БЫТОВЫЕ ЧЕРТЫ XVII ВЕКА

I.

Зверобой и кедровая смола.

1638 г.

Отписка Тобольских воевод кн. Михаила Темкина-Ростовского с товарищи, в декабре 1638 г.: по государевой грамоте из Сибирского приказа "велено нам, холопем твоим, травы зверобою и цвету тое травы взяв у сибирских служилых людей, у кого сыщетца, добрые и свежие. которую они збирали себе про запас от ран и от убою нынешнего лета, весом с пуд, да кедровой смолы с пуд, все прислать к тебе государю к Москве, а будет, государь, тое травы зверобою и кедровые смолы в Тобольску нет, и велено, государь, из иных сибирских городов взяв потомуж, прислать к тебе государю к Москве А будет, государь, тое травы зверобою, которая имана нынешним летом, с цветом не сыщетца, и к тебе государю велено нам холопем твоим тое травы и без цвету прислать. А в нынешнем, государь, во 147 г., как то время приспеет, в которую пору тое траву сибирские служилые люди про себя збирают, велеть тое травы и с цветом в Тобольску или Тобольсково розряду в городех готовить, а изготовя потомуж к тебе к государю прислать. И мы, холопи твои, ? Тобольских служилых людей тое травы зверобою спрашивали, и Тобольские, государь, служилые и всякие люди такие травы зверобою нихто у себя не сказали и к нам, холопем твоим, [450] не принесли". Воеводы написали тогда требование о присылке зверобою и кедровой смолы воеводам Верхотурья, Пелыми, Тюмени, Тары и др. Кроме того, как им, так и Тобольским служилым людям предписано было изготовить запас травы урожая нынешнего года. "И как Тобольские служилые люди траву зверобой и кедровую смолу к нам, холопем твоим, в съезжую избу принесут, а из городов воеводы в Тобольск пришлют, и мы, холопи твои, тое травы зверобой и зверобойного цвету и кедровую смолу к тебе ко государю пришлем". Помета: "отписать к новым воеводам велеть им тое травы и цвету и смолы прислать против прежнего государева указу" (Москов. Архив м-ва юстиции: Сибир. приказа столбец № 81, лл. 138-142).

Но только в 1642 г. Тобольские воеводы князь Петр Пронской с товарищи отписали государю, что в генваре 1641 г. Тюменский воевода кн. Григорий Борятинский прислал в Тобольск "зверобойной травы и с цветом в холщовом мешку" 1 пуд 26 гривенок, а Тарский воевода Василий Чоглоков — зверобою 1 пуд 4 гривенки в "кожаной суме" и 32 гривенки в "оленьей суме". "А кедровые-де, государь, смолы на Тюмене и на Таре не добыли, и Тюменские, и Тарские служилые и посадцкие, и всякие люди сказали им (воеводам), что около Тары-де и Тюмени смоленых кедров нет и кедровые-де, государь, смолы добыть не мочно". Присланный-же зверобой воеводы отправили в Москву, в Сибирский приказ, с Тобольским боярским сыном Данилом Аршинским с товарищи (Ibid. столбец № 103, ли. 125-126). [451]

II.

Бумашки с табаком в XVII в.

В "отписке" Ленского (Якутского) воеводы стольника Петра Головина, 1641 г., рассказывается, между прочим: когда воевода был проездом в Енисейском остроге, пришел к нему Тобольский пятидесятник Богдан Ленивцев и доложил: "ходил-де он, Богдашка, по двором, где стоят Тобольские служилые люди, для выима зерновые игры, и пришли-де они к Енисейскому палачю к Ивашку Кулику, и в той-де избе из бумашки пьет табак Енисейской служилой человек Ондрюшка Козлов, и как-де он, Ондрюшка, увидел ево, Богдашку, и тое-де бумашку с табаком вкинул в рот и проглотил..."

