НЕСКОЛЬКО НОВЫХ СВЕДЕНИЙ О СМУТНОМ ВРЕМЕНИ, О КОЗЬМЕ МИНИНЕ, КНЯЗЕ ПОЖАРСКОМ И ПАТРИАРХЕ ЕРМОГЕНЕ.

Во время Нижегородской ярмарки 1850 года делал я обычные посещения книжникам-антиквариям, и у Нижегородца Головастикова нашел любопытный хронограф, проданный им известному любителю древности А. И. Лобкову. Хронограф в лист. В конце его выписки из разных летописей, хронографов, статейных списков и проч. Заключается он описанием Китая, составленным в 1674 году из статейных списков, рассказов Даурских козаков и очевидцев, бывших в Китае.

Повествование о смутном времени весьма любопытно. Судя по тем подробностям, с какими летописатель говорит о Нижегородских и Арзамасских происшествиях, надобно полагать, что хронограф писан в здешних местах. Целыми страницами он схож с Хронографом Столяра, принадлежавшим Н. М. Карамзину. Напр. места И. Г. Р. т. XII, пр. 100, 116, 117, 132, 133, 134. Предлагаю здесь рассказ о смутном времени по хронографам Лобковскому (так называю я его), по Ельнинскому, найденному мною у того же Головастикова в 1842 году ¹, и др.

Через четыре месяца после убиения первого Лжедимитрия, т. е. в Сентябри 1606 г., в окрестностях Нижнего Новгорода появились «воры» – неустроенная шайка бродяг и искателей приключений, которые ходили по селам и деревням, жгли их и грабили, провозглашая имя Димитрия, еще не явившегося в стране Северской. Страшась подходить к твердыням Нижнего-Новгорода, они держались в некотором отдалении от этого города. Березополье [2] (Горбатовский уезд) более всего страдало от них. Села Павлово и Богородицкое были главными их притонами; здесь явились и Литовские люди, руководившие толпы праздного народа. В селе Троицком (Горбат. уезда) надпись на храмозданном кресте и до сих пор свидетельствует об этом времени. «Сии святые олтари и престолы разорили воры, по заводу Польских и Литовских людей», говорит эта надпись.

Нападая на проезжающих по большим дорогам, воры ловили и гонцов Царя Василия, ездивших в Низовую сторону, и отсылали их в Путивль. Нижний пребывал верным Царю Василию.

Всю осень и зиму 1600 года «воры» бродили по областям Нижегородским; в следующем году волнение сделалось страшнее. Холопы, бортники, крестьяне, недовольные новыми узаконениями о переходе, беспрестанно увеличивали неподначальный сброд, который современники так удачно наименовали вольницею. Взбунтовалась и Мордва. – От Нижнего до Алатыря и далее распространились беспорядки. Алатырь и Арзамас изменили Царю. В первом из этих городов воеводу Ждана Степановича Сабурова бунтовщики в воду посадили, а товарища его, Казанца Афанасья Степановича Нормантова, били и в тюрьму сажали и животы, пограбили. ² Укрепившись в Алатырь и Арзамасе, «Воры» пошли к Нижнему. Здесь замечаются в первый раз выборные люди из народа, избранные к воеводе, каким был в последствии и Минин. Вот слова Лобков. хроногр. «А Нижний Новгород стоял за Царя Василия, от «воров» от Русских людей был в осаде, а стояли под Нижним Русские люди и бортники, и Мордва, а с ними был за воеводы место Ивашко Борисов Доможиров Нижегородец, да с ним выбраны два Мордвина Варгадин да Москов». ³ – [3] Они подошли к Нижнему, опустошив окрестности, стали жечь посады Нижегородские, но не могли взять кремля, и не имея лодок, не могли разграбить лучшей части города, Нижнего посада. ⁴

Не Кн. Ив. Мих. Воротынский, но его подначальные воеводы посланы были Царем очищать Арзамас и Алатырь: Григ. Григ. Пушкин-Сулемша да Сергей Григ. Ододуров , да с ними ратные люди Володимерцы, Суздальцы и Муромцы, а велено им идти на Арзамас и на Алатырь. ⁵ Воеводы очистили эти города, привели их к Царю Василию; Доможиров, Варгадин, Москов, осаждавшие Нижний-Новгород, разбежались.

