РОДОСЛОВНАЯ РОСПИСЬ ДВОРЯН ПАЛИЦЫНЫХ

Родословные росписи, поданные в Палату родословных дел после отмены местничества, сохранили значительный генеалогический и иной исторический материал, к настоящему времени еще далеко не освоенный ¹. Как известно, этот уникальный комплекс документов сильно пострадал в результате пожара 1812 г. Частично утрата большинства подлинных росписей (вначале их было более 507 ²) компенсируется наличием списков с них в фондах Герольдмейстерской конторы и дворянских губернских собраний. 37 списков родословных обнаружено недавно в фонде Московского разрядно-сенатского архива ³. Некоторые дошедшие до нас тексты восходят к частным архивам XVII в. ⁴ Выявление и введение в научный оборот всех сохранившихся родословных росписей конца XVII в.– актуальная задача нашей генеалогии.

Хотя вопрос об издании родословных росписей обсуждался еще до революции, к настоящему времени сделано в этом направлении немного. Правда, известным историком-архивистом А. И. Юшковым опубликована часть документов, поданных дворянами в Разрядный приказ вместе с родословными ⁵, однако, как отметил Н. П. Лихачев, необходимо издание полного текста родословных росписей ⁶. Справедливы и другие соображения, высказанные выдающимся ученым в полемике с Юшковым.

Действительно, во-первых, Юшков издал далеко не все документы, приложенные к родословным, приняв за нижний хронологический рубеж время избрания на царство М. Ф. Романова (вероятно, более поздние документы должны были составить вторую часть сборника). Во-вторых, многие документы в родословных росписях не приводятся в полном виде, но лишь упоминаются или излагаются. Наконец, Юшков не провел необходимой предварительной работы по выявлению родословных росписей. Таким образом, даже с точки зрения введения в научный оборот документации частных дворянских архивов, приложенной к родословным или использованной в них, публикация Юшкова не может считаться удовлетворительной. Так, характерно, что в нее не вошли интереснейшие документы родового архива Палицыных. Произошло это по той причине, что в распоряжении историка находилась неисправная копия XVIII в., [277] в которой не было полных текстов документов, приложенных к подлинной челобитной, хотя они в ней и перечислялись ⁷.

Лучший список родословной Палицыных принадлежавший и XIX в. известному историку К. Н. Бестужеву-Рюмину ⁸, находится в Архиве Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР (к. 286, д. 3, л. 1-36). Роспись написана на столбце несколькими почерками. Водяной знак – шут с семью бубенцами и литерами HG – датируется 1680–1689 гг. ⁹ Ни подлинных рукоприкладств, ни каких-либо приказных помет на документе нет. Таким образом, перед нами список, но очень близкий по времени к подлинной родословной росписи. Второй список родословной сохранился в составе известного сборника родословных росписей, составленного в Разрядном архиве в 1785–1790 гг. ¹⁰ (ЦГАДА. ф. 286, кн. 241, л. 465–470).

Род Палицыных, долгое время ничем не замечательный, выдвинул в начале XVII в. двух неординарных людей: келаря Троице-Сергиева монастыря и знаменитого писателя Авраамия (в миру Аверкия Ивановича) и видного воеводу Андрея Федоровича, также оставившего нам своеобразные и яркие сочинения, на высокие литературные достоинства которых обратил внимание С. В. Бахрушин ¹¹. Примечательно, что Авраамий и Андрей Палицыны были довольно тесно связаны между собой, что необходимо иметь в виду при изучении «Истории» троицкого келаря. В 1610 г. они находились вместе под Смоленском, в 1611 г.– в осажденном монастыре, а позднее, по словам Р. Бобарыкина, Андрей Федорович с помощью своего влиятельного родственника незаконно получил жалованную грамоту на вотчину в Арзамасском уезде ¹².

