СООБЩЕНИЕ КАСАТЕЛЬНО ПОДРОБНОСТЕЙ МЯТЕЖА, НЕДАВНО ПРОИЗВЕДЕННОГО В МОСКОВИИ СТЕНЬКОЙ РАЗИНЫМ

Начало мятежа, разрастание его и конец. Описание того, как был захвачен сей мятежник. Вынесение ему смертного приговора и казнь.

Есть два рода казаков, одни называются запорожскими, другие — донскими. Первые издавна принадлежат владениям Королевства Польского и избрали себе пребыванием острова реки Борисфена, или Днепра. На той реке, на немалом расстоянии от города Киева, имеется скала, откуда вода падает с большой стремительностью и образует более пятидесяти островов. Скала, с которой падает вода, называется Порогом, и оттого казаки, проживающие на островах, что лежат за Порогом, зовутся запорожскими. Их дело оберегать Королевство Польское от набегов татар и иных врагов. ¹ [107]

Говорят, что название «казак» происходит от славянского слова «коза», означающего живость, и что дано было оно тому народу по причине ловкости его и проворства. ²

Донские казаки живут на известной реке Дон, называвшейся в древние времена Танаис, и принадлежат царю, или императору Московии и России, которому повинуются скорее по доброй воле, нежели по принуждению. Тот царь даровал им многие вольности, живут они по своим законам и сами выбирает себе правителя. Дарованные им льготы столь велики, что ежели какой раб убегает от российского дворянина или другого знатного лица и приходит к казакам, владелец теряет на него свои права. ³

К донским казакам принадлежал и Стенька Разин, который за четыре года перед сим произвел мятеж против великого государя Алексея Михайловича. ⁴ Причиной или, скорее, поводом к возмущению была смерть брата Разина, казненного по приказанию боярина князя Юрия Долгорукого. В 1655 году сей князь воевал против поляков близ города Киева, имея под началом среди прочего войска и полк донских казаков. По пришествии осени полк тот, сочтя, что довольно он послужил в сражениях с врагом, изъявил командующему Долгорукому желание быть отпущенным, на что Долгорукий, наверное нуждаясь еще в его услугах, не дал своего согласия. Казаки не пожелали слушаться приказания командующего, а поддавшись уговорам и следуя примеру старшего офицера своего, который доводился Стеньке Разину братом, убежали все до одного и разошлись по домам. Долгорукий же, будучи тем раздосадован до крайности, приказал схватить зачинщика и, когда приказание было исполнено, велел тотчас же его повесить.

Вот на какую причину разжигания им мятежа ссылался Разин под пыткою на дыбе: он, дескать, желал отомстить за смерть брата, казненного, по его разумению, безвинно. Но что сие есть только предлог, явствует из того, что восстал он не только против царя, но и против шаха Персидского, а о нем он никак не мог сказать, что терпел от него какие обиды. Итак, лишь злонамеренный и бунтарский дух Разина подвигнул его на подлое дело. ⁵

Начало злодейскому замыслу своему положил он в 1667 году, разбойничая по реке Волге, где захватил несколько судов, груженных товарами, частью принадлежащих монастырям и духовным лицам, а частью купцам Ярославля, Вологды и других мест. Оттуда пошел он на город Яик и с помощью казаков своих взял его приступом. Вслед за тем двинулся он к Каспийскому морю, а оттуда возвратился на Волгу, где причинил немалый вред, воспрепятствовав лову рыбы и разорив много домов. После пошел он к городу Терки и далее к границе Персии, где нанес великий урон подданным как царя Московии, так и шаха Персидского. ⁶ Жители одного городка в Персии, прослышав о его приближении, укрылись в соседней крепости. Тогда Стенька известил их, что нет надобности им опасаться и предложил воротиться, обещая что [108] от него и людей его не будет им никакого зла, а что, дескать, они купят у них за деньги провиант и другие нужные им вещи. Жители воротились с полным доверием и открыли лавки, где Стенька и солдаты его покупали, что им требовалось, и платили сполна за купленное. Но вскоре Стенька подал знак казакам своим, а был у них уговор, что когда, идучи по базарной площади, сдвинет он шапку на условленный лад, то надлежит им броситься и перебить всех жителей, что в точности и было исполнено, а после повторено в других местах на границе с Персией. ⁷

Желая положить конец возникшему злу, князь Иван Семенович [Прозоровский], тогдашний воевода или правитель (waywode or governor) Астрахани, послал против него войско. И Стенька, зная, что он слишком слаб, и предвидя дурной для себя исход, принес повинную, на что воевода отвечал ему, что ежели отстанет он от грабежей и разбоя, то, надо думать, великий государь окажет ему милость. Стенька пришел вместе с казаками своими в Астрахань, и все они были больные и распухшие, потому что незадолго перед тем, когда осадили их персы на одном из островков Каспийского моря, принуждены были пить соленую воду. И вот, наконец, пришло ему прощение от великого государя, отпустившего все вины его, и Стенька обещал, что отныне он и его казаки будут верно служить государю и не станут более разбойничать на Волге, Каспийском море или в каких других местах. ⁸

Оправившись после болезни, Стенька выказал щедрость жителям Астрахани. Когда ходил он по улицам, то бросал в народ золотые и другие награбленные им монеты, и оттого народ встречал его приветственными кликами, что как нельзя лучше соответствовало тогдашней его цели. ⁹ После он с сообщниками своими возвратился на Дон, где снова принялся творить злодейства против церкви: прогнал многих священников, чинил препятствия богослужениям и вмешивался в церковные дела. Вот пример великолепной церемонии, установленной Стенькой, сим казацким папой. Вместо обычного свадебного обряда, совершавшегося в России священником, заставлял он венчающихся, приплясывая, обойти несколько раз вокруг дерева, после чего считались они обвенчанными на Стенькин лад. И еще выкрикивал он разные богохульные слова против спасителя и тотчас же нарушил клятву свою великому государю, которому только перед тем присягал на верность, и предал смерти много старых казаков, тех, кому совесть не позволяла пристать к его мятежу. Подобным же образом расправился он с тамошним правителем и с теми, кого посылал государь с посулами милости и прощения, да и с прочими людьми. ¹⁰

С реки Дона вместе с приверженными ему казаками возвратился он на Волгу и пошел на город Царицын, где сумел убедить жителей, что вот-вот придет войско великого государя и перебьет их всех, когда на самом деле то войско шло им на подмогу [109] против Стеньки. ¹¹ Город сдался ему, и он, войдя туда, убил правителя города и перебил всех жителей, на его сторону не передавшихся. После того он выступил из города навстречу государеву войску и разбил его, захватив и предав смерти командующего и многих других. И еще взял он город Черный Яр и убил там правителя города, всех офицеров и много солдат московских. ¹²

Оттуда двинулся он на город Астрахань, расположенный в устье реки Волги, неподалеку от Каспийского моря. Город тот обнесен стеной и имеет в окружности более двух миль. Примыкающая к нему местность большей частью пустынная и от набегов врага ничем не защищена. Некоторое время перед тем Астрахань принадлежала татарам и после была отбита у них царем Иваном Васильевичем в 1553 году. Вокруг города не произрастают хлебные злаки, и все припасы доставляются туда из других мест. Астрахань превыше всего богата солью и рыбой. Из Каспийского моря люди, живущие на берегах его, получают большой запас соленой воды, из которой добывают горы соли. А Волга близ города более всех рек богата рыбой. Там ловят они огромных рыб — осетра и белугу, достигающих подчас трех морских сажен длиной, и одну такую рыбу едва могут поднять тридцать человек. В Астрахани большую торговлю ведут иноземные купцы — персы, индийцы, бухарцы, армяне и прочие. Гарнизон тамошний насчитывает в обычное время 12 тысяч солдат.

