НОВГОРОДСКИЕ ДЕЛА 90-х ГОДОВ XVI в. СО ССЫЛКАМИ НА НЕИЗВЕСТНЫЕ УКАЗЫ ЦАРЯ ФЕДОРА ИВАНОВИЧА О КРЕСТЬЯНАХ

Изучение одного из наиболее центральных вопросов в истории феодальной Руси о закрепощении крестьян в конце XVI в. сильно затруднено почти полным отсутствием источников. Основная масса документов о крестьянах погибла во время московских пожаров начала XVII в., произведших страшные опустошения в архивах Поместного и Холопьего приказов и других центральных учреждений (четвертей), где хранилось большинство дел о беглых и вывезенных крестьянах. В огне погибли и уставные книги этих приказов. Поэтому ввод в научный оборот новых документов по этой проблеме происходил очень медленно, с большими перерывами. После находок В. Н. Татищевым таких исключительно важных памятников, как Судебник 1550 г., указ 24 ноября 1597 г. о пятилетнем сроке давности подачи исковых челобитных о беглых крестьянах, указ 21 ноября 1601 г. о частичном возобновлении крестьянских выходов и Уложения 9 марта 1607 г., приток новых документов произошел лишь спустя сто пятьдесят лет, когда на рубеже XIX и XX вв. в архивах были обнаружены акты о заповедных годах. Первое известие о заповедных годах появилось в 1894 г. В опубликованной в т. XIV «Русской исторической библиотеки» царской грамоте на Двину от 14 апреля 1592 г. содержалось предписание представителям местной администрации не вывозить крестьян «в заповедные лета до нашего указа» в черные деревни из вотчины Никольского Корельского монастыря ¹. В 1902 г. И. И. Побойнин напечатал по не совсем исправному списку конца XVII в. и с ошибкой в расстановке знаков, искажающей смысл, Торопецкую уставную грамоту царя Федора Ивановича 1590/91 г., в которой говорилось: «И на пустые им (посадским людям г. Торопца. – В. К.) места старинных своих тяглецов из-за князей и из-за детей боярских, и из-за монастырей, и из волостей, которые у них с посаду разошлись в заповедные лета, вывозить назад на старинные их места, где хто жил наперед того, безоброчно (следует читать: «бессрочно». – В. К.) и беспошлинно» ². В 1909 г. Д. Я. Самоквасов опубликовал пять документов, содержащих упоминания о заповедных годах. Это обыски и отдельные грамоты на поместья в Деревской пятине Новгородского уезда, относящиеся к 80-м годам XVI в. В отдельной грамоте на поместье новгородскому помещику Б. Сомову от 12 июня 1585 г., например, говорится: «...ис тих дворов, которые в деревни на Мошни пустыя, [307] разошлись в заповедные лита: в 90-м году, и в 91-м году и в 92-м году, и в 93-м году: шел в государево село Холынское, в деревню на Костова, Прошко Петров...» и т. п. ³ Наконец, в 1915 г. М. А. Дьяконов опубликовал еще два документа со ссылками на заповедные годы, в основном сходные с теми, которые были напечатаны Д. Я. Самоквасовым ⁴. С тех пор обнаружить какие-либо новые документы с известиями о заповедных годах историкам не удалось.

Между тем, в XIX – начале XX в. был напечатан ряд документов, относящихся к тем же 80-м – началу 90-х годов XVI в., что и акты о заповедных годах, но содержавших известия о крестьянских выходах с отказом и выплатой пожилого, как это предусматривалось ст. 88 Судебника 1550 г. ⁵

Перед исследователями вставали вопросы: 1) Почему одновременно с упоминанием о заповедных годах в других документах, относящихся к тому же отрезку времени, имелись ссылки на ст. 88 Судебника 1550 г. о крестьянском выходе; 2) В силу каких причин ссылки на заповедные годы, так же как и на ст. 88 Судебника 1550 г., отсутствуют в документах, относящихся ко второй половине 90-х годов XVI в.?

Ответить сколько-нибудь удовлетворительно на эти вопросы исследователи вплоть до настоящего времени из-за недостатка документальных материалов не могли. В их распоряжении не было ни одного дела о беглых или вывезенных крестьянах конца XVI в. Более того, в исторической литературе утвердилось мнение, что таких дел вообще не сохранилось либо ввиду их гибели во время пожара 3 мая 1626 г., либо вследствие уничтожения их администрацией архивов за ненадобностью в XVII–XVIII вв. Так, один из крупнейших знатоков древнерусских архивов Д. Я. Самоквасов категорически утверждал, что «в новгородских свитках XVI в. не имеется даже отрывков приказного процесса по крестьянским делам. Дела этого рода встречаются только в сборниках формы книг, содержащих акты местного исполнительного делопроизводства по обыскам, отпискам, описанию, отделу, разделу, дозору, измерению и межеванию поместий» ⁶.

Однако тщательное изучение фонда Новгородской приказной избы, хранящегося в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА), выявило несостоятельность этого взгляда. Среди массы стереотипных поземельных дел по отделу и переделу поместий, выдаче ввозных грамот и т. д., содержащихся в неописанных столбцах этого фонда, нам удалось обнаружить ряд дел 80–90-х годов XVI в.– начала XVII в. по различным спорам о владении крестьянами, в частности беглыми и вывезенными. В некоторых из этих дел запечатлен весь процесс судопроизводства от подачи исковой челобитной до вынесения окончательного решения. Они дают возможность представить себе принципы, которые были положены в основу судопроизводства, выявить документацию, служившую для удостоверения владельческих прав на крестьян и т. п. В своей совокупности открытые дела создают необходимую документальную базу для научного решения важного и спорного вопроса по истории закрепощения крестьян в России в конце XVI в.

Эти дела полностью скопированы нами и подготовлены для издания. Среди них наибольший интерес представляют публикуемые три дела, в которых сохранились ссылки на неизвестное законодательство правительства [308] царя Федора Ивановича по крестьянскому вопросу. Большое значение для понимания хода закрепощения в конце XVI в. имеет дело 1595–1596 гг. об обелении части вотчины новгородского Пантелеймонова монастыря, содержащее прямую ссылку на закон царя Федора Ивановича о запрещении выхода («Ныне по государеву указу крестьяном и бобылем выхода нет») ⁷. Этим указом была обобщена в общегосударственном масштабе многолетняя практика введения «заповедных лет», а новые писцовые книги объявлены юридическим основанием крестьянской крепости. Судя по делам о беглых и вывезенных крестьянах, тогда же был провозглашен принцип обязательной регистрации крепостнических отношений в правительственных документах – книгах отдельных, отказных, ввозных грамотах и др. ⁸ Как видно из двух других публикуемых дел, одновременно с указом о запрещении выхода в 90-х годах XVI в. (еще до указа 1597 г. о пятилетних урочных летах, для беглых крестьян) действовал указ о пятилетнем сроке подачи исковых челобитных в крестьянском владении и вывозе. На него ссылался в обоснование своих владельческих прав на крестьян новгородский помещик А. Бухарин: «А ныне твой государев указ: старее пяти лет во владенье и в вывозе суда не давать и не сыскивати. А яз, холоп твой, теми крестьянишками и бобылишками владею одиннатцать лет, а иными десять, а иными девять» ⁹. В другом деле предписывается отобрать крестьян у игумена Лисицкого монастыря Ивана и отдать новгородскому помещику И. Баранову, потому что «по государеву указу велено в крестьянском владенье давати суд и крестьян велено отдавати назад всево за пять лет, а те крестьяне за Иваном за Барановым живут двенадцать лет» ¹⁰.

Публикуемые документы значительно конкретизируют наши представления о формировании крепостного права в России в конце XVI в. и позволяют выделить 90-е годы как решающий рубеж в этом процессе.

№ 1

1595 г. 8 июля– 1596 г. 10 февраля.– Дело по челобитью игумена Пантелеймонова монастыря Андреяна об «обелении» монастырской пашни, содержащее ссылку на указ царя Федора Ивановича о запрещении крестьянского выхода.

/л. 1/ От царя и великого князя Федора Ивановича всея Русии в нашу отчину в Великий Новгород воеводе нашему князю Данилу Ондреевичю Нохтеву с товарыщи.

Бил нам челом из Великого Новагорода Пантелеева монастыря старец Андреян з братьею, а сказал: по нашему деи указу в том Пантелееве монастыре /л. 2/ преж сего жили воеваные старцы сь Ямыгорода дву монастырей, из Воскресенского да ис Пятницкого, с[трои]¹¹тель старец Дософей с своею братьею. А как [в прошлом] 95-м году по нашей грамоте дьяки наши Сава Фр[олов] ¹¹ да Семейка Емельянов велели быти в том Пант[елее]ве монастыре тому строителю Дософею з братьею, и дали деи им ис Пантелеевской вотчины ис пуста в Деревской пятине в Курском присуде в Петровском погосте деревню Липицы две обжи, да деревню Я[ков]лево сельцо, две обжи ж, да деревню Индриково, всего п[ять] обеж на лготу на десять лет з 95-го году по сто пятой год. А в те деи было лготные лета тому [309] строителю Дософею з братьею на тех лготных пяти обжах [пашню] роспахати, и поля огородити, и сенные покосы роз[чистити], и дворы поставити, и крестьян назвати. И того деи строителя старца Дософея не стало. А как деи мы отчи[ну] свою Ямогород взяли, и те деи старцы ямогородцкие из [Пан]/л. 3/телеева монастыря вышли на Ямугород в прежние свои монастыри. А тех деи они лготных пяти обеж пашни не роспахали и поль не огородили, и сенных покосов не розчистили, и дворов не поставили, и крестьян не назвали, а пахали деи они в тех лготных пяти обжах только две обжи собою на монастырь. И нынеча деи их тем лготным пяти обжам срок находит. А они деи после тех ямогородцких старцов пришли в тот Пантелеев монастырь на пусто, и им де тех лготн[ых] пяти обеж крестьяны навести не мочно, потому что ныне по нашему указу крестьяном и бобылем вых[оду] нет, а казны деи у них монастырьской в том Пантелееве монастыре нет же, подмоги давати крестьяном нечем [же], и нашего деи годового хлебного и денежного жалованья в тот Пантелеев монастырь не идет ничего, и около деи того монастыря пашенки и огородцу нет. А преж деи сего под тем монастырем была деревня Горка, пол-третьи обжи, и та деи деревня Горка взята в наш круг и приписана де к селу к Ракому. И нам бы его старца Андреяна з братьею пожаловати, велети у них тех пустых трех обжах дозрити, а те б две обжи велети у них обелити и никаких наших податей с тех дву обеж в нашу казну с них имати не велети.

И будет так, как нам [из Ве]ликого Новагорода Пантелеева монастыря старец Андреян з братьею бил челом, а за тем будет Пантелеевым монастырем опроче тех дву обеж пашни нет нигде, /л. 4/ питатись им нечем, и крестьян на тех дву обжах нет же, и как к вам ся наша грамота придет, и вы б из Великого Новагорода в тот Пантелеев монастырь послали сына боярского добра, да с ним подьячего, а велели тех пустых трех обеж дозрити. Да будет те обжи лежат в пусте от 95-го году и по ся места не нахиваны, и вы б те обжи велели написати в пусте и вперед с тех пустых обеж после лготных лет с того Пантелеева монастыря наших никаких податей имати не велели до наших писцов. А которые две обжи пахали с Ямыгорода воеваные старцы строитель старец Дософей з братьею, и крестьян на них нет, и вы б их велели обелити и наших податей с тех дву обеж имати не велели, а теми есмя двема обжами в тот Пантелеев монастырь старца Андреяна з братьею пожаловали, велели их обелити на три престола к Покрову пречистой к великому мученику Пантелею и чюдотворцу Николе на свечи, и на темьян, и на просфиры, и на вино, и на церковное строенье.

Писан на Москве лета 7103-го июля в 8 день. /л. 5/

На л. 1 об.: В нашу вотчину в Великий Новгород воеводе нашему князю Данилу Ондреевичю Ногтеву с товарыщи.

103-го июля в 25 день привез Пантелеева монастыря старец Андреян.

По склейкам лл. 1–2, 2–3: Дьяк Иван Нарматцкой.

