МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ РЕКОНСТРУКЦИИ КНИЖНЫХ СОБРАНИЙ ДВУХ ЦЕНТРОВ ПИСЬМЕННОСТИ ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛИ XVI ВЕКА ^1а

В 1584-1588 гг. на территории Псковской земли, разоренной несколькими годами ранее войсками Стефана Батория, проводилось писцовое описание. Сохранились писцовые книги писцов Г. И. Мещанинова-Морозова и И. В. Дровнина с товарищами по Псковскому уезду (за исключением самого Пскова) и по уездам Гдовскому, Кобыльскому, Изборскому, Островскому, Вороночскому, Выборскому и Дубковскому в списках XVIII в. (РГАДА. Ф. 1209. Кн. 827, 830), а также подлинные платежные книги этих писцов (РГАДА. Ф. 1209. Кн. 355) ¹, представляющие собой сокращенный вариант. Для писцовых книг Г. И. Мещанинова-Морозова и И. В. Дровнина характерно включение в текст инвентарных описей монастырского и церковного имущества, которые, в свою очередь, содержат описи книжных собраний ². Опись имущества Псково-Печерского монастыря из писцовых книг Г. И. Мещанинова-Морозова и И. В. Дровнина была опубликована в начале прошлого столетия, хотя и осталась незамеченной исследователями ³. Опись наиболее древнего монастыря – Спасо-Мирожского, – к сожалению, отсутствует, так как обитель находилась в черте города, описание которого утрачено.

Второй по значению и по старшинству монастырь Псковской земли – пригородный Снетогорский Богородице-Рождественский. Впервые он упоминается в летописи под 1299 г., но предполагается, что был основан несколько ранее князем Довмонтом. Его каменная церковь была построена в 1309/10-1310/11 гг., а в 1313 г. расписана фресками, получившими в настоящее время мировую известность. В первой четверти XV в. обитель стала местом пострижения и погребения псковских князей и других знатных псковских граждан. Аристократический статус монастыря сохранялся и позднее. Например, в 1472 г. по пути в Москву в нем останавливалась Софья Палеолог ⁴.

Неудивительно, что библиотека монастыря, хотя и пережившего пожар в 1493 г. и разорение литовскими войсками в 1581 г. (а также, возможно, после [337] 1510 г. лишившаяся какой-то своей части в пользу Новгородского Софийского дома ⁵), содержала немало пергаменных рукописей, книг, художественно оформленных миниатюрами и заставками, а некоторые из них имели богатые оклады. По всей видимости, большая часть этих книг – вкладные, хотя не исключено, что и сама обитель была местом изготовления книг ⁶. В собрании монастыря насчитывалось 37 томов харатейных рукописей, или 24% общего числа кодексов. По наблюдениям A. A. Турилова, рукописи, писанные на пергамене, могут быть датированы не позднее третьей четверти XV в. ⁷ Следовательно, основное ядро библиотеки сформировалось в эпоху псковской самостоятельности.

В этом пригородном монастыре, в XV в. связанном с псковской аристократией, а после 1510 г., вероятно, – и с московскими правительственными кругами, проявляли немалый интерес и к устройству Вселенной, и к истории вообще (в списке книг значатся «Хронограф», «Христианская топография» Козьмы Индикоплова, «Хождение» игумена Даниила), и к российской истории в частности. В библиотеке хранились «Летописец в полдесть» и харатейная книга «Временник», т. е., возможно, тоже летопись (вспомним, что Новгородская I летопись по Синодальному списку была озаглавлена: «Временник, еже есть нарицается летописание князей земля руския...»; «Временником» же называлась Софийская I летопись старшего извода – «Временик Софийский» ⁸), а также «Летописец» в составе кодекса, включавшего Требник и Апокалипсис. Последнее обстоятельство указывает на возможность ведения летописных записей в самом монастыре.

Опись библиотеки Снетогорского монастыря еще нуждается в подробном анализе, в сопоставлении с сохранившимися памятниками письменности. Однако даже предварительное ознакомление с составом этого книжного собрания позволяет сделать вывод о наличии в нем ряда уникальных пергаменных рукописей, бытование которых не отмечено опубликованными к настоящему времени каталогами сохранившихся рукописных книг. Не следует забывать, что у псковских рукописей была непростая судьба. Многие из них могли пострадать во время событий начала XVII в. (осада Пскова шведами в 1615 г.) и в последующее время, в частности в 1670-е годы ⁹, а также в [338] XVIII-XIX вв., когда в большинстве своем они были вывезены из Пскова и оказались распылены по различным фондам и коллекциям книгохранилищ Москвы и Санкт-Петербурга ¹⁰.

