НАХОДКА ЧЕЛОБИТЬЯ ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЕЙ КОЛЫМЫ

Изучая историю открытия р. Колымы, исследователи до сих пор вынуждены были пользоваться источниками, в которых имеются лишь беглые, чаще всего случайные упоминания о появлении первых русских в «Колымской землице». Из-за этого в научной литературе давно уже высказывались различные суждения — и относительно даты открытия Колымы, и по вопросу о том, кто из русских смог первым попасть на эту реку, и, наконец, по поводу того, в каком именно месте колымского края было создано первое русское поселение.

В середине XVIII в. академик Г. Ф. Миллер писал, что р. Колыма была впервые открыта Михаилом Стадухиным в 1644 г. ¹ Почти все дореволюционные исследователи доверчиво повторяли это утверждение. Лишь в 1922 г. дальневосточный историк В. И. Огородников впервые пришел к иному выводу. Как известно, Стадухин по возвращении в Якутск (23 ноября 1645 г.) сообщил воеводам, что он был на Колыме «два года» ². Исходя из этого, В. И. Огородников решил, что Стадухин прибыл на Колыму не в 1644 г., а еще «летом или осенью 1643 г.» ³.

Большинство исследователей отнеслось к заключению В. И. Огородникова настороженно. Известный историк Сибири С. В. Бахрушин отказался «принимать этот вывод безоговорочно» ⁴. Поэтому и позже многие авторы продолжали считать, что Стадухин появился на Колыме не в 1643, а в 1644 г.

В 1952 г. М. И. Белов высказал мнение, что главным виновником этой путаницы в датах был участник первого русского похода на Колыму казак Иван Беляна, который все свои северные походы в челобитной «датирует годом позже» ⁵. Поскольку Беляна относил свой поход на Колыму к [286] 1644 г., то М. И. Белов и делал вывод, что на самом деле русские впервые пришли на Колыму в 1643 г., т. е., по существу, подтверждал заключение В. И. Огородникова, хотя и не ссылался на заключение своего предшественника ⁶.

В 1955 г. М. И. Белов писал, что дата 1643 г. подтверждается еще двумя документами: распросными речами казака Ф. Чюкичева 1646 г. ⁷ и записанными на Индигирке показаниями колымского «князька» Порочи, который якобы сам встречал Д. Зыряна на Колыме ⁸. Из документов, однако, видно, что колымский шаман Пороча со своим сыном сидел в аманатах на Индигирке еще до прибытия Стадухина и Зыряна на Колыму ⁹. Сведения же о том, что Зырян «дошел здорово до Ковымы реки и аманатов ковымских поймал», были получены на Индигирке осенью 1644 г. от алазейских юкагиров ¹⁰. Следовательно, эти данные не могли служить доказательством тому, что Зырян появился на Колыме еще в 1643 г.

В связи с тем, что доводы М. И. Белова не были достаточно убедительными, некоторые авторы (И. П. Магидович, Б. И. Карташев и др.) и позже продолжали неправильно относить открытие Колымы к 1644 г. ¹¹ Более того, с 1953 г. в печати появились утверждения, будто М. Стадухин и его спутники вообще не являются первооткрывателями Колымы, и что Колыма впервые была открыта еще в 1640 г. казаком Селиваном Харитоновым ¹².

Различные ответы давали исследователи и на вопрос, кто из видных сибирских казаков сопровождал Михаила Стадухина в его историческом первом походе на Колыму, в частности, пришел ли он на Колыму вместе с Дмитрием Михайловым Зыряном Ярилом и Семеном Дежневым или без них? В. И. Огородников утверждал: «Первое зимовье на низовьях Колымы было построено М. Стадухиным еще до прибытия на эту реку Зыряна и Дежнева» ¹³. М. И. Белов в своих последних работах писал, что Стадухин, Зырян и Дежнев прибыли на Колыму одновременно ¹⁴. И. П. Магидович утверждал, что Стадухин прибыл на Колыму вместе с Дмитрием Зыряном, но без Дежнева. Последний будто бы «пришел от Алазеи сухим путем в только что основанный Нижне-Колымск, где прожил три года» ¹⁵.