А что за Пентелеевым монастырем вотчины.

И выписано ис писцовых книг письма Прокофья Скурата да Петра Волка Борисова лета 7004-го году: в Деревской пятине в Курском присуде в Рамышевском погосте деревни Пантелемоновского монастыря Демеховские Иванова сына с Холопьи улицы, что им дал князь великий против их обеж, деревня Присможа, пол-3 обжи, деревня Шоломово, деревня Селцо, в обеих пол-3 обжи, и всего 5 обеж. В Курском же присуде в Петровском погосте деревни Пантелемоновского монастыря Илейкинские Семенова сына Онаньина, Богданова пасынка, что им дал князь великий против их обеж, деревня Липица, 2 обжи, деревня Яковле, 2 обжи, деревня Буздриково, обжа, и всего 5 обеж. В Курском же присуде в Налючцком погосте деревни монастырьские Пантелемоновского монастыря деревня Симаново, 4 обжи, деревня Стрелица, 2 обжи, деревня Ондроново. 3 обжи, деревня Копцы, 2 обжи, деревня Сорокино, 2 обжи, деревня Бардаково, 2 обжи, [310] деревня Пусторадово, обжа, деревня Серебряное, 3 обжи, деревня Борок, 2 обжи, деревня Воктав, 7 обеж, деревня Торопец, 2 обжи, и всего 30 обеж.

И ис того числа из их вотчины в прошлом в 95-м году по государстве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте за приписью дияка Ондрея Щелкалова дияки Сава Фролов да Семейка Емельянов Пантелемонова монастыря строителю /л. 6/ Дософею з братьею в Деревокой пятине в Петровском погосте на пять обеж дали лготную грамоту на десять лет от лета 7095-го от майя от 14-го числа да до лета 7105-го до майя до 14-го числа.

А по государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте, которую грамоту привез в Великий Новгород к воеводе ко князю Данилу Ондреевичю Ногтеву с товарыщи за приписью дияка Ивана Нарматцкого в нынешнем во 103-м году июля в 25 день Пантелемонова монастыря старец Андреян, и по той государеве грамоте велено из Великого Новагорода в тот Пантелемонов монастырь послати сына боярского добра да с ним подьячего. А велено тех пустых трех обеж дозрити. Да будет те обжи лежат в пусте от 95-го году и по ся места не пахиваны, и те обжи велено ¹² написати в пусте, и вперед с тех пустых обеж после лготных лот с того Пантелемонова монастыря государевых никаких податей имати не велено до писцов. А которые две обжи пахали с Ямыгорода воеваные старцы строитель старец Дософей з братьею, и крестьян на них нет, и их велено обелити и государевых податей с тех дву обеж имати не велено, а теми двемя обжами в тот Пантелемонов монастырь старца Андреяна з братьею государь ¹³ пожаловал, велел их обелити на три престола к Покрову пречистой и великомученику Пантелемону и чюдотворцу Николе на свечи, на темьян, и на просфиры, и на вино, и на церковное строенье. /л. 7/

На л. 6 об.: Правил подьячей Фетько Родионов.

По государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте воевода князь Данило Ондреевич Ногтев ¹⁴ с товарыщи велел губному Василью Лошакову ¹⁵ ехати в Деревскую пятину в Курской присуд ¹⁶ в Петровской погост в Пентелеева монастыря вотчину в том.

В нынешнем в 103-м году июля в 25 день писал государь царь и великий князь Федор Иванович всеа Русии в Великий Новгород к воеводе ко князю Данилу Ондреевичю Ногтеву с товарыщи:

Бил челом государю из Великого Новагорода Пантелеева монастыря старец Андреян з братьею, а сказал: по государеву деи указу в том Пантелееве монастыре преж сего жили воеваные старцы сь Ямыгорода дву монастырей из Воскресенского да ис Пятницкого, строитель старец Дософей с своею братьею. А как деи в 95-м году по государеве грамоте дьяк-н Сава Фролов да Семейка Емельянов велели быти в том Пантелееве монастыре тому строителю Дософею з братьею и дали им ис Пантелеевской вотчины ис пуста в Деревской пятине в Курском присуде, в Петровском, деревню Липицы, две обжи, да деревню Яковлево сельцо, две обжи, да деревню Индриково, обжу ¹⁷, всего пять обеж, на лготу, на десять лет, с 95-го году по 105-й год. А в те деи было лготные лета тому строителю Дософею з братьею на тех лготных пяти обжах пашню розпахати, и поля огородити, и сенные покосы розчистити, и дворы поставити, и крестьян назвати. И того деи строителя старца Дософея не стало. А как государь отчину свою Ямогород взял, и [те] старцы ямогородцкие ис Пантелеева монастыря вышли на Ямогород в прежние в /л. 8/ монастыри. А тех деи они [311] лготных пяти обеж пашни не роспахали, и поль не огородили, и сенных покосов не розчистили, и дворов не поставили, и крестьян не назвали, а пахали деи они в тех лготных пяти обжах только две обжи собою на монастырь. И нынеча деи их тем лготным пяти обжам срок находит. А они деи после тех ямогородцких старцов пришли в тот Пантелеев монастырь на пусто, и им деи тех лготных пяти обеж крестьяны навести не мочно, потому что ныне по государеву указу крестьяном и бобылем выходу нет, а казны деи у них монастырьской в том Пантелееве монастыре нет же, подмоги давати крестьяном нечем, и государева деи годового хлебного и денежного жалованья в тот Пантелеев монастырь не идет ничего, и около деи того монастыря пашенки и огородцу нет. А преж деи сего под тем монастырем была деревня Горка, пол-третьи обжи, [и та] деи деревня Горка взята в государев круг, а приписана деи к селу к Ракому. И государю бы старца Ондреяна з братьею пожаловати, велети у них тех пустых трех обжах дозрити, а те б две обжи велети у них обелити и никаких ¹⁸податей с тех дву обеж в казну с них имати не велети ¹⁹. И по той государеве грамоте велено в Пантелеев монастырь послати сына боярского добра да с ним подьячего, а велети пустых трех обеж дозрити. Да будет те обжи лежат в пусте от 95-го году и по ся места не пахиваны, и те обжи велено написати в пусте, и вперед с тех пустых обеж после лготных лет с того Пантелеева монастыря государевых никаких податей имати не велено до писцов. А которые две обжи пахали сь Ямыгорода воеваные старцы строитель старец Дософей з братьею, и крестьян на них нет, и их велено обелити, государевых податей с тех дву обеж имати не велено, а теми двема обжами в тот Пантелеев монастырь старца Андреяна з братьею государь пожаловал, велел их обелити на три престола к Покрову пречистой и великому мученику Пантелею и чюдотворцу Николе и на свечи, и на темьян, на просфиры, и на вино, и на церковное строенье. И /л. 9/ приехав в Курской ²⁰ присуд в Петровской погост, да взяти им с собою того Петровского погоста и окольных погостов игуменов, и по[пов], и дияконов, и старост, и целовальников, и волостных людей добрых, сколько будет пригож, да с теми людьми Пантелеева монастыря вотчины в деревне в Липицах, в деревне в Яковлеве, да и в деревне в Будрикове, да в тех деревнях, что им даны на льготу, т[ех] трех обеж дозрити: сколько на тех обжах дворов и во дворех людей крестьян [и бобылей] по имяном, и сколь давно хто туто живет, и сколько у них на тех на трех обжах [пашни] паханые, и перелогу, и сен кошеных. Да в тех же им деревнях дву обеж [дозрити], которые пахали сь Ямы-города воеваные старцы, строитель старец Дософей з братьею пахал, сколько на тех дву обжах крестьян и бобылей, и сколь давно те крестьяне и бобыли на тех дву обжах живут, и сколько у них на тех дву обжах пашни паханые и перелогу. А дозрив им тех деревень, то все написати в дозорные книги подлинно, порознь, по статьям, да те дозорные книги за игуменским, и за поповскими, и за волостных людей руками привести в Великий Новгород к воеводе ко князю Данилу Ондреевичю Ногтеву с товарыщи. А посулов и поминков от того ни у кого ничего не имати, и не норовити никому [ни в чем], и дозирати в правду.

А учнут ²¹ посулы и поминки имати или кому в чем норовити, и учнут тех деревень дозирати не в правду, а про то сыщетца, и им от государя царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии быти в великой опале. [312]

К сему наказу государя царя великого князя Федора Ивановича всеа Русии и Великого Новагорода печать воевода князь Данило Ондреевич Ногтев приложил.

Писан в Великом Новегороде лета 7[103-го] августа в 19 день. ²² /л. 10/

Государю царю и великому князю Федорову Ивановичу всеа Руси бьет челом нищей твой государев богомолец из Пантелеева монастыря старец Андреянище.

Посылал меня з грамотой твой государев воевода князь Данила Ондреевич Ногтев в Деревскую пятину к выборному к Василью Лошакову, а велено ему в Курбьском присуде в Петровском погосте Пантелеевской вотчине дозрити п написати пяти обеж, которые были на льготу взяты у строителя у старца у Дософея. И нынеча, государь, про ти Пантелеевские пустоши от выборного отписка пришла.

Милостивый царь государь, покажи милость, вели, государь, наше дело вершити и грамоту обельную дати на две обжи, чтоб яз, нищей старец, о том волочась в конец не погиб. Государь, смилуйсе! /л. 11/

На л. 10 об. помета: 104-го ген[варя] 28 день приклеети к делу и дело положити в док[лад] ²³.

А о чем государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии Пантелеева монастыря старец Андреянище бьет челом.

И в прошлом в 95-м году апреля в 1 день писано в государеве Цареве и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте в Великий Новгород к воеводе ко князю Василью Ивановичю Ростовскому да к дьяком к Саве Фролову да к Семейке Емельянову, а велено Пантелемонова монастыря строителю Дософею з братьею дати из их же монастырьские вотчинные земли в Деревской пятине в Петровском погосте пустых деревень на пашню безоброчно на десять лет пять обеж, а оброку с тех обеж, и посохи к городовому делу, и на ям охотником имати на них не велено десять лет, а как отойдут лготные лета, десять лет, и о том велено отписати ко государю к Москве. А с рыбные ловли оброку у строителя Дософея з братьею для их нищеты и скудости имати не велели.

А что за тем монастырем вотчины. И в писцовых книгах Прокофья Скурата да Петра Волка Борисова лета 7004-го году написано: в Деревской пятине в Курском присуде в Рамышевском погосте деревни Пантелемоновского монастыря Демеховские Иванова сына с Холопьи улицы, деревня Присможа, пол-3 обжи, деревня Шоломово, деревня Сельцо, в обеих пол-3 обжи, и всего 5 обеж. /л. 12/ Да в Курском же присуде в Петровском погосте деревни Пантелемоновского монастыря Илейкинекие Семенова сына Онаньина, Богданова пасынка, что им дал князь великий против их обеж, деревня Лилицы, 2 обжи, деревня Яковле 2 обжи, деревня Пуздриково, обжа, и всего 5 обеж. В Курском же присуде в Налючском погосте деревни монастырские Пантелемоновского монастыря, деревня Симаново, 4 обжи, деревня Стрелища, 2 обжи, деревня Ондроново, 3 обжи, деревня Концы, 2 обжи, деревня Сорокино, 2 обжи, деревня Бардакова, 2 обжи ²⁴, деревня Пустарадово, обжа, деревня Серебряное, 3 обжи, деревня Борок, 2 обжи, деревня Воктав, 7 обеж, деревня Торопец, 2 обжи. И всего Пантелемоновского монастыря вотчины 30 обеж.

