ПРИШЕСТВИЕ ПАТРИАРХА ИЕРЕМИИ В РОССИЮ

В лето от сотворения мира 7036, от Рождества же Господа нашего Иисуса Христа 1587, при державе Благочестивого Царя и Великого Князя Феодора Иоанновича всея Руси, и при святительстве Иова, содержавшего престол Митрополии Московской, пришел с Востока Архиепископ Констайтинополя, Нового Рима, и Вселенский Патриарх Иеремия, нужд ради Церковных. Это было уже второе пришествие Патриаршее в краткое обладание Феодора.

Еще за два года прежде, Иоаким Антиохийский и всего Востока посетил за милостынею землю Русскую, чрез пределы Астраханские и Казанские, и высоким саном своим внушил набожному Царю, услаждавшему душу благолепием обрядов Церковных, желание возвеличить достоинство Митрополитов Всероссийских: ибо давно уже они превосходили могуществом и обширностию своей паствы Патриархов Вселенских, хотя и числились сами в области Цареградского. В то время Митрополитом был еще премудрый Дионисий Грамматик, и встреча его с Святителем Антиохийским едва ли не положила в душу Царя первой мысли о учреждении [23] Патриаршества: ибо когда Патриарх в соборе Успения Пречистые Богоматери, приложась к святым иконам, шел приветствовать Дионисия, Митрополит сойдя с места своего не более как на сажень, благословил его наперед, а потом уже Патриарх благословил Митрополита, н поговорил слегка, что приличнее было бы ему принять благословение прежде, да и перестал о том — Благочестивый же Самодержец. не перестал, но, помысля с своею Благоверною Христолюбивою Царицею Ириною, советовался с Боярами и говорил им:

«Изначала от прародителей наших, Киевских и Владимирских и Московских Государей, Великих Князей и Царей благочестивых, поставлялися богомольцы наши Митрополиты Киевские, Владимирские, Московские и всея Руси, от Патриархов Царяграда Вселенских; а потом, Всемогущего Бога милостию и Пречистые Богородицы заступницы нашей, и молитвами Великих Чудотворцев всего Российского Царствия, и по совету Патриархов Вселенских, начали поставляться особо Митрополиты в Московском Государстве, по приговору и по избранию прародителей наших и всего освященного собора Архиепископов и Епископов Российского Царствия даже и до нашей державы. А ныне по великой и неизреченной своей милости велел нам Бог видеть к себе пришествие великого Патриарха Антиохийского; нам же воссылающим за сие славу Господу, испросить бы у Него еще милость, дабы явил Свое милосердие и устроил в нашем Государстве Московском Российского Царствия Патриарха, и посоветовать бы о том с Святейшим Иоакимом и с ним бы [24] приказать, о благословении Патриаршества Московского, ко всем Патриархам. »

По воле Государя, шурин его, ближний Боярин и Конюший, Борис Федоровичь Годунов объявил Царскую речь Патриарху Антиохийскому, чтобы о ней посоветовал со Вселенским, а Патриарх Царяграда с прочими, Алексаидрийским и Иерусалимским, и со всем освященным собором Греческого Царствия, да и во Святую гору и в Синайскую обослался, чтобы дал Бог такое великое дело в Российском Государстве устроилось ко благочестию Веры Христианской, а помысля между собою, чтобы объявили они, как приличнее может оно состояться. Патриарх же Иоаким, выслушав речь сию, говорил:

«Известно нам всем Патриархам и всему Христианству в Греческой земле и повсюду, что Государь ваш, благочестивый и Христолюбивый и милостивый к своему Христианскому народу, и нас в наших скорбях и угнетении от богомерзких Агарян призирает своею милостынею, и мы о том молим Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, и Пречистую Его Матерь и всех Святых от века угодивших Богу, дабы даровал Господь Государю вашему все по желанию его сердца, и многолетное здравие и на враги победу, и Государство его устроил бы мирно. — А такому великому достоянию в его Российском Царстве быть прилично, когда бы Бог устроил в нем Патриарха; только, не посове-товав с Цареградским и другими Патриархами и со всем освященным собором, учинить того невозможно: ибо то дело великое, всего собора; а слыша ныне такие речи от благочестивого Царя [25] начнем вкупе о том советовать и во Святую и в Синайскую гору обошлемся, и усердно будем про сип милости у Бога» чтобы Всемогущею Своею десницею сие совершил».

И Государь, наградив милостынею довольною Патриарха, отпустил с честию, а на следующий год приезжал в Москву Грек Николай с вестию, что Патриархи Цареградский и Антиохийский на словах ему приказывали о воле Государевой, как бы учинить на Руси Патриарха; что они, советовав между собою, послали за Александрийским и Иерусалимским и велели им быть в Царьград, о том деле соборовать, и с собора хотят прислать Святителя Иерусаламского, накааав ему как учинить Патриарха.

Пришестме же Святейшего Иеремия Вселенского таком было. — В июне (24) 1588 года Воевода Смоленский Князь Михаил Катырев -Ростовский и Боярин Князь Федор Шестунов, писали к Государю, что приехал к ним Константинопольский Патриарх, а с ним Митрополит Монемвасийский Иерофей и Елассонский Архиепископ Арсений, со многими старцами и людьми торговыми и служивыми, которые остановили они до Царского указу в Смоленске, и прислали грамоту Патриаршую:

"Иеремия, милостию Божиею, Архиепископ Константинополя, Нового Рима, и всея вселенные Патриарх, Благоверному и Богоизбранному и тихомирному славному Самодержцу, Царю всея земли Российские, Московскому, Казанскому, Астраханскому, Новогородскому и иныхъ! Молим Бога, чтобы твое царствие многолетно было и мирно от всех врагов, видимых и невидимых, на похвалу и на радование всея [26] земли, всему роду благоверному. Мы слышали о твоем царствии, еще при жизни блаженные памяти отца твоего, и хотим и радеем притти в ваши страны, чтобы принять благодать от страны Христианские; слышали и о благоверии великого Царя отца твоего, что содержал благочестие ко всем храмам Божиим и дозирал дела царские благо, боголюбезно и достоин Царствия Небесного. — А меня тогда времена тяжкие не пустили; нашли на нас многия скорби и нужды и опалы, от неверного я был посажен в темницу, и все сие уже исповедано в Державе твоей. Ныне же, Божиею милостию, мы из опалы вышли и испросив себе волю, пришли из Царяграда в область твоего Царствия, даже до Смоленска, и пишем к тебе грамотою вскоре: производишь ли нам быть к Царствию твоему? — И здесь ожидаем ответа: нужно ли нам быть или не быть? Мы же, чтобы учинить пользу своей великой Церкви, изготовили все, что было по силе. О Боге пишем сие и ожидаем твоего Царского указа; и Вседержитель Бог да сохранит твое Царство многолетно и даст помощь и благословение. Аминь».

