1625 г. ПОСОЛЬСТВО ПЕТРА САВАНСКОГО ИЗ ТОБОЛЬСКА В КЫРГЫЗСКУЮ ЗЕМЛЮ

...а пришедчи к кыргыским князцом и лутчим людем и ко всем улусным и воинским людем, которые приходили под Томской город и тубинским и маторским и буклинцам велено говорити великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси самодержавна и многих государств государя и обладателя боярин и воевода княз Юрьи Яншеевич с товарищи велели им, князцам и лутчим людем, говорити (стерто одно слово) и они князцы и лутчие люди (стерто 4 строки). Они к нам, князцам и лутчим людем и ко всем улусным людем, ис Томского города (стерто несколько слов) Васку Описимова да (стерто два слова) толмача (стерто одно слово) татарина и они за (стерто 7 строк) ...людей давати ясак по десяти соболей с человека. И в Томской город воеводам давати заклады лутчих князцов, своих детей, переменяйся. И они по вере и правде на чом великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всея Руси шерт дали, присылали и себя и своих улусных людей в Томской город к воеводам заклад детей своих и ясак не великой не (одно слово неразборчиво) шерти на чом они шерт дали, чтоб дават с человека по десяти соболей, и они и по два соболя с человека не дали. И великий государ царь и великий князь Михаил Федорович всеа Руси сомадержец по своему царскому милостивому нраву закладчиков их детей жаловал своим царским жалованием: платьем и сукны и корм им давали доволной. А ясак их де, что они присылали, то у них и велет взят, а чево не прислали и того на них не правили. Да прошлом во 1624 году писали к великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Руси ис Томского города воеводы князь (стерты имя и фамилия) да Семен Дивов (стерто несколько слов) ...и ограбили и хотели побить у себя. И своих и улусных людей и закладчиков на перемену с которым закладчиком на перемену не прислали, а приказали к томским воеводам з грозами, чтоб старых их закладчиков ис Томского города отпустили, а не отпустят томские воеводы старых их закладчиков к ним и они придут под Томской город войною. И великий государь царь и великий князь Михаил Федорович всеа Руси самодержец по [41] государскому милостивому нраву не помня их измены за ту их измену и за их грубые слова и за не вежливые отказы, войны на них послати не велел. А велел к ним послать своих государевых служивых людей и велел говорити, чтоб прежнюю спою правду на чом они великому государю шерть дали помнили и от него, великого государя, были неотступны и ясак с себя и закладчиков на перемену в Томской город прислали. И они князцы и лутчие люди со всеми своими улусными людми забыв свою правду на чом великому государю царю и великому князю Михайлу Федоровичу всеа Руси самодержцу шерть дали, что было им ему государю служить и быть под ево царскою рукою в прямом на веки не отступным, и ясак государю царю и под ево государевы городы и под остроги и на волости войною не приходили и государевых людей не побивали. И они государю изменили (стерто два слова) людьми задор и войну начали земель людей (стерто одно слово) и белых калмыков, и тубинцов, и моторцов, и буклинцов (стерто одно слово) подняли. И в прошлом во 1624 года июня 20 день приходили под Томской город войною (стерто две строки) отогнали (стерто одно слово), жон и детей грабили и в полон имали и Томской ясашной волости (стерто одно слово) князец Курчейка с товарыщи (стерто одно слово) Кийской волости к себе приняли. А после томские войны взяли к себе полостях Мелесково острогу Исабековой волости пятьдесят человек, Кийские волости семь человек, ис Керейснуйкой волости восемь человек, Кизылские волости двенадцать, человек, Басагарские волости пять человек. И почему ниц ют задор и войну з государевыми людьми всчали и ним Томском город приходили войною и государевых ясачных людей к себе поймали по задору воевод или государевых ратных людей и с конвойной охраны (стерто одно слово) людей от воевод или охраны (стерто несколько слов) людей и которово города и кому какие задоры или войны или грабежи были или иные есть не по их буде кыргыскому задору и не по вине и про то бы оне сказали подлинно. И великий государь царь и великий князь Михаил Федорович всеа Руси тот час велит про тот задор и про войны и про всякие их тесноты сыскат и в тех горедех над теми людьми при них велит той государевы указу чинити без всякого пощаженя, потому что то оне делали воровством без государева указу самовольством для своих корыстей. А они б, кыргыские [42] люди, помня свою прежнюю правду на чом великому государю шерть дали были под его царскою рукою по-прежнему и в перед под государевы городы и под остроги и на ясачные волости не приходили и ясачных людей не грабили и не побивали (стерто одно слово) дурна государевы людем (стерто несколько слов) и Курчейка и иных ясачных людей, которых к себе поимали отослали (стерто две строки) на свои улусы, большово разорения (стерто одно слово), а что взяли под Томским городом служивых людей, ясачных волостей всяких ясачных людей и их жон и детей и животы (стерто несколько слов) и государево ясаку, что у них было взборе, и городские стада лошади и коровы и всякую животину отогнали. И то бы они, по прежней своей правде, как они великому государю шертовали, все сыскали и в Томской город к воеводам отослали. А вперед их государь пожалует, велить их держати под своею царскою высокою рукою ото всех их не другов во оборони. И тое их нынешние вины и задору не воспомянет и от государевых воеводов и от служивых людей ни которого задору и дурна в пред им однолично не будет. А им (одно слово неразборчиво) государеву Кийской волости ясачному князцу Курчейку с товарыщи и всех ясачных волостей Мелесково острогу ясачным людем велено говорити: за что они великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Руси изменили, к кыргыским людем со всеми волостмы отдались. От кого им какие тесноты и налоги и насилства были? От воеводов ли или от служивых людей? И они б про свой (на)сильства сказали. И государь про тово (велит) сыскать и по сыску тем людем (стерто несколько слов) свой государ указу чинити (и пе)ред пожаловать велит их (быт) в своем царском ж (ми)лостивом призрене(м). И они бы были по-прежнему (под) государевою царевою высокою рукою (и на) великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси были надежны и ехали б на старые свои (кочевья), и вотчинами своими владели и ясак бы оне, Курчейко, с товарыщи (стерто несколько слов) волости, которые писаны выше (стерто несколько слов) государю давали по-прежнему. (И они бы) помня свою прежнюю правду (на) государю шерт дали: от не послушания отстанут и будут по-прежнему под государевою высокою рукою спрямом холопстве не отступны. И ясак государю учнет давати и полон государевых всяких служивых людей и ясачных, которых нынешним своим приходом [43] под Томским городом поймали, и изменника князца Курчейка со своею Кийскою волостю и всех волостей ясачны людей отдадути. Государ их пожалует, тот их вину и задор велит им отдати, да и прежних их многих вин и ко государю непослушание, которые приходы от них, от кыргызов, были на перед сего по их задору к Томскому городу. И государевым служивым людем войны и грабежов при прежних воеводах: при Василье Волынском, и при Михайле Новосильцове, и при Гавриле Грипунове, при Иване Секерине, при князе Иване ІІІеховском, при Максиме Радилове (не) помянут им. А велит и своим государевым воеводам и служивым (стерто несколько слов) к ним бережне держати (стерто одно слово), и которых задор (чинит) им не велит. А будет которые (они) учнут к ним, кыргызам, (стерто несколько слов) быти от недругов (стерто несколько слов) и войны и государ их пожалует (стерто несколько слов), от недругов их мелит своим, (государевым), воеводам и служивым модем оберегати. А будет они, (кыргызские) люди, под государскою царскою (высокою рукою) быти и ясак государю (дават) по-прежнему не учнут, (стерто несколько слов) волости госудурев им (князца) Курчейко и Кийской ж (волости) и всех волостей ясачные люди под государевою царевою высокою рукою быт (не отдадут), и ясаку государю ни прежнему платить не учнут и учнут на государевых томских ясачных людей войною приходити и грабит и побиват и ясак с них имат, и великий государ цар и великий княз Михаил Федорович всеа Руси велит на них послати своих государевых ратных многих людей войною с вогненным боем. А буде кыргыские люди и Курчейко с товарыщи учнут говорити, што им от томских воевод, от прежних или от кого государевых служивых людей были продажи и налоги великие, и учнут говорити, что оне от себя о своих обидах и о своих похотят послати ко государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Руси челобитчиков, а в тех челобитчиков место для закладу остатца из них кому пригож и Петpy Саванскому с товарыщи велено им говорити, чтоб они челобитчиков послали в Тоболеск с ними, а челобитчиков их в Тоболску боярин и воевода княз Юре Яншеевич Сулешов с товарыщи пожалует великим государевым жалованием и корм им де давати довольной и отпустят их в свою землю без задору (стерто несколько слов). И они б безо цепкою опасения и без боязни челобитчиков своих (стерто [44] несколько слов) послали. А будет кыргыские князцы и лутчие люди похотят своих челобитчиков послати к великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Руси к Москве, к Петру с товарыщи велено им говорити, чтоб они (стерто несколько слов) своих челобитчиков в Тоболск, а в Тоболскую боярина и воеводу князя Юря Яншеевича Сулешова с товарыщи государев указ есть. А как их челобитчики в Тоболеск приедут и боярин и воеводы княз Юрий Яншеевич Сулешов с товарыщи в Тоболску потому ж велит им давати государево жалованье, корм доволной. А будет кыргыские люди, князцы и лутчие люди, учнут им говорити, што они своих челобитчиков без закладу в Тоболеск послати боятца, велено Петру Саванскому с товарыщи оставити ис товарыщев своих одного в закладе ково пригож. А челобитчиков их взяв ехати с ними в Тоболеск. А они б, кыргызцы, товарыщу их, которой останется в закладе, корм давали доволной чем ему сыту быти. Да, что кыргыские люди учнут говорити, велено им, Петру с товарыщи, речи кыргыских людей написати на роспис подлинно. И собою им тайно велено толмачом от кыргыских людей вестей проведывати, что их умышление, да потому ж писати на роспис и привести в Тоболеск и в Томском городе про те вести воеводам (стерто несколько слов) им сказати. Да и про Алтына царя и про ево людей про умышление и про ясачной збору велено им проведывать (стерто несколько слов) всякими мерами (стерто несколько слов), што будет ево умышление и (стерто несколько слов) к Томскому городу и иным сибирским городам и к острогам от нево и от людей ево приход войною. А государеву изменнику (стерто одно слово) ко князцу Курчейку послана (стерто одно слово) с Петром с товарыщи с Тоболска от бояриня и воеводы от князя Юрия Яншеевича Сулешова с товарыщи опосная грамота против (стерто несколько слов) государева указу каков о том в государеве грамоте написано.

