КУРАКИН И. С.

ЧАША ГОСУДАРЕВА

Литературный памятник XVII века.

Князь Иван Семенович Куракин был видным участником событий Смутного времени, человеком «талантливым и прославленным боевыми успехами» (С. Ф. Платонов: Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. Издание второе. СПБ., 1901. Стр. 349. Пользуюсь случаем засвидетельствовать глубокую благодарность С. Ф. Платонову за указания по предмету настоящего сообщения). Прямые свидетельства истории, сохранившиеся, правда, не в большом количестве, оправдывают такую характеристику.

Истории известны дипломатические таланты князя И. С. Куракина, так как ему поручались переговоры с некоторыми представителями иностранных земель и, между прочим, с английским купцом Д. Мериком (История России с древнейших времен, сочинение Сергея Соловьева, том девятый, издание третье, М. 1875. Стр. 83 и след.).

Известны и его боевые успехи в борьбе с врагами Москвы. Он помогал Шуйскому против Поляков. Он был главным начальником над московскими отрядами, действовавшими у Карачева, а потом разбил Лисовского на походе от Коломны к Москве. Впоследствии он привел московские войска в Александрову слободу на встречу войскам Скопина (С. Ф. Платонов. Очерки... стр. 228, 274 и 277). [308]

Менее определенны сведения об участии князя И. С. Куракина в событиях, последовавших за свержением Шуйского, о политических симпатиях и антипатиях князя Куракина и об отношениях его к известным деятелям московской истории Смутного времени.

Существует мнение, считающее его сначала единомышленником с Салтыковым, Филаретом Никитичем и князем Мстиславским, а потом отошедшим от седмочисленных бояр и соединившимся с «русскими мятежниками», упразднившими власть семибоярщины (Ibid., стр. 338, 341, 344-345, 348-349).

Печатаемый памятник литературного творчества князя И. С. Куракина служит несомненным свидетельством его преданности Романовым и подтверждает взгляд на отношения бояр к Владиславу не как на государственную измену, а как на «акт политической мудрости и глубокого домысла» («Заметка по поводу семибоярщины. Г. С. Ш. СПБ., 1906. Стр. 7). В изысканных выражениях князь И. С. Куракин прямо и открыто заявляет о своей любви к родине, о необходимости порядка и мира в государстве, о полной преданности своей самодержавному царю и определенно указывает на Польшу и Литву, как на недругов Государевых.

То обстоятельство, что князь Куракин изложил свои политические убеждения и чувства, по-видимому, еще до возвращения из плена Филарета Никитича и до женитьбы царя Михаила Феодоровича, когда князь сам еще был на службе в Тобольске, не меняет значения его литературного произведения, так как это произведение дает некоторое основание подозревать иные причины удаления князя Куракина из Москвы.

Заслуживает внимания совпадение времени пребывания в Тобольске царской невесты Марии Ивановны Хлоповой и князя И. С. Куракина. Пребывание обоих в Сибири началось в 1616 г. С возвращением в Москву Филарета Никитича в 1619 году последовало и приближение к Москве М. И. Хлоповой: в сентябре 1619 года ее перевезли из Тобольска в Верхотурье, а в 1620 году из Верхотурья в Нижний. 21 мая 1620 года окончилось и воеводство князя И. С. Куракина в Тобольске. [309]

Нет ли между этими двумя удалениями из Москвы причинной связи? Не был ли князь И. С. Куракин сторонником женитьбы царя на Хлоповой и не был ли он поэтому вынужден разделить судьбу царской невесты?

Пожелания, выраженные в «слоге» князя Куракина, видеть на патриаринем престоле Филарета Никитича, а Царю сочетаться браком, по-видимому, указывают не только на время сложения «Чаши», но и на заинтересованность слагателя в том и другом обстоятельств.

Заслуживает внимания и форма, в которой князь И. С. Куракин изложил свое литературное произведение. Царская чаша обычно сопровождалась здравицей в определенных, традиционных выражениях, и, по-видимому, литературное творчество князя Куракина в этой области является примером единственным и искючительным.

Текст «Чаши» печатается по списку XVIII века, сохранившемуся в рукописи Московского Публичного и Румянцовского Музеев, № 1529, лл. 199 об.– 201.

Григорий Георгиевский.

