ПРЕБЫВАНИЕ ССЫЛЬНЫХ КНЯЗЕЙ В. В. и А. В. ГОЛИЦЫНЫХ В МЕЗЕНИ

Судьба князей Василья Васильевича и Алексея Васильевича Голицыных, оставивших по себе весьма заметный след в русской истории конца XVII столетия, доселе представляется темною, в особенности относительно времени их ссылки. Наши историки — Устрялов в «Истории царствования Петра Великого» и Соловьев в своей «Истории России», пользовавшиеся для своих исследований о Голицыных документами Розыскного приказа, находящимися в археографической коммиссии, подробно рассказывая о ссылке Голицыных в Каргополь и Яренск, глухо говорят, что они из Яренска были сосланы в Пустозерск, а оттуда, впоследствии, в Пинежский Волок. В приложениях к II тому «Истории Петра Великого» Устрялов напечатал даже подлинные документы о ссылке князей Голицыных из «Розыскного дела о Шакловитом», а именно: приговор о ссылке Голицыных 9-го сентября 1689 года; наказ приставу Павлу Скрябину; донесения (отписки) Скрябина из Яренска и Тотьмы и три челобитных князей Голицыных, из коих последняя послана была ими из Архангельска 1-го июля 1691 года, о последующей же судьбе их, равно как и Соловьев, не дает никаких известий.

Так как документы Розыскного приказа, известные под именем «Розыскного дела о Шакловитом», коими пользовались оба помянутые историки, оканчиваются половиною 1691 года, то понятно, что они не могли ничего сказать о судьбе Голицыных [388] после этого времени. Между тем мне удалось найдти в московском архиве министерства юстиции в столбцах Сибирского приказа документы Розыскного приказа, относящиеся до ссылки Голицыных за время с 15-го июля 1691 года по 27-е февраля 1694 года, из которых видно, что князья Голицыны не прямо из Яренска отправлены в Пустозерск, а жили некоторое время в Мезени (а, быть может, и вовсе не были в Пустозерске?). Быть может, среди документов, в столь громадной массе хранящихся в московском архиве министерства юстиции, найдется и продолжение этого столь интересного дела о ссылке Голицыных.

1-го июля 1691 года, князья Василий Васильевич и Алексей Васильевич Голицыны с женами и детьми, в сопровождении пристава, стольника Павла Скрябина, двух капитанов московских стрельцов, Аврама Сапогова и Ивана Бартатова и 18-ти караульных стрельцов, на трех ладьях выехали из Архангельска в Пустозерск. Лишь только ладьи вышли из реки Двины в море, как сильная буря снова загнала их в Двину до Третьякова острова, где и стояли, в ожидании «пособной» погоды, около трех недель. Отсюда пристав Скрябин послал в приказ Розыскных дел отписку:

«Великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всеа Великие и Малые и Белые России самодержцем, холоп ваш Панка Скрябин челом бьет. В нынешнем, государи, во 199 году июля в 1-й день пошел я, холоп ваш, от Архангельского города в Пустозерской острог с князем Васильем и с князем Алексеем Голицыными на трех лодьях, и о том к вам, великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всеа Великие и Малые и Белые России самодержцем, писал: как, государи, буду я, холоп ваш, на море, на устье Двины, и било, государи, погодою сутки, и от той, государи, погоды я, холоп ваш, отступил в Двину до Третьякова острова на пустое место, и того ж, государи, числа монастырские и торговые лодьи и карбасы отступили до того ж Третьякова острова, и стоим, государи за погодою июля по 15-е число, а идти, государи, без пособной погоды морем никоторыми меры невозможно, и запасные ваши, великих государей, лодьи, которые ходят в Пустозерской острог, стоят у города Архангельского за погодою ж; да не токмо, государи, лодьи и карбасы, и англинские корабли, которые пошли от Архангельского города, стоят на усть Двины за тою ж погодою. А как, государи, даст Бог пособную погоду, и я, холоп ваш, тотчас пойду в Пустозерской острог на спех, днем и ночью. А отписку, государи, велел подать в Розыскном приказе боярину Тихону [389] Никитичу Стрешневу с товарищи». Дождавшись после трех-недельной стоянки у Третьякова острова «пособной» погоды, ладьи вышли из Двины в море, но новая сильная буря разметала их и вкинула теперь в реку Мезень. Вот как рассказывают об этом в челобитной своей, посланной из Мезени, Голицыны: «Великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всеа Великие и Малые и Белые России самодержцем, бьют челом холопи ваши бедные и беспомощные и неимущие помощи к вам, государем, ниоткуду, токмо от единого Бога, Васка и Алешка Голицыны. По вашему, великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великие и Малые и Белые России самодержцев, указу велено нас, холопей ваших, везти из Яренска в Пустоозеро, а в приставех быть стольнику Павлу Михайловичу Скрябину. И в нынешнем в 199 году, от города Архангельского повезли нас к морскому устью, и из устья Двинского не пустила нас встрешная погода многое время, больше трех недель, и в устье било сутки слишком, что насилу спаслись от смерти; и как погода противная престала, повезли нас бедных к морю и пришла погода встрешная с туманом и кинуло на песок, и било, и сопец переломило, и насилу спаслись и отошли назад к острову Третьякову. И как минулась погода противная и пошли морем, и будет у Золотицы, и волею Божиею пришла погода великая с великою бурею, и захватило парус и лодью стало грузить в море, и насилу от смерти спаслись и пришли в память. Работные люди насилу содрали парус и било нас великим боем, и вода морская на лодью изливалась многажды и до самой Метры урочища, а за Метрою разнесло нас, холопей ваших, врознь со стольником в розные места, и многое время мы его не ведали, а он про нас; и било нас у Моржевского острова и лодью на песок кинуло и раздробило, и милостию Божиею и заступлением Пресвятые Богородицы во отчаянии своем спаслися от смерти и насилу дошли реки Семжи, близ устья Мезенского, и ждали его, стольника, многое время, и приехал он к реке Семже также разбит морем. И от того бою нас, холопей ваших, и жен и детишек рвало кровью, а наипаче малых детей, и пришла опухоль и желчь, и по ся место лежат в великой болезни и живым быть не чаем, на что явное свидетельство, — в то время был у нас на ладье капитан Иван Бардадатов, и кормщик, и работные люди, — и за таким мучением нам бедным с женами и малыми детьми идти морем не лзе никоими делы, и в животе нашем, и в смерти буди воля Божие и ваша, великих государей. Милосердые, великие государи, цари и великие князья Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великие и Малые и Белые России самодержцы, пожалуйте нас, [390] бедных, и сирых, и больных, и замученных холопей ваших, не дайте нас безгодною смертью уморить и бедных наших детишек, яко ссущих младенцов, велите нас возвратить, как великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всеа Великие и Малые и Белые России самодержцем, об нас бедных, и сирых, и замученных Бог по сердцу вашему государскому известит; и паки, и паки, припадая ко пресветлым вашим государским ногам, милосердия вашего государского просим: призрите на нас бедных, и сирых, и изнищалых всеми потребами милостивно, не дайте... злою смертию помереть безвременно для своего государского здоровья, умилосердитеся над нами бедными, яко Бог; да и вашего государева указа такого нет, что нас везти морем; а как и зачались быть на море и ходы лодейные на промыслы, и никто того помнить не может, коли б кто теми месты ходили с женским полом и с малыми детьми, а и воеводы пустозерские морем не ходят, а в Пустоозеро ходят только лодьи с вашим, великих государей, хлебом и промышленники для звериные ловли, и часто те лодьи разбивает на море, и люди, и хлебные запасы, и промышленники пропадают. А какое было нам мучение, и о том взята сказка; и у вас, великих государей, милости просим истинною правдою, как вам, великим государем, крест целовали, совершенно убиты и замучены в конец и изнищали всеми потребы — пищею и одеждою, и в смертной болезни лежат жены наши и дети малые, которым и живым быти не чаем. Великие государи, смилуйтеся!». Таким образом волей-неволей Голицыны должны были на некоторое время остаться в Мезени, куда их пригнало бурей. В приказе Розыскных дел холмогорский стрелец, Степан Христофоров, присланный с челобитной Голицыных, на вопрос: «Кузнецкая слобода, в которой остановились Голицыны, от Пустоозерского острога в скольких верстах, и из той слободы сухим путем проехать мочно ль, и в которое время?» сказал: «До Пустоозерского острога ехал 4 недели, а иные его братья, которые посылаются наскоро гонцами, поспешают от той слободы в Пустоозерской острог и в три недели, а меньше того доехать не мочно, потому что от той слободы до Пустоозерского острога дороги и санного пути на лошадях нет, а ездят все на оленях в малых санках по два человека в санках, и ночуют они, едучи, на степи и на лесу, потому что от той слободы до Пустоозерского острога городов, и слобод, и деревень никаких нет, и лесу только в двух местах: в одном месте верст на 100 или на 150, а в другом месте лесу верст на 200, а промеж лесов — степи, близко 1 000 верст. А в той Кузнецкой слободе всяких чинов жителей только дворов с пятьдесят; а ту слободу и иные слободы на [391] Meзени ведают кеврольские воеводы и живут они летом в Кевроле, а зимою на Мезени от Кузнецкой слободы в 2-х верстах в большой слободе; а от Мезени до Кевролы 500 верст».

