ПОТОЦКИЙ ПАВЕЛ

МОСКОВИЯ

MOSCOVIA VEL NARRATIO BREVIS DE MORIBUS MONARCHIAE RUSSORUM ETC.

Характеры Вельмож при Царе Алексее Михайловиче.

(Окончание.)

Окольничие Бояре, кои уподобляются Польским Кастелланам.

1) Князь Борис Александрович Троекуров. Хотя он происходит от рода Великих Князей Ярославских, но при Дворе играет пустую ролю, и назначен более для увеселения Царя, нежели для совещании в Государственных делах.

2) Князь Даниил Степанович Великий Гагин не менее знаменитого происхождения: природа, отказавшая ему в уме и мужестве, щедро вознаградила в нем сии недостатки отличною кротостию и откровенностию характера.

3) Князь Дмитрий Алексеевич Долгорукий. Он имеет богатство и характер брата своего, вышеупомянутого Юрия Долгорукого, который однако ж [106] столько превосходит его умом и прочими доблестями, сколько и летами.

4) Князь Юрий (кажется) Иванович Воротынский. - Он воспитан посреди военных упражнений, и очень не многие могли б с ним равняться отличными способностями в сем отношении, если б он имел характер несколько постояннее. Но талантам его весьма вредит сей недостаток, к которому присоединяется также наглость, нераздельно сопряженная с легкомысленностью, столь опасная в военном деле.

5) Федор Васильевич Бутурлин, происходящий от Венгерской фамилии, и очень ограниченного состояния, но потеряв руку в Ахматовском сражении, он удостоился награждения от щедрот своего Государя.

6) Андрей Васильевич Бутурлин. Природа не отличила его ни знаменитым происхождением, ни храбростию, но судьба наполнила сердце его печалью после потери сына, юноши, подававшего о себе большие надежды, погибшего в цвете лет своих в Конопатовском сражении.

7) Никита Михайлович Варварикин (?) (Barbariccinus) (Карандашом на полях написано: Боборыкин. - OCR), родственник дома Романовых, и Шереметевых. К отличиям сего [107] знаменитого происхождения он присоединяет любовь, к добру праводушие и совершенно удаленную от взяток душу.

8) Михайло Семенович Волынский, человек довольно отличный умом: он приобрел известность успешным исполнением нескольких препоручений по военной части и хорошим отправлением разных гражданских и военных должностей.

9) Василии Семенович Волынский. Деятельность, осторожность и благоразумие Василия Волынского заслуживали б некоторую похвалу, ежели б можно было применить к его характеру сказанное Философом и столь немногими постигаемое: abundare etsi mediocri fortuna, et indigere arrogantia (изобиловать умеренностию состояния, и нуждаться гордостию).

10) Иван Феодорович Стрешнев. Сей дом, очень ограниченного и едва ли не совершенно бедного состояния, получил свою знаменитость, по случаю выбора в Царицы Евдокии, матери нынешнего Государя. Иван Стрешнев отличается, ежели не доблестями, то по крайней мере, чистосердечною простотою души.

11) Иларион или Родион Матвеевич Стрешнев. Он гораздо умнее Ивана, и [108] часто бывает употребляем Государем, который его считает неподлежащим человеческим страстям, или выше оных, к исследованию трудных и запутанных дел и к сбору податей.

12) Иван Михайлович Милославский. Говоря о силе и влиянии дяди его, Илии Милославского, пользовавшегося оными до высокой степени, по обстоятельству выбора дочери его Марии в супружество нынешнего Государя, я имел случай упомянуть выше о начале и происхождении сей фамилии. Деятелен и отлично способен к исправлению всякого рода Государственных должностей; с помощию благорасположения к нему Государя и богатого состояния своего, Иван Милославский занял, так сказать, наследственным правом, звания и почести своего дяди.

13) Семен Артемьивич Измайлов. Почтенная его старость, украшенная признаками ран, полученных в войне, и заслугами достойными тех которые оказал отец сего Боярина, без сомнения, получила б приличную награду почестей, если б подлая и жестокая зависть, восторжествовавшая посредством несправедливой казни Сегина (Шеина или Шегина?), не предала топору голов Измайловых, [109] столь преданных своему Государю, и неоднократно жертвовавших оными за спасение Царя и отечества.

