ПЕСНЯ И ПОВЕСТЬ ОБ АЗОВЕ

В собрании рукописей Графа Уварова мне встретился сборник, состоящий из 15-ти статей, писанных в XVIII веке. Среди них весьма интересные две: песни о взятии Азова Петром Великим в 1696 году, занесенная сюда не позже 30 лет после события, и повесть об Азовском осадном сидении донских казаков в 1641 году.

Сборник № 1927 (142; 135; 50) (А. Леонид, Систематическое описание сл.-рус. рукописей Гр. А. С. Уварова, ч. IV, М. 1894 г., стр. 314-316. Сборник описан с пропусками, цитаты не точны, определение времени письма слишком обще и местами неверно) в 4 д. л., на 34 лл., разнообразен по бумаге и разновременен по письму статей. До 13 л. и с 20 по 28 включительно идет бумага с гербом города Амстердама недурного рисунка, с 14 по 19 — с двуглавым орлом, имеющим на груди М; с 29-34 включительно вплетена твердая, шершавая, серая бумага в роде оберточной, повидимому, без всякого знака. Состав и письмо книги таковы:

Л. 1 — конец повести о гордом царе, нач. "иерея штити и кроток и до всякого человека милостив бытии и тих" (слова ангела, возвращающего скипетр царю); у а. Леонида не упомянута. Л. 1-4. "В море перед балшими рыбами сказание о ерше и о ершове сыне о щетине, о ябеднике о воре о разбоинике о лихом человеке, как с ним тегалис рыбы леш да головъл" — у а. Леонида приведено не точно. Л. 4-6 об. Повесть об Азовском осадном сидении без заглавия, Л. 6 об. Загадка, тут же отрывок поучения, зачеркнута.. Л. 7-7 об. Песня о взятии Петром Великим Азова. Загадка, поучение и песня у а. Леонида не упомянуты. Л. 8-13 об. [275] Копия с указа Петра Великого о беглых крестьянах, со ссылкою
на указ 1718 г. Л. 1-13 об. писаны скорописью с чертами полуустава в 1-ой 1/4 и XVIII в., повидимому, 3-мя руками: 1-ой повесть об Азове, другой — остальные тексты кончая л. 7 об., третьей — л. 8-13 об. Зачеркнутый отрывок и загадку не принимаю во внимание, как вписанные после и не имеющие никакого значения.

Л. 14-19. "Выписано истепеннои книги, ис первои на десять грани, из главы девятой. Послание Василия архиепископа новогородского тверскому епископу Феодору". Л. 19 об. "История, сиречь повестник. о епископиях, еликии подлежат и послушни суть митрополиту Киевскому и всея Русиi". Эти две статьи писаны мелкой изящной скорописью последней 1/4 XVII века.

Л. 20-22 об, Повесть о Шемякином суде, нач. "В неких местех живяше два брата блезнеци, един богат, а другой убог". Л, 22 об. Молитва — у а. Леонида не упомянута. Обе статьи писаны тем же почерком, что и Повесть об Азове, или очень похожим.

Л. 23. Титул турецкого султана — повидимому, перевод с польского. Л. 24-26 сказание (без начала) о чудесах от живоносного источника и о построении около него храмов Львом, Юстинианом, Василием Македонянином, его сыном Львом Мудрым и другими виз. императорами. Л. 27- 28. "Предисловие ко благочестивому читателю" — у а. Леонида не упомянута. Обе эти статьи писаны скорописью того изысканного рисунка, который встречается в прописях. Время написания их определяется записью на л. 27 об.: "Писана сия тетрат 7203 (1694-5) году, писал Иван Петров Дедюшин".

Л. 29-34 об. Дело Коллегии Иностранных Дел 1724 года (у а. Леонида 1721 г.) об отпуске поляков, живущих в России на родину, если они того пожелают. Писано грубою скорописью 3-ей 1/4 XVIII в.