Между тем двиняне и мезенцы, на общие деньги которых были наняты ладьи под Голицыных, подали в Новгородский приказ челобитную на Скрябина, обвиняя его в самовольной, без всякой причины, остановке в Кузнецкой слободе; что в то время, как ладьи с Голицыными, от непогоды будто бы, укрылись в р. Мезень, суда, нагруженные хлебом, спокойно отправились в Пустозерск; что им от такой затеи Скрябина чинятся большие убытки, так как они уплатили подрядчику за ладьи всю подрядную сумму 810 р. полностию, а теперь приходится еще нанимать подводы для доставки Голицыных в Пустозерск. По докладе этой челобитной в приказе Розыскных дел состоялся приговор:

«200 г. (1691) ноября в 17 день великие государи, цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великие и Малые и Белые России самодержцы, сей выписки слушав, указали послать свою, великих государей, грамоту в Кевролу и на Мезень к воеводе — велеть князь Василью и князь Алексею Голицыным до весны быть на Мезени, а в приставех у них по-прежнему до своего, великих государей, указу быть Павлу Скрябину; а весною водяным путем их князь Василья и князь Алексея, с женами их и с детьми и с людьми везти в Пустоозерской острог тем же подрядчиком. А про Павла Скрябина розыскать, для чего он с ними, князь Васильем и князь Алексеем, водяным путем до Пустоозерского острогу не шел и к Мезени с дороги воротился; также и в Кевролу к воеводе к Ивану Хрущову о других подводах писал, а прежних лодейных подрядчиков отпустил, и с лодейных подрядчиков не имал ли каких взятков; и лодьи, которые отпущены с Двины с хлебными запасами в Пустоозерской острог, пошли ль, или где у пристанех остановились, и буде остановились, за погодою ль, или за зимним временем, и в тех числех, в которых он, Павел, пристал в Мезени, водяным путем ходят ли, и будет ходят, и его, Павла, и капитанов и провожатых стрельцов допросить по евангельской заповеди, для чего он, Павел, с князь Васильем и с князь Алексеем Голицыными в Пустоозерской острог водяным путем не шел, — да что о том по розыску явится, и Павел и капитаны и стрельцы в допросе скажут, о том писать, и розыск и допросные речи за руками прислать в приказ розыскных дел».