Царь Феодор Иоаннович, получив весть от Воевод своих и грамоту Святительскую, немедленно отправил в Смоленск, на встречу Патриарха, Почетного Пристава Семена Пушечникова, с указом к Воеводам, чтобы отпустили с честию к Москве Святейшего Иеремию и пришедших с ним, и дали бы им в дорогу почетный корм и подводы, и Детей Боярских из Смолян для провожания, а Епископу Сильвестру указал принять Патриарха в соборе Пресвятые Одигитрии Смоленские, с [27] возможным благолепием, как бывает при встрече Митрополитов Всероссийских, и чтобы в церкви было людно и нарядно, и от себя велел послать также почетный корм к Патриарху и к Митрополиту и к Архиепископу. Но, изъявив благочестие свое радушным приемом великого Святителя, не оставил прозорливый Самодержец принять и нужных мер предосторожности правительственной. В грамоте Царской к Воеводам Смоленским изъявлено недовольствие за их оплошность, ибо узнали они о приходе Патриаршем тогда только, когда пришел уже в их пристань, а от рубежа Литовского до семидесяти верст шел он как бы чужею землею, нигде не встречая стражи, чего не бывало прежде; да и не распросили, каким обычаем проехал он чрез Литовскую землю и с приговору ли всех Патриархов оставил Царьград, и о самой встрече не известили Государя. Распрашивать же о том Патриарха более им не велено, но только впредь быть осторожнее и прислать на казенный двор опись всего товара и имущества, которое с ним и у людей его. И Приставу дана от Государя память, как приветствовать Патриарха и с возможною бережностию и почестию ему сопутствовать; на дороге же стараться выведать тайно от Старцев его и людей, с чем идет к Государю Святейший Иеремия? и имеет ли какое слово к нему от прочих Патриархов? и кто на его месте стал в Цареграде? и где Феолиптос, который прежде него был Патриархом? и кто из них двух по возвращении его будет патриаршествовать? И о том велено распросить: послана ли куда рать Турского [28] Салтана? Есть ли война с Кизилбашским Шахом, и в миру ли с Французским и с Испанским Королем и с Цесарем? А как шел Патриарх через Литовскую землю, видел ли Короля и кто там ныне, и был ли у Панов-Рады? и что ведает вестей Литовских, и нет ли с ним Литовских людей? Обо всем подробно должен был он известить Государя с пути от Можайска и еще с последняго стана под Москвою, где ждать разрешения о въезде.

После десятидневного шествия (июля 13), другой Почетный Пристав Григорий Нащокин встретил Патриарха у самой столицы, на перевозе Дорогомиловском чрез Москву реку, и спросив о здоровье от лица Государева, равно Митрополита и Архиепископа, повел их лучшими местами, мимо Дровяного двора, чрез слободы Стрелецкие, подле города в Тверские ворота, с Тверской же улицы, Житным двором, мимо Пушкарского двора на Рязанское подворье. Там велено устроить их с возможною почестию и до Царского приема никого к ним не допускать из Греков или прочих иноземцев, кроме посылаемых от Бояр и властей Духовных с кормами почетными; а всех людей Волошских и Литовских, с ними пришедших, отвести на Литовский Гостиный двор; Приставам же ведаться только с Думою Боярскою и ничего не предпринимать без Посольского Дьяка Андрея Щелкалова.

Спустя неделю (июля 21), в день воскресный, велел Государь Патриарху Цареградскому быть у себя на дворе; и Патриарх с торжеством въехал в Кремль, на осляти и, и слез на рундук у собора [29] Благовещения, а Митрополит и Архиепископ сошли с лошадей, не доезжая, в сопровождении своих Приставов. Дети Боярские и Люди Приказные в золотном платье, стояли по ступеням высокого крыльца, где ожидала первая встреча, — Думный Дворянин Татищев с Дьяком Дворцовым Тиуновым, и в Проходной палате у средней лестницы, где второй раз встречали Окольничий Князь Петр Лобанов-Ростовский и Дьяк Разрядный Сапун Иванов. — В красном углу Златой Подписной палаты, на драгоценном престоле, сидел сам благоверный Государь, в венце и Царской одежде, с богато изваянным скиптром в руках, имея подле себя златую державу с изображением всея вселенный При нем были все его Бояре, и Окольничие и Дворяне, в золотом платье. Казначей Траханиотов явил ему пришествие Патриаршее, возгласив громко: «Святейший Иеремия Патриарх Цареградский и Митрополит Монемвасийский Иерофей тебе Государю ударили челом.» Тогда Царь встал с своего места и за полсажени встретил Патриарха; Святитель же сперва воздал чествование Святой иконе Владычицы небесной, которая сияла блеском драгоценных камней над самым престолом, из-под его богатой сени и потом же, подняв горе руки, вознес теплую молитву о здравии, многолетии Царском, о прославлении имени его на Востоке к Западе, о даровании ему благословенной отрасли, и осенил крестообразно преклоненную боговенчанную главу его.

В свою чреду помолился Царь о исполнении над ним Святительских обетований, и возблагодарив его, молвил: «В час добрый Святыня [30] твоя посетила наше Царство при моей державе; как миловал тебя Господь на пути?» Патриарх же ответствовал: «Божиею милостию и твоим Государевым жалованьем, дошел я до Царствия твоего здорово, и все труды мои позабыл, когда увидел твои Царские очи.»

Тогда поднес Государю дары свои, в благоловение: панагию златую с частями Животворящего Креста, ризы Господней и Богоматери внутри ея и с частию орудий Божественных страстей, копия, трости, губы, тернового венца; также и Святые мощи в серебряном киоте, руку Равноапостольного Царя Константина, которую взял из Сербские земли Султан Солиман и даровад некогда бывшему Патриарху Иеремии в соборный храм Богоматери, и руку Св. Иакова, одного из числа сорока мучеников Севастийских. Другая златая панагия с резным камнем, и мощи Святых Мучениц Соломонии и Марины Антиохийские, назначены были в благословение Христолюбивой Царице Ирине.

Государь повелел принять священные дары сии Казначею Траханиотову и, воссев на престол, указал Патриарху сесть на скамью подле себя с правой руки, поодаль же Митрополиту и Архиепископу, и Казначей явил жалование Царское: Патриарху двойной серебряный кубок и четыре портища разноцвет-ного рытого бархата, камку и два сорока соболей и деньгами триста рублей; а Митрополиту отнесли на подворье кубок серебряный, три портища бархату, камки и объяри, сорок соболей и пятьдесят рублей деньгами; Элассонскому же Архиепископу не дано жалованья от Царя, ибо однажды он был уже [31] в Москве и тогда дарована ему богатая милостыня от Царя Иоанна Васильевича; но с тех пор, проживая в земле Литовской, не возвращался он в свою Церковную область.

Тогда Посольский Дьяк Андрей Щелкалов говорил от имени Царского, что по собственному желанию Патриарха велено перемолвить с ним ближнему Боярину и Конюшему, шурину Государеву, Наместнику Казанскому, и Астраханскому Борису Федоровичу Годунову, и что щедрый Государь посылает еиу на подворье со стола своего трапезу. А Святейший Иеремия, еще однажды благословив Царя, вышел с своими Приставами и всеми сопутниками в малую Ответную палату, куда последовал за ним Боярин Годуяов с двумя Дьяками. Там Щелкалов явил его Патриарху, и Борис Федоровичь, приняв благословение, спросил о здоровье Святительском и внял ответу: «милостию Божиею мы ехали здорово, но большее мое здоровье то, что видел светлые Царские очи.»

