1727-1789 г.г.

20. Духовная княжны Прасковьи Михайловны Куракиной.

1750 г. октября 30.

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

Княжна Прасковья, Михайлова дочь, Куракина (Княжна Прасковья Михайловна Куракина была дочерью ближнего стольника при царе Феодоре Алексеевиче, а затем поручика Семеновского полка князя Михаила Ивановича Куракина. Она скончалась девицею в 1750 г.), опасаясь незапного смертного часа, при нижеподписавшихся свидетелех, пишу cиe завещательное письмо в целом своем уме и совершенной памяти, но которому прошу исполнить по христианскому завещанию.

Положить тело мое грешное в Москве, в Чудове монастыре, подле гробницы милостивой государыни моей родительницы, княгини Мавры Дмитриевны (Княгиня Мавра Димитриевна Куракина родилась в 1673 г., в замужестве с 1688 г. за князем Михаилом Ивановичем Куракиным, скончалась 21 сентября 1743 г. Она была дочь ближнего стольника князя Димитрия Алексеевича Голицына, родного брата воспитателя Петра I, и княгини Аграфены Ивановны, урожд. княжны Пожарском, внучки спасителя России), по левую сторону, а на погребение звать двух [48] архиереев, четырех архимандритов, двух игуменов, от 30 церквей священников. Архиерею первому дать пятнадцать рублев, другому — десять рублев, архимандритом — по пяти рублев, игуменом — по три рубля, отцу моему духовному — десять рублев, на каждую церковь священником с диаконами — по два рубли, церковникам на каждую церковь — по полтине; на те ж тридцать церквей дать сорокоустие на каждую церковь по два рубля, в том числе свечи, ладон и вино церковное.

В первых, благословляю сестру свою родную, графиню Марью Михайловну Апраксину (Графиня Мария Михайловна Апраксина, урожд. княжна Куракина, скончалась в 1761 т.; в замужестве с 1702 г. за графом Александром Петровичем Апраксиным (1690-1725 гг.)), образом Спаса Вседержителя, оклад серебряный и вызолочен, которым меня благословил родитель мой, князь Михайла Иванович (Князь Михаил Иванович Куракин был сыном боярина и наместника смоленского князя Ивана Григорьевича Куракина, скончался при возвращении из Азовского похода на Северском Донце 23 октября 1695 г. Там тело его оставалось до зимнего пути, а в ноябре было привезено в Москву. 12 декабря 1695 г. патриарх Адриан отпевал его в храме Гребневские Божие Матери, по на углу Мясницкой улицы и Лубянской площади, а погребено оно в Троице-Сергиеве лавре. После него остался сын, умерший в младенчестве, и две дочери), который стоит впереди в спальной моей палате.

Племянницу свою Елену Александровну (Дочь графини Марии Михайловны Апраксиной, ур. княжны Куракиной, Елена Александровна Нарышкина, статс-дама, † 11 апреля 1767 г. Она была в замужестве за президентом Камер-коллегии и директором Адмиралтейской конторы Александром Львовичем Нарышкиным (1694 1745 гг.), любимцем Петра I, называвшего его в официальных актах двоюродным своим братом, графом Нарышкиным. Их сын Лев Александрович Нарышкин (1733 — 1799 гг.) был обер-шталмейстером) благословляю образом Богородицы Владимирской в окладе серебряном, венец золотой. Внука своего Льва Александровича Нарышкина благословляю образом Николая Чудотворца в окладе серебряном и вызолочен, и в венце камни. Сноху свою, княгиню Дарью Феодоровну Репнину, блогословляю образом Богородицы Неопалимые Купины. Племянника своего, князь Николая Васильевича Репнина (Родная тетка княжны Прасковьи Михайловны по матери, княжна Прасковья Димитриевна Голицына († 1703 г.) была вторым браком за фельдмаршалом князем Аникитою Ивановичем Репниным. Таким образом дети князя Василия Аникитича Репнина, князья Николай и Петр Васильевичи, приходились княжив Прасковье Михайловна двоюродными племянниками. Заметим, что фельдмаршал князь Николаи Васильевич Репнин (1734 — 1801 гг.) был женат на княжий Наталии Александровне Куракиной (1737-1797 г.г.)), благословляю образом [49] Иоанна Предтечи, оклад серебряный, литой и вызолочен. Племянника своего, князь Петра Васильевича Репнина, благословляю образом всемилостивого Спаса, венец серебряный и вызолочен, и в венце камни бирюзы, который шел из дому Репниных, от княгини Аксиньи Ивановны (Когда князь Иван Григорьевич Куракин в 1682 г., в качестве, наместника государева, отправлялся с детьми в Смоленск, его двоюродная сестра, княгиня Ксения Ивановна Репнина († 1696 г.), дочь князя И. П. Буйносова-Ростовского и княгини Марии Семеновны, ур. княжны Куракиной, благословила и князя Бориса Ивановича, а именно образом архангела Михаила в серебряной ризе с следующею надписью: “190-го июля в 31 день сим образом благословила княгиня Аксинья Ивановна князя Бориса Ивановича, как поехал во Смоленск". Этот небольшой (шестивершковый) образ помещен в домовой церкви князей Куракиных близ Красных ворот над чудотворной иконою святителя Николая), родителю моему князь Михайле Ивановичу, как поехал в Смоленск. А брата своего, князь Петра Борисовича Черкасского (Князь Петр Борисович Черкасский, генерал-аншеф († 1768 г.), был женат на графине Екатерине Петровне Апраксиной, сестре графа Александра Петровича), благословляю образом пророка Илии, оклад серебряный и вызолочен. Сноху свою, а его, брата моего, жену, княгиню Екатерину Петровну благословляю образом Митрофана, патриарха цареградского; оклад серебряный и вызолочен. А сверх того, прошу их всех, чтоб они были по душе моей грешной душеприкащиками, которые выше сего помянуты, как строить и поминать по душе моей грешной, и об оном иметь крайнее попечете и старание, чтоб душа моя грешная исправлена была со всем поминовением как первый год, так и в прочие годы, все бы мои душеприкащики пожаловали исправляли без всякой лености, в чем имеют ответ дать на страшном суде, а особливо те, которые от меня имеют получить награждение, те могут впредь от Бога принять истязание, которые не исправят но сему завещанию.