Противоречивые ответы даются исследователями и на вопрос, где было создано самое первое русское поселение на Колыме. Одни авторы считали, что первым русским поселением на Колыме был Нижне-Колымск. Д. М. Лебедев и Г. К. Шумейко полагали, что самое раннее русское поселение на Колыме было основано в 20 км от Нижне-Колымска ближе к [287] морю ¹⁶. М. И. Белов писал, что первое русское селение было основано «в самом устье Колымы на протоке, ныне называемой Стадухинской», где в XIX в. находился пункт Стадухино ¹⁷. Годом позже, в 1644 г., по мнению М. И. Белова, это зимовье было перенесено «на место, где стоял впоследствии Нижнеколымский острог» ¹⁸. Наконец, недавно новую точку зрения высказал этнограф Б. О. Долгих. «Среднеколымское зимовье,— писал он,— было, вероятно, основано отрядами Михаила Стадухина и Дмитрия Зыряна (Ярила) в 1643 г. Нижнеколымское зимовье, по-видимому, появилось в 1644 г., хотя служилый человек Втор Гаврилов сообщает, что оно было основано около 1647 г. Примерно в то же время было основано и Верхнеколымское зимовье» ¹⁹.

Совершено ясно, что для разрешения всех этих споров крайне важно было разыскать новые документы о первых русских походах на Колыму. Недавно, при просмотре документов Якутской приказной избы, нам посчастливилось найти неизвестную исследователям интереснейшую челобитную Михаила Стадухина, Дмитрия Михайлова Ярило Зыряна, Семена Дежнева и их товарищей, в которой достаточно подробно излагается история их появления на р. Колыме. Поскольку эта челобитная помогает разрешить главные спорные вопросы истории открытия реки Колымы, мы воспроизведем здесь ее полный текст:

«Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичю всея Руси биют челом холопи твои государевы ленские служилые люди Мишка Стадухин, Митька Михайлов Ярило, Фторко Гаврилов, Онисимко Иванов, Гришка Фофанов, Завьялко Сидоров, Семейка Дежнев, Макарко Тверяков, Мишка Савин Коновал, Мокейко Игнатьев, Сергейко Ортемьев, да томской служивой человек Ромашка Иванов Немчин, Ивашко Беляна, Семейка Мотора, енисейской служивой человек Поспелко Козьмин, красноярской служивой человек Бориско Прокофьев, да сироты твои государевы, промышленые люди Ивашко Гаврилов Куклин, Сысойко Васильев, Ульянко Карпов, Ивашко Павлов, Офонько Якимов, Ивашко Собуров, Федька Федоров.