Оба сели, также и Дьяки с разрешения Патриаршего, Архиереев же и старцев его выслал Боярин в другую Проходную палату и говорил ему, что по воле Государя и собственному его желанию, изъявленному чрез Приставов, прислан он посоветовать с ним о некоторых деиах и просил известить о вине своего пришествия и о том, кто в Цареграде Патриарх в его отсутствие? также о странствии своем чрез Литовскую землю и разговорах с Панами-Рады и Канцлером? — Патриарх ответствовал: [32]

Был я на Патриаршестве в Цареграде, и по моим грехам и ради греха всего Христианства Греческого, возмутился Салтан Турский на Церковь Божию. Виною же всему Гречанин, бывший у меня под началом, который бежал и обосурманился и сделался Капуджи у Салтана; он начал наносить ему многия ложные слова на меня и возводить великие богатства и сокровища и обличать великое украшение в той церкви, где прежде меня жили Патриархи, говоря, что утвари сей нет цены и числа. К тому же стал и Феолиптос подкупать Пашей, чтобы учинили его в Цареграде Патриархом, а он будет давать Салтану, сверх прежней дани, 2000 золотых. Я же в старости моей, хотел уже оставить престол свой и избрать иного на мое место с согласия всех Патриархов, Митрополитов и всего освященного Собора, по прежнему обычаю. Но Турский Салтан нарушил грамоты прародительские, кои даны были Патриархам при взятии Царяграда, чтобы в Духовные чины ни в чем не вступаться, и велел быть Феолиптосу без нашего Собора Патриархом. Когда же я стал о том много и жестоко говорить Пашам, чтобы не рушил грамот дедовских, Мурат Салтан учинил волнение на Церковь Божию, и на меня опалу возложил, сослал на Белое море, на остров Родос, и там сидел я в опале четыре года. А в то время в Цареграде был Патриарх Феолиптос; на пятый же год Салтан его отставил и разграбил церковь Божию и все церковное строение, учинив в ней мечеть, а за мною прислал, чтобы мне опять быть в Патриархах. — Я приехал в Царьград, вижу Божия [33] церковь разорена и строят в вей мечеть, все достояние разграблено, кельи обвалились. Тогда стал присылать ко мне Салтан, чтобы мне устроить Патриаршескую церковь и кельи в ином месте в Цареграде; а мне строить нечем: что было казны, все расхищено, и я с приговору соборного бил челом Салтану, чтобы мне позволил итти ради милостыни на церковное строение в Христианские Государства, и он меня отпусти л. — А я, слыша в про такого Благочестивого и Христолюбивого Государя вашего, пошел сюда видеть его Царские очи и Православную Веру и для ради милостыни, чтобы Государь пожаловал помог нам в наших скорбях и утеснении, и ныне нет в Цареграде иного Патриарха.

Шел же я на Литву, и как пришел во Львов, посыдал к Канцлеру Яну Замойскому в город Замостье о пропускной грамоте, и Канцлер велел мне быть у себя, а в ту пору был у него лучший Боярин Максимилиана Князя Австрийского, и говорил мне Канцлер в разговоре: как на избрании были великие Послы Государевы, и иных Государей, и Паны Польские избрали себе за Короля Свейского Королевича Сигизмунда и короновали его; а ныне неизвестно, кто у них Король: Жигемонт в Кракове, а Паны Рада избрали себе другаго Максимилиана Австрийского, и тот сидит в городе Красном Ставе, а по грехам их нет между ними согласия о Короле.»

Патриарх еще говорил, что есть у него некоторые речи тайные, и Боярин Годунов, выслушав, их вкратце, обещал донести в слух Царю, и [34] отпустил Патриарха с честию на подворье Рязанское; — Благочестивый же Самодержец, помысла с своею супругою, говорил с Боярами.

«Прежде сего приходил к нам В. Государю из Антиохии Святейший Иоаким Патриарх и мы тогда с вами Бояре советовали, как бы нам Господь Бог свое милосердие даровал и устроил в Государстве Московском Патриарха; а Святейший Иоаким рекся о том посоветовать со всеми Патриархами. Ныне же, по великой и неизреченной милости Божией, пришел к нам сам Пресвятейший Иеремия, Патриарх Цареградский и Вселенский, чего доселе при наших прародителях никогда не бывало, чтобы от такого великого и начального в Вере Христианской места, из Православного Царяграда прншел Патриарх, и мы прося у Бога милости разсудили, чтобы Патриарху Цареградскому быть нашего Государства в начальном городе Владимире». И велел Государь шурину своему посоветовать с Патриархом, возможно ли тому статься, чтобы ему быть в Российском Царствии в первопрестольном Володимире.

А между тем во время Царского совета протекли многие дни и недели, и Святейший Иеремия начал уже просить об отпуске в Царьград, когда посетил его шурин Государев и, приняв благословение Святительское, спрашивал о здравии от имени Царя и Царицы и сказал ему тайную речь:

«Государь наш Благоверный и Христолюбивый велел тебе Святейшему Патриарху объявить свою Царскую мысль. Приказывал он с Антиохийским к тебе и другим Патриархам, чтобы все вкупе межь собою посоветовали, как бы устроить ко [35] благочестию Веры Христианские в Российском Царствии Патриарха; и ныне сказывал ты, что по грехам Христианским, Салтан Турский волнение на Церковь Божию учинил и на тебя гонение, и Патриаршество разграбил; Благочестивый же Самодержец молит Святыню твою остаться в Российском Царствии и патриаршествовать на Престоле Владимирском и всея Великие России, дабы таким обычаем правдиво именоваться теье Вселенскмм, и обещает многое достояние тебе и твоим».

Патриарх же ответствовал: «Царю и Великому Князю и его Благоверной Царице многое благодарена за их великое ко мне жалованье Извещал смирение наше брат наш Антиохийский, о благочестивом желании Самодержца, и мы соборно приговорили, что прилично во славу Российского Царствия учредить Патриаршество, и сам я того не отмещуся; только мне во Владимире стать невозможно, ибо Патриарх всегда бывает при Царе, а что то за Патриаршество, когда жить вдали от своего Государя. Да и ко мне слезно пишут Епископы и Пресвитеры и вся братия Константинопольской Церкви, чтобы к ним возвратился. Время итти мне опять к той Церкви, которую как мать восприял, дабы хранить ее недугующую и стареющую, и поддержать многих из чад, ее покидающих без всякого утешения, не разсуждая, что от нея восприяли они все своя блага».

Великий Государь, вняв отзыв Патриарший, огорчился и много раз посылал к нему шурина своего совещаться о том же и не произволил Святейший Иеремия; тогда созвал Царь свою Думу и говорил ей: «Помыслили мы Вселенскому Патриарху [36] Иеремии быть у нас на Престоле Владимирском и всея Великие России, а в царствующем граде Москве быть по прежнему отцу нашему и богомольцу Иову Митрополиту; и Святейший Иеремия сего не хочет, если мы не производим ему быть на Москве у Пречистые Богородицы; мы же разсудили, как нам такого сопрестольника великих Чудотворцев Петра, Алексия, Ионы, мужа жития достохвального, святого и преподобного, от Пречистые Богородицы и великих Чудотворцев изгнать и учинить Греческого Патриарха. А он здешняго обычая и закона не знает, и нам с ним ни о каких духовных делах без толмача беседовать не льзя. И ныне еще бы нам посоветовать, чтобы Вселенский Иеремия благословил и поставил на Патриаршесгво Владимирское мужа Российского собора, отца нашего Митрополита Иова, по тому же чину, как поставляет Патриархов Александрийского и Иерусалимского, и чин поставления у него бы взять, чтобы впредь Патриархи поставлялись в Российском Царстве от своего собора, а для того учинить бы вновь Митрополитов и прибавить Архиепископов и Епископов, в которых городах приличнее ».