Подойдя к Астрахани, Стенька заслал туда несколько казаков своих, дабы возмутить солдат против правителя города, и в том они преуспели, так как решено было город Стеньке сдать и его туда впустить, что и совершилось согласно его желанию.

Князь Иван Семенович Прозоровский, находясь в ту пору на богослужении в церкви, был оттуда выволочен и силой возведен на стоящую в астраханской крепости высокую квадратную башню, которая служит маяком и указует путь тем, кто плавает в Каспийском море или странствует по обширным и пустынным полям, именуемым степью. С той высокой башни правитель города был свергнут вниз. Говорят, будто прежде чем сбросить его, Стенька прошептал ему какие-то слова на ухо, в ответ на что князь покачал головой. Итак, будучи, несомненно, прельщаем изменником передаться на его сторону и ответствовав на то отказом, князь принужден был совершить с вышины своей роковой прыжок.

Сразу же вслед за тем Стенька пустился грабить и убивать. Брата правителя города, многих дворян и прочих людей, не пожелавших пристать к его мятежу, он тут же изрубил, а также много голландских и других офицеров и нескольких моряков голландских, которые хоть и ушли в Каспийское море, но, говорят, будто схвачены были и убиты. Полковник Томас Бейли, подполковник [110] Якоб Вандеров и другие, с оружием в руках защищавшие стены города, были преданы смерти, церкви, монастыри, дома богатых жителей разграблены, приказные бумаги сожжены, казна царства Астраханского захвачена. Многие иноземные купцы, которым случилось быть там в ту пору, персы, индийцы, турки и армяне, были преданы смерти наравне с прочими людьми. Обоих сыновей правителя города Прозоровского Стенька приказал повесить за ноги на крепостной стене, потом снять, и после один был мучительски умерщвлен, а другой избит до полусмерти и отвезен к митрополиту. ¹³ Жену и дочерей воеводы Стенька отдал солдатам, сообщникам своим в жены, а не захотят того — на поругание. Сие взятие Астрахани произошло июля 28 дня в году 1670. ¹⁴

После того Стенька пошел на город Царицын, а оттуда на Саратов, и оба города сдались ему, правители их вместе со многими дворянами были преданы смерти, а казна разграблена.

То же было и в городе Самаре, откуда Стенька двинулся на город Симбирск, который сперва обложил, после брал приступом и сжег дотла, потеряв при том под стенами крепости большую часть казаков своих. Правитель тамошний боярин Иван Богданович Милославский с превеликим мужеством защищал крепость от изменника, и Стенька, выходивший дотоле повсюду на Волге победителем, был здесь остановлен, а не случись того, пошел бы он, как намеревался, на царский город Казань, что неподалеку от Симбирска.

Хотя Стенька, будучи разбит и сам к тому же ранен, не мог продвигаться дальше и должен был вернуться на свою астраханскую стоянку (Astracan-Quarters), однако немало бед в России понаделали подосланные им люди, которые то тут, то там возмущали народ, подбивая на мятеж. В Галиче занялся было пожар, но вскоре был потушен. Близ города Устюга схватили и повесили нескольких подосланных Стенькой людей. ¹⁵ Повсюду обещал он народу вольность и избавление от ига (так он именовал сие) бояр и дворян, которые, как говорил он, держат страну под гнетом. ¹⁶ В самой Москве люди открыто восхваляли Стеньку, полагая, что ищет он общего блага и свободы для народа. По той причине принужден был великий государь учинить примерную казнь нескольким смутьянам, дабы устрашить остальных.

Человек один, уже в летах, будучи спрошен, что надобно делать, ежели Стенька подступит к стенам города Москвы, ответствовал, что надобно выйти ему навстречу с хлебом-солью, а это, как известно, является в России знаком дружелюбия и приязни. Человек тот был схвачен и повешен. ¹⁷

Почти в ту же пору привезен был в Москву один из главных приспешников Стенькиных, который возмущал по всей стране народ, подбивая оказывать неповиновение, за что и постигла мятежника [111] заслуженная кара: сперва отрубили ему руку и ногу, а после повесили. ¹⁸

Стенька пускался на всякие злодейские уловки, дабы сокрушить Российское государство и прельстить простой народ.

В числе прочих хитростей измыслил он снарядить два судна, одно из них было выложено изнутри красным бархатом, и Стенька известил всех, что на судне том находится блаженныя памяти царевич Алексей Алексеевич, старший сын великого государя, который скончался еще в году 1670 января 17 дня на глазах отца своего в московском дворце и на другой день погребен был в соборной церкви святого Михаила. С превеликой дерзостью Стенька объявил, будто царевич жив и бежал к нему. И чтобы приукрасить свою ложь, держал он на судне том отрока лет 16, потомка одного из пятигорских черкесских князей, которого захватил в плен, когда прежде разбойничал. Сей юный князь получил теперь прощение от великого государя, ибо принуждаем был силою выдавать себя за высокую особу; и ныне проживает он в Москве в доме князя Якова Куденетовича Черкасского. Дабы подкрепить вымысел свой, Стенька пустил слух, будто царевич, бежав от злодейских рук бояр и князей, укрылся у него, присовокупляя, что он, Стенька, по велению великого государя идет предать смерти всех. бояр, дворян, правителей и других высоких особ (наиболее приближенных к царю) как изменников и врагов своей страны. С помощью подлых уловок, им измысленных, Стенька воспламенял пребывающий в неведении народ, побуждая его драться отчаянно, а захваченные в плен принимали смерть с мужеством необыкновенным, будучи в твердом убеждении, что умирают они за правое дело.

В Смоленске повешен был человек, который говорил, будто умирает за то, что видел у Стеньки царского сына, тогда как на самом деле видел он лжецаревича.

Другое стенькино судно было все выложено изнутри черным бархатом, и Стенька известил всех, что на судне том находится Никон, прежний патриарх, который в 1666 году по приговору патриархов александрийского и антиохийского лишен был его величеством великим государем сана своего и сослан в Белозерский монастырь, где содержится и поныне. ¹⁹

Посредством козней сих Стенька столь преуспел в своем умысле, что земли по Волге и далее в глубь страны вплоть до городов Алатыря и Арзамаса вовлечены были в мятеж. Число мятежников умножилось до двухсот тысяч. Часть черемисов, татар и все русские крестьяне, в тех местах проживающие и московским боярам принадлежащие, возмутились против своих господ и убивали и вешали их, и пожар мятежа охватил столь многие земли, что занялся уже в 12 милях от самой Москвы.

По той причине великий государь собрал большое войско и, поручив главное начальство над ним князю Юрию Алексеевичу [112] Долгорукому, послал его в конце сентября на врага. Повстречав отряд числом в пятнадцать тысяч человек, князь Юрий Долгорукий вступил с ним в бой, и хотя мятежники сражались храбро и, будучи рассеяны, трижды снова сплачивались, однако же под конец были разбиты и обращены в бегство, потеряв великое множество убитыми, а еще более — взятыми в плен и без промедления подвергнутыми казни. Шесть пушек достались Долгорукому, который, расположившись лагерем близ города Арзамаса, творил строгий суд над мятежниками. ²⁰

Место сие являло зрелище ужасное и напоминало собой преддверие ада. Вокруг были возведены виселицы, и на каждой висело человек 40, а то и 50. В другом месте валялись в крови обезглавленные тела. Тут и там торчали колы с посаженными на них мятежниками, из которых немалое число было живо и на третий день, и еще слышны были их стоны. За три месяца по суду, после расспроса свидетелей, палачи предали смерти одиннадцать тысяч человек.