Следует рассказ по Лобков, хронографу о происшествиях в Арзамасе и Нижнем-Новгороде в 1608, рассказ богатый новыми известиями. – Я не повторяю известий Ельнинского хронографа; они в статье моей, напечатанной в Отечественных Записках 1843 года, № 7.

В 1608 г. Арзамас опять изменил Царю, и посланы были воеводы с ратными людьми под этот город, окольничий Князь Вас. Фед. Мосальский, товарищем ему был Самойло Чевкин Рязанец и Яков Прокудин Суздалец. В то же время приготовились идти на Арзамас и Нижегородцы с воеводами, стольником Кн. Алексеем Мих. Львовым-Ярославским, у которого товарищем был Влад. Влад. Аничков. Все воеводы, т. е. Князья Мосальский и Львов с товарищами, двинулись из Нижнего разом, и, подходя к Арзамасу, своротили налево – пошли в обход. Шли на Вод, а оттуда на Кобылино ⁶, и тогда с противоположной от Нижнего-Новгорода стороны напали врасплох на Арзамас, в котором с приверженцами Лжедимитрия [4] засел Тушинский окольничий Федор Андр. Киреев, боярский сын из Свияжска. – Князья Мосальский и Львов-Ярославский взяли Арзамас с бою, во время которого Кирьев был убит. Едва успели воеводы Царя Василия привести Арзамас к крестному целованью ⁷, как за три версты от города, на речке Авше, явились новые враги, Нагорная Черемиса (Чуваши), Татары (предки нынешних Сергачских и Васильских Татар) и Мордва, под начальством Григ. Ив. Кошкарова да холопа Кн. Ивана Васильевича Голицына Прокофья Кушникова, пришли по вестям о взятии Арзамаса. Воеводы Мосальский и Львов-Ярославский против них вышли, разогнали их и многих побили и языками поймали, а гоняли их 15 верст до села Кобылина. После того воеводы казнили в Арзамасе стрельцов, приверженцев Лжедимитрия, а главного мятежника Юшку Соловцова повесили.

Устроив таким образом дела в Арзамасе, воеводы вскоре выступили в поход. Пришел к ним от Царя Василия указ: велено со всеми ратными людьми идти к Москве, а в Арзамас устроить осаду и оставить Арзамасцев сколько пригоже. – Это распоряжение было весною I609 года, когда незабвенный Князь Михаил Васильевичь Скопин-Шуйский и Делагарди спешили на спасение Москвы.

Шли воеводы Мосальский и Львов-Ярославский из Арзамаса Муромскими лесами, а оставленные Нижегородцы воротились восвояси; в Арзамаса же в осад никто не остался. Положение этого города было опасно; крамола господствовала кругом; поэтому Арзамасские дворяне, дети боярские, с матерями, и с женами, и с детьми и с священниками, вей ушли или в Нижний или в Муром. Арзамас же опять своровал, опять отложился от Царя [5] Василия, и целовал крест Лжедимитрию. А Нижний-Новгород, говорит хронограф, за вором в воровстве не был, стоял крепко за Царя Василия.

Об осаде Нижнего-Новгорода Князе и Вяземским Лобк. хроногр. говорит так:

Приходили под Нижний многие воровские люди, а воеводы воровские были Князь Семен Юрьевичь Вяземский да Тимофей Лазарев. И пришли они прежде в село Богородское. ⁸ На них выступили Нижегородцы с воеводой Андреем Семеновичем Алябьевым, Московские стрельцы, бывшие тогда в Нижнем-Новгороде с своим головою Андр. Андреевичем Микулиным, Астраханские стрельцы, бывшие тоже в Нижнем, с своим головою Богдан. Агафон. Износковым. На бою они многих воровских людей побили, Вяземского и Лазарева (израненного) полонили и повесили в Нижнем. Из воровских людей, бывших с ними, Арзамасские дворяне и дети боярские Федор Вас. Левашев, Федор Степан. Чемизов, да еще 40 человек отъехали в Нижний и целовали крест Царю Василию.

Следует рассказ о восстании Нижегородцев и ополчении Князя Д. М. Пожарского.