Боярин Борис Федорович, вместе с Дьяком Андреем Щелкаловым (13 Генваря), ездили опять на подворье к Вселенскому Патриарху и сказывали ему Царское слово: «что если Святейший Иеремия сам уже не хочет быть на Патриаршестве Владимирском и всея России, то хотя бы поставил вместо себя из Российского собора, кого Господь Бог и Пречистая Богородица и великие Чудотворцы Московские изберут: ибо изначала благочестивые [37] прародители наши Царские прияли крешение в Христианскую Веру, а Преосвященные Митрополиты Киевские поставление свое от Патриархов Константинопольские Церкви, и веру сию содержат твердо. Ты же Пресвятейший Иеремия по благодати Св. Духа, того же Апостольского престола преемник, дело сие соверши». И Патриарх, много о том советовав с Боярином, сказал: «поистине в Благочестивом Царе Дух Святый пребывает; от Бога внушена ему мысль сия и право его начинание: поелику ветхий Рим пал от ереси Аполлинариевой, вторый же Рим, Константинополь, обладаем от безбожных Турок внуками Агарянскими; великое же Российское Царство благочестием всех превзошло, собравшись воедино, и один Христианский Царь под небесами, ваш Благоверный Государь именуется во вселенной, то промыслом Божиим и Пречистые Богородицы молитвами, и ходатайством великих Чудотворцев Петра, Алексия, Ионы, и с совета Царского, сие великое дело да исполнится! » Тогда благословил избрать по воле Государевой, и чтобы впредь поставлялись Патриархи в Российском Государстве от своих Митрополитов по чину Церковному; себе же просил отпуска в Царьград.

В лето 1589-е (Генваря в 19 день) собрался в царствующеи граде Москве великий Духовный Собор всего Российского Царства: Преосвященный Иов Митрополит всея Руси, Александре Архиепископ В. Новагорода и Пскова, Иеремия Арх. Казанский и Свияжский, Варлаам Ростовский и Ярославский, Епископ Иов Суздальский и Торусский, Еп. Митрофан Рязанский и Муромский, Еп. [38] Сильвестр Смоленский и Брянский, Ел. Захария Тверский и Кашинский, Еп. Иосиф Коломенский и Кащирский Еп. Геласий Сарский и Подонский и многие Архимандриты, Игумены и Старцы соборные, и Великий Государь, изложив пред ними о совещании своем с обоими Патриархами и о согласии Святейшего Иеремии на поставление Патриарха в Московском Государстве, указал им советовать между собою, как бы даровал Бог столь великому и славному делу устроиться в Российском Царствии; и весь освященный Собор положился во всем на волю его Государеву. Царь же повелел Дьяку Посольскому Андрею Щелкалову, мужу опытному, искусному и уже в годах преклонных, распросить Св. Иеремию, как бывает у них, поставление Патриаршее, и Патриарх сказывал ему, что по тому же чину как и Митрополитов, и дал ему вкратце письменный чин избрания и наречения, по примеру великой Константинопольской Церкви, такого содержания:

«Кого Царь производит в Патриарха, тому пошлет в келию двух человек известить, что Царь и Патриарх хотят нарицать его, и то делают втайне; а как собором отпоют вечерню, после молебна возмет избранный свечу в руку и свиток, в коем писано благодарение Царю, Патриарху и всему Собору; к нему придет в церковь Царев ближний человек и станет со свещею против него, говоря: Святый Царь и Святейший Иеремия Патриарх и весь освященный Собор велели тебе говорить: призывают тебя воссесть на Престол Владимирский и Московский и всея Руси. А нареченный держит тому Цареву ближнему ответ: «Коли меня грешного [39] избрал Самодержец и Вселенский Господень Иеремии со всем освященным Собором в такой великий чин, и о том их благодарю и на себя тот чин принимаю», да после того избранный всему Собору и народу говорит помолиться, чтобы ему соблюсти сие стадо Господне».

Но Благоверный Царь Феодор Иоаннович велел еще выписать из книг уложенную грамоту блаженной памяти отца своего, на доставление Ми трополита Дионисия Грамматика, и сличив с Патриаршим чином составить свой приговор о избрании и наречении, на который однако послал предварительно испросить взаимное согласие Св. Иеремии, от лица всего Собора, чрез Архиепископа Ростовского Варлаама и Смоленского Епископа Сильвестра со многими Архимандритами и Игумнами

В предназначенный день, Четверток (23 Генваря), созвался весь освященный Собор: Архиепископы, Еиископы, Архимандриты, Игумены в Апостольскую церковь Пречистые Богоматери и пели молебны великим Чудотворцам. Двое же из числа Епископов, Иов Суздальский и Митрофан Рязанский, со многими канонархами и Старцами, посланы опять к Святейшему Иеремии пригласить его на Собор Российской земли, и подвигся Патриарх на их моление, шествовал со звоном, Китай-городои и Кремлем, ко храму, где ожидали его три встречи; не доходя еще Епископ Крутицкий Геласий в мантии и с ним двенадцать Архимандритов и Игумнов в полных великолепных облачениях, и на крыльце три Епископа, Смоленский, Тверский, Коломенский, с пятью другими великими начальниками Обителей, и [40] в самых дверях три Архиепископа, Новагорода, Казани и Ростова, с Архимандритом Троицкой Лавры и соборными Старцами. Святейший же Иеремия вошел в церковь, знаменался у святых икон и благословив великий Собор Святителей, тайно совещался с ними о избрании; потом стал на свое Патриаршее место, Святители же все поднялись во главу собора для избрания Главы Церковной, в придел Похвалы Богородицы, что над ризницею в куполе.

Там, с молитвою воссев, совещались и написали избрание с твердым словом и скрепою рук своих: «Изволением Господа Бога Вседержителя безначального Отца и собезначального единородного Его Сына Господа нашего Иисуса Христа и Всесвята-го животворящего Духа, и молитвами Пречистые Богородицы и Приснодевы Марии и святых великих Чудотворцев, Преосвященных Митрополитов Киевских и всея Руси, Петра, Алексия, Ионы, и поведением Боговенчанного Царя, Государя и В. Князя Феодора Иоанновича всея Руси Самодержца и по благословению Иеремии Патриархе Вселенского, Гречески Митрополит Монемвасийский Иерофей, Архиепископ Тихон Казанский и Свияжский и проч., во всечестном храме Пречистые Богородицы, в приделе Похвалы, в Богохранимом граде Москве, у целебных гробов великих Чудотворцев воссели и избрали во святейшую и великую Русскую Митрополию Богоспасаемого града Москвы, к Соборной и Апостольской церкви Пречистые Богородицы, честного и славного Ея Успения и Св. великих Чудотворцев Петра, Алексия, Ионы, в Патриарха: Иова Митрополита всея Руси, Александра Архиепископа Великого [41] Новагорода и Пскова, Варлаама Архиепископа Ростовского и Ярославского».

Тогда же избрали соборно трех на Митрополию великого Новагорода: Архиепископа Александра с двумя старшими Архимандритами — Троицкой Лавры Киприаном и Рождественского монастыря, что во Владимире, Ионою; а на Ростовскую Митрополию также трех: Архиепископа Варлаама, и Архимандритов от Нового Спаса Сергия и с Чудова Феодосия.

