(реплика к изучению демонологии)

В отечественной историографии в последние два десятилетия XX в. достаточно широко развернулось изучение магических верований и демонологии, которое успешно продолжается в настоящее время. Изыскания в этой области ведут историки и филологи, как русисты, так и слависты. Назову лишь некоторые из исследований, и, прежде всего, Н. Н. Покровского, Н. И. Толстого, затем Н. С. Демковой о жанровых истоках севернорусской повести XVII в., А. Н. Власова об устюжской литературе XVI-XVII вв., в том числе о Житиях Прокопия и Иоанна Устюжских, О. Д. Журавель, рассматривавшей сюжеты древнерусской литературы о договоре человека с дьяволом, а также работы Л. Н. Виноградовой, Л. Н. Власовой, А. С. Лаврова, Е. Б. Смилянской и др. (1. Покровский Н. Н. Материалы по истории магических верований сибиряков XVII-XVIII вв. // Из истории семьи и быта сибирского крестьянства в XVII — начале XX в.: Сб. научн. трудов. Новосибирск, 1975; Он же. Тетрадь заговоров 1734 г.// Научный атеизм, религия и современность. Новосибирск, 1987; Толстой Н. И. Заметки по славянской демонологии // Язык и народная культура; Очерки по славянской демонологии и лингвистике. М., 1995; Власов А. Н. Устюжская литература XVI-XVII вв.; Историко-литературный аспект. Сыктывкар, 1995; Он же. Житийные повести и сказания о святых юродивых Прокопии и Иоанне Устюжских. СПб., 2010; Демкова Н. С. Средневековая русская литература: Поэтика, интерпретации, источники: Сб. ст. СПб., 1997; Журавель О. Д. Сюжет о договоре человека с дьяволом в древнерусской литературе. Новосибирск, 1996; Виноградова Л. Н. Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян. М., 2000; Власова М. Н. Русские суеверия. СПб., 2000; Лавров А. С. Колдовство и религия в России: 1700-1740 гг. М., 2000; Смилянская Е. Б. Волшебники. Богохульники. Еретики: Народная религиозность и “духовные преступления” в России XVIII в. М., 2003; Коровашко А. В. Заговоры и заклинания в русской литературе XIX-XX веков. М., 2009. Большой интерес представляют издания: Отреченное чтение в России XVII-XVIII вв. / отв. ред. А. Л. Топорков, А. А. Турилов. М., 2002; Русские заговоры из рукописных источников XVII — первой половины XIX в. / сост., подгот. текстов, ст. и коммент. А. Л. Топоркова. М., 2010.)

Разные аспекты указанной проблематики для времени до XVIII в. освещаются, по преимуществу, на основе памятников древнерусской литературы, а иные привлекаемые материалы, в том числе фольклорные, относятся в основном к XVIII-XIX вв. Специальное внимание было уделено столь незаурядному произведению, возникшему в Устюге во второй половине XVII в., как Повесть о бесноватой Соломонии, включенной в единый Иоанно-Прокопьевский цикл. Его изучали А.Н. Власов, и особенно разносторонне А. В. Пигин (Пигин А. В. Из истории русской демонологии XVII в.: Повесть о бесноватой Соломонии: Исследование и тексты. СПб.. 1998.). Он предпринял текстологическое изучение Повести, охарактеризовал ее [390] литературное окружение в рукописях, проанализировал поэтику и идейное содержание. Ему принадлежит не только обстоятельное исследование Повести, но и ее научное издание по 130 известным спискам, их исчерпывающая археографическая характеристика, а также публикация текстов семи ее редакций (Там же. С. 15 и след.).