Румянцовский Музей.
Сентябрь 1906 г.

Сказать Чаша Государева, слог князя Ивана Семеновича Куракина.

Великия, и превысочайшия, и пресветлыя, и преславно красноседательныя царския степени Величества, великаго и свыше прехвальнаго Государя нашего, Царя крепкаго, Царя сильнаго, Царя премудраго, Царя на степенех высоты преукрашенного милостию, Царя начального судом, Царя праведного, и пресвятою греческою верою на великое Российское Государство Богом избранного Царя, и светозарным светом на нас сияющего (светлеющего) и непрестанно красноцветущею зарею облистающего, и пресветлою зарею над нами красновозсиявшаго, великого Государя нашего Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича всея великие и православная России Богом крепчайшего Самодержца, сильных царств, и широких государств, и великих княжеств Богом посланного обладателя и грозного повелителя, а пресвятых лавр и всех пречистых мест благоверного призирателя и строителя,

Чаша Государя нашего Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича всея России.

Дай, Господи, всемирное наше обрадование, великий, и красносиятельный, и благочестивый Государь наш Православный Царь и Великий Князь Михаил Феодорович, всея России Самодержец, на своих великих и преславных Государствах, наипаче же превысочайшего Российского Царствия, здрав был и щастен и недругом своим страшен на несчетные лета, а от великих европских и асийских царей и государей с Богом почием на великое благочестие всей вселенней, на познание чинов, и на смирение, и на великое укрепление, и на утвержение, и на всякое благодарственное исполнение.

И подаровал бы Бог всещедрый ему, Государю нашему, на своем Царском престоле великого Российского Царствия видети отца своего и богомольца великого Государя святейшего патриарха Филарета Никитича, Московского и всея России, и от него Государю нашему прияти мир и благословение, а недруги б его Государевы, Польша, и Литва, и немцы, и басурманские государства, все покорились под его Царскую высокую руку. Да Прусские бы воры, [311] которые взчали междоусобную брань и которые ныне еще прогоняют православных христиан и проливают неповинные христианские крови, бывшие прежде православные христиане, ныне же отпадоша христианские веры и учинишася враги Креста Христова, обратились бы еще опять на истинный путь православные христианения веры греческого закона, и к нему б, великому Государю нашему, вины свое принесли и головы б свои под его Царский меч подклонили и от всего своего злаго обычая престали, а недругом бы его, Государевым, иноверцем к великому стыду, и к срамоте, и к боязни, и к грозе, и к великому устрашению, и к скорому покорению, и во всем к послушанию, по его Царской воле и по повелению.

А наипаче бы Бог подаровал ему, Государю нашему Царю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу, всея России Самодержцу, сочетатися царского браку, младоомлажаемые ветви и прекрасные цвети (царского) прекрасного корене изращение благородное семя в веки и на веки и в некончаемые веки нерушимо.

И такожде же бы пресвятые соборные великие Божие соборные и апостольские церкви были тихи и немятежны, и святая бы наша и непорочная православная христианская вера сияла во всей России выше всех великих государств, якоже солнце под небесем, и все бы ближние и дальние страны, от потрясения его царского меча и храбрска подвига, имени трепетали, а правоверное бы Российское Государство, по его Царскому праведному правительству и бодроопасному содержательству и крепкому остродательству, было в праведном правительстве, и во всем мирном православии, и в строении, и в смирении, и во всяком благодарственном исполнении. Да и к всем бы его, Государя нашего, вельможам Царские Палаты и всему сигклиту, к ближним и дальним людем, и к донскому чину призрение, и богатное устроение, и всем неисчерпаемая милость. А бедным вдовам и горьким сиротам и всем беспомощным людем многомилостивное покровение и великое и крепкое защищение. А повинным милостивное пощадение и долготерпение.

А правоверное бы Российское Государство славилося и высилося на всей вселенней от моря и до моря и от рек до конец вселенныя к чести и к похвале и к вечной славе во веки до скончания, аминь. [312]

Примечания к статье «Чаша Государева».