Совершив избрание, Святители спустились из купола соборного к Патриарху и пошли вместе с ним в палаты Царские; Благочестивый же Государь, встретив Святейшего Иеремию в дверях Золотой палаты, приял благословение и спрашивале о здравии; потом, воссев на свое Царское место, указал близ себя сесть Патриарху и поодаль всему Собору. Посольский Дьяк прочел в слух имена избранных в Патриархи, и на имени Иова остановился Царь, и послал трех Архиереев и Боярина своего звать его к себе в палаты. Сам же возрадовался духом и восстав воздал хвалу Богу, пославшему ему Святителя Вселенского для исполнения желаний его сердца, и обратясь к Патриарху, благодарил за посещение Московского Государства; умиленно ответствовал Патриарх: «Всепромысляющий Бог да исполнит всегда благочестивые желания Царя и даст благословение всему, что по его кроткому сердцу».

В дверях палаты встретил опять Государь, со всем Собором Митрополита Иова, и ему не велено было оставлять посоха своего при целовании Патриарха, как равного ему отныне, если сам Св. Иеремия не [42] отдаст посоха, и Государь объявил ему речью его избрание; Вселенский же Патриарх благословил. Тогда же возгласил Дьяк Посольский и имена избранных в Митрополиты Новугороду и Ростову, и на прежде бывших Архиепископах остановился выбор Царский.

Государь проводил до сеней обоих Патриархов; оба они взошли в соборную церковь, но там не совершился чин, предложенный Иеремиею и не читал Иов благодарения ему и Собору о своем избрания; а только сотворили Патриархи меж собою о Христе целование и разошлися в разные двери соборные, в сопровождении Архиереев.

Такое же приглашение и такие же встречи ожидали Святейшего Иеремию в следующий воскресный день (26 Генваря), предназначенный для поставления Патриарха Московского. Три стула, покрытые парчею для Царя и черным бархатом для Патриархов, поставлены были на возвышенном амвоне среди собора, и от них, по двенадцати ступеням амвона до самого алтаря простирались три испещренные коврами пути для шествия Царского и Патриаршего; скамьи стояли по сторонам для Архиереев, а пред амвоном написан был на Церковном помосте орел единоглавый, имея крылья простерты и право стоящий на ногах; а под ногами его град с забралами и столпами; орел же крепко наступил на столпы, в вокруг него стали двенадцать огненников, стрегущих, чтобы никто не наступил, кроме нареченного. И нареченный Иов твердо исповедал на орле пред лицем всего седящего окрест Собора, и пред лицеи Царя и Патриарха, воссевших на высоком [43] амвоне в полных своих облачениях, как пред Богом и избранными его Ангелами, правую и непорочную Веру Христианскую, и Символ Веры, и уставы Вселенских седьми Соборов и Поместных, и Св. Отец Каноны, и взойдя на амвон, приял осенение Патриаршее, и целование Епископов, и поклонясь Царю, удалился опять в верхний придел Похвалы Богоматери, до времени поставления.

Когда же наступило время, и Патриарх Вселенский со всем Собором взошел уже иа малом входе в алтарь, и пели Трисвятую песнь, тогда Протоиерей и Архидиакон Соборные привели нареченного Иова пред Царские двери и два Митрополита ввели в алтарь, а Патриарх Вселенский, возложив на него руки и разгнув над главою Евангелие, призывал Божественную благодать на нового Патриарха, и повторил над ним весь чин посвяшения Архиерейского, как нуждающимся в сугубой благодати для высокого своего звания. — Потом взял его с собою по обычаю на горнее место для слушания Апостола и Евангелия, и оба совершили вкупе Божественную литургию; Святейший Иеремия поминал Патриархов Вселенских, а его самого — Иов Московский; лампада же и посох пред Царскими дверьми во всю службу были Цареградского Патриарха.

По совершении литургии соборной возвели новопоставленного Патриарха на высокий амвон среди храма и трижды посадили на приготовленный ему стул с тройным многолетием. Патриарх Вселенский вручил ему священный посох Петра Митрополита Чудотворца, а благочестивый Царь от своего лица возложил на того панагию златую с [44] драгоценными каменьями и пышную шелковую мантию с источниками, Веницейского шелка, унизанную жемчугом, и белый клобук, весь осыпанный перлами и алмазами, с стоящим на верху знамением Господа нашего, из драгоценнейших яхонтов, с надписью: дар Царя Патриарху Иову; и другой изваянный посох еще вручил ему, говоря:

«Всемогущая и животворящая Троица, дарующая нам самодержавие Российского Царства, подает тебе сей святый и великий Престол великого Чудотворца Петра и Патриаршество Московское всея России, рукоположением и освящением Пресвятейшего Вселенского Патриарха Иеремии и Святых Отец Архиепископов и Епископов нашего самодержавного Российского Царствия; и жезл Пастырский, Отче, восприими, и на седалище старейшинства взыди, на Престол великого Чудотворца Петра, во имя Господа Иисуса Христа и Пречистые его Матери, и моли Бога и Пречистую Его Матерь, и великих Чудотворцев Петра, Алексия, Иону и всех Святых, о нас и о нашей Благоверной Царице и о всем Православии, что нам на пользу и всему Православному Христианству душевно и телесно, и да даст тебе Господь здравие и долголетие во веки веков, аминь.»

На дворе, бывшем Митрополичьем, а с той поры уже Патриаршем, ожидали оба Первосвятителя приглашения к столу Царскому, и по зову Окольничаго вступили всем Собором в Золотую Подписную палату. Пришельцы Греческие изумились великолепию трапезы, уставленной златыми и серебряными сосудами, фиалами многообразными и чашами мальвазии и Кипрских вин; различные изваяния зверей из [45] драгоценного металла нагружали трапезу, львы и единороги, медведи и волки, олени и зайцы и дикие звери, соединилися вкупе, как бы в некоем потешном зверинце, также в разнородные птицы, павлины с цветными кридаци и хвостами, пеликаны, орлы и дивные строфокамилы утешали зрение, и не было числа, и весу, и цены сосудам: такою красотою сияла трапеза Царская.

За великим столом с Государем сели оба Патриарха, Митрополиты же и прочие Святители и Архимандриты за иной столь с Боярами и Послами Иверские земли, в то время бывшими на Москве, каждый по чину своему. Стольники разносили всем милостивые подачи яств со словом Царским от его трапезы; с третьих яств поднялся из-за стола Святейший Иов Патриарх Московский, по чину Церковному, и поехал на осляти вокруг Стараго Кремля и Китая, благословлять град и народ, а ведь под ним осля Окольничий Князь Петр Ростовский; впереди шли певчие дьяки, воспевая стихиры, и Патриаршие Бояре, и четыре огненника с пальмами, и возвратясь опять к Государеву Двору, сел за столь по прежнему; на другой же день объехал и остальной Царев Каменный город, а тогда вел под ним коня Боярин и Конюший, Борис Федорович Годунов.

Когда окончилась трапеза Царская, и по обычаю возвысили чин панагии, Благочестивый. Государь стал посреди палаты и давал каждому вкушать сыту из чаши с многолетием; Казначей же его Траханиотов явил новое его жалованье: обоим Патриархам дары равные, подобные первым, какие [46] жалованы были вначале Святейшему Иеремии, также Митрополиту его, и Архиепископу, на сей раз с прочими вместе, и всем Старцам Греческим и Сербским, пришедшим с ними. Уже в темную ночь отпущены были на свое подворье Патриархи, Вселенский — в сопровождении стрельцев, несшях возженные факелы; а на ранней заре они же отнесли торжественно к Патриарху Царские дары, явленные ему накануне.

