О НАЧАЛЕ ВЫГОВСКОЙ ПУСТЫНИ

МАЛОИЗВЕСТНЫЙ ДОКУМЕНТ ИЗ СОБРАНИЯ Е. В. БАРСОВА

Среди неизученных документов и рукописей богатейшего собрания Б. В. Барсова (часть их хранится в Отделе рукописей ГБЛ) находится фрагмент подлинного дела конца XVII в. (ф. 17 № 1232). Это восемь потемневших от времени, ветхих листков из расклеенного столбца, с многочисленными дефектами текста; написаны писарской скорописью конца XVII в. на бумаге без филиграней. В тексте его содержатся интересные (и подчас уникальные) сведения о начале Выговской пустыни — о первоначальном заселении земель по р. Выг еще до организации Даниловского и Лексинского монастырей ¹. Из сохранившихся фрагментов дела выясняются имена некоторых шунжан — жителей деревень Шунгского погоста, осваивавших новые земли в Прионежье и уходивших в леса, за пределы досягаемости со стороны государственной власти, мечтавших о земле и воле, о создании идеального общежительства свободных от гнета феодального государства земледельцев (мечта, выразившаяся отчасти в создании монашеской и крестьянской «республики» — Выгореции), выясняются также места поселений на Выге и основные черты быта выговских «пионеров». Рассказы очевидца, содержащиеся в документе, характеризуют два основных центра заселения Выга, из которых чуть позже сложилась знаменитая Выговская пустынь. Это поселения, которые группировались вокруг известного поморского подвижника, выходца из Соловецкого монастыря Корнилия Выговского («...и подле, де, той реки построено келей з десять, а живут в них началник расколнической, беглой соловецкой чернец Корнышка с товарищи и с советники своими... А те, де, кельи стоят подле Выга-реке врознь, меж иными кельями есть растояния по полуверсты и болши, и менше. А где той чернец живет, и тут две кельи вместе, поблиску, да на реке, против тех келей, построена мелница...»), и «раскольническое пристанище» выше по реке, «на лесах», находящееся в сфере влияния Данилы Викулова («Никулина»), организовавшего общежительство и построившего общий дом для беглецов, «с Москвы, и с Нижнего, и с иных городов, и с Олонецкого уезду». «Духовные дети» Корнилия Выговского «пашут... хлеб без лошадей», «собою» «розмягчая» землю с помощью «железных кокотов», и не имеют никакого оружия. Уклад жизни «раскольнического пристанища» Данилы Викулова иной: в общежительном доме — «келье великой» — «устроены окна»-бойницы («откуды от присыльних людей боронитца»), на вооружении у них — три медные пушки, привезенные «от моря», «да пищалей...и бердышей, и колей, и пороху много», весь военный припас они покупают, «выезжая по ярманцам», «а хлеб.,.оне пашут на лошадех..., а рыбу...ловят на диких озерах» ². [238] Документ сообщал и о том, как причащал Корнилий Выговский: «А как, де, он, чернец, причастье строил, и он, де; Терешка, видел, что взяв ягоды брусницы и муку белую ржаную и буде пшеничную, вмешал вместо, и тем их причащал» ³. Сохранилось в тексте и описание внешности Корнилия: «а ростом, де, он, чернец, невелик, седат и стар».

Сведения рассказа современника и очевидца делают текст рукописи из Барсовского собрания № 1232 весьма ценным историческим источником. Однако датировка этих материалов, а также личность допрашиваемого «Терешки» не могли быть установлены на основании сохранившегося фрагмента текста.

При поисках каких-либо следов приведенных в документе сведений в научной исторической литературе обнаружилось, что найденные листки — это часть рукописи, изданной известным русским ученым и собирателем рукописей Е. В. Барсовым свыше 100 лет назад — в 1882 г.