Родившись в семье новгородского сына боярского, Андрей Палицын не имел, казалось, никаких шансов на сколько-нибудь успешную карьеру. Все переменила «смута». Трудно сказать, верил ли Андрей Федорович в повторное спасение царя Дмитрия, но в лагере Лжедмитрия II, где он оказался в 1607/8 г., перед ним открывались большие возможности, чем на службе царю Василию. В 1608 г. Андрей Палицын был послан «тушинским» боярином И. М. Заруцким в Тотьму, но там попал в руки сторонников Василия Шуйского ¹³. Арест в Тотьме мог стать последней точкой в биографии Палицына, но ему удалось освободиться – в ноябре 1610 г. он находится уже в королевском лагере под Смоленском, где Сигизмунд III жалует новгородцу высокий (во всяком случае, для него) придворный чин стряпчего ¹⁴. Вскоре Палицын, однако, порывает с поляками. В 1611 г. он один из активных участников освободительного движения: защищает Троице-Сергиев монастырь, а затем возглавляет администрацию Первого ополчения в Переславле. В 1612 г. Палицын переходит на сторону Второго земского ополчения и служит воеводой сначала по-прежнему в Переславле, а затем в Угличе.

В апреле 1613 г. стряпчий Палицын в составе делегации земского собора направлен к М. Ф. Романову с просьбой ускорить его прибытие в Москву ¹⁵. В первые годы царствования Михаила он носит чин московского дворянина и играет заметную роль в военных действиях против шведских и польских войск, возглавляя значительные отряды, состоящие главным образом из казаков. С окончанием войн этот энергичный и [278] удачливый воевода уходит в тень, не имея возможности конкурировать с наследственными членами двора, которые к тому же хорошо помнили, кому обязан Палицын своим возвышением. Кроме того, поведение Андрея Федоровича под Смоленском, вероятно, скомпрометировало его в глазах Филарета, возвратившегося из плена в 1619 г. и ставшего фактическим правителем государства. После 1618 г. Палицын много лет не получает воеводских назначений (в это же время попадает в опалу и келарь Авраамий), хотя в 1627 г. не раз присутствует на царских обедах ¹⁶.

В 1629 г. Палицын едет вторым воеводой в Мангазею, где пишет свои знаменитые челобитные на первого воеводу – однородца нового царя Г. И. Кокорева. Эти челобитные, все еще не изданные, принадлежат к наиболее интересным произведениям русской литературы первой половины XVII столетия. Тяжбу с Кокоревым Палицын, несмотря на все свое красноречие, проиграл. Он был вызван в Тобольск, там арестован и позднее в сопровождении пристава отослан в Москву ¹⁷. В 1640 г. Палицын последний раз упоминается в разрядах. В боярской книге того же года записан с пометой «умре» ¹⁸.

Андрей Федорович Палицын первым в своем роду вошел в столичное дворянство и получил воеводские назначения. Для его детей, составивших публикуемую роспись, и для всего рода Палицыных документы, подтверждавшие высокое положение Андрея Федоровича, имели первостепенное значение, так как являлись основанием для их чиновных и служебных притязаний. Таким образом, наличие в приложении к родословной росписи многочисленных документов из воеводского архива А. Ф. Палицына вполне объяснимо.

Документы личного архива А. Ф. Палицына не только дополняют наши представления о деятельности этого незаурядного человека, но и содержат множество новых, подчас уникальных свидетельств о событиях русской истории начала XVII в. Среди них особую ценность имеют неизвестные акты подмосковных ополчений. Так, грамота Д. Т. Трубецкого и И. М. Заруцкого от 4 ноября 1611 г. с поразительной яркостью дает представление об организации городского управления в начале XVII в. Ведущая роль в переславской администрации «лутчего» посадского человека Якова Коржавина после бегства из города воеводы и дьяка и соломоново решение властей Первого ополчения назначить его «в дьячье место» при новом воеводе А. Ф. Палицыне (л. 32–33) невольно напоминают о заслугах другого посадского человека – Кузьмы Минина так же, как приглашение переславцами А. Ф. Палицына – призыв нижегородцами князя Пожарского.

Грамота А. Ф. Палицыну властей Второго ополчения от 15 марта 1612 г. относится к одному из самых драматичных моментов в истории освободительного движения 1611–1612 гг., когда социальные противоречия среди его участников до предела обострились после крестного целования Лжедмитрию III казаков и части дворян, входивших в Первое ополчение. Переход Переславля на сторону Второго ополчения значительно усложнил положение Трубецкого и Заруцкого. Отметим также, что приход Нижегородского ополчения из Костромы в Ярославль произошел, как явствует из той же грамоты (л. 36), по-видимому, раньше, чем об этом позволяли судить известные источники ¹⁹.