На другой день три Епископа пришли, от имени Патриарха Московского, звать к нему на братскую трапезу Святейшего Иеремию, и спросив о здравии его, поднялся великий Святитель вслед за Епископами, сказав: да исполнится воля брата моего Иова. Торжественная встреча Архиереев, Пресвитеров и Диаконов, в одеждах пышных со свечами и кадильницами и пением стихир, ожидала на крыльце Патриаршем Вселенского Владыку; в дверях же своей Крестовой палаты приветствовал его сам Патриарх Московский, и оба, помолясь честным иконам й прочитав Достойное в честь Богородицы, целовались братски в уста по чину Патриаршему и сели вместе в ожидании трапезы. Прежде же стола Окольничий пригласил от имени Царя обоих Патриархов в палаты Царские, и Государь, встретив их по прежнему, сил на своем месте в одежде Царской и Патриархам указал также сесть на своих местах . Бояре его вокруг были все в золотых платьях, и Казначей являл Царю поминки от Патриарха Иова всея России, образ Пречистые Богородицы, чеканенный, обложен золотом, с яхонтами, и пелена атласная, саженая жемчугом, [47] и кубок двойной серебряный, бархат и камни и сорок соболей и десять угорсиих червоииых, и такие же дары Царице. Тогда взошел Окольничий от Благоверной Царицы Ирины и, ставь посреди палаты, с низким поклоном пригласил обоих Патриархов и весь Собор в ее покои; все поднялись.

Сперва шел Государь, за ним оба Патриарха, потом Епископы, и Архимандриты по чину и весь Царский Сингилит; они вступили в Сенную палату, где собраны были жены Бояр Московских, служения Царице, все в одеждах белых снеговидных укрешенных инде золотом, виде багрянцем, унизанных жемчугом и каменьями драгоценными. Открылись златые двери средней палаты Царицы, и от имени ея другой Боярин пригласил Патриархов взойти со всем Собором. За ними последовал только один Боярин Годунов, и опять затворились двери. Чистейшим золотом сияла вся сферообразная храмина и по хитрому устроению. Художника звонко отзывались в ней тихия слова. Стены украшены были драгоценною мусиею, с изображением деяний Святых и ликов Ангельских, Мучеников, Иерархов, а над ведиколепным престолом ярко горела каменьями драгими большая икона Пречистой Девы с Предвечным Младенцем на руках и вокруг ея лики Св. угодников, увенчаны златыми венцами, по коим рассыпаны жемчуг и яхонт и сапфир. Хитротканными коврами устлан новость с живым изображением соколиной ловли, и другия изваяния птиц и зверей из драгаго металле сияли вокруг всей храмины; а на [48] средине свода искусно изваянный лев, держал в пасти своей кольцем свитого змея, с котораго опускались златые лампады.

Одежда самой Царицы превосходила пышностию все, что ее окружало; монисты, поручи, ожерелье ея были тяжелаго ровного жемчуга: темными изумрудами и светлыми алмазами застегивалась опушенная соболями одежда, и всеми разнородными камнями горел безценный венец ея, возвышавшийся двенадцатью зубцами на подобие города, в память двенадцати Апостолов, и, крупными каплями висели с него алмазы на светлое чело Царицы; но ангельская красота сего чела затмевала еще блеск царственных украшений. Тихо поднялась Царица с своего престола при виде Патриархов и встретила их посреди палаты, смиренно прося благословения. Вселен-ский же Святитель, осенив ее молитвенно Большим крестом, воззвал: «Радуйся благоверная и боголю-безная в Царицах Ирина, Востока и Запада и всея Руси, украшение Северных стран и утверждение Веры Православной!» Тогда Патриарх Московский и за ним все Митрополиты, Архиепископы, Епископы, каждый в свою очередь, благословили Христолюбивую Царицу с желанием ей всякого блага душевного и телесного.

Она же кроткими устами произнесла приветственную речь: « Великий Господин Святейший Иеремия Цареградский и Вселенский, старейший между Патриархами, многое благодарение приношу святыне твоей за подвиг, какой подъял на пути странствия в нашу Державу, дабы и нам даровать утешение видеть священную главу твою, уважаемую паче всех [49] в Христианстве Православном, от коей ни мы восприяли благодать ныне и за сие воздаем хвалу Всемогущему Богу и Пресвятой Его Матери и всем Святынь, молитвами коих сподобились такой неизреченной радости. Воистинну ничто не могло быть честнее и достохвальнее пришествия твоего, которое при несло столь великое украшение Церкви Российской, ибо отныне, возвеличением достоинства ея Митрополитов в сан Патриарший, умножилась слава всего Царства по вселенной. Сего искони усердно желали прародителя наши, Христолюбивые Государи, Великие Князья и Цари и не сподобились видеть исполнения своих благочестивых желаний, и ныне, на сей их вожделенный конец, чрез многие подвиги дальняго странствия, привел во дни нашей Державы твою Святыню Всемогущий Бог».

Тогда, отступив несколько, стала около своего Царского места, имея по правую руку благочестивого Царя, по левую же брата своего Боярина, с непокровенною, главою, а поодаль ея стояли чинно избранны жены Княжеские, в одежде белой, сложив крестообразно руки и потупив глаза в землю; по манию Царскому все оне одна за другою благоговейно подходили к благословению Святейших Патриархов. Благоверная же Ирина, прияв из рук старшей Боярыни драгоценный златый потир, усыпанный шестью тысячами жемчужных зерен, кроме иных камней, сама вручила его Патриарху, и воссев указала сесть.

Боярин же Дмитрий Ивановичь Годунов, выступив на средину, явил обоим Патриархам другие дары Царицы: каждому но серебряному кубку и [50] бархату черному, по две камки, две объяри и два атласа и сорок соболей и по сту рублей денег, являя же говорил Вселенскому:

«Великий Господин, Святейший Иеремия Цареградский и Вселенский, сие тебе милостивое жалование Царское, да молишь усердно Господа за Великую Государыню Царицу и Великую Княгиню Ирину и за многолетие Великого Государя и о их чадородии». Патриарх же восстав говорил:

«Господь Всемогущий, разделивший Чермное море и проведший сквозь него по суху Израиль, от мала до велика, и изсекший им во утоление жажды воду из камени на пути в Обетованную землю, и пославший Архангела своего благовестить тайну воплощения Пречистой Деве Благодатной, сосуду небесной манны, горе святой, неопалимой купине, в которую вселился Христос, чтобы искупить от смерти всеродного Адама, сам подвигшись на молитвенные подвиги наши, да дарует тебе благословенный плод чрева с излиянием своей благодати».

Таким же обычаем Боярин продолжал являть дары, возглашая титул и прося молитв. Святейшему Иову, Архиепископу царствующего града Москвы и всех Северных стран Патриарху, и Преосвященному Митрополиту Иерофею знаменитого града Монемвасии что в Пелопоннесе, и смиренному Архиепископу Елассонскому, что из славной земли Греческой, где мудрецов слава и витий украшение, у подошвы Олимпа Западного, а не Восточного,

Когда же по порядку явлены были всем дары Царские и взаимно дары Патриаршие, тогда, [51] вздохнув из глубины сердца., Благоверная Царица с горькими слезами пролила скорбные речи свои пред всем освящеиным Собором: «О Великий Господин, Святейший Иеремия Вселенский, Отец Отцев, и ты, Святейший Иов Патриарх Московский и всея Руси, и вы все, Преосвященные Митрополиты, Архиепископы и Епископы, и весь освященный Собор, Бога Всемогущего блаженные служители, сподобившиеся большей милости и благодати у Господа, и его Пречистой Матери и всех Святых от века угодивших Богу, и к ним непрестанно воссылающие молитвы, — молю вас и заклинаю, из глубины души моей и с стенанием сокрушенного сердца, всеми силами усердно молите Господа за Великого Государя и за меня, меньшую из дочерей ваших, дабы благоприятно внял молитву вашу и даровал нам чадородие и благословенного Наследника, сего Великого Царства, Владимирского и Московского и всея России».