В прошлом государь во 151-м (1643) году июля в 8 день сошлися мы, холопи твои государевы и сироты твои государевы, на море и сложилися мы, служивые люди и промышленые люди, Мишка Стадухин с товарищи да Митька Михайлов Ерило с товарищи вместе за един, чтоб нам, холопем твоим государевым, служити всякая твоя государева служба вместе за един человек ити нам на новую реку на Ковыму к новым людям неясашным к оленным людям и к пешим сидячим людям и призывать их к государеву жалованью и ясаку с них прошать. И как мы, холопи твои государевы, пришли на ту новую реку Ковыму к тем неясашным людям к оленным июля в 15 день к оленным князцам Пантели и Коралю и учали мы, холопи твои государевы, тех князцей призывать к государеву жалованью и учали им сказывать про твое государево величество, чтобы те князци давали с собя ясак великому государю и со всеми своими улусными людьми давали бы государю ясак и впредь бы те иноземци были под государевою высокою рукою, были бы оне в вечном холопстве, и те неясашные оленные люди и те князци Пантели и Коралю с своими улусными людьми учинилися [288] сильны и не послушны и не покорны и ясаку с себя и с улусных людей не дали, а с нами служивыми людьми стали дратися. А собранье было у них большее. А дралися мы, холопи твои государевы и сироты твои государевы, с теми иноземци день до вечера. А те князци Пантели и Каралю говорят нам: как де вы с нас ясаку прошаете, а землица та наша, а владеем де мы, а вас де мы и на берег не выпустим. И те нас оленные люди провожали в лотках три дни нас холопей твоих государевых и[з] своих житейских мест. А берегу нам, холопем твоим государевым, не дали, потому что их добре много. А дралися мы с ним[и] в стругах. А на той драки томской служивой человек Рамашка Немчин убил доброво улусново мужика, Макарко Тверяков убил мужика, Бориска Прокофьева ранили в правую руку, Ивашка Собурова ранили. И пошли мы, холопи твои государевы и сироты твои государевы, в верх по Ковыме реке к пешим сидячим людям. И июля в 25 день пришли мы, холопи твои государевы и сироты твои государевы, к пешим сидячим людям князцу Олаю. И мы, холопи твои государевы, учали того князца Олая призывать к твоему государеву жалованью со всем его родом и с улусными людьми и учали с него прошати, государь, государева ясаку и тот Алай князец своими братьями и улусными людьми сел в острожек и учинилися сильны и непослушны: и ясаку де вам государева не дам потому что де то землица наша и люди те мои. И мы, холопи твои государевы и сироты твои государевы, прося у бога милости и стали над ними промышлять и к острожку приступать и Олая князца и з братьями и с улусными его людьми в острожке осадили и божиею милостию и твоим государевым счастьем того князца Олая из острожку вон выбили. И тот Олай своими братьями и с улусными людьми пошел на пролом. А на том проломе брата ево родново убил ленской служивой человек Семейка Дежнев, а лутшево Олаева сына отбили и схватали его жива служивые люди Митька Михайлов, да Фторко Гаврилов, да Гришка Фофанов, да Онисимко Иванов. И стал тот Олай своими людьми сына своего выручать и промышленой человек Ивашко Куклин убил мужика Олаева дядю, Сергейка Ортемьева ранили в правую ногу в колено, Сысойка Васильева ранили в правую ногу в стегно, Офоньку Чюхчю ранили по поясу в левую сторону, Поспелко Козьмин мужика улуснова убил, Ивашка Беляна мужика убил, Мокейка Игнатьева ранили в правую руку, Ивашко Павлов мужика убил. И после того приступу как мы, холопи твои государевы и сироты твои государевы, приступали к Олаеву острожку июля в 30 день пришел к нам, холопем твои государевы[м], тот князец Олай и стал нам говорити: не убейте вы моего сына, а я де стану государевы[м] ясаком промышляти, стану де я государю ясак платити по вся годы. И мы, холопи твои государевы, на ево Олаевых житьях поставили острожек; Алаева сына посадили в омонаты. И в нынешнем, государь, в 152 году генваря в 28 день пришел тот Алай со своими братьями и родниками и ясак великому государю дали с себя и своих родников. И мы, холопи твои государевы, учали тому князцу Олаю сказывать про твое государево величество и твое государево жаловальное слово, чтобы тот Алай с своими братьями и улусными людьми был покорен и послушен и под твоею государевою высокою рукою был бы он в вечном холопстве, иных бы он, Алай, князцей призывал. И мы, холопи твои государевы, дали тому Олаю государево жалованье и тот Алай принял то государево жалованье чесно, а нашию тою говори послушал, что мы, холопи твои государевы, сказывали про твое государево величество. И пошел он, Олай, по Ковыме реке вверх к лутшим князцам, к Нечи, да к брату Нечину к родному, Каляне. И февраля в 28 день пришел тот Алай с теми верховскими князци, с Нечею да з братом ево Каляною, к нам, холопем твоим государевым, к острожку. И пришед тот Неча з братом своим Каляною и стал нам, холопем твоим государевым, говорити негораздо и учел нас [289] бранити всякой неподобной бранью. А говорил тот Неча з братом своим нам, холопям твоим государевым: пошто де вы в нашу землицу пришли, а у нас де вы не спрашиваяся острог ставите. И мы, холопи твои государевы, учели тому Нечи и брату ево Каляне сказывати про твое государево величество и ясаку с них стали прошать и тот Неча з братом своим Каляною стал нам говорити: какой де вам с нас ясак, мы де землицею владеем издеся, а мы де вам издеся не токмо де вам не дадим ясак и мы де вам не дадим ис Ковыми реки и воды пити и в лес де вас по дрова не выпустим, а мы де хотим и вас к себе похолопить в своей земли. И мы, холопи твои государевы, прося у бога милости, из острожку вон с ними дратися с тем Нечею да з братом ево Каляною и божею милостию и государевым счастьем на той драки Семейка Мотора убил мужика, да промышленой человек Ульянко Карпов убил мужика и того Нечина родново брата служивые люди схватали да промышленой человек, — схватали Мишка Стадухин, да Мишка Коновал, да Федька Федоров Нечина брата схватали жива. И на той схватке ранили служивых людей Завьялка Сидорова в груди, да Мишку Стадухина ранили над тем Каляною Нечиным братом в груди, да Мишку Коновала ранили в ногу. И марта в 1 день пришел тот Неча после драки и дал государева ясаку двацать соболей и учал нам, холопем твоим государевым, говорити: не убейте вы моего брата Каляны, а я стану великому государю платити ясак по вся годы безотступно и со всеми своими родниками и улусными людьми и впредь де я стану великому государю прямить и радеть и стану де я, Неча, иных князцей призывать к государеву жалованью и с ясаком.

