Об одном «частном» письме XVII в.

Публикуемая грамотка, сочиненная в Посольском приказе, является своеобразным и редким литературно-политическим памятником, в ней причудливо соединены черты частного письма и правительственной грамоты, народной разговорной речи и делового канцелярского языка московских приказов. Сохранившаяся приказная документация начала XVII в. дает некоторое представление об обстоятельствах ее возникновения и о личности человека, которому она адресована.

Осенью 1617 г. польский королевич Владислав, претендовавший на московский престол, во главе небольшой армии вступил в русские пределы. Первый город на пути Владислава, Дорогобуж, сдался ему без сопротивления. Затем Владислав захватил Вязьму и здесь провел зиму 1617-1618 гг. По-видимому, в составе дорогобужского гарнизона и перешел на сторону Владислава казачий атаман Дмитрий Иванович Конюхов. Впервые он упоминается в источниках в 1613 г.: его отряд принимал участие в осаде Смоленска русскими войсками. Размеры годового денежного жалованья атамана (27 руб.) свидетельствуют о военных заслугах Конюхова в предшествующее время ¹. Позднее, с отступлением русской армии от Смоленска, он служил под Дорогобужем у воеводы Г. Валуева.

Перейдя на сторону Владислава, Конюхов во главе отряда из 200 казаков укрепился в Федоровском остроге, находившемся в 15 верстах от Вязьмы по Можайской дороге. Намерение изменить Владиславу появилось у него после утраты значительной части личного имущества. Двое молодых казаков, бежавших в Можайск, похитили у атамана двух лошадей, 30 золотых и дорогие ткани — атлас, камку, сукно, которыми обычно жаловали казаков за службу и в России, и в Речи Посполитой.

Федоровский острог был передовым укреплением Владислава, своеобразной заставой. Через него время от времени проезжали русские гонцы от воеводы князя [367] Б. М. Лыкова, войско которого находилось в Можайске, в Вязьму, к гетману Я. Ходкевичу, командовавшему польско-литовской армией. 12 января 1618 г. Конюхов сообщил одному из таких гонцов, можайскому стрельцу М. Осипову, о желании возвратиться на русскую службу вместе со своими казаками. Русским властям он передал просьбу разыскать похищенное у него имущество и вернуть жене, жившей в это время в Волоке, а также тайно («тихонько») переслать ему письмо от жены ².

Уже на следующий день Б. М. Лыков прислал в Федоровский острог нового гонца Б. Айгустова. Конюхов радушно принял его в избе и после трапезы выслушал (сам он был неграмотен) обращенное к нему послание можайского воеводы с призывом вернуться на службу. Б. Айгустов сообщил, что имущество атамана найдено в Можайске, а жена его по-прежнему живет в Волоке «у матери и у братьи, и утесненья ей никакова нёт». От имени Б. М. Лыкова он обещал прощение Конюхову и всем его казакам. Предводитель казаков, со своей стороны, целовал крест и «спасов образ» и клялся перейти на сторону царя Михаила Романова ³.

Когда в Москве стало известно об этих переговорах, жену атамана Анну Конюхову спешно привезли в столицу. Здесь, в Посольском приказе, от ее имени и, вероятно, с ее согласия (женщина не меньше правительства была заинтересована в возвращении кормильца) и составлялась грамотка к казачьему атаману. 21 января грамотку отослали в Можайск. Как свидетельство подлинности письма к нему был приложен серебряный крест Анны — недавний подарок ее мужа ⁴.

Обещания Б. М. Лыкова и грамотка от жены возымели действие — Конюхов вернулся на царскую службу. При этом время, когда отряд Конюхова оставил Федоровский острог, определяется на основании расспросных речей пленных, захваченных русскими войсками под Вязьмой. Один из них рассказал, что за пять дней до масленицы, которая в 1618 г. начиналась 9 февраля, Конюхов отпустил на побывку к семьям в Дорогобуж нескольких казаков. На первой неделе великого поста, т. е. не ранее 16 февраля, они двинулись обратно — именно [368] тогда в Дорогобуже узнали, что Конюхов «отъехал» к Михаилу Федоровичу. В конце февраля другой польский пленный подтвердил в Можайске, что Федоровский острог «стоит пуст» ⁵. «За службу и за выезд» Конюхов 27 февраля был награжден в Москве сороком куниц и сукнами. В тот же день жалованье получили выехавшие вместе с ним атаман В. Тельный, есаулы Н. Исаев и Д. Павлов и около двухсот казаков ⁶. Вскоре «приказ» Конюхова был направлен на Смоленщину в район Белой против осаждавших город польско-литовских войск ⁷. Осенью 1618 г. во время осады Москвы армией Владислава Конюхов принимал активное участие в обороне русской столицы ⁸.

