скобки Петром была помещена информация, расценённая им как исключение, на что указывает, помимо графического оформления, лексема «кроме»: «[кроме одного бою, где прогнавшись наши, по прадедовским обычьем, не приняв себе оборонителя воинского строю, несколко потеряли, но, когда справились, паки их прогнали]» [там же]. О неудаче русских войск (по всей видимости, человеческих потерях) в данном бою сказано в словосочетании «несколко потеряли», дальнейший успех, овладение ситуацией обозначает лексема нейтрального регистра «справились» («но, когда справились), конечную победу русских войск – вновь лексема «прогнали» («паки их прогнали»). Пётр объясняет временный неуспех войск существующими традициями («по прадедовским обычьем»), тем, что во время атаки («где прогнавшись наши»), не смогли осуществить оборону («не приняв себе оборонителя воинского строю»).

Если у Петра подробно описана ситуация, увиденная глазами воина русской армии, каким был молодой царь, участника войны, заинтересованного в успехе русского оружия, радующегося каждой победе и уделяющего внимание даже единичному поражению и объясняющего его причину, то Гваскони стремится передать в Венецию информацию, необходимую венецианским властям: о том, насколько важны военные действия для взятия крепости и каковы потери обеих армий. Российские войска при этом названы «московитами» (ср. «наши» у Петра), о победах русских не упоминается (ср. у Петра «толко, слава Богу ...всегда прогнаны от наших бывают»).

В завершение своего письма Гваскони специально сообщает о местонахождении татарского хана и о том, чем занято второе российское войско под командованием Шереметева, – в отличие от Петра, сотрудникам которого это было хорошо известно и который не счёл необходимым упоминать об этом в рассмотренных нами письмах: «Говорят, что татарский хан находится в Крыму, а другое наше войско, под [308] командованием Шереметева, с казаками находится в этих местах, чтобы наблюдать за военными действиями» («Il Can de Taratri si dice si ritrovi nel Crim, e l'altra nostra armata dal Sceremetof con li Cosacchi in campagna in quelli contorni per osservare li suoi andamenti, che e quanto per hora posso dirli, sempre ci sia qualche cosa di rimarco non manchero partciparglielo» [Шмурло, 1903, с. 100]).

Следует также отметить ту информацию из писем Петра, которую в письмах Гваскони от 25 июня 1696 г. и от 17 июля 1696 г. мы не находим.

Таково сообщение в письмах Петра от 11 июня 1696 г. занятие позиций русской армии вокруг крепости и начало военных действий частью армии («и обозом город обняв кругом и после в шанцы в одну ночь вступили так близко, что из мелкаго ружья стреляться стали; а за рекой ещё нет»), о прибытии союзных черкесов («Черкасы пришли в Черкаской, и ждём их вскоре»), и о нападении «Народын-салтана», который едва не был взят русскими в плен, причём Пётр подробно описывал, что помешало этому осуществиться: «и конечно был бы взят, толко дятко ево, пересадя на свою лошадь, упустил; а сам, против гонителей ево став и бився, в руки нашим за спасение ево отдался, того для, дабы тем временем, как он бился и как ево брали, он ушёл; однако от Дигилея Калмыченина помянутой Народын меж крылец ранен» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 78-79].

В письмах Петра Первого от 23 июня 1696 года был приведён – предполагаемый, по всей видимости, – диалог паши с «Народыном», запросившим у турецкого командующего помощь войскам на суше: «Народын просил у него людей на берег, чтобы ему пропустить в Азов сухим путём; но он ему отказал, отговариваяся, что если де мне убавить людей, то де Московский караван, пришед, караван мой разорить, и в ту пору что мне делать? ты не поможешь. С вышеписанным башею языки взятые сказывают не равно: иные 4000, а иные больше и меньше» ([там же, с. 74-75]).