Публикуя часть неизвестных ранее материалов из своего богатейшего собрания рукописей, Е. В. Барсов издал «Дело об олонецком раскольнике Терешке Артемьеве» ⁴, которого с пристрастием допрашивали в апреле 1695 г. в Олонецкой приказной избе по «извету» и словесному челобитью его тещи, стрелецкой вдовы Федорки Васильевой, обвинившей зятя в уклонении «в раскол» и в том, что он насильственно совращал в раскол и жену свою Марфу, дочь Федорки, угрожая ей побоями и причинив увечья. Однако воеводу Олонца генерал-майора Карла Андреевича Ригеймана и дьяка Бориса Остолопова, допрашивавших порознь жену и мужа Артемьевых, интересовали не столько вопросы вероисповедных убеждений Терешки и его жены, сколько сведения о местах нахождения раскольничьих скитов на Выге и имена их жителей. Несмотря на заявление Терешки Артемьева о том, что имен он не помнит и дороги на Выг он найти не сумеет, из его рассказов вырисовывалась весьма яркая картина деятельной жизни первых выговских поселенцев, о которой до сих пор властям ничего не было известно (писем «от старост на таких воров и раскольников» о «собрании» их в «приказную избу не бывало»). «Извет» вдовы Федорки и «распросные речи» были отправлены с отпиской в Новгородский приказ к думному дьяку Емельяну Игнатьевичу Украинцову и «июня в 15 день» столбец был «взят в столп», помета на рукописи гласила, что следует «дело осмотря принять и выписать».

Найденный нами фрагмент дела точно заполняет лакуну изданного Е. В. Барсовым текста. Печатный текст обрывается посередине слова: «И бы, де, две не…» (примечание издателя: «в подлиннике не достает листа»), рукопись ГБЛ продолжает его: «...дели, и перешли по льду через Онего на лыжах». Рукопись ГБЛ обрывается: «...с пищальми, и з бердышами, и с копьи в Шуйской», издание Е. В. Барсова продолжает: «и в Толвуйской погосты, и в Кузоранскую волость, и в иные места...». Таким образом, рукописный фрагмент точно «ложится» в основной текст «дела».

Не известна причина, по которой эти восемь листков оказались вне основного корпуса текста. Можно предположить, что Е. В. Барсов сам вынул из их текста дела как фрагмент, представляющий особый интерес для исследователей [239] истории раннего старообрядчества и давал их читать отдельно. К моменту публикации вынутые листки затерялись в многочисленных бумагах собирателя. При архивной обработке они были перепутаны и получили ошибочную пагинацию ⁵.

Предположение о том, что Е. В. Барсов давал читать «дело» историкам до его публикации, подтрердилось. В процессе интересного обсуждения этих материалов в секторе археографии Института истории, филологии и философии СО АН СССР (январь 1983 г.) Л. К. Куандыков напомнил о наличии ряда похожих деталей в описании начала заселения Выга, содержащихся в «Истории России» С. М. Соловьева. Сличение найденного фрагмента и публикации Е. В. Барсова с текстом С. М. Соловьева показало ⁶, что в распоряжении историка было полностью все дело с «распросными речами» Терешки Артемьева, включая и вновь обнаруженные восемь листков из расклеенного столбца из собрания Е. В. Барсова. Таким образом, этот фрагмент подлинного дела XVII в. получает дополнительное значение для советского источниковедения: он подтверждает точность и достоверность сведений «Истории России» С. М. Соловьева и в тех случаях, когда указание на использованные источники отсутствует в этом многотомном исследовании.

Отсутствие ссылки на источник и в публикации Е. В. Барсова, и в пересказе С. М. Соловьева, по-видимому, послужило причиной того, что историки старообрядчества XVII в. не использовали этот рассказ современника ⁷. Между тем сведения Т. Артемьева, несомненно, следует учитывать при изучении начальных этапов и характера ранней организации Выговской пустыни ⁸. Приход Корнилия на Выг и поселение рядом с ним его последователей Т. Артемьев в своих «распросных речах» датировал серединой 1680-х гг. («...учал...чернец на том месте жить и раскольников к себе збирать годов з десять...»), а строительство «пристанища» Данилы Викулова — самым началом 1690-х гг. («...тому годы с четыре»). Уже первые поселенцы на Выге вблизи кельи Корнилия имели мельницу, хлеб хранили в высоко поставленных над землей «малых хороминках», и число раскольников здесь достаточно внушительное — «по смете человек со сто». Еще более основательным было «пристанище» Данилы Викулова с большим количеством «боевых людей» ⁹. [240]