Произведенный Головиным по этому извету розыск открыл и других "табатчиков", которые также "пили (т. е. курили) табак из бумашки". Один из них — "гулящий человек" Семен Сулеш "у пытки" показал: "было-де у него 3 бумашки табаку, а купил-де он тот табак у Тобольского служилого человека у Мартынка Прокопьева Кислокваса, а дал по гривне за бумашку, и пил сам тот табак дома, никому не продавывал..." Кислоквас сознался в продаже Сулешу 3 "бумашек табаку".

Весь табак, отобранный Головиным у этих и других "табатчиков", был сожжен "на площади", а с "табатчиков" взяты "заповеди" (денежный штраф за "заповедный товар") и "поручные записи" в том, что "им впредь не воровать, табаку самим не пить и никому не продавать".

(Ibid. столбец № 75, лл. 581-582, 589, 590). [452]

III.

«Ценовная роспись» товаров лавки Бориса Овдеева в «Манатейном ряду», в Москве

1641 г.

"Две манатьи по 60 алтын, манатья 8 рубль 20 алтын, 2 манатьи по пол-два рубли, манатья 40 алтын, 3 манатьи по 26 алт. по 4 деньги, манатья 46 алт. 4 деньги, манатья 13 алт. 2 деньги.

5 клобуков — рубль.

4 ряски по 43 алт. по 2 деньги, 6 рясок по рублю, 5 рясок по рублю-ж.

6 свиток — по 23 алт. по 2 деньги.

3 манатьи гробовых по 10 алтын.

2 скимы — 6 алт. 4 деньги.

3 сукна манатейных — 6 рублев 10 алтын.

3 татаура (Татаур — широкий, иногда росшитый пояс священников и монахов. Иначе: катаур) — 4 алтына.

10 нагавки (Нагавки (иначе: ногавки) — род штиблет или голенищ, застегивающихся кругом икр ноги) — 6 алт. 4 деньги.

И всего на 42 рубли на 24 алтына».

(Ibid, столб. № 79, лл. 430-431).

IV.

Распоряжение о евреях.

1643 г.

Царская грамота из Сибирского приказа, от 15-го июля 151 г., Брянскому воеводе стольнику князю Григорью Даниловичу Долгорукову, предписывая ему принять разные меры по поводу посылки на "Свинскую ярмонку" государевой соболиной казны, с московскими "купчинами" Ив. [453] Денисовым и Степ. Левашовым, между прочим замечает, что купчины должны "приехав на Свинскую ярмонку, тою мягкою рухледью с литвою, и с арменью, и с греки, и со всякими купецкими людьми опричь жидов торговати и на всякие узорочные товары меняти безо всяково мотчанья"... Ниже предписывается воеводе: "а жидов-бы тебе однолично ни с какими товары пропущати из-за рубежа не велети, для того что исстари николи жидове в наше в московское государство ни в которые годы ни с какими товары не въезживали, и вперед-бы еси их потомуж нис чем отнюдь из-за рубежа во Брянеск и в Брянской уезд на Свинскую ярмонку никуды пропущати не велел..."

(Ibid. столбец № 213, лл. 227-228).

V.

Смиренье шелепами.

1645 г.

Государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии твой государев богомолец Герасим, архиепископ Сибирский и Тобольский, Бога молю и челом бью: в нынешнем, государь, во 153-м году, генваря в 3-й день, прислана твоя государева ….. грамота ко мне твоему государеву богомольцу, за приписью твоего государева дьяка Григорья Протопопова, а по твоей государевой грамоте велено Тобольского города Успенского Девича монастыря попа Федота за ево бесчинство, что он, поп Федот, в прошлом во 152 году канон празника преподобного Алексея человека Божия — Ангела сына твоего государева, государя нашего благоверного царевича и великого князя Алексея Михайловича — после вечерни и молебна молил он, поп Федот, преж твоего государева заздравного медового канона воеводцкой князь Михайла Гагарина медовой канон. А на сам празник преподобного Алексея человека Божия, он, поп Федот, на заутрени [454] псалма «Хвалите имя Господне» и величанья пр. Алексею человеку Божию петь не велел. И за то ево бесчинство по твоей государеве грамоте велено мне ево, попа Федота, смирять — бить шелепами нещадно, а бив шелепами — посадить в смиренье в чепь (на цепь) на месяц.

