Историческое известие о Чулковской слободе (предместии), что в Туле.

Без данных, без фактов, нет и не может быть ничего исторического. Это аксиома, не требующая доказательств. Так, например, предполагали, что Чулкова слобода, лежащая по правому берегу Упы, от тульской крепости с версту на юго-восток, получила свое название от стольника Климента Матвеевича Чулкова. И таким россказням верили люди легковерные, которым, как говорит поэт Дмитриев,

Печатный каждый лист быть кажется святым!

«Чулкова слобода, названная так по имени стольника Чулкова, который при Петре І-м был начальником над тульскими оружейниками, преимущественно населена ими», пишет сочинитель обширной статьи под рубрикою: «Города Тульской губернии», напечатанной в «Материалах для статистики Российской Империи» (С. П. б. 1841 г. отдел. III, стр. 92). На чем основаны все эти положения? смиренно спрашиваем мы. Решительно ни на чем! Это просто-напросто одна догадка, и притом неудачная; а догадываться в истории позволительно только в самых критических, затруднительных обстоятельствах. Правда, что стольник К. М. Чулков быль назначен в 1711 году непосредственным [110] начальником тульского оружейного завода, но главным состоял князь Григорий Иванович Волконский. Так, основываясь на документах, утверждает академик Гамель, которому хорошо известны старые дела нашего завода ¹. Стольник К. М. Чулков остался памятен своею неутомимою деятельностию, доходившею до жестокости, но Чулкова слобода не могла получить от него своего названия ². Автор статьи «Города тульской губернии» не обратил надлежащего внимания на две жалованные грамоты, явно противоречащие его выводам. Грамоты, о которых мы разумеем, напечатаны в так называемой «Истории общественного образования Тульской губернии». В первой из них, писанной 1654 года на страницах 85 и 86, упоминается уже о Чулковской дороге. Там сказано на стр. 87: «одна дорога поперек, а другая по длиннику, а им де тех дорог в огород загородить не мочно потому, что теми дорогами ездят всяких чинов люди». Следовательно, если была Чулковская дорога, то, само собой разумеется, существовало и Чулково. Дорога через него испокон века пролегала по направленно в города: Каширу, Венев и Епифань. Странно предполагать, чтобы имя начальника, жившего в одном из тульских предместий, сохранилось в другом, о котором не упоминают ни он, [111] ни акты. Стольник Чулков, повторяем, жил не в соименной ему, а в Кузнецкой слободе. Что же касается до слов автора: «преимущественно населено (Чулково) ими (оружейниками), то другая (правая) грамота положительно опровергает мнение его. Там на стр. 170-й читаем: «да и до писцовых книг те их (кузнецов) дворы были изначала, как и ныне (в 1696 году) за Уною рекою в Кузнецкой слободе». Кажется, ясно, что Кузнецкая или Оружейная слобода одно и тоже, в которой «изначала» жили тульские оружейники, а не в Чулковой слободе, существовавшей в начале XVII века, под именем села, как увидим после.

Доказав ошибочность положений автора статьи «Города Тульской губернии» несомненными данными, обращаемся к другим, не менее достоверным. Мы говорим о трех актах, нигде еще не напечатанных, из которых видно, что в начале XVII века некто дворянин Федор Данилович Чулков выдал замуж дочь свою Федосью за окольничего Льва Ивановича Долматова-Карпова, дав за ней в приданное родовую свою отчину «Тульского уезда, в стану Старом городищи, под самым городом Тулою село Рожественское, Чулково тожь». Из этого следует заключить, что село, лежавшее «под Тулою», получило свое название от помещика Чулкова, жившего при царе Михаиле Феодоровиче, а не от стольника однофамильца его, современника Петра Великого, как неосновательно думали тульские писатели.– Так село Мясное, Клин тож, получило свое название от тульского воеводы, потом думного дворянина, Василия Даниловича Мяснова. Клином же названо потому, что оно лежит при устье Воронки (древней Воронее), впадающей в Упу.– В Писцовой книге читаем: «Слобода засечных сторожей выстроена у Малиновых ворот засеки». (Смотри ниже). — Село Чулково слободою прозвано гораздо после, когда оно куплено было казною и присоединено к городу. Относительно старинного его названия: «Рожественное», то, по всему видно, что оно названо так по церкви. И в наше время в Чулковой слободе настоящая (главный олтарь) именуется «христорожественная». Мы после выскажем все, что знаем об [112] этом столетнем храме, — теперь же предлагаем сказанные три акта ³. Они любопытны не только в историческом, но и в юридическом отношении.

Список с Государевой грамоты слово в слово.

