ПОВЕСТЬ О НЕКОЕЙ БРАНИ

Предлагаемый текст «Повести о некоей брани» находится в сборнике, писанном скорописью XVII в. на 1 + 28 + 1 листах в восьмушку, из Архива Выдубицкого монастыря, куда рукопись поступила от г. Соломко, женатого на вдове Андрея Николаевича Попова.

Начала сборника недостает. Состав его следующий:

Л. 1. Начинается словами: «наша малое время не потерпим, а в будущем веце нокончаемыя веки како имам мучитися». Там же «О зачатии всякаго дела богоугодна». Нач.: «Человеческая начинати, а Божие совершати…»

Л. 3. Статья без заглавия; на поле киноварью поставлена цифра 21. Нач.: «Свет иже от света отчее сияние Христос, иже над всеми Бог».

Л. 4. Статья без заглавия. Нач.: «Всякая ли буква равну силу имать…»

Л. 5. Статья без заглавия. Нач.: «Человеческая начинати…», сравн. Л. 1, где статья гораздо длиннее; здесь же приведено всего 11 строк (несколько отличных от ст. на л. 1-м), которые в рукописи перечеркнуты.

На том же листе. Статья без заглавия, нач.: «Вкратце от многих малейшая выписано из книги глаголемыя Алфавит, перевод премудраго Философа преподобнаго отца нашего Максима Грека…» Статья эта на л. 6 об. обрывается словами: или втораго стиха начало в концу перваго стиха припишеши... [21]

С л. 7-го начинается издаваемая «повесть», под заглавием «Счинена повесть сия о некои брани, належащей на благочестивую Россию грех ради наших, и о видении некоего знамения в нынешнем последнем роде нашем, о нем же преди слова беседа изъявит».

На белой обложке рукописи, впереди и сзади ее текста, находятся записи бывшего владельца рукописи С. Мельникова: а) «Летопись о нашествии на град Москву Тушинскаго вора и самозванца в царствование Василья Ивановича Шуйского. Писанная ранее половины XVII столетия. На 28 листах», и б) «Имя Летописца... Еустратий или Естратий».

Бумага, на коей писан текст рукописи, имеет бумажные знаки: 1) ваза с цветами и 2) рог (почтовый) в гербовом щите.

Текст «Повести о некоей брани» в изучаемой рукописи очень близок к тому тексту данного произведения, который находится в списке Императорской Публичной Библиотеки (F. IV. 222) и был по этому последнему списку напечатан в XIII томе «Русской Исторической Библиотеки, издаваемой Археографической Комиссией» (ст. 249–260). Сравнение списков обнаруживает в них лишь очень немногие варианты; но в изучаемом сборнике Выдубицкого монастыря, после «молитвы», заключающей собою «Повесть», находится еще обращение автора к читателям. Это обращение вовсе отсутствует в ранее известном списке Императорской Публичной Библиотеки. Между тем оно представляет значительный интерес, так как заключает в себе некоторые указания на лицо, составившее «Повесть».

Напомним вкратце («Повесть» подробно обследована в книге: С. Ф. Платонов. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века, как исторический источник. СПБ. 1888, стр. 116-121), что Повесть посвящена описанию чудесного знамения, явленного на облаках автору и его спутнику во время их служебной поездки. Автор, приказный человек, был послан из Москвы, из Посольского приказа, вместе с толмачем немецкого языка Григорием Кропольским с царскими грамотами «на собрание чина воинского». Путь их лежал на север – в Кострому и Галич. Пробираясь окольными дорогами, [22] так как прямые были во власти тушинцев, путники между Александровой слободою и Переяславлем увидели на облаках битву львов со змеями и истолковали виденное ими, как знак, что царь Василий Шуйский и его враг Тушинский вор, не одолев друг друга, скоро должны погибнуть. Когда их толкование сбылось, автор, пораженный знамением, рассказал о нем какому-то настоятелю монастыря («етеру некия честные обители содержащему паству»), и тот убедил его «начертать» свой рассказ.

