ЧАСТНАЯ ПЕРЕПИСКА КНЯЗЯ ПЕТРА ИВАНОВИЧА ХОВАНСКОГО, ЕГО СЕМЬИ И РОДСТВЕННИКОВ.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Переписка найдена в столбцах Приказного стола Разряда (Московский Архив Министерства Юстиции, столбец № 519), куда она, очевидно, попала вследствие конфискации всех бумаг кн. П. И. Хованского и его родственников, произведенной непосредственно вслед за казнью его отца, кн. Ив. Андреевича, и брата, кн. Андрея Ивановича, 17 сентября 1682 года. На это указывает, то обстоятельство, что среди датированных писем нет ни одного с позднейшей против указанной выше датой; такую же уверенность позволяет нам высказать знакомство с содержанием и недатированных писем.

Вся переписка может быть разделена на 4 отдела.

I. Переписка кн. Петра Ивановича Хованского с: а) родителями, братом, женой, сыном, родственниками и знакомыми о семейных, домашних и служебных делах, а также о придворных и военных вестях (от 50 лиц около ста писем) и б) приказчиками, старостами и другими лицами о хозяйственных делах и разных вестях и слухах (от 10 лиц около 20 писем).

II. Переписка жены его кн. Парасковии Андреевны Хованской, урожденной Кафтыревой, с мужем, родственниками, знакомыми и прислугой о семейных, домашних и хозяйственных делах и разных вестях (от 13 лиц более 30 писем).

III. Переписка сына его кн. Андрея Петровича Хованского с отцем, дядей Андр. Ив. Хованским и Кирил. Хлоповым о семейных и служебных делах (3 письма). [284]

IV. Переписка родственников кн. П. И. Хованского между собой и с другими лицами о семейных и хозяйственных делах и о разных вестях. (около 20 писем).

Всего переписка заключаешь в себе около 170 писем от 85-ти лиц. Письма все, за исключением двух, которые прямо названы “списком с грамоток”, подлинные: все они имеют на оборотной стороне адрес, а иногда и приписку о том, кто их доставил, откуда и когда; все они носят на себе следы от складывания их в разнообразные формы, а многие и следы от запечатывания их красным или черным сургучом.

Попадается, по-видимому, много писем и собственноручных написанных крайне небрежным и неразборчивым почерком (Не могу не выразить моей благодарности уважаемым сослуживцам по Архиву Мин. Юст. Н. Н. Маркову, С. П. Соколову и Н. П. Чулкову, много мне помогавшим при разборе таких писем), доступным и, может быть, легко понятным лишь для хорошо знающих руку пишущего близких людей. Само собой разумеется, что такая небрежность и неразборчивость почерка естественно должна исключать всякую мысль об участии здесь наемных писцов или домашних секретарей.

Число датированных писем в переписке весьма незначительно: обыкновенно корресподент сообщаешь лишь, что он по такое-то число месяца, т. е. по день написания письма,  —  жив. Но во всяком случае как немногочисленные датированные письма, так и недатированная своим содержанием дают возможность отнести переписку, главным образом, к царствованию Федора Алексеевича, т. е. к 1676-82 годам, за исключением однако переписки родственников кн. П. И. Хованского (По будущей его жене), которая относится к царствованию царя Алексея Михайловича и иногда даже, по-видимому, к первой половине его.

Касаясь теперь самой техники передачи рукописного материала для печатания его, прежде всего должен сказать, что в заседании 4-го ноября прошлого года Комиссии сборника, столь гостеприимно приютившего у себя переписку Хованских, было постановлено, для облегчения чтения переписки, не придерживаться дословно тогдашнего правописания и сохранять лишь там, где от изменения [285] его изменилось бы и самое произношение данного слова. Исключение было допущено лишь для некоторых лиц из семейства Хованских, в виду чего мною переписаны с сохранением подлинного правописании оба письма кн. Ивана Андреевича, одно — его сына Андрея, три — другого сына Петра и одно внука Андрея Петровича. (Л. л. 23, 73, 129, 130, 132, 136, 196-и обор. Приказы. стол. ст. № 519) Письма кн. Ивана Андреевича, кроме того, прилагаются и fac simile. Из них видно, между прочим, какие затруднения представляет упомянутая небрежность почерка в письме; очень часто не возможно с точностью разобрать, что именно писал автор, и многое приходится устанавливать лишь догадкой, конечно, иногда и сомнительной.

