Материалы по Смутному времени на Руси XVII в., собранные проф. В. Н. Александренко.

Профессор международного права Варшавского Университета, доктор государственного права Василий Никифорович Александренко представил в 1907 году Графу Сергию Димитриевичу Шереметеву материалы по Смутному времени на Руси XVII века и предложить напечатать их в «Старине и Новизне», историческом сборнике, издаваемом при Обществе Ревнителей Русского Исторического Просвещения в память Императора Александра III.

На заседании Московской Комиссии по изданию «Старины и Новизны» 31 октября 1907 года В. Н. Александренко изложил в докладе, живом и интересном, свой взгляд на главных деятелей Смутного времени, как этот взгляд сложился на основании изучения упомянутых материалов. Тогда же единогласно было постановлено напечатать материалы, представленные В. Н. Александренко, в ХІV-ой Московской книге «Старины и Новизны».

Материалы эти были начаты набором в 1908-м году, В. Н. Александренко приступил к их корректуре, но неожиданно его постигла тяжкая болезнь. Эта болезнь приостановила работу В. Н. Александренко до конца января 1909 года, когда он снова почувствовала себя в силах держать корректуру и предполагал даже восполнить подбор материалов еще некоторыми документами. Но облегчение от болезни было кратковременно, и 18-го июля 1909 года В. Н. Александренко скончался, не успев закрепить печатью высказанные им в заседании 1907 года интересные, оригинальные [186] взгляды, на которые его навело изучение умело им подобранных и частию обработанных материалов по Смутному времени XVII века. За болезнью и смертью В. Н. Александренко, предисловие к подбору этих материалов, обещанное для ХІV-ой книги «Старины и Новизны», так и не было им составлено.

Вследствие важного значения материалов, собранных В. Н. Александренко, для истории Смуты XVII века на Руси и в виду оригинальности подбора этих материалов, решено напечатать их в ХІV-ой книге «Старины и Новизны» пока без научного предисловия, которое в память покойного В. Н. Александренко будете составлено и напечатано впоследствии, по возможности соответственно тому толкованию материалов, какое было намечено В. Н. Александренко в его докладе на заседании Московской Комиссии 1907 г. и какое отразилось в самом подборе материалов и в некоторых к ним примечаниях.

Издаваемые в настоящей книге материалы в числе 137 № № извлечены В. Н. Александренко – из Архивов: Государственных: Берлинского, Венецианского, Венского, Кенигсбергского, Лондонского, Стокгольмского, Флорентийского; из Архивов Ватиканского (Боргезе), Московских – Министерства Иностранных Дел и Министерства Юстиции, Фрауенбургского; из Коллегии Королевы (Оксфорд); из Музеев Британского и Краковского Чарторижских; из Библиотек граф. Замойских в Варшаве и Рачинских в Познани; – и лишь частию перепечатаны с изданий, ставших библиографическою редкостью.

Материалы на иностранных языках преимущественно представлены в подлинниках с русским переводом, принадлежащим частию В. Н. Александренко, частию его сотрудникам; только некоторые из иноязычных материалов даны не в подлиннике, а лишь в русском переводе, или – в подлиннике без перевода. Имеются сведения, что В. Н. Александренко предполагал все иноязычные документы снабдить русским переводом; но болезнь помешала ему выполнить это предположение.

Первая группа издаваемых материалов, озаглавленная В. Н. Александренко в его собственноручном черновом перечне материалов – «Английские акты», обнимает время 1602–1609 гг. и [187] заключает в себе проэкты и донесения Прусских делах английских агентов своему правительству, письма этих агентов представителям московского правительства, грамоты русских царей и английских королей, документы, относящиеся к английским посольствам на Русь.

Вторая группа материалов, озаглавленная в том же перечне – «Посольство Англера», обнимаете 1604–1607 гг. и заключает в себе документы шведские, германские, австрийские и русские, относящиеся к посольству русского толмача Ганса Англера в Швецию, Данию, Бранденбург и Австрию.

Третья группа материалов в перечень В. Н. Александренко, по-видимому, не вошла. Она обнимает 1599–1603 гг. и заключает в себе донесения английского доктора Виллиса о путешествии его в Россию, документы, касающиеся: 1) миссии Афанасия Ивановича Власьева, посланного к Цесарскому двору, 2) миссии английского агента Джона Мерика, посланного в Россию и в Швецию, и другие документы, относящиеся к проэкту женитьбы царевича Феодора Борисовича на англичанке.