А о недвижимом собственном своем имении, которое мне досталось после покойных родителя моего, ближнего стольника князь Михайла Ивановича Куракина, и матери моей, княгини Мавры Дмитриевны, завещеваю:

1. Сестре своей родной, вдове, графине Марье Михайловне [50] Апраксиной, с дочерью ее, статс-дамою Еленою Александровною Нарышкиной, дом мой санкт-петербургский, имеющийся на Васильевском острову, и с принадлежащим в том доме строением да в Алаторском уезде, Верхосурского стану, село Гулюшево с деревнями, и что к тому селу есть четвертные пашни, и всякими угодьи, и со крестьяны, кроме умершего в том селе прикащика Василия жены его и детей, понеже оным от меня написаны отпускные за подписанием моей руки, который им по смерти моей выдать непременно за подтверждением моим, как ниже сего написано.

2. Да мною же, княжною Прасковьею, заложены (Подобный фиктивные закладные, имевшие целью обеспечить избранных наследников от исков со стороны других лиц, обычны в старинных духовных завещаниях) недвижимые имения, а именно: генерала-Фельдцейхмейстера, князя Василия Аникитича Репнина, жене его, вдове, княгине Дарье Феодоровне, в Суздальском уезде, в Стародубском стану, село Холуйская слобода (Часть слободы Холуя (ныне Вязниковского уезда Владимирской губ.) была пожалована в 1613 г. князю Димитрию Михайловичу Пожарскому и, но кончине в 1685 г. его внука Юрт Ивановича, последнего князя Пожарского, перешла к его сестре княгине Аграфене Ивановне Голицыной, а затем к ее родной внучке княжне Прасковье Михайловне Куракиной) (окроме того села крестьянина Степана, Фомина сына, с двумя сыновьями, Иваном да Григорием), да в Ливенском уезде, в Затрудском стану, село Николаевское с деревнями и с пустошьми и со крестьяны (окроме того села конюховых детей Парфена Леонтьева, Михайла и Андрея, Агафоновых детей), и с четвертною пашнею, и со всеми угодьи, в деньгах в двадцати тысячах рублях. Да ей же, княгине Дарье Феодоровне, заложен дом мой загородный за Москвою рекою, в приходе церкви Риз Положения, со всяким в том доме строением в пятистах рублях, да в Костромском уезде, в Нерехотском стану, село Поздеево с деревнями и со крестьяны (окроме крестьянского сына Гаврила Михайлова), с пашнею, с лесы и с сенными покосы, и со всеми угодьи в десяти тысячах рублей.

3. Ближнему родственнику своему, племяннику двоюродному, камер-юнкеру князь Борису Александровичу Куракину, — московский дом, состоящий на Лубянской улице (Еще в 1620 г. в приходе Гребневской на Лубянке церкви находились палаты боярина князя Григория Семеновича Куракина; в 1765 г. этот дом за ветхостью сломан и на месте его построен новый, куда в 1770 г. переехала на жительство княгиня Александра Ивановна Куракина из другого своего дома — мясницкого, где теперь почтамт. В 1818 г. этот дом перешел к князю Алексею Борисовичу Куракину, а теперь, перемещен нескольких владельцев, принадлежит Стахееву), в приходе церкви [51] великомученика Дмитрия Селунского, в тысяче рублей, да в Орловском уезде родовую нашу вотчину, село Богородское, с деревнями и со крестьяны (окроме конюхова сына Максима Онисимова), с пашнею и с лесы и сенными покосы и со всеми угодьи, — в пятнадцати тысячах рублей.