«От царя и великого князя Феодора Алексеевича всеа великия, малыя и белыя России самодержца на Тулу стольнику нашему и воеводе князю Гавриле Ивановичу Шаховскому. В прошлом во 161 году бил челом отцу нашему блаженные памяти великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа великия и малыя и белыя России самодержцу Абакум Федоров сын Иевлев, чтоб отец наш великий государь пожаловал его велел ему дать в поместье окольничего Льва Ивановича Долматова-Карпова вотчинную землю в тульском уезде село Рожественное без жеребья сто десять чатей, а ево де Льва Ивановича в прошлом году не стало. А после его жены и детей и роду его никого не осталось; а та де вотчинная земля лежит порозжа, никому не отдана и ни к каким землям не приписана, и не владеет тою землею никто и спору и с кем нет и впредь не будет А которые де на той вотчинной земле жили крестьяне и бобыли, сведены на вечное житье в Белгород в рейтарскую службу и землями устроены в Белгороде; а та де вотчинная земля лежит пуста. А по книгам тульского уезда письма и меры Василья Нестерова с [113] товарищи 135, 136 и 137 году в стану Старом Городище в вотчинах написано: за окольничим за Львом Ивановичем Долматова-Карпова; что ему дано приданая жены его вотчина село Рожественное, а Чулково тож без жеребья на речке на Тулице пашни паханые добрые земли шестьдесят четей в поле, а вдву потому ж. И ныне бил челом нам великому государю Абакум же Иевлев, бил де он челом отцу нашему блаженные памяти великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа великия и малыя и белыя России самодержцу об вотчине окольничего Льва Ивановича Долматова-Карпова в тульском уезде о шестидесять четях. И по его де челобитью велено послать нашу великого государя грамату и про ту вотчину сыскать и по сыску отказать ему, Абакуму, и нам великому государю пожаловать его велеть ему дать спрежней пометы нашего великого государя сыскную и отказную грамату. И как к тебе наша великого государя грамота придет, и ты б в тульском уезде в стану Старое Городище в вотчину окольничего Льва Ивановича Долматова-Карпова в село Рожественное послать наши службы отставного сына болярского, или съезжие избы подъячего добра; а велеть ему взять с собою тутошних и старонних людей сколько человек пригоже. Да про ту вотчинную землю около той земли версты по две и по три и по пяти и по шести и по десяти велеть сыскать всякими сыски на крепко большим повальным обыском тутошними и сторонними многими людьми дворяны и детьми боярскими и их прикащики и старосты и целовальники и крестьяны по Евангельской заповеди. Да буде во обыску обыскные многие люди скажут, что в тульском уезде в стану Старом Городище вотчинная земля окольничего Льва Ивановича Долматова-Карпова шестьдесят четь лежит порозжа в поместье, а в вотчину и на оброке наперед сего никому не отдана и них каким землям не приписана и не владеет тою землею нихто. А которые крестьяне сведены в Белгород и в Белгороде устроены землями и спору ни скем не будет; и ты б на той вотчинной земли велел переписать места дворовые и пашню и сено и лес и всякие [114] угодья. А переписав да ту землю село Рожественное безжеребья, а в нем пашни на шестьдесят четь в поле, а вдву потому ж велеть отказать Абакуму Федорову сыну Иевлеву к Тульскому, да к Соловлянскому ево поместью к двум стам и тридцати к трем четям в его оклад в тысячу чети в поместье со всеми угодьи. Да что ему этом поместье откажет мест дворовых и пашни и сена и лесу и всяких угодий. И ты б то все велел ему написать в книги подлинно порозну земскому дьячку, да те книги за руками тех людей, которые на отказе будут и за откащиковою рукою и обыскной список за обыскных людей руками ж прислать к нам великому Государю к Москве; и велеть подать в поместном приказе боярину нашему Князю Ивану Борисовичу Репнину, да Ивану Федоровичу Бутурлину, да Ивану Афонасьевичу Желябужскому, да дьяком нашим Александру Алексееву, да Ивану Протопопову, да Ивану Рогозину, да Семену Струкову. А буде ты, Князь Перфилей, велишь про ту землю сыскивать преж далними, а не ближними людьми и за то укажем мы, великий Государь, доправить на тебе пени триста рублев. А будет в той земли Абакуму Иевлеву отказывать не велел, да о том бы отписал и сыску прислал к нам великому Государю к Москве в поместной приказ. Писан на Москве лета 184 (1676 года) марта в 5 день.

«А у подлинной великого Государя грамоте назади припись дьяка Ивана Рагазина, справа подьячего Федора Коптелова».

Автор статьи: «Города Тульской губернии», о котороймы уже упоминали выше, пишет: «Чулково — приют беднейших оружейников, для которых щедротами Императрицы Екатерины II куплены (за 44,000 руб.) помещичьи земли, прилегавшие прежде к самым дворам их (idem)». Мы не знаем, как это случилось, что помещичьи земли прилегали прежде к самым дворам оружейников, только из выписанной грамоты видно, что село Чулково было не малоземельно, имея собственной земли гораздо более двух сот [115] десятин на нынешнюю меру. Не никакой возможности поверить автору и в том, что будто бы весною, во время разлива воды, «все пространство, находящееся между Уною и заводским каналом, вода затопляет даже оружейную сторону и Чулкову слободу (ibidem). Тулянам хорошо известно, что весною и в глубокую осень в этих частях города грязь бывает по колено, потому что в них нет мостовых, но что вода никогда не затопляет ни оружейной стороны, ни Чулковой слободы, исключая низкой местности, лежащей к разливу Упы. Скажем, кстати, что последняя соединяется с тульским оружейным заводом посредством насыпной плотины и великолепного висячего чугунного моста, устроенного над главным спуском воды из пруда. По этому висячему мосту езды нет: он сделан для пешеходов. Заметим еще кстати (и то для иногородного читателя), что во время весеннего водополья вид с этого висячего моста очаровательный и вместе грозно-ужасный. Представьте себе необозримый разлив Упы, по течению которой несутся огромные глыбы и чудовищные икры льда, имеющие фантастические формы, и, доплыв до насыпной плотины, (здесь обложенной большим диким камнем), с шумом и треском разбиваются о несокрушимую преграду, потом они уже в меньших размерах ныряют под дрожащий мост с каким-то глухим, змеиным шипением, под тот высячий мост, на котором вы, с замиранием сердца, пораженные ужасом, стоите... Чудное, страшное зрелище, невольно приводящее в немое содрогание самого смелого зрителя!.. Безмолвный, он в эти минуты уничтожен бунтующею стихией, которая у него под ногами, не может найдти вещественного выражения своей мысли, своему слову. [116]