Четвертая группа материалов, озаглавленная в упомянутом перечне – «Итальянские акты», обнимает 1604–1606 гг. и заключает в себе: 1) депеши из Праги посла венецианской республики Франческо Соранцо, 2) донесения из Кракова Сигизмунда Мышковского (Marchese di Mirova) герцогу мантуанскому, 3) письмо Антония Поссевина к герцогу тосканскому из Венеции, 4) письма тосканского посла Родриго Алидози из Кракова.

Последниедве группы материалов озаглавлены в перечне – «Польские и латинские акты», «Письма Самозванца». Они обнимают время 1603–1606 гг. и заключают в себе: письма иезуитов в Рим и провинциальным агентам Ордена (частию из Москвы); документы, касагощиеся условий, которыми обеспечивалась помощь Польши Димитрию Самозванцу; письма Димитрию; письмо Марины Мнишек папе Павлу V-му; письма Димитрия Карлу шведскому, польскому королю, воеводе Сендомирскому, кн. Вишневецкому, папе Павлу V-му; прошения и письма польскому королю (гл. обр. кн. Острожских); грамоты польского короля; грамоты пап Климента и Павла V-го; части Дневника «Арианина» Валентина Шмальца и исследования Ф. С. Бока об Арианах. [188]

Тяжко больной В. Н. Александренко не имел силы окончить корректурою даже первый печатный лист материалов. Итальянские письма прокорректированы были переводчиком их, приват-доцентом Петербургского Университета А. М. Евлаховым. Корректура остальных материалов была исполнена в Московской Комиссии по изданию «Старины и Новизны», причем основанием для корректуры текстов служили лишь списки их, доставленные В. Н. Александренко.

Для верного представления о том, какие задачи ставились В. Н. Александренко при подборе ныне издаваемых материалов и к каким выводам привело В. Н. Александренко изучение этих материалов в связи с другими историческими данными, чрезвычайно важно содержание его доклада 31 октября 1907 года. В этом докладе, насколько он сохранен конспективной записью по слуху в протоколе заседания Московской Комиссии, В. Н. Александренко высказал следующее.

Еще за месяц до своей смерти Борис Годунов имел намерение вести продолжительную войну с Польшею и Самозванцем и для этой цели назначал войско из 100000 русских и 80000 татар. При успешном исходе войны, Борис имел в виду раздел Польши, как сказано в одном документе – «между мною, зятем моим и цесарем». Под зятем разумелся Максимилиан, жених Ксении Борисовны, которого поэтому и задерживали в России. Борис чувствовал, что России недостает моря и выхода в Европу. О замыслах Бориса поляки догадывались и поэтому в 1599 г. не пропускали А. И. Власьева в Вену, а цесарского посла, выехавшего из России, захватили и увезли в Швецию.

В Венском архиве сохранился документ 1604 г., на полях которого читается схема преобразовательной деятелъности Годунова: народная польза, поведение школ, подавление татар и т. и. Судя по некоторым документам, можно думать, что Борис предполагал завести школы с преподаванием латинского и романских языков для сближения русских с иностранцами. В одном памятнике сказано, что Борис желает освободить своих подданных от тяжелаго финансового гнета (Last) и рабства (Loch) и предоставить им Freiheit, Polizei, Ordning. Судя по некоторьтм намекам, Борис имел [189] в виду и реформу центральных учреждений. Эта мысль занимала и Димитрия Московского, так как в письме Плессена сказано, что Димитрий обещал высшим классам России привилегии, подобные имеющимся у польской знати.

Вопрос о том, был ли Димитрий Самозванец – Отрепьев, не занимал Годунова. Последнему только хотелось, судя по сношениям с Польшей, точно определить, что он был русским, с тем, чтобы требовать выдачи его, как таковаго.

Когда Димитрий Самозванец двинулся с войском против Годунова, на всех языках появились всюду памфлеты иезуитов, чтобы расположить к Димитрию общественное мнение. Вероятнее всего, Димитрий вышел из России в польские владения гораздо ранее 1602 г., так как при ином определении времени нельзя объяснить, когда Димитрий успел организовать сложное движение на Русь.