Для того, чтобы записать свое знамение, автор прибег к длинному плетению словес и очень пространно изложил обстоятельства своей поездки, ее время и маршрута. Характеристика политического положения Московского государства в 1608 году (к которому относится действие «Повести») вышла у автора многословной и бледной, а рассказ о самом путешествии и знамении коротким и наивным. Литературного дарования у автора не видно, но очень заметно желание следовать литературной вычурности своего времени. В заключительной молитве автор выступаете с обычным самоунижением, «стыдяся» объяснить свое имя за «премножество грубости» своей и беззаконий.

Однако в том послесловии, которое мы читам впервые в списке Выдубицкого монастыря, автор решается говорить о себе и указать иносказанием на то, как его зовут. Вот это послесловие: «Прочее же о сем да умолчю, но токмо молю вы, господине мои любомудрецы, иже от юности во благочестие воспитаннии и в наказании божественных догмата совосрастьшии, всякого чина, возраста же и сана православнии народи, святых книг читателие, любящей проходити божественная писания и желающии истинно и непрелестно та навыкнути, будите ми милостиви и незазоривии, в чем недостаточно – умие мое в сем писаниице, но покрыите человеколюбием и остротою разума своего, подобострастен есмь и немощною плотию обложен суть и не во Афинех ростох, ни у философ учихся, но невежда сыи, прощению сподобляите мене убогаго, яко же сами требуите от Вседержителя Бога милости и прощения; аще же негде нечто ли по забвению, ли по недоумению, иди по иному которому обстоянию, невежествено и недобре написано бывшее мною, многа бо суть случающася на всяк час несовершеному [23] уму человеческому, ибо и забытием омрачает его и скорбь смущает, есть же егда и ярость и гнев и пиянство отемневает его, толикими убо треволнении обуреваемому уму человеческому аще что негде презрено бысть ему, не подобает сему дивитися, не смущатися, ниже осуждати его, но паче ущедрити, и праведно есть и яже хто подобная любве показа к нему, и яже от него презренная, ли по забвению и в недоумении, или по иному некоторому обстоянию, правити с ним вкупе, понеже бо и кто же когда в человецех совершенство получил есть, вси бо забвению и неведению подлежим: овы убо меньше, овы же болше, вси же друг друга требуем и совета и помощи. Сим убо сице ся имуще, прочее же мир вам по апостолу. Аминь. И мир нам воспослите и о нас да воспомянет ваше благоутробие к всесилному Богу, елико пресвятыи Параклит научит вы и вселит на ваших сердечных скрыжалех и навержит (Sic), недостаточное моего худого разума. Един убо Господь наш Ісус Христос не точию нашу, но и всего мира недостаточное навершая. Слава Богу действующему в нас еже хотети и еже деяти о благоволении, вся творити во спасение верных, Ему же честь и благодарение со Единородным Его Сыном и Пресвятым и Благим и Животворящим Духом ныне и присно и вовеки веков, аминь. Достоит же убо дозде корабль разума управити к безмолвию пристанища и словеси весла свесити, и трости начертание сократити, и чернило до подобна времени во уреченное ему место отложити. Аще восхощеши имя уведати писавшего сия, се ти поведаю: пятерица полководцев и под ними четыреста пешец и двесте конник, оруженосцов триста, крепких же воин сто со единем силным и паки триста и пятьнадесят оружников. И всего в сем имени девять письмен: еулкмакеи. Помилуй мя, Боже, по велицей милости твоей!» Посредством соответстующей перестановки согласных из «еулкмакеи» получается «еустратей». Приложенная тут же к концу текста криптограмма дает сверх того отчество: «Стефанов».

К сожалению, по документам конца XVI-го и первой половины XVII века, когда жил автор « Повести», не удалось обнаружить сколько-нибудь приметного деятеля, приказного или [24] церковного, носившего имя Евстратия Стефанова. Поиски затрудняются, быть может, тем, что автор открыл читателям свое «прямое», церковное имя и отчество, а в жизни действовал под иным, житейским прозвищем. На такую мысль наводит как форма отечества «Стефанов», вместо обычного «Степанов», так и самое имя «Евстратий», чрезвычайно мало употребительное в московском мирском быту.