Кроме того, в этих же письмах Пётр специально ссылался на приблизительную информацию от языков («языки взятые сказывают не ровно»), указывавших количество людей («иные 4000, а иные болши и менши»), прибывших с пашой, паша при этом охарактеризован при помощи лексемы деловой письменности «вышеписанным»: «С вышеписанным башею языки взятые сказывают не ровно: иные 4000, а иные болши и менши» ([там же, с. 76]).

В письмах Петра Первого от 3 июля 1696 г. говорилось о постоянном ведении артобстрела крепости, в котором принимали участие иностранные мастера [309] («Приезжия Брандебурцы с нашими непрестанно труждаютца в брасании бомбов» ([Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 77]), тогда как из сообщения о том, что «Цесарцы ещё не бывали» ([там же]), адресату было ясно, что инженеры, направленные Императором Священной Римской Империи в Азов специально по просьбе Петра, ещё не прибыли. Обозначение мастеров по месту происхождения – «Цесарцы» – было достаточно для тех, кто был введён в курс дела автором писем ранее. Можно предположить, что об ожидании иностранных специалистов Гваскони не писал, поскольку уже говорил об этом в своём письме от 10 июня 1696 г. [Шмурло, 1903, с. 94].

Подводя итог проведённому анализу, отметим, что нам неизвестно, чьи письма из-под Азова служили источником информации для флорентийского купца Франческо Гваскони, успешно торговавшего в Москве. Разумеется, мы не можем утверждать, что Гваскони, пусть и имевший связи в высших кругах столицы (знакомые ему Лефорт и Гордон находились под Азовом, тогда как другому его знакомому, Виниусу, Пётр писал в Москву), пользовался именно письмами Петра, что они каким-то образом оказывались в его распоряжении или же что ему периодически становилось известно их содержание в чьём-то пересказе. Трудно также себе представить, чтобы Гваскони получал специальные сообщения от Гордона или Лефорта. В любом случае, следует напомнить, что молодой царь писал своим ближайшим сподвижникам, бывшим в курсе дела, и давал им ту информацию, которая интересовала и захватывала самого Петра и его адресатов, разделявших взгляды молодого царя. В своих письмах от 25 июня и 17 июля 1696 г. Гваскони, в свою очередь, должен был сообщить в Венецию столь ожидаемые там сведения о том, каково положение и осаждённой, и осаждающей армии. Именно эта коммуникативная задача и организует структуру двух его писем, рассмотренных нами, и диктует отбор информации из оригинального русского источника.

Список литературы

1. Боевая летопись русского флота: хроника важнейших событий военной истории русского флота с IX в. по 1917 г. М.: Воениздат МВС СССР, 1948. 492 с.

2. Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 1: 1688-1701. СПб., 1887. 998 с.

3. Шаркова И.С. Россия – Италия: торговые отношения XV - первой четверти XVIII в. Под редакцией члена-корреспондента АН СССР В.И. Рутенбурга. Л.: «Наука», 1981. 210 с.

4. Шмурло Е. Сборник документов, относящихся к истории царствования императора Петра Великого / Recueil des documents et materiaux se rapportant a l’histoire du regne du Tsar Pierre le Grand publie par E. Schmourlo, Prof. a l’Universite Imperiale de Gouriev (Dorpat). Т. 1: 16931700. Юрьев, 1903. XLV, 728 с.

5. Di Salvo, M. Florence, Amsterdam, Moscow: an Italian Merchant in Peter the Great's Time / Di Salvo M. Italia, Russia e mondo slavo. Studi filologici e letterari. A cura di A. Alberti, M. C. Bragone, G. Brogi Bercoff, L. Rossi. Firenze: Firenze University Press, 2011. Р. 137-144.