И 95-го ж году майя в 14 день по государеве грамоте и по приговору дьяков Савы Фролова да Семейки Емельянова дана лготная грамота Пантелемоновского монастыря строителю Дософею з братьею в Деревской пятине в Петровском погосте на пять обеж на десять лет от лета 7095-го от майя от 14-го числа да до лета 7105-го до майя ж до 14-го числа. А в те им лготные лета те пять обеж роспахати, и поля огородити, и сенные покосы [313]розчистити, и дворы поставите, и крестьян назвати, и государевых ямских и приметных денег, и к городовому делу посох, и всяких государевых податей, и оброков, /л. 13/ и на ям охотников в те лготные лета не давати. А как лготные лета отойдут, и им с тех с пяти обеж государевы ямские и приметные деньги, и посоха, и всякие государевы подати платити, и на ям охотников давати потому ж, как и с ыных обеж учнут государевы всякие подати по государеву указу платити, и вперед им тех лготных пяти обеж не запустошити и лготы на те пять обеж не просити. А не поставят оне на тех на пяти обжах в те льготные лета дворов, и крестьян не назовут, и поль не розгородят, и сенных покосов не розчистят, и государевых податей не учнут платити, как отойдут лготные лета, или учнут вперед лготы просити, и на строителе на старце на Дософее з братьею с тех пяти обеж взяти за хоромное поставленье по пяти рублев за двор, и государевы ямские и приметные денги, и всякие подати, и за посоху за прошлые годы, да и вперед на них с тех пяти обеж государевы подати имати по книгам.

Да в прошлом в 103-м году июля в 25 день писано в государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте к воеводе ко князю Данилу Ондреевичю Ногтеву с товарыщи за приписью дьяка Ивана Нарматцкого:

Били челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии Пянтелеева монастыря старец Андреян з братьею, а сказал: дано деи было строителю их Дософею з братьею из их ис Пантелеевекой вотчины ис пуста в Деревекой пятине в Курском присуде в Петровском погосте деревню Лип/л. 14/ицы. две обжи, да деревню Яковлево сельцо, две обжи, да деревню Индриково, обжу ²⁵, всего пять обеж, на лготу на десять лет з 95-го году по сто пятой год. А в те деи было лготные лета тому строителю Дософею з братьею на тех на лготных пяти обжах пашня роспахати, и поля огородити, и сенные покосы розчистити, и дворы поставити, и крестьян назвати. И тово деи строителя старца Дософея не стало. А тех деи они лготных пяти обеж пашни не роспахали, и поль не огородили, и сенных покосов не розчистили, и дворов не поставили, и крестьян не назвали, а пахали деи они в тех лготных пяти обжах только две обжи собою на монастырь. И нынеча деи их тем лготным пяти обжам срок находит, и им деи тех лготных пяти обеж крестьяны навести не мочно, потому что ныне по государеву указу крестьянам и бобылем выходу нет, а казны деи у них монастырьской в том Пантелееве монастыре [нет и] подмоги давати крестьяном нечем, и государева деи [годо]вого хлебново и денежново жалованья в тот Пантелеев монастырь не идет ничего, и около деи того монастыря пашни и огородцу нет. И государю б его старца Андреява з братьею пожаловати, велети у них тех пустых трех обжах дозрити и те б две обжи велети у них обелити.

И будет так, как государю из Великого Новагорода Пантелеева монастыря старец Андреян з братьею бил челом, а за тем будет Пантелеевым монастырем, опроче тех двух обеж, пашенки нет нигде, питатись им нечем, и крестьян на тех обжах нет же, и по той государеве грамоте велено из Новагорода в тот Пантелеев монастырь послати сына боярского добра да подьячего, /л. 15/ а велети тех пустых трех обеж дозрити. Да будет те обжи лежат в пусте с 95-го году и по ся места не пахиваны, и те обжи велено написати в пусто и вперед с тех пустых обеж после лготных лет с того Пантелеева монастыря никаких государевых податей имати не велети до писцов. А которые две обжи пахали строитель Дософей з брат[ьею и кре]стьян на них нет, велено обелити и государевых [пода]тей с тех дву обеж имати не велети ж, а те[ми есмя дву]мя обжами в тот Пантелеев монастырь старца Андреяна государь пожаловал, велел их обелити на три [314] престола к Покрову пречистей и великому мученику Пантелею и чюдотворцу Николе на свечи, и на темьян, и на просвиры, и на вино, и на церковное строенье.

И августа в 19 день послана в Деревскую пятину к губному старосте к Василью Лошакову грамота, а велено ему по той грамоте в Деревской пятине в Курском присуде в Петровском погосте, взяв с собою того Петровского погоста и окольных погостов игуменов, и попов, и дьяконов, и старост, и целовальников, и волостных людей добрых, сколько будет человек пригож, да с теми людьми Пантелеева монастыря вотчине в деревне в Липицах, да в деревне вь Яковлево, да в деревне Будрикове, да в тех деревнях, что им даны [на льготу], тех трех обеж дозрити: сколько на тех [обжах дво]ров и во дворех людей крестьян и бобы[лей по имя]ном, и сколь давно хто туто живет, [и сколько у них] на тех трех обжах пашни паханые [и перелогу и сен] /л. 16/ кошеных. Да в тех же деревнях дву об[еж дозри]ти, которые пахали строитель старец Дософей з братьею: сколько на тех дву обжах крестьян и бобылей, и сколь давно те крестьяне и бобыли на тех дву обжах живут, и сколько у них на тех дву обжах пашни паханые и перелогу. А дозрив и переписав, то все велено написати в дозорные книги подлинно порознь, да те дозорные книги за поповскими руками велено прислати в Новгород часа того.

И 104-го году декабря в 12 день Деревекие пятины губной староста Василей Лошаков дозорные книги в Новгород прислал, а в дозорных книгах написано: /л. 17/ в Деревской пятине в Курском присуде в Петровском погосте за Пантелеевым монастырем на рек[е Ло]воти ²⁶ деревня Липицы, а в ней двор монастырский, а живет старец у житниц да дружинники, [па]шут на монастырь пол-обжи, а четвертные пашни 15 чети, сена косят 30 копен, да в вопчей деревни в Липицах крестьян: во дворе Иванко Васильев, пришол из Ладоги во 102-м году, пашни пашет пол-четверти обжи, во дворе Офонаско Перов, пришол ис Старору[ского] уезда в 99-м году, пашни пашет пол-четверти обжи, во дворе Гриша Ильин, пришол из Городенского погоста во 102-м году, пашни пашет четверть обжи, [сена] косят все 10 копен, во дворе бобыль непашенной Як[уш]ко Иванов, пришол ис Холмского уезда в прошлом во 102-м году. Да того ж монастыря пустошь Яковлеве сельцо на реки на Ловоти ²⁶, перелогом пашни 2 обжи, а четвертные пашни 20 чети, не пахано и не кошено, да пустошь Индриково, на реки на Ловоти ²⁶ ж, перелогом пашни обжа, а четвертные пашни 10 чети, не пахано и не кошено.

И старец Андреян з братьею бьют челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии, чтоб их государь пожаловал, велел им по своей государеве грамоте на их на монастырскую пашню, что оне во лготные лета роспахали, на деревню на Липицу, на 2 обжи, дати обельную грамоту. Да их же монастырьской вотчины, что им было дано на лтоту в дву пустошах 3 обжи велел государь написати впусте. /л. 18/

На л. 17 об.: Справливал подьячей Ф...гев ²⁷.

А в нынешнем во 104-м году октября в 4 день в государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте за приписью дьяка Ивана Нарматцкого ²⁸ написано: по государевым грамотам, которые посланы за приписью дьяка Ивана Нарматцкого, а велено обелити монастырьских и церковных земель на темьян, и на ладан, и на вино церковное, и на просвиры, и в руги место по обже или по две или по три к монастырю. И в тех государевых грамотах писано имянно, что велено монастырем обелити земли ис пустых монастырьских [и] ис церковных земель, а не из живущих обеж, и государевых никаких податей имати не велено с обельных пустых обеж. А что в ямское строенье и на ямы в охотники с тех монастырьских [315] вотчин не имати, и того в тех государевых грамотах не написано. А только будет в тех обельных пустых обеж место вменяют живущие обжи, и то чинят не гораздо. И по той государеве грамоте, которые будет иные государевы грамоты за диячими приписьми, а по них будет велено обелити монастырские и церковные земли из живущих обеж и государевых никаких податей, и в ямское строенье и на ямы охотников имати не велено, и тотчас велено выписати ис которых цриказов о том государевы грамоты присланы, и которых дьяков у тех государевых грамот подписи, и сколько которому монастырю живущих и пустых обеж по тем государевым грамотам обелено. Да тое роспись, прислати ко государю к Москве в четверть дьяка Ивана Нарматцкого.

И 104-го февраля 10 день воеводе князю Данилу Ондреевичю Ногтеву с товарыщи Пантелеева монастыря старец Андреян з братьею подал челобитную, а в челобитной пишет... ²⁹

По склейкам дела припись: Дияк Дмитрей Алябьев.

ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, стлб. 42757, ч. I, д. № 4, лл. 1–18.

№ 2

1594 г. июня –5–1594 г. июня 9.– Дело по челобитью помещика Обонежской пятины П. Т. Арцыбашева о переделе крестьян, живущих в деревне Телицыно Раменье, и крестьян и бобылей, якобы вывезенных оттуда А. Ф.Бухариным, содержащее ссылку на указ царя Федора Ивановича о пятилетнем сроке подачи исковых челобитных в крестьянском владении и вывозе

/л. 123/ Государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии бьет челом холоп твой государев Обонежские пятины Петруша Торопов сын Арцыбашев.

Пожаловал ты меня, холопа своего, своим царьским жалованьем поместьецом в Никольском погосте, в Дреглях, за наше службишко, за Иванегороцкое сиденье, из нетчикова поместья Гаврила Забелина деревнею Телицыным Раменьем, двема обжы. А та, государь, деревня в вопче с Ондреем з Бухариным, Ондрея в той деревни обжа. А преже, государь, та деревня была за однем помещиком за Тимофеем за Мартыновым, ни с кем не в вопче, и не делена, и пашня была с одного. А ту, государь, обжю Ондрей Бухарин взял у твоего государева писца у Ондрея у Плещеева наперед. А на тех, государь, трех обжах крестьян живет: Петрушка Савин, Ондрюша Федоров, Ивашко Михеев, Тимошка Фивхов, Мишка Рябов, Исачко Лутонин. Да с тех же, государь, с трех обеж тех же вопчих крестьян Ондрей Бухарин свез на иные свои деревни: Петрушку Рябова да Сенку Хл[о]па да тое же, государь, деревни бобылей: Кирилко да Ивашко Торопин, да Куземка горшечник, да Нечайко, да Чаша, а отцов, государь, их имян не ведаю. А теми, государь, всеми крестьяны вопчеи деревни дворами, и хоромы, и бобылями владеет тот Ондрей Бухарин, да деревнею Гребневым, деревнею Паневым, Раменье тож, тремя обжы, деревнею К... ³⁰ обжею, деревнею Федоровой Горой, обжею, и тех, государь, он деревень владеет отхожими пашнями и тое вопчей деревни владеет отхо[ж]ею пашнею лешою насильством. И к нонешнему, государь, сто второму году тот Ондрей Бухарин с своими людьми и со крестьяны сеял рожь и ярь на тех отхожих пашнях по тем деревней по всем. А тех, государь, крестьян и бобылей, которые в сей челобитной имены писаны вопчие неделеной деревни, у твоего государева писца утаил и владеет он, Ондрей, один.

Милостивый царь государь, пожалуй меня, холопа своего, вели мне дать свою государеву передельную грамоту в той вопчей деревни и во [316] крестьянех и в бобылех, и в насильстве, и в хлебной запашке и вели, государь, то свое жалованье, а мое поместейцо, с тем Ондреем Бухариным поделити крестьян и бобылей, которые в той деревне живут, и которых крестьян вопчих вывез тот Ондрей на иные свои деревни и отхожие пашни, и тех крестьян вели, государь, поделити, и хоромы и отхожие пашни отвести, которых он деревень иных пашет насильством. А в его насильстве и в запашке, в отхожей пашне, что ты, государь, укажешь, чтоб яз, холоп твой, от ево Ондреева насильства в конец не погиб и вперед твоей царские службы не остал.

Царь государь, смилуйся! /л. 124/

На л. 123 об.: 102-го июня 5 день выпись.

Государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии бьет челом холоп твой государев Обонежские пятины Ондрюша Федоров сын Бухарин.