Обратился к Повести о Соломонии и А. Л. Юрганов. Он привлек имеющуюся литературу о памятнике, для того, чтобы совершить путь “от конкретного текста к реконструкции смыслов древнерусской культуры переходного периода” (Юрганов А. Л. Убить беса: Путь от Средневековья к Новому времени М., 2006. С. 8.). В первой главе он разбирает книгу А. В. Пигина, используя приведенную в ней историографию, подробно пересказывает ее содержание, выискивая несообразности, которые не соответствуют его, Юрганова, взгляду и интерпретации (Там же. С. 28-37.). И при этом Юрганов в собственном переложении и пространных цитатах использует доводы и наблюдения А. В. Пигина. Приведу одно из них: “Основной комплекс демонологических мотивов Повести обязан своим происхождением двум средневековым представлениям о сожительстве людей с бесами и о бесноватости (одержимости)”, которые очень редко объединяются в русской традиции в одном тексте. Другое суждение Пигина, которое цитирует Юрганов: для реконструкции «древнерусских “преданий” о сожительстве женщины с нечистой силой современный исследователь располагает в основном поздними источниками записями фольклористов и этнографов XIX-XX вв. и отдельными документами о колдовстве XVII в., а преимущественно XVIII в. Однако даже эти источники, иродолжает далее Пигин, хотя и не могут полностью восстановить мифологический субстрат Повести, свидетельствуют о его соответствии древнерусским верованиям» (Пигин А. В. Указ соч. С. 105-106.). Эти суждения Пигина, приведенные А. Л. Юргановым в обширных цитатах, породили следующую авторскую сентенцию: “Эти и другие оговорки Пигина, весьма обоснованные, позволяют сделать вывод, что мифологическая основа Повести восходит не к агиографии, а к народной культуре, но ее памятники не сохранились, за исключением фрагментов. Значит, речь идет о таких мифологических представлениях русского Средневековья, которые практически не доступны для исследователя. Повесть (о бесноватой жене Соломонии. — Е. Ш.), по мысли историка (т.е. А. В. Пигина. — Е. Ш.), не находит себе места в древнерусской агиографии, среди ее памятников, но соответствует тому, что должно было быть (курсив А. Л. Юрганова. — Е. Ш.) в культуре народной. Это ли не порочный круг?”. Затем с абзаца А. Л. Юрганов продолжает: “Очевидно, что историография изучения Повести испытывает ныне кризис интерпретаций: прежние способы истолкования текста уже не могут быть прочным основанием для решения вопроса о природе чуда исцеления Соломонии” (Юрганов А. Л. Указ. соч. С. 34.). Следующие главы книги А. Л. Юрганова и содержат новую интерпретацию смыслов. В последней, заключительной, главе он предлагает свой “опыт реконструкции” русской культуры на пути к Новому времени.

Думаю, что продуктивнее иметь дело не с “реконструкциями”, а с реальными документальными свидетельствами, с текстами и их анализом. Особую ценность в связи с вышесказанным приобретает каждый из фактов, дошедших от XVII в., пополняющих арсенал сведений о бытовании народных верований. [391]

В данном случае речь пойдет о конкретном уголовном деле, произошедшем в Тотемском уезде в 1632 г. (РГАДА. Ф. 141. Оп. 1. 1631. № 30, ч. 1. Л. 202-211.) Оно расследовалось и на месте в Тотьме, и в Москве, в Устюжской четверти — приказе, который ведал территории северных уездов — Тотемского, Устюжского, Сольвычегодского и др. В них наряду с воеводским управлением довольно активно действовало земское, мирское. В сферу деятельности мирских органов самоуправления входила судебная юрисдикция. Компетенцию земских судов северных уездов в свое время обстоятельно охарактеризовал М.М. Богословский в своем капитальном труде о земском самоуправлении на Севере в XVII в. (Богословский М. М. Земское самоуправление на русском севере в XVII в. М., 1912. Т. 2. С. 183-185.) Ученый показал, что ее составляли разнородные имущественные тяжбы и конфликты между крестьянами. Из уголовных земским судам были неподсудны дела об убийстве, которые могли вести воеводы, но передавали их в высшую инстанцию в Москву. Роль судебно-следственных источников для указанной тематики была уже по достоинству оценена в литературе. Неординарность случившегося усиливает значимость рассматриваемого дела, придает ему дополнительный источниковый и исследовательский интерес.