4. Титулярному советнику, Дмитрий, Васильеву сыну, Яворскому, в Рузском уезде, сельцо Морево и деревню Глухово, со крестьяны и со всеми угодьи, — в пяти тысячах рублей.

5. А ежели по воле Господней, до написанного в тех закладных срока, меня в животе не станет, и те недвижимые имения, кому по указом надлежит, в назначенные в закладных сроки выкупить и заимодавцам деньги сполна отдать бесспорно, понеже я от них, хотя и не в одно время, вышеписанное число, сколько в закладных от меня написано, деньги получила сполна. Того ради в тех деньгах оные закладные им от меня и даны.

6. Подмосковную мою вотчину, сельцо Одинцово, продать со крестьяны, кроме дворовых людей, которые в том сельце по нынешней ревизии в подушном окладе написаны, понеже оным за подписанием моей руки всем отпускные написаны. И по смерти моей прошу вас, душеприкащиков, пожаловать, — тем дворовым моим людем отпускные за моею рукою всем выдать, чтоб моя грешная душа тем была в будущем веце не заключена, понеже мне об отпуске тех людей и от родительницы моей приказано. И о том подтверждая, вторично вас, душеприкащиков, прошу пожаловать по сему исполнить неотменно.

7. А что за ту мою вотчину взято будет денег, и из оных прошу, употребить тысячу рублев для поминовения по душе моей грешной в то время, егда Господь Бог благоволить разлучить душу мою грешную от бренного тела, а достальные, что их всех будет, разделя на две части, одну отдать в Троицкую Сергиеву лавру, а другую в Чудов монастырь и взять из лавры от преосвященного за [52] его рукою вкладную, также равным образом и из Чудова монастыря взять, а вкладные взять также, как обряды церковные повелевают.

8. Сестру мою, графиню Марью Михайловну, покорно прошу, чтоб пожаловала, по завещанию еще родителя нашего, князь Михаила Ивановича, в Саранской вотчине, которая ей от родителя нашего в награждение пожалована, в церковь вклад отдать шестьсот рублев из оброчных той вотчины со крестьян денег за то, что родитель наш из той вотчины церковных одну сумму издержал. По тому же родителя нашего завещанию в той же церкви образ Казанcкие Богородицы пожаловать, — обложить так, как в Москве, в церкви великомученика Дмитрия обложен образ Богородицы Казанские. А об оном родителя нашего завещати она, сестра моя, и сама ведает; да еще в подтверждение о том же от покойной и родительницы нашей, княгини Мавры Дмитриевны, к ней писано было в Санкт-Петербург и оное исполнить велено неотменно. Да и родительница наша, княгиня Мавра Дмитриевна, оной сестре моей для того уступила по счету три тысячи пятьсот рублей таких, которые с нее неотменно надлежало взять за многие годы против рядной. И для того и уступить изволила с таким приказанием, чтоб непременно во оную церковь как деньги дала вкладу, так и обложила образ Богородицы. А ежели, против тех родителей наших завещаний, вышеписанного не исполнить, в том приметь от Бога в будущем веце истязание.

9. А люди мои, которые имелись при мне и во всех моих вотчинах прикащиками, оные в порученных им делах во всем мною сочтены; того ради прошу вас, душеприкащиков, тех моих людей ни в чем не считать по смерти моей.

10. Покорно же прошу сего моего завещания не оставить: .служителю моему Николаю Буланову за верные его службы дать сто рублев.

К сему завещательному письму княжна Прасковья, Михайлова дочь, Куракина руку приложила.

К сему завещательному письму лейб-гвардии Измайловского полку прапорщик Петр, Петров сын, Нарышкин свидетелем был и руку приложил.

У сего завещательного письма от флота унтер-лейтенант Федор Иванов Головин свидетелем был и руку приложил. [53]

У сего завещательного письма от армии генерал-майор, лейб-гвардии конного полку майор и кавалер граф Федор, Иванов сын, Головин свидетелем был и руку приложил.

У сего завещательного письма советник Михайла, Семенов сын, Чебышев свидетелем был и руку приложил.

Cиe завещательное письмо писал Государственной юстиц-коллегии копиист Прохор Грачев.

Дополнение к вышеприведенной духовной.

1750 году октября 31 дня княжна Прасковья, княж Михайлова дочь, Куракина сверх написанного завещательного письма еще вас, всех душеприкащиков, молю и прошу: егда по воле Господней разлучится душа моя от бренного тела, тогда тело мое грешное не погребать трои сутки, а погребсти и первую церемонию исправить прошу сестру мою родную графиню Марию Михайловну Апраксину и дочь ее, а свою племянницу, Елену Александровну Нарышкину, и с ее тетки; в полусорочины поминовение исправить — племяннику моему двоюродному князь Борис Александровичу Куракину, хотя его в то время и на Москве не излучится, однако его коштом; сороковой день — снохе моей, княгине Дарье Федоровне Репниной, и ее детям.