Долгорукий, оставаясь сам на месте расправы, разделил войско свое на несколько отрядов, которые преследовали, разбивали и рассеивали Стенькиных казаков. Спасением для России и великой милостью божией было то, что мятежники разделились и не могли решить между собой, кому вверить главное командование. Ибо ежели бы силы мятежников, число которых умножилось до двухсот тысяч человек, соединились и действовали согласно, нелегко было бы государеву войску противостоять им и одолеть их. ²¹

Офицеры немецкие заслужили одобрение его величества за умелое командование своими людьми. Наиболее упорными оказались мятежники в селах Лысково и Мурашкино. Не раз пытались они взять приступом Макарьевский монастырь, и, хотя потеряли под стенами его немало людей, преуспели в том наконец благодаря измене одного еврея, и после взятия монастыря предали смерти всех находившихся там монахов и захватили большую добычу, потому что из окрестных мест народ свозил туда свое добро для сохранности. ²²

Мурашкинцы держались стойко, а лысковцы скоро сдались, повинились и выдали тридцать мятежных казаков, в том числе племянника Стеньки Разина, за что и получили прощение. ²³

Среди прочих пленных была привезена к князю Юрию Долгорукому монахиня в мужском платье, надетом поверх монашеского одеяния. Монахиня та имела под командой своей семь тысяч человек и сражалась храбро, покуда не была взята в плен. Она не дрогнула и ничем не выказала страха, когда услыхала приговор: быть сожженной заживо. Бегство из монастыря считается у русских преступлением ужасным, караемым смертью. Прежде чем ей умереть, она пожелала, чтобы сыскалось поболее людей, которые поступали бы, как им пристало, и бились так же [113] храбро, как она, тогда, наверное, поворотил бы князь Юрий вспять.

Перед смертью она перекрестилась на русский лад: сперва лоб, потом грудь, спокойно взошла на костер и была cожжена в пепел. ²⁴

И еще был приведен на суд один из главных Стенькиных сподвижников, первый его советчик, который был ему во всем опорой. Казнили его так: сперва отрубили руки и ноги, потом отсекли голову и повесили. ²⁵

Захваченных в плен имели обыкновение, вздернув на дыбу, спрашивать, ради чего замыслили они мятеж. Те отвечали, что намеревались они взять город Москву и истребить всех дворян и прочих господ. Девизом их было слово «нечай» (notschay), т. е. нечаянный, сие было намеком на то, что царевич Алексей Алексеевич как бы сошел к ним с неба нежданно-негаданно. ²⁶

Таким образом князь Юрий Долгорукий в три месяца положил конец мятежу в местности, расположенной по реке Дон, но в иных местах пожар еще не утих, когда государь призвал его назад со всей его армией.

А тем временем его величество государь повелел князю Константину Щербатову выступить в Тамбов и усмирить свирепствовавших там мятежников, что милостью божией и было совершено. И так при помощи виселиц, костров, плахи, кровавых расправ (сверх казни одиннадцати тысяч, произведенной руками палачей) и того, что в сражениях истребили не менее ста тысяч человек, все пришедшие в колебание и взбунтовавшиеся земли были снова приведены к повиновению. ²⁷

Но возвратимся к Стеньке. Будучи разбит и обращен в бегство под Симбирском, он избрал себе пребыванием вольные просторы и оставался некоторое время в пустынной степи, передав одному из сообщников своих по прозванию Чертов Ус (Sjorte-Ous, что означает «сустав дьявола») власть над Астраханью. Стенька меж тем скитался по степи, покуда наконец не был захвачен и отвезен в Москву казачьим предводителем Корнилой Яковлевым и теми донскими казаками, которые хранили верность царю. Корнила Яковлев доводился Стеньке крестным отцом и всегда был почитаем им как родной отец, оттого Стенька и думать не мог, что человек сей замыслит против него худое. Но тот, кто был столь вероломен к своему государю, достоин подобной участи.

Стеньку схватили близ Царицына и везли двести миль в Москву. Весь долгий путь он был обольщаем надеждой, что будет говорить с самим великим государем и перед ним изустно защитит дело свое. Стеньке всегда казалось, что ему многое что надобно сказать государю, а тому важно сие знать.

Брат его Фролка во всю дорогу пребывал в крайнем унынии, будучи, верно, не столь закоренелым злодеем, сколь Стенька, которого [114] винил он во всем содеянном. Раз как-то Стенька, видя брата своего более удрученным, нежели обычно, стал утешать его, говоря, что когда привезут их в город Москву, будет оказана им великая честь, тысячи людей, и самые знатные тоже, выйдут им навстречу, потому что ждут не дождутся их увидеть. ²⁸

В миле от Москвы Стеньку ожидала заготовленная для сего случая телега, дабы привезти его в Москву, как он того заслуживал. В задней части телеги была воздвигнута виселица, с мятежника сорвали бывший на нем до того шелковый кафтан, обрядили в лохмотья и поставили под виселицу, приковав железной цепью за шею к верхней перекладине. Обе руки его были прикованы к столбам виселицы, ноги разведены. Брат его Фролка привязан был железной цепью к телеге и шел сбоку ее.

Таким образом прибыл Стенька с братом своим в город Москву, где ожидало его великое множество народа высокого и низкого звания. Так сбылось предсказание его о чести, которая выпадет ему, когда он вступит в город. И хотя утешал он брата своего честью сей, однако же сам, стоя на телеге, ни на кого не глядел, а держал лицо свое во все время пути склоненным ²⁹.

Обоих мятежников предали пытке, но в чем признались они, никому не ведомо, известно лишь, что Стенька горько сетовал на смерть брата своего, повешенного ранее по приказанию Юрия Долгорукого.

Фролка, другой брат его, будучи пытаем, оказал великую слабость духа, и Стенька, подойдя к нему, дабы укрепить его, сказал, что должно помнить ему, сколь многим пользовался он в жизни, что долго жил он среди друзей в чести и славе и имел под началом тысячи и тысячи, а потому надлежит ему нынче принять тяжелую долю свою с терпением.

Есть у русских такой род пытки: они выбривают у злодея макушку и по капле льют туда холодную воду, что причиняет немалые страдания. Говорят, когда Стеньку и брата его обрили, Стенька сказал: «Слыхал я, будто только людей ученых обривают в священники, мы с тобой оба неученые, а все же дождались такой чести, и нам обрили макушку».

Спустя четыре дня по прибытии в Москву повезли его с братом в крепость к месту казни. Там прочли ему смертный приговор, в котором перечислялись главные его злодейства. Стенька слушал приговор с видом безучастным и не проронил ни слова, а лишь стоял, потупя глаза в землю. Когда пришло время палачу приступить к делу, Стенька несколько раз перекрестился, обратившись лицом к церкви Пречистой богородицы казанской, что означает пресвятой божьей матери казанской. После того поклонился он трижды на три стороны собравшемуся народу, говоря «прости», что выражает просьбу о прощении. И вот зажали его промеж двух бревен и отрубили правую руку по локоть и левую [115] ногу по колено, а затем топором отсекли ему голову. Все были совершено в короткое время с превеликой поспешностью. И Стенька ни единым вздохом не обнаружил слабости духа. ³⁰

Брат его, придя на место казни, крикнул, что знает он слово государево, — так говорят, когда намереваются открыть тайну, которая может быть объявлена лишь самому царю. Когда спросили, что он имеет сказать, Фролка ответил, что про то никому нельзя знать, кроме государя. По той причине казнь отложили, и есть слух, будто открыл он место, где брат его, Стенька, зарыл в землю клад. ³¹

Таков был конец Стеньки Разина. Говорят, что сподвижник его Чертов Ус, которому он передал власть над Астраханью, снова возмутил народ и предал смерти митрополита и других людей, противившихся замыслу его. ³² Господь всемогущий, да ниспошлет великому государю Алексею Михайловичу победу надо всеми его врагами.

Архангельск, сентября 13/23 дня 1671 года. На корабле «Царица Эсфирь».