Итак, в 1632 г. крестьянин д. Павлецово Царевской волости Тотемского уезда Дружина Игнатьев сын Шихов заявил волостному земскому судейке о том, что он обнаружил во дворе свою сноху Олену с перерезанным горлом, и это подтвердил досмотр земских властей, причем они “речи де у нее допрошать не могли”. Мертвое тело с “досмотренной запиской” было доставлено в Тотьму в Съезжую избу и еще раз освидетельствовано в присутствии воеводы Меньшого Владимировича Головачева. Он распорядился, во-первых, временно задержать Дружину Шихова как подозреваемого до распоряжения из Москвы, во-вторых, провести в волости повальный обыск и выяснить, “как ее Оленке смерть случилась”, не убил ли молодую женщину кто-либо из родственников — свекор Дружина Шихов или его жена, доводящаяся Олене свекровью, или их сын, а “муж ее Оленки”, или “она сама себя резала”. Устанавливая причину смерти, нужно было также узнать, не причиняли ли родственники Олене какого-нибудь “утесненья”, не били ли ее. В ходе обыска расспрашивались крестьяне в округе от двора Дружины Шихова до 10 и более верст.

Примечательно, что подозреваемый Д. Шихов подал воеводе челобитную на царское имя с просьбой разрешить “допрошать” игумена Тотемского Суморина монастыря Галактиона, это воевода и сделал. Результаты повального сыска крестьян селений Царевской волости и допрос игумена воевода со своей отпиской послал в Устюжскую четверть дьяку Пантелею Чирикову. Какова же была причина привлечения к делу игумена Тотемского Суморина монастыря? Он в Съезжей избе перед воеводою дал следующее разъяснение, что мать Олены “призывала в волость” игумена еще до ее смерти. Игумен приезжал “в волость на Цареву”, по всей вероятности, в местную церковь “для постриганья” “Дружинкины снохи Оленки”. Прежде, чем совершить обряд, он расспрашивал молодую женщину, задавая ей необходимые вопросы. Среди них был один ключевой; почему ты хочешь “постричись, а с мужем не живешь?” Оленка в присутствии своей матери, свекра и свекрови ответила, что с мужем ей жить невозможно по причине “черного недуга”. [392]

По-видимому, последовали дополнительные расспросы игумена, и Олена пояснила: “И живу де я с нечистым духом, с чертом” (здесь и ниже курсив мой. — Е. Ш.). Естественно, постриг не состоялся. Знаменательна заключительная фраза игумена, которая гласит: “И я де игумен ее не постриг, что де она была молода”! (РГАДА. Ф. 141. Оп. 1. 1631. № 30, ч. 1. Л. 208.) Рассмотрение дела завершилось признанием самоубийства Олены, ее свекор Дружина Шихов из-под стражи был освобожден. Следует подчеркнуть оперативность проведения расследования, оно длилось в общей сложности с 15 марта по 1 августа 1632 г.

Такова фактическая канва данного дела. Его доминантой является признание Олены в сожительстве с нечистой силой, конкретно воплощенной в черте. Характерно и выражение женщины об ее одержимости (“одержит”) черным недугом. Вполне уместно привести высказывание А. В. Пигина по поводу Повести о Соломонии бесноватой: “Рассказы об эротических отношениях человека с бесами, известные преимущественно по фолъклору, почти никогда не осложняются мотивом одержимости, а бесноватость в житийных чудесах мотивируется сожительством с нечистой силой лишь в исключительных случаях. В истории древнерусской литературы Повесть единственное произведение, в котором эти представления оказались настолько тесно объединены и так детально разработаны” (Пигин А. В. Указ. соч. С. 105.) Рассматриваемый мной случай как раз содержит документальное свидетельство, которое демонстрирует соединение одержимости и сожительства с бесом, вполне реальное в представлении Олены.

Публикуемые документы позволяют судить о подлинно бытовавших в обыденной жизни XVII в. народнорелигиозных воззрениях, о существовавшей питательной среде для их укоренения в сознании людей и претворении в мифологические представления. Вместе с тем они характеризуют: во-первых, действие судебно-следственной системы с конкретными мероприятиями на определенных этапах расследования; во-вторых, соподчиненность центральной и местной ветвей власти в решении насущных судебно-следственных задач. В целом же приводимый материал дает колоритный срез социальной действительности первой трети XVII в.

