Андрей Виниус, сотрудник Петра Великого

Один из крупнейших сотрудников Петра В., Андрей Андреевич Виниус, до сих пор не получил должной оценки в русской исторической литературе. Все историки, интересовавшиеся его личностью, оценивали ее обыкновенно с одной какой-нибудь стороны и не заботились о полноте приводимых ими биографических сведений; поэтому полной биографии Виниуса до сих пор не имеется в русской литературе. Предлагаемый очерк имеет целью собрать все данные о жизни этого замечательная лица, который можно найти в изданных памятниках и исторической литературе и исправить многочисленные ошибки биографических сведений о Виниусе, возникшие по большей части от того, что историки, упоминание об этой личности в своих трудах, слишком односторонне изучали его биографии.

Число биографов Виниуса невелико. В строгом смысле этого слова таким биографом может быть назван один лишь Пекарский, посвятивший Виниусу 10 страниц своей почтенной книги "Шута и литература в России при Петре В., ч. 1-я, Спб. 1862”. Но биография Виниуса значительно раньше начала интересовать исследователей. Первый историк Петра В., Голиков, еще не знал Виниуса. Ему пришлось привести в одном месте своего труда стихи, читанные во время триумфального въезда армии в Москву в 1696 году; ссылаясь на записки Желябужского (Изданы Д. Языковым в 1840 г.), он говорит, что эти стихи говорил Вениус, но тут же считает нужным [441] оговориться, что, вероятно, надо говорить Гениус, а не Вениус. Впрочем, уже современное Голикову издание — Древняя Российская Библиотека — в XX томе дает указания на некоторые моменты службы Виниуса. Первым, кто коснулся биографии Виниуса, был академик Иосиф Гамель.

Гамель, в своем сочинении "Описание тульского оружейного завода в истор. и технич. отношении, М. 1826” отмечает главнейшие стороны деятельности Андрея Андреевича Виниуса, особенно внимательно останавливаясь на его деятельности в Сибирском приказе. Но Гамеля занимал больше не Андрей Андреевичу а его отец, Андрей Денисович. Для биографии Виниуса — отца сочинение Гамеля до сих пор является первостепенным источником. Гамель знает даже Виниуса — внука, Матвея Андреевича; но относительно сына и внука сведения Гамеля недостаточны и иногда сбивчивы. Он, напр., говорить про Андрея Андреевича: "сын или внук Андрея Денисовича".

Полную путаницу в дело разработки биографии Виниуса внес г. Андреев своей статьей "Биографические справки о Виниусе" ("Москвитянин” за 1855 г., № 9). Он самым странным образом смешал биографические данные обо всех трех Виниусах, приписав их просто "Андрею Виниусу” и отрицательно отнесясь к имени Матвея. К счастию, статья эта осталась незамеченною последующими историками.

Устрялов, Соловьев и Пекарский почти одновременно заинтересовались жизнью и деятельностью Андрея Андреевича Виниуса, Первые два обратили большое внимание на обильную переписку царя Петра I с Виниусом; Пекарский заинтересовался главным образом литературной деятельностью А. А. Виниуса и открыл целый ряд его сочинений частно в рукописях, частию уже в напечатанном виде в старых периодических изданиях (с 20-х годов прошлого века). Для Устрялова и Соловьева А. А. Виниус был интересен, главным образом, как корреспондент Петра, поэтому ни над одной стороной его деятельности они подробно не останавливались, хотя уже признавали А. А. Виниуса очень крупною личностью. Многие частности его биографии ускользнули от их внимания; а между тем если бы они обратили внимание на те места дневника Корба (им, без сомнения, известного (Первый русский перевод "Дневника поездки в Московское государство" Корба явился в Чтениях М. Общества ист. и древ. за 1866-67 г.г.)), где он говорить о Виниусе, то несомненно отнеслись бы к биографии Виниуса внимательнее. Пекарский в своем вышепоименованном сочинении [442] посвятил биографии Виниуса целых десять страниц; но и у него мы не найдем многого; напр., он ничего не говорит о дипломатической поездке А. А. Виниуса за границу, о проекте галерного флота, им составленном, об образцовом заведывании его аптеками, об его участии в малороссийских делах, не считает нужным даже рассказать о его почтовой деятельности. Все три историка пользовались дневником Корба, но о Виниусе взяли у него далеко не весь даваемый им материал. Роль, которую играл Виниус в обществе иностранцев и среди влиятельного класса тогдашнего общества осталась невыясненною даже после этих трех крупных исторических трудов, не говоря уже о массе иногда очень характерных мелочей, ускользнувших совсем и от Устрялова с Соловьевыми и от Пекарского. К этому надо еще прибавить, что почтенные авторы не избежали и явных ошибок. Составители указателей к Истории России С. М. Соловьева приписали посольскую роль в 1672-74 г.г. Андрею Денисовичу Виниусу — отцу; эту ошибку С. М. Соловьев мог заметить, ибо указатель Шипова был составлен еще при жизни великого историка. Пекарский сделал столь же грубую ошибку: письмо, писанное около 1712 г. отнес к 1702 г., а так как письмо это имеет важное значение в биографии Виниуса, то конец биографии явился у Пекарского значительно искаженными Эту ошибку Пекарский тоже легко мог бы заметить, ибо в письме этом Виниус говорит, что ему около 70 лет, а в письме 1706 г., которое также цитирует Пекарский, тот же Виниус заявляет, что ему 65 лет. Большая часть биографии Виниуса, составленной Пекарским, вошла в немецком переводе в соч. "Zur Geschichte des russischen Postwesens, von A. v. Fabricins, Riga, 1865”; г. Фабрициус повторил ошибку Пекарского.