В вышеписанные дни звать архиерея, двух архимандритов, игумена и отца моего духовного. А во время четыредесятницы нанять в Чудове монастыре читать над гробом псалтырь, и за оную дать 30 рублев. Такожде и в доме всю четыредесятницу непрестанно читать приказать и за нее дать по своему рассмотрению. Нанять службу годовую в церкви апостола Андрея Первозванного, раннюю литургию, и каждую неделю, по субботам, панихиды для поминовения по душе моей грешной и родителей моих и за оные дать 35 рублев в год, и чтоб в оной церкви апостола Андрея Первозванного ежегодно непременно всегда было поминовение по душе моей грешной и родителей моих. А за поминовение платить всем вышеписанным душеприкащиком моим вообще; и чтоб оное поминовение по душе моей грешной и родителей моих продолжалось до тех пор, до которых продолжить Господь Бог лет живота показанных душеприкащиков моих детей, внучат и наследников их. [54]

А в духовной своей хотя я и написала, чтоб дворовым моим людем, и верховым вдовам, и девкам отпускные письма за подписанием моей руки по смерти моей раздать, только я те отпускные ныне сама всем тем своим людем раздала. Того ради покорно прошу, подтверждаю вас, душеприкащиков моих, и наследников всех, понеже как душеприкащикам, так и наследникам моим, до означенных моих всех людей никакого дела нет.

А ежели кто из оных душеприкащиков моих и из наследников по сему моему вторичному завещание повиновения чинить не будет, или в чем станет чинить повреждение моей душе, тот может ответь дать в будущем веце, на страшном суде.

Княжна Прасковья Куракина.

21. Рядная запись приданого княжны Татьяны Александровны Куракиной.

1751 г. октябрь.

Лета тысяща седмьсот пятьдесят первого года октября в « » день, вдова княгиня Александра, Иванова дочь, Куракина, жена покойного обер-шталмейстера Ее Императорского Величества, действительного камергера, сенатора и обоих российских орденов кавалера князь Александр Борисовича Куракина, сговорила я дочь свою родную, княжну Татьяну (Княжна Татьяна Александровна Куракина р. 3 июля 1732, † 16 декабря 1754, т. е. через три года после свадьбы. Муж ее (1729-1804 гг.) был впоследствии действительным тайным советником и действительными. камергером, а сын Юрий Александрович (1752 -1829 гг.) действительным тайным советником, сенатором и статс-секретарем; известен как писатель; воспитывался у княжны Аграфены Александровны Куракиной), замуж лейб-гвардии Семеновского полку за прапорщика Александр, Юрьева сына, Нелединского-Мелецкого. И во благословение за нею, дочерью моею, даю: крест золотой с мощами; образ Спасителев, оклад серебряный, вызолочен; образ Тихвинские Богоматери, оклад золотой; образ Казанской Богоматери, оклад серебряный; образ Александра Свирского, оклад серебряный; образ чудотворца Николая.

Алмазных вещей: убор червчатый, обклан бралиантами; складень и шлейф, и серьги о трех подвесках, перстень червчатый же, [55] обклан бралиатами; перстень бралиантовый, ногцы ж серебряные, французской работы; кофейный прибор (“Куракинский” кофейный сервиз, густо золоченый (vermeil), достался Софье Юрьевны; Самариной, рожд. Нелединской-Мелецкой, и от нее перешел ко внуку ее графу Ф. Л. Соллогубу, в семье которого сохраняется поныне) серебряный, вызолочен да сервиз кофейный, белый, саксонский.

Роба (Роба есть парадное платье, со шлейфом и открытым воротом; самара — платье с высоким воротом вроде кафтана: полшлафорок — юбка; фонтаж (fontange) — высокая кружевная наколка; лопасти (barbes) — кружевные завязки к чепцу (старушки их носят до сих пор); агажанты (engageants) — широкие кружевные рукава в два ряда; кабинете, красного дерева, вероятно, просто комод. — в собственном смысле: двустворчатый шкаф с выдвижными ящиками внутри, или высокий комод с откидною доскою и маленькими ящичками.