Убиение Ляпунова разрушило благие начинания. Он пал, по выражению Карамзина, на гроб своего отечества. Все преданные ему разошлись из-под Москвы по разным сторонам, а преданные Ляпунову были те, которые были преданы Русскому Богу и Русскому Царю, которого Бог им даст. Ушли и Нижегородцы с воеводою своим Князем Александром Андреевичем Репниным, не даром побывав в Москве: вместе с Муромцами бились они против Поляков у Тверских ворот, внутри обожженных стен Белого города. Князь Трубецкой и Заруцкий признали Лжедимитрия Псковского, Поляки вытеснили наших из Москвы, и Лев Сапега вошел в Кремль с свежим войском. Смоленск [6] пал. Как в 1610 г. смерть Скопина разрушила близкое спасение Руси, так и смерть Ляпунова в 1611 году повергла ее в крайнее бедствие.

Вся Россия изменила России, но бодрствовал Нижний-Новгород: в нем было всеобщее желание биться за православие до последней капли крови. Печерский Архимандрит Феодосий, протопоп Спасопреображенского собора Савва Евфимьев учили народ в храмах Божиих и в домах – стоять крепко за веру и не поддаваться латинской прелести. ⁹ В Нижнем был тогда доблестный Алябьев, очистивший область Нижегородскую от «воров», смиривший Балахну и Муром. Он и дьяк Семенов поддерживали в народе мысль стоять твердо за себя. Не таков был стряпчий Биркин, присланный в Нижний Ляпуновым. Этот человек, сперва слуга Царя Василия, потом преданный вору Тушинскому, потом опять служивший Царю законному, потом с Ляпуновым изменивший ему, прибыв в Нижний, действовал по мысли Ляпунова; но когда подмосковная рать рассеялась, тогда Биркин, подобно Казанскому дьяку Никонору Шульгину, готов был передаться первому встречному, лишь бы только получить от того выгоды. В Нижнем считали Биркпна человеком ненадежным; земский староста Козьма Минин называл его «сосудом сатаны». ¹⁰

Бодрствовал еще один человек за Россию – великий заточенник, крепкий адамант, мученик за веру и Русь, патриарх Ермоген, томившийся тогда в Польской неволе, в Московском Кремле. Уроженец Казани, потом священник Св. Николая Гостинного в том же городе, потом Митрополит Казанский, взысканный Царем Феодором Иоанновичем, гонимый Лжедимитрием, возведенный на патриаршеский престол при его падении – этот святитель крепко стоял за веру и свободу Руси, и из заточение благословляя Нижегородцев на святой подвиг восстания, велел им взять в полки свои принятую им на свои руки икону [7] Казанской Богородицы во время ее явления. ¹¹ Августа 25 прибыл в Нижиий, бесстрашный Родион Моисеев, который, будучи послан Нижегородцами к Ермогену, проник в Кремль и виделся с заточенным святителем. Патриарх послал с ним грамоту Нижегородцам, приказывая им не признавать царем сына Марины Мнишек, которому уже присягнули Казанцы. Присылаемы были грамоты и из Лавры, где бодрствовали Дионисий и Палицын, призывавшие Нижегородцев на спасение Москвы. [8]

Между тем правительствовавшие над Москвою бояре отпустили из стана Смоленских дворян и детей боярских, которые пришли к ним из разоренной Смоленской земли. Бояре послали их в Арзамас, приговорив дать им в Арзамасском уезде поместья из дворцовых сел, в замен их поместий, отнятых и разоренных Польским [9] Королем. С ними был послан Никифор Васил. Трохониотов. Смольяне пришли в Арзамас и стали все в Выездной слободе, которая отделяется от города р. Тошею и поемным лугом и находится на Муромской дороге. Дворцовых сел мужики боярского указа не послушались и Смольнам делить себя не дали. – И стояли Смольяне долгое время и бой с мужиками был, только мужиков не осилили, потому что помогали им Арзамасские стрельцы 300 человеке. Это было в Июле или Августе 1611 года (119 г.), а осенью того же года («и во 120 году в осень») около Дмитриева дня (26 Октября), Смольяне, видя, что им поместий Арзамасских не получить, пошли в Нижний-Новгород, посадские люди которого уже звали их, чтоб шли они в Нижний. ¹²