14. Иван Богданович Милославский. Хотя, по ограниченному своему влиянию, он мало еще может во вред других употреблять хитрость свою, сопряженную с обширными познаниями, но если б счастие благоприятствовало ему к достижению высших степеней, то я думаю, что едва ли кто нибудь был бы опаснее для всех тех, коих прелесть почестей привлекает ко Двору.

15. Федор Михайлович Ртищев. Известный панегирист одного из добрейших Монархов, утверждавший, что вернейшим признаком малости Государя есть величие его слуг, выведенных им из ничтожности, наверно переменил бы свое мнение, видя сего Боярина, благородной, но вовсе не знаменитой фамилии, столь исполненного чувствами благочестивого Христианина, и столь образованного в умственном и нравственном отношениях. Сказанное Клавдианом в похвалу одного из Кесарей, возведшего многих к почестям не по блистательному их роду, но по личным их достоинствам, и столь счастливо избравшего [110] в свои Министры Стиликона, век наш смело применить можешь к великому Монарху Севера:

...lector ex omnibus oris
Evehis, et meritum numquam cunabula quaeris,
Et qualis, non uncle satus...

(Ты людей, собранных из разных стран мира, возвышаешь к почестям, не спрашивая никогда о родословной мужей, одаренных превосходными талантами, и стараясь узнать не откуда они происходят, но каковы суть их достоинства. Claudianus de Laudibus Stilic. Lib. II.)

Тот только может с негодованием смотреть на блистательные успехи фортуны Ртищева, упрекая его в низости его происхождения, кому судьба вместе с талантами отказала в почестях; но я для Государей не вижу ничего счастливее, как делать счастливыми других, помогать в нужде, преодолевать рок, и составлять новую судьбу для человека.

Я ничего не умею сказать об отце его, Михаиле Алексеевиче Ртищеве, который проводит остаток жизни своей в священном уединении монастыря, но иногда бывает приглашаем для тайного совещания с Царем о важных Государственных делах. Подобным же [111] образом ничего не запомню в рассуждении двух Окольничих Бояр: Князя Петра Ивановича Борятинского и Князя Никиты Яковлевича, кои недавно поступили в сие сословие, и ничем еще не отличились.

16) Осип Иванович Сукин (Суждение Автора об нем слишком строго, и, кажется, пристрастно. Мы не могли поместить оного. Изд.).

В то самое время, когда я вознамерился кончить сию статью, в голове моей мелькают еще многие имена прочих Государственных чиновников, называемых Думными Дворянами, коих уподобить можно нашим Надворным Ассесорам. В числе их достойны примечания: Иван Нащокин, бывший недавно Послом в Варшаве, для принятия ратификации трактата от Его Величества Иоанна Казимира; главный Казначей, Афанасий Самойлович Нарбеков; Иван Иванович Чадаев, нынешний почтеннейший Киевский Воевода; Осип Хитров, шесть слишком лет командующий Запорожскою стражею; Иван Афанасьевич Прончищев, очень искусный пушечный литейщик; Прокопий Козмич Елизаров, Иван Иванович Баклановский, Иларион Дмитриевич [112] Лопухин; Григорий Михайлович Аничков, Семен Иванович Заборовский; Замятна Феодорович Леонтьев, Иван Павлович Матюшкин и пр.

Статс-Секретарей, называемых обыкновенно вообще Посольским Приказом считается собственно пять: но они теперь столь мало имеют уважения, что в Совете им не позволено сидеть в присутствии Государя; два из них, а именно: Герасим Семенович Дохтуров и Лукиян Тимофеевич Голосов, имеют обязанностию принимать иностранных Послов.

Военный Совет и начальство над всем знатнейшим дворянством остаются при Канцлере, называемом Разрядным Дьяком: сие место занимает ныне Дементий Минич Башмаков.

Уделами, т. е. Царскими имениями, управляет поместный Дьяк, Григорий Степанович Караулов.

Начальник пехотного войска или Царских телохранителей есть Стрелецкий Дьяк, Александр Степанович Дуров.

(Рукопись сил кончится умствованиями Автора, вовсе не относящимися к характерам Вельмож и к России, а потому и пропускаем оные, как незаслуживающие внимания. Изд.)

Текст воспроизведен по изданию: Характеры вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича // Северный архив, Часть 18. № 22. 1825