Ниже полностью публикуется восстановленное теперь «дело» 1695 г., представляющее несомненный интерес для исследователей истории раннего старообрядчества и крестьянской идеологии XVII в. Текст найденного фрагмент по рукописи ГБЛ, ф. 17, N 1232, л. 1 — 8 публикуется по правилам ТОДРЛ. Основной корпус текста, являющийся в настоящее время библиографической редкостью, переиздается по публикации Е. В. Барсова ¹⁰ с тем же упрощением орфографии издания (*** меняется на е, i — и, *** — ф и т. п.) и с новой пунктуацией, границы между обеими частями «дела» указаны в подстрочных примечаниях. Следует отметить также, что рукопись ГБЛ, ф. 17, № 1232 выявляет некоторое изменение орфографии в публикации Е. В. Барсова; особенно заметно это в передаче имен (в издании Е. В. Барсова — Февронъица, Никитка; в рукописи — Хавронъице, Микитка). Эта особенность издания оставлена нами без изменений. Курсивом выделен текст, принадлежащий Е. В. Барсову: заглавие дела и замечания издателя в конце, его публикации, передающей текст подлинного дела, по-видимому, в сокращении. Восстановленные нами по смыслу дефектные чтения рукописи заключены в квадратные скобки.

В нынешнем в 208 г.^а апреля в 20 день била челом великим государям, царям и великим князьям Иоанну Алексеевичу и Петру Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцам, и на Олонце в приказной иэбе генерал-майору и воеводе Карлусу Андреевичу Ригейману да дьяку Борису Остолопову в изветном своем и словесном челобитьи вдова Федорка, стрельца Ивашка Васильева жена, сказала:

Зять, де, ее Шуйского погоста деревни Ек-Наволока Терешка Артемьев, был напред сего в расколе с иными раскольники, и, пришед из расколу, хотел жить, как прочив люди в вере христианской живут, и церкви божией повинуются во всем, и отцов духовных у себя имеют, и по исповеди тела и крови Иисуса Христа причащаются. И для того она, Федорка, за него, Терешку Артемьева, замуж дочь свою Марфицу Иванову и выдала, и живет, де, за ним в замужестве другой год. И в нынешнем в 203 году по зиму к нему, зятю ее, начали приходить в Мунозерскую волость в деревню Ек-Наволоку иные многие расколники, и ее зятя и ее призывали к себе прежние посеянные ржи есть. И он, зять ее, Федорки, Терешка, дочь ее, Марфутку, хочет от истинныя православныя веры отлучить и привлечь к ним, раскольникам, с собою в раскол, а дочь ее Марфутки ^б с ним, [241] Терешкою, в ту раскольничью прелесть итить не хочет, а он де, зять ее Терешка, дочь ее бьет и мучит, и руку правую повредил, и груди все растоптал и изувечил, а сам похваляетца ити в раскол к ворам по-прежнему, а она, Марфутка, с ним, мужем своим, в раскол не идет и он, де, хотел у ней руки и ноги переломать, и изувеча покинуть, и по неволи ее из города сего числа с Олонца в рядех взяв, в раскол ведет. И пожаловали бы великие государи, указали зятя ее Федоркина в расколе том взять в приказную избу и на Оло-нец и о всем распросить, а на дочери ее битых, и мученых мест осмотреть искусным жонкам и записать, и для взятья по зятя ее Терешку и по жену его, а ее дочь Марфутку, послать и распросить подлинно.

И того же числа по приказу генерал-майора и воеводы Карлуса Андреевича Ригеймана да дьяка Бориса Остолопова для сыску их из приказной избы послан пристав Лука Данилов с стрельцом, и зятя ее Федоркина, Терешку, и с женою ево Марфуткою велено взять в приказную избу и распросить против извету порознь.

И пристав Лучка да стрелец привели мужика с женою, и та жонка бита и оборвана, а у приводу сказал он, Лучка: «Привел, де, он шуянина, Мурозерской ^в волости, расколника Терешку и жену его Марфутку, поймав на Николском мосту, для допросу по извету тещи его, вдовы Федорки».

И тот мужик и жонка приняты в расколстве ^г и порознь распрашиваны.

А в роспросе Федоркина дочь, Терешкина жена, Марфутка сказала: «Тот, де, приведеной Терешка Артемьев — муж ее, и за ним в замужестве она тому другой год. А до женидьбы, де, был он, Терешка, в расколе за Шунгою с иными расколники, и, пришед из расколу, верился жить с православными христианы в доме своем, и женился на ней, Марфутке. И в нынешнем в 203 году по зиме на первой збор к мужу ее, Терешки, товарищи, прежние его расколники, приходили и его, Терешку, и ее Марфутку соитить с собою звали вместе в расколничество. А приезжал, де, Мунозерской их волости деревни с погоста Митрошка Терентьев с товарыщи, а товарищев имены скажет муж ее, Марфутки, Терешка. И ныне он, Терешка, хочет в раскол итти к ним, ворам, и ее, Марфутку, хочет взять с собою по неволи, и она, Марфутка, не хотя того прелестного учения их, с ним мужем своим в раскол не идет, и от христианской веры отступить не хочет, и, от мученья и от бою его мужня жить как впредь, не ведает».