Смертный приговор, читанный Стеньке Разину на месте казни 6 июня 1671 года ³³

Ты, злодей, богоотступник и бунтовщик донской казак Стенька Разин, в 7175 (1667) году, забыв страх божий и присягу на верность его величеству великому государю Алексею Михайловичу, государю и защитнику всея Великия, Малыя и Белыя России, произвел против него мятеж и, возмутив других казаков, пошел с ними на реку Волгу, дабы привести там во исполнение злодейский замысел свой. И придя туда, причинил ты великий убыток множеству людей, захватив насады — большие лодки, груженные соленой рыбой и солью, принадлежащие патриарху и монастырям. И еще захватил ты насады многих купцов и так грабил и разбойничал повсюду до самых стен Астрахани.

Ты, злодей, меж Астраханью и Черным Яром ограбил, убил и кинул в воду Семена Беклемишева, воеводу (waywood) великого государя, посланного к тебе для переговоров. И такое же злодейство учинил ты над офицером московским Сивцовым, который послан был к тебе того же ради.

А когда прислали к тебе из Астрахани в город Яик воеводу и двух московских полковников с солдатами, дабы склонить тебя по добру отстать от разбоя и принести повинную государю, ты полковников тех повесил, и вместе с казаками твоими ушел из [116] Яика, и пошел от моря на Волгу, и, идучи туда, разорял все рыбные промыслы и сжигал поселения татар.

Ты, злодей, приходил к городу Тарки, и было от тебя немалое разорение в тех местах, а также и в части владений шаха Персидского. Придя на Каспийское море, ты грабил жителей Персии и отнимал товары у купцов, а то и убивал их. А также разорил ты несколько городов в Персии и тем посеял великую рознь меж двумя царствами. И еще солдаты астраханские убили по твоему наущению полковников своих, пристали к твоему мятежу и чинили многие мерзости в местах разных.

А в 7177 (1669) году правитель Астрахани князь Иван Семенович Прозоровский послал против тебя воеводу (waywood) князя Семена Львова с государевым войском, которое обступило тебя со всех сторон, и, видя сие, ты, злодей, отрядил к воеводе тому двух главных приспешников своих просить великого государя ото всего войска, чтоб его величество смилостивился и отпустил вам вины ваши, обещаясь, что после того вы воротитесь домой, и отстанете от разбоя, и будете верно служить царю, и меж великим государем и шахом Персидским не станете более сеять рознь, а также не станете грабить на Волге или Каспийском море. И те казаки за все войско в том клятву дали и послали к его величеству семь человек просить о помиловании (каковое и было даровано), и войску твоему разрешено было по добру уйти из Астрахани на реку Дон, место твоего постоянного пребывания, и после всего того ты, злодей, позабыв такую к тебе милость и снисхождение великого государя, едучи по Волге, снова по пути разбойничал и, придя в Царицын, избил воеводу и всякое разорение чинил.

А в 7178 (1670) году, придя на Дон, ты, злодей, вместе с приверженными тебе казаками, забыв страх божий, отступя от святой кафолической апостольской церкви, говорил про спасителя нашего Иисуса Христа всякие богохульные слова и не велел ставить церквей на Дону и служить в тех, который имелись, и прогнал священников всех, и если кто желал венчаться, ты вместо обычного свадебного обряда заставлял обходить вкруг дерева.

И также ты, злодей, забыв про милость, которою удостоил тебя и сообщников твоих великий государь, снова задумал измену, и восстал против его величества, и пошел на реку Волгу, творя злодейства свои, разбойничая и убивая как и допреж того, а особо грабя и предавая смерти старых и верных казаков, не пожелавших передаться на твою сторону и не дававших согласия своего на черные дела твои.

А также ты убил и пометал в воду всех тех, кого великий государь посылал с милостивыми грамотами к казачьему предводителю Корнилу Яковлеву и иным донским казакам. И всех прочих посланных велел избивать до смерти. [117]

Уйдя с реки Дона вместе с приверженными тебе казаками, ты пришел к городу Царицыну и обманно убедил жителей тех мест, что государево войско идет всех их перебить, тогда как то войско шло им на подмогу против тебя и злодейств твоих, и город тот, поддавшись измысленному тобой прельщению, сдался и тебя впустил. Придя туда, ты изрубил воеводу Тургенева и всех жителей, не пожелавших пристать к тебе, и покидал их в воду. После того ты снова выступил из города против войска великого государя, и обманно разбил оное, и пометал в воду полковника Ивана Лопатина, подполковника Федора Якшина и других, сперва предав их мучению. И еще ты захватил государевы суда, груженные хлебом, и пограбил многих купцов. Из Царицына ты пошел на Черный Яр и убил там правителя Ивана Сергиевского, и всех офицеров, и много солдат московских.

Явившись под стены Астрахани, заслал ты в город нескольких злодеев казаков твоих, и они прельщали солдат сдать город и выдать тебе боярина и воеводу и преуспели в том. После того солдаты астраханские передались тебе и по твоему приказу выволокли боярина и князя Ивана Семеновича Прозоровского из церкви, и ты скинул его вниз головой с высокой башни и приказал брата его и многих дворян, офицеров, солдат и купцов сперва предать мучению, а потом умертвить. И после ты грабил божьи дома, церкви и монастыри, а также государеву казну и многие дома высоких чинов людей, и сжег приказной палаты дела и чинил разные, нигде не виданные доселе надругательства.

Сверх того, ты, безо всякого стыда, велел сорвать одежды со священников, монахов, монахинь и прочих лиц. И еще велел ты жестоко избивать многих людей, чтобы признались они, где прячут добро свое, не щадя при сем и малых детей. После ты предал смерти нескольких именитых купцов шаха Персидского и других иноземных купцов: персов, индийцев, турков, армян и бухарцев, приезжавших в Астрахань для торгового промысла и бывших там в ту пору, и грабил их товары, повергнув тем самым в гнев шаха Персидского.

А также ты, злодей, не насытясь кровью, продолжал проливать кровь самых что ни на есть невинных и, не совестясь, повесил на крепостной стене за ноги обоих безвинных детей боярина князя Ивана Семеновича Прозоровского, и сверх того мучения велел одного казнить, а другого избивать так, чтобы тому не быть в живых. И подьячих, которые служили великому государю и к злодейству твоему не пристали, велел ты предать лютой казни, приказав подвесить каждого за ребро.

И еще ты, злодей, истребив в Астрахани многих добрых людей, отдавал жен и дочерей их богомерзким приспешникам твоим на поругание, а священникам не велел венчать по архиепископскому благословению, ругаясь над божьей церковью и предписаниями [118] святых апостолов, ниспровергая таинство брака, а священников, которые не были тебе послушны, покидал в воду.

Ты, злодей, ограбил также казну великого государя в Астрахани и, учинив великое кровопролитие, ушел оттуда в город Царицын и после вверх по реке в Саратов, жители которого сдались тебе. И там ты ограбил хлебную казну государеву и большой запас провианта и предал смерти воеводу Кузьму Лутохина и многих дворян.

Из Саратова ты, злодей, упорствуя в злокозненном умысле своем, пошел на город Самару, который также сдался тебе, и ограбил там казну государеву, изрубив правителя Ивана Алфимова, многих дворян и прочих жителей, не передавшихся на твою сторону.

Из Самары ты, богоотступник, двинулся на город Симбирск и, обложив его, брал приступом и многие мерзости чинил. И еще ты засылал в разные города злодеев приспешников твоих, имеющих при себе прелестные письма, где значилось, что сын великого государя нашего блаженные памяти царевич Алексей Алексеевич, великий князь всея Великия, Малыя и Белыя России, жив и поныне и что ты по велению великого государя идешь предать смерти всех состоящих на службе у его величества бояр, дворян, воевод и офицеров будто за измену. Тогда как тот сын великого государя нашего, оставя земное царствие, преставился в вечный покой небесного царствия, и преставление сие было во дворце на глазах августейшего отца его в 7178 (1670) году января 17 дня, и на другой день тело его погребено было в Москве в соборной церкви святого Михаила вместе с прочими предками государевыми при августейшем отце его великом государе, и святейшем патриархе александрийском Паисии, и святейшем патриархе московском Иосафе, и многих митрополитах, архиепископах, епископах, архимандритах и священниках, и сия кончина блаженныя памяти царевича ведома не только у нас, но и в других государствах. Но ты, изменник, умыслил такое дело, дабы возмутить народ и пролить невинную кровь.