Публикуемые четыре документа представляют собой небольшое дело, находящееся в составе одной единицы хранения — № 30, ч. 1-2 из фонда Приказные дела старых лет (141). В ней находятся разнородные дела черносошных крестьян и посадских людей Сольвычегодского, Устюжского, Тотемского, Чарондского уездов, рассматриваемые в Устюжской четверти. Это собрание дел было сформировано, по всей вероятности, в XVIII в. Само дело, независимо от содержания включенных в него отдельных дел, интересно тем, что проясняет, как упоминалось, механизм судебно-следственного действия: разные этапы расследования, поступательное их рассмотрение, принятие решения и вынесение окончательного постановления. Особый интерес в ряду публикуемых документов вызывает помещенный под № 4. Это сильно правленый черновик отпуска. Из него наглядно видно, как подьячие Устюжской четверти компилировали из имеющихся у них нескольких документов окончательный вариант решения по данному делу, воплотившийся в отпуске тотемскому воеводе. Публикуемое дело демонстрирует каждодневную рабочую практику приказной канцелярии первой трети XVII в.

Е. Н. Швейковская [393]

№ 1

/Л. 202/ Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии холоп твой Меншичко Головачев ¹ челом бьет. В нынешнем, государь, во 140-м (1632) году марта в 16 день на Тотьме в Съезжей избе перед воеводу Ивана Францбекова ² положил Царевские ³ волости крестьянин Офонка Осовской записку. А в запиcке написано, что марта ж в 15 день бил челом тебе государю царю и великому князю Михайлу Федоровичю всеа Руси и звал Царевские волости земского судейку ⁴ Демку Юрьева тое ж волости крестьянин Дружинка Игнатьев сын Шихов к себе в деревню на Павлецово досматривать снохи его, Дружинкины, Оленки. А сказал, что де она резала себя ножем по горлу. И тот де судейка Демка с крестьяны тое Оленки досматривал. А по досмотру у Дружинкины снохи у Оленки горло резано, а лежит у него на дворе в подклете ⁵, а речи де у нее допрошать не могли. И после, государь, того марта ж в 18 день тотемской розсыльщик ⁶ Степанко Собинин да Заозерские волости /Л. 203/ крестьянин Семенка Шкулев, а Оленкин вотчим, привезли к съезжей избе тое Дружинкину невестку Шихова Оленку мертву и положыли волосную досмотреную записку. И у съезжые избы при воеводе при Иване ж Францбекове та Оленка досматривана. А в волосной записке и в тотемском досмотре написано, что у нее Оленки горло перерезано и по рукам и по ногам и по хребту бита, и битые места знать. И я, холоп твой, велел тотемскому розсыльщику Ортюшке Переляеву про то Оленкино резанье сыскать Царевские волости всеми крестьяны повальным обыском ⁷, как еей (так в тексте) Оленке смерть случилась, свекор ли ее Дружинка Шыхов убил или жена его Дружинкина, а ее Оленкина свекры.

А Дружинка Шихов бил челом тебе государю царю и великому князю Михайлу Федоровичю всеа Русии, а на Тотьме в Съезжей избе мне, холопу твоему, подал челобитную, чгоб ты, государь, ево Дружинку пожаловал, велел допрошать Суморина ⁸ монастыря /Л. 204/ игумна Галахгиона, что де в нынешнем во 140-м году звал он Дружинка с ее Оленкиною матерью, с Матренкою, его игумна к себе на церкву тое Оленки постригать. И он де игумен постригать тое Оленки ездил, и ее роспрашивал. И я, холоп твой, Суморина монастыря игумна Галахтиона по его Дружинкину челобитью допрашивал. А что, государь, Царевские волости крестьяне и Суморина монастыря игумен в сыску сказали, и тот сыск и игумнову скаску я, холоп твой, за руками под сею отпискою послал к тебе государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии к Москве в Устюжскую четверть ⁹ перед твоего государева диака перед Понтелея Чирикова ¹⁰. А Дружинку Шихова велел я, холоп твой, дать на поруки з записью до твоего государева указу.