Милосердый государь царь и великий князь Михайло Федорович всея Руси пожалуй нас, холопей своих государевых, а в службе в нашей что ты, государь царь, укажешь. Царь государь смилуйся и пожалуй» ²⁰.

Челобитье подписали Дмитрий Михайлов, за 12 человек служилых и промышленных людей (в том числе за М. Стадухина) Второй Гаврилов, за 8 человек служилых и промышленных людей Иван Гаврилов Куклин.

Текст приведенного челобитья, безусловно, весьма ценен. Еще недавно историки географии Д. М. Лебедев и Г. К. Шумейко, говоря об открытии Колымы, писали: «Дату достижения Стадухиным ее устья установить трудно...» ²¹. Теперь мы можем назвать довольно точную дату этого важного события в истории сибирского Северо-Востока. Из текста челобитья ясно, что еще 7 июля 1643 г. участники похода были на море, а уже 15 июля они находились на Колыме около стойбищ оленных людей. Если учесть, что оленные люди в отличие от приморских чукчей обычно кочуют по тундре в некотором отдалении от моря, можно полагать, что русские натолкнулись на оленных людей не в устье реки, а уже где-то в ее низовьях, возможно в районе Пантелеевой горы, которая, по всей вероятности, получила свое название по имени оленного Пантели (или Пантелийко). Стадухин и его спутники поднимались на кочах вверх по Колыме от места встречи с оленными людьми до острожка юкагира Алая ровно десять дней, с 15 по 25 июля, а по данным казака Ивана Беляны, от собственно устья Колымы до поселения Алая участники похода шли 12 дней ²². На основании этого можно заключить, что М. Стадухин и его спутники вошли в устье Колымы, вероятнее всего, за два дня до встречи с оленными Пантели, Коралем и их «улусными людьми». Поэтому можно предполагать, что [290] М. Стадухин и его товарищи вошли в устье реки Колымы примерно 13 июля 1643 г.

Таким образом, снимаются разногласия историков по вопросу о датировке прибытия М. В. Стадухина и его спутников на Колыму.

Отныне уже никто не решится утверждать, что Михаил Стадухин, Дмитрий Михайлов Зырян Ярило и Семен Дежнев пришли на Колыму в разное время. Челобитчики ясно говорят, что 8 июля 1643 г. они «сошлися» на море, «сложилися» и решили «вместе за един человек» идти на р. Колыму. Поэтому, вне всякого сомнения, все они прибыли на Колыму в один и тот же день.

Из текста челобитья стали впервые известны имена всех 23 участников этого исторического похода. Из них 11 были участниками похода Стадухина, 12 — Зыряна.