Эти примечания любезно сообщены действительным, членом Московского Археологического Института графинею Наталиею Михайловною Соллогуб) венчальная, серебряная; роба — по розовой земле серебро с цветами; роба — по голубой земле серебро, позумент серебряный; самара — по голубой земле золото и позумент золотой; самара — по ласниной земле серебром; самара алая, люстриновая, выкладена серебряным галуном узорами; самара голубая, объяриная, насыпная, выкладена сеткой; самара — по голубой земле цветной штоф, по борту широкий галун серебряный; самара гулниная, выкладена сеткой серебряной; шлафор парчевой, — по пунцовой земле золото; шлафор — по розовой земле серебро с цветами; шлафор — по белой земле серебро, выкладен сеткой серебряной с голубым шелком; шлафорок зеленый, люстриновый, выкладен широкой золотой сеткой; шлафорок пунцовый, люстриновый, выкладен широкой серебряной сеткой; шлафорок розовый атласный, выкладен серебряным флером; шлафорок белый, люстриновый; полшлафорок с юбкой, по голубой земле серебро с цветами; полшлафорок с юбкой гулинной, люстриновой, выкладен широкой сеткой серебряной; полшлафорок с юбкой синей, люстриновой, выкладен золотой сеткой; полшлафорок с юбкой штофной, — по белой земле алые травы; полшлафорок с юбкой алой, атласный, выкладен тем же атласом; полшлафорок с юбкой розовой, грезетовой, выкладен серебряной сеткой; полшлафорок флеровый, алый, шить серебром; полшлафорок с юбкой французской, тафты цветной; полшлафорок алый, грезетовый, к нему юбка белая, грезетовая; полшлафорок с юбкой белой, тафтяной, выкладен тою ж [56] тафтой; кофта — по кофейной земле серебро; кофта розовая, грезетовая, шита серебром, с сеткой; кофта желтая, атласная, стеганая; кофта белая, атласная, стеганая; мантелия парчевая, опушена собольми; шуба чернобурая лисья, покрыта парчею, — по алой земле серебро; шуба на сибирском бельем меху, покрыта насыпною объярью, — по голубой земле серебро; шуба лисья, покрыта желтым грезетом.

Кабинета большой красного дерева с бельем: белья две дюжины мужских сорочек голландского полотна, с галстуками; четыре дюжины женских сорочек голландского ж полотна; двадцать шесть скатертей голландских, и шлянских; тридцать дюжин салфеток, тридцать простынь голландских, гвариндорских; шесть перемен на постелю голландских; одна перемена камортковая с кружевом, убор робный кружевной, к нему фонтаж, лопасти такого ж кружева и кромка.

Кабинета, красного дерева, а в нем: трои агажанты, к одним лопасти такого ж кружева; убор к самаре кружевной; шесть карнетов с белым кружевом; шесть пар агажантов с блондом и флером; семь пар агажантов шиты по камортковой кисее; двенадцать ношей, с блондами и флером; двенадцать пар манжет круглых; полторы дюжины платков камортковых и шитых кисейных; двенадцать платков голландских и батисовых карманных; четыре дюжины ситцевых платков.

Кабинета красного дерева с палатами, с мантилиями и с лентами. Кровать малиновая, штофная, с серебряным галуном; обоев на палату того ж штофу; тестеры креслы и два табурета с серебряным позументом; три чехла на столы того ж штофа с позументом серебряным; к двум окошкам два занавеса зеленой тафты.

Да за нею, моею дочерью, я, княгиня Александра Куракина, и с сыном моим, князем Борисом, Двора Ее Императорского Величества камер-юнкером, даем в придания, вместо подлежащей ей, княжие Татьяне, указной из движимого и недвижимого отцовского и материнского имения части, денег на покупку вотчины десять тысяч рублев (Насколько ветка была по тогдашнему времени эта сумма, можно видеть из того, что, когда Александр Юрьевич Нелединский-Мелецкий женился вторым браком на графине Анастасии Николаевне Головиной, то за прожитом, приданого первой жены он передал сыну своему в Юрьевском уезде 500 душ (Архив князя О. А. Куракина, т. X, стр. 408)). [57]

22. Духовная княгини Александры Ивановны Куракиной, рожденной Паниной.

1781 г.

Во имя Отца, в Троице Святой прославляемого.

И, нижеподписавшаяся, раба Его, княгиня Александра, Иванова дочь, Куракина, урожденная Панина (Княгини Александра Ивановна Куракина, дочь генерал-поручика и сенатора Ивана Васильевича Панина, род. 3 февраля 1711, погребена в Новоспасском монастыре, под Преображенским собором, в усыпальнице бояр Романовых. На памятнике ее, украшенном урною, помещены икона Божией Матери, герб с изображением двух рыба, и герб рода князей Куракиных; на передней стороне надпись: “Здесь лежит тело в Бозе усопшей рабы Его княгини Александры Ивановны Куракиной, ур. Паниной, — от отца, произведшего двух первых графов Паниных, супруги Российского Императорского Двора камергера, обер-шталмейстера, конференц-министра, сенатора и кавалера орденов апостола Андрея, Александра Невокого и святые Анны, князя Александра Борисовича Куракина. Сия достойная памяти Княгиня, проживши 75 лет от рождения, во всех христианских добродетелях и благочестии, скончалась 1786 году февраля в 11 день, оставя достойнейший пример к подражанию своему в благочестии и такой теплой христианской вере, что, по кончине любезного своего супруга, 36 лет смиренного своего вдовства, хотя и не уединилась от светской жизни, но все время содержала и отправляла со всею строгостью монашеские правилы и пост, а Всевышний Творец благословил ее видеть не только сыны сынов своих, но тело ее несли к погребению между прочими кровными внучата ее родные"), вдовствующая супруга покойного обер-шталмейстера, сенатора и кавалера князь Александра Борисовича Куракина, вступив в лета старости, но находясь теперь, Богу благодарение, не в поврежденных здоровье и уме, завещаю сею моею духовною и силою ее утверждаю заблаговременно о моем всякого звания остающемся после кончины моей имении следующее:

1. Всякого без изъятия звания движимое и недвижимое мое имение, доставшееся мне по разделу с сыном моим, покойным гофмейстером, сенатором и кавалером князь Борисом, княж Александровым сыном, Куракиным, отдаю я, после моей смерти, дочери моей родной, фрейлине княжне Аграфене, княж Александровой дочери, Куракиной (Княжна Аграфена Александровна Куракина, третья дочь князя Александра Борисовича I, фрейлина императрицы Елисаветы Петровны, при Екатерине II считалась в отпуску, проживая в Москве со своею престарелою матерью; надпись на ее памятнике, находящемся рядом с памятником ее матери в Новоспасском монастыре, только меньшего размера, гласила следующее: “В память погребенной здесь, опочивающей в Бозе рабе Его, девице княжне Аграфене Александровне Куракиной, Российского Императорского Двора фрейлине, дщери обер-шталмейстера, сенатора и кавалера, родившейся 1784 года мая в 27 день, посреди мирские, исполненные суеты жизни, продолжившиеся 57 лет и 15 дней, теплую веру ко Всемогущему Богу и прилепление ко святому закону Его тщательно соблюдшей, упокоением при старости родительницы своея должность благодарный дщери исполнившей и во всех случаях доброю ближним свойственницею, друзьям своим нелицемерным другом и бедным скорою помощницею неизменно явльшейся, от друзей и ближних к общему их сетованию 1791 года июня в 11 день внезапною смертию похищенной, воздвигли сию гробницу облагоделельственные ею родные племянники ей, горестно соболезнующие о ее кончине. На памятнике в настоящую минуту медной доски с этой надписью уже не существует) в полную ее собственность и владение (как она, дочь [58] моя, во все время после означенного моего раздела жила со мною в одном доме и покоила мою старость), — кроме лишь вотчины ярославского наместничества, ростовского уезда, села Приимкова (Село Приимково Ростовского уезда Ярославской губ. принадлежало в XVII веке княгине Фетинье Владимировне Сицкой, которая оставила его своему двоюродному брату князю Григорию Семеновичу Куракину) с деревнями и со всеми к ней принадлежностями.

2. Сию ростовскую мою вотчину со всеми принадлежащими к ней деревнями, землями, пустошьми, всякими угодьями и со всеми крестьянами отдаю я, во исполнение полученного мною завещания от покойного супруга моего, на содержание шпиталя (Этот шпиталь, переименованный впоследствии в Странноприимный дом князей Куракиных, недавно обновленный и расширенный князем Федором Алексеевичем Куракиным, находится в Москве у Красных ворот и призревает до 30 инвалидов. Так как благотворительный учреждены не имели права владеть заселенными землями, то, по кончине княжны Аграфены Александровны, шпиталю был выделен наследниками капиталь, равный тогдашней стоимости Приимкова, которое оставалось и впоследствии в роде князей Куракиных; князь Алексей Борисович Куракин духовным своим завещанием, составленным в мае 1829 г., назначил его внучке своей графине Елисавете Николаевич Чернышевой), построенного и заведенного им, по завещанию своего родителя, в Москве, на Старой Басманной улице, за Красными воротами, дабы оный от наследственного после них имения преемниками оного был, от колена в колено, доходами с сей моей вотчины навсегда содержан.

3. Вследствие сего сей ростовской моей вотчине, по смерти моей, быть во владении у ней же, дочери моей, княжны Аграфены, но только до ее смерти, не продавая, не закладывая и не укрепляя ее ни в какие крепости, и не умножая с ее никаких сборов; но только по жизнь свою получать ей тот же самый оброк, какой я с ее по сделанному окладу получаю.

4. Во время жизни и владения сею вотчиною ею, дочерью моею, иметь ей попечете и взыскание, дабы оный шпиталь тем [59] наследником, на кого содержание его по разделу придет, содержан был всегда без упущения в том состоянии, в каком он устроен и содержан был от нераздельного дома покойного моего мужа. Но ежели повстречаются в тому какие непреодолеваемые препятствия, то в том случае завещаю я сей дочери моей, из годовых доходов с сей моей вотчины, делать ей по оному содержанию, по возможности своей, некоторое вспоможение.

5. Когда Богу угодно будет переселить жизнь и дочери моей от здешнего мира, то тогда часто реченная ростовская моя вотчина да поступить на всегдашнее доходами с ее содержание означенного шпиталя, устроенного покойным моим мужем, и будет переходить под владение от преемника к преемнику наследства из имения покойного моего супруга к тому или к той, на кого по разделам определяться будет содержание оного шпиталя, но с тем же, чтоб никому и из оных наследственных преемников никогда сей отданной от меня моей вотчины на содержание шпиталя не продавать, не закладывать, в приданые не отдавать, ни в какие крепости не укреплять и никаким образом ее не разделять, а пребывать ей навсегда под одним только владением, к сбиранию с нее доходов на вышесказанное содержание шпиталя, у того наследственного после мужа моего преемника, на кого придет по разделам содержание сего шпиталя.