* * *

Счинена повесть сия о некои брани, належащей на благочестивую Росию грех ради наших, и о видении некоего знамении в нынешнем последнем роде нашем, о нем же преди слова беседа изъявит.

Великого Господа Бога Отца, страшнаго и всесилнаго и вся содержащаго, пребывающаго во свете неприступнем, в превелицей и в превысочайшей велелепней святей славе величествия своего, седящаго на престоле херувимстем в недрех отчиих, и на земнородных нас призирая милостивым си оком, промышляя неизреченными и пребожественными судбами своими о новонасажденнем винограде своем, сииречь о сей нашей благочестивой и превелицей Росии, новопросвещенней святым крещением от святаго и равноапостольнаго самодержца великаго князя Владимира Святославича Киевского и всея Росии, благочестиваго же во святом крещении Василия, втораго Констянтина, праведных бо Господь любя, грешных ¹ же милуя, хотя убо всех спасти и в разум истинны привести, за благо милуя и храня, за нечестие же милостивно наказуя, приводя к спасению всяко свое создание, не хощет бо грешнику до конца погибнути, но еще обратитися и живу быти ему; сам бо речеть Господь: егда падая не востанет ли, или отвращаяся не обратится? И паки: обратитеся ко мне и обращуся к вам, глаголет Господь; наказуя нас овогда гладом, овогда огненными запалении, иногда же безбожных нахождением и межеусобною бранию и протчими таковыми, понеже бо согрешиша от главы и до ногу, сииречь от великих и до [25] нижаиних; и таковыи грех не может очиститися ничим же, точию огнем и мечем и прочими таковыми, яко же содеяся во дни наша.

В лето от создания всеродного Адама 7116-го в царство благочестивыя державы Богом венчаннаго и Богом помазаннаго и Богом почтеннаго и христолюбиваго поборника святыя ² православныя християнския веры, добляго миротворца державнаго самодержца и прекроткаго скифетродержателя благочестивыя великия Росии царя и великаго князя Василия Ивановича, всеа Русии самодержца, содержащаго скифетры великих государств на встоце и на севере сущих, Владимирскаго и Московскаго и Новгородцкаго, царя Казанскаго, царя Астраханскаго, государя Псковскаго, великаго князя Смоленскаго, Тверскаго, Югорскаго, Пермьскаго, Вятцкаго, Болгарскаго и иных, государя и великаго князя Новгорода Низовские земли, Чернеговскаго, Резанскаго, Ростовскаго, Ли?лянского, Удорскаго, Обдорского, Кондиньскаго и всея Сибирския земли и Северныя страны повелителя и государя, Иверския земли грузинских царей и Кабардиньския земли Черкаских ³ и Горских князей и иних многих государств государя и обладателя, ис корене святаго благовернаго великаго князя Александра Ярославича Невскаго чюдотворца; из начала же повлечеся того благочестиваго семени корень росииских наших царей от царей Августов Римских и Греческих Анория и Аркадия, иже бе сынове Федосия Великаго, царя, содержащаго скифетродержателство Богом спасаемого царствующаго града греческого царствия Констатинополя, Новаго Рима го (Sic). О сем же да прекратим, но на предлежащее возвратим.

В 3-ие же лето царства его прежде воспомянутаго благочестиваго самодержца Василия, иже прежде бысть до царствия своего при прежде его бывшех Росииских самодержцех сиглита царскаго величества болярин великии, именованием князь Василеи Иванович Шуйскии, еже быша древле сии Шуйские уделные великие ⁴ князи государи Суждальские; и при его царского величества и благородия отце и богомолце и крайнейшем святителе [26] святейшем кир Ермогене, третием патриархе Московском и всея Русии, правящем престол святыя великия соборныя и апостольския церкви, Божие Матере, пресвятыя и преблагословенныя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии честнаго и славнаго ее Успения, сияющие во всей велицеи Росии, тогда убо в царство его на Росиийскую державу велией брани належащи, врагу деиствующу, а Богу попущающу, грех ради наших, от проклятых богоотступник и врагов креста Христова от полских и литовских людей и от казаков донских.