А в поголовных ¹¹, государь, деньгах, что ты государь укажешь?

На л. 202 об.: Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии.

Др. почерком: 140-го июля в 29 день подал тотемской розсыльщик Степанко. По правому краю по вертикали: в Устюжскую четверть.

На л. 203 резолюция Четверти: Вклеить в столп. А поголовных денег взять не доведетца. А того Дружинку велеть свободить по обыском и по скаске игуменской.

РГАДА. Ф. 141. Оп. I. 1651. № 30. ч. 1. Л. 202-204. Подлинник. [394]

№ 2

/Л. 205/ Лета 7140-го июня в 3 день.

По государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси указу воевода Меньшой Володимерович Головачев велел ехать тотомскому (так в тексте) розсыльщику Ортюге Переляеву в Тотомской уезд в волость на Цареву для того, что в нынешнем же во 140-м году марта в 16 день на Тотьме в съезжей избе перед воеводу перед Ивана Францбекова положил Царевские волости крестьянин Офонка Осовской записку. А в запиеке написано, что марта ж в 15 день бил челом государю и звал Царевские волости земского судейку Демку Юрьеву тое ж волости крестьянин Дружинка Игнатьев сын Шихов к собе в деревню на Павлецово досматривать снохи его, Дружинкины, Оленки. А сказал, что де она резала себя ножем по горлу. И тот судейка с крестьяны тое Оленки досматривал, а по досмотру у Дружинкины снохи у Оленки горло резано, а лежит у него Дружинки на дворе в подклете под синником, а речи у нее допрошатцо не смогли. И после того марта в 18 день тотомской розсыльщик Степанко Собинин да Заозерские волости крестьянин Семенка Шкулев, а Оленкин вотчим, привезли к съезжей избе тое Дружинкину невестку Шихова Оленку мертву и положили волостную записку. И у съезжие избы при воеводе при Иване Францбекове та Оленка досматривана. А в волостной записке и в тотомском досмотре написано, что у нее Оленки горло перерезано и по рукам и по ногам и по хребту бита, и битые места знать. И розсылыцик Артемей Переляев, приехав в волость на Цареву, и опрашивал тое Царевские волости около Дружинки Шихова по версте и по две, и по три, и по пяти, и по шти, и по десяти всеми Царевские волости крестьяны повальным обыском всяких чинов людми, попы по священству, а старосты и целовальников и крестьян по государеву крестному целованыо в правду, как той Дружинкине невестке Шихова /Л. 206/ Оленке Филипьеве дочере смерть случилась, и хто ее бил и резал, свекор ли ее Дружинка Шихов или жена его Дружинкина, а ее Оленкина свекрый Маринка или муж ее, Оленкин, а Дружинкин сын Федка, или она сама себя резала. И будет сама резалась, и от какие налоги ¹², и живучи ей Оленке от того Дружинки и от жены его и от мужа ее от Фетки налоги какие и утесненья не было ли. И будет налога и утесненье было, и от ково, от Дружинки ли или от жены его или от сына их, а от ее Оленкина мужа. И живучи, она, Оленка, воровством ¹³ каким не воровала ли, и будет воровала, и каким воровством воровала, и от них, живучи, не бегали ли, и будет бегала, и для чево бегала. И явки и изветы от того Дружинки и от жены его и от сына их на тое Оленку в какове воровстве, есть ли? И про то про все скажите в правду, не норовя никому, хто, что про то про все точма ведает, или хто, что слыхал.

И Царевские волости поп Василей Тимофеев сказал в обыску по священству, что де я в Царевской волости служу внове после того, как у Дружины Игнатьева невестке его смерть случилась, и того я не ведаю, и слухом не слыхал, от кого ее смерть случилась или сама собя зарезала. И то я все не ведаю. То мои в обыску и речи.