Что касается до порядка в расположены писем, то, в виду невозможности применить хронологический порядок, я поместил письма фамилии Хованских в начале, а затем письма остальных лиц в алфавитном порядке, причем, по крайней мере, для писем отдельного лица старался соблюсти возможную последовательность во времени.

В своих примечаниях относительно встречаемых в переписке лиц, — что являлось особенно необходимым в виду преобладающего в ней числа недатированных писем, — я пользовался главным образом родословными кн. П. Долгорукова, Руммеля и Голубцова и кн. Лобанова-Ростовского, “Указателем фамилий и лиц, упоминаемых в боярских книгах, изд. Моск. Арх. М. Ю.” М. 1853 г., Русским Биографическим Словарем СПБ. 1901 г. и Истор. Рос. Соловьева, кн. III. При чем заранее извиняюсь за неполноту примечаний, обусловленную тем обстоятельством, что переписка издается не отдельной книгой, а в сборнике, где уже, естественно, является некоторая зависимость во времени и от размера отведенного в нем места.

Придерживаясь при переписке всюду подлинника, я тем не менее допускал в нем исправление очевидных описок, а равно и добавление не дописанных слов, при чем добавленное мною заключали в круглый скобки.

В заключение полагаю, что интересная по языку (обыденно-разговорный язык разных слоев общества того времени, во [286] многом отличный от приказного, делового языка) издаваемая “переписка" представить известный интерес для историка, биографа, генеалога и для изучающего хозяйственный быт Руси во второй половине XVII столетия. Кроме того несомненно, что письма, адресованный очень близким людям и родственникам и, конечно, не предназначенные для общего сведения, во многих случаях скорее могут гарантировать точность и истинность, чем даже официальные акты, предназначенные в свое время для публики. Такие письма представляют иногда целое откровение, так как в них зачастую с точностью и необыкновенно живо рисуются и тогдашние события и деятели, ярко определяются взгляды и настроение эпохи.

При издании писем в начале каждого из них помещена в скобках цифра листа, которою он занумеровать в столбце Приказного стола № 519, хранящемся в Московском Архиве Министерства Юстиций.

Князья Хованские происходят от Гедимина, великого князя Литовского. Внук Гедимина Патрикей Александрович, князь Звенигородский, прибыв в Москву в 1408 г., вступил на службу великого князя Василия Дмитриевича. Его сын, князь Федор, имел сына Василия, который прозывался Хованским; он то и был родоначальником князей Хованских, игравших такую видную роль в важнейших государственных делах ХVII столетия, которая и привела некоторых членов этой фамилии к глубоко-трагическому концу.

Отсылая желающих ознакомиться с жизнью Ив. Андр. Хованского и сына его Андрея (единственных из встречающихся в переписке Хованских, о которых имеются биографические сведения) к Русскому Биографическому Словарю, изданному под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического Общества А. А. Половцова, я приведу лишь несколько данных, касающихся событий, предшествовавших их казни и непосредственно следовавших за нею, основываясь на добытых новых архивных материалах, находящихся в Московском Архиве Министерства Юстиции. [287]

Тут прежде всего встречаемся с грамотой, заготовленной для надворной пехоты и долженствовавшей объяснить причины арестования ее начальника.

"От царей и великих князей Иоанна Алексеевича Петра Алексеевича всеа Великие и Малые и Белые России самодержцев —   московских выборных полков генерала нашего думного Агея Алексеевича Шепелева урядником и рядовым солдатом. В прошлом во 190 году по нашему великих государей указу велено приказ Надворные Пехоты ведать боярину нашему князю Ивану Хованскому, (У Соловьева, кн. III стр. 904 сказано так: “У надворной пехоты не было начальника; начальником ее стал, не известно по чьему указу, князь Хованский") и он будучи в том приказе всякие дела делал по своим прихотям без нашего великих государей указу самовольством своим, не докладывая нас великих государей, да он же князь Иван, приходя к нам, великим государем, на вас и всех полков на надворную пехоту приносил многие лживые слова, чего от вас не бывало, а от нас великих государей выходя к вам, говорил многие ж слова на смуту, чего у нас великих государей не бывало, и иные всякие дела делал умыслом своим, противясь нашему великих государей указу.