И еще ты злонамеренно объявил, будто с тобой Никон монах, и смущал многих людей, ибо Никон тот по указу великого государя и приговору патриарха лишен был сана своего и послан на Белоозеро в Ферапонтов монастырь, где содержится и поныне.

И сверх того, ты, злодей, засылал приверженных тебе изменников в войско боярина князя Юрия Алексеевича Долгорукого, дабы прельстить оное пристать к твоему мятежу, но замысел твой по милости божьей не удался.

И когда ты, злодей, обложил город Симбирск, то не мог взять его ни приступом, ни обманом, ибо милостью божьей и пречистые богородицы надежды христианские и благодаря заступничеству преподобного отца чудотворца Сергия и силе воинской и счастливому промыслу великого государя Алексея Михайловича, великого [119] князя Всея Великия, Малыя и Белыя России и благородного государя нашего царевича и великого князя Ивана Алексеевича, а также благодаря осмотрительности, радению и доблестной службе войска великого государя тебя, злодея и изменника, вместе с приверженными тебе бунтовщиками под городом Симбирском и во многих других местах удалось разбить, и ты с немногими людьми бежал и ушел вниз по реке.

И во многих других городах жители, поддавшись злодейскому твоему прельщению, возмущались и убивали воевод своих и кидали их в реку. И ты, злодей, соединясь в злодействе с братом своим, нападал вместе с ним на разные селения на границе, где пролил немало невинной крови и причинил великое разорение. И теми своими дьявольскими делами вы, вероломные злодеи Стенька и Фролка, вместе со своими единомышленниками ругались и надсмехались над церковью божьей, и, не ведая милости пречистыя богородицы надежды христианские и святого чудотворца Сергия, задумали погубить царствующий град Москву и все Московское государство.

И еще вы с приверженными вам людьми впали в такую мерзость, что, отступив от господа бога нашего, в троице славимого, и пренебрегши матерью господа бога нашего Иисуса Христа, возложили все свои упования на собственные дела дьявольские. И творили злодейства свои с 7175 (1667) года по апреля четвертого дня 7179 (1671) года, и во все то время пролили реки невинной крови, не щадя и детей малых.

Апреля четвертого дня 7179 (1671) года милостью всемогущего и благодаря осмотрительности и доблестному усердию войска великого государя Алексея Михайловича ты, злодей, был захвачен в плен, и привезен к его величеству, и на расспросе под пыткой признал все свои вины. И за такие твои злые и мерзкие дела против господа бога и против великого государя Алексея Михайловича, великого князя и защитника всея Великия, Малыя и Белыя России, и за произведенный тобой мятеж и измену и за гибель и разорение, причиненные тобой всей России, по указу великого государя бояре приговорили тебя к четвертованию.

Комментарии

1 Борисфен — древнегреческое название Днепра. Каменная гряда пересекает Днепр между Днепропетровском и Запорожьем, где до 1932 г. было 9 порогов, затопленных сооружением плотины близ Запорожья в связи со строительством Днепрогэса.

В XIV в. в результате агрессии литовских феодалов юго-западные и западные земли когда-то единого Древнерусского (Киевского) государства попали под власть Великого княжества Литовского. Во второй половине XVI в. Литва и Польша соединились в одно государство — Речь Посполитую. От жестокого феодального и религиозного гнета польских и литовских панов множество крестьян бежало на юг, к днепровским порогам, где возникла казацкая Запорожская Сечь.

К моменту, когда автор писал свое сочинение (1671 г.). Левобережная Украина входила в состав Русского государства. Днепровские казаки Левобережья со своим гетманом были подчинены России, а Правобережья — Польше.

2 Еще первый переводчик Relation А. Станкевич отметил, что автор, по-видимому, искал объяснения неизвестного ему слова «cosa» в немецком языке, причем смешал два сходно звучащих слова: geist = spiritus и geisz = Ziege = carpa (коза). (ОИДР, кн. III, Материалы иностранные, 1895, стр. 5).

В действительности слово «казак», «козак» — слово тюркского происхождения, означающее «вольный», «гулящий человек», на половецком языке — «страж». Слово это вошло в славянский и затем в русский язык как определение вольного человека, воина, свободного от тягла (государственных повинностей).

3 На Дон действительно стекалось большое количество крестьян, бежавших от крепостной неволи, из центральных и южных уездов государства. Область Дона находилась в составе Русского государства на положении автономной. В первой половине XVII в. там сложилась военная организация казачества в форме Войска Донского. Главным его назначением была охрана юго-восточных границ государства. Казаки стойко отстаивали свою независимость и сопротивлялись попыткам русских царей подчинить их. Решительный отказ получало стремление правительства возвращать беглых с Дона. Донцы твердо придерживались принципа «с Дона выдачи не бывает».

4 С. Т. Разин был уроженцем донской станицы Зимовейской. Отец Разина, по всей вероятности, не был потомственным казаком, а переселился на Дон и вошел в среду домовитых (зажиточных) казаков через кумовство с войсковым атаманом К. Яковлевым. Во всяком случае дядя Разина по отцу Никита Черток был жителем Воронежа и в разгар Крестьянской войны тоже сошел на Дон (Кр. война, III, стр. 13).

5 Сообщение автора о казни брата Разина Юрием Долгоруким с указанием вероятной даты (1665 г.) и со ссылкой на показания самого С. Разина носит вполне правдоподобный характер, принимается историками за достоверный факт, хотя и не имеет каких-либо других подтверждений.

Прав автор и в том, что это обстоятельство не было единственной и тем более главной причиной выступления Разина против существующего строя. Однако далекой от действительности, идеалистической и продиктованной враждебным отношением автора к восстанию и его вождю является ссылка на «злонамеренный и бунтарский дух Разина».

Причиной Крестьянской войны и выступления С. Разина явились определенные объективные процессы социально-экономического развития и истории классовой борьбы в России в XVII в. (Об этом см.: И. И. Смирнов, А. Г. Маньков, Е. П. Подъяпольская и В. В. Мавродин. Крестьянские войны в России XVII—XVIII вв. Л., 1966, стр. 94—104).

6 В данном рассказе недостоверно только сообщение о взятии города Яика «приступом». Астраханский воевода И. А. Хилков 7 августа 1667 г. писал в Приказ Казанского дворца, что Разин, укрыв основную часть своего отряда, с 40 казаками подошел к Яику (ныне Гурьев) и просил пустить его в город «к церкви помолитца». Стрелецкий голова И. Яцын пустил Разина, и тогда казаки, захватив ворота, впустили в город все повстанческое войско. Местный гарнизон не оказал сопротивления (Кр. война, I, стр. 138).

7 А. Попов, ссылаясь на книгу Шардана (Chardin. Voyages du chevalier Chardin en Perse et autres lieux de l'orient, v. X. Paris, 1811, pp. 135—138), относит этот случай к г. Ферабату (Попов, стр. 39—40).

8 Согласно известию Л. Фабрициуса, С. Разин не сам «принес повинную», а воевода С. И. Львов, высланный с большими силами в Каспийское море навстречу Разину, передал ему «милостивую грамоту» царя, которую предводитель казаков принял, так как находился в бедственном положении (см. стр. 48).

«Прощение от великого государя», которое автор относит ко времени пребывания Разина в Астрахани, и есть «милостивая грамота» царя.