И все преклонились на жалость; вняв горькую речь Царицы, сам Государь и оба Патриарха и весь Собор и Сингклит, и жены Боярские: плачем их. исполнилась вся храмина и из всех очей потекли жалостные слезы; Патриархи же со всем Собором единодушно возгласили: «Бог над всеми сущий и Его небесная Матерь и великий Предтеча и все Святые, да призрят слезы твои, благотворная Царица, и наши о тебе стенания и да исполнят желания твоего сердца._ч Творец всяческих, на все призирающий милостивым оком, исполнивший всеми благами земными сие великое Царство, да дарует ему и Наследника свыше всех сих благ !». [52]

Тогда поднялся Собор весь из палат Царских, Государь же и его Благоверная Царица проводили до златой двери обоих Патриархов, прияв, от них еще однажды благословение Первосвятители возвратились на двор Патриарший, где после обычной трапезы, Святитель Иов являл богатые дары свои Вселенскому брату и пришедшим с ним, святые иконы, и кубки, бархат, камки и соболей, и с честию отпустил на их подворье, а на следующее утро принесены к ним дары Царицы и Патриарха.

Спустя несколько дней после своего посвящения (30 Генваря), новый Патриарх, по благословению Вселенского, сам поставлял в Митрополиты сперва Архиепископа Великого Новагорода Александра, а потом Архиепископа Ростовского Варлаама, и каждый из них на другой день своего поставления приходил к Святейшему Иову с узаконенными поминками: багряным бархатом, камкою, сороком соболей, позлащенным кубком и 15 рублями денег. (Февраля 4) Пред началом Великого Поста, Патриарх Вселенский, с разрешения Государева, ездил на поклонение в Троицкую Лавру, где Почетному Приставу велено было повестить Архимандрита Киприана и Келаря Евстафия и всех старцев соборных, чтобы приняли его чинно, как встречали самих Митрополитов всея Руси и отпустили бы дары Патриарху: образ Спасов или Пречистые с пеленою, чеканный, который чуднее из старых, и образ Сергиева видения, обложен серебром, с венцем златым, чеканной работы, кубок и чару серебряные, бархат, атлас, камку и объярь, сорок [53] соболей и сто рублей деньгами, три полотенца Троицкого изделия, братину, судки деревянные росписные для блюд, ковши и кувшины; равно и всем пришедшим с Патриархом даровали поминки Троицкие Лавры, где провели они посреди братского угощения пять дней.

В Неделю Сырную навестил Боярин Годунов Патриарха, и Святейший Иеремия стал опять просить себе отпуска в Царьград; но Боярин именем Царским молил его остаться до Пасхи, ради трудного пути, и светла была в Москве Неделя Пасхи сего лета, присутствием обоих Патриархов стараго Вселенского и нового Московского. Прежде же отшествия Святейшего Иеремии, в Мае месяце, по воле Государя и Соборному приговору, умножено было число Митрополитов, Архиепископов и Епископов, и в Митрополиты Царств Казанского и Астраханского поставлен был, из Архимандритов Казанских, Преображенского монастыря Гермоген, будущий Патриарх, на место бывшего Архиепископа Тихона; Геласий же Крутицкий повышен в Митрополиты Сарские и Подонские, в качестве Наместника Области Патриаршей. Сверх четырех Митрополий, шесть новых Архиепископств переименованы из прежних Епископий: Вологодское, Суздальское, Низовское, Смоленское, Рязанское и Тверское, и к бывшим Епископствам Коломенскому и Черниговскому прибавлены еще шесть: во Пскове, во Ржеве Владимировом, на Устюге, на Белеозере и в Дмитрове. — Прозорливый Государь, для большей твердости на будущия времена, написал на пергамине все сие учреждение Митрополитов, Архиепископов и [54] Епископов, а равно пришествие Святейшего Иеремии, избрание и посвящение им Иова в Патриархи и согласие на поставление впредь Патриархов Всероссийских от своего Собора, с извещением только Вселенского. — Он укрепил грамоту сию своею государственною печатию и двумя Патриаршими красного воску и семью черного прочих Архиереев, с их собственноручною подписью и за руками всего Собора, в коем кроме, Святителей Греческих и Русских, участвовала большая часть Архимандритов и Игумнов Обителей Русских и Архимандриты Цареградские, от Гроба Господня и от Святых гор Синая и Афона.

Настала весна и время отшествия Патриаршего. Святейший Иеремия в последний раз приглашен был в палаты Царские, еще с большим торжеством ибо все палаты наполнены были Детьми Боярскими и Приказными, Дворянами, и Боярами, которые желали еще однажды приять благословение Вселенского Владыки. В златых дверях Подписной палаты встретил Патриарха сам Государь и, прияв благословение, взял за руку и возвел с собою на высокое седалище, прочие же все стояли в глубокой тишине и благоговении. Тогда принесли пред Царя на златом блюде драгоценную митру, всю осыпанную жемчугом и каменьями, с деисусом на челе и распятием на вершине, и с ликами многих Мучеников, Иерархов (а между ними были Ангелы Царские: Феодор Стратилат и Мученица Ирина), и с жемчужною подписью, от Царя Патриарху.

Благочестивый Государь, восстав, принял митру и своеручно подал ее Патриарху, сказав: [55] «Приими, Святейший Владыко, да навеки сохранится в Патриархии твоей память моя и блаженных моих родителей» — Патриарх же, подъяв к небу взоры, воззвал к Богу Всемогущему о многолетии и чадородии Благоверного Царя и его Царицы, вверяя их молитвам Архангелов, Пророков, Апостолов, Иерархов, Мучеников и всех Святых!»

Тогда явлены были ему и всем пришедшим с ним другие дары от Государя и его супруги, сходный с теми, какие жалованы при начале, с прибавлением пяти коней и шатра для пути, и никто из Архимандритов, Игумнов, Диаконов, родственников и служителей Патриарших, числом до тридцати, не был обойден щедрою милостию Царскою: не только два его племянника, но и дядя сих племянников причтен был к родству и награжден особо. Архиеписноп же Элассонский смиренно молил Царя остаться в его пределах, с чаянием его милости, и обнадежен обещанием области Церковной. По кратком сидении и молитве, Государь проводил Патриарха до позлащенной двери своей палаты: там простились они навсегда, ибо уже не суждено было Святителю видеть более Царских очей и в последний раз благословил он Государя.