Комментарии

1. Деятельность Гваскони в качестве информатора венецианских властей указывалась дореволюционным исследователем, профессором Дерптского университета Е.Ф. Шмурло [Шмурло, 1903, с. XVIII], в советское время - историком И.С. Шарковой [Шаркова, 1981, с. 84], писавшей о российско- итальянских торговых связях и первой уделившей внимание торговым делам Гваскони в Москве [Шаркова, 1981, с. 58-61], связав их с интересами его семьи [Шаркова, 1981, с. 60-61] и итальянской исследовательницей Марией Ди Сальво [Di Salvo, 2011, p. 141], посвятившей биографии Гваскони отдельную статью и реконструировавшей его биографию в контексте торговой деятельности его семьи, а также специально охарактеризовавшей его роль в Москве [Di Salvo, 2011, p. 137-144].

2. Письма Дж. Альберти были опубликованы Е.Ф. Шмурло в «Сборнике документов, относящихся к истории царствования императора Петра Великого» [Шмурло, 1903, с. 110], в предисловии к этому изданию Е.Ф. Шмурло отдельно указал все письма Альберти, где встречается имя Гваскони [Шмурло, 1903, с. XVIII]. О переписке Гваскони с Дж. Альберти упоминает и И.С. Шаркова [Шаркова, 1981, с. 84].

3. Archivio di Stato di Venezia. Inquisitori di Stato. Riferite di confidenti. Busta 610. Francesco Guasconi.

4. Ход Азовских походов был реконструирован историками (Боевая летопись, 1948).

5. «Сего месяца в 15 день приехали мы в Черкаской и стояли 2 дни; и собрався з галерами, также и на Турскую, что взята, посадя людей, пошли в 18-м числе к каланчам в 9 галерах и пришли того же дни часу в 2-м ночи к каланчам. И наутрея пошли на море, при чем и казаков было несколько лоток; и той ночи и наутрея за мелиною устья пройти было невозможно, потому ветер был сиверной и воду всю в море збил; аднакоже, увидев неприятельских судов, в мелких судах на море вышли. А неприятель из кораблей, которых было 13, выгружался в 13 тунбас, для которых в провожанье было 11 ушколов, и как неприятель поровнялся с Каланчинским устьем, и наши на них ударили и помочию божиею оные суда разбили, из которых 10 тунбасов взяли, и из тех 9 сожгли; а корабли, то видя, 11 ушли, а один утопили сами, а другой наши сожгли; а в Азов ушли ушкола с три, и то безо всякого запасу. На тех тунбасах взято: 300 бомбов великих, пудов по 5, 500 копей, 5000 гранат, 86 бочек пороху, 26 человек языков, и иного всякого припасу: муки, пшена, уксусу ренского, бекмесю, масла и рухляди многое число, а больше сукон; и все, что к ним на жалованья и на сиденье прислано, все нашим в руки досталось» ([Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 69-70]).

6. «15-го дня пришёл наш караван в Черкаской, и в 18 день пришли в Каланчю, в 19 день пришли на устье моря, и за мелиною на море галерам вытить было невозможно. А неприятель на море стаял в 13 караблях. И того ж едня неприятель, нагрузясь з жалованьем и с воинскими припасы, в 13 тунбасах, с каторыми для провожанья в 11 ушкалах были яныченя, и как те суды поровнялися против устья Каланчинского, и мы, холопи твои, в малых судах, а казаки в лотках, прося у Бога милости, ударили на того неприятеля и милостию Божиею и пресвятыя Богородицы со всеми святыми молитвою, а вашим государским счастьем, те вышепсанныя суды розбили, из каторых 9 сожгли, 1 взяли, а досталныя ушли к караблям; и карабли, то видя, 11 ушли, а один затопили сами, а другой наши сажгли. Н атех тунбасах взято: 26 человек языков; пороху 85 бочек, 300 бомбов, 5000 гранат, 500 копей и все, что к ним везено, взято, болши всего сукон и иных вещей ([Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 69]).