ЧЕЛОБИТНЫЕ.

I.

Царю, Государю и великому Князю Феодору Алексеевичу всеа великия и малыя и белыя России самодержцу. Бьет челом холоп твой Пашка Миронов сын Чюлков. В прошлых, Государь, годех выдал дед мой Федор Данилович Чюлков дочь свою Федосью замуж за окольничего Льва Ивановича Долматова-Карпова, а в приданое написал деде мой за дочерью своею, а за моею теткою родственною свою вотчину в тульском уезде село Рожественное безжеребья, а Чюлкова тож. И в прошлых, Государь, годех окольничева Льва Ивановича и жены ево Федосьи, а моей тетки, нестало и после его, окольничего, та вотчина наше село Рожественное, а Чюлково тож блаженные памяти при деде твоем, Государь, великого государя, Царя и великого Князя Михаила Феодоровича всеа великия и малыя и белыя России самодержца те крестьяне, что даны за роцвеницею теткою моею, Федосьею, поустроены в рейтарскую службу. И в нынешнем, Государь, во 184 году бил челом тебе великому Государю ложно Абвакум Федоров сын Ивлев о той нашей роцвенной вотчинной земле деда моего Федора Чюлкова в селе Рожественном без жеребья, а Чюлково тож в поместья, а тово в челобитье своем он, Абвакумов, не объявил, что та ротцвенная вотчина деда моего дана в приданые, что дал дед мой Федор Чюлков за своею дочерью, а за моею теткою Федосьею за окольничего Льва Ивановича Долматова-Карпова тое вотчину село Рожественное без жеребья, а Чюлкова тож. И по его, Государь, ложному Аввакумову челобитью прислана твоя великого Государя грамата на Тулу к стольнику и воеводе ко Князю Перфилию Ивановичу Шаховскому, а велено про тое вотчинную землю деда моего Федора Чюлкова села Рожественного безжеребья, а Чюлково тож сыскать и ему, Аввакумову, отказать в поместье буде спору нет. Милосердыи Государь, Царь и великий Князь Федор Алексеевич всеа великия и малыя и [117] белыя России самодержец пожалуй меня, холопа своего, не вели, Государь, той вотчинной земли деда моего Федора Чюлкова села Рожественного безжеребья, а Чюлкова тож ему, Аввакумову, отказывать до своего великого Государя указа потому, что он Аввакумов, в челобитной своей меня холопа твоего иных моих роцвенников утаил и вели, Государь, сию мою челобитную взять к делу. Царь-Государь! смилуися.

II.