Согласно приговора, сообщенного в грамоте, мезенский воевода Мина Хомутов в приказной избе производил сыск мезенцами всякими людьми, по какой причине Скрябин вошел в р. Двину, [392] а не поехал в Пустозерск. Скрябин в свое оправдание ссылался на то, что ему выгоднее было бы отвезти Голицыных в Пустозерск, чем оставаться зимовать в Мезени, так как из Пустозерска ему обещан отпуск в Москву ¹. Неизвестно, чем окончилось дело по обвинению мезенцами и двинцами Скрябина в беспричинной остановке в Мезени; но 7 апреля 1692 года приставом к Голицыным, вместо Скрябина, назначен архангельский стрелецкий голова Иван Иванов сын Неелов.

Князья Голицыны, воспользовавшись временным пребыванием в Мезени, 20 февраля 1692 года, через пристава Скрябина послали еще челобитную в приказ Розыскных дел. Эта челобитная имела решающее значение для дальнейшей судьбы ссыльных.

«Великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всеа Великие и Малые и Белые России самодержцем, бьют челом, бедные, и беспомощные, и изнищалые, и замученные от морского пути и от иных холопи ваши, Васка да Алешка Голицыны и с малыми детишками. По вашему, великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержцев, указу велено нам быть на Мезени до весны, а весною везти в Пустоозеро; и мы, холопи ваши бедные, у вас, великих государей, милости просим, призрите на нас, сирых и замученных, пребывающих во гневе вашем государском два годы и шесть месяцев, не велите нас посылать в Пустоозеро, [393] и не дайте нам быть замученным злою и мучительною смертью; ей, ей, не ложно милости у вас, у великих государей, просим и с бедными малыми нашими детишками, которые того мучения и поднять не могут: одному — семь, другому — три, третьему — год; да не только они, ей, и мы, и жены наши с того мучения и по се время больны, и от начала ваших государевых построенных поморских городов никого с женами и с малыми детьми морем не важивали, и уже терпети мучения не можем, а ради б, что постигл бы конец смертный от такого злого мучения. И паки, и паки, припадая до ваших пресветлых ног, милости просим самим Господом Богом и спасительными его страстми, близ приходящими, и живоносным его воскресением, которою страстию и воскресением ад разорил и всех из него мучительства разорил, также и Его Материю, Пречистою Владычицею нашею Богородицею и Приснодевою Мариею, и московскими и киевопечерскими чудотворцы и всеми святыми излийте на нас милость для своего государского многолетнего здоровья и для благоверные государыни нашей и великие княжны Марии Иоанновны и благоверные государыни нашея царевны и великие княжны Феодосии Иоанновны и благоверные же государыни нашея новорожденные царевны и великие княжны Екатерины Иоанновны, дарованные от вседержительные Божие десницы, за предстательством Владычицы нашея Богородицы, тебе, великому государю, царю и великому князю Иоанну Алексеевичу, всеа Великие, и Малые, и Белые Росии самодержцу, — велите нас, холопей ваших, от такового мучения свободить и для такие всемирные радости взять к Москве; и как преже сего просили милости у вас, великих государей, истинною правдою и нашим мучением от морского пути и иным многим, так и ныне у вас, великих государей, милости просим же, на что и свидетельство явное вам, великим государем, приносим, что в тех месяцах в прошлом 199 году и в нынешнем 200 году, а в прошлом в июле и августе, как нас мучило на море, и после всею осенью ваших, великих государей, городов, и сел, и слобод промышленных людей разбило людей и кочей с людьми 8, а 7 бросило в дальние места, и которые люди спаслися от смерти, и тех вывозила самоедь, а три коча и со всеми будучими людьми пропали безвестно, которых было счетом 45 чел., и о том сказати всякой может, что то совершенно учинилось. Да нам же, холопем вашим, велено давать вашего, великих государей, жалованья на день по 13 алтын по 2 деньги, — и мы, холопи ваши, милости у вас, великих государей, просим не только нам, холопем вашим, того корму будет на нашу нужную потребу, но и на пищу не достанет, потому что хлеб на Мезени купят дорогою ценою и его не сеют, а подымаются привозным; а рожь [394] купят больше 20 алтын, а круп и иных запасов и добиться невозможно, также и мяса говяжьи купят дорогою же ценою, а иных мяс нет никаких и купить добиться невозможно ж, и помираем томною, и мучительною, и хладною смертью, и ради б просить именем божиим и вашим, государевым, и того негде и не у кого; и повторяя, и стократно у вас, великих государей, милости просим, подкладая главы наши под ваши пресветлые государские ноги, — милосердые, великие государи цари и великие князья Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великие, и Малые и Белые Росии самодержцы, пожалуйте нас, холопей своих, бедных, и изнищалых, и замученных, призрите на нас, милостивно и не велите нас послать в Пустоозеро и велите взять к Москве. Великие государи, смилуйтеся»!