Что касается самой родословной росписи Палицыных, то в ней, по-видимому, сведены росписи нескольких потомков Ивана Микулаевича. Однако отдельные представители рода «за дальним разстоянием не успели» принять участие в составлении родословной (л. 8), и в ней по этой причине имеются лакуны. Дополнить родословную позволяют другие источники XVI–XVII вв.: писцовые книги, десятни, монастырские [279] синодики и т. д. Особый интерес представляет синодик Переславского Никитского монастыря, где записан «род Андрея Федоровича Палицына» ²⁰, а также вкладная книга Троице-Сергиева монастыря ²¹.

Текст родословной росписи Палицыных публикуется в соответствии с «Правилами издания исторических документов» 1969 г. В качестве основного взят список из Архива ЛОИИ СССР (в подстрочных примечаниях – А), разночтения подводятся по списку Герольдмейстерской конторы (в подстрочных примечаниях – Г).

С. П. Мордовина, А. Л. Станиславский

Комментарии

1. О деятельности Палаты родословных дел и истории подачи в нее родословных росписей, а также о литературе см.: Каменский А. Б. К вопросу о родословных росписях конца XVII в. // ВИД. Л., 1990. Т. XXI. С. 211–225.

2. Каменский А. Б. Правящий класс-сословие и государственный аппарат Русского централизованного государства в трудах историков и архивистов второй половины XVIII века: Источниковедческое исследование: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1984. С. 15.

3. Веселовский С. Б. Труды по источниковедению и истории России периода феодализма. М., 1978. С. 212; Кротов М. Г., Сметанина С. И. Источники по истории феодального землевладения Великого княжества Рязанского в XV в. // CA. 1987. № 1. С. 66.

4. Морозов Б. Н. Частные архивы XVII века: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1984. С. 20.

5. Акты XIII-XVII вв., представленные в Разрядный приказ представителями служилых фамилий после отмены местничества / Собр. и издал А. Юшков. М., 1898. Ч. 1.

6. Лихачев Н. П. По поводу сборника А. И. Юшкова «Акты XIII-XVII вв., представленные в Разрядный приказ представителями служилых фамилий после отмены местничества». СПб., 1898. С. 2.

7. По-видимому, этим же списком пользовался А. Б. Лобанов-Ростовский. См.: Лобанов-Ростовский А. Б. Русская родословная книга. 2-е изд. СПб., 1895. Т. 2. С. 60–74.

8. ЛЗАК. СПб., 1903. Вып. XI. Отд. IV. С. 64–65.

9. Дианова Т. В., Костюхина Л. М. Водяные знаки рукописей России XVII в. М., 1980. № 483.

10. Каменский А. Б. Правящий класс-сословие...

11. Бахрушин С. В. Андрей Федорович Палицын: (Русский интеллигент XVII в.) // Века: Исторический сборник. Пг., 1924. Т. I.

12. ЦГАДА. Ф. 1209. Стб. 22504. Ч. 2. Л. 273.

13. Там же. Ф. 199. Порт. 133. Д. 1. Л. 71.

14. СГГД. М., 1819. Ч. 2. С. 464.

15. Дворцовые разряды. СПб., 1850. Т. I. С. 1189.

16. Там же. С. 915, 931.

17. ЦГАДА. Ф. 1209. Стб. 22504. Ч. 2. Л. 263.

18. Там же. Ф. 210. Боярские книги. Кн. 4. Л. 243 об.

19. Ср : Любомиров П. Г. Очерк истории Нижегородского ополчения 1611–1613 гг. М., 1939. С. 93.

20. Титов А. А. Синодики XVII века Переяславского Никитского монастыря. М., 1903. С. 20.

21. Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря / Изд. нодгот. Е. Н. Клитина, Т. II. Манушина, Т. В. Николаева. М., 1987. С. 115–116.

Текст воспроизведен по изданию: Родословная роспись дворян Палицных // Археографический ежегодник за 1989 год. М. 1990