Царю, Государю и Великому Князю Феодору Алексее-вичю всеа велиликии и малыя и белыя России самодержцу. Бьют челом холопи твои Гришка Миронов сын, да Кленъка Матъвеев сын Чюлковы. В прошлых, Государь, годех выдал дед наш Федор Данилович Чюлков дочь свою, а нашу тетъку, Федосью, замуж за окольничего Льва Ивановича Долматова-Карпова, а вприданыя написал дед наш, Федор Чюлъков, за своею дочерью а за нашею теткою, Федосьею родовую нашу вотчинъку в тульском уезде в стану старом Городищи под самым стеною (?) Тулою городом село Рожественное, безжеребья а Чюлкова тож. И впрошлых, Государь, годех окольничева Льва Ивановича и жены ево Федосьи, а нашей тетки, Федосьи, волею, Божею нестала; и после, Государь, ево, окольничева, тавож чина село Рожественное, а Чюлкова тож, осталось родственьноя наша. И впрошлых, Государь, годъх блаженъные памеги по указу двда твоего Государя великого Государя Царя и Великого Князя Михаила Федоровича всея Руси, которая дана была роственноя наша вотчина вприданыя за теткою нашею Федосъею, взята при деде твоем Государе и со кресгьяны прастроены те были крестьяне в рейтарскою службу и те, Государь, рейтары з женами и детьми жили на той нашей вочиной земли многие годы да прошлова 163 году и по указу, Государь, блаженныя памяти отца Твоего Государева Государя нашего Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всеа [118] великия и малыя и белыя Росиии самодержца велено тех рейтар в прошлом 163 году стой нашей родовой вочиной земли села Рожественного, а Чюлкова тож свесть в Белгород в Белогородцкой полк. И впрошлом, Государь, во 161 году били челом блаженные памети отцу твоему Государеву Аввакум Федоров сын Иевлев от той нашей вочиной земли деда нашего Федора Чюлкова в сели Рожественном, а Чюлкова тож в поместье ложна, утоя нас, холопей твоих, ротцвенников и в челобитье. И в скаске своей написал бутъто в той земле спору и челобитья ни съкем не будет. А в то, Государь, число в кою пору он, Аввакум, о той нашей вотчинной земле бил челом, назвав порозжею землею, бутъто та земля лежит порозъжа, нихъто ею не владеет. И в то число жили на той нашей вотчиной земли рейтары з женами и детьми и ныне многие люди рейтарские жены вдовых дети и сироты на той нашей вотчинной ротственной земли живут. И то, Государь, непорозжея земля наша ротственная вотъчинка. И по ево, Государь, ложному Аввакумову челобитью в нынешнем во 164 году, Марта в 3 день прислана твоя великого Государя грамата и с поместного приказа на Тулу к воевод Князь Перфилию Шаховскому: велено тое нашу вотчинную землю село Рожественное безжеребья 60 четь, да будет спору и челобитья ни с кем не будет отказать ему в поместья мимо нас, холопей твоих ротственников напрасна. И я, холоп твой Гришка Чюлков бил челом тебе великому Государю на ту землю воеводе Князь Перфилию Шаховскому подал челобитною, чтоб той нашей ротственной вотчинной земли ему, Аввакумову да твоего Государева указу не отказывать по моему, Государь, челобитью, та наша ротцвенная вотчинная земля ему Аввакумову, в поместь не отказана. Милосердый Государь, Царь и великий Князь Феодор Алексеевич всеа великия и малыя и белыя Росии самодержец, пожалуй нас холопей твоих: не вели, Государь, его Аввакума, ложному челобитью поверить и той нашей ротственной вотчинной земли села Рожественнова, а Чюлкова тож напрасно отдать и своего Государева указа нарушить и намн обраща (?) учинить. И вели, [219] Государь, тое вотчинного землю по ротству и по обязанности отдать нам, холопям твоим вотчинную. Царь, Государь, смилуйся, пожалуй». ⁴

Третьей челобитной не выписываем: она длинна, наполнена повторением одного и того же, словом — безтолкова, скучна. В ней между прочим сказано:

«И воевода (тульский) Князь Перфилий Шаховской за моим холопа твоего (т. е. Гришки Чулкова) челобитьем дружает Аввакуму (Абакуму Иевлеву): посылал сыскивать (делать дознание) друзьями и свойственными людьми его Аввакумовых прикащики и старосты и крестьяне для его бездельной корысти» и прочее. Есть выражения еще сильнее, резче, за которые нынче возвратили бы прошение с надписью. Не известно, чем окончился этот интересный процесс, в котором один из тяжущихся «ложное и затейливое челобитье» с такою дерзостию осмелился подать в поместной приказ на имя Царя и великого Князя всея Руссии!.. Впрочем до этого процесса нам нет дела.

Странно, что академик Гамель, обстоятельно описывая слободы, населяемые оружейниками, ни слова не говорит о [120] Чулковой. Думать надобно, что правительство приобрело покупкою село Рожественское с тою единственною целию, чтобы умножить число оружейников, которыми Чулковцы никогда не были. Тогда оно вошло в состав города Тулы и названо слободою. В писцовой книге 1685 года упоминается о других 10 слободах, составлявших тульские предместия, — но о нем ни слова. Это могло случиться после г. стольника К. М. Чулкова, заведывавшего оружейниками; ибо он, упоминая об оружейной слободе, ничего не говорит о Чулковой. Такое молчание наводит на мысль, что в бытность его в Туле, село Рожественское принадлежало еще частному лицу. Наконец заметим, что г. Линк не знал и того, что вся вообще слобода, о которой мы вам докладываем, разделяется на собственно Чулкову и Нарышкину, населенную крестьянами этого знаменитого Царедворца. Они (числом до 530 душ), куплены были у Д. Л. Нарышкина с тою же целию и перевезены в Тулу в 1808 году из Соломенных-Заводов, когда-то называвшихся Ведменскими (село, лежащее на реке Скниге ⁵. Из плана города Тулы (1731 г.) видно, что Малиновые ворота Щеголовой засеки начинались от Демидова пруда и шли по Чебезиной-Горе, лежащей между сказанным прудом и кладбищем раскольников. Чулкова [121] слобода оканчивалась у Демидовой плотины, близь дома столяра Зайкова-Глухова. Крестьяне Обер-Егермейстера Д. Л. Нарышкина, купленные казною, повторяем, населили все пространство до земляного вала, которое с тех пор называется Нарышкиною слободою. Из любопытства, если вам угодно, читатель, извольте взглянуть на план 1731 года, приложенный к «Истории общественного образования тульской губернии», и вы увидите под буквою К. ничтожное население близь Упы и Демидова пруда: это Чулкова слобода... В таких-то маленьких размерах было за 122 года назад тому Чулково, в котором нынче живут 3987 обоего пола душ в 1352 домах». ⁶

Основываясь на исторических свидетельствах, мы рассказали вам о Чулковой слободе, — теперь поведем речь о Христорождественском храме и его строителе.