6. К непременному исполнению сего моего завещания поручаюсь я в душеприкащество братьям моим родным, графам Никите Ивановичу и Петру Ивановичу Паниным, да зятю моему родному же князь Николаю Васильевичу Репнину, прося их, если усмотрится надобность, то пожаловать исходатайствовать на cиe завещание монаршую всемилостивейшую конфирмацию и приложить к последнему мне благодеянию и ко очищению совести моей от завещания мужа моего всевозможное старание, дабы по лучшей удобности основано и утверждено было неколеблемое и верное навсегда содержание устроенного им в Москве шпиталя, с преумножением оного и совмещением к тому данных в том намерении, на совесть нашу с братом моим, графом Петром Ивановичем, двадцати пяти тысяч рублев денег от покойного тайного советника Михайла Григорьевича Собакина (Подробности об этом пожертвовании см. в т. VII Архива князя Ф. А. Куракина, стр. 440- 442), [60] полученных нами при его кончине, а ныне состоящих капиталом для того шпиталя, в раздаче от имени внучат моих, князей Куракиных, взаймы по закладным и векселям из указанных шести процентов, в счет коих и учреждено делать по нем, покойном подателе, ежегодное поминовение да содержать до времени преумножения оного шпиталя некоторых бедных людей годовыми пенсионами.

7. Для силы удостоверения и несомненной наиверности всего содержания сей моей духовной, подписую я весь сей последний пункт, за засвидетельствованием в том подписавшихся, собственною моею рукою, в Москве, 1781 году декабря 9-го дня. Княгиня Александра, Иванова дочь, Куракина, рожденная Панина.

По сей духовной свидетельствую и душеприкащество на себя приемлю граф Петр Панин.

По сей духовной свидетельствую и душеприкащество на себя приемлю князь Николай Репнин.

У сего завещания тайный действительный советник и кавалер Петр, Дмитриев сын, Еропкин свидетелем был и руку приложил.

У сего завещания генерал-поручик и действительный камергер Михаил, Ефимов сын, Ласунский свидетелем был и руку приложил.

По сему завещанию согласуюсь и его во всей его силе утверждаю, Завещательницын законный наследник и родной ее внук, подписуюся собственною моею рукою, князь Александр Куракин. В Москве, мая 25-го дня 1785 года.

Я, нижеподписавшийся, cиe утверждаю и своеручно подписуюсь. Внук и наследник завещательницы, полковник князь Степан Куракин. В Москве, декабря 20-го дня 1785 года.

Я, нижеподписавшийся, cиe завещание утверждаю и своеручно подписуюсь. Внук и наследник завещательницы, лейб-гвардии Измайловского полку поручик князь Иван Куракин. В Санктпетербурге, марта 9-го дня 1786 года.

Но сему завещанию согласуюсь и его во всей его силе утверждаю. Завещательницын законный ее наследник и родной внук, подписуюсь собственною моею рукою, князь Алексей Куракин. В Санктпетербурге, марта 9-го дня 1786 года.

Сие завещание писал служитель дому его сиятельства графа Петра Ивановича Панина Сергей Карцев. [61]

Cиe завещание Московской губернии Нижнего надворного суда во втором департаменте, при прошении от г. генерал-аншефа и кавалера, графа Петра Ивановича Панина, явлено и чрез допросы подписавшихся под оным душеприкащиков и свидетелей свидетельствовано; и сего 1787-го года марта 12-го дня учиненным в сем департаменте определением велено, как об нем душеприкащики: означенный господин генерал-аншеф и кавалер, граф Петр Иванович Панин, генерал-аншеф, лейб-гвардии Измайловского полку подполковнику князь Николай Васильевич Репнин, и нижеподписавшиеся под оным свидетели, также и писец, допросами подтвердили, что то завещание подлинно по воле вышеписанной княгини Александры Ивановны Куракиной и в той силе, как в нем изъяснено, писано и ею самою подписано, и в то время она, завещательница, была в целом уме и памяти, и при том ни от кого и никакого спора не было, по справкам в сем департаменте, на то завещание, — учиня на нем свидетельство, записать в имеющуюся духовным и завещательным письмам книгу подлинником и потом выдать душеприкащику, господину генерал-аншефу и кавалеру, графу Петру Ивановичу Панину, с распискою; в силу которого определения cиe завещание в записной духовным и завещательным письмам книге под № 3 записано и обратно выдано марта 12-го дня 1787 года.

Судья коллежский ассесор Николай Иванчин-Писарев. Заседатель секунд-майор Тимофей Дубовицкий. Заседатель коллежский ассесор Андрей Петрово-Соловово.

Секретарь регистратор Федор Селезнев.

Подканцелярист Анисим Сергеев. [62]

23. Духовное завещание княжны Аграфены Александровны Куракиной.