По этому челобитью в приказе Розыскных дел состоялся приговор:

«200 года апреля в 1-й день великие государи, цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержцы, пожаловали князь Василья и сына его князь Алексея Голицыных — не велели их в Пустоозерской острог посылать, а велели им до своего, великих государей, указу быть в Кевроле и ведать их кеврольскому и мезенскому воеводе, и свое, великих государей, жалованье давать попрежнему в Кевроле и на Мезени из таможенных и из кабацких доходов; а Ивану Неелову с Мезени ехать на Двину попрежнему, и о том в Кевроль и на Мезень к воеводе и к Ивану Неелову послать свои, великих государей, грамоты».

Грамотами из приказа Розыскных дел от 27-го апреля приставу Ивану Неелову велено возвратиться на Двину (в Архангельск), а мезенскому воеводе — принять в свое заведование Голицыных, а когда он уедет в Кевроль, в пристава к ним вызывать двинского стрелецкого голову, с возвращением же из Кевроля воеводы — голову отпускать на Двину. Бывший при Голицыных караул из 2-х капитанов и 18 стрельцов заменен «мезенскими всякими людьми», а капитаны отпущены в Москву, стрельцы же в свои города — Архангельск и Холмогоры. Относительно содержания Голицыным на время пребывания их в Мезени еще в декабре 1691 года, когда им до весны позволено было остаться на Мезени, в приказе Розыскных дел состоялся доклад:

«Марта 7-го дня 199 года, по государеву указу велено князьям Голицыным с женами, детьми и людьми для пропитания выдавать жалованья поденного корму по 13 алтын, по 2 деньги на день и давать в Пустоозерском остроге из тамошних доходов; а ныне Голицыным до весны велено быть в Мезени», и по докладу приговор: «200 года (1691 г.) декабря в 9-й день, великие государи, [395] цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, сей выписки слушав, пожаловали князя Василья и князя Алексея Голицыных — велели кормовые деньги на прошлые месяцы выдать им марта с 17-го числа 199 года, по прежнему своему, великих государей, указу, по 13 алтын по 2 деньги на день и впредь до тех мест, как их повезут в Пустоозерской острог; кормовые деньги им давать на Мезени ж из таможенных и из кабацких доходов, и о том на Мезень к воеводе послать свою, великих государей, грамоту из приказу Большие Казны».

Как видно из челобитной Голицыных, назначенного им «жалованья» было весьма недостаточно на прожитие; но им дозволялось принимать пособие от родственников. Так, в марте 1693 года, в приказе Розыскных дел, вследствие челобитья боярыни Стрешневой, состоялся приговор: «201 года, марта в 18-й день, великие государи, цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержцы, указали по челобитью боярина Ивана Федоровича Стрешнева жены его боярыни вдовы Настасьи Ивановны послать ей на Мезень к зятю ее, ко князю Василью, и к сыну его, ко князю Алексею, Голицыным для пропитания на покупку хлебных и всяких запасов денег и мелкие рухляди, что она к нему послать похочет; а сколько денег и что чего мелкие рухляди послать похочет, о том взять у нее в Розряде роспись и с той росписи на Мезень к стольнику и воеводе к Мине Хомутову послать под их, великих государей, грамотой список и ту посылку, запечатав, послать с Москвы с мезенским приставом, который с Мезени прислан в Розряд с отписками».