М. Д. Хмыров, автор соч. "Металлы, металлические изделия и минералы в древней России, Спб., 1875”, приводя не многие сведения об участии А. А. Виниуса в горном деле, отозвался о Виниусе, как об "одном из деятельнейших, но до сих пор мало оцененных, сотрудников Петра”. Тем не менее после Пекарского никто не брался за новое составление биографии А. А. Виниуса (Нам не удалось достать "Горный журнал" за 1865 г., где в № 11 напечатана статья о Виниусе; но так как эта статья написана по поводу ст. "История основания рус. горных заводов" (в Памятной книжка для рус. горных людей за 1862 г.) и занимает всего лишь 3 страницы журнала, то не думаем, чтобы она могла существенно изменить что-нибудь в биографии Виниуса), пока С. А. Белокуров в своей работе "О Посольском [443] приказе" (Чтения Моск. Общ. ист. и древн. за 1906 г., кн. 3) снова не воспроизвел биографии Виниуса в виде его формулярного списка (В Моск. Архиве М. Юст. есть "Дело о службе дьяка Посольского приказа Андрея Виниуса", но оно доведено только до 1692 — 3 г. (Описание документов и бумаг М. Архива М. Юст., т. XI, стр. 392))). А между тем остались неиспользованными сведения первоисточников, появившиеся в таких изданиях, как "Список выписок из архив, бумаг о Петре В., т. I, Спб., 1872", "Доклады и приговоры, составл. в Правит. Сенате в ц — ниe Петра В., Спб., 1880 и следил материалы по истории Сибирского приказа, над которыми много работал Н. Н. Оглоблин (Обозрите столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768 г.г.) в Чтениях Моск. Общества ист. и древн. за 1895 г., кн. II, 1898 г., кн. I, 1900 г., кн. III и 1902 г., кн. I; Бытовые черты начала XVIII в. в том же издании за 1904 г., кн. I и др.) и мног. других (Мелкие, но весьма ценные свидетельства первоисточников есть также в след. изданиях: "Библиотека Моск. Общества истории и древн.", М., 1845; "Древности". Труды Моск. Археол. Общества, т. IV, М. 1874; Архив кн. 9. А. Куракина, т. 1, Спб., 1891; Записки Юста Юля, датского посланника при Петре В. (Чт. М. Общ. ист. и др. за 1899 г., кн. III). Издатели записок Юста Юля сделали также ошибку, приписав сыну Андрея Андреевича Виниуса, Матвею, то участие в малоросс. делах в 1711 г., которое принимал отец). Затем, некоторые исторические труды, мало обращавшие внимания на личность Виниуса, дали богатый материал для характеристики деятельности тех учреждений, во главе которых он стоял, или где он принимал живейшее участие; таковы, напр., "Очерк русской морской истории”, т. I, Спб., 1875; Бранденбург, "Материалы для истории артиллерийского управления в России”, Спб. 1876; И. Хрущов, "Очерк ямских и почтовых учреждений от древних времен до ц. Екатерины II", Спб., 1884; Н. Бантыш-Каменский, "Обзор внешних сношений России” (по 1800 год), ч. 1-4, М., 1894-1902 г. и др.

Наконец, самая переписка Петра Великого с Виниусом, воспроизведенная в капитальном труде "Письма и бумаги Петра Великого", Спб., 1887 и след., в значительной степени также осталась неиспользованною. В данное время, думаем, пора уже подвести итоги исторической литературе о Виниусе, указать многочисленный ошибки писателей, касавшихся его биографии (Таковые есть, как мы видели, у Андреева, Соловьева, Пекарского; есть они также у г. Белокурова, Хрущова и в других сочинениях. Все ошибки и неточности будут в своем месте указаны в примечаниях); это [444] является тем более необходимыми что самая полная биография А. А. Виниуса — у Пекарского — является уже значительно устаревшей и, как мы видели, имеет очень много пробелов.

Кончим тем, с чего начали. Настояний очерк представляет из себя попытку собрать воедино все, что можно найти в изданных памятниках и исторической литературе о Виниусе, дать общую оценку его деятельности и указать на его место среди деятелей Петровского времени. Смело можем сказать, что материалы для биографии Виниуса появились в печати уже в таком количестве, что дальнейшая архивные изыскания могут дать только отдельные детали его биографии. Темных мест в ней и чувствительных пробелов в настоящее время почти не имеется, если не считать семейной жизни Виниуса, которая остается очень мало известною.

I.

Андрей Денисович Виниус — отец.

Фамилия Виниусов впервые встречается в истории русской торговли и промышленности. Андрей Виниус, сын Амстердамского купца Дениса Терксена Виниуса, выехал из Голландии в 1627 г. (Белокуров, 127) и прибыл в Россию во второй половине царствования Михаила Феодоровича. Здесь он занялся прежде всего в Архангельске хлебною торговлей (Гамель, 7). В 1631 году он купил государевы хлебные запасы "большою прямою ценою без хитрости и без корысти". За это он подвергся нареканиям со стороны своих соотечественников, а от московского правительства получил жалованную грамоту (26 янв. 1631 г.) на право свободной торговли; по всем делам его должен был ведать Посольский приказ (В. А. Кордт, Очерк сношений Московского государства с республикой Соед. Нидерландов по 1631 г. (Сборник Имп. Рус. Истор. Общества, т. CXVI, Спб., 1902 г.), стр. CCCXLIII). В 1632 году он подал царю челобитную, в которой, сообщая, что ему удалось розыскать в Московском государстве "самую добрую ” железную руду, просил разрешения завести железные заводы. 31 марта 1633 г. он получил новую грамоту, в силу которой он получил, сверх права свободной торговли во всех городах, — право строить дома, где ему понадобится, а также ему дано было разрешение безоброчно в течение 10 лет заниматься железным промыслом при казенной [445] субсидии и обещаний правительства не разрешать железного промысла другим иноземцам (Д. Цветаев, Протестантство и протестанты в России до эпохи преобразований. М., 1890. Стр. 395). Виниус, вступив в компанию со своим братом Авраамом и англичанином Вилькенсоном, открыл вододействующий завод для производства из железной руды чугуна ж железа и литья ядер, пушек и других предметов (Гамель, 7. Грамоту царя см. в приложении к соч. Гамеля). Место для завода он выбрал в нескольких верстах от Тулы, на р. Тулице; руда копалась в 40 верстах от завода (Подробное описание места см. у Гамеля, стр. 9 и 77-82 (в приложении есть план заводов) и Андреева ("Москвитянин", 1855 г., № 9)). В 1634 г. он просил у царя разрешения выписывать мастеров из-за границы (Бантыш-Каменский, 179). Первоначальное устройство заводов стоило Виниусу больших денег. Несмотря на то, что он получал от правительства заимообразно по 3.000 р. ежегодно (Ровинский. Подробный словарь русских гравированных портретов, стр. 433), он сильно задолжал и нисколько лет спустя принужден был вступить в новое товарищество — с Петром Марселисом и Тилеманом Акемою. Правительство вменяло в обязанность заводчикам не скрывать своего ремесла от русских. Лишнее, сверх потребностей казны, количество железа и других вещей Виниус мог продавать и вывозить в Голландии. Новое товарищество обратилось снова к правительству с просьбой приписать к их заводам крестьян; правительство разрешило приписать к тульским заводам дворцовую Соломенскую волость с 347 крестьянами. Впоследствии Виниус поссорился и даже судился со своими товарищами (Он действовал по отношению к ним не совсем честно и они честили его "бездушником, бездельником и шельмом”. По отношению к правительственным заказам он, очевидно, также не всегда был аккуратен (см. Описание документов и бумаг М. Архива М. Юст., т. XI, стр. 457)).