Текст об Азовском осадном сидении, написанный на лл. 4-6 об. в 1-й 1/4 XVIII в. (не ранее 1718 года), относится к разряду поэтических редакций Повести, и, повидимому, восходит к лучшим из них. Для реконструкции основного их текста он имеет лишь некоторое значение, и не в этом его ценность, Мы [276] знаем, что переработки основных текстов иногда имеют большее литературное значение, чем их оригиналы. Читаясь и переписываясь, эти оригиналы, часто бледные и сухие, понемногу оживают и поэтизируются. Вот, к этому именно виду переделок, довольно частых в XVII в., и относится Повесть уваровского сборника. Изложение ее непоследовательно, но в ней есть интересные народно-поэтические черты: народная речь, ритмичность, эпитеты, новые и древние худож. формулы, приведенные самостоятельно и поэтически повторенные и т. п. — черты, делающие этот текст очень ценным. Приведу некоторые из них. Во первых начало: "Братие, послушайте о нашем Азовском (с)идени". Этого начала нет ни в одном старом списке повести об Азовском сидении — все остальные начинаются цитатой из столбца Посольского приказа. Далее, про крымских и кафинских мужиков редактор говорит, что они живут "по сю сторону теплого моря". Эпитет "теплый" заменил книжный "синий" или "черный". Пушек пришло столько, что "море колышет", Турецкий царь пришел к Азову "меж обеднии и заутрении", а не в ранний самый обед, как обычно. Он "полатъки растовлял, знамена распушал, яко маковы цветы в поли расцвели, и повел гих с высотою, иза горы нашего Азова города не видатъ". Это место, не совсем ясное в других текстах здесь передано очень своеобразно. Далее опять идет ритмичный текст: "бочки подкатил, свечи заполил". Замечательно, что здесь, как и в песнях, действия приписаны вождю, а не войску. Стрельба описана очень своеобразно: "и будем мы козаки стрелять пушка по пушки, руже по ружью; их побили, как черная грязи, мост, мостом лежать". Последняя формула (мост) восходит к глубокой древности, она уже есть в русском переводе Иосифа Флавия о разорении Иерусалима, в Ипатьевском списке летописи под 1201 г,, в повести Искандера о взятии Царьграда, в Ином сказании о Смутном времени. Что касается до "черной грязи", то это выражение, обычное в народно-поэтических памятниках, могло получиться хотя бы, например, от такого книжного; "и нагрязе озеро трупов и щитов и шеломов" (Ипат. 1258 г.). Интересно, что русские богатыри названы "тернъскими" и "дынскими"; я понимаю — терскими и донскими, так осмыслены "орды" и их книжные [277] названия. Народный язык и поэзия отражены такими выражениями, как: "думу думать" (bis), "долгомерные мужкеты" (bis), "что вы нам улишаете на свое красное золота, на чистая серебро" (bis), "по чести по любови, без бою и без драки" (bis), "зговорит", "живых песком засыпали" (обычно — землею), "два мужика" вм. "два мужа" (дело идет о явлении святых), "глас гласет, говорит". Но всего любопытнее фраза: "и ото вашего Азова города проч побежит Обрагим царь турецки многами дорогами, как галеча стада полетит". Это галичье стадо есть только в Слове о полку Игореве: "галици
стады бежать к Дону великому" (Слово о полку Игореве, изд. Н. Тихонравовым, изд. 2-е, м. 1868, стр. 2). В параллель еще, пожалуй, можно привести: "и сбиша Угры в мячь, яко сокол галице сбиваеть" (Ипат. 1097) и "виде вой свой располошен, аки птичье стадо" (Житие Михаила 'Гверского, привед. Е. В. Барсовым в Слове о полку Игореве I, 434); ср. в Задонщине: "ужо бо те соколы и кречаты на Дон борзо перелетели и ударилися о многие стада лебединые (по сп. Ундольского, Временник, кн. ХІV, м. 1852, стр. 4, и в Поведании о Мамаевом побоище: "и выедоша из дубравы единомысленныя друзи, аки соколы испущени, и ударишася на стада журавлины" (изд. Снегиревым в Рус. Истор. Сборн, т. III, к. 1, М. 1838, стр. 59 — это по списку Тамковского, ср. ib. примеч. 2-е по сп. кн. Оболенского). (Ссылки на формулы повестей взяты сюда из, моей статьи в Чтениях Об. Ист. и Др.. Росс. 1902 г.: "Об. особенностях формы русских воинских, повестей") Но параллели эти очень отдаленные. Итак, приходится думать, что выражение "галичье стадо" заимствовано сюда или из Слова о полку Игореве (непосредственнно или через посредство), или из устной поэзии. Хотелось бы поставить в связь со Словом о полку и начало "Братие послушайте.,.", но так начинаются и многие церковные сочинения и некоторые повести, так иногда приглашает ко вниманию и песня (Можно еще возразить, что было бы очень, трудно предположить. такое незначительное по объему влияние Слова о полку Игореве. Но подобные случаи бывают: см., например, несомненное влияние Повести Искандера о взятии Констанинополя на Чудовской текст (№ 57, 359) Исторической повести о взятии Азова 1637 года, выразившееся в нескольких строках).

Конец повести позволит нам перейти к песне о Петровском взятии Азова. Повесть оборвана на словах: "запоем мы [278] козаки", Далее, как выше сказано, идут поздние вписки, а затем почерком, похожим на полуустав повести, а может быть и тем же, написана песня (л. 7 и об.), разделенная не всегда удачно на строфы и стихи, с указанием на двукратное повторение последнего, второго стиха каждой строфы. Это, повидимому, свидетельствует о предназначении текста к пению. Стих неровный, частию виршевой, силлабический, частию с чертами народной версификации. То же можно сказать и о языке — в нем слиты книжная и народная стихии. Несомненно, это не народная песня, но она сочинена человеком, не чуждым безъискусственной поэзии: горячий почитатель Петра Великого, он усвоил онемеченную речь его эпохи, но не забыл и обороты летописного языка, знал стиль южно-русских вирш, учился и у народных певцев, не лишенных юмора, плохо укладывающегося в книжный стих.

Вирши, посвященные прославлению Петра I и Шеина за взятие ими Азова, встречаются еще на иконе с изображениями: Иоанна ІІредтечи, Михаила архангела, Знамения Богородицы и архангела Гавриила, виденной В. Срезневским в главном храме Вассиановой пустыни. Они напечатаны в его Отчете о поездке в Олонецкую, Вологодскую и Пермскую губернии (Изв. Отд. рус. яз. и слов. Имп. А. Н. 1903 г., т. VІІІ, кн. 2-я, стр, 240-241). Имея кое-что общее с приводимыми мною, вирши иконы более вычурны и писаны менее народным языком,

В заключение скажу, что соседство текстов о до-петровском бое из-за Азова и о его завоевании при Петре встречается и в других рукописях. Иногда даже рассказы о том и другом событии взаимно менялись в сборниках определенного состава. Напр. в сборнике Древлехранилища Погодина № 1609 после титулярника 1678 г, идет Повесть о взятии Азова Петром, что так и напечатано в Древн. Росс. Вивлиофике, изд, 2, ч. ХVІ, 86-246, 251-282; и сборнике же Императорской Публичной Библиотеки Q. IV. № 308 после того же титулярника помещена повесть об Азовском осадном сидении.

Приношу глубокую благодарность Графине П. С. Уваровой, любезно предоставившей мне сборник № 1927 для исследования.

Текст воспроизведен по изданию: Повесть об Азовском осадном сидении // Старина и новизна, Книга 10. 1905