А сентября во 2-м числе ныняшнего 191 году в нашем великих государей походе в селе Коломенском объявилось у передних ворот прилеплено письмо, а в том письме написано, что он князь Иван с сыном своим князь Андреем умышляют на наше великих государей здоровье и на державу нашу злые хитрости, хотят нас великих государей извести, и государством нашим завладеть, и быть на Московском государстве государем. А каково то письмо объявилось, и по нашему великих государей милостивому указу послан к вам список под сею нашею великих государей грамотою.

А он князь Иван и сын его князь Андрей по нашему великих государей указу за те их ведшая вины и за многие их воровства и измену кажнены смертью.

И как к вам ся наша великих государей грамота придет, и вы б пятидесятники и десятники и рядовые о том наш великих государей указ и его князь Иванову и сына его князь Андрея [288] явную измену, и на наше великих государей здоровье злой умысл, и под государством нашим подысканье ведали, а никаким его и детей его и сродников прелестным и лукавым словам и письмам не верили, и на себя нашие великих государей опалы и никакого гневу не опасались, и никакого сумнения в том не имели, потому что нашего великих государей гневу на вас нет. И вы б в том однолично на нашу великих государей милость были надежны безо всякого сумнительства и опасения, и сее нашу великих государей грамоту и с письма список вычет всем [вслух о том деле намерение свое объявили и к нам великим государем отписали без мотчанья.] (Слова, заключенный в скобки, в текста вычеркнуты)

Писан в нашем великих государей Троицком походе в нашем дворцовом селе Воздвиженском лета 7191-го сентября в день”.

Внизу грамоты приписано: “А Родионова полку Жданова писать". Еще ниже дана форма обращения к нему: “Московского выборного стольника и полковника Родионова полку Жданова урядником и рядовым солдатом.”

Из первоначального текста видно, что эта грамота заготовлена была для надворной пехоты и при том на случай следствия и суда над Хованскими, так как на месте сообщения об их казни стояло: “а его князь Ивана и сына его князь Андрея указали мы велите государи для розыску в том деле взять к нам великим государем в поход.” (М. А. М. Ю. Московского стола столбец № 639, лл. 14-16)

Отсюда очевидно, что такая скорая казнь Хованских не входила в намерение правительства, а произведена была под влиянием особого давления с чьей либо стороны.

Некоторый свет на это, быть может, проливает челобитная кн. Вас. Вас. Голицына по поводу события, случившегося за неделю с небольшим до казни Хованских.

“Царем государем и великим князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу всеа Великие и Малые и Белые России самодержцем бьет челом холоп ваш Васька Голицыны в нынешнем, государи, во 191 (1682) году сентября в 8 день были людишки [289] мои у праздника на Бутырках, и по знакомству были в гостях выборного полку у солдата. И как пошли к Москве, и на дороге напали на них неведомо каше люди, и учали их бить и, бив, покинули замертво. А одного человека моего Родьку Чернева привели в приказ Надворные пехоты, а сказались надворная ж пехота Матвеева полку Марышкина.

И человеченко мой, Родька, в приказе расспрашиван, и после расспросу боярин князь Иван Андреевич Хованский велел того моего человеченка поставить перед собою в верху и велел его расспрашивать с великим пристрастием вдругорядь, а прежняя его расспросные речи велел отставить. И мстя мне, холопу вашему, недружбу, что у меня с сыном его с боярином со князем Андреем Ивановичем ссора, посылал на дворишко мой по битых людей моих капитана со многою надворною пехотою. И людишка мои от того страху разбежались, а битых моих людишек с двора взяли и привели в приказ.

Милосердые государи цари и великие князи Иоанн Алексеевичу Петр Алексеевич всеа Великие и Малые и Белые России самодержцы пожалуйте меня, холопа своего, велите, государи, тех моих битых людишек и привод их и расспросные речи из приказу Надворные Пехоты отослать в иной приказ и про бой людишек моих разыскать, кому вы, великие государи, укажете, и велите, государи, о том дать к нему боярину ко князю Ивану Андреевичу Хованскому свою великих государей грамоту. Цари государи смилуйтеся".