(Завещание это писано собственноручно; свидетелей при нем не было)

1789 г. апреля 5.

Считая на всегдашнюю вашу ко мне дружбу, не сумневаюсь, чтобы вы, мои дорогие князья, не исполнили моей к вам последней просьбы, состоящей о распоряжении моего собственного движимого имения. Начинаю завещанием покойной моей матушки (Кроме этого напоминания, в тексте ничего не сказано более о духовной княгини Александры Ивановны Куракиной).

Остались две родовые иконы: одна Всемилостивого Спаса в золотом окладе, с такою же медалью и разными каменьями, остается князю Александру Борисовичу, как старшему в роде, другая Казанской Пресвятой Богородицы, с жемчугами и каменьями, князю Степану Борисовичу.

Утварь из домовой церкви в нашу шпитальскую отдать: ризы глазетовые с шитыми оплечьями, к ним воздухи, шитые камушками и зеленой фольгою, другие порпуровые штофные с шитыми же оплечьями, к ним воздухи малиновые бархатные с образами, третьи черные бархатные, к ним подризник белый с узорным подольником, серебряную водосвятную чашу, блюда серебряные с сосудами для освящения хлебов и серебряный укропник; фарфоровое распятие также поставить на жертвенник (Некоторые из предметов, перенесенных из лубянской домовой церкви князей Куракиных, сохранились до наших дней; сохранилось в Николо-Куракинской церкви у Красных ворот и фарфоровое распятие, т. е. крест черного дерева с изображением из фарфора Голгофы, Спасителя и припавшей к Его стопам Богоматери).

Прочую ж всю утварь отослать в ростовские вотчины, разделя ее по разным селам, лучшие — в Приимково и Семибратово. Одни ризы парчевые отослать в ковровскую мою деревню, село Петровское. Из домовой церкви посеребренные лампады отослать в Приимково ж в каменную церковь, сосуды с приборами и серебряное кадило — в Семибратово.

Оставшие после меня 10000 рублей на Всеволоде Алексеевиче Всеволожском в срок их потребовать и распорядить по нижеследующему:

2000 рублей отдать в казну Воспитательного Дома с тем, [63] чтобы вечно ежегодно выдавали на годовую службу, на поминовение родителей, в Чудов монастырь и Новоспасский каждому по 50 рублев; княжне Надежде Гавриловне Назаровой — 2000 рублей и бриллиантовый перстень, осыпанный изумрудами и бриллиантами; Прасковье Малютиной — 400 рублей, Анне Прохоровой с мужем — 250 рублей, Любови Мизинцевой с мужем — 250 рублей, Михайле Палкину — 150 рублей, Татьяне Кубанцевой — 100 рублей, Марине-башкирке, 100 рублей, Домне Горбуновой — 100 рублей, Анне Работной — 50 рублей, Василисе — 50 рублей, Дмитрию Ворошилину, Алексею Пономареву, Ивану Гуслисту — каждому по 50 рублей; равномерно ж, кто на лицо, лакеям и поварам каждому по 50 рублей. В прочем без изъятия всем остальным людям выдать двойное жалованье, а Андрею Кондратьеву 50 рублей. На выкуп бедных употребить 1000 рублей, на милостыню в Чудов 50 рублей, в Новоспасский монастырь 50 рублей, в Алексеевский 50 рублей, в Егорьевский 50 руб., в Хотьков монастырь 50 руб., в Троицкий монастырь 50 рублей. 500 рублей употребить на вспоможение самых неимущих благородных, которые не имеют никакого пропитания. Остальные 2000 рублей отдать, для прирощения ей, в шпитальную сумму на содержание того ж шпиталя. Если ж кого не будет на лицо из этих, кому награждение здесь написано, то число денег отдается в шпиталь.

Серьги мои изумрудные и сердечко с бриллиантовым вензелем остаются большой дочери Юрия Александровича (Действительный тайный советник Александр Юрьевич Нелединский- Мелецкий был женат с 6 ноября 1751 г. на родной сестре, завещательницы, княжне Татьяне Александровне Куракиной. Сын его Юрий Александровиче иметь лишь одного сына, по оставившего потомства, и двух дочерей. Старшая, Аграфена Юрьевна, была за д. т. с. князем Александром Петровичем Оболенским, старший сын которого князь Сергей Александрович получил в 1869 г. разрешение писаться князем Оболенским-Нелединским-Мелецким), а ему мой столовый серебряный сервиз.

Не только подтверждаю, — и покорно вас прошу, мои дорогие друзья, об исполнении всего вышепредписанного, уверяя вас, что я во всю свою жизнь ни о чем столько не старалась, как вам доказать свою сердечную и нелицемерную дружбу, расположение, с которым переселяюсь на вечное блаженство.

Последний раз тысячно вас, мои дорогие друзья, обнимаю. Прощайте на век. Живите с Богом.

Княжна Аграфена Куракина.

P. S. Буде кто из людей княжны А. Куракиной пожелает отпускной, прошу покорно отдать.