Из челобитья видно, что в колымском походе 1643 г., кроме прославленных русских землепроходцев Михаила Стадухина, Семена Дежнева и Дмитрия Зыряна, участвовали также и другие видные русские полярные мореходы-землепроходцы. Фтор, или Второй, Гаврилов впоследствии в течение длительного времени был «начальным человеком» Колымского острожка, организатором нескольких новых походов по Северо-Востоку Сибири. Семен Мотора прославился как инициатор первого сухопутного похода на р. Анадырь. Томич Роман Иванов Немчин известен как участник похода Дмитрия Копылова 1636-1640 гг., а также похода Андрея Горелого на р. Охоту в 1641-1642 гг. В колымском походе 1643 г. участвовали также казаки, впоследствии совершившие самостоятельные морские походы по Ледовитому океану. Так, по данным М. И. Белова, Григорий фофанов в 1646 г. руководил морским плаванием с Колымы на Лену, Иван Кузьмин Беляна руководил плаванием с Колымы на Лену в 1648 г. ²³

М. И. Белов полагал, что в походе на Колыму участвовал Селиван Харитонов ²⁴. Но имени Харитонова в челобитье нет. И можно вполне уверенно сказать, что Харитонов присоединился к Стадухину и его товарищам не ранее лета 1644 г., а, скорее всего, позже. Нет никаких подтверждений предположению С. В. Бахрушина, что Харитонов жил на Колыме еще до прихода туда Стадухина. Из текста челобитной видно, что жители Колымы смотрели на Стадухина и его товарищей как на самых первых русских, прибывших на Колыму. Поэтому все 23 участника этого исторического похода (в том числе и С. И. Дежнев) могут с полным основанием считаться подлинными первооткрывателями Колымы.

Неожиданно оказалось, что уже в этом походе на Колыму участвовал «Офонька Якимов Чюхча» — первый чукча, примкнувший к русским (позднее он был даже казаком) ²⁵. По-видимому, это был самый ранний случай участия чукчи в русском походе. Так выяснилось, что в колымском походе Стадухина и его товарищей 1643 г. были не только лица, знавшие юкагирский язык, но и свой толмач чукотского языка.

Найденный документ представляет ценность для исследователей и тем, что достаточно подробно воссоздает все важнейшие события в жизни первооткрывателей р. Колымы в первый год их пребывания в «Колымской землице». Он особенно интересен для биографов С. И. Дежнева и М. В. Стадухина. [291]

Теперь мы узнали многие подробности из их жизни в первый год пребывания на Колыме, получили возможность точно датировать некоторые ранее известные события из колымского периода жизни С. И. Дежнева.

В 1662 г. С. И. Дежнев писал: «И будучи на Колыме реке, я, холоп твой, з Дмитрием да с Михаилом Стадухиным и с служилыми людьми в походе, нашод юкагирских мужиков оймоков и с теми оймоки на имке аманатов был бой и я, холоп твой Сенька на той имке убил у них лутчево мужика Алаева брата, а сына Алаева Кениту в аманаты поймали. А меня, холопа твоего, в левую руку по завити железницею наскрозь прострелили. И под того аманата Кениту и с ево роду збирали твоего государева ясаку по три годы» ²⁶. Теперь ясно, что описанные Дежневым события произошли 25 июля 1643 г.

Найденный документ впервые достаточно точно указывает, когда и при каких обстоятельствах было основано самое первое русское поселение на Колыме. Это произошло после 30 июля 1643 г. на так называемых «Олаевых житиях», т. е. во владениях пешего оседлого юкагира — омока Алая. Здесь же были захвачены Каляна, а впоследствии «Аливины родники». С нашей точки зрения, все это говорит за то, что первое русское поселение на Колыме было создано не в низовьях Колымы, как это до сих пор считали почти все исследователи, а на средней Колыме, ибо «у среднеколымских юкагиров, как известно, три рода (Калянин, Аливин и Алаев)» ²⁷.