Что касается происхождения Димитрия Самозванца, как оно выясняется по сказаниям людей, более или менее к нему близких, то, например, Мацеёвский (до 1604 г.) знает о Димитрии немного: называет его «homo peregrinus», говорит, что он был мягок характером и вызывал сочувствие, даже при сравнении с А. И. Власьевым, который также производил отличное впечатление на современников. Польский король сомневался в правдоподобии легенды о спасении Димитрия: в одном его универсале сказано о Димитрии: «спасен доктором», в другом – «трудно сказать, верно ли это, но есть podobenstwo». Интересно отношение Димитрия к кн. Константину Острожскому. Януш, сын Константина, писал 2 марта 1604 г. Польскому королю, что знает Димитрия «od lat kilku», т. е. года за 3–4 до 1604 г., т. е. знает с 1600 г., приблизительно; называет его «Москвичем» (Moskwicin ktory sie dziedzicem ziemi Moskiewskiey mianuie). По словам Януша, Димитрий сначала был в Дерманском монастыре «у его милости отца моего», затем он был у анабаптистов, где отправлял богослужение. Во втором экземпляре этого письма, писанном от лица Анны, сестры Януша, выражение «у его милости отца моего» опущено (Краковский Музей кн. Чарторижских). Известно, что кн. Константином Острожским испрашивалась у короля аудиенция для Гойских. Следует также принять во внимание слова Януша в июльском письме 1604 г.: [190] «отец мой посылал в Россию за хлебом и сведениями, что там делается». К. Острожскому было важно, чтобы Димитрий не стал католиком ¹.

В своих записках иезуит Велевицкий сообщает, что он знал Димитрия лишь с 1603 г., знал, что он – «монах, оставивший рясу». Отсюда можно заключать, что Димитрий не есть творение иезуитов: они узнали его поздно, быстро за него ухватились и ошиблись. Затем, Велевицкий пишет, что к Димитрию слетаются (advolant) Ариане и прививают ему яд нечестия, чтобы «totam Moscowiam meficere».

Для выяснения прошлого Димитрия Самозванца важен Дневник Арианина Валентина Шмальца (Valentini Smalcii Diarium Vitae). Шмальц родился в Готе в 1572 г., умер в 1622 г.; воспитывался в разных университетах (м. пр. в Лейпциге); затем попал в Польшу и действовал в Ракове – Арианских Афинах. Дневник свой Шмальц писал не для публики, а для себя. Под 1598 г. Шмальц пишет: « ab insidiis Iesuitarum perpetuis mira providentia sua Deus me semper incolumen servavit». На Димитрия Самозванца Шмальц смотрит, как на истинного сына царя Ивана Васильевича IV-го. Димитрий, по его словам, 7 лет пробыл в монастырях русских: если отсчитывать эти 7 лет от 1602 г. (от Гощи), получится 1595-й год. Этот год и следует считать годом выхода Димитрия из России. Нет, следовательно, сомнения в том, что Ариане знали о прошлом Димитрия больше других, но уже в то время дело это называли тайным (arcana historia) и скрывали его. Далее Шмальц пишет, что 7 ноября 1605 г. отправились к Димитрию в Москву (с посольством) Ариане, в числе которых были родственник Шмальца и Матвей Твердохлеб (Twardochleb). Посольство это скоро возвратилось обратно, потому что предстоял Арианский собор, где Твердохлеб должен был присутствовать. Собор состоялся в Ракове 30 апреля 1606 г. Матвей Твердохлеб говорил, что, уехав из Московии, он избежал «mortis periculo». Этот Твердохлеб был русский монах, близкий к Димитрию, воспитывал его в [191] Польше и был его интимным советником. Издатель и исследователь Дневника Шмальца Ф. С. Бок (1776 г.) сообщает, что после гонения на Ариан Твердохлеб удалился на Волынь, где проповедовал до 1645 г., т. е. до года своей смерти. Арианские соборы еще до 30-х годов XVII в. считали Димитрия Самозванца истинным сыном царя Ивана Васильевича ІV-го. Твердохлебу было ими поручено написать «Itinerarium Moscoviticum», но это сочинение до нас не дошло. В 1608 г. разнесся в Польше слух, что Самозванец жив, но в 1609 г. этот слух оказался неосновательным. Шмальц в конце концов пишет, что Самозванец «отверг истину познания (agnitam veritatem), захотев быть превыше гордыни -(ipsissima superbia superior)», т. е. изменил Арианству, но все-таки Шмальц продолжает называть его Димитрием.

По мнению В. Н. Александренко, Димитрий Самозванец или был истинным сыном царя Ивана Васильевича ІV-го, или с детства воспитан как таковый. Во всяком случае, он не был сознательным обманщиком и политическим игроком: был он человек искренний и глубоко чувствовавший свое несчастие.

Настоящее объяснение, предваряющее издание собранных В. Н. Александренко материалов по Смутному времени на Руси ХVІI в., составлено, по мысли Графа Сергия Димитриевича Шереметева, Секретарем Московской Комиссии по изданию «Старины и Новизны».

Материалы по Смутному времени на Руси XVII в., собранные проф. В. Н. Александренко.

Комментарии