И Петр Саванский с товарыщи заехав в Чаты, чатскому Тарлаву Мурзе, говорили, што по государеву указу велено ему, Тарлаву, быти с ним, Петром с товарыщи, на государево службе, ехати в Кыргызы, кыргыских людей приводити под царскую высокую руку, и грамота ему, Тарлаву, о том из Тоболска, от боярина, от князя, Юрия Яншеевича Сулешева прислана. И Тарлав отказал, что присланы к нему ис Томска города служивые люди, а велено ему ехати для лошадные [45] покупки к Кексешу. И он, Петр с товарыщи, собрав всех татар и бухарцов, которых в татар заехали, и прислав томских служивых людей грамоту, какова прислано с ними к Тарлаву, учили Тарлаву Мурзе отдават. И Тарлав Мурза грамоты (стерт несколько слои) по принял, а сказал, что он слышал у томских служивых людей, у Ивашко Верхотурца, да у Кирюшки Бабина будто ту грамоту написали Петр с товарищем, сами и не ис Тоболска прислана. Да и самим им томские служимые люди Ивашко Верхотурцев и Киришкин Бабин говорили то ж, что и Тарлав, будто ту грамоту написали они с товарищи сами, а не ис Тоболска приежали. И Тарлав Мурза (стерто несколько слов) в Кыргызы с ним не пошол (стерто несколько слов) их в чатах.

(Здесь мы ми смыслу постарались восстановить последовательность речи, запутанной нумерованием листов). А как, они Петр с товарищи, приеха(ли в То)мской город и при них приехал ис Кыргыз в Томской город Мелесково ясачный человек Исбечком завут, а живет в Кыргызах с женою и з детьми. С тех местах ходили под Томской город кыргыские люди и сказали им, что послал Алтын царь ко государю в дарех барс с кыргызским князцом, с Тайтыгаем, а велел ему с тем барсом в Томской город послать не смел. Для того, что до тех мест посылали кыргыские люди к Томской город з бухаретином с Шагаланком Маметовым, киргысково мужика Енечка о винах своих государю бити челом. И Томские де воеводы княз Офанасей Гагарин да Семен Дивов того Енечка отпустили в Кыргызы одного, а никого с ним не послали. И кыргыские де князцы и улусные люди тот барс послали с ним, с Исбечком. И как томские воеводы княз Офанасей Гагарин да Семен Дивов того ясачного человека Исбечка отпустили назад в Кыргызы. И они, Петр с товарыщи, велели кыргыским князцом (и лутчим) людем сказати, что по государеву указу послал их ис Тоболска боярин и воевода княз Юрий Яншеевич Сулешев к ним, князцам, и ко всем улусным людем, в посольстве о добром деле и они б, кыргыские князцы и улусные люди, прислали к ним им встречю приставов для оберегания. [46]