Да тое ж Царевские волости земской целовальник ¹⁴ Незговор Дружинин да крестьяне Дружина Григорьев, Тимофей Панфилов, Дружина Леонтьев, Осип Дмитреев, Григорей Тарасов, Архип Родионов, Артемей Петров, Дементей Юрьев, Федор Первов сын Трухин, Иван Пантелиев, Семен Ананьин, Семен Федоров, Евтехий Самылов, Кирило Иванов, Лука Осипов, Родион Леонтьев, Афонасей Панкратьев, Третьяк Калинин, Иван Яковлев, Федор Матфеев, Василей Непеин, Иван Евсегниев, Костянтин [395] Поздеев, Семен Кунашин, Козьма Тимофеев, Давыд Осипов, Яков Семенов, Родион Исаков, Степан Давыдов, Тихон Шумилов, Яков Григорьев, Афонасей Яковлев, Яков Осипов, Тимофей Ананьин, Григорей Володимеров да все крестьяне Царевские волости сказали в обыску по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии /Л. 207/ в крестное целованье в правду, как той Олене, Дружинине невестке Шихова, смерть случилась и хто ее будет бил и резал, свекор ли ее Дружина или жена его Марина, а ее Оленина свекрый, или муж ее Оленин Федор Дружинин сын, или она, Олена, сама собя резала, и от какие налоги и утесненья, и про то мы все не ведаем. И живучи, ей Олене от того Дружины и от жены его Марины и от сына их Федора, а от ее Оленина мужа, налоги и утеснения не слыхали. И живучи у того Дружины невестка его Олена и никаким воровством не воровала, а от них бегала. И про то мы не ведаем, от чего она Олена бегала. И явки и изветы ¹⁵ от того Дружины и от жены его Марины и от мужа ее Оленина, от Федора Дружинина, на тое Олену Филипьеву дочь у нас в Царевской волости ни в какове воровстве не бывали. То и наши в обыску и речи.

Обыскные речи писал по крестьянской сказке Царевские волости земской дьячек Ивашко Добрынин.

На л. 205 об.: К сему обыску Царевские волости Воскресенья Христова да Рождества Пречистые Богородици поп Василей к своим речам и Царевские волости и крестьян место к сим речам руку приложил.

По склейкам на оборотах л. 205-206: К сему обыску Дружинка Дулепов руку приложил; л. 206-207: К сему обыску Тимошка Панфилов руку приложил. Посередине на л. 206 об : К сему обыску Осипко Шихов и руку приложил.

РГАДА. Ф. 141. Оп. 1. 1631. № 30. ч. I. Л. 205-207. Подлинник.

№ 3

/Л. 208/ 140-го июня в 26 день. На Тотьме в съезжей избе перед воеводою Меньшим Володимеровичем Головачевым Суморинова монастыря игумен Галахтион сказал по иноческому обещанью. Призывала де меня в волость на Цареву Дружинкины снохи Шихова Оленки мати ее Матренка. И я де игумен ездил в волость на Цареву для постриганья Дружинины снохи. И говорил де той Олене, для чево де хошь постричись, а с мужем не живешь. И та де Олена говорила мне при матере своей да при свекре при Дружине Шихове и при свекрове своей; “с мужем де мне жить нельзе, потому что де меня одержит черной недуг, и живу де я с нечистым духом — с чертом”. И я де игумен ее не постриг, что де она была молода. А допрашиван игумен по Дружинкину челобитью Шихова. Др. почерком: приложил.

На л. 208 об. К сей записке и к тоим речем обыскным Суморина монастыря игумен Галахтион руку...

РГАДА. Ф. 141. Оп. 1. 1631. № 30, ч. 1. Л. 208. Подлинник.

№4

/Л. 209/ От царя и великого князя Михайла Федоровича всеа Русии на Тотьму воеводе нашему Меньшому Володимеровичю Головачову (Далее зачеркнуто: в нынешнем во 140-м году марта в 16 день писал).