В Архиве князя Федора Алексеевича Куракина, сосредоточенном ныне в фамильном доме у Красных ворот в Москве, сохранилось весьма мало документов допетровской эпохи. Но в начале 60-х годов прошлого столетия воспитанник князя Александра Борисовича Куракина (умер в 1818 г.), барон Михаил Николаевич Сердобин, рассказывал покойному М. И. Семевскому, что его старший брат, барон Александр Николаевич, составляя родословие князей Куракиных и занимаясь ради этого в Куракинском древлехранилище, видел собственными глазами в числе других дубовый яицик со столбцами, в котором сверху лежала нижеследующая записка руки князя Бориса Ивановича Куракина (ум. в 1727 г.): «Бумаги пращура князя Ивана Семеновича и прочее о царе рекомом Дмитрии». Этот рассказ находит подтверждение в том, что знаменитый дипломат князь Борис Иванович, свояк Петра Великого, находясь на чужбине, действительно, очень заботился о сохранении в своем московском доме «шкатулей» со свитками предков (см. стр. VІII предисловия к I т. исторического сборника «ХVIIІ век», издаваемого, под моею редакциею, князем Ф. А. Куракиным) и сам собирался писать «о Расстриге и его партизанах» (т. I «Архива князя Ф. А. Куракина», стр. 95).

Таким образом все нижепомещенные сведения заимствованы лишь из обширных, собиравшихся нами в течение 20 лет материалов по истории рода князей Куракиных, в данном случае преимущественно из выписок, сделанных по нашему поручению известным знатоком церковной археологии св. Н. А. Скворцовым (стр. 10678–10727 материалов).

Князь Иван Семенович Куракин был сыном доблестного воеводы князя Семена Димитриевича и внуком боярина князя Димитрия Андреевича, одного из славнейших полководцев Иоанна Грозного. Год его рождения нам неизвестен, но мы знаем, что в 1597 г. он был в рындах при приеме цесарского посольства, а в 1601 г. стольником. В 1606 г. его назначили воеводою в Туле; в 1608 г. он разбил Лисовского; в 1614 г. получил [313] боярскую шапку; с 24 января 1616 г. по 21 мая 1620 г. был воеводою в Тобольске; скончался в 1632 г. и погребен в Троицкой Сергиевой Лавре против западных дверей церкви Сошествия Св. Духа, у бывшей колокольни, подле могилы князя Андрея Ивановича Ряполовского. Там же погребена его супруга княгиня Елена Ивановна, во инокинях Гликерия, рожд. княжна Туренина (ум. в 1625 г.), и его сестра княгиня Мария Семеновна Буйносова-Ростовская (Список надгробий Троицкого Сергиева монастыря, сост. Горским, ч. 2, стр. 110.– Холмогоровы. Радонежская десятина Московского уезда, стр. 146–147.– Синодики Сергиевой лавры, № 41, лл. 31 и 33, № 42, л. 40).

Во вкладной книге № 3 Лаврского архива, составленной в 1673 г. и в главе 195-ой перечисляющей вклады князей Куракиных с 1541 г., мы находим о князе Иване Семеновиче нижеследующую запись:

В 1625 г. боярин князь Иван Семенович Куракин дал вкладу по жене своей княгине Гликерии денег сто рублей «да опашень за пять рублев, конь в саврасе чубар за осмнадцать рублев, конь сер за пятнадцать рублев, конь бур за десять рублев, конь сер пег за десять рублев, конь в чале пег за двенадцать рублев, всего пять коней по цене за шестдесят за пять рублев; да платья и рухляди по князь Иванове Семеновича росписи взято до выкупу на сто на тридцать на пять рублев».

Далее из собрания наших материалов видно, что польский король Сигизмунд III дал 15 июня 1611 г. князю Ивану Семеновичу жалованную грамоту на владение дворцовым селом Белою и слободкою Кестонскою с деревнями (Сбор. гос. грам. и дог., ч. II, стр. 544).

В приходе села Маврина Богородского уезда, Московской губернии, находится сельцо Богородское-Мосальское на речке Дубенке. В 1585 году оно было селом, называлось Богородским-Зубачевым и принадлежало князю Ивану Самсоновичу Туренину. Князь Туренин отдал эту вотчину в приданое дочери своей Елене, когда она выходила замуж за князя Ивана Семеновича Куракина. В 1623 году прежнее село Богородское-Зубачево было пустошью. В 1625 году приданая вотчина княгини Куракиной досталась ее сестре [314] Марии Ивановне, жене князя Андрея Владимировича Кольцова-Мосальского. Около 1683 года здесь построена церковь во имя Нерукотворенного образа Спасителя. Богородское долгое время было во владении кн. Кольцовых-Мосальских, потом принадлежало капитану Николаю Осиповичу Соколову, у которого в 1770 году купил его секунд-майор Петр Иванович Вешняков (Арх. Мин. Юст. Пергаментная книга 1770 года, № 14, дело 40).