Дошедший до нас в составе архива Посольского приказа черновик (отпуск) грамотки, посланной Конюхову, сохранил, по существу, две редакции этого небольшого документа. Написан он, по-видимому, рядовым подьячим (почерк основного текста), а затем выправлен и отредактирован старшим подьячим или дьяком (второй, более небрежный почерк). Обращает на себя внимание то, что редактор старался придать слишком прямолинейному сочинению видимость подлинного частного письма. Он снял резкие обвинения в адрес Конюхова, естественные со стороны правительства, но не его близких, например: слышим гсдрь батюшко что ты посягаеш на православную крстьянскую веру и т. д. Если подьячий ставил целью запугать атамана судьбой его семьи (не даи... в заточене быти), то старший чин приказа решил воззвать к лучшим чувствам казачьего атамана и возбудить в нем благодарность к царю Михаилу за заботу о семье (толко б не црская млст одноех отоле бы и нам было з голоду умерет). В результате совместной работы посольских приказных людей получилось лишенное особых литературных достоинств, но довольно правдоподобное письмо, в подлинности которого Конюхов, вероятно, не усомнился. [369]

Грамотка Д. И. Конюхову от имени жены Анны и дочери Акулины

Январь 1618 г.

/л. 65/ Гсдрю моему Дмитрею Ивановичю женишко твоя Анютка да доч твоя Окулинка слезами обливаяс челом бьют ⁹ что ты гсдрь ¹⁰ нас бедных и сирых покинул а не ведаем какую себе в том ползу учинил а нас во веки губиш ¹¹ хотя б ты батюшко Дмитреи Иванович вспомянул нши слезы и ты б умилился а ведаеш самъ что ¹² гсдрь ¹³ и винным ¹⁴ дает пощады которые ему гсдрю изменяют и обращаютца ¹⁵ и темъ ево гсдрьская млсть мы то жонки все ведаемъ его црьскую млсть а ты взят неволею от нужи и тебе было чево боятис ¹⁶

Умилис гсдрь батюшко над нами не даи во веки по двором скитатца ¹⁷ толко б не царская млст одноех отоле бы и нам было з голод умерет ¹⁸

Умлсрдис гсдрь батюшко обратис на истинныи ¹⁹ пут ²⁰ не покин нас бедных ²¹

/л. 66/ Умилис гсдрь на нши слезы обратис к гсдрю а никакъ гсдрь ничево тебе не будет а для гсдрь веры обливаяс слезами чтоб ты над нами умилился послали мы к тебе крстъ что ты пожаловал гсдрь прислал тот крстъ ко мне ис под Смоленска какъ прислал с члвком своим с Петорушкою три крста ²²

А мы ²³ тебе гсдрю челом бьем умилися на нши слезы не погуби нас во веки приед к гсдрю и что гсдрю годно то учини

/л. 65 об./ Гсдрю моему Дмитрею Ивановичю

ЦГАДА, ф. 79, 1618 г., д. 1, л. 65-66.

Примечания

1. См.: Приходо-расходные книги Московских приказов, кн. 1 – РИБ, М., 1912, т. 28, с. 315, 492; Разрядные книги 1598-1638 гг. М., 1974, с. 255.

2. ЦГАДА, ф. 79, Сношения России с Польшей, 1618 г., д. 1, л. 50-51.

3. Там же, л. 67.

4. Там же, л. 64.

5. ЦГАДА, ф. 210, Разрядный приказ, Столбцы Московского стола, д. 4, л. 117, 316-317.

6. ЦГАДА, ф. 396, Оружейная палата, оп. 2, д. 517, л. 256-256 об., 261-266.

7. Там же, л. 421 об.

8. ЦГАДА, ф. 210, Столбцы Московского стола, д. 641, л. 109.

9. Далее зачеркнуто слышим гсдрь батюшко что ты посягаеш на православную крстьянскую веру.

9-10. Написано над зачеркнутым посягаеш вторым почерком.

11. Написано над зачеркнутым погубил вторым почерком.

12. Далее над строкой зачеркнуто а.

13. Далее зачеркнуто ншъ црь крстьянскои.

14. и исправлено из в.

15. Далее тем же почерком более темными чернилами.

16. Далее зачеркнуто да чем служит кровопивцом ино было гсдрь батюшко крстьянскую дшу помня служити по прежнему гсдрю какъ ты наперед тово ему гсдрю служил и от нево гсдря честью пожалован.

17. Далее зачеркнуто и в заточене быти своих семен не пощадиш самово тебя бог непощадит ведаеш самъ ты там служиш а нам какое добро.

17-18. Написано над зачеркнутым и в заточене быти своих семен не пощадиш самово тебя бог не пощадит 2-м почерком.

19. т написано по и.

20. Далее зачеркнуто а гсдрь тебя пожалует ничево /л. 66/ тебе не будет все люди наперед сево про тебя говорили что служил гсдрю и всеи земле в скудномъ времяни а нне от православные веры отстал пишем гсдрь батюшко к тебе со слезами не токмо было тебе самому к гсдрю обратитца ино было и иных от тово унимат и на добро приводит.

20-21. Написано над зачеркнутым а гсдрь тебя пожалует вторым почерком.

22. Далее зачеркнуто а толко не обратишся и нас покинешъ и тому крсту не поверишъ и тебя бог не попустит за нши слезы. Далее до конца грамотки тем же почерком более светлыми чернилами.

23. Написано вторым почерком над строкой.

Текст воспроизведен по изданию: Об одном «частном» письме XVII в. // История русского языка. Исследования и тексты. М. Наука. 1982