В Октябре 1611 г. Нижегородцы получили еще Лаврскую грамоту. Воеводы и духовенство собрались для совета, с ними были и земские старосты и между ними Козьма Минин, честность которого известна была по делам городовым, а храбрость испытана в походах Репнина и Алябьева.– Во время совета Минине сказал: Св. Сергий явился мне ныне во сне и повелел возбудить уснувших, прочтите [10] грамоты Дионисиевы в соборе, а там что будет угодно Богу». Стряпчий Биркин противоречил, но Минин остановил его, заметив ему, что он догадывается о его замысле ¹³. По звону большего колокола в Спасопреображенском соборе собрались на другой день Нижегородцы в храм Божии. Там протопоп Савва сказал: «Увы нам Господие чада моя и братие, увы нам! Се бо приидоша дни конечные гибели: погибает Московское Государство и вера православная гибнет. О горе нам, о лютого обстояния! Польские и Литовские люди в нечестивом совете своем умыслили Московское Государство разорити и непорочную веру Христову в латинскую многопрелестную ересть обратити! И кто не восплачет зде, братия, кто же не источит источницы слезы от очей своих? Грех ради наших попущает Господь врагам нашим возноситися! Увы нам, братие моя и чада – благокрасный бо град Москву оные еретики до основания разорили и людей его всеядному мечу предали. Что сотворим, братие, и что возглаголим? Не утвердимся ли в соединении и не станем ли до смерти стояти за веру Христианскую чисту и непорочну и за Святую, Соборную и Апостольскую церковь Богородицы, честного Ея Успение и за многоцелебные мощи Московских Чудотворцев. Се же и грамота просительная властей Живоначальные Троицы Сергиева монастыря». Прочитав после того грамоту, Савва произвел сильное впечатление на народ. ¹⁴

И Минин советовал, говорит Лобков Хронограф, с Нижегородцами и всякими людьми, чтобы прося у Бога милости, начать доброе дело – помочь Московскому Государству, чтоб собрався со всякими ратными людьми, идти под Москву, от злодеев Поляков царство очистить и Москву доступить. – И почасту сходились, прибавляет Ельнинский. [11]

Козьма Минин, продолжает Лобков. Хронограф, Нижегородских посадских, торговых и всяких людей окладывал, с кого что денег взять, смотря по пожиткам и промыслам. Нижегор. Лет. ¹⁵ говорит, что сбирали пятую деньгу. В бумагах Печерского монастыря видно, что сбор был и с монастырей и с монастырских вотчин. ¹⁶ – Минин посылал окладывать и в города, бывшие под Нижним – в Балахну и Гороховец. ¹⁷

Собрав казну, Нижегородцы советовали поднять Смольян на службу большим жалованьем. Послали к ним в Арзамас с зовом. Смольяне отвечали: «все рады идти под Москву для очищенья ее от врагов». А Смольянам, замечает при сем Лобков. Хронограф, Поляки и Литва грубны, искони вечные неприятели, жили Смольяне с ними поблизку, и бои с ними бывали частые, и Литву на боях побивали. Когда пришли Смольяне в Нижний, земский староста Козьма Минин и все посадские люди приняли их честно, и корм им и лошадям стали давать довольно, и всех их покоить, для того что они люди разоренные; Смоленск и поместья их отошли к Королю, а жены и дети померли в Смоленскую осаду, а которые остались, те в неволе. ¹⁸

А в начальники кому идти под Москву, говорит Лобков Хроногр., обрали стольника Князя Димитрия Михайловича Пожарского, который был в то время в своей вотчине в Суздальском уъзде. ¹⁹ К нему ездил дворянин добрый Ждан Петровичь Болтин (а не архимандрит Феодосий) да с ним посадские люди. А велели Кн. Пожарскому говорить: ехать ему в Нижний, и Нижегородцы и Смольяне бьют [12] ему челом, чтобы был у них воевода. Князь Дмитрий Михайловичь сказал: рад идти с вами под Москву и Московского Государства доступать. – И с ним выбрали Козьму Минина владети и промышляти ратным делом. ²⁰

Когда Пожарский шел в Нижний, встретились ему на дороге Дорогобужане и Вязьмичи, которые, ненавидя Ляхов, ушли в Калугу, оттуда под Москву в стан Князя Трубецкого и Заруцкого. Эти правительствовавшие бояре послали их в Ярополчь (Вязники), приказывая там уверстать их поместьями. Но и им, как Смольянам, не дали здесь поместий; тогда узнав о приглашении односторонних с ними Смольян, пошли они в Нижний без зову и встретились с обранным стратигом.