Но заботы Царские о священной особе своего гостя простирались и на все время его странствия в пределах Государства и далее за рубеж. Двум прежним Приставам велено сопровождать Патриарха Цареградского с тридцатью Детьми Боярскими до Смоленска, и возможная бережность предписана им на пути, чтобы не иначе, избирали станы свои и ночлеги как по большим селам или ямским [56] слободам и чтобы, отсылая пасти лошадей в соседнее поле, отряжали людей для их безопасной пастьбы. В Можайске, Вязьме и Дорогобуже отпускаемы были почетный корм и мед от города до города, а Воеводам Смоленским указано от Государя собрать из погребов Царских и монастырских до 80 ведр разного меда и вместе с запасом съестным отправить на подводах до Орши, но прежде явить их на рубеже Патриарху, как последнее жалование Царское в путь дальний, и написать о пропуске грамоту к державцу Оршанскому, а Сыну Боярскому, который повезет ее, велеть проведать вестей Литовских в Орше и прибыть с ними в Москву. Когда же Патриарх проехал за Смоленск, иной посланец Роман Тушин отправлен был от Государя нагнать его даже за рубежем Литовским, чтобы вручить от его имени 1000 рублей денег на сооружение новой Патриархии в Цареграде; а деньги сии велено Воеводам на скоро собрать в Смоленске, где случится и вручить Тушину во время его проезда. Он же принес к Святейшему Иеремии и грамоты от Государя и Боярина Годунова и еще Царскую дружелюбную грамоту к Салтану для покровительства Церкви Константинопольской, такого содержания:

«Бог наш, Троица, Иже прежде век сый,, Отец и Сын и Св. Дух, ныне и присно и во векивеков, аминь; о Нем же живем и движемся и есмы, Им же Цари царствуют и сильные пишут правду!

«Вседержителя Бога милостию Царь и В. Князь Феодор Ивановичь всея Русии, Владимирский, [57] Московский, Новогородский, Казанский, Астраханский, Псковский Смоленский, Тверский, Рязанский, Полоцкий, Пермский, Вятский, Болгарский и иных многих земель Государь и всея полунощные Сибирские земли обладатель и Государь земли Немецкие.

«Гамаюна подражателю, Мурат-Салтану, Государю Константинопольскому, Беломорскому, Черноморскому, Анатолийскому, Караманскому, Румскому и иных, брату и доброму приятелю нашему.

«Приезжал к нам из твоей брата нашего области Иеремия Патриарх Константинопольский для милостыни и бил. нам челом, чтобы нам к тебе брату нашему о нем отписать о всяком бережении, и мы по твоей брата нашего к нам любви об нем к тебе пишем в своей грамоте, чтобы ты брать наш Мурат-Салтан Патриарха Иеремию держал в своей области и велел беречь своим Пашам, по тому же как ваши прежние прародители их держали в бережении по старине во всем; и ты бы сие учинил для нас; а буде о некоторых своих делах к нам прикажешь, и мы против того к тебе брату нашему любовь братскую держать хотим. Писана во дворе Государства нашего града Москвы, лета от Создания Мира 6097, Мая месяца Индикта 11, государства нашего шестое, а Царств наших Российского 43, Казанского 37, Астраханского 35».

Боярин же Борис Федоровичь вместе с грамотою Государевою сам так писал от себя к Патриарху:

«Пресвятейшему Иеремии, Божиею милостию Архиепископу Константинополя, Нового Рима, [58] Вселенскому Патриарху, Пастырю и Учителю Православных велений, истинному поборнику на Божии враги, крепко и благочестно поборяющему, Государю моему, о Боге Отцу и Наставнику и Учителю ко спасенному пути, Борис Годунов челом бьет.

«Благодаря по премногу Вседержителя Бога, похваляя подвиги и тщание твое во всем о благочестии и премногия твои ко мне добродетели, и впредь молю твое Святительство, да не забвен буду во святых твоих молитвах к Богу, да быть может милосердый Бог, ради святых твоих молитв, сотворить надо мною по своей милости, как знает Его святая воля. А нас бы твое Святительство о своем спасении, как придешь на свой превеликий Престол Патриаршества Царствующего града Константинополя, Нового Рима, без вести не держал, чтобы нам всегда про то слышав радоваться радостию духовною.

«А что ты со мною говорил, чтобы доложить благочестивейшему Государю, отписать о тебе Мурат-Салтану, и я твое челобитье доложил и грамота написана и список с нея к тебе послан. Государь же наш писал к Салтану коротко и про церковное разоренье не поминал, чтобы ему на тебя гневу ни в чем не было. Да поминал я Государю своему благочестивому и Христолюбивой Царице, что начали ныне в царствующем граде церковь строить, и послали они за свое здравие к тебе на сооружение церкви 1000 рублей. И ты бы Государь Святейший Патриарх молил Всесильного Бога и Пречистую Богородицу о Царском и Царицыном здравии и о их чадородии. [59]

«А как будешь в Литве, проведал бы ты Государь про Максимилиана Цесарева брата, где ныне, и каким обычаем живет в Польской земле, или отпущен с каким договоромъ? Также бы и то проведал, укрепился ли Свейский Королевич на Короне Польской и на В. Княжестве Литовскому и на каковой мере? И что его впредь замышленье с Государем нашим? А проведав о том всем подлинно, прислал бы письмо с кем возможно тайно, закрыв свое Святительское имя и мое ни в чем ни объявив. А как дас Бог будешь в Царствующем граде, и ты бы нам отписал, каков приезд твой и что вестей в Цареграде? и как ныне держит Мурат-Салтан? и нет ли розни в Пашах и насильствия Христианству лишняго нет ли? и с кем Салтану Турскому война, и была ли вновь у него с каким-либо Государством фряжским рать, и чего впредь чают? Или словом накажи о том, если кого пошлешь из своих верных к Царю, чтобы о всем ему было ведомо, а я тебе Государю своему много челом бью».

Патриарх же, изливая чувства своей благодарности в письме к Боярину Годунову, молил Бога, чтобы сохранил для него Бориса здравие Государево и даровал ему Наследника, который бы и их опростал из неверных рук; а о том что поручал ему Боярин, писал, что выразумел подлинно всю его грамоту и Бог даст о всем искусно отпишет, лишь только бы приказал Воеводам Смоленским и Черниговским отсылать прямо к себе его грамоты или людей, коих пришлет; покамест же слышал он в Орше, что Максимилиана отпустили, а с [60] Королем пили, ели и помирились, а которая харчь ни сделалась, то все пропало; Король в Вильну будет, про Татар же нигде не слыхать».

Такова была последняя, прощальная грамота Патриарха к Государю с рубежа его земли:

«Богом поставленному и Богом избранному Самодержцу Царю всея Русии и всех благоверных Христиан, здравие с Богом венчанною и благоверною твоею Царицею Ириною, и со всем Синклитом и воинством.

«Язык наш притомился и нашего разума не станет изглаголать бдагодарение за все твои великие милости и дарования, какие прислал ко мне богомольцу твоему, не только сребра, но и корму и пития, коего станет до Волошские земли. Мы только должны молить днем и ночью Бога, да соблюдет царствие твое в долготу дней и покорит всех твоих недругов к подножию ног твоих и даст тебе Господь плод чрева, Наследника твоему Царству и достоин будешь Царствия Небесного.

«Не забудь и нас на святой молитве своей в шествующем нашем пути, да дойдем здравы до Константинограда; а милостыня твоя Царская будет у тебя в Царствии Небесном. Благодать, мир и милость Божия буди на царствии твоем и на благоверной твоей Царице и на всем твоем Синклите и воинстве. Аминь» (июня 1582).

Текст воспроизведен по изданию: Пришествие патриарха Иеремии в Россию // Журнал министерства народного просвещения. Часть XXV. 1840