А по осмотру у нее, Марфутки, у правова плеча кость сломлена и опухло, и, знатно, от битья, и изувечена. [242]

А приводной мужик сказался: «Зовут, де, его Терешкою, Артемьев родом, Шуйского погоста, Мунозерской волости, деревни Ек-Наволока тяглой крестьянин, живет в отцовском дворе, а три брата живут особь во дворе, а отец, де, и мать померли. А тое же, де, волости крестьянин Митрошка Терентьев в прошлых годех — тому идет времени 3-й год, — приходя в их деревню Ек-Наволок, к сестры своей родной, а к ево, Терешкиной, соседки в гости, и призвав его, Терешку, до женидбы, учал его подговаривать в раскол на леса за Онего озеро, и он, Терешка, его, Митрошку, послушал и с ним в раскол пошел; да с ними же, де, шли прежние его Митрошкины товарищи Шуйсково же погоста Койдопойской волости государские ж крестьяне Петрушка да Офонка Лаврентьевы да Перт-Наволоцкой волости Елизарко Лукин, а иных, де, никого того Шуйского погосту в думе и в совете не было. И пришли, де, они, 5 человек, Тихвина монастыря в вотчину, в Шуйской погост, к празднику, к Благовещеньеву дни, и жили в деревни на Хаш-озере у Кастьянка да у вдовы у Парасковьицы, а чье дети и того не ведаеть, две недели для роспутного времени да и для того, что оне Митрошке свойственные люди и того же, де, расколнаго учения советники. Да иных, де, Шуйского погоста крестьян к Митрошке на совет для расколу приходили и с ним советовали, чтоб в раскол на леса ходить, а хто имены приходили и того, де, он Терешка не ведает и быв, де, две не/л. 8/ ^ддели и перешли по лду через Онего на лыжах, на берег, в пристанище судовое, урочищем, в Пигматку. И от той Пигматки шли оне дорогою, оставя Повенец влеве, а Челмужской погост вправе, на леса к востоку, к озеру, к Вол-озеру пятнатцать верст. И у того, де, озера поселилась жить вдова из Лопи-Вонгозерской волости Ховроньица з деверем своим, с Микиткою, и со внуком на новороспашной земли Палеостровского монастыря, годов с пять, и живут своим двором. А от того, де, ей вдовина двора до Белого озера, где наперед сего прапорщик Аникей Портновской с стрелцами сжег расколниче/л. 1/ское пристанище, пятнатцать верст, а дорога, де, учинена пешеходная, да и^е верхом, де, на лошаде — для болот, и дряблей, и лесов — проехать с нуждею мочно.

А у того, де, Белого озера у Митрошки построена келья, а в той, де, кельи с Митрошкою живут и приставают расколники, человек с десять с разных мест, да и вышеписаные товарыщи их, Шунского погоста три человека. А от той де, Митрошкиной кельи до верхнего Выга-реки дикими лесами, и болотами, и дрябями пешею дорогою пятнатцать [243] верст, а лошадьми, де, проехать для болот и дрябей немочно; и подле, де, той реки построено келей з десять, а живуг в них началник расколнической, беглой соловецкой чернец Корнышка с товарыщи и с советники своими.

А учал, де, тот чернец на том месте жить и расколников к себе збирать годов з десять, а ростом, де, он, чернец, невелик, седат и стар. И в зборе, де, у него расколников из: разных городов и мест мужеска полу и женска; жонок..., девок и стариц, по смете, человек со сто./л. 2/ А совершено, де, он сказать не ведает, потому, что, де, он не считал, и во всех кельях не был.

А те, де, кельи стоят подле Выга-реке ^ж врознь, меж иными кельями есть растояния по полуверсты, и болши, и менше. А где той чернец живет, и тут две кельи вместе, поблиску, да на реке, против тех келей, построена мелница. А та река Выг из озер и из диких лесов течет в Выго-озеро, а ружья, де, никакова мелкова и припасов в тех кельях у старца с товарыщи нет... ^з, а только, де, у них... ^и /л. 3/ построены, есть у кел[ей]^к, малый хороминки на столбах, и в них держат хлеб, а пашут оне хлеб без лошадей, и землю розмягчают собою железными кокотами.