Из своих же они казацы етера нарекоша царьским именованием, росииским царевичем Дмитрием Ивановичем ⁵ всеа Русии, умысля своим злохитрьством, хотя Росииское государство расхитити и себе многое богатство тлеемое ⁶ века сего приобрести и восхитити, небеснаго ж богатства отнюдь очюждени быша, и совокупя множество вой, поляков и литвы и угрян, и черкасов запорожских и прочих язык, пришедше под царствующии град Москву и сташа от Москвы 12 верст по Можайской дорозе, именуемо весь Тушино, понеже убо то место велми крепостно, и учиниша тамо с таковым злохитростным своим царем, лживым царевичем Дмитреем, свои литовские табары и разлияшася, яко вода, и рассыпашася, яко прах, по Росиискому царствию, и устремишася, яко неутолимая ехидна и яко змии прелютии, яко злии волцы и кровопивцы, християнскому роду губителие, по градом и по честным обителем и по весем. Тогда убо от толиких и таковых окаянных прелютаго их стремления наша благочестивая православная християнская вера попирашася и святыя Божии церкви ⁷ оскверняхуся и сожизахуся ⁸, грады же и веси разоряхуся и огневи предаяшеся ⁹ и многая кровь християнская проливахуся, и жены и девицы и юноши в плен ведени быша; и збышася евангельское слово Христово, яко же речеся: востанет царство на царство, язык на язык, и будут труси и пагубы и [27] страхования по местом, и мнози падут от меча; крови же человечестей яко водноя источницы, течаше и земля трупием мертвых, яко древием и листвием, покрывашася и главы, яко класие, по земле валяхуся. О, солнце и земле, и множе ¹⁰ всяческаго благочестия в попрание положи. Увы, о равноапостольный самодержее (sic) благочестивый великий княже Владимере, како не подвиже святую Богородицу и прочих своея благочестивыя отрасли святых ветвей и всех святых умолити всещедраго Владыку о людех согрешьших и утолити ¹¹ таковый праведный гнев Божие суда? Но понеже аще они и молят, но не противятся судбам Божиим, понеже убо согрешиша от главы и до ногу, аще не огнем и мечем, инем ничем же не могут очиститись таковыя греси; пророческое глаголание в дело прииде, еже рече: Боже, приидоша языкы в достояние Твое, оскверниша церковь святую Твою, и прочая. И о сем дозде, прочее ж на подлежащее возвратимся.

В то же время Московское государьство до конца утесняемо быша, мне же грешному, тогда бывшу в царствующем граде Москве и послану ми бывшу от царские благочестивыя державы от того христолюбиваго царя и самодержца Василия и ¹² пресветлыя его палаты, рекомые Посолского приказу его царские таиныя думы от дьяка, зовомаго именованием Василия, по реклом же нарицаешися ¹³ Телепнев, с его царевы ¹⁴ полаты ¹⁵ толмачем немецкого языка, зовомаго Григорьевым, по реклом Кроколский нарицаешися ¹⁶, во многие грады с царскими епистолиями на собрание чина воинского в супротивление тех окаянных предиреченных врагов и разорителеи християнские веры, в Переславль Залескии, в Ростов, в Ярославль Поволскии, на Кострому, в Галичь, а царьствующему граду Москве тогда в осаде бывшу, и дороги многие окаянии они от Москвы отяша, а [28] приснопамятному самодержцу благочестивому царю Василию, по праведному Иеву, терпяше и вся напастная со благодарением восприимашии з богоотцом и пророком Давидом поя: Благо мне, яко смирил мя еси, да научюся оправданием Твоим, и гонение от своих подручных ему и от иноверных, по Давиду, приимаше; понеже бо мнози тогда его благочестивыя державы московстии людие к иноверцем присовокупишася ¹⁷ грех ради наших. Он же благочестивый самодержец поминаше апостольское слово небесныя трубы, Христова ученика, божественного Павла, сице аще рече: без наказания убо преблудодеичища есте, а не сынове; его ж любит Господ наказует и прочая.