А после тово в седьмой день взяв они у (том)ских воевод и князя Офанасия Гагарина и у Семена Дивова по наказу в (Кыргызы) тюменсково конново казака (имя стерто) Дмитриева да провожатых до Кии реки томских служивых людей двадцат человек, да две вожи ясачных людей Иштанка Корюкова, да (стерто несколько слов, вероятно фамилия и имя еще одного человека), да тарсково бухаретина Шагаланка Маметова, потому что он был в Кыргызах засажен болши полугода и выехали с Кыргыз, с кыргыским челобитчиком, с Енечком, до их приезду не за долго, и ему таможнее кыргыское дело за обычай и кыргыские люди ево знает. И поехали они, Петр с товарыщи, ис Томсково города в Кыргызы и ехали ис Томи, до Кии реки восемь ден. Ис Кии реки томских служивых людей воротили назад в Томской город. И после тово Кии до Енисей реки ехали десят ден и приехали на самой кыргыской караул. А поставлен для приходу томских служивых людей по другую от них сторону Енисеи на горе, чтоб чаяли на себя кыргыские князцы и ущеные люди приходу томских служивых людей войною. А сами кыргыские князцы и все улусные люди были в скопе, да к ним пришли на помоч саянские да точинские и иных землиц воинские люди, а хотели итти под Томской город на скип. И он, Петр с товарыщи, из-за Енисеи реки учали кыргыским людем говорити, что присланы они к их кыргыским князцом, ко всем улусным людем, н посольстве ис Тобольска добром деле, и кыргыские б князцы прислали к ним для бережения приставов и станы б им у себя в улусах очистили где (можно) и велели б их перевести за Енисей (реки). И кыргыские люди им сказали, что (княз)цы их кочюет не подалеку и они князцом своим скажут; и пошли князцом своим с вестью. А ему, Петру с товарыщи, учали говорити привести ис Томского города Карина сына Бахтыра да кыргысково мужика Тайтыка. И он, Петр с товарыщи, кыргыским людем сказали, что присланы они к ним из (То)больска от боярина, от князя Юрья (Яншеевичча) Сулешова с товарыщи в посольстве (до) бром деле, а не ис Томского города. И Карина сына Бахтырка и кыргысково мужика Тайтыка не привезли. Коли они, Петр с товарыщи, князцами их и с ними, улусными людми, о том, о чом присланы переговорит. И будет князце их и улусных людей ко государю правда и государь их пожалует и Карина сына Бахтырка и кыргысково мужика Тайтыка велит к ним прислати. И те, кыргыские люди, против [47] тово им говорили: пришли де вы от людей оманом, а не послы, только б де вы были послы и вы; б де и Карина сына Бахтыра и кыргысково мужика Тайтыка привезли, а хотя де вы будете послы и вы де приехали по смерт свое. А после того вскоре прислали к ним из улусов кыргыские люди, князцы, встрече кыргыских людей двадцат человек да сними государева изменника Кийские волости ясачного человека кии мы Курчейка, а велели ему опознават: не томские ли к ним приехали и нет ли с ними чатцково Мурзы Тарлава? А только томские казаки или чатцкой Тарлав Мурза и кыргызские князцы велели побит. И как те кыргыские люди переехали за Енисей и он, Петр с товарыщи, учали им говорити, что, по гос(ударево указу) боярин и воевода княз Юрий Яншевич Сулешов с товарыщи присла(ли) их ис Тоболска и князцам их и всем улусным людем (в добром) деле и они б, кыргыские люди, пр(оводили) их к князцам своим. И кыргызские люди им сказали, что князцы их Баучей да Татакай для тово их к нему, Петру с товарыщи, и присла(ли). И лошади их поимали и разезжали вверх и вниз по Енисее реке и по сторонам, чаяли их к кыргыским кочевьям за Енисею реку. И переехав они, Петр с товарыщи, Енисею реку поехали с теми кыргыскими людьми, которые к ним приезжали на встречю, и кыргыские улусы. И не доезжаючи кыргыских улусов за пол версты на степи объявились им не многие люди Иливовы дети (и пле)мянники, а с ними улусных людей с полтара ста человек. И наехав учали их встречать и те кыпгыские люди, которые их встречали, ухватили их, Петра с товарыщи, и вожей меж себя и учинилис было на (вюках) живота их и то все не лошадьми у них поимали. И Увидя на улусов кыргыские люди, князцы Тайтыга да Баучек прибежав на лошадях их, Петр с товарыщи, отняли, и у многих лук и стрелы переломали и взяли к себе в улусы по свои избам для бережения, чтоб их кыргыские люди не побили. А только б не те кыргыские люди, которые их встречали к ним кыргыские князцы Тайтыгай и Баучек, и им (б). Петру с товарыщи, одно(чно) биты быти, (потому что у) кыргыских людей была дурна мысль; хотели отти под Томск город войной. И он, Петр с товарыщи [48] кыргыским князцом и лутчим улусным людем говорили, что по государеву указу боярин и воеводы Юрий Яншеевич Сулешов прислал их ис Тоболска ко всем к ним, (кыргы)ским князцом и улусным людем, в посольстве о доброй деле. И они, кыргыские князцы и улусные люди, (стерто несколько слов) почест прислали на Енисею реку улусных своих людей встретить (и не) допускаючи до своих улусов велели было их побит. И то, оне, (кыргызы) не гораздо забыв свое правду на (стерто одно слово) великому государю шерт дали чем бы им и в прежних своих винах у великого государя милости просить и вину свою (стерто одно слово). А их, Петра с товарыщи, прислали счестью и они внов всчинают, а и то ему, Петру с товарыщи, ведомо, что изготовилися они, князцы и все улусные люди, опят иттит под Томской город войною, потому их хотели и побить. И тем бы они от великого государя на себя опали и на свой улусы болшово разореня не навели, под Томской город не ходили и тем кыргыским людем, которые их, Петра с товарыщи, хотели побить учинили наказаня, и животы б их, что пограбили сыскали. И кыргыские князцы Тайтыгай и Баучек против тово им, Петру с товарыщи, сказали, что хотели их, Петра с товарыщи, побить кыргыские молодые люди, Иликовы дети; чаяли, что пришли томские казаки, а они де князцы ими не ведают, да и думы их не ведали.

И он Петр с товарыщи, против того кыргыским людем говорили, что томские казаки тово ж государя нашего люди (стерто несколько слов) к ним и приехали о добром (деле). И им, кыргыским людем, для чево было и томских казаков побивать?

И кыргыские князцы Тайтыгай и (Баучек) и кыргыские люди против тово ему, Петру с товарыщи, сказали, что томские казаки головы их, кыргыских людей, вели; из женами, из детми, до конца разорили. Приходили к ним все Оманом. Первое пришед ясак возмут (стерто несколько слов) (ко)торых, они кыргыских людей за ясаков (стерто несколько слов) в челобитчиках в Томской город пошлет и томские воеводы тех их людей в Томском городе в тюрму пересажают, а на их улусы пошлет войною и жон у них и детей в полон по емлют. И после погрому под полон их многой окуп имали, а полону им не отдавали. И тем их до конца разорили и от государские милости отогнали. А то переде мы вам не верим, что присланы в посолстве ис Тоболска. Чаек, что пришли вы [49] не Томского города от людей оманом, а только б де вы присланы прямо ис Тоболска и вы б де привезли с собою ис Томска города и Карина сына Бахтырка и кыргысково мужика Тайтыка.

М они, Петр с товарищи, против тово кыргыским князцом Тайтыгаю и Баучею говорили, что государеву указу присланы и они ныне к ним, кыргыским князцам и к улусным людем. в посолстве о добром деле и государевым жалованным словом. И только их правды и раденье к великому государю будет и государ их пожалует, и Карина сына Бахтырка и кыргысково мужика Тайтыка велит им отдать.

И кыргыские князцы Тайтыгай и Баучей им против тово говорили, что прямо было они за свои обиды хотели итти опят под Томской город войною и ныне их, кыргыских людей, з дор(оги) воротились; они, Петр с товарыщи, обрадовали их государским ж(алован)ные словом, а что у них, (у Петра с то)варищи речей будет о чо(м) они присланы и они де князцы и все (улусные) люди сьедутца все в одно место, (к княз)цу Ишею.

И жили оне, Петр с товарыщи, у Тайтыгая и у Баучея в улусех четыре дня. И послыша их кыргыские (князцы) Ишей да Кочебай и прислали по них (стерто несколько слов) сынка своего Борыхая (стерто несколько слов) (Тай)тыгаю и к Баучею приказывал (стерто несколько слов). Они Петра с товарыщи (стерто несколько слов) и у себя задержали, а к ним (стерто несколько слов), а присланы де они ко всей земле к ним к Тайтыгаю да к Баучею.

И кыргыские князцы Тайтыгай и Баучей отпустили их, Петра с товарыщи, к Ишею и к Кочебаю князцам, а с ними послали провожатых улусных людей десят человек. И послыша про них Ишей и Кочебай прислали к ним на встречу людей своих и не допускаючи свой улуса велели их поставити на стану, потому что стало при вечере. А прислали к ним с кормом и приказывал, чтоб им было не в досаду, а приехати де им в их улусы ночью не пригоже.

А на завтра кыргыские князцы Ишей и Кочебай прислали к ним людей своих пяти человек и велели им ехати к себе в улусы. И как де они, Петр с товарыщи, приехали к Ишею и к Кочебаю в улусы и Ишей де и Кочебай встретили их сами и взяли их к себе для береженя.

И они, Петр с товарыщи, Ишею и Кочебаю князцом учали говорити, что присланы они к ним, князцам и ко всем [50] улусным людем, и к тубинцам и к маторцам, и к буклинцам добром деле говорити и (стерто несколько слов) разведывати. И они б, Ишей (и Кочебай) разослали к кыргыским князцам и ко всем улусным людем, и тубинцам, и маторцам, и буклинцам, чтоб они съехалися к нему, Ишею и к Кочебаю, в улус все.