Писал (Далее зачеркнуто: ты) еси к нам, что в нынешнем (Далее зачеркнуто: де) во 140-м году (Написано над строкой [) марта в 16 день (] Написано над строкой) на Тотьме в Съезжей избе перед воеводою пред Иваном Францбековым [396] положил (Далее зачеркнуто: наш) Царевские (Написано на правом поле) волости крестьянин Офонко Осовской записку. А в записке написано, что марта в 15 день бил нам челом и звал Царевские (написано над строкой вместо зачеркнутого: наш) волости земского судейку Демку Юрьева тое ж волости крестьянин Дружинка (Далее зачеркнуто: Игнатьев сын) Шихов к себе в деревню на Павлецово досматривать снохи своей (Вписано над зачеркнутым: его Дружинкины) Оленки, а сказал, что де она резала себя ножем по горлу. И (Далее зачеркнуто: тот де) судейка Демка с крестьяны тое Оленки досматривал. А по досмотру у ней (Вписано над зачеркнутым: у Дружинкины снохи у Оленки) горло резано, а лежит у него у Дружинки (Написано над строкой) на дворе в подклете, а речи де у нее не (Написано над строкой) допрошались (Исправлено из: допрошать, и далее зачеркнуто: не могли и после того ). И марта ж де в 18 день тотемской розсыльщик Степанка Собинин да Заозерские волости крестьянин Семенка Шкулев, а Оленкин вотчим, привезли (Написано над строкой [) на Тотьму к (] Написано над строкой) Съезжей избе тое Дружинкину невестку Шихова Оленку мертву, (Написано над зачеркнутным: и положили волосную досмотреную записку и у Съезжые избы де при воеводе при Иване ж Францбекове та Оленка досматривана, а в волос/Л. 210/ной записке и в Тотемском досмотре написано, что у нее Оленки [) а по досмотру у нее (] Написано над зачеркнутным) /Л. 210/ горло перерезано и по рукам и по ногам и по хрепту бита, и битые места знать. И ты (Далее зачеркнуто вписанное над строкой: де) Меньшой велел тотемскому розсыльщику Ортюшке Переляеву про то Оленкино резанье сыскать Царевские (Вписано над зачеркнутым: нашими) волости (Далее зачеркнуто: -ми) всеми крестьяны повальным обыском, как ей(Далее зачеркнуто: Оленке) смерть случилась и (Написано над зачеркнутым: свекор ли ее Дружинка Шихов убил или жена его Дружинкина, а ее Оленкина свекры, а [) хто ее убил (] Написано над зачеркнутым). И Дружинка (Написано над строкой [) де Шихов (] Написано над строкой) бил нам челом, а на Тотьме в Съезжей избе (Далее зачеркнуто: подал) тобе (Написано над строкой [) Меньшому подал (] Написано над строкой) челобитную, (Написано над зачеркнутым: чтоб нам ево Дружинку пожаловать, велеть, допрошать [) чтоб допросить Суморина монастыря игумена (] Написано над зачеркнутым) Галахтиона (Далее зачеркнуто неразборчивое, правленое слово: тое), что он ездил (Далее зачеркнуто: тое его снохи, Суморина монастыря игумена Галахтиона, что де его) к нему Дружинке (Далее зачеркнуто: снохи его постригать, а над этим зачеркнутым вписано: его Аленки, после чего опять зачеркнуто: что в нынешнем во 140-м году звал он Дружинка (слово вписано над зачеркнутым и зачеркнуто: к себе снохи своей Оленки постригать) с ее Оленкиною матерью с Матренкою (слово вписано над зачеркнутым и зачеркнуто: его игумена к себе тое Оленки) Суморина монастыря игумена Галахтиона к себе в деревню тое снохи своей постригать. И он де игумен постригать тое снохи Оленки ездил и ее [) снохи (зачеркнутое слово снохи оставлено по смыслу) его Аленки (] Далее зачеркнуто) (Написано над зачеркнутым [) постригать и ее (] Написано над зачеркнутым) роспрашивал. И ты де Суморина монастыря игумена Галахтиона по его Дружинкину [397] челобитью допрашивал, а что (Написано над зачеркнутым: наши и над строкой: Царевские [) он в роспросе сказал (] Написано над зачеркнутым) и волостные крестьяне (Далее зачеркнуто: и Суморина монастыря игумен) в сыску сказали, и ты (Написано над зачеркнутым: и) тот сыск и игумнову скаску за руками под отпискою прислал к нам к Москве (Далее зачеркнуто: а велел отдать в Устюжкской чети к обычку нашему к Пантелею Чирикову), а Дружинку де Шихова велел ты дать на поруки з записью нашего указу. (Написано над зачеркнутым: и нам бы о том [) А что в сыску (] Написано над зачеркнутым) про то убойство (Далее зачеркнуто: сказали) обыскные люди (Далее зачеркнуто: сказали тобе де, а ты указ учинил. И как к те/Л. 211/бе ) /Л. 211/ (Строка написана по самому верхнему краю л., чтение слов: на Мо[скве?] из-за неразборчивой правки предположительно. После нее сверху л. 211по вертикали зачернкуто 20 строк, из них 4 верхние зачеркнуты еще по горизонтали и правлены: 1-я строка — а в обыску, какой ты прислал к нам к Москве, 2-я строка — не велел, потому что в сыску сказали, 3-я полустрока — игумен Галахтион, 4-я строка — многие люди по нашему крестному целованью. И далее следует: как той Оленке, а Дружинине невестке Шихова, смерть случилась и хто ее бил и резал, свекор ли ее Дружина или жена его Марина, а ее Оленкина свекры или муж ее Оленкин, Фетка Дружинин сын, или она Олена сама себя резала и от какие налоги и утесненья, и про то все не ведают. (Далее зачеркнуто: а как де она Оленка) А Суморикова (так!) де монастыря игумен Галахтион (далее зачеркнуто: ее Оленку допрашивал) как стриг ее Оленку допрашивал, от чево стрижетца. И та де Оленка игумену сказала, что она одержима чорным недугом. И то стало знатно, что она Оленка умерла своею смертью, а не от Дружинкина бою. [) сказали и нам тово на Мо[скве?] (] Строка написана по самому верхнему краю л. 211) И как к тебе ся наша грамота придет, и ты б того (Вписано над строкой) Дружинку Шихова из-за поруки велел (Вписано над строкой) освободити (Далее зачеркнуто: велел и поголовных денег имать не велел, потому что стало знатно, что та Оленка умерла своею смертью), потому что (Написано над зачеркнутым: в сыску Царевские волости поп и крестьяне до него сказали, как ево Дружинкине невестке Аленке смерть случилась и хто ее бил и резал или она сама себя резала [) по обыскам и по скаске игуменской до него (] Написано над зачеркнутым) Дружинки в убойстве невестки его (Вписано над строкой) Оленки дело не достало.