В 1623 году за боярином князем Иваном Семеновичем Куракиным была вотчина – село Фоминское-Богословское на речке Дашутке. В 1584 году Федор, Иван и Григорий Петровы Окинфовы купили это село у митрополичьего боярского сына Девятого Царевского; в это время здесь стояла «без пения» деревянная церковь Иоанна Богослова (Писцовые книги XVI века, стр. 241).

При князе Иване Семеновиче Куракине здесь существовала церковь во имя Владимирской иконы Пресвятой Богородицы (Опис. док. и бумага, хранящихся в Моск. Арх. Мин. Юст., кн. 2, стр. 62).

По разборным ведомостям 1755 года, как церкви, так и причта здесь не показано, равно и в духовных ведомостях она уже не значилась. Когда село Богословское принадлежало стольнику князю Абраму Никитичу Приимкову-Ростовскому, церковь здесь была во имя Иоанна Богослова. За упразднением ее, прихожане причислены были в приход к селу Покровскому-Родионову. В 1798 г. на месте церкви построена князем Гавриилом Петровичем Гагариным каменная часовня. В настоящее время сельцо Фомкино в приходе села Богословского-Могильц Дмитровского уезда, Московской губернии.

Около Гребневской на Лубянке церкви до московского разорения был двор под названием «армянский», «а ставились на нем литовские и кизылбашские купцы и арменя, а после московского разоренья того двора половина отдана была князю Ивану, княж Семенову сыну, Куракину. И как князь Иван Куракин был в опале и животы его и двор по государеву указу велено продавать, и в прошлом во 136 (т. е. 1628) году тот его двор, его князь Иванову половину, купил дохтур Ортемей Дий, а дал за него 350 рублев, и купчая ему на тот двор с земского двора дана; [315] а хором на нем было только у ворот изба да ворота бревенные да городьбы забору три прясла… а мерою того двора в государеву большую дворовую сажень вдоль 58 сажен, а поперек 32 сажени». Доктор Дий поставил на этом дворе хоромы и жил до 1635 года, когда уехал «за море»; пред отъездом ему объявлено от государя, чтобы он двора этого никому не продавал без царского указа, «и будет тот его двор государю понадобится, и государь пожалует ему велит заплатить за тот двор по цене деньги» (Московский Главный Архив Мин. Иностранных Дел. Приказные дела 1635 г., № 86).

Рядом находился двор князя Василия Семеновича Куракина, который в 1622 году дан епископскому стряпчему Докучаю Рудакову; он имел в поперечнике от двора князя Григория Семеновича Куракина 24 сажени (Русская Ист. Библ., т. II, столб. 438).

Что касается лубянского дома князя Григория Семеновича Куракина, то он продан только в первой четверти XIX столетия. Там воспитывались знаменитые впоследствии князья Александр и Алексей Борисовичи Куракины под крылом заботливой бабушки княгини Александры Ивановны, рожд. Паниной. В этом доме была домовая церковь во имя Святые Троицы, а в приделе великомученика Димитрия Солунского при Гребневской на Лубянке церкви состояли на содержании князей Куракиных особые священник и дьячок.

Как бы мало ни говорили приведенные нами случайные выписки о князе Иване Семеновиче, но и они указываюсь нам, что с личностью его считались при Дворе, и недаром от боярской шапки, пожалованной первым Романовым, он перешел к почетной ссылке в Тобольск, а опала 1628 г. сменилась погребением на царский счет в Сергиевой лавре.

Хранитель Архива князя Ф. А. Куракина Вл. Смольянинов.

4 декабря 1906 года.
Москва. [316]

Документы Московского Архива Министерства Юстиции о кн. Куракиных.