«Роспись посылок, что посылаю князь Василью Васильевичу.

Денег восемьдесят рублев.

Два киндяка.
Три холстины.
Три крашенины.
Четыре сорочки мужских с порты да маленьких четыре ж сорочки.
Два подубрусника, десять полотенец.
Два моточка ниток.
Детям двои сапоги с чулками да шолку всякого.
Китайка черная.
Два полотна.
Сорочка женская с подубрусником.
Детиной кафтан.
Два кокошника.
Двои ножницы».

Посылка была послана из приказа Розыскных дел при грамоте в Мезень воеводе для выдачи Голицыным, которые и [396] получили ее, как видно из отписки о том мезенского воеводы М. Хомутова в приказ Розыскных дел, 8-го апреля того же года.

Находясь в Мезени, Голицыны не переставали подавать челобитные о возвращении их в Москву; такова челобитная их от 16 июня 1692 года, переданная в приказ Розыскных дел мезенским воеводою Миною Хомутовым; такова челобитная, переданная им же 2 февраля 1693 года. Узнав о намерении Петра посетить север, побывать у соловецких чудотворцев, Голицыны изготовили челобитную, чтобы вручить ее Петру в руки здесь, на севере, но и эта челобитная 8-го августа того же 1693 года, мезенским воеводою, согласно данного ему наказа — все письма и челобитные Голицыных, принимая от них, отсылать в приказ Розыскных дел, — переслана была в Москву. Это последняя по времени из сохранившихся челобитен Голицыных из Мезени:

«Великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержцем, бьют челом холопи ваши, бедные и замученные в заключении на Мезени, Васка и Алешка Голицыны и с малыми страждущими детишками нашими. По вашему, великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержцев, указу во гневе вашем государском пребываем бедные и изнищалые всеми потребы несколько уже лет, и о том вам, великим государем, как самим Господем Богом, так и Материею его, Пресвятою Владычицею нашею Богородицею и Приснодевою Мариею, и московскими и киевопечерскими чудотворцы и всеми святыми молили и милости у вас, премилосердых великих государей, просили о своем свобождении и злом страдании нашем и изнищании всех потреб, дабы ваше, великих государей, премилосердое сердце излияло б над нами милость; также и вашими государевыми тезоименитствы и вашими ж государевыми радостьми великих государей вашими детьми, как государи нашими благоверными царевичи и благоверными ж государыни царевны, чем всегда от начала государствования ваших государевых предков, так и отца вашего, великих государей, благоверного великого государя, царя и великого князя Алексея Михаиловича, всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержца, и брата вашего великого государя, царя и великого князя Федора Алексеевича, всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержца; как наша братья, так и все вся такими радостьми всяких бед избавлялися и еще мы, бедные, того милостивого свобождения по се время не получили и еле живы обретаемся в том вашем государеве гневе; и ныне припадаем ко пресветлым вашим, великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержцев, ногам и просим тем же царем [397] премилостивым Господом Богом и его Материю, пресвятою Владычицею нашею Богородицею и Приснодевою Мариею и ко умолению как московскими, так и киевопечерскими чудотворцы и всеми святыми и теми ж вашими государскими радостьми, яко солнцем сияющим, благоверным государем нашим царевичем и великим князем Алексеем Петровичем, всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержцем, и благоверными государыни нашими царевны и великими княжнами, умилосердитеся над нами, бедными и беспомощными, и замученными, и изнищалыми холопи вашими, велите нас из заключения свободить и взять к Москве. Притом еще просим у вас, великих государей: ведомо во всей Поморской стране, что ты, великий государь, царь и великий князь Петр Алексеевич, всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержец, изволил идти с Москвы для моления во обитель Зосимы и Савватия, соловецких чудотворцев, и теми ж, яко заступники и помощники, к тебе, великому государю и великому князю Петру Алексеевичу, всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержцу, милосердия твоего государского мы просим, припадая и подкладая главы наша и малых детишек под твои государевы пресветлые ноги, облобызая и слезами обливая, — умились, умились над нами, сирыми и замученными сиротами ради своего государского здоровья к молению грядуща в дом Зосимы и Савватия, соловецких чудотворцев, пощади нас и излий милосердие и милость, вели нас свободить из заключения с Мезени и взять к Москве, или перевезть в деревнишку нашу которую, дабы и мы не лишимся тем молением твоим государским милости и свобождения, якоже и прочии получили и получают от тебя, государя, аки от Бога; ей, неложно милости просим и терпети уже не можем и с малыми нашими детишки, якобы не знающий света, — милосердые, великие государи, цари и великие князи Иоанн Алексеевич, всеа Великие и Малые и Белые Росии самодержцы, пожалуйте нас, холопей ваших, как вам, великим государем, об нас, бедных, и сирых и не имеющих ниоткуда помощи, Господь Бог влиет в сердца ваши государские милостивые и милосердые об нашем свобождении из заключения. Великие государи, смилуйтеся над нами!».