В Клировых книгах сказано о церкви Христорождественской, имеющей два придела Дмитрия Митрополита Ростовского Чудотворца и Св. Мучеников Бориса и Глеба, будто бы она построена тщанием прихожан в 1732 году». Это несправедливо, во-первых, потому, что в 1728 году она уже существовала, и во-вторых, что церковь, известную всем в Туле под именем Дмитрия Ростовского, строил знаменитый Тулянин Никита Демидович Демидов, любимец Петра Великого, когда он еще имел железный завод, находившийся там, где ныне оружейная проба, пруд и плотина. Последние получили от него свое название ⁷. [122] Предание гласит, что Демидов желал выстроить храм в больших размерах, но встретил препятствие со стороны священника, которого дом необходимо должно было сломать, чтобы отнести колокольню, а священник не соглашался, и потому-то ограничились тем, что мы видели прежде, не теперь; ибо к старой церкви пристроили два придела, отчего и обширность ее вдвое увеличилась. Утварь, жертвованная Демидовым, нынче не существует она переделана в новейшие формы, чего, разумеется, не следовало бы делать, и что очень печалит любителей старины. В настоящее время в Христорождественской церкви замечательны два предмета, напоминающие строителя. Это: медное паникадило с фамильным вензелем Демидовых, висящее посреди настоящей, и колокол, металл которого высоко ценят знатоки дела. Вот надписи на каждом из них:

На паникадиле: «Sibir». На другой стороне: «Невьянской завод»; года не означено.

На колоколе в верхнем ярусе: «Лить сей колокол в Москве по обещанию и по приказу Госпожи Евдокее Федотовне Демидовой для вечного поминовения супруга ее каммисара Никиты Демидовича Антюфьева ⁸ и в память фамилии своей. А от оной супруги своей Каммисар Никита Димидович по смерти своей погребен телом в Туле в оружейной слободе при церкви Рождества Христова».

Во втором ярусе на том же колоколе читаем следующее: «А мысль свою он желает в вечном успокоении пребывать до второго Христова пришествия в Сибири близь Невьянских железных и медных его заводов на Высокой-Горе, нарицаемой Щуралинской. А вылить оный колокол из меди означенных сибирских собственных заводов помянутаго каммисара Никиты Демидовича сына его старшего [123] законного наследника господина дворянина Иоакинфия Никитовича Демидова 1728 года, месяца декабря в 20 день ⁹. Весу 53 пуда не вступно».

Внизу монография: «лит сей колокол в Москве мастером Иваном Маториным».

Вменяем себе в непременную обязанность объяснить читателю, что знаменитый современник Петра Великого коммисар Никита Демидович Антюфьев «погребен телом» не в Чулковой слободе при церкви Рождества Христова, им сооруженной, а в Кузнецкой, при церкви того же наименования.

По надлежащем ознакомлении с источниками, прямо относящимися к предметам, нами здесь описываемым, и по личном обозрении нашем всех богослужебных зданий в Туле, мы положительно удостоверились, что, во-первых, большая часть настоящих, старинных храмов при возобновлении утратили прежние свои наименования, и, во-вторых, тульские граждане многие церкви называют не по главным алтарям, а по их приделам. Этого мало. Самый крестный ход из Успенского собора, в сопровождении Епархиального Архиерея, установлен не 25 декабря, а 25 сентября, когда церковь празднует память Св. Димитрия Ростовского Чудотворца ¹⁰. В начал в нашей статьи мы намерены были основывать свои убеждения не на законах вероятия, а на фактах, то в следствие этого обещания и представляем тому неоспоримые доказательства. [124]

В Писцовой книге 1685 года сказано: «Церковь древяна Николы Чудотворца построена в Кузнецкой слободе. Строенье попа Григорья да брата его Дмитрия».

В первой грамате, писанной в 1696 году, между прочим сказано: «в той-же Кузнецкой слободе церкви: Чудотворца Николая, Вознесения Господня — деревянныя, Страстотерпца Георгия — каменная».

Бесспорно, что одна из лучших, красивейших в архитектурном отношении церквей, это — Рождество Христово, что на оружейной стороне, построенная на том самом месте, на котором существовала деревянная во имя Чудотворца — Николая. Простолюдины исстари называют Николою-богатым храм Христорождественский, имея на то свои убеждения ¹¹. Тогда как верхнего этажа еще не предполагали строить, в нижнем этаже уже отправлялось богослужение. В нем два алтаря: во имя Святителя Николая и Апостола Андрея Первозванного ¹². Вот одно из убеждений, вследствие которого Туляне привыкли называть [125] Николою-Богатым храм Христорождественский, чему доказательством служить и надпись на большом колоколе, где читаем следующее: «1753 году, июня 20 дня вылить сей колокол во град Гулу к церкви Рождества Христова, что слывет Никола-Чудотворец — приделе церкви, в Кузнецкой и Ямской слободе. Весу 124 пуда 12 фунтов; лил мастер Константин Михайлов сын Слизов».

Замечательнейшие памятники при сказанном храме — склепы наших Демидовых.