Это не помешало им снова вместе работать в Шенкурском уезде на p. Ваге, где Виниус поставил свой двор для пушечного железного дела ("Москвитянин", 1843 г. № 11, стр. 144 (из писцовой книги). Гамель, 15). В 1646 г. он принял православие, был записан в московские дворяне (Цветаев, 403) и в этом же году представил правительству проект укрепления Архангельска (Сборник Рус. Истор. Общества, т. 60. Цветаев, 396). Тогдашние руководители нового царя Алексея Михайловича, Морозов с [446] товарищами, пользовались советами Виниуса в государственных делах; современники прямо заявляли, что Виниус "предан более русским, чем немцам” ("Сев. Архив" за 1822 г., № 2 (письмо одного современника — шведа)). Соловьев говорит, что это — первый пример иностранца, имевшего влияние на русские государственные дела (Соловьев в изд. "Общ. Пользы”, кн. II, 1491).

1 марта 1648 г. монополия железного промысла перешла к Марселису и Акеме. К челобитной, поданной в это время Виниусом, последний приложил записку о своих заслугах перед Московским правительством. Здесь он указывает на следующее: он действовал в интересах Московского правительства в хлебной торговле (См. выше); он предоставил корабль послу Григорию Алабьеву из Голландии, что стоило ему более 300 рублей; он купил для царя 4 изумруда за умеренную цену (с царя продавцы хотели взять очень дорого); он открыл руду и завел заводы; он нашел в Варшаве каменную хоромину, с надписью золотыми буквами на латинском языке, гласившею о том, что там хранятся мощи царя Шуйского и его брата (по требованию Московского правительства камень с этою надписью после этого был прислан в Москву); он, наконец, принял русское подданство и православную веру (См. в прилож. к соч. Гамеля). Виниус получил право беспошлинной торговли на 6 лет (Цветаев, 402).

Московское правительство часто давало деятельным и способным иностранцам дипломатические и коммерческие поручения. Не избежал такого поручения и Андрей Денисовича В 1652 г. он был, по поручению русского правительства, с Иваном Морсовым в Голландии для покупки про дворцовый обиход разных заморских товаров (Бант.-Каменский, I, 184). Сохранился весьма интересный портрет его, гравированный в Гаге известным в то время гравером Корнелием Фишером. На этом портрете выгравирован титул Виниуса: "его царского величества российского государства комиссар и московский гость Андрей Денисов сын Виниус” (Портрет этот редчайший и вместе с тем самый красивый и самый ценный лист в собрании русских портретов (Ровинский). Он известен под именем l'homme an pistolet. Снимок с него см. в соч. Хрущова. Здесь уместно сказать, что г. Хрущов допустил грубую ошибку, приписав Андрею Денисовичу управление почтами и Сибирью. Эту же ошибку повторил проф. Цветаев в ст. "Обрусите иноземцев— протестантов в Москов. государстве" ("Русск. Вестник" 1S86 г., X)). [447]

Женою А. Д. Виниуса была Гертруда Мейер (Цветаев (стр. 402) указываешь год их свадьбы — 1648. Но в таком случае придется предположить, что это быка вторая жена Андрея Денисовича, потому что знаменитый сын его, Андрей Андреевич, родился в 1641 г.).

Дальнейшая сведения об Андрее Денисовиче отсутствуют (Нам не удалось достать "Тульские губернские ведомости" за 1872 г, № 85, где есть статья об А. Д. Виниусе). Ровинский полагает, что он скончался около 1696 года. Если вспомним, что он выехал из Голландии в 1627 году, то такая поздняя дата смерти представляется сомнительною. Странно также было бы то обстоятельство, что до 1652 г. Андрей Денисович был очень крупным деятелем, а с этого года и до 1696 г. он ничем не обнаруживал своей деятельности. Гораздо правдоподобнее, что он скончался вскоре после 1652 г., достигши приблизительно 50-летнего возраста.

В лице Андрея Денисовича Виниуса мы имеем дело с человеком предприимчивым, умным и ловким. Он умел акклиматизоваться в России, проложить себе путь к обогащению и карьере. Такой человек мог дать хорошее образование своему сыну и в свою очередь создать для него возможность хорошей карьеры в будущем. Принятие русской веры отцом и крещение в эту же веру сына уничтожило для последнего те преграды, которые могли мешать иностранцу делать успехи на русской государственной службе, и этот сын, знаменитый Андреи Андреевич, своею деятельностью далеко превзошел отца и приобрел право на значительно более важное место в русской истории.