А как, де, привел ево, Терешку, Митрошка к тому чернцу Корнышку в Петров пост и спрашивал у него и говорил, чтоб он, Терешка, у них в расколе жил. И ево, Терешку, исповедывал, и причастье, какое буде, давал, толко, де, он, Терешка, не принял. Да при нем же, де, Терешке, приходили к нему, чернцу, из иных келей на исповедь, и он, де, чернец тех своих советников и расколников исповедывал и в келье своей причащал.

А как, де, он, чернец, причастье строил, и он, де, Терешка, видел, что взяв ягоды брусницы и муку белую ржаную или буде пшеничную, вмешал вместо, и тем их ^л причащал.

А тот, де, чернец не священого чину, толко учит всех церковнаго^м расколу, и креститца троеперстным сложением и в церковь божию ходить не велит, а святым иконам поклонятце велит.

А женеск, де, пол от мужеска полу живут особо, не в однех кельях.

И был, де, он Терешка на Выгу-реке у того чернца,.../л. 5/ ветники в келиях двое судки. И вышел с Митрошкою назад, и жил, переходя с Митрошкою, в ево, Митрошкином, пристанище и у вдовы Ховроньице: пашню пахал и хлеб сеял [244] с ынными расколники, которые у них приставают. А болше, де, того у чернца он, Терешка, на Выгу не бывал, а та, де, вдова Ховроньица расколником стан держит и внука, де, ее, девка, в лесах живет у расколников. А будучи, де, он, Терешка, в тех пристанищах, на лесах, слышел от Митрошки в розговорех и сказывал ему, Терешке, что, де, есть расколническое пристанище на той же реке Выгу, на лесах, подле реки, выше чернцова Корнышкова при...^н /л. 7/ [при] станища построено и за сколко верст, и того, де, он, Терешка, не ведает. А началник, де, в том пристанище птунжанин, бывшей церковной дьячок Данилка Никулин, а с ним, де, в зборе с Москвы, и с Нижнего, и с ыных городов, и с Олонецкого уезду, и из ыных разных мест мужеска полу и женска, жонки, и девки, и робята — многое число, а сколко, де, числом и того, де, подлинно не ведает, потому что имянно ему о том Митрошка не сказал, и непрестанно, де, множатца. А зачалось, де, то Данилкино пристанище строитце после чернцова пристанища, тому годы с четыре; а построено, де то пристанище — келья великая, и в ней устроены окна, откуды от присыльних людей боронитца; а ружья, де, у них (Митрошка ему, Терешки, сказал) три пушки, длиною сажени по две, медные, а привезены, де, от моря, а с которых мест — и того не ведает; да пищалей, де, и бердышей, и колей, и пороху много; а покупают, де, ружье оне и пр[ипас]ы^о выезжая по ярманцам; а хлеб, де, /л. 6/ оне пашут на лошадях, а лошадей у них в том пристанище з десяток, и хлеба, де, у них напахано про свой обиход есть; а рыбу, де, ловят на диких озерах и в Выгу-реке около своих пристанищь; и боевых, де, людей у Данилки в пристанищи есть же, а сколко числом и того, де, он не ведает, потому, что, де, он, Терешка, в том пристанище у Данилки не был и сам не видел, а сказывал, де, про то Данилкино пристанище, про все ему, Терешке, Митрошка. А тот, де, Данилка церковному расколу учит, чтоб троеперстным сложением не крестились, и в церковь божию не ходили, и просфор не требили^п/л. 4/ и святых таин не прича[щались], и церковно[го] пения не слушали, а для че[го] запрещает и про то, де, подлинно не ведает, толко, де, он нынешнее исправление все хулит. И с чернцом, де, Данилка меж собою и иные раскольники сходятца. И промысл, де, их, раскольников, ему, Терешке, Митрошка ж сказал: как, де, по указу великих государей к ним для поимки посланные люди будут, и оне, де, все расколник[и]... заодно противность чинить будут, а есть ли устоять^р не могут, и оне, де, все сами себя пожгут. [245]