Памятники эти находятся при входе в паперть, с улицы на левой стороне, в часовне. Она со сводом; одно окошко освещает мрачное жилище смерти! По всему видно, что храмостроитель приготовил этот отдел для себя и своего семейства — это их фамильное кладбище. До 1852 года памятники Демидовых состояли из кирпичей, развалившихся от времени. Давно умершие схоронены были не в могилах... нет, они покоятся в тех гробницах, о которых мы вам говорим. Очевидцы, достойные полного доверия, рассказывают, что в гробах, кроме полуистлевших трупов, остались уцелевшими лоскутья бархатных покровов и тафты, которою обиты были вместилища тления... Лоскутья бархата, тафты и полуистлевшие трупы... о, гордость человеческая, как ты жалка, ничтожна! Достойны ли глубокого размышления такие явления здешнего мира? Подумайте...

Гроб Никиты Демидовича, родоначальника Демидовых, помещается в часовне, имеющей иконостас прекрасного рисунка. На старинном гробе его сохранилась медная, шарообразная доска свидетельствующая о покойнике. В 1852 году благодарное потомство Никиты Демидовича щедрою рукою возобновило разрушенное временем: вместо кирпичных сделаны гробницы из листовой меди с бронзовыми украшениями. На новой доске отлита следующая старая надпись:

«Пределе Бога положил еси, что волею Всевышнего Бога человек сей переселился от сего суетного света и отъиде ко Господу в лето от P. X. 1725, Ноября в 17 день в 9 часов пополудни, в 20 минут. Положен сей [126] гроб на память его; а прожив в законе Господни, испытуя заповеди Божии именуемый Никита Демидович прозванием Демидов, родился в граде Туле в лето от Р. X. 1656 года, марта в 26 день, имея жительство в Оружейной слободе и железных тульских заводах; именовался чином до 1701 года кузнец оружейного дела мастер. И в таком чину был 51 год; потом за знатную его службу, за неусыпный его труд в произведении, как железных и медных, так к пользе всему нашему Российскому государству многих воинских и прочих припасов, и кованнаго железа, именным указом в каммиссары пожалован, и был в том чину даже до часа смертнаго лет 17 и 10 месяцов и 11 дней. Представился в вечное блаженство на помянутых своих тульских заводах; и поживе всех лет 69 и 7 месяцов и 12 дней, и погребен на сем месте помянутого года, ноября в 20 день».

Удивительно, как в эту эпитафию, списанную нами слово в слово, вкралась очевидная ошибка: 51 год и 17 деятельной службы Никиты Демидовича составляюсь 68 лет, а не 69 ¹³.

Выше сказано нами, что нижний этаж этой церкви, то есть, придел ее во имя Святителя и Чудотворца Николая выстроен был прежде настоящей и этому находится письменное доказательство. На жертвенном кресте читаем следующую надпись:

«Освятися жертвенник Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа при державе Благочестивейшей Государыни нашей Императрице Анне Иоановне всея России при Святейшем Правительствующем Синоде по благословению Великого Господина Преосвященного Вениамина Епископа Коломенскаго и Каширского в лето 7243 году от воплощения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа 1735 году июния 25 дня нндикта 13 на память преподобного отца нашего Давыда иже в Солуне чрез архимандрита Дионисия Предтечева монастыря что в Туле. Поставися сей крест на восточной стороне в жертвеннике в церкви Рождества Христова, что в Казенной слободе, в Туле». [127]

Теперь сообразите: как мог быть «по смерти своей погребен телом» (в 1725 году) Н. Д. Демидов при церкви Рождества Христова, которой еще не существовало; ибо она сооружена в 1735 году? Следовательно выходит, что знаменитый покойник похоронен был при приделе Святителя Николая, а не при настоящей.

Внизу, под упомянутою часовнею, находятся еще два памятника. Чугунная лестница ведет в другое, совершенно темное обиталище праха и тления. На первой из гробнице, по левую сторону, надпись такая:

«Дворянин Григорий Акинфиевич сын Демидов родился в 1715 году, ноября в 14-й день, в вечное блаженство отъиде в 1761 году, ноября в 13 день. Жития его было 45 лет 11 месяцов и 14 дней».

На другой гробнице надпись следующая:

«Дворянина Григория Акинфиевича сына Демидова вдовстующая супруга Анастасия Павловна дочь Сурмищева ¹⁴. Родилась в 1713 году, декабря 16 дня; в вечное блаженство отъиде в 1753 году декабря 3-го дня. Житие ее было 49 лет 11 месяцев и 17 дней».

Это гробы: внука Никиты Демидовича и невестки Акинфия Никитовича ¹⁵.

B надписи сказано, что родоначальник Демидовых «имел жительство в Оружейной слободе». Где ж был его дом? может быть, спросите вы. За нас отвечает Ф. Г. Покровский, который был свидетелем его окончательного уничтожения. «На оружейной стороне, говорит он, в три жилья, кроме четвертого поземного, на тридцати саженях длиною и в 7 сажен вышиною, был дом, принадлежавший дворянам Демидовым. Этот дом в бывший 1779 году большой пожар обгорел; после чего куплен дворянами [128] тульской губернии, но в 1798 году продан на сломку ¹⁶. «Дом Демидовых, утверждают тульские сторожилы, был на том месте, где нынче казенный дом (на берегу Упы), занимаемый г. председателем казенной палаты. Но так как огромность этого здания занимала обширную местность, то один из фасов его выходил на улицу, которая до сих пор называется Демидовою. Это служит верным ручательством справедливости изустной хроники ¹⁷.