II.

Андрей Андреевич Виниус — сын. — Его деятельность до знакомства с Петром В. — Посольство за границу. — Почта. — Аптекарский приказ. — Мелкие поручения.

Андрей Андреевич Виниус родился в 1641 году (Сборник Имп. Рус. Истор. Общества, кн. LX. Эта дата подтверждается письмом Виниуса Петру В. от 16 ноября 1706 г. (см. ниже)). 14 лет от роду (в 1655 г.) он был крещен по православному обряду (В "Книге крояльной приказному платью" Казенного приказа 1655 г. под 22 августа указано жалованное платье гостю Андрею Виниусу по случаю его крещения (А. Викторов. Описание записи, книг и бумаг станин, дворц. приказов. Вып. 1. М., 1877. Стр. 148)) и потому рано мог поступить на службу. Имя его впервые [448] становится известным в 1664 году, когда он, бывши до того "гостинной сотни торговым человеком", был взят 20 марта в Посольский приказ переводчиком голландского языка (Белокуров, 127. В 1666 г. он подал челобитье об оставлении за ним московского двора, купленного за 400 руб. у гостя Петра Микляева; двор этот был отписан в казну за долги Микляева Сибирскому приказу. (Н. Оглобин, Описание... Сиб. приказа, Чт., 1900 г. кн. III, стр. 132)). В этом звании он состоял при голландском посланник Бореле; затем, в том же звании, он был в с. Дединове при постройке флота. В то же время он становится известен, как литературный деятель. В звании переводчика Посольского приказа, который имел отношение к постройке флота и к путям сообщены, Виниус заинтересовался и тем, и другим: писал сочинения по географии, чертил карты, выступив с проектом галерного флота. Когда ему пришлось, по поручению правительства, переводить с немецкого языка на русский проект Ботлера (Иностранец фон-Сведен, основатель почты в России, по поручению правительства, приглашал из-за границы знатоков корабельного дела. Ботлер, его племянник, был приглашен им для командования будущим кораблем) об учреждении флота, то ему пришли в голову некоторые предположения, которые он решился изложить в статьях, поданных им 5 дек. 1668 г. в приказ (Содержание этого проекта, равно как и других, литературных и научных, трудов Виниуса составить предмет одной из следующих глав нашего очерка).

В 1672 году, оставаясь в том же звании, Андрей Виниус был послан во Францию, Испанию и Англию с предложением союза против турок, которые в то время напали на польскую Украину. В наказе, данном Виниусу, упомянуто, что с ним были посланы подьячий Петр Виниус и толмач Федот Федоров. Маршрута был дан ему следующий. Из Москвы он должен был направиться через Великий Новгород и Псков в Ригу, оттуда морем в Англию, из Англии — во Францию и, наконец, Испанию. Вышеупомянутый наказ заключает в себе также подробные указания насчет поведения посла в тех странах, где ему придется быть. Так, напр., в Риге он должен был, опираясь на условия Кардисского трактата, просить губернатора предоставить ему корабль "со всяким вспомогательством” для переезда в Англии; если же губернатор заявит, что в Кардисском договор насчет этого ничего не сказано, то Виниус должен просить губернатора позволить ему нанять корабль (на этот случай Виниусу дано было 200 ефимков). Прежде, чем отправиться из Риги в дальнейший [449] путь, Виниус должен был разузнать все новости и подробно описать все это в донесении Царю, которое отправить с теми провожатыми, которые даны будут ему из Пскова. Когда посол приедет в Англию, он должен требовать, чтобы королю дали знать о его приезде; когда король пожелает принять его у себя Виниус должен поставить непременным условием, чтобы во время его приема никаких других иностранных послов не было. Во время аудиенции надо было следить за тем, чтобы король, спрашивая о здоровье Царя, вставал и снимал шляпу. Грамоту надо было подать в тафте, и, если король пожалует к руке — надо целовать руку. Если бы король пригласил посла к столу — надо согласиться, но опять с условием — чтобы иных послов за столом не было. Побывав на обеде, посол должен был хорошо запомнить все — и как его будут встречать, и кто будет присутствовать на обеде, и кто его будет потчивать, и что будет сказано за столом; все это надо будет впоследствии записать. Самому послу следует "против королевских и ближних слов держать ответ остерегательно, чтобы Государеву имени было к чести и повышенью; а за столом сидеть ему "от короля вежливо и остерегательно”. Что за люди давались тогда нашим послам в качестве свиты, видно из следующих наставлений наказа; "подьячему приказать накрепко, чтоб он сидел за столом чинно и остерегательно, и не уливался, и слов дурных не говорил; а своих людей в палату с собою не имать для того, чтоб от них пьянства и бесчинства не было, а велеть им сидеть в другой палате потому ж стройно, а бражников и дураков на королевский двор не имать".

Такие же наставления даются в наказе и относительно поведения посла при французском и испанском дворах. Наказ предвидит также, что во время приема при испанском дворе возможно присутствие королевы-матери; тогда посол должен приветствовать и эту последнюю от имени Царя и Царицы Наталии Кирилловны. На тот случай, если в Испаши отзовутся незнанием русского языка, и попросят дать латинский или немецкий перевод Царской грамоты, то Виниус должен был дать таковой (оба перевода даны были ему из Москвы). Прежде прощальной аудиенции везде Виниус должен был требовать, чтобы ему дали список с той грамоты, которую король намерен ему вручить, и если по этому списку окажется, что титул Царя написан неправильно или не сполна — требовать исправления.

Предвидя возможность частных бесед между вельможами разных стран и русским послом, наказ считает нужным и здесь [450] регламентировать его образ действий и речей. Если бы был задан послу вопрос об отношениях московского Царя к папе, императору, королю датскому или шведскому, или к голландским штатам — надо отвечать, что между Царем и вышеупомянутыми государями сношения мирные; а если зададут какой-нибудь непредвиденный вопрос, надо ответ держать, смотря по делу, чтоб Государеву имени было к чести и к повышенью, а лишних речей не говорить. С принятых грамот Виниус должен был просить списки и копии этих списков посылать немедленно Царю по почте.