Нам же посланным бывшем из Москве окольными дорогами Владимерскую на Киржацкий ям и, где возможно от них проити, на Благовещенской монастырь, рекомый на Киржаче, на Олександрову слободу, на Перелславль Залеискии, и от Александровы слободы к Переславлю совершающим нам путное шествие по царьскому повелению, и тогда самовитцу ми бывшу некоему предчюдну знамению и зело ужаса исполнену, о нем же речется. Той предреченый толмач немецкий Григорей Кроколский рече ми на пути о полудни в пост верховных апостол Петра и Павла: Зриши ли что на облацех небесных ¹⁸ прямо нас? Аз по речению ¹⁹ его возрех на облака и узрих велие чюдное и ужасное знамение, и рече ему: Зрю, господине мои. Он же рече ми: Чего зриши, рцы ми! Аз же глагола ему: Страшно, Господне знамение вельми зрю – льва зверя зело превелика и пречюдна одесную страну стояща, а ошую страну прямо его невдалече от него змии прелюта и прегорда, зело стоящих неподвижно, а хощет яко един единаго восхитити и растерзати; а окрест лва великаго множество зверей различными образы, змия же прелютаго окрест множество змей малых. И потонку времени нача видение то миновалось: змии опружися выспры ногама и нача по малу исчезати, лев же припаде на чрево свое и нача по малу убывати, и потом ни един невидим бысть; и прочии зверие и змии такоже невидими [29] быша, и облаки паки устроишася во своем естестве. Предреченный ²⁰ же Григорей рече ми: Разумееши ли сего видения знамение? Аз же рече ему: Ни, господине мой, отнюдь недоумеюся, но токмо ужасаюся! Он же нача глаголети ми и рассуждати: Разумей, рече, сие есть знамение лев превеликии то есть наш благочестивый християнския веры поборник, царь и великий князь Василей, окрест же его зверие – его подручники, православнии народи, сынове рустии, побарая с ним по правоверии; змии же прелютый прегордый тушинский царь, коварственый лживый царевич Дмитрей, а окрест его множество змий, то есть поборатели с ними окаяннии они богоотметнии языцы; что оба изгибше, лев и змии и прочии окрест их зверие и змии такожде, то есть показует вскоре обоим царем будет изменение и прекращение, а ни един каждого не одолеет.

По его же и по оном видении сего знамения не вдолзе времени ²¹вся сия збышася, еже рече он: у тушинскаго лживаго и коварственнаго царя во граде нарицаемом Колузе внезапной напрасной смерти предаша зовомыи князь Петр Урусов, главу ему отсекоша, по убиении его убегу ся ²² ят во Орду Нагаискую, понеже бо он сродствие тоя Нагаиския орды, а приснопамятнаго самодержьца Московскаго благочестиваго царя Василия своему подручнику ²³ с царства свергнуша и насилием в черницы постригоша и к Полскому и к Литовскому к Жигимонту королю отдаша и со единокровными его братиями, со князем Дмитрием и со князем Иваном; тамо же и скончашася нужнею смертию.

И сице ся имуще, сия убо дозде.

Поведаше же ми сия етеру некоторые чистыя ²⁴ обители содержащему паству, пасяще словесное стадо Христово, ему же услышавшу сия у мене и понудившу мя писанию сие предати, начертати на хартиице; аз же не хотя преслушати ²⁵ благословения и [30] повеления его, елико могох, толико и написах. Прочее ж воздадим хвалу и благодарение превечному царю, на херувимех ²⁶ седящему со славою Христу Богу нашему, дабы отвратил от нас гнев своего праведного прещения; негли умилосердится всещедрая и человеколюбная утроба Его, возможна вся суть Ему всещедрому Содетелю, аще изволит, яко по доволнем наказании нашего согрешения и паки может всесилныи Господь погребеную яко в пепеле искру благочестия во тме злочестивых разорителеи возможеши зело и пепалити нечестивых; злочестивых яко же терние, и паки просветити свет благочестея.