Лобковский Хронограф говорит, что Козьма Минин давал следующее жалованье ратным людям. Первой статье 50 руб., второй статье 45 руб., третьей 40 руб. а меньше 30 руб. не было. И роздали жалованье всем ратным людям, и стрельцам, и казакам, и пошли в Великий пост 1612 года в Ярославль, для соединение с ратными людьми Ярославскими, Костромскими, Вологодскими и других городов и с Поморскими людями, которые все стали в одном совете по уговору Нижегородских людей. – А прежде Князя Димитрия Михайловича вышел из Нижнего передовой полк под начальством брата его, Князя Дмитрия Петровича Лопаты-Пожарского.

П. Мельников.

Семенов
8 Октября 1850 г.

Комментарии

1. См. мою статью: «Нижний Новгород и Нижегородцы в смутное время» (Отечественные Записки № 7-й 1843 года).

2. Лобков. хроног.

3. Доможировы старинные Нижегородские дворяне были ключниками в Нижнем еще при Грозном. Род их угас лет пять тому назад. О выборных людях Москове и Варгадине – известие новое.

4. Ельнин. хрон. Известие новое.

5. Лобков. хроногр. Известие, кажется, новое.

6. Дорога из Нижнего к Арзамасу идет с севера на юг. Вод село Арзам. уезда на восток от Арзамаса на торговой дороге из этого города в село Мурашкино, а оттуда на Сибирский тракт. Кобылино, село Арзам. уезда на юг от Арзамаса по дороге из этого города в Пензу.

7. Я пишу целованье, а не целованье и не цалованье. Слово целовать, происходит от слова чело. Вообще в Славянских наречиях глагол целовать происходить от слов лоб, чело: лобызать, целовать, челомкаться. В Ардат. уезде Ниж. губ. говорят вместо целовать человать.

8. На дороге из Нижнего в Муром в Горбатовском уезде. Принадлежало Козьме Минину, теперь Шереметевым; известно своей кожевенной промышленностью.

9. Ельнин. хроногр.

10. Ельнин. хроногр.