Следовательно, Б. О. Долгих был, безусловно, прав, когда высказывал предположение, что Среднеколымское зимовье было первым стадухинским зимовьем на Колыме и что Нижнеколымское зимовье было основано позднее. Действительно, в отписке Ф. Гаврилова и П. Новоселова (от 15 июня 1647 г.), на которую ссылался Б. О. Долгих, фраза «А внизу сторонная река, вниз плавучи, с правой стороны, Аноя, а на усть Аноя реки поставлено вновь ясачное зимовье» ²⁸ относилась к Нижнеколымскому зимовью и слова «внизу», «вниз плавучи» ясно говорят о том, что данная отписка писалась из зимовья, которое, несомненно, находилось выше устья Анюя и было поставлено еще до возникновения Нижнеколымского зимовья.

Таким образом, найденная челобитная М. Стадухина, Д. Зыряна, С. Дежнева и их товарищей об открытии Колымы особенно ценна тем, что помогает исследователям дать более полные ответы на вопросы, до сих пор освещавшиеся в литературе или недостаточно точно, или просто неправильно.

Комментарии

1. Г. Ф. Миллер. Описание морских путешествий по Ледовитому и по Восточному морю с Российской стороны учиненных. Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащих, кн. 1. СПб., 1758, стр. 14.

2. ДАИ, т. III. СПб., 1848, стр. 99.

3. В. И. Огородников. Из истории покорения Сибири. Покорение Юкагирской земли. Чита, 1922, стр. 317.

4. С. В. Бахрушин. Очерки по историк колонизации Сибири в XVI и XVII вв. М., 1928, стр. 164.

5. «Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах». Сб. документов о великих русских географических открытиях на северо-востоке Азии в XVII веке. Составил М. И. Белов. Л.-М., 1952, стр. 78.

6. Там же,

7. К сожалению, этот весьма ценный документ был дважды опубликован с весьма значительными купюрами («Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на северо-востоке Азии». Сб. документов. Составлен Н. С. Орловой под ред. А. В. Ефимова. М., 1951, стр. 142-144; «Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах». Сб. документов о великих русских географических открытиях на северо-востоке Азии в XVII веке. Составил М. И. Белов. Л.-М., 1952, стр. 56-58).

8. М. И. Белов. Семен Дежнев. 2-е изд. М., 1955, стр. 41.

9. Там же, стр. 136.

10. «Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на северо-востоке Азии», стр. 126, 128.

11. И. П. Магидович. Очерки по истории географических открытий. М., 1957, стр. 313; Б. И. Карташев. По стране оленных людей. Путешествия В. Г. Тана-Богараза. М., 1959, стр. 17.

12. «Якутия в XVII веке». Сб. под ред. С. В. Бахрушина и С. А. Токарева. Якутск, 1953, стр. 54; Н. А. Северин. Отечественные путешественники и исследователи. М., 1956, стр. 33.

13. В. И. Огородников. Указ. соч., стр. 318.

14. М. И. Белов. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX века. М., 1956, стр. 153; М. И. Белов. Семен Дежнев, стр. 41.

15. И. П. Магидович. Указ. соч., стр. 319.

16. «Русские мореплаватели». Сборник статей. Под ред. В. С. Лупача. М., 1953, стр. 16.

17. М. И. Белов. Семен Дежнев, стр. 43.

18. М. И. Белов. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX века, стр. 153.

19. Б. О. Долгих. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII веке. М., 1960, стр. 410; см. также Б. О. Долгих. Этнографический состав населения Якутского уезда в XVII веке. Краткие сообщения Института этнографии, т. XXIV, 1955, стр. 33.

20. ЦГАДА, ЯПИ, оп. 3, 1645-1646, д. 25, лл. 1-3.

21. «Русские мореплаватели», стр. 16.

22. М. И. Белов. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX века, стр. 153.

23. «Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах», стр. 330-331.

24. М. И. Белов. Семен Дежнев, 1955, стр. 24.

25. Краткие сведения о том, что Оф. Чюхча был чукчей, см. в следующих документах: ЦГАДА, ЯПИ, оп. 3, 1675, № 9, л. 45; оп. 4, кн. 1033, л. 18.

26. Н. Н. Оглоблин. Семен Дежнев (1638-1671 гг.). Ж. М-ва нар. проев., ч. 272, 1890, стр. 302.

27. Б. О. Долгих. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII веке, стр. 421.

28. «Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах», стр. 63.