И кыргыские князцы Ишей и Кочебай послали к кыргыским князцам к Тайтыгаю, да к Баучею, да к Ишенею, и к тубинцам, и к маторцам, и буклинцам тово же дни улусных своих людей; а велели им быть к себе в улусы. И как кыргыские князцы Ишей и Кочебай послали к кыргыским (князцам) к Тайтыгаю, да к Баучею, да к Ишенею, и к тубинцам, и к маторцам, и к буклинцам тово ж дни улусных людей своих; а велели им иттити к себе в улусы.

И как кыргыские князцы и улусные их люди, и тубинцы, и маторцы, и буклинцы съехалися, и велели им кыргыские люди быти к себе; а собралося в те поры кыргыских людей с триста человек, да тубинцов и маторцев и буклинцов с четыре ста человеков.

И они, Петр с товарищи, кыргыским князцом и всем улусным людем, и тубинцам, и маторцам, и буклинцам, по наказу боярина и воевода княза Юрия Яншеевича Сулешова с товарыщи, при все стали говорити.

И кыргыские князцы и улусные люди, и тубинцы, маторцы, и буклинцы на государской милости били челом, и говорили как они, кыргыские люди, учинился под царскою высокою рукою и ему, великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Руси шерт дали в правде своей (стоят). По приезд в Томской город воевода князя Ивана Шеховского да Максима Радилова служили и прямили, и жили на своих кочевьях под государевою царскою высокою рукою в тишине; а обиды им никакой от государевых людей не было. И они, покамест, задор не было, и по государевы городы и остроги (и ясачные) волости не прихаживали, (ясак) давали не великой, потому, сами соболей и инова зверя промышлят не уме(им). Имали в ясак у своих ясачных людей, у кыштымов, то государев ясак и давали. Да они ж давали ясак Алтын-царю да Каракуле тайше. А от государской милости ии чем не отступны были и службы их к радения ко государю были много. И почали службы свои вычитати: и в прошлом де во 1617 году посыланы были ис Томского города в посольстве к Алтыну царю государев [51] служивые люди Василей Тюменцев да Иван Петров. И как они пришли в Кыргыскую землю и они де, кыргыские люди, по государеву указу дав им подводы и ножей и провожатых до Алтына царя отпустили без задержания. И вожи их, кыргыские люди, проводя государевых людей до Алтына царя и назад к ним, в Кыргыскую землю, привели с алтыновыми де послы. И они де государевых людей Василия Тюменца да Ивана Петрова ис алтыновы послы дав им вожа и провожатых и подводы до Томского города да отпустили во Томской город. Да с теми служивыми людми, с Васильем Тюменцом и с Пианом Петровым, послали было ко государю к Москве в челобитчиках о своих нужах бити челом улусов своих кыргыз (стерто несколько слов) Кангулу, и тово де их челобитчики воротили (из То)болска назад в Кыргызы с тоболеским боярским (сыном) с Максимом Трубчанино(вым), а послан в те поры Максим Трубчани(нов) в Китайское государство и послах.

И Максим Трубчанинов с товарыщи приехали в их Кыргыскую землю и они де, кыргыские люди, по тому ж государю служили: дали им подводы и корм, да дну человеков вожей, и велели проводит до тубинцев и до маторцев. И как вожи их Максима Трубчанинова привели к тубинцам и маторним и воротились назад. (В те пору) в Тубу и в Маторы пришла (весть), что на них, кыргыских людей и на тубинцов и на маторцов и иных околных земли людей идут войною черные калмаки, и тубинские де, и маторские, и иных землиц люди в те поры разбежались. И Максима Трубчанинова с товарыщи покинули. И Максим Трубчанинов с товарыщи поехали в Томской город, и послыша то они, кыргыские люди, посылали за Максимом в погоню, он, Ишей, брата своего Кенжебая; а с ним улусных своего людей десят человек, чтоб их воротя, приводит до Алтына царя. И Кенжебай де с товарыщи Максима Трубчанинова не съехали. Максим Трубчаиинов с товарыщи (у)ехали в Томской город. Да после де тово приехали к ним ис Томского города в кыргызы томские служивые люди Иван Петлин с товарыщи. А сказали, что посланы они в посолстве в Китайско государство.

И они де, князцы и кыргыские люди, Ивана Петлина с товарыщи дав ему подводы и в дорогу корм и до Алтына царя провожатых отпустили безобсякого задержаня. И люди их Ивана Петлина с товарыщи проводили до Алтына царя здорово и от Алтына царя провожали их до Китайского [52] государства Алтына царя люди. И Иван Петлин с товарыщи приехали к ним ис Китайского государства на Кыргыскую землю, а с собою привели Китайского государства послов Лабу с товарищи. И они де Ивану Петлину с товарищи под них и под послов потому ж дав подводы и б дорогу корм и провожатых отпустили в Томской город, и с ними послали ко государю к Москве о своих нужах и о службах бити челом челобитчика своего Алтычака.

И челобитчик их Алтычак приехав к ним с Москвы с теми же китайскими послы пожалован (стерто несколько слов), кыргыским князцам и к улусным людем сказал не иреченную государскую милости и (стерто одно слово). А от челобитчика своего слыша к себе государскую милост обрадовалися и на государскую милость были надежнее прежнего. А Китайсково де государства послы Лаба с товарыщи сказывали им, что их в Тобоску ограбили, оружие, пищали и сабли поймали; и ту зиму китайские послы Лаба с товарыщи зимовали в их Кыргыской земле.

И тое ж зимы при китайских послах присыланы к ним были, в Кыргызы, для ясаку томские служивые люди, а имян им не упомнят. И китайские де послы Лаба с товарыщи тех томских служивых людей за то оружие хотели ограбит и побит. И они де, кыргыские князцы и улусные люди, государевых служивых людей ограбит и побит им не дали. И китайские послы Лаба с товарыщи поехали из их Кыргыские земли в свою землю с угрозами. И они де, кыргыские князцы и улусные люди, после китайских послов дав томским служивым людем государево ясаку сорок соболей, проводили их в Томской город здорово. А китайские послы Лаба с товарыщи приехав из их Кыргыск(их) земли к Алтын царю о том (что) им томских служивых людей ограбит и побит не дали жаловалися. И Алтын цар присылал к ним, в Кыргыскую землю, людей своих сорок человек, а велел (тех) служивых людей живых поимати или побить. И они де, кыргыские люди, алтыновым людем сказали, что они дав государеву людей ясак отпустили их в Томской город. И Алтына царя люди поехали от (них) с угрозами, а сказали, что они, кыргыс(кие) люди, томских служивых людей не побили и отпустили их в Томской город и за то(го) алтыновы люди будут на них войною и после тово Алтын царь прислал на них за (то) людей своих войною сто человек. И алтына люди пришед в их землю лошадей у них отогнали, а [53] кыргыских людей в те поры дома не было, были на зверовье. И они де, кыргыские люди, против тово собрався ходили на алтыновыx люден сами и алтыновых людей Точинскую землицу погромили и надеючися на государскую милость, что они были под царскою высокою рукою, ево государевы ясачные люди прикочевали з женами и з детми (и) кочевали меж Уруны и Чулыма рек для тово, что Алтын послал было на них людей своих войною триста человек; а велел их разорити до основания. И послали де они в Томской город в челобитчиках Карина брата князца Сенже, а велели бити челом, чтоб их государ пожаловал, велел им кочевати от утеснения и алтыновых людей блиско к Томскому городу меж Чулыма и Уруны рек и острожок поставити; и велел их от алтыновых людей своим государевым людем обореч, что у них задор с алтыновыми людми за государевых людей.