11. Здесь кстати скажу несколько слов о сочинении Патриарха Ермогена о явлении Казанской Богородицы. Учившись в Казанском Университете, в 1835 году видел я у моего учителя, адъюнкта Мих. Сапс. Рыбушкина, «Сказание о явлении Казанской Богородицы», писанное небрежно и по-видимому черновое. Г. Рыбушкин выдавал его за подлинное (см. Историю города Казани, предисл. и т. II, стр. 73). – Бывши тогда 16-летним студентом, я не мог рассмотреть рукопись как следует, а после того не видал ее, но положительно говорю, что она не подлинная. – В 1842 году отыскав Ельнинский хронограф и найдя там известие, что Ермоген, благословляя Нижегородцев, завещал им взять в полки свои Казанскую икону, им на руки принятую, для объяснения этих темных тогда для меня слов, старался я всячески достать где-нибудь рукопись о Казанской иконе. Видал ее в нескольких сборниках и торжественниках, особенно у Семеновских старообрядцев, но нигде не нашел указание на Ельнин. хронограф. В 1845 г. смотрел торжественник Румянцовского музеума (№ 437 по Востокову), и там не нашел. Наконец, как я писал в издаваемых тогда мною Нижегор. Ведомостях, 1846 г. № 61, услыхал я от старообрядцев, что подлинные сочинения Ермогена Патриарха находятся в Благовещенском монастыре. Действительно, там нашел я сборник, описанный мною в № 61 Нижегор. Вед. 1846 года, и сначала признал его за подлинный. К этому послужило поводом то, что в нем написано было известие, упоминаемое в Ельнинском хронографе. В 1847 году поместил я в моей газете (№ 26) замечание на статью покойного Архиепископа Нижегородского Иакова «о древностях Пуриха», и в этих замечаниях привел это известие. Вот оно: «Мне же тогда в чину поповсте святого Николы, иж зовется Гостин, каменосердечен же сый, но обаче прослезихся и припадох к Богородицыну образу и к чудотворной иконе и предвечному младенцу Христу. И потом поклонихся архепископу и благословение испросих, о еже бы повелел взяти ми пречудную Богородицыну икону, архиепископ же благословил мя и повеле взяти ми. – Аз же, аще и недостоен сый, но обаче со страхом и радостию прикоснухся чудотворному образу и взях з древца, иже бе поткнено на том месте, идежь и в земли бе святая та и чудная икона. И по повелению архиепископа с прочими святыми иконами и честными кресты идох с иконою в близь сущую ту церковь святого Николы, иж зовется Тульский». До слов повел ми взяти округлено чертою, и написано: не пиши то, что в черте. – Это заставило меня признать сборник тот подлинным, черновым; так и назвал я его в изданной мною «Справочной книжке для приезжающих на Нижегородскую ярмарку. Нижний Новгород, 1847». Рукопись та откуда взялась в монастыре, не знаю: ни в старых, ни в новых описях ее нет. – Каково же было мое удивление, когда, в 1847 году в Сентябре, в Коморовском ските нашел я дестевой торжественник XVII ст. и в нем сказание о явлении Казанской Богородицы с приведенным выше местом и с киноварною надписью на поле: «не пиши, что в черте». Почерк Благовещенского сборника полуустав XVI ст. и мелкая кудрявая скоропись XVII ст. по статьям, как сказано в № 61 Ниж. Вед. 1846 г.; почерк же скитского торжественника полуустав того же стол. В 1848 году на Нижегородской ярмарке приобретена мною тетрадь, в 4-ку, черновая, с многочисленными поправками, выносками, помарками и с чертою, сделанною вокруг полустраницы, и надписью на боку: «....е пиши... то в черте» – буква н и ч отрезаны.– Поправки и выноски заставили меня заключить, что приобретенные мною листки были действительно писаны самим Ермогеном; в этом удостоверило меня еще более то, что в конце сказания находится беседа Ермогена с Царем Феодором Иоанновичем, которой прежде я не видал, – не помню только, есть ли она в Румянцевском торжественнике. Но самое верное доказательство подлинности моей рукописи следующая надпись по листам, сделанная почерком XVII ст. привезены те тетради к Москве из Казани, а письмо в них рука святейшего Ермогена Патриарха Московского и всея Русии, а писал те тетради в Казани Ермоген Митрополит тогда, как сия святая чудеса складывал и писал своею рукою. – Говорю все это для того, чтобы слова, сказанные во всех списках; писано (или списано) смиренным Ермогеном Митрополитом Казанским и автобиографическая прибавка, находящаяся в некоторых списках, не ввели кого-либо в заблуждение, как Г. Рыбушкина. – Прибавлю, к этому что Александр диакон в ответах на Питирима говорит: «да и в тетратях Ермана Патриарха о явлении мощей Гурия святителя и Казанской Богородицы писано І-с». Александр или другой какой-нибудь раскольник видел где-нибудь список с Ермогеновской рукописи, ибо в подлинной слово Iисус писано И-с, а в Благовещенском сборнике и скитском торжественнике І-с.

12. Лобков. хроногр.

13. Биркин изменил и предался Лжедимитрию.

14. Ельнин. хроногр. См. Отеч. Зап. 1843 № 7. Савве, также как и Минину, пожалованы в Нижнем дворовые земли и домы. См. Сотную грам. 1621 г. Нижегор. Градск. Думы – теперь она в Нижегородской Археографической Коммиссии.

15. Древн. Росс. Вивл. Т. XVIII.

16. Подлинники отправлены в Св. Синод, списки в Нижегор. Археографической Коммисии.

17. Лобков. Хроногр.

18. Лобков. Хроногр.

19. А не в Пурихе, который, между прочим, тогда и не принадлежал Пожарскому, а пожалован был ему Царем Михаилом Феодоровичем.

20. Лобков. Хроногр.

Текст воспроизведен по изданию: Несколько новых сведений о Смутном времени, о Козьме Минине, князе Пожарском и патриархе Егмогене // Москвитянин, № 21. 1850