Писан на Москве лета 7140 году августа в 1 день.

РГАДА. Ф. 141. Оп. I. 1651. № 30. ч. 1. Л. 209-211. Черновик отпуска.

Комментарии

1. Головачев Меньшой Владимирович — воевода Тотьмы в 1632-1633 гг.

2. Францбеков Иван Адреевич — воевода Тотьмы в 1629-1632 гг.

3. Царевcкая — волость Тотемского уезда, расположенная по течению р. Царева.

4. Судейка — выборное должностное лицо земской судебной организации.

5. Подклет — нижнее помещение жилой или хозяйственной постройки.

6. Рассыльщик — низший чин воеводской Съезжей избы.

7. Повальный обыск — розыск, ведшийся по окрестным деревням.

8. Суморин — Тотемский Спасо-Суморин монастырь основан в 1554 г.

9. Устюжская четверть — приказ с административными, финансовыми и судебными функциями, ведавший территории северных Устюжского, Сольвычегодского, Тотемского, Чарондского уездов, Устьянских волостей, а также рядом замосковных уездов.

10. Чириков Пантелей — дьяк Устюжской четверти в 1631-1637 гг.

11. Поголовные деньги — судебный сбор, штраф взимавшийся с виновного в делах об убийстве.

12. Налога — нанесение обиды, притеснение, моральное угнетение.

13. Воровство — в данном случае бесчинство, безобразие, аморальный проступок (возможно, блуд).

14. Целовальник — выборная должность земского мира.

15. Извет — здесь сообщение, уведомление.