И по твоему государеву ….. указу и по грамоте я, твой государев богомолец, ево, попа Федота, за ево воровство и за бесчинство при всех Тобольского города при попех и при дьяконех смирял шелепами — бить велел нещадно и в чепи месяц держать ево велел.

(Ibid, столбец № 139, л. 442)

VI.

Посещение литовского посла

1647 г.

Память из Посольского приказа в Сибирский приказ: «лета 7155 (1647)-го, февраля в 2 день, по государеву... указу боярину князю Алексею Никитичю Трубецкому, да дьяку Григорью Протопопову, государь царь... указал: астараханца Лариона Исупова, за его воровство, что он ходил на Москве на двор к литовскому посланнику к Юрью Иличу и у него сидел долгое время, а ему было к литовскому посланнику на двор ходить не велено, сослать в Сибирь... Диак Алмаз Иванов».

Но наказанье Исупову было затем смягчено, как говорит следующая помета на той-же памяти: «и Ларивон в Сибирь не послан, а отослан в Казанской Дворец, по государеву имянному приказу, марта в 12 день, а велено ему, учиня наказанье, бив на козле кнутом, послати в дети боярские в Астарахань по прежнему».

(Ibid, столбец № 278, л. 113). [455]

VII.

Сибирский архиепископ Герасим

1647 г.

Царю, государю и великому князю Алексею Михайловичю... бьет челом твой государев богомолец Герасим, архиепископ Сибирской и Тобольской: по твоему государеву... указу присланы с табаком в Сибирь головы Ив. Третьяков и Потап Загибалов. Милосердый государь!., пожалуй меня своего государева богомольца не вели, государь, в Софейские отчинки посылать табаку продавать! Царь-государь, смилуйся пожалуй!»

Помета: «в столп» (т. е. сдать в архив...).

(Ibid, столбец № 1402).

VIII.

1665 г.

В феврале 1665 г. Верхотурский воевода отправил в Москву, вследствие государева указа, «67 кедров небольших дерев, окопав с землею и обшив в рогожи с мохом, и у крепя в санех (на 20 подводах), обшив лубьями, кав мочно довести до Москвы в целости»...

Сибирский приказ передал кедры в приказ Большего дворца. Очевидно, кедры назначались для московских дворцовых садов.

(Ibid, столбец № 768). [456]

IX.

Опасная игра

1686 г.

В генваре 1686 г. Сибирский приказ представил государям "доклад", по поводу "отписки" Красноярского воеводы стольника Григория Шишкова, прислал "отписку", писавшего о следующем "государеве деле": „Красноярского уезду Верхнего Караульного острога служилой человек Тимошка Елфимов извещал на служилого-ж человека на Марчка Хомякова государево дело: играл-де он, Марчко, шахматы с Андрюшкою Волыншиком,и взял-де он, Марчка, с доски шахмат и молыл (т. е. молвил): "то-де я чаял ферзь, ано-де царь"! и царя (т. е. шахматную фигуру) избранил матерны. И то-де слышали красноярских служилых людей 3 человека. И Марчко роспрашиваи, а в роспросе заперся, а служилые люди, которые тут были, сказали, что то слышали"...

Красноярский воевода донес об этом происшествии енисейскому воеводе, боярину кн. Константину Осиповичу Щербатову» который велел "пытать" Марка Хомякова, и "с пытки" он "винился, что то непристойное слово говорил без вымыслу"... После пытки воевода посадил несчастного шахматиста в тюрьму, "до указу".

"Доклад" Сибирского приказа заканчивается обычною формулою: "великие государи, цари... о том что укажут?"

В царском приговоре изображено: "194 году, генваря в 13 день, великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевичь, Петр Алексеевичь, и великая государыня благоверная царевна и великая княжна София Алексеевна, всеа великия и малыя, и белыя Росии самодержцы, сей выписки слушав, указали: того Марчка свободить, и о том из Сибирского Приказу в Красноярской к воеводе послать свою великих государей грамоту".

Грамота послана 15 генваря.

(Ibid. столбец . № 749).

Сообщ. Н. Н. Оглоблин.