На челобитные Голицыных ответа не было никакого. О дальнейшем пребывании их в Мезени известно лишь из грамоты из приказа Розыскных дел на Двину ближнему стольнику воеводе Федору Апраксину от 27 декабря 1693 года. В этой грамоте предписывалось ему послать с Двины в Мезень стрелецкого голову в пристава к Голицыным на время отсутствия мезенского воеводы. Затем в памяти из Новгородской чети в приказ Розыскных дел от 15 февраля 1694 года было сообщено о назначении в Мезень нового воеводы, вместо М. [398] Хомутова, князя Семена Юрьева сына Солнцева-Засекина для соответствующих распоряжений приказа относительно наблюдения за Голицыными. Наконец, мезенский воевода, Мина Хомутов, в отписке от 27 февраля того же 1694 года в приказ Розыскных дел сообщает об отсылке при отписке в приказ челобитной Голицыных (имеется начало этой челобитной).

Долго ли Голицыны пробыли в Мезени, и по какому поводу они были переведены из Мезени в Пустозерск, — вопросы совершенно еще темные, требующие для разъяснения дальнейшей разработки архивных материалов.

А. Востоков.

Комментарии

1. К сказке своей Скрябин «приложил роспись судам, лодьям и кочам, которые на море разбило и по разным местам заметало в июле, августе и осенью:

«Важенина Ильи Павлова сына Юринского два коча погибло безвестно и с людьми. Мезенца Семена Иныкова коч пропал безвестно с людьми. Дениса Язжина коч закинуло в Карское море. Ивана Фокина коч закинуло на Загубской берег. Матвея Машукова коч на Загубской берег в Сухое море закинуло. Кеврольских жителей: Филипа Поликарпова коч в Карское море заметало. Ивана Кворкалова коч за Каниным носом разбило. Пинежского Волока жителей: Федора Маслова лодью на Бурлаве берегу разбило. Филиппа Медведева коч в Карское море закинуло. Матвея Карнаухова коч за Каиным носом разбило. Поликарпа Ильина лодью на Тиманском берегу разбило. Михаила Маслова лодью, которая шла из Пустозерского острога, за Канин нос в промой закинуло. Ивана Мошнина на Бурловой берег закинуло.

Колмогорских жителей: Петра Голодного коч на Новой Земле в переднем конце разбило. Дорофея Мельцова коч на Новой Земле в переднем конце разбило. Евдокима Любкина коч на Новой Земле в переднем конце разбило. Два коча на Бурлове берегу в Варандеях разбило. Черногорского монастыря в Чесскую губу за Канин нос закинуло лодью, что шла из Пустозерского острога. Федора Маслова коч на Колгове острове разбило. Черногорского монастыря коч на Новой Земле в переднем конце во льду разломало. Ивана Земского коч кинуло на Микулкин».

Текст воспроизведен по изданию: Пребывание ссыльных князей Голицыных в Мезени // Исторический вестник, № 8. 1886