Дал, государь, мне твой государев писец Ондрей Васильевич Плещеев 91-го году в Обонежской пятине противо немецких городов поместей в Никольском погосте, в Дреглех, Гришютинского поместья Неелова в деревне в Раменье, обжю, а в ней три дворы. А как, государь, писец ехал, а тот Никольской погост, Дрегли, был весь пуст. И после, государь, писца яз, холоп твой, тех дворов крестьянишок собрал и посадил их в те дворы и иных, государь, мужичонков и бобылишков призвал с Устюжны, и з Белаозера, и из Пошахонья в те дворы и подавал им подмогу своими животишками.

И ныне бьет челом тобе, государю, на меня ложно Петр Арцыбашев тое деревни Раменья о переделе во крестьянишках и в бобылишках. А Петру, государь, Арцыбашеву дано из нетчикова Гаврилова поместья Забелина в нынешнем сто втором году. А Гаврилу, государь, Забелину то поместье отделено в 93-м году пусто, и Гаврило Забелин тем пустым поместьем владел ³¹ девять лет. А отделены были ему дворовые места пустые. А Петру, государь, из того нетчикова поместья дано Гаврилова за пусто к старому его поместью к живущему. А те, государь, мои крестьянишка и бобылишка на Петровых пустошах не живали и топерво не живут. А живут на моей обже и в тех трех дворех. А крестьян, государь, яз и бобылей не наживал по иным деревням. То, государь, он тобе, государю, бьет челом ложно, оприч того, что я брата от брата для тесноты отвез на иной участок Петрухна Рябова с тое ж своей обжы, а не с его пустошей. А его, государь, Петрова дворовые места ³² в деревни в Раменье пусты. А в ыном дворе пустом его бобыль живет. А ныне твой государев указ: старее пяти лет во владенье и в вывозе суда не давати и не сыскивати. А яз, холоп твой, теми крестьянишками и бобылишками владею одиннатцать лет, а иными десять, а иными девять. А пашни, государь, яз его отхожей той деревни или иных его деревень и мои крестьянишка и бобылишка не пашют, а пашют моее обжы по выти.

Милостивый царь государь, смилуйся! Не вели дати предельные грамоты без сыску и вели того Петра поставити перед собою со [мною] с очи на очи.

Государь царь, смилуйся! /л. 125/

На л. 124 об.: 102-го июня 9 день, выпись.

А о чем государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии Петр Арцыбашев да Ондрей Бухарин бьют челом.

И в писцовых книгах. Ондрея Плещеева 91-го году написано в поместных землях: в Обонежской пятине в Никольском погосте, в Дреглех, за Ондреем за Бухариновым да за Гаврилом за Бекетовым всего деревень 15 пустых, а в них 2 двора помещиковых да 32 двора крестьянских пустых, пашни перелогом в пусте 19 обеж с полуобжею. И в том числе за [317] Ондреем да за Гаврилом написано Григорьевского поместья Пинаева сына Неелова треть деревни Раменье Телицыно, а в ней 3 двора пусты, пашни перелогом обжа, сена ставилось 15 копен.

Да в том же Никольском погосте, в Дреглех, по тем же писцовым книгам написано в порозжих землях ³³ того Григорьевского поместья Неелова всего 5 пустошей, а в них пашни лесом поросло в пусте семь обеж. И в том числе написано две трети пустоши, что была деревня Раменье Телицыно, пашни лесом поросло 2 обжи, сена ставилось 50 копен.

И в прошлом 93-м году по даче дияков Фторово Федорова да Леонтья Резанцова из порозжих земель то Григорьевское поместье Неелова дано в поместье Гаврилу Забелину.

А в отдельных книгах губных старост Ивана Змеева да Богдана Мартьянова 93-го году написано: в Никольском погосте, в Дреглех, /л. 126/ отделено поместье Гаврилу Забелину Григорьевское поместье Неелова всего 5 пустошей, а в них 7 обеж, а дворов на них и людей нет. И в том числе отделено две трети пустоши, что была деревня Телицыно, 2 обжи.

И в прошлом 101-м году августа в 20 день по государеве Цареве и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте и по иванегородцким нетом у Гаврила у Забелина то поместье велено отписати на государя.

А в государеве цареве и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте, которая государева грамота прислана с Москвы в Новгород к окольничему и воеводе ко князю Петру Семеновичю Лобанову-Ростовскому да к дияку к Семейке Емельянову в нынешнем 192-м году сентября 11 день с Гордеем с Судоковым за приписью дияка Богдана Иванова, написано: велено у детей боярских /л. 127/ у нетчиков, у которых поместья отписаны на государя по иванегородцким нетом, роздати детем боярским, которые были на государеве службе в Иванегороде без съезду, и сотником стрелецким в их оклады, сыскав за ними старые их поместья по книгам подлинно, а живущее и пустое дати им всем повытно, розверстав по их окладом и з старыми их поместьи, чтоб всякому человеку ровно дати живущего и пустого старого и нового поместья и в новой даче на всякое сто чети.

И окольничей и воевода князь Петр Семенович Лобанов-Ростовской да дьяк Семейка Емельянов за теми детьми боярскими, которые были на государеве службе в Ыванегороде без съезду, поместей да и нетчиковых поместей, у которых поместья отписаны на государя по иванегородцким нетом, и что за кем живущего и пустого, по книгам сысков, и детей боярских Обонежекие пятины роспрашивали, что за кем в старых их поместьях живущего и крестьян и что в нетчиковых поместьях живущего и крестьян, потому что за многими детьми боярскими живущего и крестьян много, а в писцовых и в платежных книгах живущего и крестьян написано за ними мало, а за иными детьми боярскими живущего и крестьян в писцовых и в платежных книгах не написано, а живущее и крестьяне за ними есть.

До по их роспросу те нетчиковы поместья росписали всем им повытно, розверстав по их окладом и з старыми их поместьи, и велели им те нетчиковы поместья отделити.

А сколько кому из нетчиковых поместей четвертей помечено дати /л. 128/ и тому список.

А в розметном списке дияка Семейки Емельянова написано: Петр Торопов сын Арцыбашев, оклад его 450 чети, а поместья за ним 200 чети, а додати ему 250 чети. И в то число дати досталь Дмитреева поместья Ильина сына Мартьянова 116 чети с осминою, да Пиминова поместья Калитина 66 чети без полутретника, да из Гаврилова поместья Забелина 68 чети без трети, и за ним оклад сполна.

А по роспросу детей боярских Обонежские пятины Степана Молеванова с товарыщи и по помете дияка Семейки Емельянова написано то [318] Гавриловское поместье Забелина пусто все и крестьян нет, и Петру Арцыбашеву то поместье дано пусто к старому его живущему поместью и к новой даче. /л. 129/

А в отдедных книгах, каковы отделные книги привезли в Новгород поддьячие Иван Володимеров да Нечай Гоголяев нынешнего 102-го году, написано: в Обонежской пятине в Никольском погосте, в Дреглех, отделено в поместье Петру Торопову сыну Арцыбашеву в его оклад в 450 чети к старому поместью и к новой дачи к 382 четвертям с осминою из нетчикова из Гаврилова поместья Забелина, всего деревня да 4 пустоши, а в деревне двор помещиков да в том же дворе 3 человеки бобылей, а обеж 7 без чети. И в том числе написано две трети пустошь, что была деревня Телицыно, 2 обжи, а крестьян на тех дву обжах в отделных книгах не написано ж. /л. 131 ³⁴/

И Петр Арцыбашев бьет челом государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии, чтоб его государь пожаловал, велел ему в той в вопчей деревне в Телицыне землю и дворы, и крестьян, и бобылей, которые в той вопчей деревни живут, и которых крестьян Ондрей из тое Бойчее деревни вывез на иные свои деревни, с Ондреем с Бухариным ему переделити и иных его деревень отхожие пашни, что Ондрей у него пашет насильством велети про то сыскав, отвести ему, Петру.

А Ондрей Бухарин бьет челом государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии, чтоб его государь пожаловал, тех его крестьян и бобылей, которых он призвал на свою обжу и подмогу им дал, по Петрову ложном челобитью отняти у него без сыску не велел.

А в государеве цареве и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте, которая государева грамота прислана в Новгород к воеводе ко князю Данилу Ондреевичю Нохтеву да к дияку к Дмитрею Олябьеву по челобитью Степана Третьякова сына Молеванова в нынешнем 102-м году майя в 3 день за приписью дьяка Ондрея Щелкано/л. 130/ва, написано:

Будет в Степанове челобитье Зиновьева написано, что ищет крестьян Остратка Иванова с товарыщи на Степане на Молеванове за десять лет, и тем крестьяном велено жити за Степаном за Молевановым по-прежнему, а Степану Зиновьеву о тех крестьянах велено отказати, да и вперед бы всяким челобитчиком о крестьянском владенье и в вывозе давати суд и управу за пять лет ³⁵, а старее пяти лет суда и управы в крестьянском вывозе и во владенье челобитчиком не давати и им отказывати по таким челобитьям.

А у выписки Ондрей Бухарин сказал: написано де за ним за Ондреем по писцовым книгам Ондрея Плещеева 91 году в Никольском погосте, в Дреглех, Григорьевского поместья Неелова треть деревни Раменье Телицыно, обжа, а в ней три дворы пусты. А как деи писал Ондрей и в те деи поры Никольской погост, Дреголской, был весь пуст, и после деи писца на ту свою обжу ³⁶ в свои пустые дворы, что за ним писец написал, призвал старинных своих крестьян и бобылей, а иных крестьян призвал с Устюжна, и з Белаозера, и с Пошахонья, и подмогу им подавал, займуя хлеб и животину, лошади и коровы. А две обжи деи в той деревне Телицыне написано по писцовым книгам в пусте, в порозжих землях, а из порозжих земель в 93-м году отделено в поместье та две обжи Гаврилу Забелину пуста, крестьян и дворов нет, а отделены ему только дворовые места, и Гаврила деи владел теми двемя обжами 9 лет, а отдавал деи те две обжи пахати из оброку ему ж Ондрею. И в нынешнем де 102 году у Гаврила у Забелина...

ЦГАДА, д. Новгородской приказной избы, стлб. 43278, лл. 123–131. [319]

№ 3

1593 г. ноября 6 – 1595 г. июля 30. – Дело между помещиком Обонежской пятины И. Барановым и властями Лисицкого монастыря по поводу владения крестьянами В. Ивановым и другими, содержащее ссылки на указ Федора Ивановича о пятилетнем сроке подачи исковых челобитных в крестьянском владении и вывозе

...[ло]жному челобитью привез к вам в Новгород вашу гр[амоту за] приписью дьяка нашего Василья Щелкалова: бут[т]ос[я] [у] нево, у Ивана, те крестьяне осталися за отд[елом] на той земле, которая земля отдана в [Лисицкой мо]настырь, и владеет деи буттося он, Иван, тем[и крестьяны] Васкою Ивановым, да Жючком Ива[новым, да] Васкою Федоровым, да Богдашком Климовым [насильст]вом. И по тому деи ево игуменову ложному [челобитью] на тех ево на Ивановых старинных на чет[ырех] крестьян без сыску велено дати ввозная г[рамота]. А те деи крестьяне живут на тех ев[о]... на трех обжах без трети тринатцать лет... деи в книгах те крестьяне за ним за Иваном не [записаны], потому что те крестьяне Васка Иванов ж[ивут] не в розделе з братом своим с род[ным]... с М[икитою Ивановым] [та]перво деи живут в одном дворе и одну д[еи полосу] Иванову обежную з братом своим с род[ным Микитою] Ивановым пашют не в розделе. А Ж[ючка Ива]нова посадил он, Иван, после писца с Онашкою [с] Яковлевым на одну обжу, и таперво деи с Онашко[ю] Яковлевым живут на одном дворе и полосу деи ево Иван[ову] обежную пашют одну. А Васка Федоров да Богдашко Климов в отписных книгах за ним за Иваном на тех на трех обжах без трети написаны имянно. Да тот же деи игумен воровским нарядом искал на людях ево на Ивановых и на достальных крестьянех, хотя ево Ивана испродати, бою и грабежу, как он, Иван, в те поры был на нашей службе в Иванегороде с послы.