Личность каммиссара Никиты Демидовича Демидова так замечательна, так любопытна, что мы, заговорив о нем, как о храмостроителе двух церквей в Туле, увлеклись за пределы позволительнаго. Собеседник величайшего из гениев-венценосцев, который с признательностию целовал его в голову (см. Гамеля, стр. 31) заслуживает воспоминания всех вообще и Тулян в особенности.

Заключим статью нашу тем, что неспециалисты мало обратят на нее своего внимания (как мы хорошо это знаем!) зато для историка тульской губернии, который превратит старину в живое создание, собранные нами исторические материалы, думаем, будут не бесполезны. Это-то и составляет утешение в неблагодарном труде…

НИКОЛАЙ АНДРЕЕВ.

1853 года, сентябрь.

Комментарии.

1. См. Описание тульского оружейного завода в историческом и техническом отношении. М. 1826 г., стр. 45.

2. «Через несколько времени», говорит Гамель (idem), по вступлении своем в должность, писал он (Чулков) к князю Волконскому: «живу я в оружейной (кузнецкой) слободе неотлучно и оружейным мастерам подтверждаю с пристрастием, чтоб они ружье делали с великим поспешением денно и ночно и против образцов в сходствй и для того каждого дни по мастерам езжу и многих бью батоги» и прочее. «В другой раз писал он», продолжает Гамель: «по твоим, Государь, письмам о оружейном деле истинно, ей-ей, всеусердно радею, как пуще того быть невозможно, что каждого дни человек по десяти бью батоги. Приборщиков и замочников на оружейном дворе зело понуждаю в деле, не только что в день дать отдохнуть, но и ночи спать не даю». Это уже явное уклонение от наставления «Книги, глаголемой Домострой», где сказано: «а плетью с наказанием бережно бити и разумно. А только велика вина и кручино вато дело — ино плеткою вежливенко побить». Положим, что стольник Чулков наказывал «бережно и вежливенко», но он, как сам сознается, каждый день по десяти человек «бил батоги».

3. За доставление которых искренно благодарим Его Превосходительство Н. И. Лазаревича. Надобно знать, что село Прудное, лежащее от Тулы, на юго-запад, расстоянием от города не более семи верст, исстари была родовым владением Чулковых. Покойная О. Н. Ордина, урожденная Чулкова, продала село Прудное Ее Превосходительству Е. С. Лазаревичевой. И таким образом все рукописи (состоящие в свитках или столбцах) перешли к новым помещикам, потому, что старые о них позабыли, как о ничтожном хламе. К сожалению, этих письмен много, очень много растеряно. При таких лишениях да позволено будет нам усердно просить просвещенное тульское дворянство сообщать автору этой статьи рукописи всякого рода доброго старого времени. По списании с них верных копий оригиналы немедленно возвратятся с благодарностию. Может быть, мы успеем спасти важные местные документы, проливающие какой-нибудь свет на историю Тульской губернии, которой у нас нет.

4. Кроме села, о котором в трех актах идет речь, дворяне Чулковы владели еще обширными поместьями. Из «Выписей с писцовых книг письма и меры Василия Нестерова с товарищи 135 (1627) года» видно, что в Заупском и в Соловлянском станах они владели, кроме многих пустошей, деревнею Прудною, сельцом Елькиным, Малаховым и Озерки, селом Головенки, на речке Головенке, из которых Прудное отдано было, также как и село Чулково, в приданое за Федосьею Федоровною. В «Выписи» сказано: «Да в томже (Заупском) стану в вотчинах написано: «за окольничим за Львом Ивановичем Долматовым-Карповым по Государеве Цареве и великого Князя Михаила Федоровича всеа России жалованной вотчинной грамоте, за подписью дьяка Венедикта Махова. 121 (1613) года приданая жены его вотчинная деревня Прудная на речке на Серебрянке». По кончине Долматовых-Карповых она опять перешла в род Чулковых. Кстати, заметим, что в дачах дворян Чулковых находилась речка Сухая Воронея, известная нынче под именем Сухой Воронки, впадающей в Большую или Мокрую Воронку, на которой был в 1607 году жестокий бой мятежников с царскими войсками. Следовательно хронограф Столяра (Карам. т. XII. прим. 132) правильно называет эту речку Воронеей, в чем мы крепко сомневались.

5. В Высочайшем Именном Его Императорского Величества указе в 4-й день марта 1808 года, последовавшем на имя Г. Военного Министра, изложенном в указе Государственной Военной Коллегии от 16 марта того года за N 6337 Правлению Тульского Оружейного Завода, написано: «Граф Алексей Андреевич! указом Правительствующему Сенату, данным от сего числа, повелел Я для споспешествования производству работ на Тульском оружейном заводе, приобресть в казну от Обер-Егермейстера Нарышкина мастеровых людей и крестьян, живущих Тульской Губернии Алексинской округи при Ченцовском и Соломыковском заводах и в его деревнях 530 наличных мужеска пола душ, с домами их и имуществом, и причислить к Тульскому оружейному заводу на таком во всем основании, как и прочие тамо казенные мастеровые состоять; а о заплате Нарышкину условленных за них денег, дал Я особый указ Государственному Казначею: вам же поручаю предписать кому следует, дабы помянутые люди с женами и детьми, с домами и имуществом их, Переведены были иждивением продавца на Тульский оружейный завод, и по таксовом уже переселении их распределены были где заводские потребуют».