7. «Сего месяца в 15 день приехали мы в Черкаской и стояли 2 дни; и собрався з галерами, такъже и на Турскую, что взята, посадя людей, пошли в 18-м числе х каланчам в 9 галерах и пришли того же дни часу в 2-м ночи х каланчам. И наутрея пошли на море, при чем и казаков было несколько лоток; и той ночи и наутрея за мелиною устья пройтить было невозможно, потому ветр был сиверной и воду всю в море збил; аднакоже, увидяв неприятелских судов, в мелких судах на море вышли. А неприятель, из караблей, которых было 13, выгружеся в 13 тунбас, для которых в провожанье было 11 ушколов, и как неприятель поровнялись с Каланчинским устьем, и наши на них ударили и помощию Божиею оные суды разбили, из каторых 10 тунбасов взяли, и из тех 9 сожгли; а карабли, то видя, 11 ушли, а 2-1 утопили сами, а другой наши сожгли; а в Азов ушли ушкала с три, и то безо всякого запасу. На тех тунбасах взято: 300 бомбов великих, пудов по 5; 500 копей, 5000 гранат, 86 бочек пороху, 26 человек языков, и иного всякого припасу: муки, пшена, уксусу ренского, бекмесю, масла и рухледи многое число, а больше сукон; и все, что к ним на жалованья и на сиденье прислано, все нашим в руки дасталось.» ([Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 69]).

8. «по должности своей рабской, доношу, что сего месяца 14 дня прислан к Азову на помочь Анатолский Турночи баша с флотом, в котором обретаются 3 каторги, 6 кораблей, 14 фуркатов да несколько мелких судов, который намерен был в Азов пройтить; но, увидя нас, холопей ваших, принужде намерение свое отставить; и стоит вышепомянутый баша в виду отнашего каравана и смотрить, что над городом делается. Народын просил у него людей на берег, чтобы ему пропустить в Азов сухим путем; но он ему отказал, отговариваяся, что если де мне убавить людей, то де Московский караван, пришед, караван мой разорить, и в ту пору что мне делать? ты не поможешь. С вышеписанным башею языки взятые сказывают не равно: иные 4000, а иные больше и меньше. Aldach ir Kneh Piter. З галеры Прицыпиум, июня 23» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 74-75].

9. «Здесь, слава Богу, все здорово. К Азову на помочь прислан Турночи баша с флотом, в катором обретаютца 3 каторги, 6 караблей, 14 фуркатов да несколко мелких судов, которой намерен был в Азов пройтить; но, увидя нас, принужден намерение свое отставить; и стоит вышепомянутой баша в виду от нашего каравана и смотрит, что над городом зделаетца. Народын просил у него людей на берег, чтобы ему пропустить в Азов людей сухим путем; но он ему отказал, отговареваяся, что естли де мне убавить людей, то де Московской караван, приш(едъ), караван мой розорит, и в ту пору што д(е) мне делать? ты не поможешь. С вышеписанным башею языки взятые сказывают не ровно: иные 4000, а иные болши и менши. Piter. З галеры Принцыпиум, июня 23 дня» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 75-76].

10. «Писмо твое, июня 2 дня писанное, мне отдано, в катором объявляетя после заморских вестей а безмерном непогожем времени и стуже; а здесь великие жары, аднако, слава Богу, лишных болезней нет. К Азову на помочь иза Анатолии прислан Турночи баша сего месяца в 14 день с флотом, в катором обретаетца 3 каторги, 6 караблей, 14 фуркатов да несколко мелких судов, которой намерен был в Азов пройтить; но, увидя нас, принужден намерение свое отставить; и стоит вышепомянутой баша в виду от нашего каравана и смотрит, что над городом делаетца. Народын просил у него людей на берег, чтобы ему пропустить в Азов людей сухим путем; но он ему отказал, отговареваяся, что естли де мне убавить людей, то де Московской караван, пришедъ, караван мой розорит, и в ту пору што де мне делать? ты не поможешь. С вышеписанным башею языки взятые сказывают не ровно: иные 4000, а иные болши и менши. Piter. З галеры Принцыпиум, июня 23 дня» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 76-77].