Вместе с этим во всех странах Виниус должен был узнавать об их отношениях к папе, императору, Голландии, Венеции и другим государствам и о том, "нынешняя его, Андреева, от Великого Государя посылка надобна-ль”; все добытые им сведения посол должен был занести в статейный список и предъявить по приезде в Посольский приказ.

Перед отправлением за границу Виниус, как переводчик Посольского приказа, получал жалованья 50 рублей в год (850 р. на наши деньги). Командировочных ему было дано 250 р. (= 4.250 р.) деньгами, соболей на 50 рублей, да на наем корабля 200 ефимков. По челобитной Виниуса, выдача запасов на дорогу ему была сделана в Москва, из Большого прихода, в следующем размере: две четьи с осьминою ржаной муки, столько же сухарей, полосмины круп, столько же толокна, два полтя ветчины. В то же время из Новой Чети было выдано Виниусу два ведра вина. Предписание было по дороге до границы и обратно давать послам по 10 подвод человеку.

Виниус со своею свитою прибыл на шведскую границу 14 ноября. Немедленно он обратился к коменданту Новагородка шведского с просьбой дать ему провожатого до Риги. Комендант заявил, что, без согласия коменданта Юрьева Ливонского и до получения от последнего паспортов, он не может пропустить русских послов. Пришлось ждать целых 4 дня. Наконец желаемое разрешение пришло даже с разъяснением — впредь не задерживать московских послов и пропускать без всяких запросов. Приехав в Ригу, Виниус обратился к губернатору с просьбой о даче корабля и содействии путешествию. Губернатор отказал. Послу не сделали никакой встречи в Риге, и ему пришлось стать на гостинном дворе, где становятся торговцы и извощики; ему со свитою отвели одну избенку и в другом месте нанять двора не позволили. Когда Виниус навел справки относительно корабля, то оказалось, что корабль есть, но отойти ему нельзя по причине [451] льдов в море, и придется ждать 2 — 3 месяца. Тогда Виниус послал к Курляндскому князю, прося пропустить его через его землю. В ожидании ответа, Виниус собрал кое-какие новости и 28 ноября послал в Москву свою первую "отписку" по почте.

Его замедление в Риге произвело неблагоприятное впечатление. 16 декабря была послана ему из Посольского приказа память "с великим осудом”: "и ты то, что к Курлянскому князю о пропуске своем писал, чего тебе без указу Великого Государя делать не довелось, учинил глупо и тою своею глупостью делаешь ты Великого Государя делу мотчанье... и ты б... ехал со всяким поспешением, а такой себе простоты, как ныне в Риге... впредь не чинил и во всех местех ехал со всяким поспешением". Зная причины перемены маршрута, допущенной Виниусом, мы не станем обвинять его: разумеется, лучше было изменить маршрут, чем 2 — 3 месяца ждать в Риге, пока море очистится ото льда. Виниус виноват был в глазах правительства только потому, что сделал это "не спросясь”, между тем на эти пересылки также ушло бы много времени. Если бы в это время стоял во главе Посольского приказа знаменитый Ордин-Нащокин, постоянно твердивший, что немыслимо во всяком деле послу ждать Государева указа, то он не допустил бы обидеть Виниуса; но его в это время уже не было в Москве, а на его месте был А. С. Матвеев, который, очевидно, смотрел на дело иначе.

Следующую отписку Виниус послал, по-видимому, из Кенигсберга, 20 декабря; затем последовала отписка из Данцига, от 3 января 1673 года; здесь он задержался по случаю распутицы. Путь от Данцига через Эльбин, Мариенбург, Дершов — он совершил на подводах, данных ему местными властями.

Из Данцига Виниус прибыл в Гамбург, но и отсюда оказалось невозможным отправиться в Лондон, потому что на Эльбе было много льду. Пришлось ему ехать в Голландию и сесть там на английский почтовый корабль. 26 февраля он прибыл в Гарвич, где был задержан до 3 марта. В Лондон пришлось ему ехать на нанятых подводах. Не доезжая Лондона, он послал извещение о своем прибытии "мастеру церемоний", который выехал к нему навстречу и отвел место для остановки в городе. Здесь Виниус узнал, что рассчитывать на скорый прием ему нельзя, потому что в это время происходили бурные заседания парламента. Пришлось ему ждать около недели. Наконец, прием состоялся; но "король пришел из парламенту и был зело смутен”, спросил о здоровье царя сидя, так что пришлось напомнить ему о необходимости встать и снять шляпу. После приема послу пришлось ждать [452] ответа и отпуска почти месяц. В ожидании отпуска Виниус вступил в сношения с французским послом в Лондоне, и тот известил о нем свой двор, так что в Калэ уже готовы были принять русского посла и проводить его в Париж на счет правительства. Здесь же в Лондоне Виниус разузнавал, нет ли каких-либо листов от Польского короля по поводу Андрусовского перемирия; никаких листов не оказалось. Хотел он также нанять трубачей, но и этого ему не удалось.

В своей ответной грамоте Карл II, уклоняясь от союза против Турции, обещает сделать попытку примирения с Голландией и просит возвратить английским купцам в России их прежние права и привилегии. В этой грамоте, между прочим, говорится: "последи же, яко мы всяким приятством и должным склонением поволили и приняти велели . . . посланника Андрея Виниуса, тако не можем вотще его отпустити без достойной славы и ходатайства, занеже его благоумие и прилежание то заслужило от рук ваших восприяти, которое довольно будет к пользе и к милости ко всяким явным службам сотворити, к которым ваше царское величество его избрати благоизволиши” (Б.-Каменский, 1, 120, прим.: "Сего благоразумного мужа посольство может служить примером и на нынешнее время").