А в памети ис Поместного приказу за приписью дьяка нашего Ивана Ефанова написано: в даче деи в [про]шлом во 102-м году сентября в 19 день написано: послана наша грамота в Великий Новгород к окольничему нашему и воеводе ко князю Петру Лобанову да к дьяку к Семейке Омельянову по челобитью Лисицково монастыря игумена Ивана з братьею, а велено им сыскати всякими сыски в сельце: будет в Великом Поле за двема обжами с полуобжею и с полутре[тью] пашни лишек есть, им тот лишек велено отдати Лисицково монастыря игумену з братьею. А достал[ь] в их монастырские земли место, что у них взято под ям четыре обжи велено им отделите /л. 2/ ис порозжих земель. И нам бы его, Ивана, пожаловати, тех ево старинных крестьян отимати у нево не велети. А что Лисицково монастыря игумен ищет на ево Ивановых людях и на достальных крестьянех, и в том бы иску велети ему дати срок покамест Иван с Москвы в Новгород при[едет].

И будет так, как нам Иван Боранов бил челом, и как к вам ся наша грамота придет, и вы бы про тех крестьян, про Васку Иванова, да про Жючка Иванова, да про Васку Федорова, да про Богдашка Климова велели сыскати в Новегороде прежним делом, как тех крестьян по сыску отдали Ивану Боранову вы, воевода наш князь Данило Ондреевич с товарищи, и с тою нашею грамотою, какову о тех крестьянех привез к вам же Лисицково монастыря игумен з братьею. Да послали б есте в Ываново поместье Боранова в сельцо в Великое Поле сына боярского или подьячего добра, а велели б сыскати около того Иванова поместья всякими сыски накрепко: те крестьяне, Васка Иванов з братом своим с родным с Микиткою, а Жючка Иванова с Онашкою с Яковлевым, жили за Иваном вместе ли во дворех, и пашню его Иванову полосы пашют вопче же ли, а про Васку б есте Федорова да про Богдашка Климова велели сыскати отписными книгами, как те три обжи даны Ивану Боранову, в тех они книгах написаны ль на тех трех обжах без трети, которые отданы Ивану Боранову. Да будет те все крестьяне по сыску Ивану Боранову отдати доведеца, [320] и вы б тех крестьян из-за Лисицково монастыря велели, взяв, отдати Ивану Боранову з женами и з детми и со всеми их животы, и велели б есте тем крестьяном жити за Иваном за Борановым по-дрежнему.

Писан на Москве лета 7103-го июня в 25 день. /л. 3/

На л. 2 об. по склейкам: Иван Нормацкой.

От царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии в нашу отчину в Великий Новгород воеводе нашему князю Данилу Ондреевичю Ногтеву да дияку нашему Дмитрею Алябьеву.

В прошлом во 102-м году марта в 3 день послана наша грамота к тебе, к дияку Дмитрею Олябьеву, по челобитью Ивана Боранова, а велено тобе сыскати писцовыми, и приправочными, и отделными книгами, и дачами, и нашими грамотами, и всякими сыски, будет из его поместья взято две обжи и отдано вдове Орине Григорьеве жене Боранова на прожиток, а в сельце будет в Великом Поле за двемя обжами с полуобжею и с полутретью лишек, и тебе тот лишек велено, сыскав, взять у Лисья монастыря и отдели[ти] Ивану Боранову к старому его поместью к двусот к осмидесят четвертей в его оклад в триста чети. И ныне нам бил челом Иван Ратманов сын Баранов, что ты, Дмитрей, по нашей грамоте того поместья в сельце в Великом Поле ему не дал, потому что деи написал на него за очи, не по челобитью, ноугородцкой подьячей Истомка Дедков из нетчикова из Иванова поместья Молеванова оклад его сполна, дружачи Лисья монастыря игумену. А он деи, Иван, был в те поры на нашей службе в Ыванегороде с послы. И но нашей грамоте ис того у него поместья две обжи с полуобжею взято и отдано вдове Орине Григорьеве жене Боранова на прожиток, а ему деи против того не дано нигде. И нам бы его пожаловати, велети старое его поместье, что было за ним же в Волотовском погосте, что будет в сельце /л. 4/ в Великом Поле лишек за двемя обжами с полуобжею и полутретью, взяв у Лисья монастыря, отделити ему по прежней нашей грамоте, какова наша грамота послана к тебе, к Дмитрею.

И ож будет гак, как к нам Иван Баранов бил челом, и как к вам ся наша грамота придет, и вы б велели сыскати, будет в сельце в Великом Поле за двемя обжами с полуобжею и с полутретью лишек, и вы б тот лишек по прежней и но сей нашей грамоте, взяв у Лисья монастыря, велели отделити Ивану Боранову к старому его поместью к дватцати к семи обжам с полуобжею в его оклад в триста чети против того, что у него взято Григорьевского поместья Боранова две обжи с полуобжею и отдано Григорьеве жене Боранова, вдове Орине з дочерми.

А что ты, дияк Дмитрей, по нашей грамоте Ивану Боранову поместья не дал, и вы б о том к нам отписали подлинно, почему ты, Дмитрей, по нашей грамоте Иванову Боранову того лишка в сельце в Великом Поле не дал, чтобы нам про то было ведомо. А с отделных книг противень за дьячьею приписью прислали б естя к нам на Москву в Поместной приказ с ыными с отделными книгами вместе.

Писан на Москве лета 7103-го июля в 17 день. /л. 5/

На л. 3 об.: В нашу отчину в Великий Новгород воеводе нашему князю Данилу Ондреевичю Нохтеву да дьяку нашему Дмитрею Алябьеву.

103-го июля в 30 день привез Иван Боранов.

На л. 4 об.: правил Богданец Ку... ³⁷

А о чем государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии Иван Боранов бьет челом.

И в государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте, которая государева грамота прислана от государя с Москвы в Новгород к околничему и воеводе ко князю Петру Семеновичю Лобанову да к дияку к Семейке Емельянову в прошлом во 102-м году октября в 21 день за приписью дияка Богдана Иванова писано: [321]

Бил челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии Лисья монастыря игумен Иван з братьею. Государева деи жалованья за Лисьим монастырем вотчины в Обонежской пятине в Нагорной половине в Волотовском погосте 26 обеж с третью. И в прошлом деи 95-м году по государеву указу взято у них из монастырские земли четыре обжи и отдано ямским охотником Московские дороги, а им деи против того не дано нигде. Да за Лисьем же деи монастырем в Обонежской пятине в Волотовском погосте была их монастырская вотчина деревня Великое Поле, 4 обжи с третью. И в 78-м году, как был в Новегороде отец государев, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, и та деи деревня Великое Поле от тех мест запустела, потому что монастырь оскудел, а игумена в нем не было, а братья померли, а иные для бедности разошлися. И тою деи их монастырскою деревнею Великим Полем завладели за пусто /л. 6/ самовольством ноугородцкие подьячие Яким Полушкин да Неведом Прокофьев. И в 87-м году по государеву указу у подьячих та деревня была отписана на государя. А как деи в Обонежской пятине писал дозорщик Ондрей Плещеев в 90-м году, и про тое де деревню, про Великое Поле, сказати было некому, потому что монастырь запустел, а игумена в нем не было, и он деи тое их монастырскую деревню Великое Поле, четыре обжи с третью, отдал в поместье Ивану Ратманову сыну Боранову за две обжи с полуобжею, по дружбе, с убавкою. Да в книгах письма своего написал за Иваном тое их манастырскою деревню Великое Поле в дву обжах с полуобжею и с полутретью. А по писцовым по старым книгам письма и меры Юрья Костянтиновича Сабурова да по приправочным книгам Ондрея Лихачева да подьячево Ляпуна Добрынина 72-го году написано: в деревне в Великом Поле пашни четыре обжи с третью.

И государю б их пожаловати, велети про тое их монастырскую деревню про Великое Поле сыскати старыми писцовыми книгами и дачами. Да будет по сыску в ней за двемя обжами с полуобжею и с полутретью будет лишек, и государю б пожаловати, тот лишек велети отдати Лисья манастыря игумену Ивану з братьею, а досталь дати им против их монастырские земли, что у них взято под ям, четыре обжи, из порозжих земель. /л. 7/

А что за Лисьим монастырем вотчины.

А в писцовых книгах Юрья Костянтиновича Сабурова лета 7004-го году написано: в Обонежской пятине в Волотовском погосте пречистые Лисья монастыря волостки на Вешере по новому письму деревень, и с селцы, и с вопчими, и с прибылою – 19, а обеж – 38 обеж с полутретью. И в том числе сельцо Великое Поле, а в нем 4 дворы, а людей 4 человека, пашни 11 коробей, сена косят 60 копен, 4 обжи с третью.

А в приправочных книгах Ондрея Лихачева с товарыщи 72-го году написано: в Обонежской пятине в Волотовском погосте пречистые Лисья монастыря волостка на Вешере, селцо Великое Поле, а в нем во дворе Иванко Романов, во дворе Володька Гридин, во дворе Иванко Леонов, во дворе Климко Васюков, сеют в поле ржи 11 коробей, сена косят 60 копен, 4 обжи с третью, да к тому же сельцу 34 обжи без пол-трети. И всего 38 обеж с полутретью.

А в отписных книгах подьячего Богдана Родионова 88-го году написано: в Обонежской пятине в Волотовском погосте Лисья монастыря вотчины, что было в закладе за подьячим за Полушкиным /л. 8/ деревня Великое Поле, во дворе Микита Иванов, пашни под ним пол-обжи, во дворе Онашко Яковлев да Ондрюшка Иванов, пашут четь обжи, во дворе Климко Харлампиев да Васка Федоров, пашут четверть обжи. И всего живущего обжа, а две обжи без трети в пусте, не пахано и не кошено.

А в новых писцовых книгах Ондрея Плещеева с товарищи 91-го году написано: в Обонежской пятине в Волотовском погосте за Иваном за Ратмановым сыном Боранова, что было Лисья монастыря, а было в закладе за подъячим за Якимом за Полушкиным, а после отписаны на государя царя и великого князя: деревня Великое Поле, а в ней двор помещиков, во дворе [322] Онанья Яковлев, во дворе Микитка Иванов, пашни паханые 15 чети, да перелогом 12 чети без третника в поле, а в дву потому ж, сена 50 копен, в живущем пол-2 обжи, а в пусте обжа с полутретью. И всего в живущем и в пусте 3 обжи без трети.

И не написано за Иваном за Борановым в Ондреевых книгах Плещеева 91го году перед старыми писцовыми книгами Юрья Сабурова да перед приправочными книгами Ондрея Лихачева с товарищи в сельце в Великом Поле 2 обжи без трети.

А за Лисьим монастырем по писцовым же книгам Ондрея Плещеева 91-го году написано вотчины в Волотовском погосте 26 обеж /л. 9/ с третью.

И ис того числа в прошлом 95-м году по государеву указу взято у Лисья монастыря вотчины под Ноугородцской ям и отдано ямским охотником Московские дороги 4 обжи с третью.

А за тем осталося Лисья монастыря вотчины в Волотовском погосте 22 обжи.

И прошлово ж 102-го октября в 27 день по государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте и по приговору окольничего и воеводы князя Петра Семеновича Лобанова-Ростовсково да дьяка Семейки Омельянова в Обонежскую пятину в Волотовской погост послан подьячей Ондрей Фомин, а велели ему в Волотовском погосте и около того погоста взятя с собою игуменов, и попов, и дьяконов, и старост, и целовальников, и волостных людей сколько будет пригож, да с ними ехати в Ываново поместье Боранова в сельцо в Великое ³⁸, да в том сельце в Великом Поле отделити Ивану Боранову две обжи без трети, да в том же сельце в Великом Поле две обжи без трети, что по старым писцовым книгам Юрья Констянтиновича Сабурова да по приправочным книгам Ондрея Лихачова с товарыщи за тремя обжами без трети лишек, отделити Лисья монастыря игумену Ивану з братьею, а живущее и пустое, и сено, и лес, и всякие угодья, розделити повытно, по четем, а крестьян и бобылей Ива/л. 10/ну Баранову на три обжи без трети, а Лисья монастыря игумену Ивану з братьею на две обжи без трети. Да те отдельные книги за игуменскими, и за поповскими, и за дьяконскими, и за обыскных людей, и за своею рукою велено привести в Новгород.

