О ПЕРВОМ УПОМИНАНИИ СЛОВА МЕЩАНИН
ПИСЬМО К РЕДАКТОРУ ИЗ ШУИ
С живейшим удовольствием имею честь
представить вам три подлинные письма, известных
в историческом мире особ. Два из них Графа Петра
Ивановича Шувалова, писанные к Ярославскому
воеводе в Шубину, а последнее Графа Михаила
Михайловича Сперанского — к зятю его, протоиерею
села Черкутина, М. Ф. Третьякову. Жалею, что другое
письмо Графа, к его же зятю, бывшее у меня в руках,
не могло попасть ко мне. Оно было писано в
достопамятный 1812 год, из Нижнего-Новгорода,
вероятно в то время, когда Французы, занявши
Москву, покушались приблизиться с одним из своих
отрядов к г. Покрову. Между тем слухи о
приближении дошли и до Черкутина, которое
находится недалеко от Покрова, а как, по Русской
пословице у страха глаза велики, то Протоиерей О.
Третьяков, опасаясь незваных гостей, решился
удалиться из своего села и от своей паствы, и
испрашивал на то совета Михаила Михайловича.
Ответом на это был совет — лучше оставаться в
селе, и между прочим прибавлены слова Св. Писания:
что же будет стадо, неимущее пастыря, и пастырь,
оставивший своих овец? Такие черты души
Сперанского истинно драгоценны для Русского
сердца.
Доставляя вам письма, предлагаю еще
несколько кратких моих заметок о разных
предметах, показавшихся на мои глаза несколько
интересными. Если заметки эти покажутся для вас
стоющими внимания, то не откажите дать им
местечко в вашем Москвитянине. Не упоминаю вам о
настоящих археологических поисках и раскопках в
г. Суздале: они вам известны лучше моего.
Прошедшим летом привелось мне быть в селе
Лучкине, отстоящем от Шуи в 32 верстах, по
направлению к г. Коврову. Село это, в старину,
принадлежало, как видно из моих бумаг,
Спасо-Евфимиеву Суздальскому монастырю, близ
коего, между запаханными хлебом полями,
находится старинное кладбище, окопанное
небольшим валом и известное у местных [152] крестьян под именем Княжеского.
Из выкапываемых тут надгробных, древней формы,
памятников, сильно попорченных временем или
неискусными руками крестьян, замечен мною один
камень с следующим остатком надписи: «Князь.... во
иноцех....» Какие же положены были тут князья, я не
мог догадаться. Если бы порыться, покопать, то,
может быть, нашлися бы камни и с неповрежденными
надписями. Удивительно, что усыпальница эта не
при церкви, или не под церковью села, потому что,
особенно в старину, значительных лиц погребали
более под церквами, или близ них, в особых зданиях
известных под названием усыпальниц, например
в слободе Мстере (Вязниковского
узда) погребены под церковью тела Князей
Ромодановских; в сел Тейкове (Шуйского уезда)
погребен род Князей Прозоровских; в Коврове, в
особом здании близ собора, погребен род Князей
Ковровых.
Прошедшего 1850 года, в 21 N Москвитянина,
в статье Г. Мельникова — о смутном времени 1612
года было сказано: «А в начальники кому идти под
Москву, выбрали (Нижегородцы) Стольника Князя
Дмитрия Михайловича Пожарского, который был в то
время в своей вотчине, в Суздальском уезде, но не
в Пурехе, который, между прочим, тогда не
принадлежал Пожарскому, а пожалован был ему
Царем Михаилом Феодоровичем». Я, с своей стороны,
полагаю — не в Пурихе, не в Ландехах Нижнем и
Верхнем, и не в Мыту, как некоторые предполагают,
потому что эти волости и села тоже пожалованы
Пожарскому Царем Михаилом Феодоровичем, а
вероятне всего К. Пожарский тогда находился в
своей родовой вотчине Мугреевской (Акты
Историч. Археограф. Комм., том II, N 87),
находящейся (ныне Вязниковского уезда) при реке
Луке, в 15 верстах от Нижнего Ландеха и Мыта, вниз
по р. Луху, и в 40 верстах от Пуреха. Мугреевская
вотчина известна и до сих пор; она состоит из трех
сел: Мугреева-Никольского, Мугреева-Дмитревского
и Мугреева-Лукина с деревнями. Села эти
расположены между собою на пространстве пяти
верст.
О значении мещан у нас встречаются
разные мнения. Мне попался в руки подлинный акт,
который это слово довольно объясняет. Вот слова
сего акта:
«Царю, Государю и Великому Князю
Алексею Михайловичу всея Великие и Малые и Белые
России Самодержцу, бьет челом и являет холоп твой
мещенин Дорофейко Кузьмин, сын Угримов, на
Суздальца, на Никиту Иванова, сына [153]
Карпова. В нынешнем, Государь, 165 году Маия в
25 день, поехал я, холоп твой, на твою Государеву на
службу, и заехал я ко церкви, престолу
Преображенья Господа Бога Нашего — помолитца и с
родители проститца, и пришел ко мне тот Никита
Иванов, сын Карпов, с людьми своими и со крестьяны
своими, учал меня бить и грабить, и людишек моих
бил и грабил, и грабежу Государь с меня снял и с
людишек с моих тот Никита Иванов сын Карпов с
людьми своими и со крестьяны денег и збруи
служивые, пистолей, и сабель, и платья, и седел, на
сто рублев с полтиною, и впредь он, Никита Иванов,
сын Карпов, с людьми своими и со крестьяны на меня
холопа твоего и на людишек моих похвалитца
убийством смертным и пожегом и иными делами
лихими. Милосердый Государь, Царь и Великий Князь
Алексей Михайлович всея Великие и Малые и Белые
России Самодержец, пожалуй меня холопа своего,
вели Государь мое челобитье и явку записать.
Царь. Государь смилуйся, пожалуй». На обороте
челобитной написано: «165-го (1657) года, Июня в 9-й
день подал явку мещанин Дорофей Кузьмин, сын
Угримов (в Шуе), земскому старосте Григорью
Игнатьеву сыну, с товарищи».
Подобный же акт у меня был и другой, но
на этот раз я не мог его отыскать. Оффициально
слово мещанин, кажется, в первый раз
употреблено было в Регламенте Петра Великого.
Можно думать, что слово это перешло к нам в Poccию
из Польши.
Я нашел также некоторые древние
известия о Шуе; как-то: о воеводах, иконописцах,
богаделенной избе, которые не попали в мою книгу
(Описание Шуи). «1703 года, Октября 15 дня, по указу
Царя и Великого Князя Петра Алексеевича всея
Великие и Малые и Белыа России Самодержца, и по
памяти из ратуши, за приписью бурмистра
Курдюмова, Шуйские земские бурмистры Борис
Ламанов с товарищи с Шуи, с посаду, выслали к
Москве к Государеву делу рещика, да четырех
человек иконников». Лета 7178 (1670) года
(слова акта) Шуйский земский староста Лука
Андреев с земскими целовальники Московских
стрельцов голове Василью Трегубову показали, что
«в Шуе на посаде беглых солдат нет, а живет-де у
них на посаде старый солдат охочих людей Ивашко
Семенов, сын Щеголев, а живет-де он в мирской
богаделенной избе».
В. Борисов.
Июня 30, 1851 г.
Текст воспроизведен по
изданию: Письмо редактору из Шуи // Москвитянин, №
14. 1851
|