На обороте помета: “191 г. сентября в 11 день государи пожаловали, велели тех людей и привод их и расспросные речи взять в Сибирской приказ, и по тому делу доложить себя, государей, окольничему Ивану Ивановичу Чаадаеву (Как видно из переписки, сын кн. Ивана Андреевича, кн. Петр Ивановичу быль женат на Прасковье Андреевне Кафтыревой, родной племяннице Ивана Ивановича Чаадаева), а к боярину ко князю Ивану Андреевичу Хованскому с товар ищи послать о том свою государскую грамоту

И в тот же день Хованскому была послана из дворцового села Павловского, тогдашнего местопребывания государей, соответствующая тому грамота (М. А. М. Ю. Московского стола столбец № 639, л.л. 69-70). [290]

Несомненно, что князь Ив. Андр. Хованский вследствие своего крутого, несдержанного характера имел много врагов, и в том числе могущественного боярина Ивана Михайловича Милославского, а тут еще к ним присоединялся не менее могущественный человек кн. П. В. Голицын, ближний советчик царевны Софьи, фактически стоявшей во главе тогдашнего правительства.

И кто знает, какую роль сыграл этот человек в полной трагизма судьбе князей Ивана и Андрея Хованских!

Любопытно проследить, как чувствовало себя правительство после внезапной, совершенной без суда и следствия казни Хованских.

Мы уже видели, что оно с лихорадочной поспешностью рассылало оправдывающие себя и преувеличенно обвиняющие во всем Хованских грамоты не только к надворной пехоте, начальником которой состоял казненный Иван Хованский, но, по-видимому, и ко всем другим полкам. Мало этого, слишком крупной величиной были Хованские, чтобы с ними не приходилось считаться правительству! И вот, полетели такие же грамоты и в города, как это мы видим из ответной отписки козловского воеводы Василия Дмитриева (М. А. М. Ю. Белгородского стола столбец № 1029, л.л. 117 — 120): "...октября в 9 день в вашей великих государей... грамоте из Троицкого Сергиева монастыря в Козлов ко мне, холопу вашему, за приписью дьяка Еремея Полянского написано: по вашему великих государей указу князь Иван Хованский и сын его князь Андрей за многое их воровство и за измену кажнены смертно; и по той государи вашей великих государей грамоте велети б мне холопу вашему полковников и полуполковников, и всех чинов служилых людей, также стрельцов и солдата, призвать к приказной избе и о том, государи, что писано в той вашей великих государей грамоте им объявить, и вашу великих государей грамоту велети им прочесть всем вслух, а, прочет, говорить стрельцом и солдатом, что они, будучи на ваших великих государей службах, вам великим государем служат верно и никаким прелестным и смутным словам не верят и к ним не пристают и во всем показуют к вам великим государем свою службу и верность, и [291] обыклое повиновение и всякое послушанье, и вы великие государи их стрельцов и солдат и всяких чинов служилых людей за их верную службу жалуете, милостиво похваляете, и они б и впредь никаким его князь Ивановым и детей его прелестным письмам не верили и на вашу великих государей милость были надежны, и буде где прелестные письма его князь Ивановы и детей его объявятся, и они б, служа вам великим государем, извещали о том мне холопу вашему, а письма приносили в приказную избу, и тот их извет велети б мне, холопу вашему, записывать, а письма принимать, и тех людей, буде до кого дело дойдет, расспрашивать и разыскивать накрепко, и тех людей и письма присылать к вам великим государем. А буде где кто Хованских объявятся, и их, потому ж имая и расспрашивая, присылать к вам великим государем за крепкими караулы с великою осторожностью.

А кто, государи, о таких прелестных письмах известит и письма воровские в приказную избу принесет или кого Хованских, поимав, приведет, или про них известит, и по его извету изыманы будут и за то от вас великих государей те люди вашею великих государей милостью будут взысканы.