9 Автор, как и другие иностранцы, не мыслит себе участия народа в восстании иначе, чем в результате подкупа и соблазна. Возможно, что этот штрих с дукатами не более как литературный прием. У нашего автора его заимствовал Стрейс, повторивший ту же сцену в своей книге (Стрейс, стр. 202). Других свидетельств, подтверждающих подобный факт, не имеется. Однако впечатление, произведенное на жителей Астрахани богатствами, привезенными казаками из Персии, засвидетельствовано Фабрициусом, Стрейсом и русскими источниками.

10 О действиях Разина в отношении церкви и православных обычаев автор повторяет официальную правительственную версию — лишнее доказательство, что при написании Сообщения автор располагал источниками правительственного происхождения. Почти в каждой царской грамоте, касающейся любого вопроса, связанного с восстанием, предпринимались попытки религиозно-идеологической дискриминации повстанцев. Движение Разина увязывалось с сектантством. Самому Разину приписывалось возведение хулы на Христа, отрицание церкви и церковного пения, расправа со священниками и практика языческого обряда венчания «около вербы».

Вот один из многих случаев. В наказной памяти 1670 г. из Разрядного приказа воеводе П. Урусову между прочим сказано: «И тот вор и изменник Стенька Разин с товарищи, забыв страх божий и крестное целованье, от святые соборные и апостольские церкви отступили. И про спасителя нашего Иисуса Христа говорит он, Стенька, всякие хульные слова, и на Дону церквей божиих ставить и никакого пения петь не велел, и священников з Дону збил и донским козаком у церквей венчаться не велел, а велел венчаться около вербы» (Кр. война, I, стр. 197).

Это же обвинение почти дословно повторено в приговоре по делу Разина (там же, III, стр. 84).

Под «тамошним правителем» имеется в виду донской воевода Иван Хвостов, которого Разин, по словам приговора, «бил и изувечил и ограбил, и от тех побои умер» (там же). К числу посланцев царя с грамотами на Дон относится московский жилец Герасим Евдокимов, направленный в марте 1670 г. в Черкасск с целью выведать сведения о готовившемся походе Разина. Разин разоблачил перед казацким кругом в Евдокимове лазутчика и, бив его «до полусмерти, посадил в воду в Дон реку» (там же, I, стр. 165).

11 Имеется в виду отправка из Москвы для обороны Царицына тысячного отряда стрельцов под командованием головы И. Лопатина. Лопатин не знал о взятии Царицына Разиным, а Разин, перехватив царских посланцев с грамотами по городам, узнал о приближении Лопатина и внезапным нападением разбил его отряд.

12 Речь идет о походе С. И. Львова из Астрахани и о событиях в Черном Яре (см. стр. 50—53). Львов был убит много позднее.

13 Воевода И. С. Прозоровский при обороне Вознесенских ворот был ранен в живот и отнесен на ковре в соборную церковь. (Попов. Материалы, стр. 251). Там он был схвачен повстанцами и сброшен с крепостной башни в кремле.

У автора есть и ряд других неточностей. Брат воеводы, Михаил, был убит во время сражения у тех же Вознесенских ворот (там же; Кр. война, I, стр. 250). В данном случае автор повторяет версию источника — приговора.

Д. Бутлер, очевидец астраханских событий, сообщает, что английский полковник Томас Бейли был убит солдатами своего полка, как только началась осада крепости разницами (Бутлер, стр. 358). Бутлер и Стрейс сообщают, что подполковник Я. Виндронг входил в состав войска С. И. Львова, посланного вверх по Волге навстречу Разину (Стрейс, стр. 207, 353), а Фабрициус засвидетельствовал его убийство повстанцами в Чёрном Яре (см. стр. 51).

14 Сообщение об отдаче солдатам жены и дочерей воеводы Прозоровского, очевидно, не более как повторение официальной версии правительственных грамот, ставивших целью дискредитацию восставших. В действительности дело обстояло, видимо, иначе. Об этом говорит то, что младший сын Прозоровского по просьбе митрополита был отдан матери (Попов. Материалы, стр. 255; см. также стр. 50). П. Золотарев сообщает, что вдова Прозоровского Прасковья Федоровна при воеводе Милославском «пойдоша в Москву», и тогда же было в Москву отправлено тело убитого в Астрахани старшего сына воеводы Бориса (там же). С другой стороны, в материалах следствия, которое вел в Астрахани воевода Одоевский, есть допрос Оринки Алексеевой, показавшей, что Одоевский, «взяв де нас всех (у Милославского, — А. М.) хочет отдать боярыне княине Парасковье Федоровне» (Кр. война, III, стр. 211).

Наконец, по сопоставлении показаний ряда источников наиболее вероятным временем взятия Астрахани Разиным представляется время в ночь на 24 июня 1670 г.

15 Речь идет о действиях в Галицком и других уездах лесного Заволжья повстанческого отряда И. Пономарева (он же И. Иванов). Отряд стремился пройти к Устюгу, но был разбит, а Пономарев схвачен и казнен. Позднее, когда Крестьянская война была подавлена в Среднем Поволжье, группы повстанцев проникли до Устюга Великого, но там были схвачены (Тихонов, стр. 270—282).

16 Всего в одной фразе автор передает содержание так называемых «прелестных» грамот Разина. В этих словах заключен основной стержень социально-политической программы восстания: уничтожение феодального землевладения и его носителей — феодалов, как угнетателей народа. В период наивысшего развития Крестьянской войны, во второй половине 1670 — начале 1671 г., «прелестных» грамот рассылалось значительное количество, но нам известно пока всего несколько (Кр. война, II, стр. 52, 65, 79, 91, 252, 407; III, стр. 285).

Лишь одна из них сохранилась в подлиннике. Именно в ней (сентябрь 1670 г.) с наибольшей определенностью проявились программные и тактические черты восстания: «Пишет вам Степан Тимофеевич всей черни. Хто хочет богу да государю послужить, да и великому войску, да и Степану Тимофеевичю, и я выслал казаков и вам бы заодно изменников вывадить и мирских кровапивцев вывадить» (там же, II, ч. 1, стр. 65).

Практически именно к этому сводились действия повстанцев. В одном из документов это выражено обобщенной, но четкой формулой: «А ездя де они, воровские казаки, по уездам, рубят помещиков и вотчинников, за которыми крестьяне, а чорных де людей, крестьян и боярских людей, и казаков, и иных чинов служилых людей, никово не рубят и не грабят» (там же, стр. 109).

Обращения к народу с призывом к восстанию не составляли особенности только второго этапа Крестьянской войны. Из свидетельств Фабрициуса (см. стр. 48) видно, что с подобными призывами Разин обращался к населению Астрахани по возвращении из Персии в 1669 г. Тот же Фабрициус говорит об антибоярских настроениях повстанцев в Черном Яре и при подходе к Астрахани в июне 1670 г. (см. стр. 50—53). Стрейс обращение Разина к народу с призывом к выступлению против тиранов относит, насколько можно судить по его изложению, ко времени до событий под Черным Яром (Стрейс, стр. 204).

17 Весьма ценно свидетельство автора о реакции низов населения Москвы на восстание Разина. Эти сведения получают подкрепление в отписках воевод и других лиц относительно волнений крестьян и посадских людей в подмосковных уездах (Кр. война, II, ч. 2, стр. 183, 190, 192, 194, 197).

18 Обычно повстанцев казнили на месте сами полковые и городовые воеводы. Наиболее же видных участников восстания отсылали в Москву, где их подвергали дополнительным допросам под пыткой, а затем устраивали показные казни, соответственным образом обставленные, когда публично зачитывались сказки (приговоры) с изложением вины казнимых. Кого из таких лиц имеет в виду автор, сказать трудно. В начале октября 1670 г. в Москву были привезены и казнены именно таким образом, как сообщает наш аноним, три ведущих участника взятия г. Острогожска — атаман Федор Колчев, есаул восставших Федор Агеев и казак Иван Казачек (Кр. война, II, ч. 2, стр. 53—55).