18 апреля Виниус прибыл в Калэ и ожидал встречи, но напрасно. Он собирался уже писать по почте королю, но 28 апреля прибыл дворянин, посланный королем ему навстречу, и сообщил, что 1 мая можно будет им ехать к королю в тот город, в котором король будет. Оказалось, что король был не в Париже, а во Фландрии, где собраны были его войска для войны с Голландией и Бранденбургом. 29 апреля Виниус послал новую отписку царю через Англию и Гамбург.

Отбыв из Калэ, Виниус достиг местечка Менеина, недалеко от Куртрэ. Дальнейшие подробности пути нам неизвестны; известен только результата посольства. Людовик XIV, в письме к царю от 22 мая 1673 г., отказался принять участие в войне с турками, ссылаясь на войну с Голландией. 14 июня 1673 г. Виниус отбыл из Парижа в Мадрит, куда прибыл 6 июля и 20 июля имел аудиенцию у короля. Испанский король Карл II ответил, что, по свойству с королем польским, намерен помочь ему деньгами, войском же помочь неудобно по причине дальнего расстояния. 15 августа Виниус выехал из Мадрита в Англию (Сведения о посольстве Виниуса см. в Памятниках Диплом. Сношений, т. IV, стр. 803-946 и у Б.-Каменского, I, 120 и 163 и IV, 82. См, также Соловьев. Ист. России, кн. III, 537), а в [453] январе 1674 г. вернулся в Москву и в этом же году был пожалован в Московское дворяне (Белокуров, 128. К этому временя относятся и сведения о придаче жалованья Виниусу в документах Разряд, приказа (столбцы Моек, Стола). См. Описание докум. и бумаг М. Архива М. Юст. XI, 240)).

В 1675 году Виниус получил проезжую жалованную грамоту для поисков серебряной, золотой и иных руд на всех без различия землях, в чем местные власти должны были оказывать полное содействие — давать подводы, людей, конвой, не взимать пошлин (Доп. к А. И. VII, № 10. III. Хмыров, 177-178). Он хотел, по-видимому, по примеру отца, посвятить себя горному делу; но в это время на него была возложена совсем иного рода обязанность — заведывание почтовым делом.

Первые почты между Москвою с одной стороны, Швецией и Польшей с другой стороны появились у нас около 1665 г. Первым лицом, державшим почту с подряда, был иноземец фан— Сведен. Его сменил протеже Ордина-Нащокина — Леонтий Марселис, а этого последнего — его отец, Петр Марселис, известный нам компаньон Андре г Денисовича Виниуса по заводскому делу. Правительство было недовольно этими почтмейстерами, главным образом, потому, что письма сильно запаздывали. Решено было взять у старика Марселиса почту и передать ее в ведение Посольского приказа, поставив ко главе почтового дела Андрея Андреевича Виниуса, бывшего уже в чине дьяка (Нижеприведенный текст служить доказательством того, что Виниус был дьяком уже в 1675 г., а не в 1677 г., как это сказано у г. Белокурова (стр. 127)). В указе по этому поводу (4 дек. 1675 г.) значится, что Виниус, приняв почты в свое заведывание, должен "смотреть с великим радением, чтобы та почта приходила к Москве в неделю, в указное число, а в числе в час указный, против постановления Леонтия Марселиса, как он, будучи в Вильне и в Риге, с почтари постановил, и об отпуске той почты писать... от себя в Вильну и в Ригу к почтарям, чтоб той почте в отпуске замедления и в дороге нигде задержания никакого не было и становилась бы на указных местах в указный час, как довлеет быть почте"; велено было также "из Посольского приказа в Ямской приказ послать память, чтобы ямщики с почтовыми сумками впредь приезжали на двор к дьяку Андрею Виниусу и объявили ему те почтовые сумки в целости за печатью" (Полн. Собр. Зак., III, № 1402).

Во главе почтового дела Виниус стоял при четырех [454] правительствах, немного более четверти века (1675-1701 г.). Вовремя его управления в истории русских почт произошло много перемен; новое учреждение принесло много пользы государству; не безвыгодно оно было и для самого Виниуса, принеся ему значительные доходы. Ограничимся пока перечислением всего, сделанного по почтовой части Виниусом за первые 20 лет управления его почтою (до 1695 г.)

Первые 8 лет дело улучшалось медленно.

20 дек. 1675 г. была введена форма для ямщиков: цветные суконные кафтаны с орлами из красного сукна; для отправляемых за границу грамот велено было изготовить пять ящиков из белого железа (Памятник законов Империи Российской, ч. 1, Спб., 1825. Стр. XXXVI.).

В 1682 г. во главе Посольского приказа становится знаменитый князь В. В. Голицын, который очень интересовался почтовым делом и сношениями вообще. Виниус получил возможность приступить к крупным улучшениям в почтовом деле.

16 дек. 1683 г. был издан указ, которым предписывалось ямщикам возить почту как можно быстрее и не посылать с почтою вместо себя работников или наемных людей; в случай, если ямщики с почтою будут запаздывать, они должны подвергаться наказание — нещадному битью батогами.

Вследствие жалобы Виниуса на медленность Рижской почты (из Пскова и Новгорода в Москву) была послана 3 июня 1684 года грамота новгородскому воеводе о наказании ямщиков и о принятии мер к улучшению постановки этой почты (П. С. 3, т. II, № 1082). В конце того же года вышло недоразумение у Виниуса с рижским почтмейстером Штейном. По жалобе московского правительства шведский король распорядился назначить комиссии для разбора дела (Б.-Каменский, IV, 201).