11. Письмо от 1696 г., во второй половине июня: «Сестрица, здравствуй! А я, слава Богу, здоров. По письму твоему я к ядрам и пулькам близко не хожу, а они ко мне ходят. Прикажи им, чтоб не ходили; однако хотя и ходят, только по ся поры вежливо. Турки на помочь пришли, да к нам нейдут; а чаю, что желают нас к себе. Piter.» ([Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 77]).

12. «А о здешнем возвещаю, что, слава Богу, все идет добрым порятком, и обозом город обняв кругом и поле в шанцы в одну ночь вступили так блиско, что и мелкого ружья стрелятца стали; а за рекою еще нет. Черкасы пришли в Черкаской, и ждем их вскоре. Вчерашнего дня Народын-салтан с тысечею Татарами по утру ударил на обоз наш, где наша конница такой ему отпор дали, что принужден был бегством спасение себе приобресть и до Коголника гнан со всеми Татарами; и конечно был бы взять, толко дятко ево, пересадя на свою лошадь, упустил; а сам, против гонителей ево став и бився, в руки нашим за спасение ево отдался, того для, дабы тем временем, как он бился и как ево брали, он ушел; однако от Дигилея Калмыченина помянутой Народын меж крылец ранен. На котором бою несколко их убито да 4 взято, а наших 8 ранено. Взятые языки сказывают, что помочь себе болши тысечи еще не чают; а морем, казывают, бутто будет паша с 50-ю судами; толко то они слышали, а сами не видали. А наш караван на устье Дону в 22 галеях обретаетца, и шоунтбейнахта з досталными галерами ожидаем вскоре; а на устье Дону учинили 2 крепости и к приходу оного паши есмы при помощи безопасны. Piter. З галеры Принцыпиум, июня 11 дня» ([Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 71-72]).

13. «А о здешнем возвещаю, что, слава Богу, все идет добрым порядком, и обозом город обняв кругом и после в шанцы в одну ночь вступили так близко, что из мелкаго ружья стреляться стали; а за рекой еще нет. Черкасы пришли в Черкаской, и ждем их вскоре. Вчерашняго дня Народын-салтан с тысячею Татарами по утру ударил на обоз наш, где наша конница так ему отпор дали, что принужден был бегством спасение себе приобресть и до Когалника гнан со всеми Татарами; и конешно был бы взят, толко дятка его, пересадя на свою лошадь, упустил, а сам, против гонителей его став и бився, в руки нашим за спасение его отдался, того для, дабы тем временем, как он бился и как его брали, он ушол; однако от Дигилея Калмыченина помянутой Народын меж крылец ранен. На котором бою несколько их убито да 4 взято, а наших 8 ранено. Взятые языки сказывают, что помочь себе больше тысячи еще не чают; а морем, сказывают, будто будет паша с 50 судами; только то они слышали, а сами не видали. А наш караван на устье Дону в 22 галерах обретается, и шуитбейнахта с достальными галерами ожидаем вскоре; а на устье Дону учинили две крепости, и (к) приходу онаго паши есть при помощи безопасно. Piter. З галеры Прицыпиум, июня 11» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 73-74].