19 Факт использования повстанцами в агитационных целях имен умершего царевича Алексея Алексеевича и опального Никона известен из многих русских источников, в том числе из сказки (приговора) по делу Степана и Фрола Разиных (Кр. война, III, стр. 86).

Отдельные «прелестные» письма писались от имени царевича Алексея, а в ряде захваченных повстанцами селений народ «целовал крест» царевичу Алексею (там же, II, ч. 2, стр. 168, 186). Царю, который дал себя обмануть боярам, протовопоставлялся сын — невинная жертва боярского произвола.

В отношении Никона события не ограничились использованием только его имени. Из следственного дела о Никоне известно, что еще в 1668 г. в Ферапонтов монастырь, где был заключен низложенный патриарх, приходили казаки — посланцы Разина — с предложением Никону перейти на их сторону (там же, III, стр. 356, 358—359).

Лицом, представлявшим в стане разинцев царевича Алексея, по всей вероятности, был князь Андрей Черкасский, сын кабардинского мурзы князя Камбулата Пшимаховича. При взятии Астрахани разницами Андрей попал в плен, был крещен и обучен грамоте. После подавления восстания с целью не оттолкнуть отца от его ориентации на Россию дело об Андрее Черкасском не было поднято. Но в дальнейшем известия о нем пропадают (там же, II, ч. 2, стр. 101; III, стр. 419). Сведения же о том, что и царевич Алексей и Никон ехали в составе войска Разина на отдельных судах, обитых бархатом красного и черного цвета, принадлежат только публикуемому нами источнику и получили широкое хождение в литературе о восстании Разина.

20 Войско Ю. А. Долгорукого вышло из Москвы не в конце сентября, а 1 сентября 1670 г., т. е. в первый день нового года по летосчислению того времени (Кр. война, II, ч. 1, стр. 547).

Долгорукий был послан в Алатырь, но ему не удалось дойти до Алатыря. Сопротивление повстанцев заставило его остановиться в Арзамасе. На первых порах сил у Долгорукого недоставало, и он был вынужден занять оборонительную позицию. Лишь начиная с середины октября его отряды начали наносить удары отдельным группировкам повстанцев (там же, стр. 161, 169, 171, 192 и др).

21 Это единственная в распоряжении историков общая цифра (200 000) участников восстания в период его наибольшего развития (конец 1670 — начало 1671 г.).

22 Взятие повстанцами в середине октября 1670 г. Макарьевского Желтоводского монастыря в Нижегородском уезде — крупное событие в ходе Крестьянской войны на территории Среднего Поволжья. Монастырь был центром насильственной христианизации и форпостом царской власти в Поволжье.

Версия об измене некоего еврея как причине падения монастыря представляется маловероятной и не получает подкрепления в других источниках. Из материалов допроса 13 ноября 1670 г. людей стольника П. Годунова, сидевших в монастыре во время его осады, и из «Сказания о нашествии на обитель Макария Желтоводского» следует, что во время осады из монастыря бежали архимандрит и монастырские старцы, а меньшая братия и служки — «черный поп Лаврентий, прозвище Гудок, да конюшей старец Иродион» — сообщили об этом повстанцам и открыли им ворота монастыря (Кр. война, II, ч. 1, стр. 266; Попов. Материалы, стр. 267—268). Преувеличением является и утверждение автора о предании смерти всех находившихся в монастыре монахов. В Сказании, резко враждебном к повстанцам, говорится, что «воры.., начата монастырь разоряти», а братию и служебников «на плахи ко безглавию полагаху», но «крове неповинныя пролита посечением не дерзнуша» (Попов. Материалы, стр. 268).

23 В отписке 28 октября 1670 г. полкового воеводы Ю. А. Долгорукого сообщалось, что перед приходом в Лысково воевод К. Щербатова и Ф. Леонтьева «Лысковской съезжей избы подьячей Васька Петровской не со многими посадцкими людьми изменников и воров, которые бежали з бою ис-под Мурашкина, переимав, посадили в тюрьму 64 человека» (Кр. война, II, ч. 1, стр. 206). Их-то и выдали воеводам. Ни о каком племяннике Разина Долгорукий не сообщает. Ничего не известно о нем и из других источников.

24 Все, что мы знаем о славной дочери народа бесстрашной Алене, заключено в отписке Долгорукого от 6 декабря 1670 г. К нему наряду с другими «ворами» привели схваченную во время боя под Темниковым «вора и еретика старицу, которая воровала и войско себе збирала и с ворами вместе воровала, да с нею ж принесли воровские заговорные письма и коренья». «А вор старица в роспросе и с пытки сказалась: Аленою зовут, родиною де, государь, она города Арзамаса, Выездные слободы крестьянская дочь, и была замужем тое ж слободы за крестьянином; и как де муж ее умер, и она постриглась. И была во многих местех и людей портила. А в нынешнем де, государь, во 179м году, пришед она из Арзамаса в Темников, и збирала с собою на воровство многих людей и с ними воровала, и стояла в Темникове на воевоцком дворе с атаманом с Федькою Сидоровым и ево учила ведовству». «И мы, холопи твои, — сообщает Долгорукий... — вора старицу за ее воровство и с нею воровские письма и коренья велели зжечь в струбе» (Кр. война, II, ч. 1, стр. 367).

Взяв за основу своего рассказа этот или подобного рода источник, автор сообщает об Алене ряд дополнительных сведений, почерпнутых, очевидно, из слухов, ходивших в Москве, или из рассказов иностранцев, участников подавления восстания.

Алена не была единственной женщиной-предводительницей повстанцев. На допросе у Долгорукого повстанческий есаул А. Осипов, ссылаясь на вести, слышанные им от казаков, между прочим сообщил, что «в Шатцком де уезде ходит баба ведунья, вдова, крестьянка Темниковского уезду Красной Слободы, и собралось де с нею воровских людей 600 человек» (там же, стр. 129).

25 Неясно, о ком идет речь. В декабре 1670 г. по приказу Долгорукого был повешен (о лишении конечностей не сказано) видный разинский атаман, предводитель одного из отрядов Василий Федоров (Кр. война, II, ч. 1, стр. 440). О казни в Москве в октябре 1670 г. трех предводителей восстания из Слободской Украины см. стр. 123.

26 Действительно, как видно из ряда отписок городовых воевод, с царевичем Алексеем у повстанцев было связано слово «нечай» (Кр. Дойна. II, ч. 1, стр. 101, 145). Объяснение его смысла имеется только в данном Сообщении.

27 Определение района действия карательной армии Долгорукого по реке Дон неточно. Долгорукий был главным воеводой карательных отрядов Среднего Поволжья, включая район верховий притоков Дона — Хопра, Медведицы и др. (район Тамбова). В Слободской Украине, включая верховья Дона. полковым воеводой был Г. Г. Ромодановский (Кр. война, II, ч. 2, стр. 7 и сл.).

Долгорукий был отозван в Москву в январе 1671 г. и 29 января был на приеме у царя Алексея Михайловича — «был у руки» (там же, стр. 545).

Воеводу К. О. Щербатова действительно направили под Тамбов, где он действовал против повстанцев совместно с отрядами воевод И. Бутурлина и Б. Мышецкого (там же, стр. 513). Восстание под Тамбовом было подавлено в начале февраля 1671 г. (там же, III, стр. 8). Возможно, источником этих сведений была наказная память из Разрядного приказа стряпчему В. Пущину, посланному 8 января 1671 г. в полки И. Бутурлина и Ю. Долгорукого.

Мы не располагаем цифрами жертв расправы над восставшими и потому благодарны тем сведениям, которые сообщает наш автор. В описании характера расправы над повстанцами автор Сообщения далек от преувеличений.