А то, де, он, Терешка, будучи в тех пристанищех — у Митрошки и у вдовы — сам видел. И у Митрошки и у иных расколников слышел, что тот вор и расколнической учитель Данилка з братом своим (а что брату ево имя и того он не ведает) и с иными своими товарищи и единомышленники выезжают из тех своих пристанищь вышеписанным путем в Пигматку и через Онего зимным временем и по лету с ружьем, с пищалми, и з бердышами, и с копьи в Шунской^с // и в Толвуйской погосты, и в Кузаранскую волость, и в иные места, куда похотят, и людей расколу учат и к себе подговаривают, и в пристанища свой увозят, потому, де, у них в пристанищех людей и множитца, и припасы всякие хлебные и съестные к себе емлют силно и подговором. А ково имены в тех погостех они, воры, подговаривали и учили, и к себе в пристанища увозят, и того, де, он имянно не ведает; толко, де, он слышал, что кузаранского попа, а имени, де, он не ведает, те воры в свои пристанища взяли, да и те, де, товарищи, которые с ними, Терешкою и с Митрошкою, шли, живут и ныне в тех раскольнических пристанищах. А он, де, Терешка, из тех раскольнических пристанищ, от вдовы Февроньицы и от Митрошки, вышел того ж лета о празднике, о Ильине дни, тому времени идет 3-й год. А после, де, того он, Терешка, у них, воров, не бывал; а вышел, де, он от них, раскольников, для того, что Митрошка с товарищи учали ему говорить и из пристанища высылать, потому что, де, он ученья их слушать и в соединении с ними жить не учал. И вышел из Пигметки^т, и переехал через Онего озеро в Шуйской погост с работниками, с сенокосцами, с незнаемыми людми, и пришол домой в Мунозерскую волость, и жил до зимы в своем дворе, и на зиму в великое межеговенье женился на девки, на Марфицы, Ивановой дочери. А про то, де, жена его и теща ведали, что он, Терешка, до женидбы в расколе был на лесах, только, де, он им слово дал, и говорил о сватовстве, что в раскол не ити, и жить на своем деревенском участке. И жил, де, он, Терешка, с женою у себя в доме и до великаго поста ненешняго ^у208 ^ф году, как и прочие люди. И в нынешнем, де, в 203 году на сырной недели приезжал в их Мунозерскую волость вышеписанный расколник Митрошка Терентьев с товарыщи (а хто товарыщи — и про то он не ведает), и приставал, де, на погосте у Никитки (а чей сын — и того не ведает), да у соседа его, Терешкина, у своего свата у Моисейка Кознова. И к нему, де, Терешке он, расколник Митрошка, приходил и [246] по-прежнему в раскол его, в воровские свои пристанища, звал. И он, де, Терешка ему сказал, что, де, он к ним в расколническое пристанище будет после ево. Толко, де, он не пошел, и от дому своего и от женидбы отлучитца не похотел, и жена, де, ево, Терешку, унимала, чтоб он в раскол не пошол, и для, де, того он жены своей не бил, а бил, де, он, Терешка, жену свою для того, что она ево бранила и во всяком житейском деле ему непослушна и жила безсоветно. А как, де, Юшков отец вдовой дьакон ^х Михей Степанов жил в доме своем, и к нему, де, дьякону в дом расколники Митрошка и иные советники приходили, и с ним в расколе советовалися и зналися, а ныне тово дьякона дома нет, стек безвестно, а Юшко, де, и Никитка, и Моисейко про Митрошку ведали, что он расколник. А он, де, Терешка ныне во всем церкви святей повинуется, и троеперстным сложеньем крестится, и впредь в раскол не идет, и всего новоисправленнаго изложения слушать и святых тайн причащаться, и святым иконам поклоняться, и просфир четвероконечного креста принимать и требить рад. А что он, Терешка, в раскол ходил по подговору Митрошки Терентьева, и у чернца исповедывался, и в пристанищах их жил, в том он виноват. И учинил, де, он то все простотою, безумством своим, и в той, де, его вине волны великие государи. И отец духовный у его, Терешки, есть Муносерской^ц волости поп Пимен Иванов. А был, де, он на исповеди и святых тайн причащался в болезни будучи, тому минуло годы с четыре. А где те раскольники на лесах живут, и он, де, Терешка, дорогу до Вол-озера и до Белаго озера, до Митрошкиной кельи знает, а до Выгу-реки дороги не помнит, потому что дороженко плохое и ростани есть многие для того, что ходят порозь, а вех нет, а Выгом, де, рекою от селища старца Корнышка к морю болшими судами для рыбного промыслу ход у них, расколников, есть и ото всех сторон люди к ним множатца; да он же, Терешка, слышал от Митрошки же Терентьева, как он с ними на лесах в расколе жил, что, де, есть житья раскольнические от чернца Корнышка по Выгу-реке вниз, к Выгу-озеру, и живут в кельях подле реки и по лесам врознь, а в сколких верстах от чернца и в сколких местех живут и прото он подлинно не ведает. Да на лесу ж, де, он слышал, от Митрошки говорячи, что, де, есть к северу от старца Корнышка на диких лесах, прозванием они, расколники, называют «Высокая горка», и на той, де, горки есть и живут расколники; а далече ль от чернца Корнышка и того, де, не ведает же. Да Митрошка же да вышеписанная вдова [247] Февроньица ему, Терешки, сказали, что, де, от Вол-озера, где она, вдова, живет до Данилкина пристанища прямо горним путем лесовою дорогою направо верст с девять, а ту дорогу и иные воровские пути к станам их воровским, которые выше сего объявлены, знают та вышеписанная вдова Февроньица с деверем с Никиткою. А на Олонец он, Терешка, пришол после светлого воскресенья нынешняго 203 году для того, что жену его Марфутку теща ево взяла к себе в гости в великой пост и, наняв подводу, жену ево Марфутку отпустила на Олонец; и он, де, Терешка, за женою своею, сведав, что она съехала на Олонец же, да и теща его приехала на Олонец же, и он, де, Терешка, подал челобитную поповскому старосте попу Ивану Степанову на жену свою, что от него збежала и с ним не живет; и он, де, поп, велел ему, Терешке, жену свою поймав, привесть на Софейской стан. И он, де, Терешка, проведав жену свою в городе у пономаря, у Кондрашка Титова, и поймал, и повел было на Софейской стан к поповскому старосте, а не в раскол повел с собою. И в том, де, теща ево, Федорка, известила на него, Терешку, что будто повел он жену свою в раскол, напрасно».