И томские де воеводы княз Иван Шеховской да Максим Радилов челобитчика их Сенжу и с кошеваром посадили в норму, а что у них было животишка: в двадцать шесть бобром, пятнадцат соболей то взяли себе. А на них, кыргыских людей, послали войною томских служивых людей: голову конных казаков Молчана Лаврова, да татарского голову Осина Кокорева с товарыщи. И томские служивые люди пришед на Чулым реку их, кыргыских лю(дей), погромили: жон их и детей в полон поимали, и их многих побили. А те поры Ними у них в полон лутчево их киргиского князца, о ком у них Кыргыская земля стояла, Кару з женою да дву сыном по Семгу да Бахтыря, и иных многих жон и детей поимали. А м что (их) громили из женами и з детми разорили? И они мним своей оприч (одно слово неразборчиво), что государю служили и прямили не ведает. А после погрому томские служимые люди Молчан Лавров да Осип Кокорев отпустили к ним з дороги в кыргызцы Карину жену Анака с сыном, с Сенгою, а приказали, чтоб они, кыргыские люди, приехали в Томской (город) под Кару с сыном и под иной полон с окунем, И они де, кыргыские князцы и улусные люди, собрав окуну за Кару с сыном сорок бобров, да семдесят соболей, да двои ферези камчатые холодные, да шубу соболю, да две рыси, да две шубы волчьи послали с Кариною женою в Томском город. И воеводы де княз Иван Шеховской да Максим Радилов у Карины жены тот откуп взяли, а Кару с сыном не отдали. И отпустили Карину жену в Кыргызы, да с нею отпустили кыргысково князца Сенжу, которой приезжал в [54] Томской город в челобитчиках. А с ним приказывали, что прислали они под Кару с сыном окупу еще тово больши.

И Карина жена и князец Сенжа приехали к ним, в Кыргызы, и сказали, что окуну прислано под Кару с сыном мало, а просят воеводы князь Иван Шеховский да Максим Радилов окупу под Кару еще того болши. И они, кыргыские князцы и улусные люди, собрали окупу под Кару с сыном сто соболей и послали в Томской город (с княз)цом с Сенжею. И воеводы де княз Иван Шеховский да Максим Радилов те у него соболи взяли, а Кару и сына ево не отдали. А сказали, что привез он окупу мало и велели вести еще и отпустили Сенжю к ним назад, в Кыргызы.

И как Сенжа приехал к ним, в Кыргызы, и сказал, что томские воеводы княз Иван Шеховский да Максим Радилов (окуп) у него взяли, а Кары с сыном не отдали, сказав, что еще тово окупу мало. И они де, кыргыские князцы и улусные люди, собрали двести соболей да две шубы со (стерто одно слово) и послали под Кару с сыном ево Кариным с Сенгою. И воеводы княз Иван Шеховский да Максим Радилов то соболи и шубы взяли, а отца ево Кары и брата ево Бахтыря не отдали. Сказали, что привез он окупу под отца своего и под брата мало и отпустили Карина сына Сенжу назад к ним в Кыргызы. И как Карин сын Сенга приехав к ним, в Кыргызы, и сказал, что томские воеводы княз Иван Шеховский да Максим Радилов окуп у них взяли, а отца ево Кары и брата ево Бахтыря не отпустили, велели еще привести окупу. И они де, кыргыские князцы и улусные люди, в четвертые собрали сорок соболей да двадцать бобров, да шубу соболю под камкою под черною, да три портища камки дикой цвет и послали под Кару с сыном в окуп з братом ево Сенжою. И томские де воеводы княз Иван Шеховский да Максим Радилов у Сенжи под брата ево, под Кару с сыном, и тот окуп взяли, а брата ево Кару с сыном не отдали и сказали, что еще окупу мало и отпустили князця Сенжу в Кыргызы Да в, том же де приезде взяли С(енжи) томские служивые люди конных казаков голова Молчан Лавров двадцать бобров, да казак Ивашко Широкой двадцать (бо)бров, толмач Дружинка (стерто одно слово) шесть бобров да две лисиц красных, лисицу чернобурую (стерто несколько слов) десять соболей, Осип Кокорев десять соболей, томской юртовской татарин князец Тоян два бобра да шубу волчью, да томской ж татарин Кызлан два бобра да [55] розмаху. А давал им Сенжа от тово, что им манили, сказывали, что они воеводам за них попечалуютца, чтоб Кару отдали и воеводы де хотят однолично Кару с сыном отдат; и живот у них выманили. А Кару им воеводы не отдали, и Кара де живущие в Томском городе уморен, а сын де ево Бахтыр и ныне в Томском городе. Да на том же де погроме взяли томские служивые люди ево Кочебаева сына, а Пшеева племянника, Уруска. И он де, Кочебай, проведал, что сын ево у воеводы князя Ивана Шеховсково и приехал в Томской город с окуном. А окупу под сына своего привез: шубу соболю черную, да пят соболей черных. И княз Иван Шеховской тот у него окуп взял, а сына ево Уруску не отдал. А сказал, только де он, Кочебай, привезет ему к збруе булатные наручни, да камку желтую на золоте, да барса, да ясыря, такова же каков сын ево, и он сына ево отдаст и отпустит ево в Кыргызы. И он де, Кочебай, приехал в Кыргызы, посылал для камки и для барса в Китайское государство. И как ему ис Китайсково государства камку желтую на золоте, да барса привезли и он де, Кочебай, ту камку, да барса, да наручни, да ясыря послал, таковах каков сын ево, с ясачным человеком с Курмышом. И княз Иван Шеховской вот окуп взял, а сына ево не выдал.

Да на том же де погроме томские служивые люди взяли кыргысца Чонбаеву жену Ангалана, да дву сынов ево: Итемгеля де Баксына, да дву дочерей: Куску да Норыкая. И он проведал жену свою у чатцково татарина, у Борыхая. А детей проведал: дву сынов у воеводы Максима Радилова, а дочер проведал: Куску у головы конных заказов, у Молчана Лаврова, а Норыкея у тоболского юртовского жилдекова бухаретина Ишима Досмаметова. И послал за жену свою окуну к чатцкому татарину к Борухаю з государевым ясачным человеком Сакбашом три сорока собол(ей). И Борыхай и окуп у него взял, а жену ему не выдал. И он после тово по жену и по детей с окупом не посылал, потому что и за копу ево окуп взяли, а не отдали, и по се пору жену ево чашкой татарин Борыхай держит у себя. А воевода де Максим Радилов дву сынов ево свез к Москве, а дочер ево Куску Молчан Лавров продал в Москве, а Ишим Досмаматов дочер ево Норыкея свез с собою в Тоболеск.

Да па том же де погроме взяли томские служивые люди у кыргысца, у Алтычака, сына да дву дочерей. И Алтычак проведав детей своих в Томском городе у головы, у [56] Молчана Лаврова, сына да дочер; и приехав в Томской город выкупил: дал пять сороков пятнадцать соболей. Да на том же погроме взяли томские служивые люди кыргысково князца Н(оя)нова сына Русака, и брат ево Бектен, проведав у томского подгородного татарина у Сентуры, выкупил; окупу дал: (шубу соболю да два сорока соболей, двадцать шест бобров, шубу волчью. Да у тово ж де Бехтеня на том же (погро)ме взята была в полон жена ево (стерто одно слово) и он жену свою выкупил ис сыном у томских служивых людей из артели; выкупу дал сем сороков соболей да (о)семнатцать рублев денег.

Да на том же де погроме взяли томские служивые люди жон их и детей Каракушовых, дву сынов Куртычака, да Бутугая, да дочер две (несколько слов неразборчиво) Кангулиных, дву дочерей Сасыка, да Мерте, да сына Теленяка. И тех Каракушовых и Кангулиных детей свез к Москве княз Иван Шеховской, да Карушова ж сына Кучюка, да Кошкаева сына Куску, да Ноянова сына Кускуж и тех трех полоняников свез к Москве воевода Максим Радилов.