И 102-го ж ноября в 6 день подьячей Ондрей Фомин отдельные книги в Новгород привез, а в отдельных книгах написано: в Обонежской пятине в Волотовском погосте в сельце в Великом Поле отделено в поместье Ивану Ратманову сыну Боранову крестьян: во дворе Онанья Яковлев, во дворе Ефимко Иванов, прозвище Жюк, во дворе Васюк Федоров, во дворе Богдашко Клементьев, 3 обжи без трети, сена 36 копен.

Да в том же сельце в Великом Поле отделено Лисья монастыря игумену Ивану з братьею по старым писцовым книгам Юрья Костянтиновича Сабурова да по приправочным книгам Ондрея Лихачева с товарыщи, что за тремя обжами осталося лишек, во дворе крестьяне Микита Иванов да в том же дворе на другой половине брат ево Василей Иванов сын Слепой, обжа с полутретью, да шустыя пашни пол-обжи, а тое пустою пол-обжи, сказали, Микита Иванов з братом пашут на помещика на Ивана на Боранова. И всево отделено Лисья монастыря игумену Ивану з братьею – двор, а крестьян два человека, 2 обжи без трети, сена 24 копны. /л. 11/

И Иван Боранов бил челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии, чтоб его государь пожаловал, не велел у него тех крестьян, которые в писцовых книгах Ондрея Плещеева и во ввозной грамоте написаны за ним, за Иваном, отняти и отдати Лисья монастыря игумену Ивану з братьею.

А Лисья монастыря игумян Иван з братьею бил челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии, чтоб его государь пожаловал, велел ему по отдельным книгам подьячего Ондрея Фомина дати ввозную грамоту. [323]

И 102-го ж декабря в 19 день по приговору окольничего и воеводы князя Ивана Самсоновича Туренина да Остафья Михайловича Пушкина да дияков Григорья Клобукова да Смирново Васильева Лисья монастыря игумену Ивану з бретьею на сельцо Великое Поле и со крестьяны по отдельным книгам Ондрея Фомина велено дати и ввозная грамота, потому по государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте, и по даче, и по приговору окольничего и воеводы князя Петра Семеновича Лобанова-Ростовского да дьяка Семейки Омельянова посылан в то сельцо в Великое Поле подьячей Ондрей Фомин, а велено ему в том сельце в Великом Поле отделити две обжи без трети Лисью монастырю против их монастырские вотчины, что у них взято в 95-м году охотником Московские дороги Котел/л. 12/ницкие слободы, четыре обжи с третью, а живущее и пустое и крестьян розделити повытно, по четвертей. А Ивану Боранову о тех крестьянех отказали, потому что по приговору окольничево и воеводы князя Петра Семеновича Лобанова-Ростовского да дияка Семейки Омельянова велено подьячему Ондрею Фомину розделити Ивану Боранову с ыгуменом Лисья монастыря пообежно, по четям. И подьячей Ондрей Фомин по наказу и крестьян розделил по пашне.

Да того же 102-го году декабря в 28 день в государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте, какову государеву грамоту привез в Великий Новгород Иван Боранов к окольничему и воеводам князю Ивану Самсоновичю Туренину да к О/л. 13/стафью Михайловичю Пушкину, да к дьяком к Григорью Клобукову да к Смирному Васильеву за приписью дияка Богдана Иванова, написано:

Бил челом государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии Иван Ратманов сын Боранов. Государева деи жалованья за ним поместья в Обонежской пятине в Волотовском погосте сельцо Великое Поле да деревня Ручей, а в них четыре обжи с полутретью, да в Ывановском погосте, на Волхове, шесть обеж, да в Воскресенском погосте, в Лучанех, десять обеж. И всево деи за ним было поместья дватцать обеж, оклад ево сполна. И ис тово деи у нево поместья по государеву указу в 94-м году взято к ноугородцкому яму ямским охотником /л. 14/ Московские дороги в Ывановском погосте, на Волхове, 6 обеж, да ис тово ж поместья по его челобитью и по государеве грамоте отдано Олексею Богомолову в Воскресенском погосте, в Лученех, 10 обеж без полутрети. А за ним осталося поместья, что ему дано в Волотовском погосте, что было в закладе за ноугородцким подьячим, за Якимом за Полушкиным, Лисья монастыря сельцо Великое Поле да деревня Ручей. Всего 4 обжи с полутретью, а оклад его 200 чети, а не дошло его в оклад 16 обеж без полутрети.

А в нынешнем во 102-м году бил челом государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии Лисья монастыря игумян Иван з братьею. Монастырскою деи деревнею Великим Полем владели ноугородцкие подьячие Яким Полушкин да Неведом Прокофьев за пусто, самовольством, монастырь стоял пуст, а игумяна в нем не было. И в 90-м году писали писцы Ондрей Плещеев с товарыщи, и они деревню Великое Поле отдали в поместье Ивану. И по его челобитью послана государева грамота в Великий Новгород околничему и воеводе ко князю Петру Семеновичю Лобанову да к дьяку к Семейке Омельянову, а велено им про деревню Великое Поле сыскати всякими сыски. Да будет в той деревне за двемя обжами с полуобжею и с полутретью лишка, и тот лишек велено отдати Лисья монастыря игумяну Ивану з братьею против их монастырские земли, что взято под ям. А того деи игумян Иван не сказал, что у нево взято из его поместья под ям и что отдано.

И государю бы его пожаловати, того у него лишка, что будет в селце в Великом Поле за двемя обжами с полуобжею и с полутретью имати не велети и дати в оклад против того, что у него взято под ям.

И ож будет так, как государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии Иван Боранов бил челом, а поместья будет за ним [324] в одном в Волотовском погосте, что /л. 15/ ему дано Лисья монастыря, 4 обжи с полутретью, а оприч того будет за ним поместья недодано нигде, и тот лишек, что будет в селце в Великом Поле за двемя обжами с полуобжею и с полутретью, что было велено отдати Лисья монастыря игумяну Ивану з братьею велели отдати ³⁹ Ивану Баранову, потому, как Лисья монастыря игумян Иван з братьею бил государю челом, и они того не сказали, что у Ивана взято под ям и что роздано. И в выписке с выписи написано ис тех книг, что у нево взято под ям. А сколько того лишка Ивану Боранову отделят, и то велено и в отдельные книги за Иваном написати против старого его поместья, что у него под ям взято к старому его поместью к четырем обжам с полутретью, в оклад в двесте чети.

А поместья за Иваном по писцовым книгам Ондрея Плещеева с товарыщи 91-го году написано: в Обонежской пятине в Волотовском погосте Лисья монастыря вотчины, что было в закладе за подьячим за Якимом за Полушкиным, 4 обжи с полуобжею, да в Воскресенском погосте, в Лучанех, 10 обеж без полутрети, да в Ывановском погосте, на Волхове, 6 обеж. И всево за ним поместья в трех погостех 20 обеж.

И ис тово числа в прошлом 94-м году у Ивана у Баранова по государеву указу взято к ноугородцкому яму ямским охотником Московские дороги Котельницкие слободы, в Ывановском погосте на Волхове 6 обеж, да в 97-м году по государеве грамоте Иван Боранов сдал своего поместья Олексею Богомолову в Воскресенском погосте, в Лучанех, 10 обеж без полутрети. И всево у Ивана у Баранова взято поместья /л. 16/ в дву погостех 16 обеж без полутрети.

А за Иваном за Барановым осталось поместья в Волотовском погосте 4 обжи с полутретью. Да Ивану ж Баранову дано по государеве грамоте и по приговору окольничево и воеводы князя Петра Семеновича Лобанова-Ростовского да дияка Семейки Емельянова Самсонова поместья Волосатово 105 чети. Да Ивану ж Баранову помечено дати по государеве грамоте и по розметному списку за приписью дияка Семейки Омельянова из нетчиковых поместей, из Григорьева поместья Боранова 72 чети без третника, да из Третьякова поместья Баранова 13 чети. И всего за Иваном за Барановым поместья по писцовым книгам, и по даче дияка Семейки Омельянова, и по розметному списку 300 чети, оклад его сполна.

И в прошлом же во 102-м году бил челом государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии Иван Баранов на отдельщика на подьячево на Ондрея Фомина: отделил деи он Лисья монастырю игумену Ивану з братьею ево Ивановых лутчих крестьян, которые деи за ним написаны в писцовых книгах, Микитку Иванова да брата его Васюка. И государю б его пожаловати, велети тое поместье и крестьян переделити.

И 102-го ж генваря в 12 день по приговору окольничево и воевод князя Ивана Самсоновича Туренина да Остафья Михайловича Пушкина, да дияков /л. 17/ Григорья Клобукова да Смирново Васильева о дву обжах без трети, что дано по государеве грамоте в селце в Великом Поле Лисья монастыря игумяну з братьею, Ивану Баранову приговорили ⁴⁰ отказати, потому что Иван Баранов бил челом государю на Москве, а сказал за собою поместья только четыре обжи с полутретью.

И по государеве грамоте велено сыскати всякими сыски. Да будет по сыску за Иваном за Борановым только четыре обжи с полутретью, а опроче будет тово за Иваном за Борановым поместья нет нигде, и те две обжи без трети по государеве грамоте велено, взяв у Лиситцково игумена, дати Ивану Баранову против того, что у него взято под ям Московские дороги.

И за Иваном за Борановым поместья в Обонежской пятине по писцовым книгам в Волотовском погосте 4 обжи с полутретью, да Ивану ж Боранову дано по государеве грамоте из выморочново из Самсонова [325]поместья Волосатово 105 чети, да из нетчиковых поместей 152 чети без третника. И всево за Иваном сыскано поместья 300 чети, оклад ево сполна.

А что Иван Боранов /л. 18/ бил челом государю, что подьячей Ондрей Фомин отделил норовя Лисью монастырю ево Ивановых лутчих крестьян, которые за ним за Иваном написаны в писцовых книгах, а ему Ивану отделил молотчих худых крестьян по недружбе, и тех крестьян в селце в Великом Поле, которые досталися Лисья монастыря игумену Ивану с братьею, и которые досталися Ивану Боранову велели переделити на две статьи, на обе половины, лутчих и середних и худых, чтоб в обеих половинах прожитком крестьяне были ровны: Ивану Боранову отделить крестьян на три обжи без трети, а Лисья монастыря игумену Ивану с братьею на две обжи без трети. А как Ивану Боранову и Лисья монастыря игумену Ивану з братьею тех крестьян переделят, и по тем передельным книгам /л. 19/ Ивану Боранову и Лисья монастыря игумену Ивану приговорили дати ввозные грамоты. А что дана ввозная грамота на селцо Великое Поле на две обжи без трети Лисья монастыря игумену Ивану з братьею по отделным книгам подьячего Ондрея Фомина до Иванова челобитья Боранова, и та ввозная грамота не в грамоту /л. 20/.

И в прошлом же во 102-м году ноября в 14 день ⁴¹ била челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии вдова Орина Григорьевская жена Боранова з дочерми з девками с Фетиньею да с Анною да с Ографеною.

Мужа деи ее, Григорья, не стало, а осталася деи она, вдова, после мужа своего сама пята, а государева деи жалованья поместья было за мужем ее, за Григорьем, в Обонежской пятине на 400 чети. И в прошлом деи в 98-м году по государеву указу, как верстали Обонежскую пятину детей боярских боярин и воевода Богдан Юрьевич Бабуров да дияк Мисюр Перхушков, и в те деи поры мужа ее, Григорья Боранова, от государевы службы отставили для старости, а велели деи с того мужа ее поместья государеву службу служити сыну ее, Григорью, и отца своего и ее вдову Орину кормити до их живота. И по государеву деи указу и по Иванегородцким нетом то поместье у сына ее у Григорья отписано на государя и роздано в роздачю детем боярским, а ее деи, вдову Орину, з дочерми ис тово поместья выслали вон, и она деи, вдова, волочитца меж двор. И государю б ее, вдову, пожаловати ис тово мужа ее и сына ее из Григорьева поместья на прожиток по своему государеву указу.