Молитва.

Боже великии и чюдныи, даруяи милость свою любящим Тебе и хранящим заповеди Твоя, согрешихом пред Тобою и беззаконовахом; преступихом заповеди Твоя, не послушахом писмен раб Твоих пророк, иже глаголюще именем Твоим святым, Владыко, к царем ²⁷ и князем и отцем нашим, и нам. Тебе, Господи, правда Твоя, а нам стыдение лица, и не ходихом в законе Твоем, и кого ради прииде на ны клятва писанная в законе Моисеея, раба Твоего. И ныне, Господи Боже наш, призри с небесе и виждь от горы святыя своея и посети винограда своего, отврати от нас праведное свое прещение, одожди тучю милости Твоея, излеи на ны благодать пресвятаго Твоего Духа, покрыи нас кровом крилу невещественныя Твоея пребогатыя милостивыя славы, огради нас непобедимою и божественною силою честнаго и животворящего Креста Твоего и способствуи верному слузе своему православному царю нашему и христолюбивому его воинству храбрость и помощ и одоление подаждь на видимыя и невидимыя враги наша, яко же древле Давиду на Голияфа и яко на Амалика в пустыни, и правоверному Константину, да не ²⁸ рекут сице врази креста Твоего: «где есть Бог их и кто им поможет, и измет от руку нашею»; Ты бо еси Бог наш, и мы людие Твои, разве Тебе иного не вемы, можеши бо, Владыко, аще восхощеши, вмале накажи, а много ущедри, яко же [31] благоволит пребогатая Твоя и человеколюбная пребожественная утроба. И дай, Солнце праведное, всякому верующему в Тя прежде конца покаяние и избави, Владыко, адских пропастей и геоны огненыя и протчих многоразличных мучении, Пречистые ради Твоея Богоматере, пренепорочныя и преблагословенныя Владычицы нашея Богородица и Приснодевы Мария, заступницы нашея християньския, непостыдныя и непреложныя ходатаицы к Тебе, Творцу всея твари, Содетелю нашему и Богу, истиннаго и славнаго пророка и проповедника и Предтеча Твоего ради Крестителя Иоанна, и великаго ради угодника Твоего, скораго ²⁹ в помощи ³⁰ и теплаго в заступлении и славнаго во святителех и многочюдеснаго в чюдотворениих, быстро предваряящаго во всяцех напастных обстояниих одержимым, великаго святителя и чюдотворца Николы, и великих ради старастотерпец угодниц Твоих, великия мученицы Парасковеи, нарицаемыя Пятницы, и великие мученицы Екатерины, яко же им обещася, и всех ради угодивших Тебе святых. Паче же мене убогаго и многогрешнаго, грубаго и неключимаго, и окаяннеишаго паче всякого человека, непотребнаго, раба твоего тако же да не презрит Твоя всящедрая и человеколюбная пребогатая утроба. Именования же своего, Владыко, не возмогу и стыжуся объявити за премножество грубости моея и превеликих и безчисленных злосмрадных и злогнусных пребезаконий моих. Ты, Владыко, веси грубое имя мое, ничтоже бо забвенно или утаенно от всего видящаго ока Твоего, понеже убо и несоделанная ³¹ наша видесте они Твои; не дай, Содетелю наш Владыко, свое создание общему врагу нашему дьяволю в попрание до конца погибнути; не хощеши бо, Владыко, свое созданио видети в погибели, не веси господа Творче наш, елико убо онаго на нас навет и вражда, елико же наше странствование и слабость и не брежение ³², да не погуби мене, Владыко, со беззаконии моими, ниже в век враждовав соблюдеши зол моих. Всяк же надеяхся на Тя, Господи, аще во искушении будет – веньчается, аще в скорби – [32] избавится, и по слезах и плачи – радость и веселие изливаеши; и будет имя Твое, Боже Израилев, бласловенно во веки, яко Ты еси Царь царствующим и Господь господьствующим, и Тебе подобает всякая слава, честь и поклоняние со Отцем и со Святым Духом ныне и присно и во веки веков, аминь ³³.