Печатаемые ниже документы извлечены мною из Моск. Архива М. Ю. Поиски сведений о боярине Иване Семеновиче Куракине не представляли особой надежды на благоприятный оборот потому, что деятельность князя Ивана Семеновича главным образом протекла в первой четверти XVII столетия и акты, касающиеся его службы, несомненно должны бы оставить свой след в учреждении, заведывавшем всеми служилыми сословиями России, т. е. в Разряде. Но Московский пожар 1626 года уничтожил большую часть столбцов Разряда, начиная с самых древних лет и оканчивая годом пожара. Таким образом, по произведенным мною изысканиям, в столбцах Разряда: Московского, Белгородского, Владимирского, Новгородского и других столов не нашлось никаких сведений о прохождении службы кн. И. С. Куракина. Но в том отделе Архива М. Ю., где менее всего можно было ожидать наличности подобных сведений, в отделе книг о беглых крестьянах встретилось любопытное дело о распределении имущества, оставшегося после смерти кн. И. С.; делом устанавливается, что жена кн. Ив. С. Елена Ив. была урожденная княжна Туренина, умершая 14 декабря 1624 г.

Другой печатаемый документ есть краткая родословная князей Куракиных, дополняющая «Родословную книгу» Долгорукова.

В издании Свято-Троицкой Лавры под названием «Список погребенных в Лавре от основания до 1880 г». (Москва, 1880 г.) при церкви Преп. Никона указана положенной «с полуденной стороны (стр. 13) жена боярина Петра Федоровича Басманова Дарья Ивановна», родителями которой названы кн. Ив. Сампсонович и его супруга кн. Домна Ивановна Туренины. Таким образом, из сопоставления этого сведения с данными, изложенными в первом из печатаемых документов, оказывается, что два видных деятеля Смутного времени, П. Ф. Басманов и кн. И. С. Куракин, а также кн. Андрей Мосальский находились в свойстве, будучи женаты на родных сестрах, урожденных княжнах Турениных.

И. С. Беляев.

I.

(Моск. Архив М. Ю. Книга о беглых крестьянах № 7, листы 597, 613)

Царю, государю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии и великому государю святейшему патриарху Филарету Никитичу Московскому и всеа Русии бьет челом князь Ондреева женишка Кольцова Мосальского вдова Марьица. В прошлом, государи, во 133 году (1624–25) Божиим судом сестры моей родной князь Ивановы жены Семеновича Куракина кнеини Алены не стало, а после, государи, себя мне Марьице приказала дать вотчину в Московском уезде пустошь что было сельцо Богородское с пустошьми, что за нею дал в приданое отец мой князь Иван Туренин и при своем животе тое вотчину сестра моя в духовной мне написала, и князь Иванова сказка Куракина прислана к Москве к вам, государем. И князь Иван Куракин по приказу жены своей в тое приданую вотчину не вступается, и от роду детей у него с сестрою моею не бывало. И ныне, государи, мне тою вотчиною владеть не по чему. Милосердый государь, царь и великий князь Михаило Федорович всеа Русии и великий государь святейший патриарх Филарет Никитич, Московский и всея Русии! пожалуйте меня вдову, велите, государи, мне дать свою государеву грамоту на ту вотчину, по чему мне впредь владети. Государи, смилуйтеся, пожалуйте!

И сыскано в государеве патриарше разряде: в прошлом во 133 году в деле князь Василья Туренина, как он бил челом о вотчинах на князь Ивана Куракина в Костромском уезде о селе Воронце да в Галичском уезде о селе Холму, и в князь Ивановых речах Куракина, каковы он за своею рукою прислал против его князь Васильева челобитья Туренина в государев патриарш разряд, написано: как выдал князь Иван Туренин и его князь Ивана дочь княжна Марья и за нею дал в приданые вотчину матери ее Домны Ивановы дочери Зачесломского приданую вотчину, что дал отец ее в приданые Иван Борисов сын Зачесломской отца своего родственную в Костромском уезде село Воронце с деревнями да в Московском уезде сельцо Богородицкое с пустошьми, а то сельцо Богородицкое отдала было Иванова жена Борисова сына Зачесломского Анна Федорова дочь по муже своем [318] Иване Борисове сыне Зачесломского, погребши его в дому Живоначальныя Троицы. И ту-де вотчину князь Иван Туренин тестя и тещи своей по вотчинницам по дочерям своим из Троицкого монастыря выкупил и, выкупя ту вотчину сельцо Богородицкое, дал за дочерью своею, а за его князь Ивановою женою ему в приданые. И как в прошлом во 133 году (1624) декабря в 14 день судом Божиим его князь Ивановы княгини Гликерьи не стало, и тело свое велела погрести в Троецком Сергиеве монастыре, а в духовной своей велела написать отцу своему духовному и отказала вотчину свою сельцо Богородицкое с пустошьми сестре своей кнегине Марье князь Ондрееве жене Мосальского да племяннику своему князь Михаилу княж Ондрееву сыну Мосальского.

