Челобитная 1673 года.

Царю-государю и великому князю Алексею Михайловичу всея великия, и малыя, и белыя Росии самодержцу — бьют челом и являют холопи твои Федька да Плюшка Ларионовы дети Долгие (Лариону Долгому поместье в Вологодском уезде дано при царе Михаиле Федоровиче). Явка, государь, нам на Ивана Пименова сына Хлуденева в том: в прошлом, государь, во 179 году взят был племянник ево, Иванов, Дмитрей Горемыкин, в воровстве на Вологду — во губу, и в обысках его Дмитрея сотенные люди лиховали, а он, Иван, из губы его на свою поруку вынял; и племянник его почал опять по прежнему воровать, и воровские и оговорные люди почели к нему приставать… И, пъючи у него Дмитрея во двор драка учинилась, и с драки разбежались, — и он, Дмитрей, хотя себя очистити, собрал сотенных людей на след, а крестьянишек наших поклепал, будто разбоем на него, Дмитрея, приходили. И после того он Иван в прошлом во 180 году, умысли и очищаючн племянника своего, подал на крестьянишек наших изветную челобитную, будто под ево Иваново сельцо Левцово пеши подходят и на лошадях подъезжают зимою и летом, неведомо для какого вымыслу; и для того будто подъезду крестьянина-де ево клеть покрадена, и крестьянин будто наш Еремка подъезжал ночью, да подговарил де дворового ево человека Демку с животами... и человек ево Демка и до перво у него у Ивана во двор живет... А крестьянишка, государь, наши мимо ево Иванову усадьбу пеши ходят и на лошадях ездят для нас: пеши ходят для всякие нашия работы к нам в селишко и к сродцам, потому что сельцо ево Иваново стало на дорог из Заболоцкой волости к нашей Уфтюжской волости... А крестьянишка наши воровски ни подходят, ни подъезжают, ни крадут, ни человека его не подговаривали, ни с воровскими людми не знаются и воровства за ними никавово не знаем... А он Иван оглашает крестьянишек наших не по делу всякими недобрыми деды, хотя племянника своего одобрить, а крестьянишек наших теснить, с подворьишек напрасно согнать и продать, потому что крестьянишки наши живут с племянником ево в одной деревне, а с ним Иваном всумежье (Т. е. в однех межах); да и впредь он, Иван Хлуденев, хвалится на крестьянишек наших и на домишка их всякими умыслы и напрасною продажею, и поклепом, и подметок... И буде, государь, впредь над крестьянишками нашими которая безвестная гибель учинится и напрасная продажа, и поклеп, и подмет — и мы опроче [430] ево, Ивана Хлуденева, да племянника его Дмитрия Горемыкина и людей ни и крестьян — недругов на них не знаем. Милосердый великий государь-царь и великий князь Алексей Михайлович всея великие и малые и белые Росии самодержец! Пожалуй нас, холопей своих: вели, государь, ваше челобитье принять и явку подписать, чтобы крестьянишкам нашим от ево Иванова напраснова оглашения и поклепу в конец не погибнуть. Царь-государь, смилуйся!

На обороте: К сей явке Георгиевской поп Дмитрей, вместо Федора да Ильи Долгих, по ни веленью, руку приложил.

Сообщ. А. Е. Мерцалов.

Текст воспроизведен по изданию: Челобитная 1673 года // Русская старина, № 8. 1883