Да Ишеева племянника Кылана, а ныне де он в Томском городе у томского татарина у Аргуя. Да у Кошкая взята жена с сыном, а ныне де та ево жена в Томском городе у томского князца у Тояна, а сын ево у томского казака у Доронки Кузнеца. Да, Ишеева улуса взята девка Муголак, да сестра ее Тескеня, да брат их Кулентей, да жонка Нагай, да девка Сансы, да девка Сунтей, да жонка Юрукей. А ныне де те полоняники: девка Муголак да жонка Нагай у томского татарина у Алакучюка; а Тескеня у томского ж татарина у Урлекея. А брат их Кулентей у томского татарского головы у Осипа Кокорева крещон. А девка Сансы в Чатах, у чатцково татарина у Шкирдея, а Сутей у Кизлана. А жонка Юрукей у чатцково ж татарина, а кого имянем того сказывали не ведает. А окупу де они под тот ясыр, не посылали, потому первое (стерто несколько слов) томские служивые люди при (ни) погромили, животы поимали и (з же) нами и з детми до конца разорили и похолопили. И их кыргыских (князцов) и улусных людей от государские милости отогнали и после погрому и досталные они свои животишка томским воеводам и служивым людем под Кару с сыном и под иной кыргыской полон отдали, а воеводы, княз Иван Шеховской да Максим Радилов, окуп у них имали оманов и завладели, [57] и ясырей не отдали, иных крестили. И после де они того погрому, пока места дети их были в Томском городе, от государские милости были не отступны ж и ясак государю по посад не Томского города воевод княза Ивана Шеховского да Максима Радилова платили, ожидающи государевой милости; чаяли что их государ пожалует, ясыр: жон их и детей полит отдати. И княз Иван де Шеховской да Максим Радилов поохали к Москве, а детей их крестили и свезли к Москве, да иной их полон развезен и порабощен.

И в прошлом во 1624 году как присыланы ис Томского города к ним, кыргыским людем, по ясак томские служивые Люди Васка Анисимов с товарыщи, и они, кыргыские люди, неистерая от томских воевод, от князя Ивана Шеховского ни от Максима Радилова, обиды, что посылали на них томских служивых людей войною без вины; из женами их из детми до конца разорили и детей их свезли с собою к Москве, ясаку тот год не дали. И того же году приехал к ним, в Киргизы, с Кии реки государевы ясачные люди князец Курчайки с товарищи сем человек, а сказали, что томские служивые люди за то, что не дали они ясак будут на них однолично войною. А он де, Курчейко, побил станишников пяти человек и лошади поймал и пригнал к ним, в Кыргызы, тридцать лошадей. И они де, кыргыские люди, не истерпя воеводских задоров, что они до конца их з жонами и з детми разорили да на них ж опят хотят послати войною, взяв г гобою тубинцов, маторцов и буклинцов и Каракулина улуса черных калмаков, пришол под Томской город стада отопили и пошли проч. А к Томскому городу не приступали и на государевых елан, где государев хлеб был сеян не были и ничево государева казне убыли не учинили. А томские служивые люди ходили за ними сами и сошед с ними; их кыргыских людей побивали, а они потому ж томских служивых людей побивали. А после томского приходу как пин шли в свою землю государевых ясачных людей, которые им были по дороге за свою обиды имали, а иные ясачные люди приезжали к ним, в Кыргызы, от воеводцких же и томских служивых людей насилств сами. А они по них сами не ездили и не посылали. И в том их вине, что они приходили под Томской город волен бог да государ. А то де ведает они ныне и сами, что томские воеводы княз Иван Шеховской да Максим Радилов зделали то собою без государева указу поимали на них томских служивых людей войною и их до [58] конца разорили для своих корыстей. А ныне де мы пошлем дву человека челобитчиков о винах своих бити челом, чтоб государ пожаловал, вину велел нам отдати да и о том пошлем бити челом, чтоб государ пожаловал и полон наш Карина с (сыном) Бахтыря и кыргысково муж(ика) Тайтыка и иных кыргыских полоннянников жон их и детей, что пои (мали) томские служивые люди Молчаном Лавровым с товарыщи, которые не (отда)нны велел им отдат, а то де мы ведаем и сами, которые (полон)нянники крещены и тех не отдат. И государ бы их пожаловал (стерто несколько слов) тех полонянников их (стерто несколько слов) освободить и быть в Томском (стерто одно слово) городе. А челобитчика ж де посылаем бити челом государю о животах своих на князя Ивана Шеховского да на Максима Радилова по государю к Моск(ве). А буде их, кыргыских князцей и всех улусных людей, государ пожалует вину их, что они приходили под Томской город, и ясыр их, которой не крещон, велит им отдат и от таких обид и от насилств велит оборонити и они де, кыргыские князцы и улусные люди ради быть под царскою высокою рукою в прямом холопстве и ясак давати попрежнему. И Кийские волости и иных волост ясачных людей з женами и з детми и совсеми животы, которых они имали по дороге идучи ис под Томского города и, которые к ним сами прибежали, по их вотчинам сами развезут. А сказывали, у себя, кыргыские люди, государевых ясачных людей болши дву сот семей. А про закладчиков, чтоб им дават в Томской город попрежнему и кыргыские князцы и улусные люди сказали, что в закладчиках у них и болшая смута, как их возмут в Томской город держат в заточение, да хотя де и закладчики будут, а кто захочет воровать и закладчики не уймут. В прошлом де во 1624 году как приходили за свои обиды под Томской город войною закладчики их уняли л? А после того они, Петр с товарыщи, приз(ывали) к себе государева изменника Кийского княз(ца) Курчейка с товарыщи и всех яс(ачных во)лостей Мелеского острогу ясачным, которые отьехали в Кыргызы, говорили за что они великому государю изменили, х кыргыским лю(дем) огдалис? От ково им какие тесноты н (на)логи были, от воевод ли или от служивых лю(дей)? И они б про свой налоги и насилства сказали и государ про то велит сыскат и по сыску тем людем свой государев указ учинит. А их вперед пожалует, велит их держати в своем царской милостивном призренье (стерто [59] несколько слов) оборони. И они б были по-прежнему под государевою царскою высокою рукою и на милость великого государя были надежны, и ехали на старые свои вотчины и вотчинами б своими владели и ясак б они Курчейка с товарищи и всех волостей ясачные люди, которые к кыргысцам отдалис, давали государю по-прежнему. И подали Курчейку опалную грамоту, какова с ними прислана ис Тоболска. И Курчейка с товарыщи грамот приняли у них с честию и тое грамоту выслушав государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Руси били челом со слезами, что по приезд в Томской город воеводы Гаврило Хрипунова да Ивана Секирина были под государевою царскою высокою рукою в тишине и в покое. И как приехали в Томской юрод Гаврила Хрипунов ездил он, Курчейка, с алтыновыми послы к государю к Москве. И государ де ево, Курчейка, пожаловал, ясаку с него и подвод имати не велел, только велено ходити в вожех в Кыргызы и дана де ему, Курчейку, была государ сна жалованная грамота, что подвод к ясаку с него имати не велено. И как он приехал в Томской город и Гаврило Хрипунов государеву у него жалованную грамоту взял и назад ему не отдал и учали с него ясак и подводы имати по-прежнему. А как приехали в Томской город воеводы княз Иван Шеховской да Максим Радилов и послали в Кыргызы томского казака Ондрюшку Губу по ясак, а ему де, Курчейку, велели итти в вожех. И он де, Курчейка, проводя Ондрюшку до Кыргыз воротился назад и приехал в Томской город и воеводы де княз Иван Шеховской да Максим Радилов посадили ево в тюрму, апене приняли бутто он, Курчейка, Ондрюшку Губу убил. И вымучили у него княз Иван Шеховской шест бобров, а Максим Рамилов три бобра да четыре соболя да то(ма)ч Ивашко Улавов бобр да два соболя и ис тюрмы ево выпустили и держали ено в Томском городе покаместа приехал из Кыргыз Ондрюшка Губа. А как Ондрюшка Губа из Кыргыз приехал и ево ис Томского города отпустили. Да те ж де Томского города воеводы Гаврило Хрипунов, Иван Секирин, княз Иван Шеховской, Максим Радилов будучи в Томском городе посылали торговати по волостям и в Кыргызы томских служимых людей на подводах с своими товары. И им де, Курчейку с товарыщи, от подвод была налога великая, которые у [60] них лошади томские служивые люди имали в подводах и те к ним лошади из Кыргыз назад не воротилис.