Относительно тематического состава библиотеки обители в общих словах можно сказать, что центральное место в ней принадлежало книгам, необходимым в литургическом обиходе, и наиболее популярной агиографической и назидательной литературе. Что же касается богословских трудов, то репертуар их довольно ограничен. Такая ситуация вполне объясняется функцией обители, расположенной неподалеку от городского центра, часто посещаемой горожанами-мирянами, связанной с наиболее высокопоставленными из них.

Иным предстает облик знаменитой Трехсвятительской Елеазаровой пустыни. Основанная около 1447 г. постриженником Снетогорского монастыря Евфросином (в миру Елеазаром), она находилась вдали от городской суеты. На начальном этапе истории обители в формировании ее книжного собрания, несомненно, принимал участие ее основатель. Согласно житийным повестям разных редакций, его интересовали проблемы соответствия русской и греческой богослужебных практик, а именно, вопрос о том, двукратно или троекратно должно произноситься слово «аллилуия». Чтобы найти ответ, Евфросин предпринял путешествие в Царьград ¹¹. Круг интересов Евфросина и непосредственное знакомство его с византийской культурой должны были привлечь его внимание к наследию греческих отцов Церкви, к сочинениям древних христианских авторов. Недаром в описи книжного собрания Елеазаровой пустыни значится «книга Максим Исповедник старцова Ефросинова писма».

После смерти Евфросина (1481) обитель быстро богатеет, отстраивается. По-видимому, уже в первые десятилетия XVI в. формируется основное собрание памятников письменности. По сравнению со Снетогорским монастырем, доля богослужебных книг в библиотеке заметно ниже, хотя и здесь хранятся три рукописи в богатых окладах (первое из описанных напрестольных Евангелий, скорее всего, – Евангелие апракос 1532 г. с миниатюрами четырех евангелистов ¹²). Среди книг, принадлежащих обители, – значительное число житийных и прочих четьих сборников; шире, чем в Снетогорском монастыре, репертуар богословской литературы.

В первые десятилетия XVI в. в обители монашествовал известный старец Филофей, автор сочинений, развивавших историософскую идею «Третьего Рима». Источниковедческий анализ текстов «Филофеева цикла» позволил Н. В. Синицыной датировать сочинения, принадлежность которых Филофею не вызывает сомнения ¹³. Согласно ее изысканиям, пребывание старца Филофея в Елеазаровой пустыни можно считать бесспорным в 1520-е годы.

Публикуемая опись книжного собрания обители вводит нас в ту литературно-культурную среду, в которой создавалась Филофеева концепция. К сожалению, состав кодексов не указан, приводятся только названия [339] произведений, открывавших их. Кроме того, канцелярист XVIII в. (как, впрочем, и писец XVI в.) был не столь образован, как собиратели и хранители библиотеки: в описи есть «темные места». Тем не менее и в таком виде она позволяет выявить некоторые источники Филофеевых писаний. Наличие в книжном собрании Елеазаровой пустыни Номоканонов, толкований на пророческие книги, Жития Андрея Юродивого, «Христианской топографии» Козьмы Индикоплова подтверждают наблюдения Н. В. Синицыной. Не исключено, что явно искаженное название «Слово Маво», следует читать как «Слово Мефодьево», т. е. «Откровение Псевдо-Мефодия Патарского». Если мы не ошибаемся, то в распоряжении старца находились все наиболее популярные в то время эсхатологические сочинения. В таком случае выводы Н. В. Синицыной об источниках старца Филофея и эсхатологической направленности его сочинений обретают новое обоснование.

Обращает на себя внимание и наличие в книжном собрании Елеазаровой пустыни «Летописца в полдесть». Еще A. A. Шахматов сделал предположение о причастности Филофея к псковскому летописанию, приписывая ему авторство Хронографа 1512 г. ¹⁴ Вслед за ним А. Н. Насонов и H. H. Масленникова подчеркивали, что Псковская I летопись по своей направленности близка посланиям Филофея ¹⁵. Более осторожно в этом отношении высказывался Я. С. Лурье ¹⁶. Думается, что новые изыскания в области псковского летописеведения, учитывающие датировки и атрибуции писаний «Филофеева цикла» Н. В. Синицыной, прольют новый свет на роль Елеазаровой пустыни и генетически родственной ей Снетогорской обители в развитии летописной традиции.

И еще одно наблюдение. Книжные собрания обеих обителей, как представляется, несут на себе отпечаток новгородско-псковских событий конца XV – начала XVI в. и, в частности, деятельности архиепископа Новгородского Геннадия Гонозова. Обе библиотеки содержат такое полемическое сочинение антииудейской направленности, как «Вера и противление иудей, крестившихся во Африкии и Карфагене» («книга Яков Жидовин»); в Елеазаровой пустыни хранилась и «книга Григорьева з Гервоном жидовином прение» («Житие Григория Омиритского и Прение с Герваном-еретиком»). Очевидно, что эти сочинения могли появиться в монастырских библиотеках в условиях той борьбы, которая велась против ереси «жидовствующих». Кажется не случайным и наличие «книги Освящение церкви» (а также, возможно, «Последование освящению»): Геннадий еще в сане архимандрита Чудова монастыря был активным участником полемики об обряде освящения новых храмов.