24 авг. 1685 г. Виниус заключил новый почтовый договор с виленским почтмейстером Бисингом взамен прежних. По этому договору: 1) почта чрез Польшу от прусской до московской границы должна доходить на 8 день, приходя в определенные дни; 2) такса с каждого письма между Кенигсбергом и Москвою в пользу Бисинга — 18 грошей; замедление почты в осеннюю или весеннюю распутицу в вину не ставится; 3) со всеми почтами понедельно Бисинг должен присылать по двое адвизов, за что Виниус должен посылать ему по паре соболей в 25 ефимков; 4) грамоты государей московского и польского пересылаются бесплатно; 5) [455] грамоты и листы других государей или их послов, находящихся в Москве, оплачиваются по 2 ефимка; 6) с ящиков и посылок Бисинг получает по 90 грошей с фунта; 7) утерянные письма, связки и посылки обеими договаривающимися сторонами должны быть розысканы во что бы то ни стало; 8) если будет возможно, следует принимать грамотки и от торговых людей; 9) необходимо внимательно следить за правильным обозначением веса на посылках и связках (П. С. 3., т. III, № 1402).

В договоре о "вечном мире" с Польшею (26 апр. 1686 г.), (который считается крупнейшим дипломатическим успехом кн. Голицына) также находятся статьи о почте, в которых упоминается не только о грамотах и письмах, но и о курантах, т. е. газетах (П. С. 3, т. II, № 1186 и т. III, № 1402). Этот последний вид почтовых получений заслуживает особого внимания, тем более, что Виниус, как знаток языков, играл видную роль в пересмотре, переводе и сообщении царскому двору сведений из этих газет; познакомимся с историей их появления в России.

Едва закончилось тяжелое смутное время, как возродились и стали быстро развиваться наши сношения с Западною Европою. Правительство первых Романовых, Михаила и Филарета, озабочено было установлением дипломатических сношений и потому крайне нуждалось в получений сведений о заграничных государствах, их правительствах и порядках. В России не были известны даже имена царствовавших государей; верющие грамоты нашим посланникам нередко писались на имя таких владетелей, которых давно уже не было в живых. Как раз в это время появляются за границей газеты (Нейкамп (Handwoerterbuch der Staatswissenscliaften, VII, 931) считает первою газетою ту, которая появилась в Страсбурге в 1609 году), заключавшие в себе всевозможный сведения о всех странах. Узнав об этом, наше правительство позаботилось о том, чтобы добыть такие листки. До этого наши немногочисленные заграничные агенты, особенно бывшие в Польше, сообщали по мере возможности всякого рода известия о заграничных новостях; из этих известий составлялись в Посольском приказе "вестовые письма" для прочтения царю и его ближайшим советникам. До заведения правильных почтовых сношений вести из-за границы получались чрезвычайно медленно — через 2, 3, а иногда 6 месяцев. С присылкой заграничных газет это дело пошло быстрее и оживленнее. "Вестовые письма" [456] получают название "курантов" от одной заграничной газеты "Courante vigt Italien”. Мы имеем достоверный сведения о получении выписок из заграничных газет с 1621 г.; а самые эти газеты сохранились с 1631 г. (А. Булгаков, Ответь на библиографический вопрос ("Моск. Телеграфа за 1827 г., ч. XVI)). По хронологии имеющихся экземпляров этих газет видно, что до 1663 года газеты эти получались в очень небольшом количестве: сохранилось 9 экземпляров за это время, т. е. за 32 года; за время с 1665 до 1695 г., т. е. тоже за 30 лет, сохранилось уже 27 экземпляров, т. е. втрое больше. Газеты присылались помещая, французские, голландские, польские и др. Содержатели почт (особенно Леонтий Марселис) зачастую распечатывали газеты и прочитывали их раньше передачи в Посольский приказ; это вызвало жалобы со стороны приказа (Хрущов, 15-16). При Виниусе таких недоразумений возникать уже не могло, потому что он распечатывал газеты не как содержатель почт, а как дьяк того самого Посольского приказа. Из писем и газет, получавшихся в Посольском приказе, делались выборки и переводы и составлялись "куранты" для чтения царю и его ближайшим советникам. В эти куранты вносились сведения: 1) о военных событиях в разных европейских государствах, иногда далее с критическими замечаниями; 2) о придворных событиях при разных дворах; 3) о действиях государственные сеймов; 4) о дипломатических сношениях между различными правительствами; 5) о редких случаях в научной области; 6) о положены торговли в различных государствах; 7) о церковных событиях и суевериях; 8) о народных волнениях (Куранты от 28 июня 1655 г. и 20 июля 1665 г. напеч. в Чт. М. Общ. ист. и древ. 1880 г., кн. II; отрывок из курантов за 1665 г. — в Историч. хрестоматии Ф. Буслаева, М., 1861, стр. 1143; куранты от 12 сент. 1683 г. — в летописях занятий Археогр. Комиссии 1865-66 г., вып. 4.).

В 1690 году впервые встречаемся в истории русской почты с перлюстрацией: предписано было вскрывать в Смоленске все письма, идущие за границу (Хрущов, 20). Брикнер видит в этом распоряжении проявление реакционной политики патриарха и др. лиц, захвативших временно власть в свои руки после свержения Софт (A. Bruckner. Rassisches Postwesen im 17 u. 18 Jahrh. (Zeitschrift fur allgem. Geschichte, 1884 г. Heft. XII), стр. 897); по нашему мнению, поводом к этому распоряжению послужил более определенный факт; события 1689 г. в переписке [457] иностранцев могли получить нежелательное для правительства освещение.

В это время Виниус жаловался, что в Мемеле увеличена весовая плата за письма. В ответь на представление московского правительства по этому поводу, бранденбургский курфирст заявил, что жалобы эти неосновательны, что повышения платы не было и не будет. Но тут же курфирст просит запретить русским "почтовым служителям” взимание "приватного прибытку что он намерен запретить ж у себя (Бант.-Каменский, VI, 22).