А в прошлом во 1624-м году как приехали в Томской город воеводы княз Офанасей Гагарин да Семен Дивов посылали они в Кыргызы на подводах торговаты своими товары томского казака Ивашка Широково с товарищи шти человек. И Ивашко Широкой с товарыщи приехали к ним в Кийскую волость на осми лошадех, а из их волости взяли в Кыргызы под себя и под воеводские товары двенадцат подвод, а назад к ним воротилос ис Кыргызы толко пят подвод, а семи лошадей из Кыргыз не вывели.

Да княз Офонасьеве ж де приезде Гагарина да Семена Дивова посылал он, Курчейка, в Томской город брата своево Евгеля и как брат ево Евгел поехал назад ис Томского города княз Офанасей Гагарин да Семен Дивов послали но нево, Кур(чей)ка, томского казаки Ивашка Верхотурца, а велели ему ехат в Томской город. И Ивашко де Верхотурец приехав к нему, х Курчейку, сказал, что ясак де с ево Курчековом волосте не достало, а се де приехали в Томской город новые воеводы и он бы, Курчейка, ехал з достал(ным) ясаком и к воеводам с поминками в Томской город. И он де, Курчейка, приехал в Томской город, бил челом государю, что был у него государева жолованная грамота, что подвод с него имет не велено и ту у него государевы жалованную грамоту взял воевода Гаврило Хрипунов и имел с него подводы мимо государева (грамоту) по-прежнему. И воевода княз Офонасей Гагарин да Семен Дивов подвод с него впред имати не велели а взяли у него от тово посулу воем бобров да толмачи Дружинка Ясыр да Ивашка Уланов взяли два бобра да два соболи и отпустили ево ис Томск (ого) города назад в ево волости. И после тово приехал к ним в волост томской казак Васка Новокрещон а с ними пят человек; а какие люди того неведомо. И учал ему тот томской казак Васка Новокрещон грозити, что быти ему созжену а за што тово ему не сказали отведчи ево на сторону учал ему говорити: я де тебе сказываю за дободетел, едут по тебя ис Томского города от воевод десят человек казаков да десят человек татар да с ними толмач Ивашко Уланов, а хотят тебя взят в город и посадит в тюрму, а жену де твою и детей и живот отдат татарам. А ныне де едут са мною Енисейской (острог) казаки с лошадми в Енисейской острог и ты де што над ними думаеш? А толко де тебя возмут в город (стерто [61] одно слово) де в тюрме будет пропаст. И он де, Курчейко, им енисейским казакам ничего не учинил и дал им подводы на чом ехати. И те де енисейские казаки учали у них лутчие лошади сами имат силно. И он де, Курчейка, с товарищи, тех казаков побил, помнил себе то што прямо живот ево велено грабит и отъехал в Кыргызы; а с ним отъехала с Кийские же волости товарыщев ево ясашных людей шест человек. А остался де в волости, тое ж Кийские волости, один человек з женою, и Васка де Новокрещон тово ясачного человека убил, а жену его взял в город. А Мелеского де острогу ясачные люди, которые отъехали в Кыргызы сказали, што были им обиды и насилства великие от томских служилых людей, которые были в Мелеском остроге головством, имали с них поминки великие.

Первые Мелеские волости ясачные люди лутчей человек Кушум да ясаул Устенча да Уросланбай с товарищи тритцать человек сказали: как поставлен Мелеской острог и прислан в той Мелеской острог головством казак Бурнаш Никонов и будучи в Мелеском остроге взял у них поминков на приезде семдесят соболей, да томской казак Ларка, а прозвища ему неведает а прислан в подячей, взял десят соболей да толмач Енсарка взял двадцат соболей. Да как оне пришли и Мелеской острог з государевым ясаком и Бурнаш Никонов взял с них, с старых, ис увечных людей, ис малых ребят, которые не умеет ничем промышлят, с пятидесят человеков, двенадцат сороков да после ясаку взял себе в поминки сорок соболей, да на томских воевод, на князя Ивана Шеховского сорок соболей, на Максима Радилова тритцать соболей. На княз Иванову княгине Шеховского пят соболей да им сына и племянника ево десят соболей. Да на томских подичих на Сергея Рукина да на Лаврушку Степанова десят соболей, да толмач Дружинка Ясыр да Осипко Тупылев взял днадцат соболей. А после того приехал на Бурнашево место Никонова сын боярской Осташ Харламов взял с них государево ясаку двенадцат сороков соболей. Да себе взял в пометки сорок соболей, да на князя Ивана Шеховского сорок соболей, да на Максима Радилова тридцат соболей, да на подячих, на Сергея Рукина да на Лаврушку Степанова десят соболей, да на дву толмачев, на Дружинку Ясыря да Ивашка Улакова взяли двадцат соболей, да казак Семенка Щепеткин прислан в подячее в Мелеской острог взял десят соболей, да толмач Ондрушка Мудов взял двадцат соболей. [62] Да после того на Осташево место Харламова приехал в Мелеской острог сын боярской Важен Константинов взял с них государева ясаку двенадцат же сороков, да себе в поминки сорок соболей, да на князя Ивана Шеховского сорок соболей, да на Максима Радилова тритцат соболей, да на подячих, на Сергея Рукина да на Лаврушку Степанова десят соболей, да на томских толмачев на Дружинку Ясыря да на Ивашку Уланова десят соболей.

Да Кизылские волости Курдомонко с товарищи пятдесят человек говорили: как при(ехал) в Мелеской острог казак Бурнаш Никонов взял из них на приезде в поминки по два соболи с человека. А после того присывала к ним по ясак томских (служи)вых людей в дву человек, а имяним не (ве)домо, и те томские служивые люди взяли у них в поминки десят соболей, да на томского воеводу на князя Ивана Шеховского по бобру с человека, да на подячих: на Сергея Рукина да Лаврушку Степанова, два соболя, да на томских толмачей: на Др(ужинку) Ясыря да Ивашку Уланова два (бо)бра. А после тово приехал на Бурнашевом (ме)сто Никонова сын боярской Осташ Харламов взял с них себе в поминки по соболю с человека, да на князя Ивана Шеховского по бобру с человека, да на томских подячих, на Сергея Рукина да на Лаврушку Степанова два соболей, да на томских толмачев, на Дружинку Ясыря да на Ивашку Уланова два бобра. А после тово приехал на Осташевом место Харламова Важен Константинов имал с них себе в поминки и на казна Ивана Шеховского и на томских подъячих и на толмачев потому ж што и Остап Харламов.