Да в том же во 133 году писал к Великому государю Живоначальные Троицы Сергиева монастыря архимарит Деонисий да келарь Александр да казначей Спиридон с братьею и прислал под отпискою своею князя Ивана Куракина умершие княгини Гликерьи духовную, отца ее духовного Архангельского попа Гаврила рука письмо, а в духовной ее написано – отказывает она сестре своей княгине Марье да племяннику князю Михаилу Мосальскому вотчину свою приданую подмосковное сельцо Богородицкое, а Зубачево тож, на речке Дубенке, в Шеренском и в Отезжем стану с пустошьми, всего пашни паханые и лесом поросло середние земли 83 чети с осминою в поле, а в дву потомуж, и та духовная умершия княгини Гликерьи не свидетельствована потому, что в той духовной приказ писан мужу ее князь Ивану Куракину.

От Царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии в Московской уезд в Шеренской и в Отъезжий стан в пустошь, что было село Богородицкое, а Зубачево тож на речке на Дубенке, что была та пустошь в вотчине за боярином за князем Иваном Семеновичем Куракиным, всем крестьяном, которые учнут на той пустоши жити. Била нам челом княж Ондрея Кольцова-Масальского кнеиня вдова Марья: в прошлом де во 133 году сестры ее родной боярина княж Ивановы жены Семеновича Куракина княгини Олены не стало, а после себя ей кнегине Марье приказала дати вотчину свою пустошь, что было сельцо Богородицкое. И нам бы ее пожаловати, велети на ту вотчину дати нашу грамоту, по чему [319] ей тою вотчиною влодети. А по книгам Московского уезда письма и меры Лаврентья Кологривова да подьячаго Дружины Скирина 131 и 132 г. в пустоши, что было село Богородицкое, а Зубачово тож на речке на Дубенке, написано пашни паханые и лесом поросло середния земли 83 чети с осминою в поле, а в дву потомуж. И вы б все крестьяне, которые на той пустоши учнут жити, князь Ондреевы Кольцова-Масальского кнеини вдовы Марьи слушали, пашню на нее пахали и доход вотчинников платили. Писан на Москве лета 7139 г. генваря в 13 день.

II.

(Моск. Архив М. Ю. Родословный столбец о Голицыных и Куракиных)

Род Куракиных.

У князь Иванова третьего сына Ивановича Булгакова у князя Андрея Кураки дети: князь Федор бездетен, князь Димитрий, князь Петр, князь Иван, князь Григорий Андреевичи бездетен, все были в боярех у царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии.

А у князя Димитрия Андреевича дети князь Иван бездетен, князь Семен Димитриевичи.

А у князь Петра Андреевича сын князь Андрей Петрович, был в боярех у царя Федора Ивановича.

А у князь Ивана Андреевича сын князь Михайло Ивановича, бездетен.

А у князь Семена Димитриевича сын князь Иван Семенович бездетен, был в боярех у царя Василья Ивановича.

А у князь Андрея Петровича дети: князь Семен – у царя Василья Ивановича в боярех, князь Михайло бездетен Андреевичи.

А у князь Семена Андреевича дети князь Василий, князь Федор, князь Григорий Семеновичи,– при Великом государе, царе и великом князе Алексее Михайловиче всея великие и малые и белые России самодержце в боярех, князь Феодор да князь Григорий Семеновичи.

А у князя Данилы Васильевича Щеняти сын князь Михайло Данилович, а был у Великого князя Василья в боярех, отсюда пошли Щенятевы, и под их извелся.

Текст воспроизведен по изданию: Из бумаг графа Ю. А. Головкина. Документы о посольстве гр. Головкина в Китай // Старина и новизна, Книга 12. 1907