За приписъю Бориса Остолопова.

Эти «роспросные речи» отправлены были от воеводы и дьяка «в Новгороцский приказ, к думному дьяку Емельяну Игнатьевичу Украинцову с товарыщи» при отписке... ^ч по вашему указу, великие государи, и по грамотам к прежним воеводам и дьяком писано на Олонец, также и нам: по наказу на Олонце и в Олонецком уезде, во всех погостех велено заказ учинить крепкой, буде где объявитца какие воры и расколники, и про них велено на Олонце извещать, и селидбы им и пристани нигде никому не давать, и у себя не держать, и никакими делы не укрывать, и о том, государь^ш,к выборным старостам в памятях писано по вся годы и при нас, холопех ваших, с болшим подкрепленьем, и заказ учинен под великим страхом. И от них, государи, старост, на таких воров и расколников о собранье их и про селидбы писма на Олонец в приказную избу при нас не бывало. А в нынешнем во 203 году била челом...^щ Отписка отправлена «наскоро», «с нарочным посылщиком с площадным подъячим с Трошкою Евсевьевым и под ней — «извет» и «роспросные речи». «А до вашего, государи, указу ево, Терешку, скована за [248] караулом велели приводить к соборней церкви, и о всем свидетельствовать протопресвитеру Гаврилу, и исправлять его по церковному чину, как достоит; а для поимки тех воров и церковных многих расколников и постановщиков их без указу с Олонца послать не смеем, для того, что те воры в расколники, выезжая из лесов, приезжают в монастырские вотчины Тихвина и Вяжицкого монастырей, в Шуйской и Толвуйской погосты, а в те вотчины с Олонца посылщиков посылать и судом и расправою на Олонце их ведать не велено, и о тех ворах, государи, что укажете».

Помета: «203 г. июня в 15 день взять в столп, и, дело осмотря, принять и выписать».

_____________________________________

в. Так в издании.

д. Далее в издании пропуск и помета Е. В. Барсова: «в *** нике не достает листа». Текст далее издается по рукописи.

е. Обрыв листа.

ж. Так!

з. Обрыв листа.

л. Исправлено, в рукописи: них.

м. Так!

н. Обрыв, пол-листа отсутствует.