Да их же де пришед томские казаки громили и убили, у них, их Кизылские волости, пять человек неведомо для чего. Да до их де. Петрова с товарыщи, в Томской город приезду, приезжали в Томской город из Мелеского острогу служивые люди Осипко Русинов с товарыщи четыре человека и как приехали ис Томского города назад в Мелеской острог и Мелескова острогу ясачные люди Туталову волости Куюн да Тутал с товарыщи десят человек тех служивых людей побили и отъехали в Кыргызы. И они, Петр с товарыщи, тем ясачным людем говорили: за што они государю изменили, томских служивых людей побили и отдалис в Кыргызы? И Тутал де с товарыщи им сказали, што преже сево, как в Мелесцах острогу не бывало, имали с них в Томской город ясаку по семи сороков соболей, а как поставили Мелеской [63] не грог, изял с них томской казак Бурнаш Никонов девят сороков да себе в поминки взял двадцат соболей. Да как они приехали в Мелеской острог с ясаком взял с них в поминка сорок соболей, да толмач Инсарка Казанец взял десят соболей, да Бурнаш де Никонов взял на томских воевод на князя Ивана Шеховского да на Максима Радилова два сорока соболей, да на томских толмачей, на Дружинку Ясыря и на Ивашка Уланова двадцат соболей, да на томских подячих. на Сергея Рукина да на Лаврушку Степанова взял десят соболей. А после тово как приехал на Бурнашево место Никонова сын боярской Осташ Харламов взял с них сверх государево ясаку тридцат соболей, на томских воевод на княгиня Пиана Шеховского да на Максима Радилова два сорока соболей, на томских подячих на Сергея Рукина да на Лаврушку Степанова десят соболей, да на томских толмачев, на Дружнику Ясыря да на Ивашка Уланова, двадцат соболей, на Мелеского острогу подячей Семейка Щепеткин взял пят соболей, да толмач Ондрюшка Губов взял десят соболей. А имело тово как наехал сын боярской Важен Константинов взял с них двадцат соболей, да как оне пришли с ясаком взял с них сорок соболей, да на томских воевод на князя Пиана Шеховсково да на Максима Радилова два сорока соболей, да на томских подячих, на Сергея Рукина да на Лаврушку Степанова, взял десят соболей; да на томских толмачей, да на Дружинину Ясыря да на Ивашка Уланова, двадцать соболей. Да во 1625 году приехал в Мелеской острог на Баженова место Константинова казак Ивашко Широкой взял с них на приезде воем соболей, да у ясачного человека у Бамлясака отнял силно жену и отдал тое ж волости ясачному человеку Курдайско. Да в те же поры приезжал к ним их Мелеского острогу казак Карпунка, а чей сын тово неведает, а с ними десят человек и взял с них насилством пятдесят соболей. И как они поехали в Мелеской острог и пни де били челом на них в Мелеском остроге Ивашку Широкому. И Ивашко де Широкой управы им не учинил, а писал в Томской город воеводу и Карпунку послал в Томской же город с казною. И за их обиду томские воеводы Карпунку сажали в тюрму. И тот де Карпунка едучи назад в Мелеской острог учал им грозит, что быт им без голов и хотел и Кояна вести связав в Мелеский острог неведомо для чево и взяв подводы бил и они де за то томских служивых людей и побили. [64]

Да и все де ясачные люди Мелеского острогу, которые в те поры в зборе были им, Петру с товарыщи, говорили, что отехали оне в Кыргызы потому что им была обида и насилства от приказных людей, которые присыланы в Мелеской острог, что имали с них на себя и на томских воевод, и на толмачев и на подячкх поминки великие. И они де в (стерто одно слово) поминках животишка и (стерто несколько слов) свои избыли из голоду помирали. Да те же де приказные люди из Мел(еского) острогу посылали свой товары продават на подводах и им в том чинилися обиды и насилство великие. Да сверх де тово приезжали вс(якие) чины ис Томского города промышленные люди зыряне для зверинаго про(мы)слу и вотчины их пустошили сов (сем) и бобры и всякой звер выловили (стерто одно слово) в государев ясак всякого зверя промышляти было негде. И они де о том в Томской городе воеводам били челом и воеводы им отказали, что емлют с тех зырян десятую пошлину, а на них де, ясачных людех, государев ясак чево они недоплатят продажем правили.

А с другую де сторону приходили к ним в волости кыргызские люди грабили и жон и детей их к себе в Кыргызы имали и их мучили, в иных их братя побивали а оборонити было некому, потому што их Мелеские волости от Томского города удалели, а к кыргызам стали близко. И они де не истерия от приказных людей, которые приезжали в Мелеской острог, обиды а от кыргыских людей муки, отехали в Кыргызы. И в той де их вине волен бог да государ, зделали де они то от неволи, а будет де кыргыские люди государю добют челом и они де, ясачные люди, будут по-прежнему под царскою высокою рукою на старых своих вотчинах и ясак государю учнут дават по-прежнему. А иных, они. Петр с товарыщи, ясачных людей Мелеского острогу не видали, потому что отехали по речкам далеко.

И будучи они в Кыргысах слышали в тайне, от государевых ясачных людей, которых поймали кыргыские люди, что говорили меж себя кыргыские люди, бу(дут) их пожалует государ Карина сына Бах(ты)рка и кыргысково мужика Тайтыка и полон, что поимали томские служивые люди велит от дат прямо (стерто несколько слов) захотят быт под государевою царскою высокою рукою и ясак платит по-прежнему, да и их, ясачных людей, з женами и з (де) тми хотят отдат. А будет Ясырю не отдадут и Карина (сына) Бахтырка и [65] кыргысково мужика Тайтыка не пришлет и они (одно слово неразборчиво) ясачных людей ис под Мелеского острогу и ис под Томского города и Енисейского острогу хотят поимати к себе, и учнут по всякой год приходити под Томской город войною на сноп. И Алтын де цар присылает х кыргыским людем послов своих, чтоб кыргыские люди однолишно в винах своих государю добили челом и были б под царскою высокою рукою и ясак платили по-прежнему. А будут кыргыские люди в винах своих государю не добьет челом и ясаку государю по-прежнему платит не учнут и Алтын цар за то на кыргыских людей хочет итти войною сам, а ждет де к себе государевых послов и кыргыским людем приказывает будет к нему пойдут через Кыргызы государевы послы, чтоб их однолишно отпустили без задержания и к нему, Алтыну царю, проводили. А до их де, Петрова с товарыщи, в Кыргызы приходу все кыргыские князцы и улусные люди, и саянцы, и иных земел люди были на то де прямо хо(тят) итти под Томской город войною. Да они, Петр с товарыщи, пришли в Кыргызы и кыргыские де люди ит(ти) под Томской город роздумали. Да и бухаретин Шегаланка Маметов да вож томской ясачной (тата)рин Костаргурка будучи в Кыргызах государю служили, кыргыских (одно слово, неразборчиво) их, Петра с товарыщи, угаваривали, чтоб они ко государю обратилис и в винах своих добили челом, и думы кыргыских людей тайно разведывали и сказывали им, что они слышели у ясачных людей, (кото)рые ныне в Кыргызах и от самых кыргыских мелких людей те же речи, что они, Петр с товарыщи, слышели.

А отпустили ево, Петра с товарыщи, кыргыские люди с урочища с Упсы реки с честью и провожали их кыргыские князцы сами и корм им в дорогу дали. А отпустили с ними челобитчиков своих ко государю к Москве и в Тоболеск трех человек Алтычака, да Енека, да Шибагу, а провожаючи им говорили: будет их государ пожалует, вину их и полон велит им отдат, чтоб к ним приезжати по ясаку мимо томских служивых людей, чтоб из ыных сибирских городов а не ис Томского города, потому что от томских служивых людей смута великая.

Да 1625 году сентября в 6 ден в Тоболеске воеводе Мирону Ондреевичю Веляминову, дияком Ивану Федорову, Степану Угоцкому Петр Саванский с товарыщи в распросе сказали те же речи, что и в сем статейном списке написано. [66]

Да Петр же Саванской с товарищи сказал, что слышели они в Кыргызах от самих кыргыских людей, что до их, Петрова с товарищи, в Кыргызы приезду приезжали в Киргизы, к кыргыским князцом и (ул)усным людем, по ясак Алтына царя люди и взяв ясак поехали назад к Алтыну царю, а за тем ясаком ездил к Алтыну царю князец Тайтыгай. И Алтын де цар отпустил ево назад в Кыргызы да с ним послал ко государю барс, а велел ему с тем барсом ехати в Томской город самому. И Тайтыгай де тот барс послал в Томской город с ясачным человеком с Курмышом, а сам ехати не смел.

И как де они, Петр с товарыщи, были в Кыргызах и при них пришла вест, что едут к ним от Каракулы тайши по ясак каракулиных людей сто (человек) и кыргызцы де и улусные люди потому ево, Петра с товарыщи, из Кыргыз вскоре отпустили для тово, что каракулины люди им, Петру с товарыщи, поруганя какова не учинили г они де в них, кыргызах, не волные.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб. 886, л. 5-67. В деле нет начала и конца.