6. В Политическом журнале, издававшемся проф. Гавриловым на 1807 год, кн. 2., показано всех вообще оружейников мужеского пола 5599, женского 5558; тогда как в настоящее время по оффициальным известиям муж. 9393, жен. 10.185. Следовател. народонаселение увеличилось вдвое.

7. «Князь Волконский, пишет Гамель (стр. 47), намеревался купить для казны у Никиты Демидова железный завод его на речке Тулице, (где ныне пробная галлерея), но Марко Васильев нашел, что для сего в Тулице недостаточно было бы воды». Демидовский завод на Тулще уничтожен указом 31 августа 1754 года (idem. стр. 59). Это обстоятельство подало повод предполагать, что дом Демидова находился в Чулковой слободе там, где видны еще остатки разрушенного здания (близ Демидовой плотины, на пустыре). Нет, это был дом также богатейшего кузнеца и заводчика Баташева, о котором сказано у Гамеля. Каменные развалины дома его заслуживают замечания тем, что здесь изволила останавливаться Императрица Елизавета Петровна в проезд свой через Тулу.

8. А не Антуфеева или Антуфьева, как пишет Гамель (стр. 30).

9. Вот ясное доказательство, что этот колокол отлили к храмовому празднику той церкви, в которую он предназначался. Всем известно, что колоколов с подобными надписями не отливают в несуществующие храмы.

10. Другая в Чулкове церковь кладбищенская во имя Св. Димитрия Селунского. Она простроена в 1801 году. Говоря об этом кладбище, забудем ли мы о незабвенном Ефстафие Ефстафьевиче Штадене, бывшем инспекторе всех оружейных заводов в России и тульском военном губернаторе? Здесь покоится прах генерала от артиллерии Е. Е. Штадена, который много, очень много сделал добра для тульских оружейников. Признательные к его доблестям, они провожали его гроб до самой могилы с непритворными, искренними слезами. Он скончался в 1845 году.

11. Так как близь этого храма жили Демидовы, имея свой дом на берегу Упы (см. ниже), вследствие чего Туляне и называли эту церковь Никола Богатый, разумея под словом «богатый» — богачей Демидовых, которые сверх того были и прихожане упомянутого храма. Мы слышали от отцов и дедов наших, что и Миллионная (улица) прозвана так по миллионерам Демидовым, жившим недалеко от Московской улицы. Однакож, никоторые старожилы уверяли нас, что народ назвал церковь Николою Богатым «во ознаменование ее великолепия», по выражению их. Почему же, спрашиваем, церковь, известную у нас под именем «Всех Святых», что «на Горе», за Пальцевою слободою, простолюдины не именуют «богатою», а она «великолепнее» храма Рождества Христова в архитектурном отношении?

12. Об этом приделе вот что написано на «Кресте»: «при Святейшем правительствующем Синоде, по благословению великого господина преосвященнейшего Вениамина епископа освятился жертвенник Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа во храме Св. апостола Андрея Первозванного при державе… Императрицы Анны Иоанновны Самодержицы Всероссийския Коломенского и Каширского в лето 7242 от воплощения Господа Бога 1734 индикта 3 мес. Ноября в 25 день... чрез архимандрита Дионисия Предтечева монастыря, что в Туле. Поставися сей крест на восточной стороне в жертвенник Св. апос. Андрея Первозванного, что в Кузнецкой слободе, что в Туле».

13. Не в свое же рождение пожалован он каммисаром. Вероятно ему было тогда 51 год и 9 месяцев, и это было по смыслу подписи не в 1701, а в1707, причем автор статьи ошибся. — М. П.

14. То есть, урожденная.

15. Вменяем себе в приятную обязанность благодарить достойнейшего иерея этого храма, отца Евгения, за дозволение списать то, что нам было необходимо.

16. См. Политическ. журнал, изд. проф. Гавриловым на 1807 год, мес. Февраль, стр. 140.

17. Кстати о другом тульском предании. Оно гласит «о лаберинтах подземных выходов», находящихся будто бы на пространстве той местности, о которой мы вам докладывали. В существование этих «лаберинтов» мы едва-едва верим, не смотря на то, что предание гласит о довольно правдоподобных вещах. Чудеса рассказывают о подземных корридорах, тянущихся по направлению к Упе и Миллионной улиц. Очевидцы (не наши современники) уверяли (они все до одного померли), что некоторые своды в этих таинственных подземельях обрушились. Любопытные видели (?!) железную дверь с большим висячим замком... Что такое за этою дверью и куда она ведет, — неизвестно. Мы намерены освидетельствовать упомянутые корридоры, и если найдем, что там все обстоит так, как гласит стоустое предание, то в таком случае напишем «путешествие по лабиринтам подземных выходов», а теперь, признаться, все это напоминает нам «Подземелье или Матильда» мисс Софии Леё, «Подземные ходы» Коцебу, Анну Радклиф, Дюкре-дю-Мениля, создания, которые когда-то читывались с невыразимым наслаждением.

Текст воспроизведен по изданию: Историческое известие о Чулковской слободе (предместии), что в Туле // Москвитянин, № 16. 1854