И я, холоп ваш, прочет тое вашу великих государей грамоту протопопу и священником, и козловцом градским и уездным всяких чинов людем, которые в то число прилучились в Козлове, велел быть в соборную церковь и за ваше государское здоровье, что всемогущий и всесильный в Троице славимый Бог избавил вас, государей, от врагов ваших и покорил тех врагов ваших и сопостатов под ноги наша, и злой замысл разрушил и искоренил, велел петь молебен.

А отпев молебен, по вашему великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича Петра Алексеевича всеа Великие и Малые и Белые России самодержцев указу, солдатского строю полковника Мартина Болдвина и начальных людей, которые ныне в Козлове, и козловцов всяких чинов людей, так же стрельцов и солдат велел я холоп ваш призвать к приказной избе и вашу государскую милость, что писано в вашей великих государей грамоте, им козловцом сказал и грамоту вашу великих государей [292] велел вычести всем вслух. И они козловцы всяких чинов служилые люди, также стрельцы и солдаты, выслушав тое вашу великих государей грамоту, о вашем государском здоровье зело обрадовались, и за вашу государскую милость вам великим государем били челом и сказали, что они вам великим государем служить и обыклое повиновение и всякое послушание против вашего государского крестного целованья чинить и впредь ради, а будет де, государи, где объявятся Хованские или их письма, и они де, государи, тех Хованских, изымав, приведут, а письма их принесут в Козлов в приказную избу...”

Тоже самое происходило, вероятно, и в других городах, в какие только попадали царские грамоты с извещением о смерти Хованских.

Внезапная казнь когда то всесильных Хованских, которым не дали времени не только оправдаться, но и приготовиться по-христиански к смерти, произвела глубокое впечатление на народ; и, говорят, существовало предание, что в селе Троицком, называемом также Недельным, где были зарыты отец и сын Хованские, они выходят ночью на встречу путникам, снимают свои шапки вместе с окровавленными головами и горько жалуются на черную неблагодарность царевны Софьи, которой они помогли сделаться правительницей государства, и на малодушие бояр, осудивших их с такой поспешностью на смерть.

Действительно, трудно и представить, какую душевную муку переживали Хованские 17 сентября 1682 г., когда они стояли в селе Воздвиженском перед осудившими их на смерть боярами. Муку тем более тяжелую, что, по-видимому, ничто не могло указывать на скорый роковой конец, так как правительство неизменно продолжало обращаться в важных случаях все к тому же ведавшему Москву, за отъездом государей, боярину князю Ивану Андреевичу с товарищи: еще за неделю до казни им была получена грамота относительно движения войск на Украйне, “в которые места пристойно," и отписано об исполнены, а за три дня, т. е. 14 сентября, — грамота о высылке в с. Воздвиженское московских чинов для встречи сына гетмана Самойловича (Московского стола столбцы № 621 и 632). [293]

Неодинаковая судьба постигла двух других сыновей Ивана Андреевича. Ивана, выданного стрельцами 8 октября 1682 г., привезли в Троицкий монастырь, прочли ему смертный приговор “за воровство, что он учинил на Москве смятение великое," положили на плаху, но не казнили, а отправили с женой и детьми в ссылку в Сибирь на Лену, и дальнейшая его участь нам не известна. О Петре мы узнаем из наказа, данного в октябре 7191 (1682) г. некоему Зилоту Захар. Кишкину, по которому он должен был ехать в Савинский монастырь, куда был сослан Петр Иванович под начал, и отвезти его на житье в Суздальскую деревню, где и присматривать за ним и в особенности за его письмами: “и будет в тех письмах к смятенно и ни к какому дурну ничего будет не написано, и те письма велеть ему посылать, куды ему надобно," в противном же случае с нарочными гонцами прислать его письма в Разряд. (М. А. М. Ю. Московского стола № 645, л.л. 156-160. Указанием на этот столбец я обязан уважаемому сослуживцу И. С. Беляеву) Но в последствии ему посчастливилось совершенно оправдаться в глазах Петра I и занимать должности, требующие особого доверия. Так в 1693 г. мы видим его воеводой в Киеве (Московского стола столбец № 621), а в 1704 г. ему велено “быть в Севске для береженья великороссийских, малороссийских и украинных городов от прихода шведов" (того же стола № 1157).

Прилагаю родословную таблицу отца Ивана Андреевича:

Г. Г. Лукьянов.
Москва, 1 марта 1905 г.