Таковы самые предварительные выводы о составе библиотек двух центров книжности Псковской земли. Детальный анализ публикуемых материалов, сопоставление их с данными о сохранившихся кодексах, вероятно, во многом уточнят наши представления об этих рукописных собраниях, позволят высветить их истинную культурную ценность.

Е. Б. Французова

Комментарии

1а. Работа выполнена при поддержке РГНФ (проект № 00-01-00141а).

1. Кн. 355 опубл.: Сборник Московского архива Министерства юстиции. М., 1913. Т. 5.

2. Подробнее см.: Французова Е. Б. Описания церквей и монастырей Псковской земли в составе писцовых книг 1580-х гг. // Массовые источники истории и культуры России XVI-XX вв.: Материалы XII Всероссийской «конференции «Писцовые книги и другие массовые источники истории и культуры России XVI-XX вв.: проблемы изучения и издания», посвященной памяти В. В. Крестинина. Архангельск, 2002. С. 334-339.

3. Псково-Печерский монастырь в 1586 году // Старина и новизна: Ист. сб. СПб., 1904. Кн. 7. С. 255-272.

4. См.: Лабутина И. К. Историческая топография Пскова в XIV-XV вв. М., 1985. С. 164-168.

5. См.: Розов H. H. Искусство книги Древней Руси и библиография (По новгородско-псковским материалам) // Древнерусское искусство. Рукописная книга. М., 1972. С. 51.

6. Так, по предположению Л. B. Столяровой, сделанному на основании записей писцов, один из кодексов XIV в. мог быть изготовлен в Снетогорском монастыре, еще три связаны с ним (возможно, заказаны для него). См.: Столярова Л. В. Свод записей писцов, художников и переплетчиков древнерусских пергаменных кодексов XI-XIV вв. М., 2000. № 196, 206, 292, 464, 466, 467. На мысль о том, что и художественное оформление рукописей также могло осуществляться в самой обители, наталкивает упоминание о «тетрадях», в которых «начало Четырех евангилистов, и Святцы, и заставицы». (Конечно, нельзя исключить, что рукопись заказали и изготовили где-то еще, а в монастыре только предполагали переплести.)

7. О пределах употребления пергамена в качестве писчего материала см.: Турилов A. A. О времени и месте создания пергаменного Евангелия «Мемнона-книгописца» (БАН, Доброхот. 26) // Информационный бюллетень Международной ассоциации по изучению и распространению славянских культур. М., 1992. Вып. 26. С. 25-27.

8. Новгородская летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. С. 11, 103; Турилов A. A. Предварительный список славяно-русских рукописных книг XV в., хранящихся в СССР. М., 1986. С. 317. Однако не исключено, что «Временником» могла именоваться и Хроника Георгия Амартола («Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха») или одна из ее частей («Временьник о хрестьяньских царях»).

9. Покровский A. A. Древнее псковско-новгородское письменное наследие. Обозрение пергаменных рукописей Типографской и Патриаршей библиотек в связи с вопросом о времени образования этих книгохранилищ. М., 1916.

10. См.: Каталог славяно-русских рукописей Псковского музея-заповедника (XIV-XX вв.). Псков, 1991. Ч. 1. С. 5.

11. См.: Серебрянский H. H. Житие преподобного Евфросина Псковского (первоначальная редакция) // Памятники древней письменности и искусства. СПб., 1909. Т. 173. С. I-XIV; Охотникова В. И. Краткая редакция Жития Евфросина // Древности Пскова: Археология. История. Архитектура. Псков, 1999. С. 253-258.

12. Каталог славяно-русских рукописей Псковского музея-заповедника... Ч. 1. № 6; Ч. 2. С. 6-7.

13. Синицына Н. В. Третий Рим. Истоки и эволюция средневековой концепции (XV-XVI вв.). М., 1998.

14. Шахматов A. A. К вопросу о происхождении хронографа. СПб., 1899.

15. Насонов А. Н. Из истории псковского летописания // ИЗ. 1946. Т. 18; Масленникова H. H. Присоединение Пскова к Русскому централизованному государству. Л., 1955.

16. Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV – начала XVI века. М.; Л., 1960. С. 488-194.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы для реконструкции книжных собраний двух центров письменности Псковской земли XVI века // Археографический ежегодник за 2003 год. М. 2004