По должности почтмейстера Виниус не получал жалованья (чем он отличается от прежних содержателей почт); за то, подобно своим предшественникам, он употреблял в свою пользу сборы с отправителей писем и даже с казны. Ямщики за доставку почты получали жалованье из Посольского приказа (П. С. 3., т. III, № 1402) (предшественники Виниуса держали людей и лошадей на свой счет). Были случаи, что иногда правительство заставляло Виниуса платить ямщикам; но, за то считалось непременным условием — в случай превышения расходов почтмейстера над его доходами, правительство должно возместить ему убытки (Bruckner, 903). В виду повторявшихся случаев неаккуратности ямщиков, в мае 1691 года еще раз сделано было им внушение "под жестоким страхом”: ездить не медленно, возить письма лично, почтами среди дороги не меняться; Приказным избам велено было при отсылке писем писать на обертке число месяца и час отпуска почты, а равно имя ямщика, с которым отправляется или получается почта.

По ходатайству английских и голландских купцов, 8 июня 1693 г. была учреждена новая почта — от Москвы до Архангельска, через Переяславль Залесский, Ростов, Ярославль, Вологду и Вагу. Из указа, данного по этому поводу, узнаем, что почта должна была поспевать из Москвы в Архангельск летом и зимою на 8-9 день, а в иное время года — на 10-11 день; отправка почты должна была производиться раз в неделю или даже в 2 недели; почтари должны были делать 9-10 верст в час, письма везти бережно в мешках под пазухою — "а буде подмочат или потеряют, и им в потере тех писем быть пытанным”; по всем ямам надо завести записные тетради для записи отправки и получения почты и имен ямщиков. Одновременно с этим было [458] приказано местным жителям исправить дороги и сделать мосты через болота (П. О. 3., т. III, № 1470). Из дневника знаменитого Патрика Гордона видно что письма из Тобольска в Архангельск доходили в 2 мес. 20 дн.; московскую же почту в Архангельске Гордону удавалось получать на 7-й день.

Надо вообще сказать, что вряд ли кто-либо из русских или иностранцев того времени пользовался молодою русскою почтою так энергично, как Гордон (бывший в приятельских отношениях с Виниусом). Из дневника его узнаем, что послать в день 14-16 писем было для него не редкостью (Он получал через Виниуса также заграничные газеты). Вследствие этого ему точно были известны многие подробности о Виниусовских почтах. Он знал, напр., что письмо из Данцига в Москву идет 4 недели, а обратно — 3 педели, что плата берется с золотника писем, что такса за золотник от границы до Москвы — 8 кои., от Новгорода до Москвы — 4 коп., от Риги до Пскова — 6 коп. (По интересному подсчету Брикнера, плата эта была столь высока, что, напр., за пересылку письма из-за границы в Москву приходилось платить в 60 раз больше, чем теперь за пересылку письма из Австралии в Москву (Bruckner, 900)), такса за пересылку денег — 3% из суммы.

Так разросталось мало-по-малу почтовое дело. Виниус нашел себе помощника в лице своего сына Матвея, который и начинает работать вместе с отцом, заведуя различными почтовыми путями с 1695 г. (Хрущов, 21).

Работой в Посольском приказе и заведыванием почтовым делом не ограничивались служебный обязанности Виниуса. С 30 декабря 1677 г. мы видим его также в звании дьяка Аптекарского приказа (Корб, 253). В истории русской медицины имя Виниуса также не осталось безызвестным. Уже в 1677 г. последовало важное распоряжение: продавать из царской новой аптеки разные лекарства для всякого, кому будет нужно. Относительно деятельности Виниуса в Аптекарском приказе мы имеем также сведения от иностранцев. Корб слышал от аптекарей, что царские аптеки при Виниусе были хорошо снабжены всем необходимыми Виниус отлично понимал это дело и внимательно следил за тем, чтобы лекаря и аптекари имели все по первому требованию у себя под руками (Корб, 253). В это же время состоялось распоряжение [459] принимать "в аптекарское научение” учеников из русских или хоть и не русского происхождения, но подданных московского правительства. Есть сведения, что царь Федор Алексеевич внимательно относился к Аптекарскому приказу и его начальнику. По указу царя из Тайного приказа были переданы в Аптекарский медицинские книги (Рус. Ист. Библ., т. XXI. Дела Тайного Приказа, кн. I. Спб., 1907, стр. 383-4); тот же царь, в знак особой милости, пожаловал дьяка Аптекарского приказа Андрея Виниуса ценною и старинною иконою Нерукотворенного Спаса (Древности. Труды Моск. Археол. Общества, т. IV, стр. 146-147. Этот образ был списан по просьбе ц. Иоанна IV с подлинной чудотворной иконы в Риме в 1583 году).

О других обязанностях Виниуса имеются лишь отрывочный сведения. 28 дек. 1681 г. постельничему Лихачеву и дьяку Виниусу велено было ведать "дело бархатного мастера Захария Павлова с его мастеровыми"; при этом деле Виниус упоминается до 1684 г. включительно (Белокуров, 128). В 1683 г. он делал покупки у иноземцев для царской мастерской палаты; 26 апр. 1687 г. ему было дано в подарок с казенного двора 6 арш. объяри соломенной (Сборник выписок из арх. бум. о П. В. т. I, стр. 36 и 278). 1 дек. 1691 г. и 29 февр. 1692 г. он упоминается в Новгородском приказе; в 1691 г. встречаем его скрепу на приходо-расходных книгах Устюжской четверти (Белокуров, 128).

В начале 1693 года Виниус был послан в Малороссии для наблюдения за состоянием умов по поводу попытки некоего Петрика с помощью татар замутить Малороссии. Он доносил, что всюду население остается верным православной церкви и московскому царю и не думает о союзе ни с Польшею, ни с татарами (Соловьев, Ист. России, кн. III, 1133-1134).

18 июня 1693 г. Виниус выиграл в Посольском приказе местническое дело: велено имя его писать выше имен дьяков Посникова и Михайлова (Белокуров, 128).

Андрею Андреевичу было уже более 50 лет, когда он был замечен молодым царем Петром и сделался одним из главнейших его сотрудников.

И. П. Козловский.

(Продолжение следует).

Текст воспроизведен по изданию: Андрей Виниус, сотрудник Петра Великого // Русская старина, № 11. 1909