А поместья за Григорьем за Григорьевым сыном Боранова в Обонежской пятине, что было за отцом его за Григорьем за Борановым в 4-х погостех всево 35 обеж без пол-пол-трети обжи, а четвертные пашни 349 чети с полутретником, а оклад был отцу его Григорью 400 чети. /л. 21/

И по государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте и по розметному списку по Иванегородцким нетом во 102-м году то Григорьево поместье Григорьева сына Боранова велено отделити детем боярским, Петру Болкошину 159 чети с пол-третником, Третьяку Репьеву 43 чети, Федору Коротневу 72 чети, Ивану Боранову 72 чети без третника, в его оклад в 300 чети к старому его поместью и к новой даче к 228 четвертям с третью, оклад его сполна.

И прошлово ж 102-го по приговору окольничево и воевод князя Ивана Самсоновича Туренина да Остафья Михайловича Пушкина, да дияков Григорья Клобукова да Смирново Васильева послана грамота в Обонежскую пятину к подьячему к Ивану Володимерову да к Нечаю Гоголяеву, а велели ис тово Григорьева поместья Боранова, что отделено Петру Болкошину с товарыщи, отделити вдове Орине, Григорьеве матери Боранова с тремя дочерми девками, усадище, да к усадищу сряду, содново в деревнях пашни 40 чети. А досталь Григорьева поместья Боранова велено отделити Петру Болкошину с товарыщи. А чево будет в их оклады [326] не доста /л. 22/ нет, и им, тем детем боярским, велено досталь их окладов отделити ис тех же нетчиковых поместей, которые нетчиковы поместья осталися у них за их оклады, и учинити за ними поместья, оклады их сполна.

А в отдельных книгах подьячих Ивана Володимерова да Нечая Гоголяева 102-го ж году написано: в Обонежской пятине в Онтоновском погосте, на Дымех, отделено на прожиток вдове Орине з дочерми из мужа ее из Григорьева поместья Иванова сына Боранова, что было после за сыном его за Григорьем за Борановым, из Ывановы выти Боранова в усадище в деревне в Заболотье пол-обжи, в вопчей пустоши в Кореневе обжа, в пустоши в Захаровской треть обжи. И всево 2 обжи без полутрети.

А Ивану Боранову в то место, что у него взято и отдано Григорьеве жене Боранова вдове Орине з дочерми отделено в Дмитреевском погосте, в Кременичах, из ЬІванова поместья Самойлова сына Молеванова пустошь, что была деревня Заволочня на Холую, 2 обжи. И всего за Иваном за Ратмановым сыном Боранова старово помесья и новые дачи 300 чети, оклад ево сполна. /л. 23/

Да прошлово ж 102-го году марта в 22 день в государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте, какову государеву грамоту привез Иван Боранов в Великий Новгород к дияку к Дмитрею Алябьеву за приписью дияка Елизарья Вылузгина, написано:

Бил челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии Иван Ратманов сын Баранов, как деи он бил челом о своем поместье о селце о Великом Поле, что велено было дати Лисья монастыря игумяну Ивану з братьею, и в те деи поры без него в Великом Новегороде дияк Семейка Омельянов написал на него на Ивана из нетчиковых Иванегородцких ис пустых поместей ис Третьякова да из Григорьева поместья Борановых двесте шестьдесят чети к старому его поместью к четырем обжам, оклад ево сполна, не по его челобитью. А старово его поместья по государеве грамоте окольничеи и воеводы князь Иван Самсонович Туренин да Остафей Михайлович Пушкин и дияки ему не дали, потому что дияк Семейка Омельянов написал на него нетчиковы пустые поместья, оклад ево сполна, норовячи Лисья монастыря игумяну з братьею. И после деи дияка Семейки Омелья /л. 24/ нова ис тех нетчиковых поместей взято у него две обжи и отдано на прожиток Григорьеве жене Баранова вдове Орине. А за ним деи осталося поместья наметново 280 чети, а не дошло деи его в оклад дву обеж. И государю бы его пожаловати, велети ему в старом его поместье в селце в Великом Поле две обжи с полуобжею и с полутретью, взяв из роздачи у игумяна Лисья монастыря, и отдати ему Ивану по прежней государеве грамоте.

И ож будет так, как государю царю и великому князю Федору Ивановичу все Русии Иван Боранов бил челом, и то все велено сыскати всякими сыски, да будет по книгам и по сыску так, как государю ⁴² Иван Боранов ⁴³ бил челом, а у него будет из его поместья две обжи взято и отдано вдове Орине Григорьеве жене Баранова на прожиток, а в селце будет в Великом Поле за двемя обжами с полуобжею и с полутретью лишек, и тот лишек, сыскав, взяти у Лисья монастыря, велено отделите Ивану Боранову к старому его помесью к двусот к осмидесяти четем /л. 25/.

Да прошлово ж 102-го июля в 18 день в государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте, какову государеву грамоту привез Иван Боранов в Великий Новгород к воеводе ко князю Данилу Ондреевичю Ногтеву да к дияку к Дмитрею Алябьеву за приписью дияка Василья Щелкалова написано:

Бил челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии ноугородцкой помещик Обонежские пятины Иван Боранов, а [327] сказал: в прошлом деи в 90-м году по государеву указу дано деи ему, Ивану, государево жалованье поместье в Обонежской пятине против его старово Ругодивсково поместья из монастырских вотчин Лиситцкого монастыря, из закладные вотчины, что была в закладе за подьячим за Якимом за Полушкиным, а после Якима отписана была в селце в Великом Поле три обжи без трети, да и писец деи государев Ондрей Плещеев с товарыщи то поместье за ним за Иваном написал.

И в нынешнем деи в 102-м году бил деи челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии на него, на Ивана, Лиситцкого монастыря игумян з братьею, а сказал, /л. 26/ что в том сельце в Великом Поле по старым писцовым книгам ⁴⁴ написано четыре обжи с третью, а ему деи, Ивану, всево дано три обжи без трети, а лишка деи в том селце две обжи без трети. И по тому деи Лиситцкого монастыря игумена Ивана з братьею челобитью дана ему государева грамота из Поместново приказу за дьячими приписми в Великий Новгород к окольничему и к воеводе ко князю Петру Семеновичю Лобанову-Ростовскому да к дияку к Семейке Омельянову, а велено, сыскав старыми писцовыми книгами, лишку земли у нево, у Ивана, взяти и отдати того Лиситцкого монастыря игумяну Ивану з братьею, а крестьян деи ему по государеве грамоте отдати не велено. И окольничей деи и воевода князь Петр Семенович Лобанов-Ростовской да дияк Семейка Омельянов, сыскав старыми писцовыми книгами, отняли у нево, у Ивана, лишок земли две обжи без трети и со крестьяны да отдали того Лиситцково монастыря игумену Ивану з бретьею. А крестьян деи тому игумену Ивану з братьею отдали трех человек: Онашку Яковлева, да Жючка Иванова, да Васку Федорова ⁴⁵. А за ним деи, за Иваном, те крестьяне жили двенадцать лет, да и в отписных деи книгах крестьяне все имянно написаны, по которым отписным книгам то сельцо Великое Поле дано в поместье ему, Ивану.

И будет так, как государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии ноугородцкой помещик Иван Боранов бил челом, и та государева грамота, которая дана Лиситцково монастыря игумену Ивану з братьею ис Поместново приказу, да и те отписные книги, по которым отписным книгам то сельцо Великое Поле дано в поместье Ивану Боранову, велено сыскати. Да будет в той государеве грамоте из Поместново приказу написано так, что велено по старым писцовым книгам, сыскав лишек земли, отдати Лиситцково монастыря /л. 27/ игумену Ивану з братьею без крестьян, а крестьян будет в той государеве грамоте имянно не написано и в отписных будет книгах, по которым отписным книгам то сельцо Великое Поле отдано в поместье Ивану Боранову те крестьяне написаны имянно, и за Иваном будет за Барановым те крестьяне жили двенатцать лет, и тех крестьян Онашку Яковлева с товарыщи, которые в сей государеве грамоте имяны писаны, велено у Лиситцково монастыря у игумяна у Ивана з братьею взяти и отдати назад старому помещику Ивану Боранову, потому что по государеву указу велено в крестьянском владенье давати суд и крестьян велено отдавати назад всево за пять лет, а те крестьяне за Иваном за Борановым живут двенатцать лет, а се в отписных книгах те крестьяне написаны имянно, по которым отписным книгам то сельцо Великое поле дано в поместье Ивану Боранову.

И 102-го ж году июля в 29 день в приговоре воеводы князя Данила Ондреевича Ногтева да дияка Дмитрея Алябьева написано: приговорили по государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте: крестьян, которые крестьяне отделены были Лисья монастыря игумену Ивану з братьею в сельце в Великом Поле, Онашку ⁴⁶ Яковлева, Жюка Иванова, Васку Федорова, у Лиситцково монастыря у игумена у [328] Ивана з братьею, взяв из роздачи, отдати старому помещику Ивану Боранову, а Лисья монастыря игумену Ивану з братьею о крестьянех отказати, а владети им землею двемя обжами без трети в том сельце в Великом Поле без крестьян, потому в государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте за приписью дияков Богдана /л. 28/ Иванова, какова государева грамота прислана в Новгород к окольничему и воеводе к князю Петру Семеновичю Лобанову-Ростовскому да к дияку к Семейке Омельянову в прошлом во 102-м году октября в 21 день по челобитью Лисья монастыря игумена Ивана з братьею, написано:

Велено, старыми писцовыми книгами сыскав в том сельце в Великом Поле лишек земли, две обжи без трети, взяв у Ивана у Боранова, отдати Лиситцково монастыря игумену Ивану з братьею без крестьян, а того в государеве грамоте имянно не написано, что Лиситцкому игумену з братьею лишек земли отдати со крестьяны, да и потому: по государеву указу велено в крестьянском владенье давати суд и крестьян отдавать назад за пять лет, а за кем крестьяне живут болши пяти лет, и тех крестьян назад не давати. А за Иваном за Барановым те крестьяне живут двенатцать лет. А в дворцовых в отписных книгах подьячево Богдана Родионова 88-го году те крестьяне Онашка Яковлев да Васка Федоров написаны, а Жюка Иванова в тех отписных книгах не написано, а написан Ондрюшка Иванов. И Ондрюшка деи постригся во 101-м году, а жена ево Ондрюшкина вышла замуж за тово Жюка Иванова в том же во 101-м году. /л. 29/

Да прошлово ж 102-го июля в 13 день в государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте, какову государеву грамоту привез Максим Семенов в Великий Новгород к воеводе ко князю Данилу Ондреевичю Ногтеву да к дияку к Дмитрею Алябьеву за приписью дияка Елизарья Вылузгина, написано:

Била челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии вдова Орина Григорьева жена Боранова: государева деи жалованья было за мужем ее, за Григорьем, поместья в Обонежской пятине триста пятьдесят чети, и с того деи мужа ее поместья служил сын ее большой Григорей. И то деи мужа ее поместье у сына ее, у Григорья, по иванегородцким, и по копорским, и по ямским нетам взято и в роздачю роздано детем боярским иванегородцким сидельцом Петру Болкошину, да Федору Коротневу, да Третьяку Репьеву, да Ивану Боранову, да Исаю Глотову. А ей деи ис того сына ее поместья дано с тремя дочерми на сорок чети, и ей деи на том поместье прожить не на чем. И государю бы ее пожаловати ис того мужа ее поместья с тремя дочерми девками на прожиток гхо государеву указу.