Прочее же о сем да умолчю, но токмо молю вы, господине мои любомудрецы, иже от юности во благочестие воспитанию ³⁴ и в наказании божественный догмат совосрастьшии, всякаго чина, возраста же и сана православнии народи, святых книг читателие, любящей проходити божественная писания и желающии истино и непрелестно та навыкнути, будите ми милостиви и незазоривии, в чем недостаточноумие мое в сем писаниице, но покрыите человеколюбием и остротою разума своего, подобострастен есмь и немощною плотию обложен суть, и не во Афинех ростох, ни у философ учихся, но невежда сыи, прощению сподобляите мене убогаго, яко же сами требуите от Вседержителя Бога милости и прощения; аще же негде нечто, ли по забвению, ли по недоумению, или по иному которому обстоянию, невежествено и недобре написоно бывшее мною, многа бо суть случающаяся на всяк час несовершеному уму человеческому, ибо и забытием омрачает его и скорбь смущает, есть же егда и ярость и геев и пиянство ³⁵ отемневает его; толикими убо треволнении обуреваему уму человеческому, аще что негде презрено бысть ему, не подобает сему дивитися, не смущаяся, ниже осуждати его, но паче ущедрити, и праведно есть; и яже хто подобная любве показа к нему, и яже от него презренная, ли по забвению и в недоумении, или по иному некоторому обьстоянию правити с ним вкупе, понеже бо и кто же когда в человецех совершенство получил есть, вси бо забвению и поведению подлежим: овы убо меньше, овы же болше, вси же друг друга требуем и совета и помощи. Сим убо сице ся имуще, прочее же мир вам по апостолу – аминь; и мир нам возпослите и о нас да воспомянет ваше благоутробие к всесилному Богу, елико пресвятыи Параклит научит вы [33] и вселит на ваших сердечных скрижалех и навержит (sic) недостаточное моего худаго разума ³⁶. Един убо Господь наш Исус Христос не точию нашу, но и всего мира недостататочное навершая.

Слава Богу действующему в нас еже хотети и еже деяти о благоволении, вся творити во спасение верных, Ему же честь и благодарение со Единородным Его Сыном и пресвятым и благим и Животворящим Духом ныне и присно и вовеки веком, аминь.

Достоит же убо дозде корабль разума управити к безмолвию пристанища и словеси весла свесити, и трости начертание сократити, и чернило до подобна времени во уреченное ему место отложити. Аще восхощеши имя уведати писавшего сия, се ти поведаю: пятерица полководцев и под ними четыреста пешец и двесте конник, оруженосцов триста, крепких же воин сто со единым силным и паки триста и ³⁷ пять на десять оружников, и всего в сем имени девять письмен еулкмакеи.

Помилуй мя, Боже, повелицей милости Твоеи.

Комментарии

1. Лист 5.

2. Лист 6.

3. Лист 7.

4. Лист 8.

5. Ивановичем нет в печатном тексте.

6. Лист 9.

7. Лист 10.

8. В печатном: сожигахуся.

9. В печатноми : предашася.

10. В печатном: множество.

11. Лист 11.

12. В печатном: ис.

13. В печатном: нарицашеся.

14. В печатном: государевы.

15. Лист 12.

16. В печатном: нарицашеся.

17. Лист 13.

18. Лист 14.

19. Было написано «поручению».

20. Лист 15.

21. Лист 16.

22. В печатном: убег.

23. В печатном: свои ему подручники.

24. В печатном: честные.

25. Лист 17.

26. Слог «ви» приписан на поле позднее.

27. Лист 18.

28. Лист 19.

29. Лист 20.

30. В печатном: помощника.

31. Лист 21.

32. Перед этим было написано «и брежение», потом зачеркнуто.

33. Дальнейшего продолжения повести в печатном издании ее нет.

34. Лист 22.

35. Лист 23.

36. Лист 24.

37. Лист 25.

Текст воспроизведен по изданию: Повесть о некоей брани // Старина и новизна, Книга 15. 1911