14. «А о здешнем возвещаю, что, слава Богу, все идет добрым порядком, и обозом город обняв кругом и после в шанцы в одну ночь вступили так блиско, что из мелкого ружья стрелятца стали; а за рекою еще нет. Черкасы пришли к Черкаской, и ждем их вскоре. Вчерашнего дня Нарадын-салтан с тысячею Татарами по утру ударил на обоз наш, где наша конница такой ему отпор дали, что принужден был бегством спасение себе приобресть и до Коголника гнан со всеми Татарами; и конечно был бы взят, только дятка ево, пересядя на свою лошадь, упустил, а сам, против гонителей ево став и бився, в руки нашим за спасение ево отдался, того для, дабы тем временем, как он бился и как ево брали, он ушел; однако от Дигилея Калмыченина помянутой Нарадын меж крылец ранен. На котором бою несколко их убито да 4 взято, а наших 8 ранено. Взятые языки сказывают, что помочи себе болши тысячи еще не чают; а морем, сказывают, бутто будет паша с 50-ю судами; толко то они слышали, а сами не видали. А наш караван на устье Дону в 22 галеях обреаетца, и шоудбейнахта з достальными галерами ожидаем вскоре; а на устье Дону учинили 2 крепости и к приходу оного паши есмы при помощи безопасны. Piter. З галеры Принцыпиум, июня 11 дня» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 72-73].

15. Итальянская исследовательница Мария Ди Сальво также обратила внимание на использование местоимения «наш» по отношению к русским войскам в тексте Гваскони [Di Salvo, 2011, p. 141].

16. А о здешнем возвещаю, что вал валят блиско и 3 мина зачали. Приезжия Брандебурцы с нашими непрестанно труждаютца в брасании бомбов. Цесарцы еще не бывали. Татары мало не по вся дни с нашими бьютца; толко, слава Богу [кроме одного бою, где прогнавшись наши, по прадедовским обычьем, не приняв себе оборонителя воинского строю, несколко потеряли, но, когда справились, паки их пронали], всегда прогнаны от наших бывают. Турночи баша еще стоит на море, и канун Петрова дни был от них подъезд в 24-х судах, и как блиско подъехали, и наши якори вынимать стали, чтоб на них ударить, и они, то видя, тотчас, парусы подняв, побежали. Iv daheleix Knech «Piter. «Kamondor. З галеры Принцыпиум, июля 3 дня» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 77-78].

17. «А о здешнем известен, ваше (так в подлиннике) милость, будь, что вал валят блиско и 3 мина зачали. Приезжие Брандебурцы с нашими непрестанно труждаютца в брасании бомбов. Цесарцы еще не бывали. Татары мало не по вся дни с нашими бьютца, толко, слава Богу [кроме одного бою, где прогнавшись наши, по прадедовским обычъем, не приняв себе оборонителя воинского строю, несколко потеряли, но, когда справились, паки их прогнали], всегда прогнаны от наших бывают. Турночи баша еще стоит на море, и канун Петрова дни был от них подъезд в 24 судах, и как блиско подъехали, и наши якори вынимать стали, чтоб на них ударить, и они, то видя, тотчас, парусы подняв, побежали. Piter. З галеры Прицыпиум, июля 3 дня» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 78-79].

18. «А о здешнем известен, ваша милость, будь, что вал валят блиско и 3 мина зачали. Приезжие Брандебурцы с нашими непрестанно труждаютца в брасании бомбов. Цесарцы еще не бывали. Татары мало не по вся дни с нашими бьютца, толко, слава Богу [кроме одного бою, где пронавшись наши, по прадедовским обычъем, не приняв себе оборонителя воинского строю, несколко потеряли, но, когда спраились, паки их прогнали], всегда прогнаны от наших бывают. Турночи баша еще стоит на море, и канун Петрова дни был от них подъезд в 24-х судах, и как блиско подъехали, и наши якори вынимать стали, чтоб на них ударить, и они, то видя, тотчас, парусы подняв, побежали. Piter. З галеры Принцыпиум, июля 3 дня» [Письма и бумаги императора Петра Великого, 1887, с. 78-79].

Текст воспроизведен по изданию: Письма флорентийского купца Франческо Гваскони из Москвы от 25 июня и 17 июля 1696 г. и неизвестный русский оригинал // Русский язык и культура в зеркале перевода. Материалы международной научной конференции. 25-30 апреля 2014 г.: электронное издание. М. МГУ. 2014.