И ож будет так, как государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии вдова /л. 30/ Орина Григорьева жена Боранова била челом, и по государеве грамоте велено ⁴⁷ ис того мужа ее поместья, что было за сыном ее, за Гришею, а ныне в роздачю роздано Петру Болкошину с товарыщи, велено отделити вдове Орине Григорьеве жене Боранова с тремя дочерми девками на прожиток, до тех мест как она дочери свои замуж выдаст, или постригутца, или их не станет. Да и в отделные книги то поместье велено написати за ними. /л. 31/

А поместья за Иваном за Борановым в Волотовском погосте 4 обжи с полутретью, да ему ж дано по государеве грамоте и по приговору околничего и воеводы князя Петра Семеновича Лобанова-Ростовского да дияка Семейки Омельянова Самсонова поместья Волосатого 105 чети, да ему ж помечено дати по государеве ж грамоте и по розметному списку за приписью дияка Семейки Омельянова из нетчиковых поместей, из Григорьева поместья Боранова, 72 чети без третника, да из Третьякова поместья Боранова, 80 чети. И ис тово числа прошлово ж 102-го году взято у Ивана у Боранова из Григорьева поместья Боранова 2 обжи и [329] отдано вдове Орине Григорьевской жене Боранова, а Ивану Боранову в то место дано в Дмитреевском погосте, в Кременичах, из Ыванова поместья Самойлова сына Молеванова, 2 обжи. И всево за Иваном за Борановым поместья 300 чети, оклад его сполна. /л. 32/

И в прошлом же во 102-м году июля в 31 день по государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте и по приговору воеводы князя Данила Ондреевича Ногтева с товарыщи послана грамота в Обонежскую пятину к неслуживому сыну боярскому к Офонасью Бутакову, а велено ему ⁴⁸ из Григорьева поместья Боранова, что было после за сыном его за Гришкою, а ныне в роздачю роздано Петру Болкошину, да Федору Коротневу, да Третьяку Репьеву, да Ивану Боранову отделити вдове Орине Григорьеве жене Боранова с тремя дочерми девками на прожиток шестьдесят чети к прежней их к сороку четем, до тех мест как она дочери свои замуж выдаст, или пострижетца, или их не станет. Да те отделные книги велено прислати в Новгород.

А в отделных книгах неслуживого сына боярского Офонасья Бутакова прошлово 102-го году августа в 17 день написано: в Обонежской пятине в Онтоновском погосте, на Дымех, отделено вдове Орине Григорьевской жене Боранова с тремя дочерми з девками к прежней ее даче к сороку четям, взяв из роздачи Федора Коротнева обжу /л. 33/ с полутретью, да у Петра у Болкошина две обжи с полуобжею без пол-пол-трети обжи, да в Пречтенском погосте, в Деревах, у Ивана Боранова две обжи с третью. И всево отделено вдове Орине Григорьевской жене Боранова, взяв из роздачи у детей боярских, шесть обеж без четверти, а не отделено вдове Орине против государевы грамоты и противо дачи чети обжи.

А за Иваном за Борановым осталось поместья 28 обеж без трети, а не дойдет в его оклад дву обеж с третью. /л. /

И в нынешнем во 103-м году февраля в 2 день в государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте, какову государеву грамоту привез Лисья монастыря игумен Иван з братьею в Великий Новгород к воеводе ко князю Данилу Ондреевичу Ногтеву да к дияку к Дмитрею Алябьеву за приписью дияка Василья Щелкалова, написано:

Бил челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии Лиситцкого монастыря игумен Иван з братьею на Ивана на Боранова, а сказал: в прошлом деи сто фтором году по его игуменову челобитью послана государева грамота ис Поместново приказу в Великий Новгород к окольничему и воеводе ко князю Петру Семеновичу Ростовскому да к дияку к Семейке Емельянову, а велено деи им отделити к их Лиситцкому монастырю в Обонежской пятине в Волотовском погосте в сельце в Великом Поле две обжи без трети обжи против их монастырские вотчины, что у них взято к ноугородцкому яму охотником Котельницкой слободы четыре обжи с третью. И окольничей и воевода князь Петр Семенович Ростовской да дияк Семейка Емельянов по той государеве грамоте, сыскав книгами и всекими сыски, послали в Волотовской погост в сельцо в Великое Поле подьячего Ондрея Фомина, а велели ему отделити к их монастырю в сельце в Великом Поле две обжи без трети, а крестьян деи на тех на дву обжах отделил Микитку да Васку Ивановых, а пахал деи тое землю и теми крестьяны владел тот Иван Боранов без государева указу.

И после деи окольничего князя Петра Семеновича да дияка Семейки Омельянова окольничей и воевода князь Иван Самсонович Туренин с товарыщи на ту две обжи без трети /л. 35/ ... ⁴⁹

...книгах подьячево Ондрея Фомина написаны были тому Ивану Боранову. И подьячей деи Иван Володимеров тех крестьян Онашку Яковлева, да Жючка, да Васку Жилу написал ему игумену Ивану з братьею. И в прошлом деи во сто фтором году Иван же деи Боранов государю бил [330] челом на него на игумена ложно. И по своему деи челобитью привез государеву грамоту в Великий Новгород ко князю Данилу с товарыщи, а сказал, что бутто те крестьяне, которые даны к их Лиситцкому монастырю все написаны в писцовых книгах в его даче за ним, Иваном. И в писцовых деи книгах Ондрея Плещеева и в даче его за ним, Иваном, написаны два крестьянина, Микитка Иванов да Онашка Яковлев, а Васка деи Иванов да Богдашко Климов, да Васка Жила, да Жучко в писцовых книгах и в его даче за ним не написаны, а осталися деи те крестьяне за его Ивановою дачею. А ныне деи земля и крестьяне даны к их Лиситцкому монастырю, а тот деи Иван Боранов теми всеми крестьяны, которые даны к их монастырю, владеет насильством и хлеб деи всякой, и рожь, и овес, и сено у тех крестьян, которые даны им в монастырь, что шло к ним в монастырь, Иван Боранов поимал себе.

И будет так, как государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии Лиситцково монастыря игумен Иван з братьею бил челом, и то велено сыскати писцовыми книгами Ондрея Плещеева и отделными книгами, и ввозные грамоты у Ивана у Боранова велено досмотрети, все ли те крестьяне, которыми владеет Иван Боранов написаны за ним, за Иваном. Да будет в писцовых и в отделных книгах и в его Иванове ввозной /л. 36/ грамоте написаны только два крестьянина, Микитка Иванов да Онашко Яковлев, а теми будет достальными крестьяны Иван Боранов владеет насильством: Васкою Ивановым, да Жючком, да Васкою Жилою, да Богдашком Климовым, а осталися будет те крестьяне у Ивана за отделом на той земли, которая дана Лиситцкого монастыря игумену Ивану з братьею, и Ивану Боранову велено владети теми крестьяны, которые написаны за ним Иваном в отделных книгах и в ввозной грамоте Ондрея Плещеева: Микитка Иванов да Онашко Яковлев, а тех досталных крестьян, которыми он владел насильством, Васку Иванова с товарыщи, велено отдати игумену Ивану з братьею, да и ввозная грамота игумену Ивану з братьею на тех крестьян, на Васку Иванова с товарыщи, велено дати. А что Иван у тех крестьян насильством поймал себе подобной и выданной хлеб, рожь, и всякой яровой, и сено, и Ивана Боранова в том хлебе и в сене, и в крестьянском владенье, и в продаже велено судити и сыски всякими сыскати накрепко, да по суду и по сыску меж их велено управу учинити безволокитно, чтобы государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии игумен Иван з братьею вперед о том не бил челом. /л. 37/

А в приговоре воеводы князя Данила Ондреевича Ногтева с товарыщи нынешнего 103-го году марта в 20 день написано: приговорили по государеве царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии грамоте в селце в Великом Поле теми крестьяны, которые в писцовых книгах Ондрея Плещеева написаны за Иваном за Борановым, Микитка Иванов да Онашка Яковлев, велели владети по писцовым книгам Ивану Боранову, а которых крестьян в том же селце в Великом Поле в писцовых книгах Ондрея Плещеева за Иваном за Барановым не написано: Васки Иванова, да Жучка, да Васки Жилы, да Богдашки Климова, и теми крестьяны по той же государеве грамоте велели владети Лиситцкого монастыря игумену Ивану з братьею. И ввозная грамота на две обжи без трети на крестьян игумену з братьею дана, потому что в государеве грамоте за приписью дияка Василья Щелкалова написано: велено владети Ивану Боранову теми крестьяны, которые за ним за Иваном в отделных книгах написаны, а досталных крестьян: Васку Иванова с товарыщи, которые за ним за Иваном, в писцовых книгах Ондрея Плещеева и во ввозной грамоте не написаны, велено отдати Лиситцкого монастыря игумену Ивану з братьею, да и ввозную грамоту на тех крестьян на Васку Иванова с товарыщи игумену Ивану з братьею велено дати... ⁵⁰

По склейкам: Дияк Дмитрей Алябьев.

ЦГАДА, ф. Новгородский приказной избы, стлб. 42754, ч. 2, д. 12, лл. 1–37.

Комментарии

1. «Русская историческая библиотека», т. XIV. СПб., 1894, стлб. 135–137.

2. «Чтения Общества истории п древностей российских (ОИДР)», кн. II. М., 1902, стр. 359.

3. Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II. М., 1909, № 16–18, 20, стр. 449–453, № 54, стр. 465–466.

4. М. А. Дьяконов. Заповедные и выходные лета. Пг., 1915, стр. 1–3, прим.

5. «Временник ОИДР», кн. 2. М., 1849, Смесь, стр. 19; М. А. Островская. Новый документ к вопросу о крестьянском выходе во второй половине XVI в.– «Известия СПб. Политехнического института. Отд. наук эконом. и юрид.», т. XIII. СПб., 1910, стр. 113–117; «Судебники XV–XVI вв.». М.–Л., 1952. (Судебник 1589 г.).

6. Д. Я. Самоквасов. Указ. соч., т. II, стр. 128, см. также стр. 125–126.

7. ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, стлб. 42757, ч. 1, д. 4, л. 8, см. также, лл. 3, 14.

8. Опыт реконструкции указа царя Федора Ивановича о запрещении выхода предпринят нами в статье «Из истории закрепощения крестьян в России в конце XVI – начале XVII в. (К проблеме «заповедных лет» и отмены Юрьева дня)» – «История СССР», 1957, № 1, стр. 161–191.

9. ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, стлб. 43278, лл. 124, 130–131.

10. Там же, стлб. 42754, ч. 2, д. 12, л. 27.

11. Здесь и далее в квадратные скобки заключен утраченный текст, восстанавливаемый автором.

12. Велено написано дважды; первое зачеркнуто.

13. В тексте государь написано над строкой.

14. Далее зачеркнуто да дьяк.

15. В тексте первоначально сделан пропуск, а затем вписано губному Василью Лошакову, старосте пропущено.

16. Далее зачеркнуто в Ромышевской да.

17. Обжу написано над строкой.

18. Далее зачеркнуто государевых.

19. Далее зачеркнуто И будет так, как государю из Великого Новагорода Пантелеева монастыря старец Андреян с братьею бил челом, а за тем будет Пантелеевым монастырем о[коло] тех дву обеж пашенки нет нигде, питатись им нечем и крестьян на тех дву обж[ах] нет.

20. Далее зачеркнуто погост.

21. Далее оставлено чистое место для фамилий дозорщиков.

22. На обороте лл. 7–9 помещены отрывки дела 1590 г. по челобитью помещиков Михаила, Дементия и Ивана Лугденевых.

23. Конец пометы заклеен.

24. Деревня Сорокнно, 2 обжи, деревня Кардакова написано над строкой.

25. Обжу написано над строкой.

26. В рукописи ошибочно Волоти.

27. Фамилия подьячего заклеена.

28. За приписью дьяка Ивана Норматцкого написано над строкой.

29. Дело на этом обрывается.

30. В тексте неразборчиво.

31. Владел написано над строкой.

32. Места написано над строкой.

33. В порозжих землях написано над строкой.

34. Далее путаница в архивной нумерации, л. 131 должен идти раньше л. 130.

35. Лет написано над строкой.

36. Обжа написано над строкой.

37. Далее заклеено.

38. Пропущено Поле.

39. Исправлено из отписати.

40. Приговорили написано над строкой.

41. Ноября в 14 день написано над строкой.

42. Государю написано над строкой.

43. Далее зачеркнуто государю.

44. Книгам написано два раза.

45. В рукописи ошибочно Федору.

46. В рукописи ошибочно Окушку.

47. По государеве грамоте велено написано над строкой.

48. Ему написано над строкой.

49. Далее в деле пропуск.

50. Дело на этом обрывается.

Текст воспроизведен по изданию: Новгородские дела 90-х годов XVI в. со ссылками на неизвестные указы царя Федора Ивановича о крестьянах // Археографический ежегодник за 1966 год. М. 1968