28 Из-под Симбирска Разин бежал в Царицын, а оттуда на Дон, в Кагальник, затем в Черкасск, а из Черкасска снова в Кагальник. В верховых городках им было собрано до 3 тысяч человек и предпринята неудачная попытка взять Черкасск, цитадель домовитого казачества. Еще ранее Разин заключил соглашение с калмыцким тайшой Аюком о совместном выступлении на украинные города. Выполнению этих планов помешали домовитые казаки. В середине апреля 1671 г. во главе с войсковым атаманом К. Яковлевым они осадили Кагальник и сожгли его. Степан Разин и его брат Фрол были схвачены и под конвоем отправлены в Москву (Кр. война, II, ч. 2, стр. 100, 101; III, стр. 33—34, 44, 59).

29 Описание того, как ввезли Разина в Москву, и его казни дает полное основание полагать, что автор был очевидцем этих событий. Другой очевидец тех же событий, Я. Рейтенфельс, подтверждает его наблюдения: «Этого изменника ввезли в город прикованным цепями к виселице, на возвышении, точно в триумфальной колеснице, так, чтобы все его видели. За колесницей следовали беспорядочной толпой солдаты и пленники, улицы все были заполнены невероятным количеством зрителей, которых отовсюду привлекло из домов, одних — необыкновенное зрелище или негодование, а других — даже и сожаление» (Рейтенфельс, стр. 119). Аналогичные сведения, отличающиеся лишь степенью подробности описания конвоя Разина, имеются в письме английского купца Томаса Хебдона (см. стр. 130).

Из русских свидетельств известно только одно — письмо к вологодскому архиепископу Симону, в котором стряпчий Акинфий Горяинов, проживавший в июне 1671 г. в Москве, писал: «А ныне, государь, привезли к Москве донские казаки вора Стеньку Разина и с братом, и бояря ныне безпрестанно за тем сидят... А в город он везен: зделана ларь на четырех колесах, по краям поставлены два столба, да поперешное бревно, да над головою ево другое поперешное бревно; то он был на ларь поставлен, чтобы всякому было видно, а к бревнам и к столбам был прикован. А брат ево был прикован к ларе на чепях, а шол пеш, а ноги скованы...» (Вологодские епархиальные ведомости, 1867, Прибавления, № 20, стр. 688—689). Такое же письмо А. Горяинов направил своему брату — архимандриту Тотемского монастыря под Ярославлем (Ярославские губернские ведомости, 1872, № 38, часть неофициальная, стр. 144).

30 Русских свидетельств о казни Разина не имеется. Стряпчий Акинфий Горяинов видел только приготовления к ней: «На Красной площади изготовлены ямы и колье вострены» (Ярославские губернские ведомости, № 38, часть неофициальная, стр. 144). В этой связи не лишено интереса одно место из Сказания Рейтенфельса: «А дабы предупредить волнения, которых царь опасался со стороны уцелевших случайно заговорщиков, площадь, на которой преступник понес свое наказание, была по приказанию царя окружена тройным рядом преданнейших солдат, и только иностранцы допускались в середину огороженного места, а на перекрестках по всему городу стояли отряды войск».

Подтверждая сведения публикуемого нами Сообщения, тот же автор пишет: «В темнице его (Разина, — А. М.) били кнутом, жгли огнем, капали ледяную воду на голову и подвергали еще многим другим утонченным пыткам. Тело его было уже все изъязвлено так, что удары кнута падали на обнаженные кости, и он все-таки пренебрегал ими, что не только не кричал, но даже не стонал и упрекал брата, разделявшего с ним страдания и менее выносливого, в малодушии и изнеженности». И в описании самой казни Рейтенфельс близок тому, что дает автор Сообщения: «А Стенька, выслушав сперва длинный перечень своих преступлений и смертный приговор, во всеуслышание объявленный судьею, перекрестился, лег на смертную плаху и последовательно был лишен правой и левой рук и ног, и, наконец, головы. ..» (Рейтенфельс, стр. 119). См. также письмо Т. Хебдона (стр. 130).

31 Сохранилась запись распросных речей Фрола Разина в Приказе тайных дел. Фрол объяснил: «Как де ево пытали во всяких ево воровствах, и в то де время он второпях и от многой пытки в память не пришол». И поведал о том, что его брат, Степан, запрятал в засмоленный кувшин «воровские письма» и закопал его в землю «на острову реки Дону на урочище, на Прорве, под вербою. А та де верба крива посередке...» (Кр. война, III, стр. 94). Специально предпринятые по наказу царя полковником Г. Косаревым и дьяком А. Богдановым поиски закопанного кувшина на острове Прорва не дали результатов (там же, стр. 170).

Тем не менее казнь Ф. Разина была отсрочена почти на шесть лет. Б. Койэтт сообщает, что 26 мая 1676 г. он с некоторыми членами нидерландского посольства ездил за Москву-реку и по дороге «видел, как вели на смерть брата великого мятежника Стеньки Разина» (Посольство Кунраада фан-Кленка, стр. 514).

32 Ус Василий Родионович, ближайший соратник С. Разина, первый атаман Астрахани после ухода из нее Разина в начале июля 1670 г. Астраханский митрополит Иосиф был казнен повстанцами 11 мая 1671 г. за изменнические сношения с царскими воеводами, Тереком и Доном. В. Ус умер в Астрахани в июне 1671 г. от тяжелого кожного заболевания (Кр. война, III, стр. 217).

33 В 1701 г. в московском Кремле во время большого пожара сгорел архив Приказа Казанского дворца, в котором сосредоточивалась основная часть правительственной переписки и других официальных материалов о восстании Разина. Тогда же, видимо, погиб и подлинник приговора по делу Разина.

Опубликование в качестве приложения к Сообщению этого важного документа в 1671 г. на немецком и голландском языках, а в 1672 г. — на английском и французском было первым изданием приговора. В России первоначально стало известно французское издание, откуда А. Попов заимствовал приговор с приведением в сноске второй половины приговора из русской его копии, найденной до этого в Донских делах за 1671 г. (Попов. Материалы, стр. 227—235). Попов же установил соответствие французского перевода русскому тексту в той его части, разумеется, которая сохранилась (Попов, стр. 10). Это обстоятельство имело большее значение для использования приговора во французском переводе.

Но еще в 1729 г. в Лейпциге вышла книга Вебера «Преображенная Россия» (Weber, «Das veraenderte Russland»), где в переводе с русского на немецкий дан текст приговора, который Б. Д. Греков считает ближе других к русскому оригиналу (Греков, стр. 204). В 1869 г. в Чтениях ОИДРг кн. I, была опубликована новая русская копия приговора, заимствованная из старинного рукописного сборника, снятая вскоре после суда над Разиным, но тоже с отсутствием начала — недоставало примерно четвертой части текста. В «Русском архиве» за 1872 г. помещен перевод записок Вебера. Начальная часть приговора дана здесь в переводе с текста, приведенного Вебером, а остальная (большая) — по публикации 1869 г. в Чтениях ОИДР. В Чтениях ОИДР (кн. III за 1895 г.) помещен перевод с английского издания 1672 г. Сообщения о восстании Разина с приложением приговора. Перевод сделан А. Станкевичем. В 1927 г. в ЛЗАК, вып. 34, Б. Д. Греков опубликовал приговор, начало которого составляет перевод из Вебера, сверенный с другим немецким переводом и несколько стилизованный под язык XVII в., а большую часть — текст из публикации ОИДР 1869 г. В 1931 г. в сборнике Центрархива «Крестьянство и националы в революционном движении. Разинщина» (М.—Л., 1931, стр. 252) впервые опубликован полный русский текст приговора, обнаруженный в книге копий Донских дел; озаглавленный «Списак с скаски, какова сказана у казни вору, богоотступнику и изменнику Стеньке Разину, имано для списку из Земского приказу». Этот текст приговора опубликован и в 1962 г. (Кр. война, III, стр. 83—87).

Текст воспроизведен по изданию: Записки иностранцев о восстании Степана Разина. Т. 1. Л. Наука. 1968