р. Исправлено, в рукописи: устоять.

с. Здесь кончается найденный фрагмент дела, далее — текст по изданию Е. В. Барсова.

щ. Многоточие в издании.

Комментарии

1. Эта находка стала возможной благодаря существующей в Отделе рукописей ГБЛ Описи Барсовского собрания, на которую нам любезно указал в свое, время И. М. Кудрявцев. Искренне благодарю Л. В. Титову и Е. В. Яроцкую за помощь в сверке текста рукописи.

2. Описание уклада жизни «Данилкиного пристанища» (Данила Викулов — шунжанин, «бывшей церковной дьячок», позже — первый настоятель Выговской пустыни) выявляет в основном мирские черты вновь созданного крестьянского поселения и готовность первых выговских жителей к активному сопротивлению властям. Оно перекликается с известным рассказом Ивана Филиппова в «Истории Выговской пустыни» о том, как Даниил Викулов, еще до переселения на Выг, скрываясь от преследований властей в Шунгском погосте, «собра из своих смелых и скорых ногами пять человек» и послал их в погоню за старцем Питиримом, арестованным властями, «и старца онаго от проводников отъяша и к себе в сани положиша» (История Выговской пустыни, издана по рукописи Ивана Филиппова. Спб., 1862, с. 96-97).

3. Эти сведения дополняют известные ранее источники. — См.: Смирнов П. С. Внутренние вопросы в расколе в XVII в. Спб., 1898, с. 159-169; см. также житие Корнилия Выговского.

4. «Дело об олонецком раскольнике Терешке Артемьеве, совращавшем в раскол свою жену, по челобитью тещи его, вдовы Федорки. 1695 г.» Изд. Е. В. Барсовым. — ЧОИДР, 1882, кн. 3, отд. 5, с. 35-40; Новые материалы для истории старообрядства XVII-XVIII веков, собранные Е. В. Барсовым. М., 1890, с. 35-40.

5. Правильная последовательность текста восстановлена нами при публикации, имеющееся обозначение листов рукописи сохранено на полях текста (см. ниже).

6. См.: Соловьев С. М. История России с древнейших времен, кн. 7. М., 1962, с. 481-482 (Соловьев С. М. История России с древнейших времен. 1-е изд., т. 14. М., 1864, с. 159-160). С. М. Соловьев кратко пересказал «дело», без комментариев и каких-либо указаний на источник. В его пересказе были исключены топографические детали описания пути на Выг, имена и сообщаемые Т. Артемьевым относительные датировки заселения Выга.

7. См., например, специальные работы: Crummey R. The old believers and the world of Antichrist. Madison, Milwaukee — London, 1970; Зеньковский С. А. Русское старообрядчество. Мюнхен, 1970, с. 454-455; и др.

8. Сам Т. Артемьев жил «на лесах» около четырех месяцев (с марта по июль). По-видимому, в 1693 г. он ушел из своей деревни Ев-Наволок незадолго до «благовещенья», «в петров пост», был в келье Корнилия, «вышел» из «раскольнических пристанищ» на «ильин день», «тому времени идет 3-й год». Вернувшись в Ек-Наволок, Т. Артемьев «жил до зимы в своем дворе», а «на зиму в великое межеговенье», т. е. в январе — феврале 1694 г., женился, и «тому идет, — по его словам на допросе в апреле 1695 г., — другой год». Сведения о поселении, организованном Данилой Викуловым, он будто бы получил не сам, а узнал о нем из рассказов других раскольников.

9. Сравните эти данные с встречающейся в современной исторической литературе характеристикой Выга XVII в.: «В 1694 году... на берегу р. Выг несколькими противниками церковной реформы патриарха Никона была основана маленькая старообрядческая община» (Куандыков Л. К. Филипповские полемические сочинения XIX в. о скитской жизни. — В кн.: Древнерусская рукописная книга и ее бытование в Сибири. Новосибирск, 1982, с. 11З).

10. К сожалению, при публикации Е. В. Барсов не указал номер рукописи своего собрания, в которой находилось дело Терешки Артемьева, и не оставил ее палеографического описания, так что и судьба этой рукописи, и палеографические особенности ее сейчас не известны.

Текст воспроизведен по изданию: О начале Выговской пустыни. Малоизвестный документ из собрания Е. В. Барсова // Памятники литературы и общественной мысли эпохи феодализма. Новосибирск. Наука. 1985